П А В Л И К .
(киносценарий)
Зима. Ночь. Пьяный мужик идет по тропинке вдоль забора, негромко и зло поет "Эх, мороз, мороз...", без конца повторяя лишь несколько строк. Около одной калитки останавливается, смотрит на дом, на темные окна. К забору с торопливым лаем подбегает собака.
Морозов: -- Сука, -- плюет в собаку. -- Сжечь бы вас! Эй, Валька! Колхозы отменили! Кому теперь зад лизать будешь?!... Тварь... -- сплевывает, бьет ногой в калитку и падает. Встает, ругаясь, идет дальше, поет "Эх, мороз, мороз"; все окрестные собаки разрываются в лае...
В горнице возле тускло горящей керосиновой лампы сидят моложавая женщина и мальчик лет 10-12. В руках женщины вязание, перед мальчиком открытая книга. Они с тоской и страхом смотрят на дверь, за которой гремят шаги и ругательства. В горницу вваливается пьяный мужик, одежда растрепана, лицо злое, небритое. Он, не раздеваясь, проходит к столу, садится.
Морозов: -- Жрать!
Морозова: -- Ты бы разделся, Федя
Морозов: -- Жрать давай, я тебе сказал! -- Бьет кулаком по столу.
Морозова: -- Девочек разбудишь, не шуми, -- идет в чулан к печке.
Морозов: -- Ты... -- Он пытается схватить женщину, когда она проходит мимо него, но чуть не падает со скамейки. -- Тварь...
Морозова: -- Сиди ты, ради бога, сейчас все будет, -- она берет ухват и достает из печки чугунок.
Морозов: -- Ах, ты, стерва! -- Встает, подходит к женщине и бьет ее сзади в голову. Она, взвизгнув ошпаренная щами из упавшего чугунка, отскакивает.
Морозова: -- Горячее же, господи!
Морозов: -- Ошпарить меня хотела? -- Бьет ее еще раз, что-то из посуды падает.
Павлик: -- Папа, папа! Не надо, папа! -- Мальчик виснет на руке отца.
С печки слышится детский плач. Отец отталкивает сына, качается, мальчик падает. Мужик снова поворачивается к жене с поднятыми кулаками. Павлик бросается к нему и бьет кулачками по спине, по полушубку. Мужик поворачивается к нему.
Павлик: -- Не бей маму!
Морозов: -- Щенок, на отца руку поднял. -- Хочет схватить его, но качается и чуть не падает. -- Ах ты...
Морозова: -- Павлик, уйди, не трогай его, не надо! Отец, он не будет! -- Она берет его под руку. -- Садись, поешь. Мы тебя ждали, обед сготовили, попробуй. -- Мужик хочет оттолкнуть ее, но она не отступает, не отпускает его. -- Не надо, не надо, он немножко горячий, как и ты, он же сын твой, похож на тебя. Садись, сейчас кашу достану! Павлик, иди спать и успокой девчонок!
Морозов: -- Нет, стой!
Морозова: -- Богом молю, не надо!
Морозов: -- Уйди! -- Толкает ее, но сам чуть не падает. -- Ты ударил меня.
Павлик: -- Не бей мать!
Морозова: -- Иди спать!
Морозов: -- Ты ударил меня, щенок! На отца руку поднял? Ты... -- скидывает на пол полушубок, озирается, что-то ищет. -- Запорю! -- Выходит в сени.
Морозова: -- Беги на улицу, на сеновал, посиди там, пока он успокоится, уснет, и тогда...
Павлик: -- А ты?
Морозова: -- Да что я! Беги быстрей!
В горницу вваливается отец с вожжами в руке.
Морозов: -- Запорю, щенок!
Морозова: -- Не надо, Федя! -- Мать заслоняет собой сына.
Морозов: -- Уйди, дура, он должен знать, кто я!
Морозова: -- Не дам...
Мужик бьет вожжами жену и сына. Мать бросается к нему, пытается поймать его руки
Морозова: -- Не надо-о...
Морозов: -- Я вам покажу...
Отталкивая жену, он бьет сына; мальчик сжимается в углу в комочек, смотрит из-под рук на отца со страхом и ненавистью. Жена обхватывает его за шею, и они оба падают на пол.
Морозова: -- Не бей сына!...
Морозов: -- Ты, баба... Паскуда... -- Он пытается сбросить ее с себя.
Морозова: -- Федя, Федя, Федя, -- заговаривает его, -- милый, дорогой, успокойся, мы тебя любим, ты наш отец, мы тебя слушаемся, ты хозяин наш...
Морозов: -- Пусти, сука...
Морозова: -- Федя, Феденька, -- целует его, и выбирает из-под себя вожжи, которые мужик выпустил из рук, отбрасывает их, -- милый, успокойся, не надо. Девчонки вон испугались, подумали, что пришел какой-то чертяка; покажись им, пусть успокоятся! Федечка...
Морозов: -- Пусти ты... -- Сбрасывает ее с себя, пытается встать. -- Защищаешь его...
Морозова: -- Не надо, Феденька, не надо, -- она цепляется за него.
Морозов: -- Уйди. -- Он отталкивает ее, встает. -- Я убью тебя, и ты должен знать, кто я!
Морозова: -- Нет, -- женщина обнимает его за ноги, смотрит снизу вверх, -- меня бей, убей, а сына не трогай! Беги, сынок!
Морозов: -- Беги! -- Отталкивает ногой жену. -- Беги! Куда ты убежишь от меня?!
Морозова: -- Уходи ты, кому говорят!
Мальчик робко проходит вдоль стены к двери и выскакивает в сени.
Морозов: -- Ты против меня, сука! Ну!...
Женщина отпускает его ноги, сжимается на полу в ожидании ударов, но мужик проходит к столу, садится, закрывает лицо ладонью. Женщина тяжело встает, подходит к печке; там, обнявшись, сидят и плачут две девочки, одной лет 7-8, другой годика 3. Младшая ревет в голос, старшая пытается сдерживаться. Мать вытирает младшей сопли и мокрые глаза.
Морозова: -- Тихо у меня! Папка пошумел немножко, а вы уж реветь!...
Она убирает полушубок, достает из печки чугунок, накладывает в железную чашку кашу, ставит на стол рядом с мужем, отрезает хлеб, приносит крынку молока. Мужик наблюдает за ней.
Морозова: -- Ешь, с богом...
Она убирает возле печки разлитые щи и упавшую посуду...
Солнечный день. За деревней мальчики играют в "царя горы", среди них и Павлик. Одна группа ребят на горе, другая снизу пытается захватить гору и сбросить первых вниз. Шум, крики, смех, возня в снегу.
К месту игры подходит парень постарше.
Комсомолец: -- Иванов! Морозов! Давай сюда! Степан, кончай играть, дело есть!
Мальчишки, раскрасневшиеся, белые от снега, подбегают к нему, здороваются.
Комсомолец: -- Здорово. Больше никого наших здесь нет? А где Федоров?
Мальчик: -- Он дома сидит. Мать валенки не дает; говорит, что мы бесовские прислужники и дураки.
Комсомолец: -- А что улыбаешься? Тебя дураком назвали, а ты и рад?
Мальчик: -- Да я так...
Комсомолец: -- Разберемся с Федоровым. Значит, завтра собрание будет о вступлении в колхоз, из города уже люди приехали. Но кулачье и их прихлебатели агитируют мужиков не вступать. Мы, большевики и комсомольцы, делаем все, чтобы подавить эту вражью силу. И вы, как будущие пионеры, должны помочь нам. Вот газеты. Прочитаете статью вот эту и идите по дворам агитировать. Пересказывайте статью, почитайте, если кому надо. Если мужиков дома не будет, разговаривайте с их женами, со старухами.
Мальчик: -- Они бить будут...
Комсомолец: -- Потом мы разберемся, кто драться будет, не бойтесь. Главное вдолбить им в голову, что вместе легче будет работать, чем по одному. Да, а со своими отцами вы говорили?
Мальчик: -- Да, отец, наверно, будет вступать. Терять все равно нечего.
Комсомолец: -- Правильно, батракам и пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Это Карл Маркс сказал. Ну, за работу. Вы начинайте с бабы Мани глухой и идите по той улице, сколько успеете. А я пойду с того конца. Ну, удачи! -- Комсомолец уходит быстрым шагом.
Мальчик: -- Пойдем ко мне читать газету?
Павлик: -- Пойдем... -- Они пошли по снегу к деревне.
Мальчики с горы: -- Эй, пиянеры! Айда крепость делать!...
Обед в доме Морозовых, семья ест щи, картошку с мясом, молоко. Хозяин хмурый, опухший; все притихшие, зажатые. Мужик откладывает ложку, вытирает рот, машинально крестится.
Морозов: -- Что там говорят у вас о колхозах?
Павлик: -- Агитируют вступать.
Морозов: -- Это я слышал, что еще говорят?
Павлик: -- Ничего.
Морозов: -- Врешь. Кого раскулачивать собираются?
Павлик: -- Не знаю, правда.
Морозов: -- Зачем же ходишь в эти пионеры, если ничего не знаешь, ничего не слышишь?
Павлик: -- Интересно... Мы газеты читаем, книжки, разговариваем. Нам обещают из города привезти барабан и трубу. Так у всех пионеров есть, и у нас будет скоро.
Морозов: -- Барабан! мать вас в душу! А дома дел нет что ли?
Морозова: -- Они играют же, новая игра такая...
Морозов: -- Ты помолчи, он сам ответит. Так агитируют колхозы, а ты что там говоришь? -- Павлик молчит, опустив голову. -- Молчишь что ли все время?
Павлик: -- Нет.
Морозов: -- Ну? -- Павлик молчит. -- В дуду этих сволочей дуешь? Говори!
Павлик: -- Нам говорят... Мы читаем, что в колхозе лучше будет, всем лучше. И работать легче будет, если все вместе...
Морозов: -- Землю отнимут, скотину уведут -- и лучше будет? Что жрать-то будешь?
Павлик: -- Работать будем...
Морозов: -- Много ты наработаешь, щенок! Еще раз услышу, что якшаешься с этими, запорю! Валенки и тулуп спрячу, матери помогать будешь!
Павлик: -- Я помогаю... -- Отец хватает его за волосы.
Морозов: -- Ты понял, что я сказал?
Морозова: -- Отец!
Морозов: -- Против отца пойдешь, убью выродка! -- Отталкивает голову сына.
Морозова: -- Что ты говоришь, побойся бога!
Морозов: -- Я для него бог! Я его породил из плоти своей и крови своей, и его жизнь в моей воле! А ты, дура, получше смотри за ним, а то приведет в дом колхоз свой, будешь у них общей сукой-коммунаркой!
Морозова: -- Ты бы пил поменьше, и не мерещилось бы тебе...
Морозов: -- Что мне мерещится? -- Он хватает жену за плечо.
Павлик: -- Не бей мать!
Мужик отпускает жену и бьет сына по лицу, Павлик падает на пол.
Морозов: -- Пошел из дома!
Мальчик убегает, держась за лицо, младшая девочка начинает плакать.
Морозова: -- Господи, да что ж ты, окаянный, бьешь-то всех?!
Морозов: -- Поговори еще!
Морозова: -- Мама родная, да за что мне такие муки, да как мне жить-то дальше?! как же это можно терпеть? Сколько еще это будет продолжаться? Господи, чем я провинилась перед тобой? за что ты меня так караешь? зачем отнимаешь у меня и мужа и сына? кровь мою, жизнь мою! почему сразу не убьешь, чем смотреть на это?...
Морозов: -- Ну, завели... -- Он встает, берет тулуп, выходит.
Морозова: -- ...И не избавишь от мучений? Откуда же у меня силы видеть это? Господи, помилосердствуй! -- Падает на колени перед иконой. -- Идите сюда. -- Девочки подбегают, обнимают мать. -- Молитесь, просите боженьку за папку, чтоб не пил, не бил Павлика! Господи, иже еси на небеси...
Перед каменным домом, принадлежащим когда-то выселенному кулаку, стоят несколько десятков мужиков. На высоком резном крыльце стоят трое -- крестьянин, рабочий и чиновник, одеты они в свои характерные одежды. Выступает крестьянин, кричит, надрываясь:
--... Мужики, да вы поймите, этот трактор один вспашет все наши земли! Один! Быстрее и лучше сделает, чем вы каждый будете ковыряться на своем клочке! Иван, ну ты же сам рассказывал, что на войне видел английские танки. Вот почти такую же машину, только поменьше, и нам дадут!...
Из толпы: -- Эта дура всю землю испоганит керосином!
Крестьянин: -- Ну что ты дурочку порешь?! Ничего она не испоганит! Наоборот, больше хлеба получим!
Из толпы: -- А нас куда, если машина все сама сделает?
Крестьянин: -- Работа найдется, не бойся!... -- Ему что-то тихо говорит рабочий. -- Вот товарищ Макаров хочет сказать. Он рабочий из Москвы!
Из толпы: -- а что он может?! Хвосты коровам крутить умеет?!
Рабочий: -- Я, товарищи, приехал по заданию нашей партии большевиков, чтобы помочь местным товарищам организовать колхоз! Линия партии такая: стране нужен хлеб, а единоличное хозяйство не может дать нам его, сколько надо...
Из толпы: -- А вы купите хлеб-то!
Рабочий: -- Социалистическая Родина в окружении мирового капитала! Буржуи хотят напасть на нас и опять сделать нас своими рабами! Чтобы разбить врагов, нам нужны заводы, нам нужно оружие...
В толпе стоят Морозов и его сосед, выпивают по полстакана самогона.
Морозов: -- Черт... Им нужно! Вон дом Ракитина понадобился -- и в ссылку его к чертям собачьим!
Сосед: -- Что хотят, то и делают -- они власть!
Морозов: -- Власть, б...! Перестрелять бы их всех!
Сосед: -- Бесполезно, новых пришлют, да еще и выселят, кого попало. --
Они закуривают. -- Кум говорит, лучше смириться, они не отстанут.
Морозов: -- У тебя уведут до последней курицы, а ты...
Сосед: -- Не ори! Кто не согласится в колхоз, они выселять будут куда-то на север, а там вообще ничего нет!
Морозов: -- И здесь скоро вообще ничего не будет!
Сосед: -- Живы будем, посмотрим.
Морозов: -- Батрачить пойдешь к этой суке? Они же не заплатят ни хрена, пропьют все, наше добро пропьют!
Сосед: -- Может, и пропьют, да нас уж не тронут.
Морозов: -- Дурак ты... Давай выпьем...
Рабочий с крыльца: -- ... Частная собственность -- враг трудового человека!
Она делит людей на рабов и хозяев! Мы все были рабами, но революция сделала нас свободными людьми! Кто был ничем, тот стал всем! Мы должны уничтожить остатки частной собственности, чтобы в нашей стране не появлялись больше хозяева и чтобы мы снова не стали рабами! Мне сказали, что у вас в селе уже раскулачили несколько богатеев -- это правильная политика, товарищи! Партия учит нас беспощадно разоблачать и уничтожать врагов трудового народа! А кулаки -- лютые враги народа, они пьют кровь из трудового крестьянства, забирают его труд и жируют на нем! А бедный батрак пухнет с голоду! Но этого мало, товарищи! Партия зовет нас быть бдительными! Шпионы мирового капитала в этот тяжелый момент хотят поссорить рабочий класс и трудовое крестьянство! Этого не получиться! Мы не поддадимся на провокации и достойно ответим врагам самой свирепой жестокостью! Чтобы каждый враг знал, что не уйдет от мести пролетарского суда! Да здравствует колхоз, товарищи! Пролетарии всех стран, соединяйтесь! -- Мужики молчат, тихо переговариваются.
Крестьянин: -- Слово имеет товарищ из района!...
Сосед: -- Это твой Пашка что ли?
Морозов: -- Где? -- Павлик и еще несколько мальчиков стоят чуть в стороне от толпы, слушают выступления на крыльце. -- Он, гаденыш, со своими пионерами!
Сосед: -- В городе эта зараза многим детям головы задурила. Теперь и к нам дошла...
Морозов: -- И отца больше не слушает, не боится.
Сосед: -- Все у нас забирают, даже детей...
Морозов: -- Я его отучу шляться, где не надо, запорю...
Сосед: -- А может, он поможет тебе? Он же для них свой, авось, и тебя не тронут, а?
Морозов: -- И пусть занимается всякой хреновиной? Нет уж, я за себя сам постою... -- Он наливает самогон. -- ... И его поучу жизни.
Сосед: -- Ну смотри сам...
Морозов бьет Павлика плетью, мальчик сжался в углу горницы, закрывшись руками, молчит. Удары не все попадают, мешает низкий потолок, мужик пьяный, на его руках виснет хозяйка. Девочки на печке плачут. Морозов отталкивает жену, но она не отстает, борется, они падают. Мужик быстро освобождается от пут жены, ударив ее в лицо, встает, два раза бьет ее плетью и продолжает избивать сына.
Морозов: -- Я вам покажу колхоз!
Морозова: -- Не бей, дурак! Не бей сына! -- Женщина поднимается, пытается обнять мужа, чтобы сковать его движения, но он отталкивает ее в угол к Павлику и бьет обоих. Женщина прикрывает собой сына, сжавшись и прикрываясь руками.
Морозов: -- Я вам покажу колхоз! Я вам покажу колхоз!...
К нему подскакивает старшая дочь, рыдая, сжимая трясущиеся кулачки у груди, встает сбоку от него.
Маша: -- Папочка, папочка, папочка, не надо, не надо! Папочка, папочка, маме больно! Не надо, не надо! Папочка, папочка!...
Мужик останавливается, тяжело смотрит на дочь.
Морозов: -- Ты любишь папку?
Маша: -- Да, папочка! -- Она обнимает его. -- Мы любим тебя, не бей маму!...
Морозов: -- Ты любишь папку, а они не любят! Им колхоз дороже! -- И снова бьет их. Невольно толкает дочь, она падает и снова плачет. Павлик вскакивает, отскакивает в сторону.
Павлик: -- Не бей мать!
Морозов: -- Ах, ты... -- Мужик бьет сына с новой силой. Мальчик пригибается, закрывается руками.
Морозова: -- Павлик, беги!
Морозов: -- Не уйдешь!
Маша: -- Папочка, не надо!
Женщина снова закрывает сына собой. Павлик вырывается за дверь. Отец останавливается, смотрит на жену, тяжело дышит.
Морозов: -- И ты за колхоз, сука!
Морозова: -- Я за сына! А ты чего взбесился? Месяц протрезветь не можешь! --Маша бросается к матери, обнимает ее. -- Всю совесть пропил! Своих детей готов убить! Меня лучше убей, меня, а его не трогай!
Морозов: -- Дура баба!
Морозова: -- Дура, сука... Когда это я стала такой? Еще осенью ты меня по-другому называл! Помнишь, на сеновале что ты мне говорил? Не я дурой стала, а ты бешеным стал от водки этой проклятущей! Хоть бы захлебнулся в ней!
Морозов: -- Дура ты дура! А я знаю, что делаю! Знаю! -- Он бросает кнут, заходит в чулан, выходит с большим ножом в руке, берет керосиновую лампу. Маша истерически кричит.
Морозова: -- Феденька!!!... -- Женщина бросается на колени перед ним, обнимает его сапоги. -- Родненький!!! Побойся бога!
Морозов: -- Дура! Отталкивает ее и выходит.
Морозова: -- Не-е-ет!!! -- Она встает, бежит за ним. -- Не смей! Он сын твой!
Мужик входит на скотный двор и без раздумий вонзает нож в большое брюхо коровы, выпускает кишки. Корова ревет. Он берет топор и бьет ее по голове, животное замолкает и заваливается на подстилку. Женщина стоит на пороге с раскрытым от ужаса и удивления ртом и прижатыми к груди руками.
Морозов: -- Ничего им не будет, сам все сожру!
Морозова: -- Мучитель окаянный...
Морозов: -- Иди отсюда! -- Мужик выталкивает ее кровавыми руками и запирает дверь на крючок. -- Все мое останется...
Утро, еще не рассвело, женщина возится у растопленной печки. Входит протрезвевший муж, кладет на стол печень коровы.
Морозов: -- Пожарь.
Морозова: -- Федя, что же ты...
Морозов: -- Не скули. Лучше уж так, чем в колхоз отдавать. Я сейчас в город поеду, мясо продам. Собери в дорогу что-нибудь.
Морозова: -- Господи...
Морозов: -- Мясо посоли, я там оставил, кишки помой. Вечером я приеду, закончим. И ешьте вволю, не жалей, поняла?
Морозова: -- А может, обойдется все с колхозами? Как жить будем без скотины-то?
Морозов: -- Не обойдется. Если большевикам что понадобится, они мать родную не пожалеют, а уж до чужого добра... Смотри, не болтай особо и Пашке скажи, чтоб не трепал языком, да и не пускай его на улицу, дел много... Сейчас все скотину режут.
Морозова: -- Неужто? Что же будет-то?
Морозов: -- А пес их знает! Ну пожарь печенку, а я пойду лошадь запрягать...
Во дворе большого дома, где проходило собрание, семь мальчиков выстроились в шеренгу, перед которой стоит комсомолец. Ребята в потрепанных полушубках, в бесформенных шапках, в валенках.
Комсомолец: -- Как вы знаете, вчера я ездил в город. Там я договорился с комсомольской ячейкой завода "Красный пролетарий" о помощи нашему пионерскому отряду. Они пообещали собрать деньги, чтобы купить нам горн и барабан. А пока они выделили нам вот это. -- Он разворачивает транспарант из красной материи с надписью "ДОЛОЙ РОЖДЕСТВО ИУДУШКИ--ХРИСТА". -- Краску отмоем керосином, а из материи сделаем галстуки и знамя для нашего
отряда.
Мальчики: -- Здорово... А когда будем делать?... А что здесь написано?... -- Они окружают комсомольца.
Комсомолец: -- Летом к нам приедет пионерский отряд из города. И мы должны их встретить, как надо. У вас должна быть форма, вы должны научиться ходить строем под знаменем, с горном и барабаном... Паша, что это у тебя? -- Он разглядывает рубец на лице Павлика.
Павлик: -- Да так...
Комсомолец: -- У пионеров не должно быть секретов от своих товарищей. Теперь мы как одна семья, один за всех и все за одного, понял? Так кто тебя?
Павлик: -- Отец...
Комсомолец: -- За что?
Павлик: -- Я вчера был на собрании, мы все были, а он сказал, что я мал еще, и высек.
Комсомолец: -- Он не прав, ты не маленький мальчик, а будущий пионер. А главная задача пионеров какая?
Мальчики: -- Учиться... Учиться...
Комсомолец: -- Правильно, учиться, и не только по учебникам, но и по жизни. Вы должны видеть все и понимать, что происходит в этот решающий для нашей революции момент. Почему бедняки хотят вступать в колхоз, а кулаки и подкулачники не хотят и вредят колхозному делу? Я привез книжки и газеты, потом почитаем. Так что ты объясни отцу, что быть пионером -- это очень почетно и нужно для всех мальчиков и девочек. И все объясните родителям, чтобы больше не запирали никого дома.
Павлик: -- Я объясню.
Комсомолец: -- В нашу школу скоро приезжает новая учительница, она комсомолка. Вы должны учиться у нее лучше остальных ребят. Мы должны на деле выполнять завет великого Ленина: учиться, учиться коммунизму. Для вас это значит -- хорошо учиться в школе. Будем помогать друг другу, и все у нас получится. А теперь давайте поучимся ходить строем. В шеренгу стано-вись! -- Ребята суетливо толкаются, выстраиваются. -- Напра-во! -- Мальчики вертятся в разные стороны, один падает, все смеются. -- А, ладно пока, пошли галстуки делать...
Вечер. В горнице у керосиновой лампы сидят Павлик с книгой и его мать с вязанием на спицах.
Павлик: -- Мам, а ты помнишь помещика?
Морозова: -- Плохо, я тогда еще девчонкой была. Издали только видела, как они в коляске ездили через деревню. Ты у бабушки спроси, она работала у них в доме, много расскажет о них.
Павлик: -- А что она у них делала?
Морозова: -- Ну что? Убирала в комнатах, помогала барыне одеваться, за детьми ходила. Да мало ли там дел, дом-то большой.
Павлик: -- А зачем помогать барыне одеваться?
Морозова: -- Они же богатые были, сынок, барыня носила красивые платья, а их так просто не наденешь. Прическу она каждое утро делала, волосы как-то так подбирала -- красиво получалось. Они платки не носили, даже замужние женщины. Это мы -- раз, два и готовы, а барыня целое утро перышки чистила. А потом ночью, когда спать ложилась, тоже долго перед зеркалом сидела. А то и днем переодевалась. Бабушке некогда было сидеть
Павлик: -- А барин сам одевался?
Морозова: -- И у него свой слуга был. Богатые привыкли, чтобы им прислуживали. Да и что ж, если деньги есть.
Павлик: -- А Саша Краснов говорит, что они грабили крестьян, жили за наш счет.
Морозова: -- Да бог знает, как там было. Жили и жили, они по-своему, мы по-своему.
Павлик: -- А вы их ненавидели?
Морозова: -- Да нет... Мужики иногда ругались, но... Это когда началась германская война, все обозлились. Но баре уехали уже тогда. Да что теперь вспоминать! сколько лет уж прошло. И что я тогда понимала, господи! Ты с бабушкой поговори, и с дядей Колей, он тоже много что знает. А что ты спрашиваешь о барах?
Павлик: -- Интересно... Говорят, раньше помещик мужиков собаками травил, в клетку сажал, девчонок портил?...
Морозова: -- Может быть, при крепости так было, а у нас нет. Бог им судья, сынок, их нет давно, никто ничего не знает о них, а у нас своя жизнь, что теперь думать о пустом. Ты бы почитал мне, мне нравится, когда ты читаешь.
Павлик: -- Тут на книжке, смотри, -- показывает титульный лист с экслибрисом, -- картинка какая. Саша говорит, что барин все свои книги так метил.
Морозова: -- Да, пограбили тогда усадьбу, -- вздыхает, -- а толку ни чуть.
Павлик: -- И ты грабила? А Саша говорит, что мужики не грабили, а свое заработанное брали...
Морозова: -- Было бы свое, не ломали и не жгли бы... Вот книги хватали, а читать-то не умели, так и сожги в печках, редко у кого осталось. Одежды много было, посуды красивой... -- На крыльце послышался стук. -- Господи, отец приехал! -- Женщина поспешно встает, убирает вязание. -- Ты иди спать и не слазь с печки и молчи, лучше будет. А я ужин приготовлю.
Павлик забирается с книгой на печку, задергивает занавеску. Из сеней слышится голос отца.
Морозов: -- Ох, темнотища... -- Что-то там падает. -- А, ты еще тут... -- Открывается дверь, входит хозяин, умеренно пьяный. -- Здорово живем, товарищи колхозники! Никого нет?!
Хозяйка выглядывает из чулана.
Морозова: -- Тише, дети спят.
Морозов: -- Подъем, папка приехал! -- Он скидывает полушубок и шапку. -- А-а, пускай спят. -- Садится к столу. -- Хозяйка выставляет на стол тарелки с мясом и картошкой, хлеб. Мужик равнодушно смотрит на мясо. Женщина накидывает на плечи платок. -- Ты куда?
Морозова: -- Лошадь убрать, покормить.
Морозов: -- Какую лошадь? А, лошадь я продал. Лошадей первыми будут забирать в колхоз. -- Берет рукой кусок мяса, жует.
Морозова: -- Феденька, что ж ты делаешь? -- Она опускается на лавку.
Морозов: -- Молчи.
Морозова: -- Да хоть молчи, хоть кричи теперь, как же мы без лошади теперь?
Морозов: -- Иди-ка сюда...
Морозова: -- Мы же по миру пойдем, господи, -- она отрешенно качает головой. -- Весной-то что делать будем? Кто нам поможет?
Мужик встает, обнимает жену, заваливает на лавку, задирает юбку. Женщина стонет, приглушенно просит: "Не надо... Дети!", вырывается. Они падают на пол, борются. Женщина рывком сбрасывает мужа, пытается вскочить, он рвет на ней юбку, она отбивает его руки и исчезает в комнате, пытается закрыть дверь, но мужик вваливается за ней. Из комнаты слышатся глухие звуки борьбы, стоны женщины, рычание мужчины.
Павлик на печке плачет, девочки замерли. Павлик спрыгивает с печки и выбегает...
Ночь. На скотном дворе горит керосиновая лампа; на земле, прислонившись к изгороди загона, сидит спящий хозяин. Его руки и лицо окровавлены, рядом валяется большой нож. Дверца загона открыта, за ней лежат тела зарезанных овец. На пороге сидит хозяйка, плачет, тихо причитает; на ее лице следы побоев, кофточка и юбка разорваны, волосы распущены. Из-за ее спины появляется Павлик.
Павлик: -- Мам, ты почему плачешь?
Морозова: -- Да как же мне не плакать, сынок? -- Женщина прижимает сына к себе. -- Только ты у меня и остался, радость моя! Посмотри, что папка сделал. Он совсем, видно, хочет разорить дом!
Павлик: -- У тебя синяк?
Морозова: -- Да что синяк, посмотри, -- она кивает на загон. Павлик смотрит на отца.
Павлик: -- Я убью тебя! Убью! -- Вскакивает, хватает где-то в темноте топор и бросается к отцу.
Морозова: -- Не-ет! -- Мать успевает схватить его, и они падают на землю.
Павлик: -- Убью! Убью! -- Мальчик бьется в истерике. -- Ненавижу!
Морозова: -- Нет, нет, сынок, нельзя, он наш отец! -- Женщина гладит его, прижимает к себе, заговаривает подчеркнуто спокойным голосом. -- Ты не бойся, переживем как-нибудь, и не такое бывает! Успокойся, успокойся! Ты
испугался за меня? Ничего, ничего, это бывает, это не страшно! -- Павлик расслабляется, плачет. -- Поплачь, поплачь, сынок, легче станет! -- Мужик шевелится, мычит. Женщина встает и поднимает сына. -- Пойдем отсюда, пойдем! Ты сбегай сейчас к бабушке, пускай она придет. Скажешь, папка с ума сошел, скотину режет, нас бьет, из дома выгоняет. Может быть, он мать послушает.
Павлик: -- А ты?
Морозова: -- Не бойся за меня, я в дом пойду. Беги, может быть, дядя Коля придет.
Павлик: -- Я быстро, -- мальчик вытирает слезы.
Морозова: -- Не забоишься ночью? ну иди, оденься только...
Рассвет. Отец пьяный сидит за столом, ест мясо, перед ним открытая бутылка водки. Дверь в горницу открывается, входит строгая пожилая женщина, за ней Павлик. Бабушка крестится на икону. Из чулана выходит хозяйка.
Бабушка: -- Здравствуйте.
Морозова: -- Здравствуйте, мама. -- Павлику: -- Уйди, сынок, пока.
Мальчик быстро забирается на печку.
Морозов: -- Ну, вот, еще чего?
Бабушка: -- Что тут у вас стряслось?
Морозова: -- Федя скотину режет, корову, овец, свиней, -- женщина начинает плакать, -- лошадь продал...
Бабушка: -- Так знает, наверное, что делает. -- Она проходит к столу.
Морозова: -- Ну как же, мама? Жить-то теперь как? Ничегошеньки ведь не осталось...
Морозов: -- Завыла, сучье вымя...
Бабушка: -- Ты не ругайся, а скажи, что случилось.
Морозов: -- А что случилось? Моя скотина, что хочу, то и делаю!
Морозова: -- Федя, да как же...
Морозов: -- А ты со своим пащенком убирайся к чертям собачьим! Я из города полюбовницу привезу, молодую, не такую, как ты!
Бабушка: -- Ты что говоришь-то, паскудник!
Морозов: -- Хватит! -- Бьет кулаком по столу. -- Не подохнет, будет подстилкой у своих колхозников, чай накормят.
Женщина закрывает искривленное рыданиями лицо руками и выбегает из горницы.
Бабушка: -- Напился, как свинья, и дурить начал?! -- Она хватает бутылку. -- О детях подумай!
Морозов: -- Большевики подумают... Отдай! Поставь на место! Ты что пришла сюда?!
Бабушка: -- На тебя, дурака, посмотреть! Ты бабу бьешь, а вся деревня слышит!
Морозов: -- Плевать на деревню... отдай, я сказал!
Бабушка: -- Да скотину режешь! Разве так дела-то делаются! Тихо надо, чтобы никто не знал. Милиции только попадись на глаза, вмиг сгрудят! И пропала твоя душа! А ты...
Морозов: -- Отдай! -- Он силой вырывает у матери бутылку. --Проваливай, некогда мне, в город еду, мясо продавать.
Бабушка: -- Куда ты поедешь такой!
Морозов: -- Поеду, с Петькой. Иди, не мозоль глаза!
Бабушка: -- Ох, Федька, Федька, допьешься ты...
Морозов: -- Иди вон лучше успокой ее, -- наливает полстакана водки.
Бабушка: -- Бабу нечего успокаивать, а вот тебе надо успокоиться! И подумать, какое время сейчас!
Морозов: -- Нечего мне думать, все знаю. Если в колхоз загонят, хрен они с меня чего получат, падлы вонючие!
Бабушка: -- Колхозы ладно, ты думай, чтобы живым остаться! Вон сколько мужиков сгинуло! А говорят, еще выселять будут! Дак ты не лезь на рожон, дурачина!
Морозов: -- А-а, слушать баб... -- Он берет бутылку и выходит.
Бабушка: -- Грехи наши тяжкие... -- Подходит к печке. -- Как вы тут? Не принесла я вам ничего сегодня, так повидаемся. Не болеете?
Девочки: -- Нет... Нет...
Бабушка: -- Ну и слава богу. Пойду я, до свидания, мои хорошие, домой мне надо. А скоро приду, гостинчик принесу! -- Она отходит от печки, поправляет платок, крестится, вздыхает...
Павлик сидит на печке, крепко обняв колени...
На дворе большого дома стоит Павлик. К нему выходит комсомолец, без шапки, в распахнутом полушубке.
Комсомолец: _- Ну, ты чего?
Павлик: -- Да...
Комсомолец: -- Случилось что? Говори, если пришел.
Павлик: -- Да... Отец маму бьет...
Комсомолец: -- А-а... --Он разочарован. -- А ты что?
Павлик: -- Сильно бьет... И меня тоже.
Комсомолец: -- Ну, что делать? Мы и строим социализм, чтобы не было пережитков этих. Люди будут жить по совести, по-настоящему. А пока... Ну, внушение ему можно сделать... Ты говорил ему, что сейчас не царские порядки и что женщина имеет такие же права, что и мужчина?
Павлик: -- Говорил... -- Мальчик чуть не плачет.
Комсомолец: -- Не распускай сопли, ты же пионером хочешь стать!... С твоим отцом говорить-то как с бараном, ничего не хочет понимать, а если пьяный, вообще дураком становится. -- Павлик пыхтит, не поднимая головы. -- Да ладно, не хнычь! Арестовать его что ли? Так у милиции хватает дел и без такого дерьма. Избить его можно, только толку от этого...
Павлик: -- Не надо бить...
Комсомолец: -- А что ты пришел? Ну что я могу? Пригрозить ему? Так он напьется, и вам же хуже будет; у пьяных мозги куриные... Вы бы с матерью сами намяли бока, пока он пьяный, авось, поймет что-то!
Павлик: -- Он колхозы ругает...
Комсомолец: -- Все ругают, мужики еще не поняли колхозы по-настоящему!
Павлик: -- Он скотину зарезал; говорит, что колхоз от него ничего не получит... И вступать не хочет.
Комсомолец: -- Ну и выселим к чертовой матери! -- Раздраженно говорит. -- Пусть новые места попашет... Вот только тебя жалко, пропадешь ты там с ним. Хороший ты парень, Пашка! ... Ну, пойдем к председателю, может, что решим, -- тянет его к крыльцу.
Мальчик испуганно поднимает голову.
Павлик: -- А что решим?
Комсомолец: -- С отцом твоим что делать. Не бойся, здесь мужики нормальные, придумаем что-нибудь...
Ночь, на столе горит лампа. В доме спят. Вваливается пьяный хозяин.
Морозов: -- Спите, суки... Ну, я вас разбужу! -- Из комнаты выходит жена, заспанная. -- Говори, где спрятала щенка! Ну! Убью!
Морозова: -- Господи...
Морозов: -- Господи?! Бога вспомнила? Где он?
Морозова: -- Да кто?
Морозов: -- Пащенок твой любимый! -- Подходит к печке. -- Отца продал!
Морозова: -- Феденька!...
Морозов: -- Убью! -- Стаскивает сына с печки и бьет ногами.
Морозова: -- Не-е-ет! -- Она бросается на мужа с кулаками, но мужик ударом в лицо отбрасывает ее в сторону.
Морозов: -- Продали меня колхозу, донесли! -- Бьет сына. -- Я вам покажу,
суки!
Женщина вновь бросается к мужу, тот сбивает ее с ног и бьет ногами. Девочки на печке плачут в голос. Мужик отходит к столу, прибавляет огонь в лампе, подходит к Павлику, за волосы задирает ему голову.
Морозов: -- Говори, ходил в сельсовет доносить на меня? -- Мальчик жмурится от боли, стонет, пытается сказать. -- Ну, говори! -- Трясет его. Павлик лишь хрипит. Отец бросает его, подходит к жене, берет ее за волосы. -- Приходил кто сегодня?
Морозова: -- Да... -- Женщина говорит с трудом, сквозь кровь и слезы.
Морозов: -- Ну, что спрашивали?
Морозова: -- Тебя спрашивали...
Морозов: -- Так... -- Он отбрасывает ее голову, садится к столу. -- Так... -- Достает бутылку водки, пьет из горлышка. Смотрит, как корчатся на полу сын и жена. -- Дожили... -- Сбрасывает со стола тарелки с едой, покрытой белой тряпицей.
Морозова: -- Господи... Господи помилуй...
Морозов: -- Раньше надо было молиться, чтобы сын на отца не шел! -- Пьет из бутылки. -- Сучье отродье...
Женщина подползает к сыну, гладит его, целует плачет.
Морозов: -- Спроси у него, сколько большевики заплатили ему за иудин грех! -- Женщина не реагирует на его слова. Он тяжело встает, подходит к ним. -- Таких выродков убивают, как бешеных собак! -- Женщина тяжело встает.
Морозова: -- Не дам сына!
Мужик сильным ударом в лицо отбрасывает ее от себя.
Морозов: -- Не дашь? -- Смотрит на неподвижное тело сына. -- Подох что ли? -- Толкает его сапогом, Павлик шевельнулся. -- Большевики живучи, я знаю, -- садится к столу, допивает бутылку.
Женщина подползает к сыну, прикрывает его своим телом. Мужик тупо смотрит на них. С печки спускаются девочки, обнимают мать, плачут. Постепенно мужик совеет, опускает голову на руки, лежащие на столе, и засыпает.
Женщина тяжело встает, с трудом, с помощью девочек, поднимает Павлика и относит в комнату, кладет его на кровать, раздевает, девочки приносят воду и лампу, мать смывает с мальчика кровь.
Слышится осторожный стук в дверь. В горницу входит сосед, хозяйка выходит из комнаты с лампой, поправляя платок и платье.
Сосед: -- Здорово, Анна.
Морозова: -- Что это ты по ночам ходишь?
Сосед: -- Дело есть до Федора срочное.
Морозова: -- Вон он, напился до бесчувствия.
Сосед: -- Ну, тогда тебе скажу... В общем, арестовать хотят Федора. Машка Антипова слышала, как они говорили об этом.
Морозова: -- Вечером приходили председатель с кем-то, спрашивали Федора, но не сказали, зачем.
Сосед: -- Вот-вот, я сейчас шел мимо сельсовета, свет у них горит, шумят чего-то, пьянствуют, наверное. Так я пришел сказать, что Федору лучше уйти от греха куда-нибудь, спрятаться. В город пусть едет, авось пронесет.
Морозова: -- Да он же... Господи, что я могу... -- Плачет.
Сосед: -- Не время плакать, Анна, -- он подходит к хозяину, трясет его за плечо. -- Федор! Федор! -- Тот мычит, не поднимая головы. -- Вставай, черт! -- Трясет его со всей силой, тот поднимает голову, что-то бормочет и кладет опять голову. -- Дурак, нашел время пить! -- Сосед идет в чулан, возвращается с ковшом воды и выплескивает его на голову хозяина. -- Вставай, Федька!
Морозов: -- А-а-а... Поднимает голову. -- Чего... это...
Сосед: -- Вставай, говорю! -- поднимает его за грудки полушубка.
Морозов: -- Ты... Я тебя... -- пытается замахнуться рукой.
Сосед бьет его в лицо. Тот падает. Сосед поднимает его за грудки.
Сосед: -- Очухался?
Морозов: -- Я тебя...
Сосед: -- Слушай меня! Дурак! Тебе бежать надо! Не сегодня, так завтра утром тебя арестуют, а потом в город увезут в тюрьму. Понял?! Беги, пока не поздно!
Морозов: -- Я дома... -- Сосед встряхивает его.
Сосед: -- Ты понял меня?! Спрячься пока и беги из дома!
Морозов: -- А-а, и ты с ними...
Сосед: -- Дурак! -- Отталкивает его и поворачивается к хозяйке, опустившейся на порог комнаты. -- Вроде очухался он... Я бы у себя его спрятал, да похоже, и на меня председатель зубы точит. Так что извини... А ты беги, беги, Федька, пока не поздно! Ну, пойду я, Анна, пока... -- Он уходит.
Женщина встает, выходит за ним, запирает дверь. Хозяин садится к столу.
Морозов: -- Что это он приходил?
Морозова: -- В тюрьму тебя хотят забрать...
Морозов: -- Он что ли?
Морозова: -- Да председатель, господи!... Уходить тебе надо, прямо сейчас!
Морозов: -- Куда еще?
Морозова: -- В город, прятаться, может, не найдут...
Морозов: -- Так... -- Минуту соображает. -- Значит, правда... -- Достает из полушубка бутылку водки, пьет.
Морозова: -- Не пей же!
Морозов: -- Где он?
Морозова: -- Кто он? -- Женщина замирает в страхе.
Морозов: -- Где он?!
Морозова: -- Нет его! -- Она загораживает собой дверь. -- Убежал.
Морозов: -- Ну... -- Он встает, подходит к ней.
Морозова: -- Нет его! Федя...
Морозов: -- Уйди, стерва... -- Он пытается ударить жену, но она толкает его, и он падает. -- Ах, ты... -- Тяжело, по-пьяному встает, подходит к жене.
Морозова: -- Не дам!...
После короткой борьбы мужик прорывается в комнату, девочки и мать кричат, мужик грязно ругается; падает мебель, бьется стекло... Он выходит из комнаты, садится к столу, пьет водку.
Морозов: -- Суки...
Морозова: -- Паша!!! Сынок!!! Ты убил его!!!
Морозов: -- А-а-а... -- Он еле-еле встает, шатаясь, идет в комнату, спотыкается о порог и падает. Пытается встать, но не может и засыпает.
Морозова: -- Ты убил его! - Она бьет мужа по стине, по голове -- тот вяло шевелится; женщина падает рядом в истерике.
Девочки: -- Мама... Мама...
Утро, рассвет. На кровати в комнате лежит тело Павлика. Бабушка , вся в черном, обмывает его, тихо бормочет молитвы, рядом сидит мать, плачет, смотрит на сына. На полу спит хозяин, его оттащили от двери. Женщины тихо разговаривают.
Морозова: -- Батюшку надо позвать...
Бабушка: -- Надо, да где ж его найти; большевики проклятые...
Морозова (после паузы): -- Мама, как нам жить дальше? Я не могу больше...
Бабушка: -- Не дури, потом видно будет.
Морозова: -- Я ведь его чуть не зарубила, девчонки отвлекли...
Бабушка: -- Молчи! Грех это, говорить такие слова над покойником.
Морозова: -- Да мне уж все одно нет прощения у бога... Большие грехи на мне, мама, если бог так казнит меня...
Бабушка: -- Вот и грех, что о себе только думаешь. Молись, Анна за детей, за мужа, бог помилует.
Морозова: -- Не могу, ничего не могу, все из головы вышибло...
Бабушка: -- Крепись... Девчонки пока у меня побудут... Николай придет, поговорит с ним по-братски...
Морозова: -- Что уж теперь...
Бабушка: -- Наша доля такая, бабья, терпеть. И у меня бог прибрал двоих, царствие им небесное, и мужик с войны не вернулся...
Стук в дверь.
Бабушка: -- Николай пришел.
Хозяйка вытирает платком глаза, идет открывать.
Морозова: -- Кто там?
Председатель: -- Хозяин дома?
Морозова: -- Нет его, в город уехал!
Председатель: -- Открой, Анна, разговор есть.
Морозова: -- Мужик приедет, с ним и говорите!
Колхозник: -- Открой от греха!
Морозова: -- А ты не пугай, не боюсь!
Председатель: -- Именем советской власти, открывай!
Колхозник: -- Дверь взломаем!
Морозова: -- Попробуй только!
Колхозник: -- Ах, ты...
В дверь бьют. Женщина выбегает на скотный двор и возвращается с вилами. Дверь выламывают. В сени вваливаются председатель, колхозник, за ними рабочий и комсомолец, все пьяные.
Морозова: -- Не пущу! -- Она закрывает собой дверь в горницу, выставив вилы.
Колхозник: -- Брось вилы, дура!
Морозова: -- Запорю! А ну из дома!
Председатель: -- Ты не ори! -- Мужики разошлись в стороны. -- Пусти, Анна, не наводи на грех!
Рабочий: -- Гражданка, вы должны...
Колхозник, улучив момент, бросается к ней и выбивает вилы. Но хозяйка отталкивает его, отталкивает и председателя. Она кусается, брыкается, бьет мужиков, пока те не оттесняют ее с руганью от двери. Трое входят в горницу, колхозник остается держать женщину. Она сразу ослабевает, перестает сопротивляться, прислонившись спиной к стене. Перед ней стоит колхозник, поглаживая небритую щеку.
Колхозник: -- Дура! Кошка, поцарапала всю морду... Что ты взбесилась? -- Женщина пытается оттолкнуть его и пройти в горницу. -- Погоди, -- мужик берет ее за плечи, прижимает к стене. -- Ты помнишь, как мы гуляли молодыми... -- Лезет целоваться, шарит руками по ее телу. -- Анна, Аня...
Женщина устало, мучительно сопротивляется; Словно очнувшись, отталкивает его от себя.
Морозова: -- Скотина!...
Колхозник: -- На Федьку надеешься? Сгниет в подвале твой Федька! -- Бьет ее в живот; женщина охает и опускается вниз на пол, мужик наваливается на нее. Женщина сопротивляется из последних сил.
Из горницы выходит комсомолец, оттаскивает колхозника.
Комсомолец: -- Погоди, Михалыч.
Колхозник: -- Уйди, щенок!
Комсомолец: -- Ты иди посмотри, что там у них!
Колхозник: -- Да я тебя...
Комсомолец: -- Остынь! Иди в хату, посмотри!
Колхозник: -- Ладно... Ну, Анюта, я еще приду... -- Он заходит в горницу. Комсомолец помогает женщине встать.
Комсомолец: -- Что у вас случилось? Вчера я видел Павлика... Это Федор его? Да?
Морозова: -- Это мой сын! Это мой муж! Убирайтесь отсюда! -- Она, шатаясь, идет в горницу...
Четверо выводят Морозова из дома и уводят...
День. Из сарая около большого дома милиционер в форме выводит уже протрезвевшего Морозова; он без шапки, лохматый, в распахнутом полушубке, со связанными сзади руками, с синяком под глазом и распухшей губой. У крыльца дома стоят жена , бабушка и два мужика.
Морозова: -- Федя! -- Идет ему навстречу.
Милиционер: -- Назад! Не положено.
Морозова: -- Это же мой муж!
Милиционер: -- Отойди!
Бабушка: -- Побойся бога, ирод!
Мужики: -- Командир, дай попрощаться по-человечески...Будь человеком! Не сбежит он...
Милиционер: -- Не подходи! -- Он достает револьвер. -- Стоять!
Мужики: -- Ты сдурел что ли?
Морозова: -- Голубчик, ну пожалуйста!
Морозов: -- Что ты сопли распустила перед этим...
Милиционер: -- Ты поговори еще, поговори!
Морозов: -- Иди домой и не ходи сюда больше! Лучше уж сдохнуть, чем просить у этих тварей...
Милиционер: -- Иди, сволочь! -- Толкает его к саням.
Морозов: -- Детей береги! Мать, Колян, поможете! А меня не поминайте лихом! Что было, то было! За все отвечу перед богом! А большевики мне не судьи! Колхозы -- дерьмо! Не вступайте...
Милиционер бьет его рукояткой револьвера в голову, опрокидывая в сани: -- Молчать, кулачье отродье!
Морозова: -- Фе-едя! -- Она подбегает к саням.
Милиционер: -- Назад! Стрелять буду! -- Он прыгает в сани и приказывает вознице: -- Пошел! -- Мужик дергает вожжи, лошадь набирает ход.
Морозова бежит следом за санями, но быстро отстает и останавливается. К ней подходит один из мужиков обнимает за плечи, ведет назад:
-- Пойдем, Анна, сегодня дел еще много. Завтра я поеду в город, узнаю про Федора...
В комнате дома полумрак, окна прикрыты черными тканями; горят лампады перед иконами. Павлик лежит в гробу на столе. Рядом старухи в черном поют скорбные молитвы. Тут же сидит мать в черном, тихо плачет, качаясь слегка вперед-назад, смотрит в лицо сына. К ней подходит бабушка, шепчет что-то на ухо, крестится; женщина тяжело встает, вытирает слезы, крестится и выходит. В сенях стоит комсомолец.
Комсомолец: -- Здравствуйте, Анна Дмитриевна.
Морозова: -- А, Саша, здравствуй. Заходи, простись с Павликом.
Комсомолец: -- Да, конечно... У меня к вам просьба... Я вам очень сочувствую, Анна Дмитриевна, Павлик был хорошим мальчиком, очень жаль, что так получилось... Там ребята пришли, они тоже очень переживают...
Морозова: -- А что они во дворе? Пусть заходят.
Комсомолец: -- Понимаете, они будущие пионеры, и мы не верим в бога...
Морозова: -- Саша, ну о чем ты говоришь, господи!
Комсомолец: -- Так надо, Анна Дмитриевна, там же у вас, наверное, иконы, свечи, молитвы поют... Мы хотим попросить вас. Павлик хотел быть пионером и не верил в бога. Мы много говорили об этом, книги читали. И значит, хоронить его по обряду религии было бы неправильно. Мы хотим, чтобы вы согласились похоронить его по новым правилам. Конечно, вы сделаете все, что надо вам, но на кладбище...
Морозова: -- Как же это? Он крещеный...
Комсомолец: -- Это неважно. Его крестили совсем маленьким, он еще ничего не понимал, а когда он вырос -- стал атеистом. Поэтому похороны по новому обряду будут означать, что мы уважаем его выбор и сохраним его память.
Морозова: -- Я ничего не понимаю...
Комсомолец: -- Мы все продумали. Не надо священников, икон, молитв. Ребята проводят Павлика, дадут клятву верности тому делу, за которое отдал жизнь Павлик. На кладбище будет митинг, будет председатель сельсовета, из
города приедут товарищи. А потом мы пошлем письмо товарищу Сталину о подвиге Павлика.
Морозова: -- Что ты от меня хочешь? -- В ее голосе усталость и раздражение.
Комсомолец: -- Чтобы мы организовали похороны. Я понимаю, что вы не можете сразу отказаться от предрассудков. Но завтра мы его похороним, как полагается настоящему пионеру. Нам сегодня шефы из города прислали горн и барабан, завтра ребята будут играть и петь революционные песни, читать стихи -- они очень готовятся. После похорон в сельсовете будет торжественное собрание, вам надо быть там; на этом собрании мы и пошлем письмо товарищу Сталину. Я немного написал, хотите послушать? -- Он достает лист бумаги.
Морозова: -- Саша, что ты мелешь? Не надо мне никакого собрания! У меня сына больше нет! А похороню Павлика я по-людски.
Комсомолец: -- Вы не правы, Анна Дмитриевна. Павлику было бы стыдно, если бы он знал, что его провожают по обряду религии.
Морозова: -- Мне лучше знать, что ему надо, а чего нет. Я его мать...
Комсомолец: -- Он ваш сын, да, но он не ваша частная собственность. Он принадлежал советской власти и отдал жизнь в борьбе с врагами советской власти. Поэтому вы не можете запретить советской власти похоронить своего героя по-советски, как провожают всех коммунистов.
Морозова: -- Вы забрали у меня мужа, вы разорили мой дом, так еще вы хотите отобрать у меня сына, мертвого сына. Не дам!
Комсомолец: -- Анна Дмитриевна...
Морозова: -- Костьми лягу, не дам! Уходи! Я думала, ты пришел проститься с Павликом, а ты... Уходи, нехристь, чтоб ноги твоей больше не было в моем доме!
Комсомолец: -- Я уйду, но вы не сможете запретить нам проститься с Павликом так, как мы хотим. Вам бы надо гордиться этим, а вы за дымом паникадила ничего видеть не хотите. Мы все равно проведем митинг и собрание в память о Павлике. До свидания!
Морозова: -- Делайте, что хотите, а нас не трогайте...
Она заходит в комнату, садится на свое место у гроба и, когда старухи перестают петь молитву, начинает петь плач о погибшем сыне...
К О Н Е Ц .