Колька Михайлов был, наверное, ещё маленьким и глупым, когда кто-то спросил
его, как мол, тебя звать? Голубоглазый, необыкновенно хорошенький мальчик, как его младшая сестричка Танечка. Из-за которой Галя отказалась запечатлеть свою ни чем непримечательную персону, дабы своим соседством не подчеркнуть и без того броскую индивидуальность красивенькой Таньки на общем снимке. Ничего лучшего не мог придумать, как ответить: «Никак!» И остался он Никаком на долгие годы, а для Гали так на всю жизнь.
Более шести лет Галино сердце принадлежало мальчику, которому до этого сердца абсолютно не было никакого дела. Но Галичка ещё об этом не догадывается, она тщательно скрывает свои чувства, от одноклассников, от подруг и от родных и от самого избранника в первую очередь.
Она смотрела на Никака и думала о том, какие они оба красивые и как подходят друг другу! Только слепой мог этого не заметить, но у Кольки со зрением всё в порядке. Наивная одноклассница верила в то, что если Никак её ещё не полюбил, то всё равно придёт день, когда он обязательно рассмотрит Галину красоту, оценит и полюбит!
Каждый его поступок, любое слово, жест всё бралось на заметку и истолковывалось, как того хотелось самой девочке. Она во всём искала проявления любви к себе. Как показало будущее, ничего она не находила. Богатое воображение, неудержимо вело по ложному следу. То девчонке казалось, что любимый мальчик как-то по-особенному глянул на неё. То как-то по отношению к ней поступил по-человечески, внимательно и добро. Короче, занималась Галя самообманом и убила лучшие годы на толстокожего Михайлова зазря.
Постаревшая Галя очень сожалеет, что в упор не замечала и отвергала ухаживания и трепетные чувства двух других одноклассников: Шаповалова Вовки и Шишкина Валерки. Вот они перед глазами умненькие и симпатичные мальчики, не хуже Михайлова, но Гале нужна луна с неба! Холодный и равнодушный ясный месяц, в образе синеокого Кольки в своё время будет ходить вечерами по дороге между домами подружек, и заглядывать, как это ни печально, в Будякивские окна. Превращая Галину жизнь в ад! Но до этого ещё целая вечность.
Михайлов Колька был предпоследним ребёнком в многодетной семье. Матушка его тёть Лена была немкой. И что самое интересное, Кольку никто не дразнил ни фрицем, ни фашистом, да и остальных детей тоже. Во всяком случае, обожавшая мальчишку, Галя ничего подобного не слышала. И это в то время, когда воспоминания о войне были довольно свежие. Конечно, эта была никакая не сознательность помноженная на тактичность нового поколения. Просто дети полунемцы не были вредными, не выглядели ущербными, не проявляли бестолковости. Достаточно разумные и приятной наружности, не вызывали чувства неприязни у грубоватого юного населения послевоенного Кормосовхоза.
Глаза у Никака, как известно, голубые и большие, ресницы, как и положено, длинные и загнутые к верху. Носик не картошкой, а ровненький, намного лучше, чем у самой Гали. Не мальчик, а загляденье!
Сейчас, когда прошло почти полвека, Галина Панайотовна вспоминает, и берут её сомнения. Ну, допустим глаза действительно были голубые и большие, ресницы хоть и длинненькие, да не очень густые. Галя видела потом намного гуще, у её мужа Васи Подкопаева. А губы если взять Никака, ничего особенного, не выразительный сухонький ротик.
У того же Шишкина Валерки нижняя чётко очерченная губа стоила Колькиных и нижней и верхней. Разумеется, что нынешняя критическая оценка внешности одноклассника, чисто субъективная. Старая Галя мстит за неразделённую любовь, и верить нужно той девочке из начальной школы. Что Никак был самым красивым, самым умным, самым хорошим, классным и законным пацаном!
Как зоркий сокол, отслеживала Галя жизнь любимого героя. Она всегда замечала, свежую стрижку на волнистых русых волосах. Ей нравилась его мама. Отец Колькин почему-то, казалось девочке, похож на её отца. Его седеющие курчавые волосы напоминали ещё не поблекшие, живущие в памяти, кудри родного папки.
Она не раз говорила матери: «Мам, правда, Кольки Михайлова отец похож на нашего?» Мари Трофимовна сначала пожимала плечами, что означало её сомнения, потом, призадумавшись, соглашалась, да, что-то есть. Гале было ну не то, чтобы радостно, но как-то светло-приятненько – надо же, отцы даже похожи.
В шестом классе, да не изменит память, Кольке купили брючки с названием «техасы». Советский пошив, являл собой слабую пародию неизвестных тогда пионерам джинс. Но необходимо признать, что ширпотребовская пародия сидела на Колькиной круглой попке очень даже неплохо. Мальчик стоял у доски, отвечал урок и смотрелся в новых штанах, как настоящий городской парень!
Гале от этого он казался ещё красивее. Она от души радовалась за своего сердцееда. Как же всё-таки классно сидят на нём брюки, и как здорово, что тёть Лена купила их сыну. Подарки, что преподносила Никаку судьба, думается, радовали, обалдевшую от чувств девочку не меньше, чем самого Кольку. И как не понять её немой восторг, ведь и Михайлов не часто шиковал обновой. В то время чужие обноски воспринимались не разбалованными детьми, как купленная вещь. Радовались ей почти так же, как новой шмотке, правда, слова такого тогда не знали.
Взять хотя бы Галю и Витьку, хорошо, что в городе жила тёть Магда, отца двоюродная племянница. У неё были дети: Жорик и Людка, и хорошо, что были они старше Панжиных детей. Когда Людка вырастала из своих платьев, а Жорик из собственных штанов, то тёть Магда всё отдавала в совхоз. Эге! Перепадали ещё такие вещички, что девчата завидовали. Так что запросы детей из Галиного детства, весьма и весьма скромные, сравнивать с желаниями сегодняшних чад просто глупо. Каждому досталось своё время, ну, а кому повезло больше можно, конечно, и поспорить.
В душном магазинчике, где Галя, было время, не доставая до прилавка, дёргала матушку за подол, выпрашивая сто грамм «подушечек», очередь. Колькин отец впереди Гали, стоит уже у стойки и наряду с другими продуктами покупает килограмм шоколадных конфет. На лице Галином не дрогнул ни один мускул, ни взглядом, ни жестом она не выдала своей радости, да и как бы это выглядело? Представьте, если б она вдруг подпрыгнула: «Ура! Кольке конфет купили!», девочку никто бы не понял. Она, оставаясь спокойно стоять за спиной Михайлова-старшего, без всяких всплесков эмоций, тихо про себя радовалась: классно, Никак будет кушать сладкое. Купил аж килограмм, всем должно хватить, хоть и семья большая.
Если у Чиликиди по контрольной пять, то ей очень хотелось, чтоб и у Никака тоже была пятёрка. Однажды, это было где-то в классе седьмом, возможно, в шестом, пришёл Витька и поинтересовался вдруг у сестры, мол, решила ли она задачу? Да, решила, а ему-то это зачем? Брат поясняет, пацаны, мол, из твоего класса сидят около клуба и никто не смог сделать домашнее задание.
Сестра в полном молчании вопросительно глянула на старшего брата, отлично понимая, о чём тот будет просить. Какие, мол, пацаны, конкретно назвать можешь? После ничего не значащих фамилий: Кобылкин, Каурцев, Шаповалов, которые ни в коем разе не могли взволновать девочку, с ярко выраженными математическими способностями, вдруг прозвучало магическое «Никак».
Как, Колька тоже не решил? Без лишних слов и пререканий Галя переписала решение трудной задачи, раз даже Никак не решил. Счастливая, что может облегчить существование разлюбимого человека, махнула рукой на то, что остальные и не догадаются, как им повезло, что в их компании оказался Михайлов.
С Николаем, на любования которого ушло детство и зарождавшаяся юность нашей романтически настроенной героини, мы ещё встретимся, а пока пусть мальчик растёт.
УСТНЫЙ СЧЁТ
О том, что Галя хорошо справлялась с задачками по математике, наверняка, помнит каждый одноклассник. Но то, что с устным счётом дела обстояли, мягко говоря, плоховастенько, будем надеяться, не запомнил никто. Пока хватало пальцев на руках, проблемы не возникало. Девочка торопливо перебирала пальчики под партой, и пусть не первая, но руку поднять успевала. Но, когда после единиц, стали осваивать десятки, казалось, что тупей Гальки Чиликиди никого и нет. Когда Марилариона объявляла всему классу: «А теперь переходим к устному счёту!». У бедной ученицы было одно желание – залезть под парту.
Она старательно пряталась за спины детей, и только успевала поворачивать голову то вправо, то влево, откуда неслись чёткие и правильные ответы умников. Вот дают! Она с немалым удивлением смотрела, как тот же Григорьев, невеликих талантов октябрёнок, быстро и правильно сложил цифры семь и восемь, и выдаёт учительнице ответ – пятнадцать.
Разумеется, отсутствие поднятой руки не спасало Галю, Мария Илларионовна нет-нет да доставала девочку из-за чужой спины. Тогда дети становились свидетелями её невеликого ума. Чиликиди путалась, попросту угадывая ответ. И только, когда пошли сотни, тысячи и несерьёзные примерчики – «семь плюс восемь», отошли в прошлое, Галя расправила плечи. Показывая все способности ума математического склада. Многозначные числа умножались и делились на листочке в столбик и доставляли радость сошедшихся ответов.
По сей день Галина Панайотовна никогда не проверяет, правильно ли с неё взяли в магазине плату, и не обманули со сдачей? Однажды, в детстве она проверила и ничего не смогла доказать.
В город засобиралась Люська Будякова, ну, как говорится, кобыла по дилу, и лоша без дила. И Галя прицепилась с ней, за компанию. Оделись в лучшие платья, рано на катер вставать не захотели, выспались, да и не спеша, отправились в сторону Козета, где переправа работала постоянно.
Люся рослая и статная, настоящий старший товарищ, так же, как когда-то шли к Таньке Коровкиной, взяла Галю за руку и повела к Кубани. Может, поэтому они не стали подругами, что отношение было, не как к равному, а как к младшему, как к ребёнку? Хотя разница в возрасте всего два года. Вот времена были, ведь по существу двое детей проделали многокилометровый путь по глухой дороге, но это не было так опасно, как сегодня.
Без контроля взрослых, предоставленные сами себе, девчонки могли шататься взад и вперёд по улице Красной, сколько хочешь. Они вольны зайти в любой магазин, надо не надо, поглядеть-то интересно. И так праздное любопытство завело соседок в хозмаг. Люся, внимательно изучая товар, присмотрела для общего пользования семьи, блюдо стоимостью полтора рубля. Галя решила не отставать, что ж это, у Будяков будет новое блюдо, а у них нет?
Она стала за Люсей и приготовила для расплаты одну единственную купюру стоимостью в пять рублей, что дала Мари Трофимовна. Люся с покупкой отошла в сторону созерцать далее скромный выбор посуды, что могла предложить советская торговля. Галя, необычайно робея в городском магазине, просит у продавщицы, которая смотрит сквозь девочку, такое же блюдо и протягивает деньги. Кассовые аппараты, только начинали нашествие и устанавливались в первую очередь по продуктовым точкам. Хозмаг работал по старинке.
Продавцы тех лет резко отличались от сегодняшних, что породила демократия. Никто тебе не улыбается, и чем меньше покупателей, тем меньше они устанут, а зарплата всё равно одинаковая. Женщина прямо выхватила пятёрку и швырнула её в ящик. Отсчитала сдачи и протянула юной покупательнице вместе с блюдом и тут же, видать, забыла, что только что обсчитала деревенскую недотёпу. Галя берёт деньги, явно, чувствуя, что денег должно быть больше, сколько именно, сосчитать сразу не смогла. Бестолково что-то шептала себе под нос и когда точно удостоверилась при помощи сосредоточенного подсчёта, что сдачи ей положено три рубля пятьдесят копеек, а не полтора рубля, подошла с растерянным видом к старшему товарищу.
Люська быстро сориентировалась, что Галю, нагло надули, и возвращается к прилавку выяснить недоразумение. Так, мол, и так, вы неправильно дали сдачи. Боже праведный, что тут началось! Продавщица не старая и не молодая, худая и взвинченная, открыла ящик, где разбросана была дневная выручка, стала рыться в деньгах, как в мусорном ведре. Призывая, в свидетели, по всему видать, сплочённый коллектив. Дескать, посмотрите, люди добрые, у меня в кассе нет ни одной пятёрки, все трояки, что они тут придумывают, что я неправильно дала сдачи!
Галя пытается объяснить, что ей мамка дала не три, а пять рублей, что других денег у неё и не было, но кто там слушал Галю. Краснодарские продавщицы народ бывалый, их голыми руками не возьмёшь. Бросив отделы, они слетелись, как вороны и воткнули свои носы в ящик, убедившись, что пятирублёвой купюрой и не пахнет, они дружно накинулись на бедных девчат. Галю обвинили, что такая маленькая, а уже врёт, а Люське была виновата в том, что дала в руки деньги слишком маленькой девочке, которая не может отличить пять рублей от трёх.
Когда рты малолеткам были заткнуты, городские работники торговли сжалились и сквозь зубы предложили. Если не верите, приходите к концу смены, когда мы будем пересдаваться, если будут лишние два рубля, то мы отдадим. Не справедливо оболганные горе-покупатели признаются, что живут не в городе и за деньгами приедут завтра. «Как хотите!» отвечают победительницы, демонстративно отворачиваясь от бессовестной молодёжи.
Дома уже, когда через дорогу примчалась Клавдия Григорьевна и все вместе стали обсуждать происшедшее, Галя вдруг вспомнила немаловажную деталь. Пять рублей продавщица искала в верхнем ящике, она, вероятней всего, забыла, что бросила бумажку в нижний ящик... Да, да она точно помнит, что в нижний!
Стало как-то легче, появилась реальная надежда вернуть кровные деньги. Два рубля – это десять булок белого хлеба, неделю жить можно. Но Клавдия Григорьевна не успокаивалась, видно, не слишком верила в честность торговцев, и основные претензии предъявляла дочери. Куда, мол, ты смотрела, ты старше, ты должна была разобраться. Да уж, попробуй разберись, там такие крысы, никого не боятся.
Конечно, ехать не стоило. Опять пешком до переправы Люся и Галя, как набитые две дуры поверили в то, чего не существует в торговом мире. Предстали перед равнодушными взорами вчерашних фурий. Лишних денег не оказалось, касса сошлась по нулям. Растолковывать тётеньке, что она не в тот ящик положила денежку, Галя не рискнула. Всё равно не поверят, скажут, что специально придумала, и дети ушли ни с чем.