Нп – 3 (0002).
АВТОР: Константин Иванович ЯКУБОВ (1860 – 1900) – русский историк, публицист, педагог.
Справка: К.Якубов был вторым русским историком после Соловьева С.В., который в 1885 году исследовал и составил опись делагардиевской коллекции русских рукописей Стокгольмского государственного архива. В 1890 году итоги этой работы были опубликованы в Чтениях Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете. Среди перечня основных дел коллекции К. Якубов в приложении опубликовал подробности, так называемого «Псковского товарного дела».
Новгород 1613 года: «Псковское товарное дело»
(Из коллекции Делагарди в Стокгольмском государственном архиве)
Место действия: Великий Новгород. 1613 год. Город с 16 июля 1611 г. оккупирован шведскими войсками под командованием Якоба Понтуссона Делагарди. Представителем новгородцев в шведской администрации выступает князь, воевода Иван Никитич Большой Одоевский.
20. Донесения, памяти, отписки, обыски, расспросные речи и
проч. документы, касающиеся так называемого
„ПСКОВСКОГО ТОВАРНОГО ДЕЛА".
1613 г., январь—сентябрь (№ 40 – коллекции архива. – А.О).
По распоряжению Делагарди торговля со Псковом была строго воспрещена. Между тем, в начале 1613 г. обнаружилось, что в некоторые погосты Порховского и Старорусского уездов приезжают псковичи для торговли и крестьяне торгуют с ними тайно. Об этом донесли в Новгород 13 января князь Василий Белосельский и Степан Тимашев, письмом которых и начинается дело.
По приказу Делагарди и Одоевского Белосельский и Тимашев сами посланы были для обыска и им был дан наказ (черновой отпуск которого занимает в столбце лл. 4—7.// здесь и далее ссылки К. Якубова на столбцы коллекции Делагарди – А.О).
Согласно наказу они произвели следствие и представили в Новгород обыски и поручные записи (лл. 7—28).
В Должинском погосте (1) священник Илья Григорьев, староста и волостные люди показали при допросе, что псковичи к ним не приезжают и никакой торговли с ними они не ведут «с тех пор, как стался с Новгородским государством Псков не в соединении», а бывает ли это в окрестных погостах, они того не знают. Приходящие к ним торговые люди сказываются порховичами и из Старой Русы, «а мы не знаем, хоти и псковичи», заказных грамот о запрещении торговать со псковичами они, жители Должинского погоста, от приказных людей из Ст[арой] Русы не получали.
Белосельский и Тимашев велели записать эти показания «священника по священству, а старосты и целовальников и волостных людей по государеву королевича и великого князя Карла Филиппа Карловича крестному целованию», местному дьячку в „сыскной список". Но вопреки показаниям волостных людей, Белосельский и Тимашев путем отдельных расспросов дознались все-таки, что торговля с псковичами в Должинском погосте велась. Взяв поручные записи с обвиненных при расспросе крестьян, они отправились в Карачунский погост (2). Там тоже оказались виновные.
Порховской воевода князь Иван Мещерский объявил затем Белосельскому и Тимашеву, что к нему приходил крестьянин Харламка из деревни Требехи и говорил ему про двух псковичей, явившихся для торговли, и что он, Мещерский, велел с ними торговать, а когда они окончат, завести их к себе опять и во Псков не отпускать. Белосельский и Тимаше отправились ъ Харламке и опечатали у него товар (2 лисицы, 4 куницы, 30 белок, 13 горностаев, 32 связки льну, 40 связок пеньки). В другой деревни опечатано было 27 связок льну и 32 связки пеньки. Оказалось потом, что и у другого крестьянина, в дер[евне] Молодошкове, приставали и торговали псковичи. Из помещенной далее „сыскной памяти" (от 24 янв. 1613 г.) видно, что и в Карачунском погосте священник, староста и волостные люди также показали, что псковичи к ним не приезжают. То же самое показали волостные люди Михайловского погоста (Порховского уезда). Но в тот же самый день, после «сказки обыскных людей» в Михайловском погосте, один крестьянин при старосте и при обыскных людях сказал, что не хочет таить и скажет по государеву крестному целованью: «был де в нашей деревне (Коленицах) псковитин, Поташком зовут, и ходил с Богданком Гремовым под Русу торговать».
Позван был Гремов, который сперва стал запираться, но потом сознался, что псковитин Поташко у него был и он ходил с ним торговал. Товар Поташки (лен, пенька и лапти) Белоселький и Тимашев отдали на хранение старосте. Пойман был и сам Поташко. 15 февраля получена была в Новгороде отписка порховского воеводы Мещерского, уведомлявшего о поимке с товаром и присылке в Новгород другого псковича, Гриши; «а в роспросе, государи, он мне сказал, что взял де я тот товар у Харламка у Федорова крестьянина Буторлина в дер. в Требохе, а покупал де, государи, на него товар Харламко Федоров, а тот, государи, Харламко взят был в Новгород в том же во псковском в товарном деле . . . . ., а товар, государи, я велел переписати да положити в лавку до вашего боярского указу, и того, государи, псковитина Гришку и с лошадью послал к вам в В[еликий] Новгород февраля в 13 день с Александром Тимашевым». Псковитин Гришка при допросе в Новгороде показал, что псковичи, приезжая для торговли, «в Порхове у князя Ивана Мещерского являлись, а он де приехал изо Пскова до Рожества Христова и у князя Ивана являлся же, а как де обыскивали про них князь Василей Белосельской да Степан Тимашев, и его де в те поры утаил Харламко Федоров крестьянин Бутурлина, да изо Пскова де приезжали Данилко Микулин да Рупуха. а имени не упомнит, с камками и с тафтами и сукнами и купили в Порховском уезде кожи и сало и иной товар, да съехали во Псков, а князю Ивану Мещерскому в Порхове являлися же». После допроса «бояре и воеводы Яков Пунтусович Делегард да князь Иван Никитич Большой-Одоевский, выслушав обысков и роспросных речей велели в Порхов и в Старую Русу отписати, а велели попов и старост и из волостных людей прислати в Новгород с приставы, для того что оне князю Василию Белосельскому да Степану Тимашеву в обыскех сказывали неправду, будто к ним псковичи с товары не приезжают и ничего у них не покупают, а после их обысков сыскан товар и псковитин; а Степанка Щипунихина и тех людей, у которых псковичи проставали и товары сысканы, прислати в Великой же Новгород, а товары их велели переписав взяти в государеву казну в Порхове до указу; а Сен(ь)ку Лапу и ден(ь)ги псковитина Гришки 30 рубл., что он, Гришка псковитин дал ему на товар, велели прислати в Новгород, а за подводы прогоны доправити на них».
Далее (лл. 33 — 36) приводятся грамоты, посланные о том кн. Мещерскому в Порхов и кн. Андрею Шаховскому (3) в Старую Русу. 6 марта кн. Мещерский прислал из Порхова попов и крестьян погостов Карачунского и Михайловского, переписные списки конфискованным товарам и деньги Гришки (лл. 38—42).
Из переписных списков видно, что посланные кн. Мещерским в Михайловский погост люди не нашли у Гремова оставленного там товара, и Гремов сказал им, что Белосельский и Тимашев позволили ему тот товар продать. У Харламки Федорова на товаре не оказалось печатей Белосельского и Тимашева и значительной части товара не доставало. Точно также товар оказался частью растраченным в других местах.
Из помещенного далее (лл. 43—48) протокола допроса всех обвиненных в Новгороде перед боярами оказывается, что порховской воевода знал раньше о торговли псковичей и сам допускал ее. Харламко показал, что псковичи Гришка и Поташко «в Порхове у князя Ивана были, и князь Иван де им торговати велел». Священники и старосты показали, что прикладывали к обыскам руки по неведению. Дворцовый крестьянин Трешка Любастецкой сказал: «которой товар у него князь Василей да Степан написали, и тот де товар его, Трешкин, а во Псков он и к нему из Пскова нихто не приезжал, и со псковичи он не торгует, а что недочтено у него товару, и тот товар он продал, а лисицы взяли у него князь Василей да Степан, а в князе Васильеве да в Степанове письме про то, для чего у него товар запечатан и хто на него со псковичи про торговлю сказывал, того не написано».
Степан Тимашев «против тех всех мужичьих речей в роспросе сказал, что Старорусского уезда Должинского погоста крестьяне Ондрюшка да Микитка Никитины им, князю Василью да Степану, про то сказывали сами и записи дали, что псковичи у них приставали, а спрашивали де оне у них имяном, ведаючи написаны их деревни в наказе имянно». Трешка Любастецкой против речей Тимашева «на другой ставке по вопросу сказал: во Псков де он к отцу своему с хлебом ездил и в том он виноват, а збежал де отец ево во Псков от литовских людей, а ныне живет де с ним, с Трешкою, а как он приехал изо Пскова в деревню, и из Порхова де князь Иван Мещерской присылал по него Богданова человека Помещикова, а как привели в Порхов, и князь Иван де взял на нем за то полтину и отпустил его к себе в деревню».
После протокола помещен приговор, помеченный апрелем 7121 г., с печатями Делагарди и В. Новгорода. В нем подробно излагаются, сличаются и опровергаются показания обвиненных, клонившиеся к их оправданию:
«Королевского величества и Ноугородского государства боярин и большой ратной воевода Яков Пунтусович Делегард, вол(ь)ной господин в Екхолме, в Колке и в Рунсе да боярин и воевода князь Иван Никитич Большой Одоевской сего дела слушали и приговорили: Порховского и Старорусского уезда крестьян, которые со псковичи торговали. . . . (имена 7 обвиненных) . . . да обыскных людей (6 челов.) . . . в Порхове бити кнутом, а товары, которые князь Василей Белосельской да Степан Тимашев переписали, приговорили взяти на государя, и которой товар свезен в Порхов, и тот товар прислати в Новгород, а что привезли князь Василей да Степан мяхкие рухляди, и тот здеся готов, а которой товар после отписки продали, и за тот товар приговорили взяти в государеву казну деньги по тамошней цене и прислати их по тому ж в Новгород, потому писано из Великого Новгорода от бояр Якова Пунтусовича да от князя Ивана Никитича в Порхов ко князю Ивану Мещерскому, а велено в Порховском уезде учинити заказ крепкой, чтоб Порховского уезда крестьяне со псковичи никакими товары не торговали до тех мест, покаместа они с Ноугородцким государством соединятца . . . . (далее излагаются вины подсудимых и опровергаются их оправдания) . . . а что оне (обыскные люди) в Новегороде в роспросе сказывали, что буттося они в обыскех говорили про то не ведая, и то их воровство и обличение: в погостех им про такое воровство как не ведати, а то дело, что в их погостех торгуют псковичи, наипаче им, волостным людем, лзе было ведати, а будет не ведали, и им было надобно проведывати, потому им в волостех учинен заказ крепкой - со псковичи не торговати, а попов Карачюнитского да Михайловского погоста приговорили освободити, потому в роспросе оне сказали, что к обыскам прикладывали руки не ведая, и та вина вся на волостных людех: попы знают церковь Божию и ведают то, что им скажут, и волостные люди правды им не сказали. . . . а псковитина приговорили в Новегороде вкинути в тюрьму до князя Ивана Мещерского до сыску, потому сказывал он, Гришка, в роспросе, что торговать ему велел князь Иван Мещерской, а деньги его 30 р., что взяты у Лапы, приговорили взяти на государя, потому что с Ноугородцким государством псковичи не в соединении . . . а бив кнутом тех людей, которые со псковичи торговали и которые во обыскех сказывали, приговорили дати на поруки, что (б) им со псковичи вперед до указу не торговати, а обыскным людем вперед сказывати в обыскех правду».
За приговором, занимающим в столбце 4 листа, следует еще несколько документов, относящихся к тому же делу:
1) черновая грамота в Порхов об исполнении приговора; в ней опять подробно излагается все дело (5 лист.);
2) черновая грамота князя Одоевского в Порхов; относится к следующему 122 г. и касается перевозки конфискованных товаров на подводах в Новгород (2 листа);
3) отписка Ивана Крюкова из Порхова (июль 121 г.) об исполнении приговора и о товарах, с приложением «допросной памяти торговых людей о товарной купли» и другой памяти, «что на ком за товар взято денег» (6 лист.);
4) Челобитная Ивашки Ормячникова, которому дан был держать псковитин Гришка, с жалобой на то, что «немчин Еръи сил(ь)но взял Гришку» без его ведома для толмачевства в Тесово (1 листок);
5) записка (сентябрь 7122 г.), из которой видно, что лисиц, конфискованных у крестьян, взял себе Делагарди.
_________________________
1. Должинской погост входил в состав Шелонской пятины Старорусского уезда.
2. Карачунский погост входил в состав Шелонской пятины Старорусского уезда.
3. князь Андрей Шаховской – воевода Старой Руссы при шведской оккупации.
Источник: Якубов К.И. Русские рукописи Стокгольмского государственного архива // Чтения Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете. М., 1890. кн. I. C. 11 – 16.
Хранение источника: Российская национальная библиотека, Русский фонд.
Шифр хранения: 18.167.1.130.
Отв. А.Н. Одиноков