Незадолго до отъезда, будучи в командировке в Москве, Горин проходил по Пушкинской площади, на которой в последние годы собирались помитинговать и просто поговорить сторонники самых разных политических течений, болтуны, зеваки, прохожие, которые вступали в дискуссии с ораторами или друг с другом. Говорили и о Нагорном Карабахе, и о доходах Горбачева, и о Сталине, и, естественно, о евреях.
Внимание Горина привлек мужчина лет 35-40, с жаром что-то доказывавший слушателям. Он подошел поближе и прислушался – мужчина говорил о том, какой вред принесли и приносят евреи России (обычный антисемитский набор: евреи в революции, евреи во время войны, евреи в Ташкенте и т.д. и т.п.).
Некоторые слушали его молча, другие поддакивали или слабо возражали.
Горин стоял напротив, смотрел прямо в глаза - неужели ему не станет стыдно! - слушал и старался понять, что движет этим доморощенным оратором: неужели он говорит от души, так сказать, по зову сердца, или есть какая-то другая скрытая причина, заставляющая его стоять здесь, на ноябрьском ветру и нести всякую чушь вместо того, чтобы сидеть в теплой квартире и читать детектив.
И вдруг Горин понял всю подоплеку его политической активности. К нему время от времени подходил мальчик лет 14, его сын, и пожилой мужчина, судя по внешнему сходству - отец, брали из его портфеля очередную пачку газет и листовок и тут же их продавали. “Протоколы” шли по 8 рублей, другие материалы – дешевле.
Как же он, Горин, мог забыть, ведь его этому всю жизнь учили – бытие определяет сознание! Если бы не доход от продажи антисемитской литературы, он бы и носа не высунул на улицу.
В это время в спор ввязался мужчина пенсионного возраста, насколько Горин понял, бывший руководитель какого-то небольшого предприятия.
- Я, например, - говорил он, - с большим желанием брал на работу именно евреев, потому что они, как правило, не напиваются вдрызг и стараются работать лучше других. Зачем сваливать все наши беды на евреев? Вот сейчас они уезжают – кого вы будете ругать, когда все евреи уедут?
Хоть один вступился за евреев!
Оратор на мгновение растерялся: если все евреи уедут – кому нужна будет антисемитская литература? Но тут же нашелся и бодро ответил: - Все не уедут!