Вы протянули мне руку, пряча что-то в кулаке. В глазах Ваших были страх, просьба, надежда и недоверие. Мне показалось: Вам тяжело. Желая помочь, я раскрыла свою ладонь. И в нее Вы положили это что-то, разжав пальцы. Ваша рука замерла на миг над оставленным. Потом, Вы резко одернули ее, отвернулись и быстро зашагали прочь. – Так делают дети, когда делясь отдают свою единственную конфету – очень вкусную и растаявшую…
... На моей ладони лежало сердце. Багряное. Живое. Оно то начинало ярко искриться, то вдруг тяжело дышало. Оно было большим и настоящим, но непонятным. И я не знала, что с ним делать. - Я не коллекционирую сердца, мне и своего-то много!
Когда-то я готова была дарить свое сердце – такое же теплое и влажное, как губы теленка. Я протягивала его навстречу, я... Но оно такое хрупкое, ранимое! Одно неосторожное слово, и однажды может оказаться поздно: от множества ран и падений сердце может стать жестким.
Мне повезло: мое не очерствело. Но стало философом. Оно забралось в бочку недосягаемости и наблюдает за приливами и отливами чувств и эмоций. Ему все понятно и знакомо. Все в «Уже».
Иногда, правда, поддавшись ностальгии, оно вдруг начинает лихорадочно биться и переживать. Но это проходит. Причем, очень скоро. И волны каждодневности опять мягко омывают его…
...На ладони лежало сердце. Багряное. Живое. Вы ушли, а я… Я не коллекционирую сердца! Я просто не знаю, что с ними делать...
2004 год