Амальгама

поэзия и философия жизни

Аннотация
Книга для интеллектуалов. Поэтические и философские рассказы и повести — необычные, оригинальные, яркие. Есть и абсолютно реальные, почти повседневные, есть и обогащенные «фонтаном» дерзкой фантазии. Не биографические, хотя автор почти везде пишет от первого лица, причем эти лица, и мужские и женские, совершенно разные и очень интересные. И автор имеет право на первое лицо — потому что в каждом повествовании звучит его «Я»: наблюдения, суждения, размышления.



Посвящение:
Моей жене Елене посвящается


Что там, за краем? 2
Схватка (повесть) 3
Дневник неизвестного (повесть) 9
Часть первая 9
Часть вторая 13
Счастье старого вампира 19
Рок-домовой 24
Демон нужен? 24
Город души 26
Автор любит 26
Ангел в доме 27
Репортаж из души 28
Ложь на платформе красоты 30
Портрет убийцы 31
Уходящий в вечность 31
Возращение Воланда 33
Аданай 37
Сон в лунную ночь 38
Маленький Бог 39
Грандиозно 40
«Битлз», о, сколько в этом звуке! 40
Кино 41
The professional 41
Париж — город мечты 44
Командировка в Париж 44
Сны первой любви 45
Гений 47
Последняя... 47
Спать 48
Гороскоп 48
Пиратское счастье 49
Я — робот 50
Сказ про то и про это 51
Сказка про Силая 52
Нежданно-негаданно 56
Тихо 56
В лазурной бухте паруса 57
Бланде 61
Почти детская скороговорка 62
Депрессия 62
Верую в Тебя, Господи! 63
Романтика серых камней 66


Что там, за краем?
 Интересно, наша Солнечная Система входит в Галактику. Галактика — в Скопление Звёзд, которое мы называем Млечный Путь. Это Скопление вливается во Вселенную. А дальше что?! Одни учёные утверждают, что Вселенная имеет форму сферы, другие — что за ней — бескрайний вакуум. Ещё есть такие, которые верят в Антивселенную. И это «Анти» повторяется ещё, и ещё, и ещё...
 Я испугался и проснулся. Тело липкое от пота, дрожь в руках и страх! Страх, «забивая» мозг, не даёт чётко понять, причину испуга. Первое движение — взять папиросу и закурить. Пару «тяг», и мозг начинает функционировать нормально. Что же я увидел?! Космос! Всеобъемлющий и всепоглощающий Космос. И он дышал, думал и заставлял меня думать! А потом пришло ощущение себя частицей планктона в чреве кита. Я стал задыхаться, а он всё «пихал и пихал» в мой мозг сюиты строения звёзд и гаммы галактик! Тоска овладела мной, словно я узнал нечто таинственное запредельное, рвущее сознание на миллиарды атомов и превращающее мою сущность в ничто!
 Музыка Тишины наполнила Вакуум звуками Совершенства. Постепенно из калейдоскопа красочных теней явилось Лицо. Лицо, не обременённое морщинами Времени и Пространства. Трижды я хотел приблизиться и трижды меня уносил Ветер Небытия. Я понял — это был Тот, кто познал Искусство Слова, вложил в мои уста Зов Обращения. Мне дозволили приблизиться, и Лик Всего спросил:
 — Что ждёшь ты?
 — Всего и ничего. Лишь того, чем одаришь Ты.
 — Кто ты?
 — Несотворённое Совершенство. Идущий по тропе и блуждающий во тьме. Наследие, потерянное во лжи.
 — Кто я?
 — Странность Вечного. Ибо, создавая Всё, Ты создаёшь Себя.
 — Что ты хочешь?
 — То, что Ты дашь, не отбирая, того, что есть.
 — Иди, и обретёшь дозволенное.
 Я проснулся. Утро блестело новизной, и таинственный рассвет приблизил Момент Истины. Я стал «Я»! Всё остальное осталось там, где звучит Музыка Звёзд. И я знаю, что буду теперь писать только «серебро»! Так решил Он, который дарит Всё!

Схватка
(повесть)
 Сегодня уже тяжело разобраться в тех событиях, в коих я имел честь участвовать. Да и вообще, считаю, что это не нужно. Расскажу лишь о том, что запечатлела моя память…
В далёком 2015 году...
 Тренировка подходила к концу, мне предстояло развернуть старенький «МиГ-29» и взять курс на аэродром. Вдруг, нечто огромное нависло над самолётом. Приборы на «доске» выполнили танец индейцев Майя, и самолёт начал быстро терять высоту. Выровнять «старика» не удалось. Я мысленно попросил у него прощение, откинул «фонарь» и дернул ручку катапульты. Кресло «отстрелено». Меня выбросило из кабины. Привычным движением рванул «кольцо» и повис на стропах.
Дальше произошла совсем нереальная вещь: вместо того, чтобы плавно опустится на землю, я стал подниматься вверх! Словно гигантский пылесос засасывал меня в своё «брюхо». Процесс был настолько стремительным, что я потерял сознание.
 Очнулся в незнакомом помещении, с дикой головной болью. Сознание возвращалось, постепенно и словно во сне я видел то, что со мной происходило. Вот вошёл гуманоид, поставил сосуд с синеватой жидкостью и пластиковый пакет с едой. Он жестом показал, что это можно есть, и еда безопасна. Я решил, что не для того был похищен, чтобы тут же быть умерщвлённым. И стал есть. Пища оказалась довольно вкусной. Охранник наблюдал за процессом поглощения мною «чего-то», смутно напоминавшего жареную утку с гречневой кашей, и всем своим видом показывал, что я поступаю правильно. Я выпил стакан «синьки». По вкусу она была как виноградный сок, только сильно разведённый водой. Когда с обедом было покончено, мой ненавязчивый друг подошёл к стене и нажал на выступ, образовался проём, указывая в него, он на абсолютно чистом русском языке сказал:
 — Туалет и душ. Одежда там же, в шкафу.
 — Слышь, бригадир, я тут надолго?!
 — Позднее вы всё узнаете.
 — Скажи хоть где я?!
 — Вы находитесь на исследовательском судне «Вахализ».
 — Много чего сказал!
 — …?!
 — Вот и я не понял! Меня будут искать! Как я объясню, где болтался?! А потом, здрасьте, выпрыгнул, как чёрт из табакерки!
 — На все ваши вопросы вы получите ответ, но немного позднее.
И вышел, зараза! Я был вне себя, но, успокоившись, понял: ба-а, инопланетянин не напугал меня своим видом. Все эти страсти-мордасти про зелёных, серых, головастых и прочих человечков не корреспондировались в моём мозгу с только что увиденным. Он был обыкновенным человеком с двумя руками и ногами, с нормальной головой и телом. Лицо его не вызывало особого испуга, не красавец, но и уродом назвать нельзя.
 Зверски хотелось курить, но, ясное дело, в полёт сигареты не дают. Я скинул лётный комбинезон и пошёл в душ. Технический прогресс у них не сильно отличался от нашего. Только я встал в «лоханку», сверху полилась вода. Вероятно, система водоснабжения оборудована теплодатчиками, потому что вода сразу «выстроилась» на моё тело. Получив удовольствие от душа, я открыл «шкаф». Со вкусом у этих ребят было всё в порядке, и вещи отличались от тех, что жена обычно покупала на Черкизовском рынке. Выбрав что-то вроде спортивного костюма «Adidas», я уселся и стал ждать. Впрочем, ждать пришлось недолго. «Ракушка», служившая дверью, отъехала, и вошли мой страж и миловидная девушка. Повернувшись к спутнику, она сказала:
 — Ты можешь идти.
 — Но, Совет запрещает…!
 — Я сама знаю, когда есть непосредственная опасность!
Недовольно посмотрев, страж удалился. «Милашка», повернувшись ко мне, спросила игриво:
 — Надеюсь, вы на меня не наброситесь?
 — Разве я похож на маньяка?
 — Да нет, очень даже симпатичный молодой человек! Я — Агина! Специалист по галактическим контактам.
 — Пилот первого класса, полковник Чистых Вадим Леонидович. Можно просто Вадим. А, что «напарничек» твой так сердит на меня?
 — Вот и чудесно! Страрк почему-то не доверяет земным жителям.
 — Ну да, а себе-то доверяет?
Агина рассмеялась, значит с юмором в порядке. Неплохо! Интересно, «у них» все женщины такие красивые или через одну? Я понял, что пришёл в себя: мой обычный цинизм со мной. Агина нажала на очередной «выступ», и из стены выехало нечто подобное домашнему кинотеатру. Девушка знаком пригласила меня сесть в кресло, которое поднялось из пола. Я хотел пошутить по поводу кресла, на тему электрического стула, но поймал себя на мысли, что инопланетница могла меня не понять.
 — Вам удобно?
 — Да, благодарю вас.
 — Знаете, Вадим, я хотела вам кое-что показать. — И на экране побежали кадры кинохроники. — Это Земля, около 50 000 лет назад. Съёмки первой экспедиции на вашу планету. Видите, она не полностью сформировалась. Даже материки имеют для вас незнакомые очертания. Мы хотели организовать здесь экспериментальную базу, но вмешались акаланты! Позднее вы их назовёте атлантами. Надо признать, наглые представители «Звёздного Братства»! Их посол предоставил документы, что Земля уже находится под юрисдикцией акалантов, и мы должны уважать их притязания на эту планету! Нам не хотелось начинать межгалактический конфликт, пришлось оставить спутники наблюдения и покинуть вашу галактику! Акаланты сделали попытку создать индоферическую бомбу, на землю упал заряд протоплазмы класса ХZ-583, но что-то у них не сложилось, и произошла катастрофа. Наступил ледниковый период, и планета стала умирать. Нам пришлось выкупить её, а уцелевшие акаланты улетели домой, оставив лишь легенду о затонувшем в Атлантике материке, который ваши до сих пор ищут. Под воздействием излучения «XXZ» люди утратили возможность использовать свой мозг на 87%. А те, кто переступает 7% порог, у вас считаются «Гениями».
 — Всё это интересно! Ну, а я-то здесь причём?! Я — «летун», обыкновенный лётчик!
 — Мы пригласили вас…
 — Ну да?! А я думал, меня «спёрли»!
 — Это не так…
 — У нас в гости приглашают по-другому! Это то же самое, что если я вас возьму и трахну без любви, но по желанию. Вам понравится?
 — Что есть термин «трахну»?
 — Не нарывайся, а то покажу!
 — А-а, я поняла, это вступить в половую связь!
 — Тьфу, а ещё себя умными называют! Да у нас каждый малец знает значение этого слова!
 — Я, пожалуй, пойду. Ваше эмоциональное состояние мне внушает беспокойство.
 — Иди, и передай, что, если меня через два часа не выпустят, то хана вашему кораблику! Разнесу к такой-то матери!
 Я остался один. Чёрт! Зачем, я им нужен?! Сейчас эта «мурлыка» мне промела по ушам целый курс истории от мезозоя до наших дней, с учётом «ихней» философии. Но мне-то по «барабану», кто и когда отвалил кучу «бабла», чтобы сидеть и смотреть, как люди ползают там, внизу, на нашей грешной Земельке. Они хотят, чтобы я отнёс «Благую Весть», типа, какие они хорошие, и, как нас любят, что даже прогнали злых акалантов! Мать их…!
 Так, ладно, успокойся! Помнишь, в конце прошлого века ходили байки про то, как инопланетяне похищали людей для экспериментов? Будешь психовать, они и тебе какой-нибудь штырь в ж...у вставят. А с чего ты взял, что они именно этого хотят? Чтобы я рассказал про них? Может, они преследуют иную цель? Или хотят узнать секрет нашего последнего перехватчика? Хорош, блажить! Они летают на таких аппаратах, что «МиГ-55» до них далеко, так же как «У-2» до «МиГа»!
 Значит, есть другая цель. Давай разберёмся по пунктам. Первое: дали пожрать, следовательно, планируют держать долго. Второе: эта «киса» начала издалека. Вывод: хотят, чтобы «въехал» в их космические «разборки». Третье: зачем красть меня, если могли бы в качестве «языка» взять любого «знайку» из Академгородка? Напрашивается «тухлый» вывод: должно что-то произойти, что не доверят воспалённым мозгам учёного! Что?! Экономически, да и политически Земля стабильна лет десять! Война?! Бред, не одно государство не начнёт боевые действия, Объединённый Совет Земли пошлёт гвардию, и их свободе конец! Двадцать лет под контролем! А потом ещё лет пять доказывай свою политическую самостоятельность! Нет, война не проходит! Слушай, ложись спать, глядишь, потом и прояснится.
 И я лёг спать. Не знаю, сколько проспал но, когда вновь распахнулась моя «ракушка», я принимал душ. Раздвинув дверь, я увидел охранника, вальяжно сидящего в кресле и смотрящего мультики по каналу «НТВ-209.Юг». Должен признать, что он сильно отличался от тех двоих, с которыми я познакомился вначале. Нет, не внешне, если хотите, а «духовно». Он жестом пригласил меня присесть и, покопавшись в кармане, достал… (ура!) пачку сигарет. Выбив пару, одну сунул в рот, а вторую отдал мне. Щёлкнув зажигалкой, он дал прикурить мне, а потом закурил сам. Некоторое время мы молчали, и вдруг он засмеялся, глядя на проделки енота
 — Вот засранец! — в его глазах мелькнули искорки лукавства.
 — Точно, у меня сынишка обожает этот мультик!
 — Я тоже люблю их смотреть! Знаешь, не напрягает! Я думаю, мне надо представится, Энжей — командир корабля «Вахализ». О тебе мне немного известно. Кстати, не против, что я — на «ты»?
 — Да нет, как я понимаю, мы с тобой одного поля ягодки.
 — Угу, хорошо себя держишь! «Ваши» обычно кричат, несут ахинею, смотреть противно. А ты, молодец, кремень!
 — А на хрена суетиться? Я вообще, думаю, ты меня не на пряники позвал. Дай ещё сигарету!
 — На. Никак не могу бросить курить.
 — Я тоже. С пятнадцати лет как засмолил, так до сих пор и смолю. Пробовал бросить — бесполезные усилия… Ты понял, что я хотел сказать?
 — Понял.
 — Я в аэроразведке служу. И усёк, если ты пришёл, дело — швах!
 Энжей выключил монитор, долго и внимательно смотрел мне в глаза, видимо, что-то решая, а потом заговорил, тихо, словно подбирая слова:
 — Сам понимаешь, мне тебя пугать незачем. Ты вообще, слышал о Нострадамусе?
 — Да, а что?
 — Он предсказал вам войну в 2054 году, но он ошибся, война начнётся завтра! Неправильно посчитал коэффициенты временной спирали. А так, точняк! Фанатик был, любил вдаль заглядывать.
 — А у нас вроде бы Планетарная Договорённость о мире. Ты мне объясни, прежде чем вот так вот, по лбу: «завтра война!».
 — Хорошо, слушай. Акаланты поняли, что ваша планетка «оклемалась», и направили в Нейтральный район свою флотилию. Цель — захватить Землю и использовать её в качестве экспериментальной базы для разработок по усовершенствованию психотропного оружия! Представляешь себе, какая хрень! Мне стало не по себе. Я понял, Энжей «гнать» не будет. А значит, это серьёзно. Что может Земля противопоставить этим «Братьям по Разуму»?! Н-и-ч-е-г-о!!! Лазерное оружие только проходит испытания, а всё остальное… туфта! Даже, если я попытаюсь доложить о предстоящем нападении, мне зададут вопрос, откуда информация? И что я скажу?! Сидели с гуманоидом, мультфильмы смотрели, а он мне на брудершафт и вякнул: землянин готовься, завтра вашей планете — кирдык! Интересно, меня из психушки лет через двадцать выпустят?
 — Послезавтра.
 — Что, послезавтра?!
 — Ты из «дурки» выйдешь.
 — Почему?!
 — Акалантам хватит одного дня, что бы всё к рукам прибрать. А тебя они сначала выпустят, а потом «охоту» объявят. У них забава такая!
 — Не понял, ты что, мысли «читаешь»?!
 — Нет, я их «слушаю»!
 — А-а-а, ладно, что посоветуешь?
 — Есть одна идея, поэтому тебя и «всосали».
 — Говори!
 — Акаланты обычно «языка» берут, чтобы видимость демократии сохранить. Я думаю им тебя подсунуть.
 — Зачем?!
 — Они сначала «спарринг» устраивают. Если побеждает акалант — быть войне, если гуманоид — они улетают.
 — Где гарантия, что они меня захватят?
 — Я уже договорился с ними, они тебя ждут.
 — Ну, ты зараза! Всё предусмотрел!
 — Для меня Земля — такой же дом, что и для тебя. Как только ты получишь первый удар, вступит в силу шестое правило «Звёздного Братства».
 — Что за штука?
 — Оно гласит: «Всякий член «Звёздного Братства» имеет право выступить в защиту «слабой расы», если установлен факт непосредственной угрозы и проявления агрессии по отношению к этой расе». Как только ты вступишь в схватку, я имею право расстрелять их флот.
 — Я вижу, ты уже всё продумал.
 — А то! Сейчас я тебе кое-что покажу. — Энжей нажал на мониторе кнопку. — Вот, смотри!
На мониторе показался человек, который выполнял некий боевой комплекс. Движения его были удивительно пластичны. Но я вдруг осознал, что это «классика». Подобие каратэ! У меня мелькнула мысль, и я хотел её высказать, но Энжей встал и проворчал:
 — Сейчас принесу.
Я опять удивлённо посмотрел на гуманоида, ах, ну да, он же мысли «слышит»! А мысль была замечательной! Когда я учился в разведшколе, нам на подсознательном уровне «закачивали» в мозги разную информацию о боевых искусствах. Но пользоваться ей мы могли, лишь подобрав «ключ». «Ключом» была последовательность звуковых сигналов на высокой частоте, то есть, волна, которая бы соответствовала коду. Найдя код, можно было стать супербойцом. Энжей вернулся с «милашкой» Агиной и коробкой серебристого цвета. Он опять сел, и, затягиваясь сигаретой, произнёс:
 — Ты не переживай, она специалист по этим штукам!
 — Это что?!
 — Активатор, «сломает» любой код. Ах, да, забыл! Эй, кто там? Принесите объект.
Ввалился охранник, неся на руках десятка полтора кирпичей, он с грохотом свалил их посреди моей «камеры». Посмотрев на меня, он недовольно вышел.
 — Давай, Агина, «освободи» его. А ты сиди и не дёргайся.
 — Дай ещё сигарету, курить охота!
 — Без проблем, как думаешь, «завалишь» этого «быка»?- он показал голограмму на компьютере.
 — Не знаю, вообще, «ломал» и не таких!
Между тем, Агина прилепила к моей руке какой-то провод и «колдовала» над ящиком. Через некоторое время мне показалось, что сознание слегка «поехало», и я ощутил прилив силы, которая буквально «кипела» во мне, «расправляя» мускулы. Энжей взглянул на меня и удовлетворённо произнёс:
 — Давай, покажи, что можешь!
Я подошёл к куче кирпичей, взял из неё два, поставил их на «попа», сверху положил штук шесть, разбил с первого удара! Вот это кайф! Будто мною овладело чувство первобытного человека, впервые убившего крупного зверя! Энжей, смеясь, сказал:
 — Вижу, готов! Не хотел бы я получить по «черепушке» такой колотушкой!
 — А ты не лезь! Ладно, что дальше?
 — Ложись спать! Агина, сделай, ему сон!
Эта милая «мерзавка» что-то бойко крутанула на своём ящике, и я отключился. Не помню, что мне снилось. Проснулся оттого, что охранник принёс завтрак. Он по-прежнему смотрел на меня с недоверием и слегка презрительно, а мне его «запрыги» — до «фонаря»! Он долго раскладывал столовые принадлежности, а потом соизволил сказать:
 — Завтрак подан. У нас сегодня «Земная кухня», что изволите заказать?
Издевается, скотина! Настроение у меня испортилось, и я решил проучить гада!
 — Ты воин?
 — Да!
 — Дурак ты, а не воин!
 — Это почему?!
 — Да только «дятел», как ты, жрёт перед боем!
 — А ты, видать, умный?!
 — По сравнению с тобой, несомненно!
Гуманоид зло посмотрел на меня и поспешно выскочил за «дверь». Я, посмеиваясь, полез в «шкаф. Надо было подобрать одежду, не слишком свободную, но и чтоб не сковывала движения. И нашёл! Обыкновенный, земной, армейский «камуфляж». Я заканчивал одеваться, и вошёл Энжей. Улыбаясь, он плюхнулся в кресло и, протягивая мне сигаретку, заметил:
 — Молодец! Крепко ты его «натянул»!
 — Что, «стукнул»?!
Конечно, Страрк «вас» просто ненавидит!
И есть причины?
Он у нас из графьёв, а я взял его тебе прислуживать. А «вы» для него все — «быдло»!
 — А ты, какого рода?!
 — Я?! Я из клана «Воинов Звёзд». Это приблизительно то же самое, что и ты. Солдат я, Вадик.
 — Ну, что, пора?!
 — Ничего попросить не хочешь?!
 — Не-а, пошли!
 Поединок должен был состояться на территории стороны, отстаивающей свои «права». Вероятно, это был заповедник. Зелёная поляна в обрамлении вековых сосен очень подходила для «разборок» космического масштаба. С каждой стороны — по три секунданта и одному наблюдателю. Я посмотрел на своего противника, и понял, этот убьёт, не икнув! В начале девяностых на Земле была «мода» на таких. Сильный, как гамадрил, шея не навязчиво переходила в голову, а мозг «весь в рост и размер ушёл»! Акалант смотрел на меня взглядом хозяина. Ладно, тварь! Поговорим по-нашенски, по-русски!
 Секунданты подошли к каждому из нас и зачитали «Кодекс бойца». Я ни хрена не понял, но впечатлило. Мы вышли на середину поляны и «сотворили» приветствие. Дальше этот «чудак» тупо попытался «наварить» мне по голове! Я сделал уход в сторону и «заехал» ему ногою в пах! Вау, так кричат только акаланты! Пока он орал, как недорезанный хряк, я ему пару раз ударил по почкам и, подхватив камень, от души «звезданул» по голове. Кто ж знал, что у акаланты на «черепок» слабы?! Издав противное «Ч-П-О-К», голова вдруг лопнула! Тело акаланта упало на землю. Секунданты подхватили бренные останки бойца, вежливо попрощались и улетели.
 Мы сидели и грелись на Солнышке! Энжей протянул мне кубинскую сигару и, как бы про себя, сказал:
 — Я их курю в редких случаях! Как сегодня!
 — А чего сегодня?!
 — «Не догоняешь», правда?!
 — Правда!
 — Сегодня ты не просто выиграл бой…
 — Разве это бой?! У нас пацаны во дворе и то злее дерутся! Я думал, он действительно мастер! А он! Получил по башке и «сдулся»!
 — Ты хоть понимаешь, что ты Землю отстоял?!
 — Ну, понимаю.
 — Нет, видимо, Нострадамус прав, всё изменят русские.
 — Мне домой пора!
 — На! Возьми на память. — Энжей протянул часы. — Они хорошие, у вас таких пока не делают.
 — Спасибо, тогда ты возьми мои, «командирские». У вас таких никогда не сделают!
Мы рассмеялись. Я понял, что все байки про инопланетян — сущая брехня! И среди них попадаются настоящие мужики! А это — классно!


Дневник неизвестного
 (повесть)

Часть первая
 Давно это было. Во времена «сильно развитого социализма» я ехал на поезде отдыхать «дикарём» в Крым. Путевка работнику умственного труда тогда не полагалась. Ехать предстояло долго, около двух суток. Взобравшись на верхнюю полку и, отбросив московские заботы, я любовался мелькавшим за окном пейзажем, греясь ощущением полной свободы.
 Вечером спать не хотелось, и я вдруг вспомнил о старой потрепанной тетради, той, что сунул мне в спешке друг. Решил посмотреть её. К моему удивлению, чернила совершенно не выцвели, но бумага от времени пожелтела. Надпись на титульном листе гласила: «Дневник Штабс-капитана В. А. Нев…».
 Самая примечательная особенность этих дневниковых записей — отсутствие дат. Поначалу читая из любопытства, я постепенно увлёкся, все глубже «уходя» в события, описываемые неизвестным офицером. Суть его повествования сводилась к тому, что можно было бы назвать «чертовщиной в годы гражданской войны». Судите сами, привожу текст дневника дословно.
 «...Третьи сутки наша рота отходит в сторону Сиваша, мы потеряли лошадей и обоз. Люди устали, хотят жрать! Я бессилен сделать что-либо, кухню разбили «красные» ещё под Ортой.
 Лавр Георгиевич убит, Деникин бежал, Правительство при главкоме пало, и Антанта не помогла. Ходят слухи, что босяки вешают неблагонадёжных на фонарных столбах. Представляю себе это жуткое зрелище: покойник раскачивается на ветру. Насилие порождает насилие! Бедная Россия, что тебя ждёт?! Куда ты бредёшь, не разбирая пути, ведомая сворой взбунтовавшейся черни во главе с немецким наймитом?!
 Вчера имел беседу с полковником, он намекал на роспуск бойцов. А ночью застрелился. Хрена ему лысого! Хотя в одном он прав, всё летит в тартарары! И Петербург кажется таким далёким и призрачным, как вся прежняя жизнь, словно сон.
 «Красные» прорвали фронт в трёх направлениях, а мы бежим и бежим! Вчера видел, как озверевший казак зарубил мальчика-юнкера. Этот юнец только кружку воды зачерпнул у лошади, а есаул, пьяная скотина, хрясть — и мозги на дороге! Поручик хотел пристрелить мерзавца, но где там, казаки самого его чуть не порвали. Осмелели людишки, озверели, Бога забыли! Мне бы только до Симферополя добраться, а там родня жены обещала помочь. Я хотел…»
 Несколько листов вырвано. Дальше повествование идёт о каком-то городе и что-то, связанное с роднёй офицера.
«…и я послал их к чёртовой матери. Мне, русскому офицеру, эти скоты, предлагают надеть платье раввина! Нет, лучше выйти в поле и подождать когда какой-нибудь «краснопузый» снесёт мне голову клинком.
...В порту царил хаос и паника. Последний пароход едва не пошёл ко дну, а толпа напирала и напирала. Я не захотел участвовать в бедламе. Решил пойти в кабак, напиться до скотского состояния, снять девку, а утром — застрелиться.
 Дрянной кабак третьего разряда, на обшарпанных стенах пошлые картинки из сельской жизни, нарисованные местным «писакой» и изрядно засиженные мухами. Кроме тухлой селёдки с картошкой нечего не подавали. Я заказал штоф водки и два солёных огурца.
 Старый тапер с грязным воротничком опускал руки на инструмент, извлекая из него, чудовищно фальшивя, знакомую мелодию.
 С девками мне тоже не повезло. Две дамы не первой молодости отчаянно пытались скрыть своё увядание большим количеством косметики. Вульгарней рож отродясь не видел! Провести с ними последнюю ночь жизни?! Боже, сохрани!
 Я выпил, и тут к моему столику подошёл неизвестный господин в приличном костюме. На его вежливый поклон я ответил тем же и жестом пригласил присоединиться. Мы представились друг другу и выпили в знак знакомства.
Завязался непринуждённый разговор.
 — Вы, Василий Андреевич, отнюдь не правильно решили распорядиться своей жизнью. Поверьте, я-то уж знаю, что говорю. Вы, конечно, не можете сейчас объективно оценить то, к чему вас готовит «Некая Сила» но, уверяю вас, всё закончится блестяще!
 — Но, позвольте, откуда вы можете знать, какое решение я принял? И какого чёрта, вы несёте о «Силе», не зная меня? Вы, господин хороший, собственно кто? Маг, чародей, эзотерик? По какому праву вы решаете: стреляться мне завтра или нет!
 — Моё имя вы уже упомянули! Да-с, я Чёрт, посыльный третьей категории департамента «Сатанинских услуг», и меня послали к вам во избежание катастрофы, той, что может произойти завтра утром.
 — Как, Чёрт?! Сударь, сейчас не подходящее время для шуток! А-а-а, вы наверно душевнобольной! Их сейчас много, больницы позакрывали, и они шляются где попало.
 — Вот что я вам предложу, господин офицер. Вы, кажется, хотели скоротать ночь с девицей. Видел, дамы местного бомонда вам не по вкусу, поэтому — извольте-с! Девица — первый сорт, и к тому же ласковая, шельма!
 С этими словами господин Чёрт указал на дверь. И я увидел её, да, это была она! Она медленно приближалась к нам. Грациозная походка сводила с ума, а загадочные зеленые очи смотрели только на меня. Qu, elle belle personne!1 Лицо Чёрта озарилось улыбкой.
 — Ну, и что вы хотите взамен? Мою бессмертную душу? Говорите, ma foi2, я на всё согласен!
 — Фу, мосье! У вас отсталые представления о наших порядках. Предлагаю вам интересное пари: в течение трёх дней все ваши желания будут исполняться. И вы, мон шер, можете воплотить любую из своих фантазий. Но, если вы передумаете до истечения данного срока, поняв, что жизнь вам всё-таки немила, то я готов посодействовать вам в прибытии на тот свет.
 Между тем незнакомка подошла к нашему столу и томным грудным голосом произнесла:
— Bonjour, messieurs!3 Сигизмунд, сделай одолжение, представь меня этому офицеру!
Чёрт, как-то суетливо подскочил и чопорно, явно волнуясь, сказал:
— Господин штабс-капитан, позвольте представить: княгиня Шувалова-Микульская! Бывшая фрейлина Российского Императорского Двора. Ныне — проститутка, да-с! Времена.
Княгиня, кротко взмахнув рукой, влепила Чёрту звонкую пощечину.
— Сигизмунд недолюбливает меня и не упускает случая уколоть. Не обращайте внимания, господин капитан. Из него вылезают издержки воспитания. Сирота ведь, а что можно хотеть от человека, не помнящего своих корней?
 Я помог даме сесть и поинтересовался, что ей заказать. Княгиня лишь улыбнулась, давая понять, что здешняя кухня её не привлекает. Некоторое время мы молчали, затем дама произнесла:
— Вот что, Сигизмунд! Найди-ка какого-нибудь извозчика, мы едем ко мне, за город, в имение.
 — Я, конечно, Чёрт, но не Гарри Гудини! Посудите сами, в районе боевых действий я, измученный ревматизмом и подагрой, должен найти им лошадь! Вай-мей! Что творится на этом свете?! Что господа просили раньше? Розу даме доставить! Что просят нынешние «поцы»? Кобылу!
И, недовольно сопя, Чёрт поплёлся к выходу. Мы молчали. Я всегда испытывал робость в общении с красивыми девушками. Княгиня первая нарушила молчание:
 — Скажите, капитан, вы находите меня привлекательной?
 — Не буду скрывать, вы мне очень нравитесь. Я даже мог бы влюбится в Вас. Но, пардон, мадам, бардак ожесточает. Тем более, когда всё летит в пропасть.
 Она посмотрела на меня обжигающим взглядом и, чеканя слова, спросила:
— Итак, вы поедете ко мне, мы будем ужинать при свечах, у нас будет charmante sor;e4, а потом вы переспите со мной? Я знаю, вы этого хотите, но вы не знаете, хочу ли этого я? Успокойтесь, мой бравый капитан, хочу, хочу! Иначе, зачем я здесь? Только для того, чтобы ваше молодое и сильное тело не превратилось в тлен, а душа… впрочем, не важно.
 Наконец, появился Чёрт, он склонился к уху княгини и, показывая то на меня, то на улицу, пытался решить какой-то вопрос. Княгиня улыбнулась и спросила:
 — Капитан, вам есть разница, как мы попадём ко мне?
 — Абсолютно никакой!
 — Тогда мы поедем в поповской бричке.
Поодаль от ресторана стояла повозка, запряженная какой-то «худерьбой». Место возничего пустовало. Княгиня указала на козлы:
 — Сигизмунд, я думаю, это для вас! Нет, ничего комичнее, чем Чёрт в повозке священника!
 — Всё бы вам унижать меня. Я ведь Чёрт не по происхождению, а по призванию. Помните: Киев, Лавра, Крещатик и я, убитый черносотенцем. Сколько инстанций пришлось мне пройти в «Небесной канцелярии» и ради чего? Что бы вы помыкали моими больными ногами? И это называется «служением Вечному»? Да нехай я сдохну где-нибудь под Винницой! Везти этих «бисовых» детей за город, на случку!
 — Садись! — приказала княгиня.
 Два часа мы добирались до места. Не буду детально описывать то, что происходило во время нашего путешествия. Чёрт ворчал, отравляя желчью сарказма романтику природы и общение с княгиней.
 В конце концов, мы добрались до живописного места с уютным домом, покрытым плющом и виноградом. Княгиня пригласила меня в дом:
 — Господин штабс-капитан, прошу вас в мою скромную обитель!
Чёрт склонился в язвительном поклоне. У-у-у, парнокопытная сволочь! Я хотел войти в дом, как вдруг передо мной возник старик. Он грозил мне пальцем и сердито кричал:
 — Носферато! Бегите! Кара Божья! Сатана уже спустился на землю! Инферно! Ангел смерти сломал третью печать!
Но Чёрт дал старику пендаля и прогнусавил:
 — Отстань, противный! Нам и без тебя весело!
 Грустно, люди сходят с ума, так и не узнав, что дальше... Я вошёл в дом. Ужин был прекрасным. Я пил «Абрау-Дюрсо» 1896 года и ел перепелов в соусе «De Champagne». В свете горящих свечей глаза княгини обещали ночь, полную безумной страсти. Чёрт исполнял роль дворецкого-официанта.
 Стемнело. Княгиня удалилась в будуар, пообещав, что примет меня чуть позже. Чёрт рассказывал непристойности. Из уважения к дому я пытался поддерживать его пошлости, но разговор не клеился. Каждый думал о своём.
 Наконец моё нетерпение было вознаграждено, и раздался голос княгини:
 — Сигизмунд, проводи господина капитана ко мне!
Я пошёл за Чёртом на второй этаж по деревянной скрипучей лестнице. Напротив одной из дверей Чёрт остановился и постучал.
 — Впусти господина офицера, а сам ступай вон! И не беспокой нас по пустякам!
Я вошёл и запер дверь изнутри. Из-за ширмы в «гишпанском стиле» вышла она — нагишом! Её фигурка так влекла к себе!
 — Ну, mon chevalier5, вы намерены долго стоять? Я жду, жду с нетерпеньем!
Будто бы во сне я подошёл и обнял её хрупкое тело, припал в долгом, страстном поцелуе к её губам. Позже, путаясь в мундире, я разделся, и мы слились в бесконечной ласке. Дальнейшее я помню смутно, ибо момент соития крайне дурно влияет на мою голову, сказывается контузия, полученная в германскую войну. Боль в шее я принял за порыв страсти княгини... О, если б я знал, чем обернётся для меня этот «порыв»!
 Утро принесло усталость и боль в шее. Я встал и застыл в изумлении у зеркала! На шее красовались две ранки. Будто некое животное ночью укусило меня. Я стал лихорадочно вспоминать... Стоп! Княгиня! Она! Боже мой, ещё мальчишкой я зачитывался о похождениях графа Дракулы. И вот, на тебе! Попал на «ужин» к княгине! Как говорят французы, «шерше ля фам», вот и нашёл! Чёрт! Кстати, а где он? И я позвал:
 — Сигизмунд! Поднимись ко мне!
 — Сей момент, господин капитан!
И пока эта каналья шла, я достал свой испытанный «Смит и Вессон».
 — Чего изволите? — спросил Чёрт, входя.
Я схватил мерзавца и, прижав к стене, наставил дуло револьвера прямо в его хитрую рожу.
 — Отвечай, собачий сын, что со мной сотворили прошлой ночью?!
 — В-в-ваше благородие, только не в голову, паркет мозгами-с испачкаете, мне не жить. Я вам всё-всё расскажу! Это она, она виновата!
 — Говори!
 История оказалась банальной. Меня, оказывается, привезли сюда для того, чтобы княгиня обрела молодость. Выслушав, я нажал на спуск, выстрел разнёс Чёрту череп. Вытерев руки, я пошёл на поиски княгини. Она сидела в будуаре на кровати и улыбалась. Её обнажённое тело, словно точёная слоновая кость, играло в свете солнечных лучей. Меня вновь захлестнуло желанье. И, словно прочитав мои мысли, княгиня шутя сказала:
 — Ах вы, негодник! Мало того, что вы убили ни в чём не повинного Чёртика, так вы и меня хотите? Пришли убить бедную, несчастную женщину? А может, у вас другое предложение? Могу сказать вам, вы мне очень нравитесь и как мужчина…, и как деликатес! Вы вкусный, мой дорогой капитан! Я же хочу любить вас ещё и ещё! Я богата, мы с вами сможем поехать Париж, Вену, Берлин или в любую столицу мира. Хотите, поедим в Америку? Я буду любить вас и делать то, что обычно делают жёны всего мира: пить вашу кровь. Немного, всего чуть-чуть!
 — Сударыня, я готов согласиться на ваше предложение, но меня интересует, как вы, будучи вампиром, не боитесь солнца?
 — Мой друг, этот вопрос очень прост, я не та «мразь», о ком пишут бульварные романы! Я человек из плоти и крови, в этом вы могли убедиться сегодня ночью. Да, я пью кровь, но это, как нюхать кокаин или быть мазохистом. Для меня кровь это — блаженство! Это — оргазм! И не надо меня бояться, я никогда не сломаю «любимую игрушку». Ведь вы — источник моего блаженства. Идите ко мне, я согрею вас своим телом!
И что мне было делать?! Боже, помоги…»
 Здесь запись оборвалась. Я ехал и думал: что же случилась дальше с прелестной вампиршей и её боевым штабс-капитаном? Незаметно мы подъехали к какой-то станции, и через некоторое время ко мне в купе вошла очаровательная девушка с зелёными глазами…

Часть вторая
 После того, как я издал «Дневник Неизвестного», случилось следующее.
 Эта история началась тихим июльским утром, когда я завтракал на кухне, читая газету. Раздался звонок в дверь, жена пошла открывать. Не придав значения столь раннему визиту, я продолжил «насиловать» свой мозг «галиматьей» про ударные стройки века, про успешную «битву за урожай» и т.д., и уже потянулся за очередным куском колбасы, как вошла супруга.
 — Слушай, а откуда у тебя знакомые в Америке? — с вызовом спросила она.
Я чуть не подавился «Одесской» колбасой.
 — Ты, чего, мать, сбрендила?! Какая, в ж…у, Америка?!
Жена возмущённо посмотрела на меня и произнесла с нескрываемым ехидством:
 — Такая, в ж...у, Америка! Приходил почтальон и «принёс заметку про нашего мальчика» с бандеролью!
Что я мог сказать в ответ этой дуре?! Нет, конечно, я мог бы затеять полемический спор на тему её умственных способностей, но зачем? Ведь кончится очередным скандалом и её «походом» к маме. А потом позвонит разгневанная тёща и долго, с упорством козлотура, будет объяснять, что я «испортил жизнь её славной доченьке». И я промолчал. Жена демонстративно швырнула почту на стол и вышла. Мысленно послав благоверную далеко-далеко, взял письмо и прочитал следующее:
«Милостивый Государь!
 Я взял на себя смелость обратиться к Вам с весьма необычной просьбой. Меня искренне обрадовала Ваша публикация моих скромных записок в одном из российских изданий. Что чрезвычайно лестно, ведь дневник не потерялся в суматохе и неразберихе исторических событий России. Я стар и думаю, что скоро наступит конец моей долгой, и, в принципе, никому ненужной, жизни. Поэтому посылаю Вам вторую тетрадь, где дано описание всего того, что произошло со мной после того рокового «да». Тетрадь мне уже не нужна, а Вам, думаю, пригодится. Уповаю на Господа, чтоб ниспослал Он милость свою на Вас в использовании вышеназванной тетради на литературном поприще.
 Кроме того, прошу Вас принять от меня в подарок, ибо других наследников у меня нет, мой дом в штате Флорида и машину марки «Мерседес-250». А также скромный счёт на Ваше имя, открытый в Американском Национальном Банке, в размере 1 000 000 — миллиона долларов США.
 Документы на наследство Вам предоставит мой адвокат из юридической конторы «Сигизмунд и Сыновья». Прошу Вас, уважьте старика, не отвергайте мой дар. Ибо то, что Вы сделали для меня, весьма ценно. Я тешу себя надеждой, что останусь в памяти людей благодаря Вашим литературным изыскам.
С уважением к Вам, штабс-капитан Семёновского полка Гвардии Его Императорского Величества
В. А. Нев… (Подпись неразборчива).»
Я был оглушён и раздавлен. Не осознавая своих действий, подошёл к холодильнику, достал бутылку водки, налил стакан и выпил залпом. Водка пошла как вода, словно мой алкоголический стаж превышал все допустимые нормы. Я знал, мне обычно достаточно выпить три рюмки, и язык, заплетаясь, начинает нести околесицу. А сейчас стакан без закуски, впрочем, вру, как все писатели, была колбаса, которую я откусил прямо от «палки», не счистив кожуры, не заметил. Из оцепенения меня вывел голос жены:
— Ты собираешься в редакцию? Или заболел, как всегда!
— Да, иду! — ответил я, осознавая, что ни в какую редакцию я не пойду.
Быстро одевшись и, захватив со стола бандероль, я выбежал на улицу. Как хотелось устроить маленький выходной! А посему я направил свои «стопы» в Измайловский парк. Найдя тихую скамейку, присел и достал трубку. Закурил, выпустил дым, глубоко вздохнул и понял. Хорошо! Я уже полез в карман за пакетом с тетрадкой, но моё внимание привлёк «старикан», явно заграничного вида и поведения. От сограждан он сильно отличался манерой держаться. Мужчина присел рядом со мной, а через некоторое время спросил:
— Хорошие новости из Америки?
— Да, а откуда вы знаете?
— У вас конверт торчит из кармана, а я, знаете ли, филателист-любитель, всю жизнь собираю марки. Имею обширную коллекцию, ко мне даже из Лондонской академии приезжали. Позвольте представиться, Сигизмунд Аполлоныч Беспамятный! Адвокат- международник с большой практикой. А вы, «мон шер ами», судя по вашей привычке задавать вопросы, журналист? О, простите, я, кажется, опять залез туда, куда меня не просили. Прошу покорнейше простить старика!
Я с любопытством наблюдал за «дедушкой», мне вообще нравилось говорить со стариками, поэтому я достал пакет и, оторвав угол с маркой, сказал:
— Возьмите, это вам для коллекции!
— Как мило с вашей стороны, нынче редко встретишь того, кто уважает твой интерес. Вот, бывало, «прикипишь» к человеку душой. А он тебе, подлец, полчерепа из пистолета «снесёт» и укатит в Америку. А ты ходи с перевязанной головой. Или, того хуже, получит наследство и пока до него доедет, столько с ним неприятностей случится, ужас!
Я удивленно посмотрел на старика.
— Позвольте, вы сейчас кого имеете в виду?
— Я, мил человек, слишком стар, чтобы «иметь в виду». И говорю только правду. Вот вы сидите, слушаете «старого маразматика» и думаете, откуда этот хрен узнал про наследство? Вы невнимательны, господин Игорь Сергеевич Намёткин! Меня зовут Сигизмунд! И я — Чёрт! Я тот самый из «Дневника неизвестного», что вы имели честь издать. Да, это я, Чёрт третьей категории, предлагаю вам: отдайте мне дневник! Я хочу избавить вас от глупых парадоксов. Вы достойны любви самых красивых женщин, вы можете иметь всё на свете. Ради чего, вы, одарённый талантом писателя, принимаете на себя роль мученика? Отдайте мне дневник, и сегодня же будете сидеть в своём доме в Америке!
— Вот что, дедушка, я тебе скажу: вали-ка ты отсюда, пока я тебе, козлиная морда, вторую часть башки не сломал! Я — натура творческая, но служил в ВДВ! И меня пока не «отпустило» после Афгана!
Я встал и пошёл к метро, а старикан увязался за мной. Дорогой он так достал меня всякой чушью, слетавшей с его уст, что, недолго думая, я «засадил» ему кулаком по чердаку. Чёрт улетел в кусты. Гад, настроение испоганил!
Поехал к другу. Ромка жил в Строгино. Нормальный мужик, хотя иногда «грешил» «шизой». По пути я захватил бутылку «Пшеничной» и шесть бутылок пива, чисто попить, снять стресс. Подходя к дому, я будто кожей почувствовал какую-то «хреновину» и невольно прибавил шаг. Около подъезда стояла «скорая». Я протолкался сквозь толпу зевак и застыл в ужасе. Двое санитаров выносили Ромку на носилках. Его лицо было каким-то серым, он метался и звал меня. Подбежав к нему, я наклонился. Ромка прошептал синими, сухими губами:
— Это была она! Я узнал её по твоему описанию. Красивая, зараза, настаивала на том, чтобы я упросил тебя отдать второй дневник! А я, дурак, смеялся. Спрашиваю, какой второй дневник? Я и первого-то не читал. Ты бойся её Игорёк, это — страшная баба! И хитрая, я предложил ей выпить, она и кинулась на меня с воплем: «с удовольствием»! Сволочь, шею прокусила! Отдай ты ей этот хренов дневник и беги к ядрене фене...
Я подошёл к врачу и спросил:
 — Куда его? Может, помочь надо, лекарство купить?
 — Куда там! В «Склиф» дай Бог доехать — большая кровопотеря произошла. На-ка вот, возьми, дружок твой отдать просил. — И «док» сунул мне в руку ключи от Ромкиной квартиры.
Машина, воя сиреной, уехала, а меня ноги зачем-то понесли в квартиру друга. Боже, какое кошмарное зрелище предстало перед моими глазами! Все те вещи, которыми гордился Ромка годами, попали в разряд «бу» и «пг». Если хотите, могу расшифровать: «бу» — безвозвратно утерянное. А «пг» — «просто говно». Я ходил не по квартире, а по кладбищу сломаных, испорченых клеем и пищевыми отходами вещей. У меня не хватало воображения, чтобы представить, кто мог сломать шкаф, которому было чуть ли не сто лет. Он — творенье русских мастеров, выполненный из морёного дуба, раньше принадлежавший княжне Таракановой. И что? Остались только доски и воспоминания о нём. Подойдя к столу, я увидел конверт с надписью «Господину И. Намёткину». Открыл его, вытащил вложенную бумагу и стал жадно читать:
«Милостивый Государь, Господин Игорь Сергеевич Намёткин!
 Мне известно, что у Вас находиться вещь, в коей я испытываю острую нужду. Чтобы уладить этот вопрос, назначаю Вам рандеву сегодня в 19.00, во флигеле усадьбы Царицыно. Надеюсь, что Вы не откажете мне в этой маленькой просьбе.
С уважением, княгиня Шувалова-Микульская.»
 И что мне делать?! Бред какой-то… Не пойти? Ну и что мне может сделать эта кровососущая баба? Да ни хрена! В конце концов, я десантник и обучен сворачивать шеи «духам».
 Вышел на улицу и раздал местным алкашам то, что привёз для Ромки. Приехал домой часа в три, жена на работе, а до встречи четыре часа. Полез в тайник, достал пистолет «ТТ». Отличная машинка! Пробивает броню, начальная скорость пули до 400 метров. Вещь! Я привёз его из Афгана — «забыл» сдать после того, как мы «накрыли» караван. Неожиданно в дверь позвонили. «Кого это принесло?» — подумал я, открывая дверь. Предо мной предстал Сигизмунд!
 — Я, конечно, дико извиняюсь, и вы мне крайне симпатичны, но вам таки придётся отдать мне дневник! Мне вас искренне жаль, но если вы не сделаете того, о чём я вас прошу, то, пардон, мон шер ами, я буду таки плакать, но я убью вас!
 — Иди сюда, урод!
С этими словами я затащил Чёрта в квартиру. Для начала нашей беседы «навесил» ему пару «мавашей» в грудную клетку. Минут двадцать я бил эту потустороннюю сволочь, а потом привязал его к стулу, как в голливудских боевиках. Подражая Джиму Хэкману, повёл допрос:
 — Сейчас ты мне пёстрож...я гнида расскажешь про то, как можно «завалить» твою «гурманку»-княгиню! И не дай Бог, соврёшь хоть слово. Я твой «баклажан» на пятачки «растиражирую»! Понял меня, рожа чумазая, подземная?
 — А-а-а, как же! Вы мне доходчиво объяснили, ну прям, как Изя, друг детства! Что за Изя? Как,… вы не знаете Изи? Ой, я вам таки расскажу за то, как мы мальцами …
 Делать было нечего, и я нанёс ещё один удар. Чёрт «расстроился», замолчал, а я принёс паяльник. Увидав его, Чёрт «оживился» и стал говорить:
 — Я долго таки думать не буду и «заложу» эту суку со всеми её вонючими потрохами! Это что же получается, господин хороший, она будет нарушать нашу социалистическую мораль, а мне на старости лет муку страшную принимать из-за этой курвы? Не выйдет! Не позволю! Наша партия большевиков учит не поддаваться на происки империализма! И я, как верный ленинец, сын трудового народа, изведу эту паразитку с чистого тела нашей Великой Родины! Да я уже, ежели надо, и в ЦК пойду! К самому Брежневу! Скажу: дорогой Леонид Ильич, ты, правда, занят и не слишком быстро соображаешь, но выслушай меня. Кто тебе скажет правду таки, как не я, Сигизмунд, третий сын сапожника Израиля и Сары, вообще-то меня изначально звали Самуилом. И он обнимет меня, прослезится и поцелует в тридцать два «засоса». А потом даст «Героя Советского Союза» — себе. Да мы с ним ещё на Малой Земле по фашистам «лупили»! Ты что, думаешь, легко было, а?! Что вы ещё хотите узнать, молодой человек?
Я стоял и смеялся, потом спросил:
 — Чай пить будешь или водку?
 — После такой речи можно и водки «шлёпнуть»!
Я принёс закуску и бутылку водки. Мы выпили, посидели, закурили.
 — Слушай, а как ты к ней попал? — поинтересовался я.
 — Давно это было, я тогда первый раз умер. Ну а грехи, сам понимаешь, у каждого есть, вот и получил путёвку в Ад! Там спросили: еврей? Еврей, отвечаю. Как врать-то? Таки всё равно дознаются. У них такие дознаватели ушлые, мне по дороге рассказали за их методы, ну я вам доложу... Но об этом потом. В Черти пойдёшь? — А шо за гешефт? — Работа разная чистая и грязная! — А где таки тут моя выгода? — Будешь бессмертным и всегда при деньгах! — О! Так это ж родное! Ну, думаю, Сига, вот и подфартило счастье!
Определили меня поначалу в чёртовы стажёры, потом постепенно дорос до посыльного третьей категории департамента «Сатанинских услуг». Так этот «поц», чтоб у него повылазило, гнида окопная, шлимазл приблудный, своим пистолетом мне всю «витрину» испортил. Я «мозгами раскинул», а потом два месяца с перевязанной башкой ходил!
А что касается княжеской мамзели, вампирское отродье, не люблю я её, страшная стерва, как фальшивая монета, непорядочная. Сам пойми, чего захочет — всё получает! Боюсь я её, как «зыркнет» глазищами, так и в штаны наложить можно. Вот ты к ней пойдёшь, а я боюсь. Ты мужик неплохой, а сгинешь запросто! Ты, Игорёк, слушай совет старика, только она в растопырку встанет, ты ей бей по зубам и делай своё дело! Она баба, до «сладкого»-то охочая! А коль нужду в мужике справит, ласковая, шельма становится! Наливай, а то уйду!
Мы выпили и Чёрт «скис». Пока я вёл его к дивану, он извинялся и «бубнил» про какое-то пророчество.
 Накрыв гостя пледом и написав жене записку о том, что мужик на диване — мой дядя из Киева, я вышел на улицу. Вечерело. Поймал такси и поехал в Царицыно. Было около семи, когда я вошёл во флигель.
 Надо сказать, что «милая мадам» весьма умело подготовилась к встрече. Играла музыка, горели дрова в камине, а посреди зала стоял богато накрытый стол. Несмотря на ранний вечер, людей нигде не было. Моё внимание привлёк портрет женщины кисти неизвестного художника. Замечательная работа!
 — Я тоже так думаю, она мне напоминает Париж, Монмартр и Анри!
 Я оглянулся и увидел женщину изумительной красоты. Она была воплощением самой грации! Изящный жест — приглашение к столу, и словно в сказке зажглись свечи.
 — Мой друг, я надеюсь, мне не надо объяснять, кто я? А если так, то перейдём к лучшей части нашего вечера!
 — Мадам, я весь во внимании!
 — Ах, оставьте! Сударь, вы дитя своего времени и не надо изображать учтивость перед старой дамой!
Я был в восторге: она не только красива, но и умна. «Нынешние» обычно отличаются либо одним, либо другим. А здесь гармония тела и духа!
 — Итак, молодой человек, у вас есть дневник, он содержит некоторые факты моей жизни, о коих мне бы хотелось забыть. Вы не можете осознать те последствия, к которым приведёт широкая огласка... Но я не желаю, чтобы вы остались в накладе и предлагаю вам назвать вашу цену! Ну же, смелее! Я выполню любую вашу просьбу. Независимо от того, чего она будет касаться, моего тела, денег или чего-то иного, впрочем, вам решать!
 — Vondrez vous bien me dire6... Ваше настоящее имя!
 — О, это просто, меня зовут Эва! Я происхожу из древнего княжеского рода Микульских! Судьба занесла меня в Трансильванию, где я была посвящена в «Орден Братства Крови» одним юным вампиром!
 — Значит, вы боитесь солнечного света, святого креста, и церкви?
 — Мой милый писатель, всю эту чушь выдумали ваши собратья по перу. Ничего из этого я не боюсь. У вас книжные представления о вампирах. На самом деле всё проще и банальней, чем вы думаете. Кровь — это живой протеин вместе с адреналином, две составляющие, помогающие нашим клеткам сохранять вечную молодость. Я не мёртвая, хотите — прикоснитесь ко мне.
С этими словами Эва встала из-за стола и подошла ко мне. Её руки мягко легли мне на плечи, а тёплые губы с какой-то необъяснимой нежностью коснулись моих. Братцы мои, это что-то! Мы ласкали друг друга и, в конце концов, оказались на ковре у камина. Я далеко не юнец и моя профессия накладывает отпечаток на общение с женским полом, но такое я испытал впервые. Опытная баба! Единственное, о чём я пытался постоянно помнить, это о её зубах. Всё-таки вампирша, что ни говори. Часам к пяти я «уласкал» княгиню до мольбы о пощаде:
— Я всегда говорила, что вы, русские, неистовы во всём. Что у тебя там такое? Ты меня чуть пополам не порвал!
— Извини, не рассчитал. Вот и «выперло». С женой давно не общался. Накопилось. Давай ещё!
— О Боже, ты с ума сошёл! Я больше не могу! Ne me toumentez pas! 7
— А я говорю, давай!
Через час Эва смотрела на меня, как на чудо тоталитарного режима, в её глазах ячитался немой вопрос, граничащий с ужасом: как, опять?
— Ага!
И вот наступило утро, Эва тихо спала. А я решил посмотреть, ради чего всё это? Я достал пакет, и, порвав край, вынул дневник. Там было написано:
«ЖИВИ, СЫНОК!!!»
И всё! Остальные листы были чисты, словно приглашая меня продолжить эту фантасмогорию и отпустить на волю мою мысль! Я подошёл к окну, начинался новый день, полный чудес и тайн. Что же будет дальше? Впрочем, у меня есть время подумать об этом.
 Но, тут вошёл Чёрт Сигизмунд и проорал:
 — Господин Намёткин, более продолжения не будет!

===
Сноски к повести "Дневник неизвестного":
1 Что за красавица! — франц.
2 «…ей Богу…» — франц.
3 «Здравствуйте, господа!…» — франц.
4 «…обворожительный вечер…» — франц.
5 «…мой рыцарь…» — франц.
6 «Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать…» — франц.
7 «Не мучайте меня!» — франц.
===


Счастье старого вампира
(рассказ в стиле Эдгара По — подделка под классика)

Стены домов и немытые окна давили чувством безысходности. Она шла по улице, а её сердце трепетало от ощущения чего-то зловещего и мрачного. Небо безнадёжно затянулось чёрными тучами, словно большая птица раскинула над городом огромные крылья, затмив звёзды. Природа исполняла оперу: сначала дождь в торжественной увертюре подарил миру свои первые капли, а потом зазвучала ария настоящего ливня, нещадно хлеставшего землю потоками воды.
Девушка шла, не отдавая отчёта своим мыслям, ежеминутно оглядываясь по сторонам, будто ожидая нападения жестокого и коварного животного. Пройдя ещё два квартала, она очутилась на улице Пивоваров. Достав обрывок бумаги, девушка долго смотрела, видимо, пытаясь разобрать. Наконец она различила необходимые ей слова, поправила промокший плащ и пошла по направлению к дому с облупленной лепниной на фасаде.
Скрип старой лестницы стоном раздавался по всему дому. Она застыла в страхе: здесь жила Ведьма! Сердце отчаянно забилось, а тело похолодело от нескончаемого ужаса. Переборов себя, она постучала. После повторного стука дверь открыла неопрятно одетая старуха с мерзкой бородавкой над верхней губой. Посмотрев на гостью, старуха кивком головы пригласила войти. Воздух был пропитан запахом тлена. Девушку бил озноб. Колдунья повела её грязным коридором, и они оказались в тускло освещенной комнате. На старом столе, покрытом ветхой скатертью, сиротливо горела свеча в медном канделябре. Старуха указала на обшарпанный стул и коротко произнесла:
— Сядьте, мадмуазель!
— Благодарю вас, мадам!
Присев, она робко огляделась и смущённо опустила глаза. Ведьма заметила это и улыбнулась отвратительной улыбкой. Затем старуха села напротив, закурила трубочку и закашлялась. После бесцеремонного разглядывания гостьи и продолжительной паузы она проскрипела:
— Что привело в мой дом такое ангельское создание?
— Не знаю с чего начать, суть моего прихода к вам и для меня не вполне понятна. Начну издалека. Четыре года назад я вышла замуж за благородного господина Бронже. Два года мы прожили душа в душу, а потом он ушёл на войну. Сначала я получала от него письма, а затем мне пришло извещение, что мой муж пал под Смоленском. А недавно ночью я видела его! Он явился ко мне в спальню, весь в крови, и загробным голосом сказал: «Мари, иди к старухе Шандильне, она поможет нам встретиться». Я бы списала это на кошмар, но утром на полу обнаружила пятна крови!
— Плохо дело, — произнесла ведьма, — видимо, душа его не нашла успокоения на чужбине.
— То, что я вам рассказала, происходило неделю назад, а сегодня я обнаружила вот это! — И Мари, путаясь в складках плаща, достала золотой медальон. Трясущимися руками она протянула его, и, слегка заикаясь от волнения, вымолвила: — Это медальон Сержа, когда он уходил на войну, я собственными руками повесила его ему на шею. Это семейная реликвия, все женщины нашего рода одевали его мужчинам, чтобы Бог хранил их. Так вот: я обнаружила этот медальон сегодня на прикроватной тумбочке!
— Дай сюда! — колдунья резко выхватила медальон. — Знатная вещица! Ну и что ты от меня хочешь?
— Мадам, умоляю вас, скажите, что мне делать?!
— Заведи любовника! — Гадкий смех старухи разлетелся по старому дому и замер на чердаке.
Мари бросило в жар, её душа не могла допустить даже мысли об измене мужу. Гордо приподняв прелестную головку, она как можно резче произнесла:
— Мадам, ваше предложение настолько оскорбительно по отношению к моему мужу, что я вынуждена немедленно покинуть ваш дом.
— Ага, иди. Иди и мучайся дальше с бестелесным мужем.
Страдание и душевная боль отразились на лице гостьи. А старуха продолжала улыбаться и курить мерзкую трубку. Она хорошо понимала, что без её колдовских чар восставшая душа несчастного Сержа не найдёт пристанища. Усмирив гнев и негодование, Мари достала из сумочки золотое кольцо и произнесла, не скрывая мольбы во взоре:
— Мадам, это кольцо — единственная вещь, которой я могу распоряжаться свободно. И, если вы пожелаете, то я, конечно, отдам его вам.
— Покажи! — Старуха замурлыкала словно кошка: — Мн-да, вещица старинная, изысканная вещица… А какой камень, какая работа! Нынче не умеют делать украшения, все пошло, безвкусно… Так что ты хочешь за кольцо?
— Вы бы… не могли бы… сделать так, чтобы Серж нашёл успокоение в том мире?
— То есть ты хочешь сказать, чтобы я удалила его из твоей жизни? Так?
— Н-н-е знаю! — на лице Мари отразилось страдание.
— Но ты же понимаешь, что в нашем мире ничего просто так не происходит! Ты должна сделать что-то взамен. — Глаза старухи сузились и стали похожи на две маленькие ледышки.
— Да-да, конечно! — торопливо ответила Мари.
— Ты слишком быстро согласилась. Ты ж ещё не знаешь, что я тебе предложу.
— Ах, мадам, я на всё согласна!
— Даже переспать с моим сыном?! — Лицо ведьмы озарила глумливая улыбка.
— Да как вы смеете предлагать мне такое! — Гневный румянец вспыхнул на лице Мари. — Это гадко, мадам! Я полагала, вы честно делаете своё дело! А вы вместо помощи хотите унизить и опозорить меня!
— Как знаешь, иди, я не держу тебя. Когда ты окончательно сбрендишь и будешь шарахаться от каждой тени, ты опять придёшь сюда и станешь умолять меня. Смотри, как бы не было поздно. Духи только при первой встрече галантны, потом они начинают лютовать. Иди и будь проклята!
Гостья встала и хотела было уйти, но вдруг ощутила страшную слабость и вновь опустилась на стул. Она заплакала оттого, что явственно осознала: кроме этой старухи ей не сможет помочь никто. Переступив через собственную гордость, она пролепетала голосом полным отчаяния:
— Я согласна. Умоляю, мадам, если это должно произойти, то сделайте милость, пусть это свершится как можно скорее! — И замолчала, вытирая слёзы.
— Ты куда-нибудь торопишься? Поверь, тебе некуда торопиться.
— Боже, за что ты послал мне эти испытания!
— Он справедлив и не хочет помогать тем, кто отвергает его помощь.
— Я не понимаю, вы думаете, что Господь отказывает мне в помощи?!
— А разве нет? Ты пришла ко мне, к ведьме, а не пошла в храм, не обратилась к священнику! У тебя даже не возникла мысль помолиться! Нет, ты пришла ко мне!
— Но, мадам, меня направил сюда Серж!
— Твой Серж убит и лежит под Смоленском, а его душа мучает тебя. Ты уверена, что это Серж, а не Дьявол в его обличье? Уж я-то знаю, на что способен сей притворщик.
— Ах, мадам, вы не могли бы дать мне воды, от ваших слов мне стало дурно. — И гостья упала, потеряв сознание.
— Дозрела… Клод, спустись-ка вниз и помоги мне! — крикнула ведьма и презрительно хмыкнула: — Она всё-таки хлопнулась в обморок.
…Мари очнулась оттого, что кто-то брызнул ей в лицо водой. Открыв глаза, она увидела перед собой молодого человека, он склонился над ней и улыбался. Помогая ей подняться, он участливо спросил:
— Вам уже лучше, мадмуазель?
— Да-да, только немного кружится голова…
— Я дам вам вина, и это быстро пройдёт.
— Благодарю вас, но мне пора!
— Куда же вы пойдёте в ночь, а на улице совсем не безопасно. О, пардон, мадам, я забыл представиться. Граф Клод де Антуан.
— Мари Бронже, вдова. — И она скромно опустила глаза.
— Вот теперь, когда мы познакомились, не откажите мне в одной малости: отужинать в моём скромном обществе.
— Ах, граф, мне, право, неловко, ведь я пришла сюда совсем с другой целью.
— Пустяки, матушка потом выполнит вашу просьбу. Тем более, никто из нас не знает, куда и зачем мы приходим… Ну, так как, вы принимаете моё предложение?
Мари кивнула в знак согласия и смущённо попросила:
— Граф, не укажете ли мне место, где бы я могла привести себя в порядок?
— Извольте, поднимайтесь вверх по лестнице, вторая дверь налево.
— Мерси, я скоро вернусь.
 Через полчаса они сидели за столом и ужинали. Граф заботливо подкладывал даме самые аппетитные кусочки, и, умиляясь, глядел, как Мари кушает. Сам же он почти не притронулся к еде, лишь изредка делал глоток старого «Бургундского» из фамильного серебряного бокала с вензелями. Беседа была приятна, но время от времени граф замечал, как по прекрасному личику Мари пробегала тень тревоги и смущения. Наконец, не выдержав, граф спросил:
— Сударыня, мне думается, вы чем-то озабочены, не сочтите мой вопрос за бестактность, но мне бы хотелось знать, что вас так тревожит?
— Ах, граф, я, право, не знаю, как вам ответить…
— Правду, говорите только правду, ничто иное меня не устроит.
— Вы мужчина, достойный уважения, но ваша маменька…
— Что моя маменька?
— Она… сделала мне предложение… честным женщинам таких предложений не делают…
— Что же предложила вам моя матушка?!
— Не мучайте меня, я не хочу, чтобы наши отношения омрачились из-за причуд пожилой дамы!
— Я настаиваю, вы должны мне сказать, что хотела от вас моя мать. И, если это какая-нибудь непристойность, поверьте мне, она будет наказана. Даю слово дворянина.
Щёки Мари зарделись, и, едва дыша, она произнесла:
— Она хотела… чтобы я… переспала с вами.
— Ну, и что в этом предложении такого? — Граф сделал вид, что не понимает о чём идёт речь.
— Как же, граф, в этом предложении столько гадкого и непристойного!
— Что может быть непристойного в том, что так же естественно, как выпить стакан старого вина или съесть что-нибудь вкусное. Это потребность всех людей, и в этом нет ничего постыдного. Тем более вы молоды и красивы. Нельзя отдавать молодость памяти покойного, даже если вы были влюблены в него до беспамятства. Сколько лет прошло со смерти мужа?
— Два года, — едва сдерживая рыдания, ответила Мари.
— Целых два года? Вы непозволительно расточительны. Ну погоревали с полгодика, и полно. Съездили бы в Ниццу, вскружили бы голову какому-нибудь отставному полковнику или бравому кавалергарду. У вас такие чудные ямочки на щеках! Поверьте, любой мужчина сойдёт с ума, целуя их.
— Но…
— Никаких «но»! Ваша жизнь только началась. И отказывать себе в плотских утехах, по крайней мере, глупо.
— Но ложится в постель не с мужем — грех!
— Прошу прощения за вопрос, который мне придётся задать, но вы меня вынуждаете сделать это. Итак, вы спали со своим мужем?
— Да, я, как все, исполняла супружеский долг.
— И вам нравилось? Только честно.
— Не всегда, — густо краснея, прошептала Мари.
— То есть вы не всегда испытывали удовольствие? Увы, дорогая, вам крупно не повезло с вашим мужем. Видимо, его опыт в общении с женским полом был весьма умеренным.
— Сударь, вам не кажется, что вы переходите грань дозволенного?! Мой муж, в отличие от вас, пал на поле сражения! Имейте хоть каплю уважения к воину, служившему Отчизне и Императору и отдавшему за них жизнь!
— Ах, если бы вы знали, сколько раз я «падал на полях сражений»! Поверьте, для этого не нужна большая доблесть. Раз — и в твоём животе торчит вражеский штык, два — и твою голову оторвал артиллерийский снаряд. И ты лежишь на поле брани, одинокий и никому не нужный. А потом капрал из похоронной команды проверит твои карманы, заберёт всё ценное и засыплет землёй, не потрудившись даже закрыть тебе глаза.
— Боже, какой ужас! — Мари закрыла лицо руками.
— Ужас, если юная красавица отказывает тебе в любви! — цинично произнёс граф.
В комнате повисла напряжённая тишина. Граф сделал глоток вина и посмотрел на Мари. Ей стало казаться, что его взгляд проникает куда-то глубоко, наверное, в душу, освобождая что-то потаённое, запретное, одновременно зовущее и пугающее. Почти на грани сознания, она встала и подошла к мужчине. Её нежные руки легли ему на плечи, и она припала к его губам в долгом поцелуе. Отдаваясь страсти, она целовала графа ещё, ещё и ещё. Его сильные руки подняли её хрупкое тело, и он понёс Мари…
 Она лежала в постели, оглушённая потоком чувств и ощущений, обрушившимся, словно Ниагарский водопад. Граф полулежал рядом с ней и загадочно улыбался.
— А теперь, дорогая, я вынужден признаться в некотором казусе из своей жизни.
— Что бы вы ни сказали, я приму это как должное.
— Вот как?! Извольте, я — вампир!
— Как вампир?! — женщина интуитивно попыталась отстраниться.
— Очень просто, вампир. Вот уже двести лет, как меня обратили. Вы боитесь меня? Не стоит, ибо в вас уже течёт моя кровь. Мне нужна была спутница, я, знаете ли, очень одинок от сознания, что живёшь вечно. А тут вы. Такая удача! Дай, думаю, побалую себя молодой кровью, а заодно и друг будет, — меланхолически рассказывал граф.
— Но, как вы могли предугадать мой приход к вашей матушке?!
— Это было несложно, каждый человек, а вампир особенно, имеет дар предвидения. У вас он тоже вскоре появится. А эта старуха мне вовсе не мать. Старая ведьма служит мне, вот и всё.
— А как же Серж?!
— Забудьте о нём, он вас более не потревожит. Мёртвые не ходят к мёртвым.
— Что же мне теперь делать? — растерянно спросила Мари.
— Жить! — философски ответил граф.
…С той ночи никто больше не видел юную вдову Мари Бронже. Ходили слухи, якобы она появлялась то в Париже, то в Лондоне, и даже в Петербурге. Но, увы, то были только слухи…


Рок-домовой

Всем, любящим домовых, посвящается этот рассказик

Домовой Гриша любил играть красным шариком и слушать рок-музыку. Он был образованным домовым и не слушал всё подряд. Нет, Гриша был не такой! Только то, что действительно доставляло ему удовольствие, ложилось на его тысячелетнюю душу, могло вызвать ответную реакцию. И тогда начинался праздник. Тихо, в такт музыке, покачивался шарик, а он смотрел телевизор и слушал Макаревича, Романова, и группу «Сплин». Другие домовые смеялись над Гришей, издевались и даже пытались побить. Но он каждый вечер ждал Диброва и, если хозяева не включали пятый канал, очень сердился: начинали падать горшки с цветами, летели тарелки с полки, а швабра в туалете отбивала неизвестный ритм. Гриша был патриот! Слушал только наши группы, в лучшем случае — “Pink Floyd” или “Led Zeppelin”, но очень, очень редко. Так что, если шарик качается в такт музыке, значит, Гриша «плывёт», и в доме наступает покой.

Демон нужен?
Моей тётушке посвящается

 Осень пришла дождливая и грязная, накрыла своим серым плащом весь город. Утки на пруду долго ворчливо крякали, сетуя на погоду и выбирая вожака. В конце концов, выбрали дуру-утку, ветеранку перелётного движения, помнившую дорогу на юг. После «собрания» разбежались по своим гнёздам и начали укладывать в чемоданы запасные перья.
 Тётя Ира (это она для меня тётя, а для вас — молодая девушка) чистила картошку и смотрела в серое окно, в пол-уха слушая радио, где какой-то старый депутат в который раз доказывал очередному съезду какую-то чепуху. И вдруг, Господи, Боже мой, сколько любовных историй начинается с этого «вдруг», сколько приключений, событий и ограблений случается от этого «вдруг»! Но то было особенное «вдруг» и очень простое. Раздался звонок в дверь.
 — Наверно, Макарыч опять что-то спросить хочет, — подумала тётя Ира и добавила:
 — Заколебал!
 Подойдя к двери, она спросила:
 — Кто там?
 Тихий, но внушающий доверие голос сказал:
 — Откройте, пожалуйста!
 Любопытство победило чувство опасности, и тётя Ира распахнула дверь. Перед ней стоял мужчина среднего роста, средних лет, в общем — средний. На нём была мокрая шляпа, а серый плащ, с которого стекали капли дождя, он держал в руках. На немой вопрос девушки мужчина ответил вопросом:
 — Демон нужен? Правда, ушибленный.
 У тётушки было доброе сердце, за что ей приходилось страдать всю жизнь. Посмотрев на Демона, она ответила:
 — Я вообще-то водопроводчика ждала. Ну, заходите.
 Гость вошёл, дверь захлопнулась.
 — Послушайте, а у вас есть документы, доказывающие, что вы — тот, за кого себя выдаёте?
 — У меня только справка, — печально сказал гость. — Но если хотите, я покажу.
 Девушка взяла беленький листок бумажки и прочитала: «Справка выдана Демону Диме, в том, что он действительно является Демоном». Подпись была неразборчива, однако почему-то внушала доверие.
 — Присаживайтесь, — вымолвила тётя. Дима Демон сел на краешек стула и, робко оглядевшись, произнёс:
 — Девушка, понимаете, я здесь на практике из Института Нечистой силы. Мне надо это… души купить, а меня то в психушку норовят упрятать, то в милицию сдать. Вы ничего такого не хотите, на что можно было бы душу обменять?
 — Нет, — сказала тётушка, — хотя мясорубку сможешь, электрическую? А то мясо замоталась крутить.
 При слове «мясо» из коридора вышел серый жирный кот, посмотрев на Демона, он выгнулся дугой и недовольно зашипел.
 — Брысь! — вскрикнула тётушка. — Иди отсюда, а то не буду больше кормить!
 Кот недовольно ушёл.
 — Хотите чаю, Дима?
 — Да. И если можно, с вареньем.
 — Выбирайте: смородиновое, клубничное или малиновое.
 — Малиновое!
 Через полчаса они сидели и мирно пили чай с малиновым вареньем.
 — Дима, извините, пожалуйста, когда вы представились, то сказали, что вы ушибленный. Почему?
 — Ой, это трагедия всей моей жизни! Однажды я, извините, мылся. Только намылил голову, и вдруг на неё упал большой эмалированный таз, сорвавшийся с гвоздя. Знаете, как звякнул по башке?
 — Нет, не знаю.
 — Ваше счастье. С тех пор вся моя жизнь пошла наперекосяк. Стоит мне сделать что-либо не так, мой начальник сразу говорит: «Тебя точно тазом по башке шарахнуло!». Вот и прилипло ко мне прозвище «ушибленный».
 Незаметно наступил вечер. Дима надел свой плащ, взял шляпу, галантно поцеловал тёте руку и сказал:
 — Спасибо большое! У вас я душой отдохнул.
Два раза махнул шляпой, и на столе появилась коробка с электромясорубкой.
 — Дима, а душу куда высылать?
 — Да ладно! — Дима махнул рукой, а потом добавил: — Я адрес на столе оставил.
 Через два месяца на Тот свет, по адресу: г. Ад, ул. Чистилище Всех Святых, д.13, кв. 666, пришла телеграмма, в ней было два слова: «Нужен Демон».

Город души
Фантазия. Мой верный конь — фантазия. Господи, в какие же страны Ты меня не уносил, где я только не бывал. Вот передо мной огромный красивый город, под названием «Душа». Каждый дом — это чья-то душа. Давай войдём в один из них и посмотрим, что скрывается за красивым фасадом.
 Вот он — сад. Великолепные цветущие деревья, аккуратно разбитые цветники. Человек любит этот сад. Но больше всего он любит одинокую розу, растущую на хорошо удобренной почве самолюбия. Цветок очень сильный. Его стебель толст, и колючки острыми концами смотрят в разные стороны, словно охраняя это творение человека и природы. «Какой замечательный человек, — подумаем мы, если у него такая красивая душа, словно сад». И вдруг из глубины самого потаённого уголка выползает длинная, толстая, чёрная змея. Она поднимает уродливую голову и шипит, сверкая красными глазами: «Уходи! Не пущу! Мой сад!» И мы уходим, унося с собой разочарование от того, что совершенство и красота соседствует с мерзким, отвратительным. Жаль, но такова жизнь.
 Мы входим во второй дом. В нос ударяет запах гнили, а глазам предстаёт картина помойки. Здесь можно найти всё, что угодно: драный ботинок, разбитую бутылку, старую пачку журналов, окурки сигарет и прочую грязь, которую только способна вместить душа человеческая. Но, вот удивительно, в дальнем уголке, свободном от плесени и грязи, найдётся островок, покрытый зелёной травкой, а на нём — обыкновенная ромашка. Робкая и нежная, тянущая свои лепестки к солнцу, голубому небу. Но любой порыв ветра может сломать тонкий стебелёк, и тогда большая куча пыли и грязи закроет то единственное хорошее, что есть у этого дома. Пойдёмте же отсюда, потихоньку, аккуратно, не нарушая гармонии маленького мира, чтобы не сломать цветок, который обязательно даст семена, и куча грязи превратится в цветущую поляну.
 Третий дом поражает своим идеальным порядком, везде стоят стеллажи, а на них заботливо, опытной рукой, расставлены книги-мысли, словно кто-то когда-то собрал их, создавая чёткую линию, поставил их на стеллажи и сказал: «Здесь вам место». Книги не должны переставляться, чтобы не нарушить порядок. В противном случае, наступит хаос и дом рухнет, не имея опоры — железного каркаса Логики. Пойдёмте отсюда. Ибо, зачем нужна библиотека, которой нельзя пользоваться, где книги находятся потому, что их кто-то когда-то поставил.
 Четвёртый дом поражает своей пустотой. Там ничего нет, вообще ни-че-го! Четыре бетонных стены, бетонный потолок и такой же пол. Единственная достопримечательность дома — большое широкое табло, где время от времени высвечиваются два слова: «Я» и «Деньги». Уйдём из этого склепа. Находясь здесь долго, рискуешь задохнуться.
 И, наконец, последний дом. Старые, потрескавшиеся в некоторых местах обои. На стене висят выцветшие фотографии, на комоде стоят знакомые с детства семь фарфоровых слоников. А вот деревянное кресло-качалка, оно поскрипывает, укачивая вас. Изразцовый камин. Такой большой, согревающий вас, вашу комнату, дарящий любовь и свет, никогда не гаснущий, какие бы беды и заботы не пытались его погасить.
 Город Души. Ты, прекрасен и уродлив, как вся наша жизнь. Но я люблю тебя! До свидания.

Автор любит
 Окна влюблённых всегда можно отличить. Зовущие, они светятся нежностью и притягивают необъяснимой тоской. Москва — большой город, но маленький проказник Купидон может пустить свою стрелу независимо от того, где ты живёшь рядом или далеко, в Марьино или ещё Бог знает где. Давайте возьмём двоих влюблённых и посмотрим, о чём думает каждый из них, когда ждёт другого.
Он:
«Обещала позвонить в 6, а сейчас уже 8. Интересно, где её черти носят?! Вот будет прикол, если она сейчас ко мне приедет. А, почему бы нет? «Предки» на даче, всё нормально. Не, ну почему она не звонит? Позвонить самому? Да, ещё нарвёшься на её чокнутую мамашу, которая долго и упорно будет выяснять, кто я и откуда, и «с чем меня едят». А под конец ляпнет, что дочери нет дома. Позвонит — я ей устрою «весёлую» жизнь. Сам не буду звонить. А может, стоит позвонить?»
 А теперь послушаем, что думает она.
Она:
«Господи, да где же он! Неужели так трудно подойти к телефону и набрать номер! Вот сейчас досчитаю до 100, и он позвонит. Или нет. Раздастся звонок в дверь, и войдёт он — с букетом, тортом и шампанским. А когда узнает, что мамы нет дома, то огорчится, глупый.
 Потом мы почаёвничаем. Он почитает стихи, и мы будем весело смеяться над его ошибками. Тьфу, дура! Он такой же, как все. Сейчас, небось, сидит в каком-нибудь кабаке, и думать забыл, что должен позвонить мне. Нет, Галка всё-таки права. Все они одинаковые, на один манер, кобели. Нет, а может, он не такой? Ну, мне-то должно повезти, мой окажется не таким, и он сейчас позвонит. Вот сейчас позвонит!»
 Люди! Если вы любите друг друга, то не надо мучиться и ждать. Надо сделать всего-навсего один шаг навстречу... Это советую вам я — автор. Ведь я тоже люблю!

Ангел в доме
…Этот мир полон удивительного, непознанного, загадочного. Только разберёшься в одном, как, на тебе, другое. Таинственнее, красивее, на грани ...
 Я долго думал: ангелы — кто они? Прочитав массу нужной, очень нужной, и практически не нужной литературы на эту тему, я уяснил для себя, что ангелы — существа бесполые, бестелесные, летающие в бескрайних просторах эфира.
 Боже, какой ужас! Почему? Это несправедливо! Ну, как же… вот идёт девушка… длинные волосы, цвета спелой пшеницы, волнистыми кудряшками ниспадают ей на плечи, в её глазах отражается небо, а тело… лепил Бог! И вы хотите сказать, что это не ангел? Она чиста, невинна, её улыбка освещает весь мир. Ведь была же притча о том, что ангелы спускались на землю и любили женщин. Правда, ничего хорошего из этого не вышло, да и «Отец» огорчился и погорячился: наказал и тех и этих.
 Но Любовь-то была! А что может быть прекрасней Любви?! Ни-че-го! И кто со мной не согласен, пусть кинет в меня камень. Всё равно увернусь!
 Вы подходите к девушке, и первый её взгляд попадает прямо в душу. А голос, когда она отвечает на ваш дурацкий вопрос, — музыка космоса. А с каким изяществом она позволяет проводить себя до дома… с ума сойти! В каждой девушке живёт ангел. Но, сейчас многие мужики, читая эти строки, скажут: «Пожил бы с моей стервой, я бы посмотрел, как бы ты зачирикал!».
 Мужики, отвечаю вам на теософическом уровне. Как я понял, ангелы делятся на три группы. Первая, это — ангелы, несущие вести, по-нашему, почтальоны. Ангелы рождения и смерти, иными словами, «приёмщики», сопровождающие нас, грешных, на Тот свет. Вторая — ангелы-хранители, «откомандированные» на Землю Родителем. Они неотступно следуют за спиной каждого из нас, справа или слева, предупреждая об опасностях. К сожалению, мы, люди, бываем настолько самоуверенны, что не обращаем внимания на их предостережения. И, наконец, ангелы-воины. Думаю, что объяснять не надо, и так всё понятно.
 А теперь попрошу отставить стакан и ответить мне на вопрос: какой основной женский инстинкт? Правильно, материнство! А что «туда» входит? Молодцы, кто способен ещё на одно «туше». Защита своего чада от всех напастей. Нам осталось только соединить эти два важнейших аспекта. Если каждая женщина ангел и воин в одном лице, то откуда берутся мегеры? Правильно, мы их сами «выращиваем». Вспомни, разве когда ты женился, она была такой? Нет, она была само совершенство! И тебя распирало от чувства собственного самосознания, что все эти россказни про сварливых баб тебя не касаются, потому что тебе достался ангел во плоти! Но время беспощадно скоротечно…
 …А семейная жизнь — это череда взаимных уступок. Подчас приходится жертвовать многим, отдавая на алтарь дома свободу в принятии решений и совершении поступков, дабы там поселился мир. Но отдавать футбол, встречи с закадычными друзьями за кружечкой пива, чудную охоту или рыбалку, гараж, со всеми вытекающими отсюда последствиями, как-то не хочется. Ещё бы, это мир настоящего мужика! Ей, с чувством выполненного долга, ты отдаёшь магазины, авоськи с продуктами, вечно сопливых детей с их уроками, двойками и прогулами и всю заботу о вашем доме. Ай, браво! Вот мы и дошли до момента истины. Ну, и какой ангел не рванёт, как триста тонн тротила?! Ты же обещал звёзды, а подсовываешь сковородку с присохшими вчерашними макаронами. Неравноценный обмен. Многие из нас, мужики, считают: деньги в дом принёс, отдал — долг перед семьёй исполнил. Ну, гвоздь в стену забил, лампочку ввернул, у кого руки под это «заточены». Работа оправдывает всё. А может, нет? Может, твоей любимой женщине так же нужна твоя ласка, как десять лет назад. Твой восхищенный взгляд. Твоё нетерпение в момент близости. Подумай, ведь чем-то ты привлёк этого ангела настолько, что она согласилась разделить с тобой кров, пищу, радости и невзгоды…
 Но не всё потеряно, мой друг! Если покопаешься в себе, то непременно обнаружишь ту древнюю «монетку», за которую ты смог купить сердце ангела…

Репортаж из души
(интервью с самим собой)

 Не так давно меня вызвал мой шеф и сказал:
 — Танюш, тут такое дело, надо сделать интервью на две-три полосы.
 — Хорошо, — ответила я, — но к кому ехать?
 — Вот тебе телефон, позвони и договорись о встрече. Только не удивляйся — человек со странностями. И ещё, это самое, он на коляске передвигается.
 Выходя из комнаты, я поняла, что чего-то не понимаю.
 О встрече договорились довольно легко. Вот дверь, за которой меня ждёт человек со странностями. Дверь долго не открывали, потом она распахнулась, и седой полноватый мужчина удивлённо посмотрел на меня.
 — Извините, Владимир здесь живёт?
 Мужчина кивнул головой и распахнул дверь пошире. Тут же мой взгляд встретился с глазами человека, сидящего на коляске.
 Снимая пальто, я обдумывала, чем же мне любопытен этот взгляд. Глаза были синие приветливые, но какая-то стена не пускала в глубь души этого человека.
 Окинув меня взглядом сверху до низу, он произнёс:
 — Слушай, давай сразу на «ты», а то неохота «выкать». Но, если тебе неудобно, я могу, конечно, на «вы».
 — Да нет, почему, давай на «ты».
 Он пригласил меня в комнату, попросил прикрыть дверь. Комната, в принципе, ничем не отличалась от многих других. На стене висели плакаты, из чего я сделала вывод, что хозяин любит добрый старый рок. Сам хозяин выглядел обыкновенно, в джинсах, синей рубашке с надписью «U.S. Army»1. Меня удивил твёрдый насмешливый взгляд.
 Владимир посмотрел на меня и сказал:
 — Давай обойдёмся без банальных вопросов. Твоя работа — задавать вопросы, а моя — отвечать. Хочу, чтобы это было приятно нам обоим.
— Хорошо, Володя. Первый вопрос: ты искренний?
 Он улыбнулся:
 — Смотря с кем. Ты знаешь, всё зависит от места и человека, с кем я разговариваю. По идее, чем меньше человек меня знает, тем я искренней с ним.
 — Но, исходя из этого, у тебя нет никакого контакта с родными?
 — Ну, почему нет? Я их люблю. А чтобы дальше — нет. У них свои дела, у меня — свои.
 — Ты одинок?
 Владимир задумался, и, как бы выходя из своей задумчивости, начал неторопливо говорить:
 — Ты знаешь, у каждого человека бывают моменты, когда он одинок, но иногда он ощущает присутствие друзей. Я отвечу сразу на тот вопрос, который ты хочешь задать. У меня много знакомых, то есть людей, с кем я общаюсь. А друзей, то есть настоящих друзей очень мало. Я считаю так, что их должно быть мало.
 — В чём заключается сущность твоей правды?
 — Быть честным. Хотя бы перед собой. И относиться к людям так, как ты хотел бы, чтобы они относились к тебе.
 — Что ты любишь и что такое любовь?
 — Я люблю всё красивое гармоничное. Цветы, музыку, стихи, хорошие книги, красивых женщин. Но я считаю, что любовь бывает один раз в жизни, настоящая, испепеляющая, а остальное это — создание ячейки. Такой, знаешь ли, семьи-ячейки.
 — Твоё отношение к сексуальным меньшинствам.
 — Никакое. Я к ним не отношусь. Люблю женщин, а дальше считаю — дело каждого, жить так, как он хочет. И вообще, не надо мешать другим, если не хотите, чтобы они мешали вам.
 — Почему ты носишь рубашку армии U.S.A.?
 — Понимаешь, я ношу то, что удобно. А если подводить под это идеологию, то, пожалуйста, вспомни, сколько людей в Афганистане, во Вьетнаме и Китае убили солдаты, одетые в зелёную форму. Дело не в том, осуждаю я их или нет. Они солдаты и выполняли приказ. И давай обойдёмся без политической полемики, тем более, что вся политика делается в постели у какого-нибудь секретаря и зависит от женщины, находящейся рядом с ним.
 — Почему ты пишешь такие странные рассказы?
 — Понимаешь, в них я пытаюсь отразить свой мир, своё отношение к тем вещам и проблемам, что волнуют меня. Я не считаю, что они странные. Человек думающий поймёт, а дураку не надо.
 — Твои взаимоотношения с людьми?
 — У всякого человека есть душа, будь он хороший или плохой по общепринятым меркам. А что такое душа? Если образно это — сад, в который надо войти и ничего не сломать, не вытоптать, не нарушить. Я не хочу сказать, что у меня с каждым человеком получается разговор по душам, но с каждым я могу наладить хорошие, тёплые отношения до определённого момента. Потом будет так, как захочет этот человек.
 — Володь, извини, я всё-таки позволю себе задать один банальный вопрос: твои дальнейшие планы?
 — Писать, любить, ненавидеть, жить.
 Когда я возвращалась домой, то меня не покидало ощущение, что я оставила человека действительно странного, с какой-то своей философией и твёрдой точкой зрения на жизнь. И ещё. У меня была надежда, что я встречусь с ним и не раз.
===
Сноска к рассказу «Репортаж из души»:
«U.S. Army»1 — армия Соединенных Штатов Америки (англ.)
===
Ложь на платформе красоты
Посвящается любимой женщине,
которая, ни разу не солгала.

Ах, как прелестно она лгала! Нет, правда, ни одного лишнего жеста, фразы. Она артистично держала интонацию, ну просто с ума сойти! И вы, тридцатилетний мужчина, уже умудрённый жизненным опытом, сразу понимаете, что это ложь. Но, смотря в эти широко открытые юные глаза, на эти очаровательные пухлые губки, на кокетливо вздёрнутый носик, разве вы можете обрушить всю жестокость правды? Ведь глаза сразу наполнятся слезами, и это прелестное создание тут же во всю мощь своего таланта сыграет спектакль обиды. И вы опять в который раз будете клясться и божиться, что ни за что на свете не хотели нанести ей кровную обиду. И опять в который раз будете методично вытряхивать содержимое бумажника, для того чтобы, эти глаза восторженно и хищно заблестели.
Нет, это не та ложь, когда какая-нибудь деревенская баба украла у своего опойки-мужа червонец, и наутро, под суровым взглядом своего хозяина, пряча в платок бегающие глаза, глупо улыбаясь, орёт дурным голосом: «Да чтоб у меня глаза лопнули, если я украла!» Но глаза не лопались. И, получив «плюху», она, счастливая и довольная, неслась в лавку, где покупала множество бесполезных вещей. Нет, это была не та ложь.
…Вам долго и упорно будут рассказывать о несчастной любви, о том, что на этот солнечный берег моря её привели настоятельные просьбы родственников и желание забыть того единственного, то совершенное воплощение мужской красоты. И вы поверите, поверите, господа! А что вам остаётся делать? Ведь сюда, на берег моря вы приехали для того, чтобы купить не женщину, нет, а эту красивую ложь. И чем изысканне, искуснее вам её подают, тем дороже вы платите. Так что, лгите, дорогие девочки! Нам это нужно.

Портрет убийцы
Посмотрите на меч — великолепное создание человеческих рук. Сколько терпения, труда и пота вложил кузнец для того, чтобы вывести эти линии, для того, чтобы рукоятка ложилась в руку, словно была продолжением оной. Да, действительно, меч чертовски красив, независимо от того, в чьих руках он находится — праведника или грешника.
Но человек может создавать не только оружие. Детская душа, будто мягкая глина, под властью взрослого. Из неё можно вылепить прекрасное творение, но можно создать и урода. Когда человеку с малых лет внушают: кровь — это всего-навсего красная жидкость, и, в принципе, человеческая жизнь малоценна, поскольку принадлежит врагу, поэтому её можно отнять одним движением руки. Постепенно появляется чувство удовольствия, «опьянения» тем, что твой меч пронзает мягкое человеческое тело, и уши слышат хруст костей об металл, а глаза видят яркую красную, с лёгкой дымкой, струйку крови, текущую по канавке меча. Ты понимаешь, убит он, а не ты, и радуешься «победе». Ты молод, красив, удачлив, чувствуешь игру мускулов под доспехами, и у тебя возникает потребность убивать ради интереса. Азарт туманит мозг, словно наркотик. Крутануть ещё раз рулетку судьбы и посмотреть, выпадет ли удача или ты, проткнутый мечом противника, безвольно осядешь на окровавленную землю.
 Что такое жизнь? Это время, летящее с невероятной скоростью в рамках одного тела. И вот, ты уже старик, твои руки тверды, и нет той упругости мышц, и ты побеждаешь не в лихой атаке с градом ударов, а призвав на помощь житейскую мудрость и большой опыт воина. Ты, пресытившись кровожадными картинами сотен поединков, уже не желаешь смотреть, как, заливая всё кровью, противник корчится в последних судорогах. Да, ты убиваешь, но убиваешь из страха, что кто-то убьёт тебя. Чем дальше, тем больше захватывает тебя этот поединок с собственным страхом. Ты боишься выезжать на турниры, быть странствующим рыцарем. И только великая необходимость, носящая название «война» и приказ господина могут заставить тебя сесть в седло и положить руку на эфес. Вернувшись домой, ты долго и усердно будешь благодарить Бога за то, что Он спас тебя в этой кровавой бойне и дал несколько лишних лет жизни для того, чтобы смотреть на солнце, небо, зелёную листву деревьев и радоваться миру. Ибо, ничей приказ не сможет убить жизнь на Земле.

Уходящий в вечность
Посвящается Джиму Моррисону.

 Она не хотела «летать» и делала всё, что угодно: рычала, стонала и даже плакала. Полёт не получился. Пальцы Гарри доходили до определённого момента, резко срывались с грифа, и гитара издавала фальшивую ноту, мешавшую ощутить великое чувство полёта от музыки.
 Звукорежиссёр несколько раз непонимающе посмотрел на продюсера, словно спрашивая: «Том, зачем ты приволок этого парня?» И делал дубль за дублем. После девятого дубля Джек снял наушники, гаркнул в микрофон: «Перерыв!» — и поплёлся в буфет за пивом.
 В студии наступила тишина. Гарри погладил гитару и подумал: «Почему у меня ничего не получается, ведь это мой шанс?! Шесть долгих лет я ждал его. Когда Том вытащил меня из этого треклятого кабака, где каждый вечер я должен был играть чужую музыку, он сказал: «Парень, ты создан для большего!», моему счастью не было конца. А сейчас я, словно уличный пацан, не могу взять одну ноту». Гарри, погружённый в свои мысли, стал тихо играть колыбельную, которую в детстве пела ему мать. Это была грустная спокойная песня, приносившая умиротворение его душе в трудные минуты.
…Вдруг из ниоткуда вышла светловолосая девушка в белом платье с вереском в руках. Она тихо, чтобы не напугать молодого человека, произнесла:
 — Гарри, я знаю, что это твой шанс стать великим, но послушай: как только ты сыграешь эту мелодию, ты должен будешь уйти в никуда, уйти из жизни людей. Подумай, чего ты больше хочешь — жить, играя, или сыграть один раз, но так, чтобы это осталось навсегда.
 Гарри посмотрел на девушку и спросил:
 — Ты кто?
 — Я? — девушка улыбнулась. — Люди называют меня Музой.
 И, улыбнувшись ещё раз, она исчезла. В аппаратную ввалились, уже изрядно навеселе, Том и Джек. Том подошёл к микрофону и, глупо хихикнув, развязно произнёс:
 — Гарри, мальчик мой, по идее мы должны выгнать тебя в шею. Вот! Но… Джек — мой друг, и он дарит тебе ещё один шанс.
 Гарри посмотрел в окно и тихо попросил:
 — Если можно, пустите звук, когда я скажу.
 — О'кей! — сказал Джек, садясь в кресло.
 Словно вихрем, перед глазами Гарри пронеслась вся жизнь, длинная и никчемная для того, чтобы жить дальше. И слишком короткая, чтобы отдать её сейчас. Постояв несколько секунд, он решил, решил навсегда.
 — Эй, давайте звук!
 В наушниках пошли первые такты фонограммы. Музыкант священнодействовал. Его сердце чётко выбивало ритм: раз, два, три, четыре… Гитара, словно сказочное создание, издавала такие звуки, каких человеческое ухо ещё не слышало. Это был виртуозный полёт мастера. Гарри чувствовал, что его тело становится невесомым, и он уносится куда-то вверх с этой мелодией. Вот он один, окутанный музыкой, а перед ним — Вселенная.
 В студии наступила тишина. Резко протрезвевший Джек посмотрел на Тома и выдохнул:
 — Фантастика!
Толстый, довольный Том с гордостью произнёс:
 — Я же сказал, этот парень может многое!
 — Пойдём к нему, Том. Я хочу к нему.
 Они спустились из аппаратной и вошли в студию. Их потрясённым взорам предстало бездыханное тело Гарри, лежащее на полу. Музыкант ушёл. Ушёл туда, откуда нет возврата.

Возращение Воланда

Мы часто не знаем, какой дух
носит наше тело! А жаль…

 Если вы, господа, ждёте, что речь пойдёт о Дьяволе из романа М.А. Булгакова, то глубоко ошибаетесь. Нечего подобного! Я позаимствовал у великого писателя только имя персонажа. То, что вы прочтете далее, сие есть мой труд и плод моей фантазии. Об этом предупреждаю наиболее ретивых поборников русской литературы. Кто знает, о чём бы писал М.А. Булгаков, живи он в наше время?..
***
 Мерзкая стояла погода. За окном, постоянно лил дождь, надвигалась зима, и поэтому на меня напала хандра, граничащая с необъяснимой тоской. Писать не хотелось, да и о чём? Я сидел в кресле, курил трубку, часами смотря в окно. Казалось, моя Жизнь умирала вместе с Природой.
 Вечером за окном мир, преображаясь, становился загадочным, красивым.
В такие моменты как-то особенно чувствовалась бренность собственного бытия и никчемность мира в целом. И вот, в один из таких вечеров, когда именно точно не припомню, случилась эта история.
 Я читал, передо мной проходила цепь необычайных событий, вызывавшая массу эмоций и будоражившая воображение. Это был потрясающий роман, написанный в 30-е годы ХХ-го века, но не потерявший своё магическое притяжение и очарование.
 Когда я дошёл до сцены бала в «нехорошей квартире», случилось то, чему трудно найти объяснение. Дверь моего балкона вдруг распахнулась и тут же громко захлопнулась. Подойдя к ней, за тем чтобы закрыть, к своему удивлению, обнаружил, что она заперта! Изумлённый, вернулся назад, в кресло… и почувствовал чьё-то присутствие. Списав это на усталость, сел в кресло и закурил. Вдруг «некий» голос сказал:
— Зря вы, сударь, так много курите! Нехорошо это!
И в кресле напротив появился господин приятной наружности.
— Несомненно, если б вы курили добрый английский табак, я бы сказал, что это приятно. Но вы же курите турецкий, испорченный маслами, с искусственным ароматом. Чем меня очень огорчаете!
— На хороший английский табак у меня пока денег нет! Вот и приходиться травиться всякой гадостью! Но, позвольте, милостивый сударь, а вы-то собственно кто, и как сюда попали?!
— Ах да, конечно, вы хотите знать кто я. Извольте. Я вошёл через балконную дверь, моё имя… их так много, что я и сам иногда забываю, как меня зовут. Хотя, если вам угодно, одно из последних — Воланд.
— Вы, наверно, шутите? Ведь это литературный персонаж романа...
— Отнюдь, ведь мой любезный друг, чьим произведением вы изволите восторгаться, именно так меня называл. Впрочем, если хотите, можете придумать своё. Мне все равно.
— Наверно, не стоит. Тем более, если я правильно понял кто вы, то ничего более достойного вас придумать не смогу!
— О-о-о, мой милый хозяин, вы мне всё больше и больше приходитесь по душе! Я бы предпочёл ваше имя! Но, на нет и сюда нет! Как я понимаю, вы, сударь принадлежите к классу «Вершителей Душ Человеческих». То бишь, вы литератор?
— Вы правы, имею дело с самым тяжёлым трудом на Земле. Ибо, каждый знает, как писать, но никто не хочет этот труд достойно оплачивать. Впрочем, точно так же как труд музыкантов и других работников искусства.
— Не возможно оплатить то, чего нет! И не может быть в Природе!
— Вы считаете, что Вдохновенье нельзя оценить в денежном эквиваленте? Увы, в наше время оценивают всё. Даже количество строк имеет фиксированную оплату.
— Грустно слышать это из Ваших уст! Вы должны писать, а не считать копейки! Впрочем, может, я ошибаюсь? И вас волнует нечто иное?
— Нет, отчего же, я люблю писать. Мало того, я умею это делать. И вы это прекрасно знаете. Но тяжело писать о вечном, когда не знаешь, что будешь есть завтра. Кстати, вы не хотите отужинать в моём скромном обществе? Сегодня я богач!
— Ну, отчего же, я с удовольствием разделю с вами трапезу. Стыдно признаться, но я очень люблю поесть!
Я пошёл на кухню приготовить что-нибудь. Однако, вернувшись в комнату со скворчащей на сковородке яичницей, увидел стол, богато накрытый на две персоны, причем содержимое многих тарелок мне не было знакомо. Горели свечи, и тихо играла музыка. Вивальди.
— Друг мой, не сердитесь на меня, я просто решил угостить вас блюдами, давно забытыми московской ресторанной кухней. Тем более что ваша яичница очень мило впишется в эти гастрономические изыски, — сказал Воланд.
— Благодарю вас за помощь, что вы будете пить?
— О-о-о, этот вопрос могли бы не задавать! Спирт, естественно, от всего другого у меня наступает меланхолия. Есть, два вида вина, но, увы, рецепт их утерян. Ваше здоровье!
Мы выпили по рюмке спирта, и через некоторое время продолжили беседу, прерванную ужином.
— Миль пардон, мон ами, но, сколько я не читал ваших произведений, вы либо издеваетесь, либо это — нечто абстрактное! Вы избегаете тем о людских пороках! Это нежелание копаться в грязи или вы просто не понимаете проблем нынешней эпохи?
— Отчего же, я, как всякий нормальный человек, понимаю то, что происходит вокруг меня. Но описывать это — увольте! Без меня! Некоторые священники говорят, что достижения прогресса, это ваша заслуга. Я думаю, вам знакомы телевидение, радио, кино. Вот и скажите мне, что сейчас снимают? Порнуху да боевики! Количество голых задниц на экране равно численности населения Китая! А, если вырезать ничего не значащие диалоги и послушать, то можно решить, что Кантимировская дивизия проводит учения прямо у вас дома. И о чём я должен писать?! О путанах, или о какой-нибудь доярке доводящей свою корову до изнеможения, пытаясь повысить надои?
— Браво, вы меня убедили! Михаил был прав, в России всегда будут люди с острым умом и языком! И всё же, почему вы не пишете о пороках, ведь они есть!
— Увы, есть! Я могу описать всё то, что так портит современного человека, но люди не станут от этого чище и добрее! Показать недостаток — это не значит его вылечить. Можно с точностью определить раковую опухоль, но она не всегда операбельна. И человек, который об этом пишет, должен быть чист и перед собой и перед людьми и, если угодно, перед Богом. А я, сами понимаете, грешу. И даже не пытаюсь каяться.
— Забавно, вот вы сидите передо мной, как в какой-то дурацкой американской комедии, уподобляясь «Доктору Зло», и говорите то, что должен вам говорить я. Как это понимать?
— Не знаю. Наверное, вы устали. Давайте выпьем за то, чтобы нам говорили то, что мы хотели бы услышать!
— Ну, что ж, давайте!
Мы выпили, и Воланд спросил:
— А что вы хотите, ну конечно кроме банального — «ЖИТЬ ВЕЧНО»!
— Где, тут или там? Если здесь, то, несомненно: славы, удачи и материальных благ. Много чего! А там, наверно, как в романе, покой? Да, пожалуй, покой! А вы это к чему? Разве пришло моё время?!
— Ну, сударь, вы себе сильно льстите. Я давно на пенсии. «Забирать» приходят молодые да ранние. Куда мне до них! Просто интересно узнать, что вы хотите от своего существования на этой планете? Если бы вы попросили, я не отказал.
— Попросить, что: дачу, машину, большую квартиру? Я думаю, этим должны заниматься люди, которые на моём таланте делают деньги. И давно уже имеют всё это. Знаете, чтобы получить «ИМЯ» в нашей писательской среде, надо иметь либо капитал, либо несколько лет «ишачить» на какого-нибудь старого маразматика. А у того уже есть это самое «ИМЯ». Но, это вовсе не гарантирует вас от того, что, если «дедушка склеил ласты», то вас заметят, осыплют цветами и вознесут на освободившийся пьедестал. Вовсе нет! Тезис насчёт таланта, пробивающего себе дорогу к славе, увы, глуп и никчемен, поскольку не отражает действительности. Талант надо любить, холить и лелеять! По-настоящему талантливый человек — больной. Больной душой.
— Да, вы правы! Но я могу сделать так, чтобы вы писали как Толстой, Бунин, Манн, Булгаков, наконец.
— А зачем миру ещё одна копия? Они жили и писали в рамках своего времени. Нет, вряд ли кто-то из них написал бы хоть пару строк сейчас. Я пишу, как я умею. Было бы грустно, стать ещё одним Вольтером. Нет, искренне благодарю вас за ваше предложение, но нет!
— Браво, мой мальчик! Музыканты, играйте туш! Именно это я надеялся услышать. Вы сейчас только что своими руками задушили птичку по имени «СЛАВА». Итак, я предлагаю «ДЕНЬГИ» — капитал, как вы изволили выразиться выше. Много, много денег для того, чтобы вы смогли издать любое из своих произведений. Ну, так как? Вы согласны?
— Деньги?! И что я буду делать с капиталом? Вы мне, любезный гость, сейчас предложили вот что. Я беру деньги для того, чтобы опубликовать свои работы и получить за них деньги. Круг замкнулся. В результате, ум будет не свободен, он попадёт в зависимость, я не смогу писать только потому, что буду думать, как бы написать что-нибудь гениальное. Вы хотите, чтобы я не писал? Скажите прямо — мне бросить? Я пишу потому, что испытываю животную потребность! Потому что боюсь задохнуться от переполняющих меня эмоций! Лишь на бумаге «я» — подлинный! Люди лгут постоянно: себе, врагам, друзьям, жёнам, мужьям, родне. Ложь всегда и во всём — вот девиз нашего века! А я не желаю! Стоит мне взять у вас деньги, и я в очередной раз попаду в сети собственного вранья. Я хочу писать просто так, по воле сердца, а если кто-то заплатит за мой труд, то куплю табак. Настоящий, английский табак. И это будет честный табак.
— Увы, мой друг, но и вторая птичка — «МАТЕРИАЛЬНЫЕ БЛАГА» — сдохла, не приходя в сознание. Шопена, пожалуйста! Что у нас там осталось, «УДАЧА»? Пожелайте, и вы будете иметь успех у женщин, обольщать главных редакторов, выигрывать пари, вы будете самой значимой фигурой на Земле! Скажите, «я хочу», и тысячи глаз будут смотреть на вас с обожанием! Итак?!
— Мне жаль огорчать вас, дорогой друг, но я не могу этого сказать. Я хочу! Пока вы говорили, я представил себе, во что превратится моя жизнь. Я тот, кто всегда ищет одиночества, чтобы написать о том, как было бы хорошо, если бы люди понимали друг друга! Но мир, созданный мною кропотливо по крупице вдруг рухнет под истеричные вопли поклонниц. А когда писать? Меня «растащат» на встречи-презентации с «интересными людьми», будут устраивать в мою честь грандиозные пьянки, и тогда я превращусь в заурядного писаку, боящегося «раскапывать» пласты ночных раздумий. Потом начнутся поиски врагов среди друзей, и я умру от приступа прободной язвы. Нет, если меня ждёт успех, то пусть он будет мой! Как маленький ручей постепенно превращается в могучую реку, так и я, живя в этом мире, хочу сам ощутить все взлёты и падения! Я рад, что смог сказать это вам. На свете есть только две личности, с которыми я бы хотел побеседовать. Судьба сделала мне подарок, и я встретил вас. Вы меня выслушали. Остальное не важно.
— Может, я становлюсь сентиментальным, но мне жаль, что птица с названием «УДАЧА», подавилась зерном тщеславия и умерла от головокружения. Вы, мой друг, из тех людей, коих хочется пристрелить ещё при жизни. «Богемскую рапсодию»! Быстро! Иначе, я расстроюсь! Что ж, мне остаётся задать последний вопрос. Смерть — что это? И как вы представляете, свою Смерть?
— Вот, послушайте:
Время жизнь отчуждённо качает,
Отраженьем в красном вине
Мне Судьбу невзначай назначает.
Дама в белом под тонкой вуалью,
При свечах улыбается мне.
Ветер пламя задует, каналья.
Засыпает бездомная Осень,
Завтра будет пурга, снегопад,
Гостья в белом меня переносит
В мир теней, где Сиреневый сад.
В общем, Смерть — это иллюзия! Мы хотим умереть и умираем. Каждый из нас внутри уже готов к тому, что его ждёт там, за «гранью», но боится, что «это» окажется не так.
— И всё-таки, ваша Смерть — что это?
— Абстрактность, ни более того! Смерть неотвратима, как восход солнца. Я не знаю когда, где и по какой причине я умру. И это — замечательно! Не отягощенный сей мыслью, я смогу написать романы, повести, стихи, а, следовательно, проживу десятки жизней своих героев. Единственное, чего бы мне хотелось — умереть внезапно, не сходя с ума от мысли, что земная жизнь исчерпала себя.
— Светает, мы провели славную ночь! Вы, сударь, сегодня порадовали старика. Я подарю вам «ПОКОЙ». Потом, как Вы сказали «за гранью». Мне пора, играйте марш! Кстати, вы встретите «ЕГО», там, потом. Прощайте, а вернее, до свидания! Славная была ночь…
Я открыл глаза. В окно ярко светило солнце, столе догорали свечи…

Аданай
…О животных писать тяжело! Необходимо ухватить суть характера существа, о котором пишешь. Признаюсь честно, у меня никогда не было собаки, а так хотелось! Этим рассказом я воздаю дань уважения тем людям, у кого есть собака, нет, Друг!
***
 Аданай появился у меня случайно. Однажды я заехал к другу, у него жила сука немецкой овчарки. Друг показал щенков, родившихся совсем недавно. Замечательные комочки меха. Один из них, подойдя ко мне, лизнул руку своим шершавым языком. Ощущения настолько поразили, что я не удержался и взял его себе. Друг сказал, что кличка должна быть на букву «А», а поскольку я человек творческий, то и получился Аданай!
 Два часа я терпеливо слушал инструкцию по уходу за псом. На улице все наставления вылетели из головы. Понадеявшись на русское «авось», принёс щенка домой. Подходя к двери, мысленно продумывал разговор с женой. В голове разыгралась целая пьеса по оправданию сего поступка. Но, как это обычно случается в жизни, всё произошло не так. Жена открыла дверь и, увидав щенка, спросила:
 — Это кто?
 — Мечта! — ответил я.
 — Чья мечта твоя или моя? — тоном бронепоезда спросила любимая.
 — Наша, — поглядывая на лестницу, промямлил я.
— И чем кормить эту «мечту»? — сделала победный залп «Авроры» милейшая женщина всех времён и народов.
 — Мясом, — выдохнул я.
 — Твоим?! — подытожила жена. — Ты его хоть выгулял, перед тем как домой тащить?
 — Да, он два раза пописал и покакал! — скромно сообщил я.
 — Не надо подробностей, — уже спокойно сказала жена.
 — Подробность — Бог! — вякнуло откуда-то из глубины меня.
 — Заходи, философ, — смеясь, предложила жена, — Зверя простудишь.
Первый бой мы выиграли. Я опустил щенка на пол, и он засеменил домой, а я за ним.
 — С новосельем тебя, дружок! — радостно сказал я.
Поздравление пёс воспринял буквально: гавкнув в ответ, он «расписался» на ковре! С улыбкой Джоконды, жена принесла ведро и щётку. Замывая «грехи» Аданая, услышал из уст жены:
 — Замечательный пёс. Громко лает. Ой, опять лужа? Что ж, ты не посмотрел, что он протекает?! Шикарная собака! Пойдём милый пёс, я тебя покормлю. Чтоб было, чем гадить на ковёр.
И он пошёл, предатель! Я же его выбрал, а он, можно сказать, меня на кусок мяса променял. Но тут мои мысли закрутились в другом направлении, и я пришел к выводу, что жена приняла пса, а это — здорово!
 Как-то незаметно прошло полтора года, мои заботы о псе, можно было уложить в схему из четырёх пунктов, это выглядело так: прогулка — мытьё — собачья площадка — прогулка. Я не переставал удивляться отличному аппетиту моего пса. Аданай мог, есть день и ночь, периодически прихватывая утро или вечер. Пёс усвоил несколько общепринятых команд, и общение с ним сильно облегчилось.
 Вечером, когда я возвращался с работы, садился в кресло, пёс подходил ко мне, клал свою лобастую голову на колени и рассказывал о том, что с ним произошло за день. Я гладил его, утешал, как мог, и мы шли гулять. Если бы я знал, что этой идиллии было суждено кончиться?
 В тот вечер я, против обыкновения, задержался на работе и решил сразу выгулять пса. Было около двенадцати, мы шли по ночной улице. Под влиянием очарования ночи мои мысли стали удаляться от реальности.
 Женский крик заставил меня вернуться, на грешную Землю. Я скомандовал Аданаю «рядом», и мы поспешили к месту, откуда доносился крик. Ситуация оказалась более чем знакома. Двое «молодцов» пытались ограбить юное создание. Я достал табельный «Макар» и спокойно сказал:
 — Э-э, мужики, хорош, собаку спущу!
Оставив жертву, два «обормота» повернулись ко мне, и я услышал в ответ:
 — Ступай себе дядя, если хочешь до пенсии дожить!
 — Ребята, последний раз прошу, отпустите девушку!
 — Серый, а мужик, по-моему «нарывается»!
В темноте я заметил в руках одного из них нож. Я никогда не учил Аданая команде «фас», он сам рванулся к этому типу, и повис на руке. Заорав боли, тот крикнул своему «дружку»:
 — Чего смотришь, стреляй!
Раздалось два «хлопка», и Аданай, визжа, упал на землю. Третий выстрел «адресовался» мне. Некогда было ждать, пока меня убьют. Выполнил классический «уход», и нажал на спуск. Нас хорошо учат стрелять, с трёх выстрелов я поразил две цели. И бросился к псу. Аданая убили с первого выстрела, вторая пуля попала уже в мёртвое тело.
 Кто-то из бдительных граждан вызвал милицию. Показав «ксиву», я коротко объяснил, что произошло. Потом поднял тело Аданая, и пошёл домой.
Похоронил пса у нас на дачном участке под яблоней.
 Когда у меня на душе бывает плохо, я прихожу на могилу Аданая, рассказываю все свои беды, и он утешает меня, как может…

Сон в лунную ночь
 Я не хотел быть писателем. Правда. Нет, конечно, я писал стихи и думал, что серьезная работа над словом «не про меня». Может быть, моё эго на этом успокоилось бы, если бы...
 Помнится, я читал «Багряный остров» Булгакова, и не заметно заснул. Вдруг встаёт передо мной Михаил Афанасьевич и говорит:
 — А вы, любезный друг, лентяй, оказывается. Почему вы не пишете прозу?
 — Зачем? Я пишу стихи, и мне этого хватает.
 — Значит, стихи? Позвольте узнать, и что, ваши творенья хороши?
 — Когда как, раз на раз не приходится.
 — И кем вы рассчитываете стать? Поэтом Эпохи? И повторить судьбу Ивана Бездомного? Жаль, я думал, вы более тщеславны и амбициозны! Увы, должен признать, Вы не тот, кто мне нужен.
 — А кто вам нужен?
 — Гений! Человек, который знает себе цену. Мне, надо, что бы Ваш язык выделялся среди «этого» хлама. Сейчас 1991 год, пока вы «распишетесь» — будет 2005. И что вам останется? Семнадцать лет работы, и лет, эдак, пять потешить своё самолюбие. А вы пробовали писать прозу? Вы ощущали ни с чем не сравнимое блаженство, когда слова-жемчужины ложатся в строчки, и из них получается драгоценная корона вашего творенья. Напишите хоть одну строчку, и вы познаете самый неповторимый наркотик в мире!
 — Но, я не умею. Вы думаете, что так легко найти слова, точно отражающие те чувства, что переполняют мою душу?
 — Конечно, легко! Я это знаю, как никто другой! А какой великий соблазн, вы пишете строчку, вторую, третью, и вот появляется история. А вы, господин хороший, превращаетесь в творца! Те, кто мучительно ищут слова, никогда не станут гениями. Это — «евнухи от литературы».
 — А как же «муки творчества»? Боль и страданья, от поиска формы?
 — Бред, бред и ещё раз бред. Вы когда-нибудь думали над тем, что обозначает фраза: «писатель, Божью милостью»? Нет? Так вот, мон шер, сотни и сотни поколений оставили на Земле свой след. Огромное количество талантливых людей, умирая, пополняли энергетическую оболочку планеты. На вас возложена великая миссия: быть проводником и научиться брать эту энергию, перерождая её в слова. Вот в чём секрет творчества! Верьте мне, у вас получится. Не сразу. Возможно, вы пройдёте через моменты духовного отчаянья и желания бросить всё к чёртовой матери. Но, пройдя через «это», вы ощутите силу и власть слова над людьми. Людям нужен кумир. Вы идеально подходите на эту роль. Вас ждёт Слава! Хотите, я помогу вам?
 — Да, но как?
 — У меня есть право, я могу стать вашим творческим Ангелом-хранителем. Но я вряд ли смогу уберечь вас от неудач, да это и не нужно, но обещаю, вы будете гениальным писателем своего Времени!
 — Но как же, стихи?
 — А что вам, голубчик, мешает восполнить и этот пробел? Ваших сил хватит, чтобы люди забыли, что бывает «плохая литература». Пишите, я буду ждать...
 Утром я долго не мог отделаться от впечатления, что во мне что-то изменилось. До шести вечера промаялся, а потом, сев за стол, вывел на чистом листе бумаги: «тяжёлые капли дождя упали на землю…». Дальше я не мог остановиться…
Спасибо, Учитель!

Маленький Бог
 Когда приходит Вера? Вера в то, что там, на небе, живёт добрый Старик, который может выполнить любое желание. Странно, но ребёнку принять мировую концессию — одновременно и легко и непросто. Детские молитвы наивны и смешны. В одном они отличны от взрослых — в неуёмной искренности. Ты веришь, и твои желанья исполняются. Благодаришь: «Спасибо Тебе, Господи!» А если этого не происходит, не беда, значит, Бог занят. Попробуй в другой раз. Правда, красиво? Но, увы, это осталось там, в детстве.
 Не буду скрывать, у меня с Богом сложные отношения. Я просто знаю, что Он есть. А помощь? Ну, чем Он мне может помочь? Оградить от дурацких поступков? Да, но совершаю-то их я, и почему «отдуваться» должен Он?! Мне тридцать восемь лет, а ему, наверное, около миллиона. Зачем Его тревожить по пустякам? Не нужно, устал «Небесный Дед» от наших заморочек! Мы сами порой не знаем, чего хотим. Тяжело Ему с нами, с людьми. Знаете, в какой-то религии, есть понятие: «Маленький Бог Внутри Себя». Интересная мысль. Я же — «по образу и подобию». Значит, в моей душе живёт «Маленький Бог». А если так, то пусть Старик отдохнёт. Успеет ещё нанянчиться с нами. Мы, ведь, беспокойные дети. «Его» дети…

Грандиозно
 Дикая попытка человечества «впереться» в космос умерла, не приходя в сознание. То, что «летает» сейчас на околоземной орбите, не хочется называть «гением инженерной мысли». Так как говорят, «слепили лажу» и выкинули в пространство, дескать, пусть болтается. Авось, науке пользу принесёт. Скудно и скучно, господа! А где совершенство формы? Где романтизм технологии? В конце концов, мы летим на Марс или где?!
 Помню, я ещё пацаном зачитывался романами И. Ефремова, С. Лемма, Р. Брэдбери. Там настоящий Космос! Читаешь — и марсианский мороз по коже. Почему-то изобрести и сделать танк, которому не страшно, если по нему шарахнет пучок протонов, это запросто. А вот создать модель корабля на какой-нибудь «энергоматричной» основе — слабо? Слабо, потому что не надо. Не нужен этот звездолёт. Всё равно лететь некуда. Смотришь какой-нибудь «штатовский» фильм и дуреешь. Они там строят такие «глыбы», что дух сводит. Ну, конечно, «наши» тоже развернулись. Нет, сначала как-то стеснялись, а сейчас ничего, смотришь и думаешь: один болт на тридцать две тонны. Красота! Но, увы, это кино, а в жизни… В жизни пока летают «бочки» или недоделанные «челноки». Так что Космос ещё далёк — и в этом вся несостоятельность человечества…

«Битлз», о, сколько в этом звуке!
 Битлов я услышал, ещё мальчишкой, когда мой брат «крутил» на угрюмом ящике с названием «Урал-112» маленькие виниловые диски. По две песни на стороне. Я прислушался и…чуть не лопнул от накативших эмоций. Да, жаль, не получился из моего брата «битломан», и пьедестал кумиров заняли «БОНИ М». Пластинки «ушли», их судьба неизвестна.
 По настоящему я увлёкся творчеством группы «Битлз» лет в двадцать. Мне купили чудо советской электроники — магнитофон «Романтика-306». Это был «зверь-аппарат» и две кассеты «МК-60». Одну тут же приватизировали «предки», а другую я тайно отдал своему другу Димке, с «железным» договором, что тот запишет всё, что у него есть из «Битлов».
 Неделю я переживал и маялся ожиданием. И вот приехал Димон и отдал кассету. Счастье было безмерным, в кассете лежала фотография кумира молодёжи — Джона Леннона! Правда, она была чёрно-белой, но я воспринял её, как икону. И началось «O, gi-i-irl...»! Эта кассета «Битлз» затмила все интересы и срочные дела.
…После долгих переговоров с друзьями и обещаний в течение месяца ничего не просить была проведена «операция» по записи катушки со временем звучания целый час! Друг Серёга на такси из Солнцево привёз свой агрегат — «Комета-209», и мы на моём «Маяке-205» выводили звук часа два. Настал момент оргазма — запись! Честно признаюсь, в жизни не испытывал большего кайфа, чем тогда. Если кто помнит, эти «бандуры» были четырёхдорожечными. Для того чтобы «забить» катушку, на другие дорожки приходилось записывать «Deep Purple. Made in Europe». Мой покой канул в небытие с приходом в убогую жизнь монстра под названием Р-О-К.
 Сейчас, я слушаю «Битлов» на компакт-диске. Та «боевая» кассета — моя реликвия, она была первой…

Кино
 Классно бывает только в кино: и по физиономии обидчика сразу попадаешь, и героиня-куколка, красотка писаная, о-па, твоя на веки. Да много ли чего. Кино на то и кино, чтобы все наши тайные желания выполнять. А в жизни сплошное разочарование! Идёт по улице девушка, и такая краси-и-и-вая, с ума сводит!
 А ты?! Маленький, пузатый, глаза, точно у поросёнка, а ноги кривые, словно всю жизнь в седле провёл. И денег у тебя на бутылку «Старого мельника», ну не ужас?!
 Теперь ответьте, куда мне такому знакомиться? Она же любит больших, с короткой стрижкой на гамадрилоподобной голове. Нет, у меня тоже модная стрижка, «плешка» называется. Лысый как колено. Даже если допустить, что я подойду, вялым языком отпущу комплимент. И, совсем сумасшедшая идея, смогу увлечь беседой, то тут же меня убьёт этот «спутник» её жизни. А оно мне надо? Не а-а-а. Я жить хочу! В кино лысый «колобок» — Дени де Вито запросто «валит» супермена, соблазняет очаровашку, делится с ней откровенным… И всё-то у него получается! А что вы хотите? Кино...

The professional
 Сколько в мире происходит чудес, сложно сказать. Да и что можно назвать чудом? Одному и обыкновенное совпадение покажется чудом. А другому подавай «настоящее» чудо: что б до кишок пробрало и глаза на лоб вылезли от удивления. Расскажу вам историю. Чудо это или нет — решайте сами.
 Это случилось поздней осенью. Заболев очередной простудой, я сидел дома. Измученный борьбой за свободное дыхание, выпил чаю и прилёг отдохнуть. Не знаю, сколько проспал, но звонок в дверь сильно испортил мне настроение. Я никого не ждал и не был настроен сдерживать свои эмоции. В проёме двери передо мной предстало существо неопределенного пола, нагло продолжающее звонить.
 — Тебе чего?! — спросил я недружелюбным тоном.
 — Мужик, купи крест! Трубы горят, понимаешь?! — существо тяжело вздохнуло.
 — Докатился: крест уже пропить хочешь!
 — Не твоё дело! Берёшь иль нет?
Я хотел было закрыть дверь, но что-то меня удержало:
— Покажи.
И это «чудо природы» достало крест изумительной красоты. Первая мысль: украл. Поэтому я придал голосу грозные интонации:
— Ну, и где ты его скоммуниздил?!
— Не-е, не крал. Бабка «крякнулась», а мне не надо. Да ты не дрейфь, хозяин, цацка «чистая».
— Сколько хочешь?
— Дык, ёлы-палы, на два пузыря дашь — и ладно.
Я достал сторублёвку и, отдавая, пригрозил:
— Ежели на меня менты наедут, я тебя из-под земли достану, усёк?
— Правда, бабка оставила, — обижено прогнусавило существо, намереваясь что-то ещё вякнуть, но дверь уже закрылась. Положив крест на стол, лёг и уснул. Разбудил меня телевизор, вдруг заработавший ни к селу, ни к городу. Я слегка удивился: жена уехала к маме в Питер, а гостей не ожидалось. Встал и пошёл в гостиную. Да, «ящик» работал исправно, а в кресле перед ним сидел… лилипут! Здрасти!
— Ты кто, и как сюда попал?!
— Я — Бог! — весело ответил лилипут и спросил: — А что?
Только сумасшедшего мне и не хватало! И что же делать? В 70-е годы у группы «Smoke» была песня с таким же вопросом.
— И музыка в ней хорошая! — пропищал мелкий, отвечая на мои мысли.
— Я не понял, ты чё, в натуре, в голове у меня ночуешь?! Ты кем себя возомнил? Вот возьму за шкирку и выкину к ядрёне Матрёне!
— Мужик, мужик, ты, что не врубаешься? Я Бо-о-ог! Ну что мне надо сделать, чтобы убедить тебя?!
— Бог, говоришь? А сопли мои убрать слабо? Второй день продышаться не могу.
— Тю, Боже ж мой! Раньше грозу просили. Мнда-да, мельчает народишко. Ладно, сопли так сопли. Встань сюда, чадо моё.
Я встал и не понял, что произошло: вдруг дышать стало легче, и болезнь ушла. Интересно, как это получилось?
 — А ещё что ты можешь?
 — Всё. И ничего.
 — Погоди, земляк, ты только что возвестил, что ты — Бог. Значит, всё в твоей власти.
 — Бог! Но вы сами виноваты, что у меня ничего не выходит!
 — Кто «вы»?
 — Люди. Ты заметил, какой я маленький?
 — Да уж, мудрено не заметить. Кстати, ежели ты меня создал «по образу и подобию» своему, отчего сам такой мелкий — болел, что ли?
 — Вот-вот, именно «мелкий». У тебя время есть?
 — Навалом, может почайпьём?
 — Давай, замёрз я под дождём ходить.
 — Пошли на кухню.
Через некоторое время мы пили чай, и я слушал его историю:
 — В экспедицию на корабле «Делатели» я попал случайно. Заболел мой друг, и меня назначили «Богом». Не буду объяснять, когда, с какой миссией и откуда мы полетели. Сам я уже стал забывать родную планету. Единственное, что я знал, если удастся отыскать жизнь, то мне предстоит стать «Великим Учителем».
 У твоей Звезды было три планеты, где экипаж обнаружил жизнь. Но ни на одной из них не было людей. Путём долгих расчётов мы пришли к выводу, что именно твоя планета подходит для эксперимента — создания вас. К счастью, здесь уже была атмосфера, жизнь. На совете мы спорили, даже переругались, но всё-таки решили «делать» вас здесь.
 И началось. Первым делом сбросили заряд протоплазмы класса «XZ-583». Страшная штука! Хладнокровные начали дохнуть, выжили только теплокровные. Вы потом это назовёте «Ледниковым периодом».
 Через миллионы лет из биомассы сделали две особи — мужчину и женщину. Ева получилась хорошенькой, а вот Адам подкачал — страшный и глупый. Б-р-р, кошмар моей юности. Разбили мы заповедник, назвали его «Раем». Живописное местечко. Запустили туда Адама с Евой.
 Я учил эту парочку всяким премудростям, программа была обширной. Ева — девушка способная, училась хорошо, Адам же — малый с ленцой. Моим подопечным предстояло ознакомиться с голографической программой «Змей». Но произошёл непредвиденный сбой в системе энергообеспечения, физику которого я и сейчас не берусь объяснить. Мозг каждой особи получил «цикличность», пропала ценная информация, многое из того, чему я их учил. Даже сейчас человек, который у вас считается гением, использует свой мозг всего на 15%. На Совете решили, что программа «Вы» утратила свою актуальность. Энергополе с заповедника сняли. «Испорченный материал» (лилипут грустно засмеялся) следовало бы уничтожить, чтобы оставить секрет разработки программы в тайне…
 Но остатки биомассы всё-таки запустили в спецагрегат «Делателя», «налепили» с матрицы первых людей и улетели. Мне приказано было остаться. А, чтоб не помер, «подключили» меня к вам. Пока хоть один из вас верит в меня — я живу!
 Лилипут замолчал, потом вздохнул и продолжил:
 — Вот ты спросил, почему я мелкий? Да потому что каждого из вас я слышу. Для того чтобы помочь вам, приходится использовать «свою» энергию. От этого и уменьшаюсь. Конечно, я могу «вырасти», но мне нужна Вера. Ваша Вера в меня. А вы то денег просите, то дачу, то квартиру, то ещё какую-нибудь глупость. Меркантилизм, да и только. Не стало Веры, вот беда! А во мне росту осталась лет на триста.
 — Я-то чем могу помочь?!
 — Напиши про меня. Может, задумаются люди. А вдруг потом поверят.
 — Что же мне писать? Очерк, статью или интервью? Да меня в дурдом упрячут!
 — А ты рассказ сотвори. Ладно, пора мне, пошёл я.
 — Куда же ты пойдёшь?
Лилипут улыбнулся:
 — На небо полезу. До свидания! Глядишь, свидимся ещё…
Ушёл, будто испарился.
Я взял крест и направился в кабинет. Над письменным столом вбил гвоздь и повесил крест. Глаз радует!
Обрёл ли я Веру — не знаю. Знаю одно: ходит где-то «Маленький Бог» — печальный Лилипут с добрыми глазами. Professional! Помоги ему, Боже...

Париж — город мечты
 Париж — город моей мечты! У каждого человека есть город, куда бы он хотел поехать. Для меня это — Париж, странный город влюблённых и поэтов. Впрочем, если ты не влюблён, то, наверно, не оценишь моих слов и страсти, которую я испытываю к этому городу. Возможно это от книг, что читал в детстве. Ведь именно там ходил Д;Артаньян и его друзья, а за много лет до них, шут Шико одурачил «Фронду». На площади, где люди кормят голубей, выступала Эсмеральда, а вон из-за того угла ею любовался Квазимодо. По этим переулкам пробирался таинственный граф Калиостро. А в этой башне творил чудеса Л. Оливье. Как хорошо было бы оказаться здесь! Шелестя юбками, прошла девушка похожая на королеву Марго, а в этом кафе писал Хемингуэй лучшую из своих повестей — «Старик и море». Каждого из них Париж по-своему любит и помнит.
 Я стою напротив Лувра, и мне кажется, что сейчас выедет в карете Филипп Красивый или кардинал Ришелье. Под мостом, у Сены я непременно встречу генерала Черноту, увы, в подштанниках. Да здравствует сила русского кинематографа!
 Иду по Монмартру, где худые художники делают вид, что очень заняты работой, но если проявить настойчивость, то можно за 3 франка получить свой портрет.
 Ночной Париж безумен и ярок, словно карнавал. Повсюду улыбки, улыбки, улыбки. Путана, улыбается мне как старому знакомому.
 Вдали вижу «ёлку» Эйфелевой башни, и понимаю, я здесь! Здравствуй город моей мечты!
 Конечно, всё не так. Париж может оказаться серым, неуютным, пустым городишком с урбанистическими чащобами. И встретят меня не мушкетёры короля, а пошлая банда панков. Но кровь деда-казака подтвердит победу в Отечественной войне 1812 года. Живя в Москве, тяжело представить себе Париж. Но мне подвластно перо, а значит, я могу описать свои мечты. Главное не то, что окажется на самом деле, а то, что я сочинил. Автор — творец, он может придумать сотни городов и стран, ни разу не побывав там. Меня будут окружать восточные красавицы и холодные скандинавки. Я, создатель историй, стану одновременно и принцем и нищим, мне по силам искать сокровища Агры и управлять Наутилусом, курить гаванские сигары и пить виски с Мерлин Монро!
 Или бросить всё к чёртовой матери и уйти на поиски подземной страны, название ей придумаю сам? Моя кожа загрубеет от штормовых ветров и солёных брызг. Или полететь на Марс, где какая-нибудь марсианочка влюбится в меня до потери сознания? Но я ни за что не упущу возможности выстрелить первым на своей судьбоносной дуэли. Впрочем, пока я хочу в Париж!

Командировка в Париж
 Нервотрёпка с посадкой в самолёт кончилась. Поздравляю! Вы, прелестная госпожа, летите в Париж. Да-с, вот такая превратность судьбы. Очень приятно познакомиться! Писатель. Надежда России. В командировку. А вы? Отдыхать. Это прекрасно!
 А начиналось всё… Боже, как же это начиналось? Первое неловкое, почти случайное стихотворение. Даже нет, стишок. И я, гордый от собственного могущества, показывал его, кому не попадя. Но стишок-то, честно говоря — сущее барахло! А я с неутомимостью дятла писал, писал и писал... Временами доводя себя до словесной тупости. Однако научился «складывать слова». Друзья, теша моё самолюбие, говорили, что получается хорошо. Проза «полезла» из меня, как шампанское из бутылки. Начался постоянный поиск слов словно хлеба. Смешно, сидя в кресле бизнес-класса и летя заключать контракт, думать о «муках творчества».
 Пожалуй, надо выпить — может, отпустит. А неплохой коньячок и стюардессочка тоже. Так о чём это я? Ах, да. Первые рассказы напоминали железобетонные блоки. Некий ледокол «Красин», мир его железу в ледовых просторах прозы. Угрюмый Гений «достал», и пришла лучезарная Патетика. Не хотелось уходить с благодатной почвы мистицизма. Пришлось. Количество «изведённой» бумаги сравнялось бы с количеством макулатуры за «Большую Советскую Энциклопедию». А достойных внимания всего две-три вещицы, не больше. Настал момент крепко подумать. Либо я пишу и меня читают, либо сдать написанное в приёмный пункт и взять «Три мушкетёра». А поскольку эта книжка у меня имелась, то оставалось писать. Сейчас вернусь. Пардон, ма шер. Мне нужно было поправить ботинки. Сударыня, два бокала шампанского, пожалуйста! Вы не против? Ну и чудесно.
 Так вот, творческие схватки продолжались, а «кесарево сечение», как вы сами понимаете, придумали не для меня. Пришлось рожать! Когда мне подарили компьютер, дело пошло веселее. За год я «выдал» три сборника стихов и неслабый набор рассказов. В нашем мире ещё случаются чудеса! Поверьте мне, я знаю.
 Мой друг, находясь в Париже, нашёл потомка русских эмигрантов и в приватной беседе обнаружил мой талант. Уж не знаю, что этому графу показалось в моих бреднях, но он захотел познакомиться со мной. Извините, такой «отборной» сволочи я в жизни не видел! Для затравки мне посулили мешок денег и попытались навязать контракт. Вы видели когда-нибудь пони на стройке социализма? Нет? Так вот, исходя из этого контракта, роль пони отводилась мне сроком на пять лет. Но я вовремя понял, что никакие деньги этого не стоят! Да-да, конечно, я подожду. Мадам, ещё рюмочку коньяку? Обедать? А как же! Недурно, хоть и «самолётная еда». Правда, моя супруга готовит лучше.
 Итак, «мешок» денег остался на своей исторической Родине, а я продолжил работу «в стол», и, вероятно, так бы остался известным только среди друзей, как вдруг… Знаете, Бог любит дураков, пьяниц и всю творческою братию. Пришёл один знакомый и свёл меня с изумительным человеком! Он сказал: «Я, честно говоря, ни черта не понимаю в литературе, но твои вещи мне понравились». Бывает же! И я снова лечу в Париж! Меня ждёт редактор, а может, и слава. Посмотрим.
Прилетел. Поговорили. И вам всего доброго! Приятно было познакомиться! Меня? Мадам, через некоторое время, вы увидите меня на всех телеканалах мира! Я вам это обещаю. До скорого! Какая приятная дама...

Сны первой любви
 Философское восприятие атмосферных явлений ведёт к меланхолии. Дождь — это чудо! Особенно, когда «стеной». Поразительно, но ощущение какой-то безумной мощи вдруг наполняет тело и приводит душу в равновесие. Он, словно «смывает» ту мерзость, что «прилипла» к душе. А потом, приходит пора стихов. Вдруг возникает некая ассоциация: как дикий плющ обвивает ствол дерева, так и строчки нежно обвивают Идею. И неважно, что тётка-Грусть решила «отдохнуть» в твоём доме. Ведь стихотворение получилось, и оно радует глаз и слух своей законченностью и мелодией аллитераций. Красиво как никогда! Бокал вина и трубка с английским табаком, уютное кресло у окна. Тихая, будто из ниоткуда, музыка. Что-нибудь из «старого» рока, наверное, «Deep Purple», да, «Deep Purple» — замечательно! И Память. Птица — Память уносит туда, где было хорошо. Лица друзей, первый поцелуй, признание в любви. Боже, как заплетался язык, и буквально физическое ощущение, что ты краснеешь! А она улыбается и ждёт. Ждёт слова. Впрочем, целует первой она! Дождь пошёл «стеной»...
 Первая Любовь. Как давно это было! Милая девочка, ещё вчера укладывала любимую куклу спать, а сегодня ты смотришь на меня и улыбаешься. И я смотрю на тебя, затаив дыханье, и густо краснею от твоего взгляда. Кто-то из твоих подружек наклоняется, и что-то шепчет тебе на ухо. Наверное, какую-нибудь глупость про меня. Вы смеётесь, а я, смущаясь, отворачиваюсь в сторону. Но, через несколько секунд наши глаза снова находят друг друга. Ты ждёшь, что я подойду, заговорю. Нет, не могу! Ты кажешься Мадонной, а я — мальчишка. Ты уходишь. Я иду домой, проклиная нерешительность.
 Вечером, давая выход эмоциям, включаю радиолу, и «Голубые гитары» поют о любви. Моей Любви! После двадцатого прослушивания душераздирающий истории «про любовь», пластинку начинает слегка «колбасить», впрочем, нервы отца тоже. Ночь приносит кратковременный покой. Утро приходит, как священник перед казнью. И только глупая надежда, несёт меня опять в школу.
 Ты оказалась умной девочкой, женское начало подсказало тебе выход. Проходя мимо моей парты, ты непринужденно бросила: «Привет!». Удар ногой в грудь я бы перенёс более стойко, чем это слово! Как утопленник, делаю шумный вдох и выдыхаю: «Здравствуй!».
 Весь урок я то поднимался на вершину Счастья, то падал в пропасть Отчаянья. На перемене ты подошла и просто предложила яблоко. Я взял. В жизни не ел яблок вкуснее! Ты что-то говорила, и я отвечал. Домой мы шли вместе. Дорога, какой короткой она мне показалась тогда! Около подъезда ты спросила: «Что ты делаешь вечером?». Я, как идиот, ответил: «Не знаю». «Позвони». — И на ладонь лёг тетрадный листок. Дверь захлопнулась. Я несусь домой. Нет, лечу, словно добрая фея подарила мне крылья! И опять радиола с «Голубыми гитарами». Теперь это — гимн. Гимн Счастью! Я беру листик трясущимися от нетерпения руками, набираю номер. Ты берёшь трубку… Время остановилось.
 Приход матери с работы слегка «отрезвляет» меня. Сдавленным голосом предлагаю тебе погулять, и, о чудо, ты соглашаешься! Кладу трубку, иду к себе в комнату. Все шмотки летят на пол. Какой ужас: мне нечего надеть! У банального спортивного костюма предательски «пузырится» материал на коленках. В официальном английском костюме, подарке мамы, моя тонкая торчащая шея вызывает приступ тошноты. Выручает «боевая» «джинса»!
 Вот горе, мне снова грозит «приступ эпилепсии». Причёска… На кого я похож?! Полтора часа уходит на то, чтобы «убрать» признаки детства. Готов.
 О, Боги, за что вы прокляли меня?! Идёт дождь, да не мелкий заунывный, а — «стеной», как я люблю… Но сейчас, когда мы должны встретиться… Топчусь перед дверью подъезда, и вдруг вижу тебя.
 Ты идёшь под зонтом, радостно улыбаясь. «Лечу» к тебе на встречу, не замечая дождя. Ты смеёшься, сравнивая меня с воробышком, и предлагаешь пойти к бабушке. Я возражаю. Мой внешний вид не соответствует официальному визиту. Но бабушка в деревне, и квартира пуста. Мы бежим на соседнюю улицу под зонтом. Ты открываешь дверь, обитую потёртым коричневым дерматином. «Заходи!» — а сама идёшь в ванную. Возвращаешься с полотенцем и тапками. Несмотря на мои вялые протесты, ты заставляешь снять джинсовою куртку и футболку. Я повинуюсь, и мой «суповой набор» предстаёт перед твоими глазами. Ты отдаёшь полотенце и уходишь на кухню. Я вытираюсь и осматриваю жилище твоего бабульца. Старая кровать с горой подушек под белой накидкой, комод с кучей фарфоровых статуэток, телевизор, накрытый белой вязаной салфеткой и две большие фотографии на стене. Старая квартира имеет особенный запах, «запах» истории.
 Иду на кухню. Удивляюсь. Ты успела сделать бутерброды, налить вкусно пахнущий чай и красиво сервировать стол. Пьём чай, говоря о пустяках, и у меня возникает ощущение, что я знаю тебя давно. За окном темнеет, время летит быстро, но мы не замечаем. В комнате ты включаешь старую радиолу и, шутя, приглашаешь меня на танец. Незнакомая музыка нравится мне. Мы «плывём» в медленном танце, ты смотришь мне в глаза, а я чуть не схожу с ума от этого взгляда. На грани потери сознания, заплетающиеся языком, я говорю: «Я люблю тебя, правда!». Сказал, и вдруг понял, что не знаю, что делать дальше. Ты целуешь первой! Первый, неумелый поцелуй, я помню его!
 Да, давно это было. Где ты, моя первая девочка? Я стал другим. Самоуверенным циником. И не теряю сознание при общении с «прекрасным полом».
 Когда ко мне в окно стучит Златокудрая Муза и преподносит в подарок Стихи, я вдруг вижу глаза моей первой любви. И тогда… Бокал вина, трубка с английским табаком, уютное кресло у окна. Тихая, будто из ниоткуда, музыка. Что-нибудь из «старого» рока, наверное, «Deep Purple», да, «Deep Purple» — это замечательно! И ты — моя Первая Любовь! Здравствуй...

Гений
 Я — гений! А что вы хотите? Кто про себя вот так просто может сказать, что он — гений?! Вы можете? А я могу! Кто это решает? Критерии гениальности обусловлены общим мнением. Гипертрофированная ущербность личности приписывается скромности. Абсурд чистой воды! Прежде всего, я сам должен чувствовать собственную значимость в истории Человечества! А уже потом отдельные индивидуумы могут «кудахтать» насчёт моей принадлежности к пантеону «великих». Мне повезло, моё творчество оценивают люди, которые не лгут. А, если и делают это, то гениально. Приятно, чёрт возьми!
 Кто сказал, что творческой личности нужна критика? «Слабые вещи» уйдут сами собой. Но, хотя бы пять минут я буду уверен, что написал бесподобно! Да, можно мягко указать на ошибки, не давя на нервы. Вот правильный подход к таланту. Аллилуйя! Если вы это осознали, зачем меня обижать?! Ведь вам не станет легче.
Хотите секрет? Моё пишущее «я» и «я» обычное живут в параллельных мирах. Наивное «я» выползает по ночам, когда пишу. Оно беспрестанно оглядывается и быстро прячется при малейших признаках его рассмотреть. Зато реальное «я» — наглое и слегка хамоватое — всегда при мне! Критикуя мои творческие потуги, вы обижаете то «наивное», а в ответ вам хамит «дневное»! Ну, как секрет? Тянет на Нобелевку или сразу в «Кащенко»? Один мой друг сказал, скромнее надо быть! И что? «Пыхтит» над переводами, с чувством глубокого удовлетворения. А я не желаю! Я — гений!

Последняя...
 Последняя Любовь, а что за ней? Старость, смерть или манная каша? Вот идёт девушка, солнце просвечивает точёную фигурку — ам, так бы и съел! И тут правая доля головного мозга начинает спорить с левой.
 Звучит вопрос, от него эротика уходит с проворством подмосковной электрички: «чавки» не забыл? И вы начинаете лихорадочно искать вставную челюсть, пока вспухший от волнения язык не упрётся в неё и с фанатичностью маньяка не выдавит её вам на ладонь. Мой беззубый генерал, а на кой вы ей нужны? Я-то такой умный, она оценит меня! Ага, вы ей ещё расскажите как 1812 году, под видом сперматозоида, нанесли сокрушительное поражение Наполеону в пузе его жены. И она поверит! Наивная, точно эскимо на палочке. Вы можете гордо выпрямить, сведенную артритом, спину, и… только не пукнете, смело приглашайте на ужин при свечах с пластинкой Кабалевского на граммофоне. Маленький совет, не уделяйте спиртным напиткам пристального внимания. Если малышка захочет прилечь, а твой «задумчивый друг» вдруг станет решить теорему Ферма… Что будет дальше, и думать не хочу! Да, и постарайся встать раньше неё, не пугай святое создание своим телом. Лучше тебе уйти первым, избавишь от необходимости давать невыполнимые обещания.
 Переходя улицу, посмотри налево, может, это мчится твой грузовик…

Спать
 Вы пробовали когда-нибудь уснуть стоя? Зверское ощущение! Принять себя за парнокопытное, потерять человеческий облик, для этого надо иметь большую душу или быть членом партии «Зелёных». Я так не могу! Как отказать себе в удовольствии потянутся на большой, размером 70х70, подушке, а зимней ночью закутаться в тяжёлое ватное одеяло. Кайф, правда?! А это ощущение перины? Когда пёрышко к пёрышку, с ума сойти! Но главное — процесс подготовки ко сну.
 Вы долго, с упоеньем идиота, пьёте чай, покрываясь капельками пота. Затем, кряхтя и постанывая, идёте в туалет, и там совершаете священнодействие, обильно поливая своей мочой унитаз, словно желая отомстить за все неприятности приключившиеся с вами за целый день. Дальше, вы, почёсывая мягкое место, шаркая сбитыми тапками, перемещаете своё тело в спальню. Вот он, момент истины! Главное, не потерять цельность мысли и не забыть то, что хотели сказать жене перед тем, как отпустить своё сознание в страну «Снов и грёз». Вы, наконец, объяснили жене, почему в «Спартаке» играют исключительно козлы. И она, убаюканная вашей эрудицией, сладко засвистела в стенку. Вот тут можно подумать: «Спать». Но, ни в коем случае, не вспоминайте о «заначке» или о ножках любовницы…
 Спать! Иначе, вы опять будете до трёх часов утра, ворочаясь с боку на бок, искать повод, задержатся завтра на работе.
 Спокойной ночи, господа…

Гороскоп
…Я прочитал в одном гороскопе, что Скорпион (Скорпион — мой знак) всегда надеется на «доброго дядю». Дескать, придёт и разведёт все неприятности. Посему решено было дать волю своей «горбатой» фантазии и допустить банальную случайность для выполнения одной из моих «хочух».
 Ко мне пришёл мужик и дал денег! Офигеть, да так много, кидай лопатой — надорвёшься! И что я буду делать?! Не стоит ждать от меня оригинальности, пойду в супермаркет и куплю сырокопчёной колбасы. Много! Наемся до коликов, а уже потом, после литра «Новокаина» и килограмма «Фестала», я смогу подумать: так жрать нельзя!
Поеду, допустим, в Лос-Анджелес, по-нашему «город Ангелов», — погреться у океана, кубинских сигар покурить, рому натурального попить, с мулаточками потанцевать, посмотреть, как тамошние ангелы живут. И возьму с собой недоеденную колбасу и армейский запас тушёнки — не пропадать же харчам. А чтобы не морочить себе голову и не таскать в придачу к тушёнке ещё и чемодан денег, обзаведусь 232 карточками «VISA» и одной справкой из дурдома — на всякий случай. Видел по телеку, как чудной «ботаник», предлагал… Что «VISA» решит все проблемы, клади и кати к чёртовой матери. Не, ну конечно, «баксов» пятьсот в ботинок спрячу, на всякий случай. Поселюсь не в каком-нибудь «клоповнике», а в этом, как его, отеле достоинством, как коньяк, пять звёздочек — в «Planet Hollywood». Подойду к администраторше, а та посмотрит на меня глазами похотливого диплодока и сразу предложит номер «люкс». А я ей: «фу-у, мадам, что за дурной тон, мне подайте Penthouse»! А лиловой негр, пыхтя под чемоданом с тушёнкой, будет с любопытством оглядывать меня, пытаясь понять, кто я. Конечно, дам ему на «чай» сто «баксоидов», нет, десятки хватит. И тут, подумаю, а на хрена я тащил тушёнку, если могу отобедать в ресторации?! Денег — «лом». Найду русский ресторан, толкну там тушёночку по 25 «вонючих» баксов за банку и радостно отобедаю. Потом вернусь, доем колбасу. Боже, эти долбанные капиталисты жрать не умеют. Ведь даже после тройного обеда русская душа страдает по колбасе.
 Первая ночь за «бугром»: огни реклам и зазывающие девки у дверей кабаков. Подкараулила вторая неожиданность — 73% путан — свои, русские! Мама дорогая! И на кой тащиться в Европу, что б «пощупать» русскую ж…у?! Этого добра и дома хватает.
 А тут ещё ностальгия. Должен признать, она — главный враг русской души.
 Надо что-то делать, сами понимаете… Нажрался! Но, не без пользы, вывел тезис, отчего «наши» так пьют на чужой земле. Во-первых, «накрывает» сволочь-ностальгия, и, чтобы убить её, приходится травиться «Граппой» или ещё какой-нибудь лабудой. Ну, а те, кого минует чаша сия, выкушивают «палённую» «Метаксу», под впечатлением от перспективы возращения на историческую родину.
 Но вдруг, после просмотра разбитых греческих горшков, руин замков и очередных «святых» мест, я подумаю: Боже, что я здесь делаю? На кой ляд мне эта заграница?! Домой хочу! Я «лечу» в аэропорт со скоростью снаряда установки залпового огня «Град». Сажусь в родной ТУ-154, где провожу несколько часов в обществе наших заботливых стюардесс.
Здравствуй, Родина…

Пиратское счастье
Шестнадцать человек на сундук мертвеца,
Ё-хо-хо-хо, и бутылка рому!
Старинная пиратская песня

…Романтика! Свобода! Море! До чего же хорошо! И крики чаек, и шелест волн, и обжигающий ветер в лицо! А бой и добыча?! И тёплая кровь, стекающая с твоего клинка. Золото — вот смысл твоей жизни. Ведь на него ты покупаешь портовых шлюх и всё то, что пожелает душа.
 Правда, есть некоторые неудобства, но о них ты стараешься не думать. Например, в каждом порту тебя ждёт виселица или тюрьма, а потом расстрел. Мелочи, но они сильно отравляют жизнь. А шторм?! Когда кишки выворачивает наизнанку, расслабляться нельзя, не дай Бог, друзья решат, что ты трус...
 Или штиль, он сводит с ума любого морского волка.
 Вдруг жизнь как будто надламывается, и ты осознаёшь, что стар, а гавань, где тебя ждут, исчезла! Какая, к чёрту, романтика, если бьёт дрожь в коленях, когда выходишь на палубу. Ты тайком начинаешь мечтать, чтобы резвый клинок отобрал твою жизнь. И вот опять бой, опять ты напрягаешь последние силы и побеждаешь! Виват, амиго! Ты выжил в который раз, а жизнь уйдёт внезапно! Ты вышел на палубу, вдохнул солёный ветер и умер!
 Что сделают с твоим телом — это уже неинтересно. И только мальчонка-юнга утрёт слезу и сложит легенду, он расскажет её в старых кабаках молоденьким шлюшкам в надежде на ночь любви.
 Так и будет, пока есть этот мир...

Я — робот
Я — робот! Созданный чёрт знает где, чёрт знает, кем и чёрт знает зачем! Мой номер вам ничего не скажет. Единственная ценность — это латинская буква «U» на груди. Что она обозначает, я не знаю. Кто-то из создателей научил меня писать стихи. Какие они, мне не понять, но людям забавно, а это главное.
На этом моё счастье и кончилось. Мода на нас прошла, и нас утилизировали. Кого разобрали на запчасти, кого выключили, а меня хозяин выгнал на улицу. Теперь стою у метро и побираюсь, словно бомж из той давнишней жизни! Привыкаю, только «менты» гоняют или злые люди деньги отбирают. А мне они необходимы, на них я батарейки покупаю. Самые удачные дни это неделя в начале месяца и в конце, денег дают больше. Я читаю людям то, что написал экспромтом. Если кому-то понравится, то я «распечатываю». У меня принтер в груди. Хотите, для вас, напишу что-нибудь? Только уговор, если понравится, с вас — десятка! Договорились? Хорошо, слушайте:
Всё смешалось в этом мире:
Краски, буквы и цветы.
Ты живёшь один в квартире
И мечтаешь о любви.
Но уносит ветер в поле
Фразы, клятвы и мечты.
Только это очень больно,
Жить надеждой о любви…
Ну, как? Вам «распечатать»? А деньги? Храни вас Господь! Тяжело, конечно, особенно, когда дожди начинаются. Или «свои» обижают! Запчастей нет, вот и норовят то гайку украсть, то масло «выпить». На днях драку видел, двое «наших» дрались из-за «маслёнки». Один другого сильно избил. И даже никто не разнял! Скоты, одно слово! А масло сейчас очень дорогое. Его ещё найти надо. Ладно, пойду, а то вон наряд идёт, опять в «обезьянник» возьмут! А мне туда нельзя. Сегодня пятое число — получка. Авось, дадут что-нибудь. Батарейки «садятся»… Всего вам доброго! Ох, грехи наши тяжкие...

Сказ про то и про это
…Жил да был гном — злой презлой. Бывало, встретит кого-нибудь и давай выговаривать, то летает низко, то ходит громко или смотрит косо. И не было покоя от гнома-тирана ни днём, ни ночью, замучил донельзя придирками народ сказочной страны. Случалось так разойдется, аж вспотеет, «бу-бу-бу, уф!»
 А где живут гномы? Правильно в пещерах. Вот и наш выдолбил ход в скале и лазил туда, пыхтя и ворча себе по нос всякие непристойности.
 Долго иль нет, а появилась в той стране обыкновенная ведьмочка, девушка молодая, ученица великого мага Маригора, наследница его книг, выпускница школы сказочной магии и обладательница золотой бляшки, девчушка, что надо.
 Однажды, когда гном выносил мусор, они столкнулись, так же неизбежно, как всякие встречи происходят в любой сказке.
 — Ой, извините, пожалуйста, я вас не заметила, просто залюбовалась красотой леса, — сказала ведьмочка.
 — Не заметила! Да знаешь, кто я? Я — гном! Самый великий житель этой страны, а ты меня толкаешь! Ходют тут ходют, честным гномам покою не дают. Ты вообще кто? Я тебя не знаю, не видел, чё здесь делаешь? Иди отседова подобру-поздорову, а то будет много неприятностей, я тебе их устрою. Гарантирую!
 — Чегой-то вы тут «разлаялись»?! Я девушка вежливая, но могу и по лбу дать, если мне всякая мелочь пузатая «по мозгам ездить» будет. Я, когда из себя выхожу, сама себя боюсь!
 — Чё, ты мне по лбу-то дать хочешь?! Да я тебя заколдую, ты неделю круги наматывать будешь, я тебе жизнь покалечу, на ёлке поселишься!
 — А ты не пугай, сам под эту ёлку какать ночами будешь, так и знай! Я тебя так заколдую, маленькая дрянь…
 — Заколдуешь?! Да я сам тебя заморочу, вот тебе и до свидания девушка, всего вам хорошего через три пня!
 Вскоре скандал забылся и правильно. Наступила осень. Гном заболел и лежал в пещере с высокой температурой, кашлял, как иерихонская труба, ворчал и плакал, но ни кто не приходил его проведать.
 А когда лежишь один, очень грустно, правда, правда! Я знаю.
 И вот однажды дождливым днем в дверь постучали, и вошла ведьмочка.
 — Какого чёрта! Я лежу, болею, а тут припёрся кто-то. Что надо? Покою нет! Идите отседова, а то я рассержусь, — сказал гном. Но вдруг раздался тихий смех и ласковый голос сказал:
 — Милый ворчун, я пришла тебя проведать, к тому же ты должен выпить чаю с малиновым вареньем. Ты болен и не можешь встать с постели.
 — Я не могу встать?! Да ты ещё не знаешь, какой я! Сейчас я встану, и все будут знать, что я — герой!
 — Герой, конечно, не спорю, но ты больной и я должна о тебе позаботиться. Пожалуйста, не ворчи. Хочу тебе сказать, что более гнусной натуры, чем твоя, я не встречала! Поэтому не выпендривайся и пей чай, зараза!
 — Ах, так? Ты это…, как его…, слово нехорошее такое, во, вспомнил, ты — чумичка! Ни одна лесная ведьма не смела мне сказать, что я — зараза, глупая баба!
 Гном обиженно запыхтел и стал сморкаться, а ведьмочка подошла к нему, обняла его нежно-нежно и поцеловала в макушку. У девушки-ведьмочки было доброе сердце. Гном не ожидал, что такая красивая девушка влюбится в него. А ведьмочка тихо рассмеялась, она была довольна, что смогла удивить маленького зануду.
 — Ты, это чего, я чуть не описался от удовольствия, аж спина взмокла и попа тоже. Ты чё, никак замуж хочешь?! Так я готов, честное слово, завтра и поженимся! А знаешь, как тебя буду любить? Счастливой женой будешь, я тебе всё золото отдам. Мы гномы — народ богатый.
 — Я вот чего тебе скажу, замуж за тебя пойду и женой буду хорошей, только золота твоего мне не надо, у меня есть ты!
 Что было дальше, никто не знает. Да и какая разница, ведь это дело двоих. Важно, что их души встретились и остались вместе навсегда.

Сказка про Силая
Когда на землю приходит ночь, и чертоги повелителя Сна выпускают своих ретивых гонцов, тогда и появляется она — Тайна. Она тихо заходит в твой дом, мягко садится у твоего изголовья и загадочным голосом начинает рассказывать сказки. А ты, закрыв глаза, видишь их во сне…
***
Жил-да-был в одном царстве мужик. И звали его не как-нибудь, а Силаем. И до того он сильным был, что даже сам себя боялся. Бывало, попросит его мать воды принести, а он либо ведро сломает, либо колодец разворотит. А когда на масленицу деревенские мужики стенка на стенку сходились, тут без Силая никак было не обойтись. А то как же? Соседи-то из другого села к нему приезжали, хорошие подарки дарили и только об одном просили: не выходи на речку драться. Но где там! Как колокол ударит, так Силай уже на льду. Выберет соседа покрупнее, сунет ему кулаком в харю, тот об лёд костями грохнется и лежит, аж до Покрова. А некоторые и вовсе не вставали. А Силаю в радость: своим помог. Столько мужиков калеками сделал, сосчитать мудрено. И что только с Силаем не делали: и под замок сажали, и к местному батюшке водили для вразумления, знамо дело, и пристав его, окаянного, стращал, — всё без толку! Дверь острога ножищей выбил, попу кобылу на крышу сарая затащил (на плечах — вот дурак здоровый безголовый!), а приставу фонарь внушительный под глаз поставил.
Долго ли, коротко ли, а до царя дошел слух о «о художествах» Силая. Царь плешь почесал и приказал воеводе доставить немедля Силу-молодца во дворец и поставить пред царски ясны очи. Как воевода енту закавыку решил, сиё неведомо, однако Силая во дворец привёл, шельмец.
Царь на трон взгромоздился, сверху вниз на Силая поглядывает, ум морщит, чтоб такое придумать, как от лиходея отделаться. Уж почернел весь от усердия, а выдумать ничего не может. А Силай стоит, хоромы разглядывает да калач жуёт.
Надо сказать, что у царя в услужении одна старушонка шустрила. Бабка лет сто на свете прожила, и за кордон ездила учиться всяким пакостям, вот и держал её царь-батюшка для разной интересной надобности. Царёк-то на головушку обделённый был. Так вот, сидел-сидел самодержец, да левым глазом бабке и подмигни. Это у них с бабкой условный знак: мол, выручай, башка подводит. Тут старая — шасть к трону. Обычно она голой пяткой ритм вальса отстучит, и на тебе: гадость уже смозгована. Но тут случай особый: глядя на Силая, бабка с полчаса чечётку била, аж в раж вошла, а выйти — никак. Пока царь-батюшка ей вдоль хребта скипетром не провёл, так бы и дёргала ступнями. Наконец старушка образумилась и давай царю на ухо шептать. Тот послушал и лысиной засверкал от удовлетворения. Ну и говорит Силаю:
— У меня должничок один имеется, Фомой кличут, он платить не желает, пёсий сын. Так вот ты, Силаюшка, долг с него изыми и уму разуму поучи.
А Силай и отвечает:
— Ладно, царь-батя, не горюй! Долг получить — святое дело! Где ентот лихоимец живёт?
— А на Тришкиной мельнице, — прокашлял царь.
Силай кивнул, повернулся и вышел из царских хором, слегка повредив косяк.
***
Дурная слава ходила в тех краях про Тришкину мельницу. То девка от несчастной любви там утопится, то мужик по пьяни в петлю залезет… В общем, поганое место. Вправду в народе говорят: коли чёрт на место плюнет — жизни там не будет. А на Тришкину мельницу чёрт от души харкнул. Мельником там был кривой мужик по имени Фома. Личность тёмная, нелюдимая. Бабки им внучат пугали, сказывали, будто колдун он, со всякой нечестью якшается. Силай и сам слышал от деда историю про Фому, что, дескать, продал тот чёрту душу и поэтому не стареет и не помирает. Но когда Силай с яблони башкой вниз рухнул, все дедовы сказы из «чердака» и вытряхнулись. Ещё бы, яблоня-то высоченная была, вот Силаюшка и потерял способность прямо мыслить, всё его куда-то вбок загибать стало. Но и с этим можно было бы прожить, если б не неуёмная сила. Как парню шестнадцать годков стукнуло, так всё — беда! Видимо, Господь Бог так рассудил: если Силай мозгами не крепок, так дам ему силушку богатырскую. И дал!
***
Дорога на Тришкину мельницу была длинная, на коне два дня «скоком» скакать, а «пёхом» — неделю в пути проведёшь. Собрала мать Силаю узелок в дорогу, перекрестила и вдохнула тяжко: кабы чего не вышло. А Силай закинул узел за плечо, взял бревно вместо посоха и попылил. Весь день шагами дорогу мерил, к вечеру притомился и решил ночёвку искать. Глядь, домишко во чистом поле стоит, а в оконце свет горит. Подошёл Силай к дому, постучал легонько, с крыши солома посыпалась. И услышал вопросик ласковый:
— Ну и кого чёрт принёс, на ночь глядя?!
Тут Силай вспомнил материнские наставления, что надо в пути вежливым быть, тогда люди добром примут. Собрал все три мысли в одну, да и попросил:
— Пусти, дядька, путника убогого переночевать, пока я тебе избу не порушил!
Да для пущей убедительности плечом на дверь-то и опёрся. То ли дверь хлипкая была, то ли Силай с устатку чего-то не рассчитал, но дверь лишь успела истошно проскрипеть «Вяк!!!» и прямо вовнутрь и упала. От такого действия хозяин ошалел слегка, дара речи на время лишился и решил не испытывать судьбу. Успокоился, вложил в голос всю нежность, на какую был способен:
— Входи, гость дорогой, чтоб тебя задавило!
А Силаю того и надо, чтоб его в дом пустили. Вошёл он в горенку, образа глазами поискал да, не найдя, перекрестился на крынку со сметаной — тоже творенье Божье. В угол посмотрел и обнаружил хозяина. На вид страшный: рожа волосами обросла, борода длинная, до колен и вся всклоченная, а глаза-костерки так и пыхают злыми искрами. Уставился он на Силая и говорит:
— За то, что дверь порушил, я тебе, мил человек, испытания устрою.
А Силаю что? Он кулёк свой развязал, пирог с зайчатиной достал, на лавку угнездился и давай в рот метать. Полпирога съел, только тогда хозяину кивнул: мол, давай, испытывай. А тот узлом завязался от натуги и спрашивает:
— А сколько надо браги, чтобы такого молодца как ты допьяна напоить?
Силай жареную курицу пополам разорвал, в половину зубами вгрызся и, когда прожевал, молвил:
— Дык, ёксель моксель, с двух деревень по три ведра с каждого двора и нормально будет.
— А меньше никак?!
Силай, закинувши в рот уже четвёртое яйцо, башкой помотал и ответил:
— Не-е-е, в самый раз, ежели меньше, то это так, во рту помазать. У меня токма с двадцатого ведра веселье прошибает, игрун приходит. Никак меньше нельзя!
Мужик аж позеленел. Но, кое-как в себе утвердился, и опять с вопросом:
— А что ты, гость дорогой, будешь делать, коль нечистого встретишь?
Этот вопрос застал Силая врасплох, он даже перестал жевать. Но потом справился, доел вареники и только тогда ответил:
— Маманя наставляла: «Крёстным знаменьем, сынок, осени себя». А по мне, так проще в морду дать, и вся канитель!
— Да как же ты ему в морду дашь? Он же нечистый! — изумился мужик.
— Ха, дело нехитрое! Был бы нечистый на месте, а как ему в «бубен» «настучать» соображу! — гордо ответил Силай.
— Ну, смотри! — прошипел хозяин.
И тут началось такое…
Рубаха на хозяине лопнула и стала опадать. Мослы повылазили, бурая шерсть покрыла всё тело. А пасть-то, Боже ж мой! Такую «хлеборезку» ещё поискать надо! А Силай что? Торбу аккуратно собрал, крошки в ладоху стряхнул и в рот отправил, встал против монстрюка, да и ответствует:
— Я к тебе дядька по-хорошему, а ты воно как повернул! Ну, держи душу!
И как только зверюга на Силая кинулся — богатырь ка-а-ак дал ему по зубам, и дух евонный нечистый сам на волю вылетел — видать, в теле плохо держался. Лежит бес поверженный, а Силай затылок чешет:
— Вот незадача какая: малость переборщил…
Глядь, а вместо зверя опять мужик лежит. Тут Силай вообще расстроился, на скамейку упал, так, что она жалобно всхлипнула, и уснул…
***
Проснулся Силай, поел, что оставалось в торбе, и дальше пошёл. Долго ли шёл, коротко ли, а слышит, голосок девичий песню поёт. Жалобно так выводит, ну просто за душу берёт. А Силай-то, мужик видный, бабы на него так и кидаются, а те, кто не кидается, в тоске бабьей сохнут. Видит Силаюшка, на берегу речки дева сидит, красы неписаной, а из одежды на ней только трава речная. Силай для приличия сначала кашлянул, но, видимо, девка от песни своей в такой пыл вошла, что хоть из пушки пали, всё равно не услышит. Ну и что было делать неразумному бугаю? Недолго думая, он подошёл к этой певунье, да как схватит её за плечо своей «медвежьей лапищей»! Та с испугу чуть икру метать не начала. То, что это русалка, Силай разглядел только уже после, когда её в воздух поднял. А русалочка-то и так и этак вырваться пытается. Но где там! От Силая не выкрутишься… Один раз Силай на спор быка-трёхлетку с одного края деревни на другой на плечах протащил, и ничего, потом, правда, два дня охал и поясницу тер. Так что эта речная родственница Водяного, долго трепыхалась бы в руках Силая, если бы…
Если б берег не был скользким! Ноги у Силая разъехались, и, чтоб устоять, мужик возьми, да и кинь со всего маху речную певунью на другой берег. А там камень стоял указательный — так она, голубушка, своей рыбьей головой об него и шмякнулась! И в воду упала…
Силай когда своё равновесие в норму привёл, стоит и не понимает, чего-то в руках не хватает. А, вспомнил, ёшкин кот, чего: русалки! Стал он её звать:
— Р-ы-б-а, рыба моя, серебряная, где ты?!
И для пущей убедительности стал ладохой по водице хлопать. А потом с расстройства так по воде хватил, что его русалка так и всплыла к верху пузом! Тут ему жаль глаза и разъела. Всплакнул Силай, да что тут поделаешь — русалочку-то не воскресишь. И пошёл он своею дорогой…
***
Два дня Силай шёл без всяких приключений. Разве можно назвать приключеньями то, что на него напал разбойный люд? Конечно, нет. И кому это только пришло в голову у такого детины что-нибудь отнимать?…
Ведь он, умник, что делал. Посох у него был, самоходный. В нём древесины кубометра два будет. Так Силаюшка этим «прутиком» пару раз махнул в сторону нападавших — и зови попа: кроме как отпевать души невинно убиенных ничего и не остаётся.
Нет, вы не думайте, что Силай душегуб некрещёный. Ежели, к примеру, птенец из гнезда выпал, так он, слезами обливаясь, его назад возвернёт, хлебного мякиша накрошит и дальше пойдёт своей дорогой. Бывает, зайку из капкана высвободит, волку из лапки щепку вытянет, да много какого зверья спас. Потому что добрый он в душе, а все эти недоразумения… так, от силы неуёмной. Но, слава Богу, всё когда-нибудь кончается. Вот и дорога у Силая привела его к мельнице. Постоял Силай, подышал свежим воздухом, а потом как гаркнет на всю округу:
— Эй, Фома, а ну вылазь — беседа есть!!!
Вот тут и случилось, дорогие мои, то, чего Силай ну никак не ожидал…
Дверь у мельницы открылась, и оттуда вышла девица! Да не абы какая, а писаная красавица. Силай аж смущеньем подавился, в лице переменился и на траву опустился.
От такой красы, у него все мозги (какие были) дыбом встали! И он, напрягшись всем телом, едва дыша, вывел:
— Здра-а-а-а-вствуй-те, сударыня, краса ненаглядная, прынцесса мельничная! Извиняйте добра молодца за приход без приглашения, за нежданное вторжение! Но тут жил мужик, Фомой звали!
А девица посмотрела на Силая и ласково ответила:
— Ой, болезный, да что ж тебя так раздуло? А батя-то, того… помер ещё весной! А на кой он тебе?
У Силая от этой ласки в глазах погасло. Редко кто его так с порога встречал. Подумал Силай (батюшки, первый раз в жизни толково подумал!), что как же он у этой крали недоимку будет требовать? И, главное, для кого — для царяшки этого плюгавого? Осознал Силай своим скудоумием, что выполни он этот царский наказ, так «самодержавный прыщ» ещё какую-нибудь гнусность удумает! И так Силаю худо стало, хоть с земли беги…
Вдруг, мысль посетила его буйную голову, будто кто по лбу ударил. Собрался он с духом и прокряхтел деве:
— А батька твой мне тебя в жёны обещал, вот я и пришёл за обещанным.
Дева только улыбнулась, умная была, сразу поняла Силаеву хитрость. Сделав вид, что смущена, ответила Силаю:
  Ах, да как же это… Ну, делать нечего, надо батькин наказ выполнять. Заходи, гость дорогой!
С тех пор пропал Силай, в деревню носа не кажет, только молва ходит, что живёт он на Тришкиной мельнице. И хорошо так живёт… Так бы и нам всем жить в любви да согласии.

Нежданно-негаданно
 Наверно, я буду прав, если скажу, детство — не самая счастливая пора в жизни ребёнка. Страх перед родителями, а, вернее, перед наказанием, следующим за проступком, портит впечатление от безоблачного детства. А ожидание? «Вот придёт отец, он тебе покажет!» Извините, что может показать папа, чего бы я у него не видел?! Бог ты, мой! Ну, «грохнул» я случайно вазу. Значит, не там стояла! Порвал штаны. А вы можете оценить прелести чердака?! Полный тайн, загадок и надежд. А вы говорите, штаны! И последняя капля, когда соседскому Валерке покупают точную копию «Волги ГАЗ-24-010» — масштаба 1:50. Всё! Можно точно сказать: «я ненавижу своё детство»! Вялые попытки матери исправить положение каким-нибудь деревянным грузовиком не приносят успеха. Мама, как же ты не поймёшь, у «Волги» двери открываются! И капот! Там мотор как настоящий! Помните? Нет? А я, помню! Позже я стал понимать, не было у мамы денег на «Волгу». И на солдатиков, и на пистолет… Много чего из игрушек не могла купить мне мать!
 Меняется время, не знаю к лучшему или нет. Мне уже под сорок, а я до сих пор не могу спокойно ходить мимо магазина с игрушками! Не было у нас «тогда», «таких»… А жаль!

Тихо
 Ночью, когда все уже легли спать, наступает время творчества, время — писать. Ты сидишь и смотришь как на мониторе «умной машины» появляются слова. Слова рождаются, повинуясь твоим пальцам. Пальцы, послушные мозгу, набирают определённое количество букв, а из них, как будто из кубиков, складывается фраза, несущая Мысль.
 Тишина — твоя верная подруга. Когда она с тобой, всё ладится. Никто не видит, как ты вдруг летишь к звёздам или погружаешься на дно океана. Ты пишешь, и кусочки твоей души вплетаются в строчки текста. И вот уже перед тобой далёкая страна, где живут придуманные герои. Ты создаёшь мир и наполняешь его чудными растениями, птицами, зверями. Как Бог однажды «написал» Землю и всё живое, так и ты творишь «свой мир».
 Но вот тебе становится стыдно — ты же убил Героя. Ну да, требует жанр. Безутешно плачет Героиня над телом... Сильная сцена. Наверно, дамам понравится. Особенно, если добавить, что она на сносях и Герой никогда не увидит своего малыша. Класс! Героиня рожает в муках. Жестокие родители отвергают её и ребенка — плод страстной любви. Слегка банально, но, если добавить монолог «Несчастной», то будет что надо. Оставив ребёнка на воспитание в глухой деревне пастуху, она едет к главному отрицательному Герою, и… соблазняет его в кладовке. Опа! Главное, что кладовку искали два часа. Темперамент! После этого она уходит на кухню и делает харакири ножом для чистки овощей. Гениально! Голливуд отдыхает! Негодяю чудом удаётся ускользнуть от правосудия, но справедливое возмездие неотвратимо. Он вдруг узнаёт, что смертельно болен «нехорошей болезнью». Когда успела, не знаю. Бред, но, сколько страсти!
Когда наступает утро, ты берёшь рукопись и наедине с дневной суетой перечитываешь то, что написал ночью и понимаешь всю абсурдность текста. Весь день ты ходишь, мучительно давая себе слово больше не писать — никогда. Но опять приходит ночь, и ты пишешь историю, что диктует ТИШИНА…
В лазурной бухте паруса
 Как приходит к людям Любовь? Да Бог его знает, как она приходит. Один всю жизнь ждёт, а другому секунды достаточно, чтобы понять: вот ОНА, моя Любовь! А когда вокруг тебя море, пляж, слегка одетые девушки... Любой потеряет голову. Курортный роман — штука особенная. Нет, общее развитие правильное, только в ускоренном темпе. Знаете, как в годы войны лётчиков выпускали: три месяца — и ты лейтенант. Так и здесь, приехали, подружились, полюбились, и… домой. Но чувства какие-то ненастоящие. Так, эмоции на грани пола. Хотя, бывают исключения, да, бывают. Вот одно из них.
 Свобода! Бегу на пляж! Какая девочка прошла, какие ножки! Что мы имеем? Три недели отпуска и похотливые мысли в голове. Быстро раздеваюсь, и в воду, красота! Столичная дурь смыта, можно и осмотреться. «Как много девушек хороших…». Да-да, вон та, в синем купальнике, ничего. А вот подруга ее… страшненькая. Скажи кто твой друг… Не, этот дуэт не пойдёт. Миную обоих. Дальше стоп — вот она, почти моя мечта! Пошли знакомиться. Главное, спросить какую-нибудь нелепицу.
 — Извините девушка, а вода в море сегодня по мокрости в норме?
 — Ну почему мужики, когда хотят познакомиться, спрашивают какой-нибудь идиотизм?!
 — Не знаю. Мне просто захотелось с вами познакомиться. Итак, как вас зовут?
 — Таисия. А вас, как я понимаю, Александр? Или что-нибудь экзотическое, типа, Аристарх? Нынче модно «косить» под старину.
Ай да штучка! Вообще-то я, как и все мужики, использую этот трюк — назваться чужим именем, да помудренее. Но, глядя в её небесные глаза, мне как-то не захотелось врать, и я ответил честно:
 — Нет, никакой экзотики, меня зовут Дмитрий!
 — Да? А почему у вас татуировка на плече: щит с буквой «А»?
Глазастая, чёрт бы её побрал. Ну что, Дмитрий Иванович? Будете отпираться или расскажете про группу «Альфа»? Тогда Тасю придётся утопить. Хорошенькое знакомство для девушки! Надо как-то выкручиваться, кстати, вон мороженое продают. Попробуем.
 — Хотите мороженое? Жарко, я бы съел.
 — А вечером в ресторан?
 — Не-а.
 — Почему, у вас нет денег?
 — Денег? Денег навалом. Не хочу.
 — Ну, а тогда куда? Куда вы хотите?
 — Гулять по городу.
 — Ой-ой-ой, мама говорила, что здесь «это» опасно!
 — Послушная дочь. Это хорошо. Со мной можно.
 — А что ещё с вами «можно»?
 — В каком смысле, если в эмпирическом, то всё. А если ещё в каком… не знаю, посмотрим.
 — О-па, «Мы» читали Ницше?!
 — Почитывали, и Платона тоже.
И чего ты уставилась, детка? Что, офицер спецназа не может себе позволить прочитать что-нибудь философское? Я, вроде, не «дуб». Нет, всё-таки хороша, чертовка! Интересно, художественная гимнастика или балет? Тело сильное, тренированное. На «забитую» тяжёлым бытом не похожа. Ладно, это мы потом выясним. Аккуратно, не спугни, поинтересуйся, кто она, кем работает.
 — Тася, а вы имеете отношение к какой-нибудь творческой профессии?
 — Да, я актриса, играю в театре. А вы, судя по шраму, наверно, «большой шпион»?
 — С чего вы взяли? Я простой инженер, работаю на заводе, так сказать, «скромный трудяга».
 — У вас под лопаткой входное отверстие от пули, а на бедре шрам от ножа.
Вот попал, с полевой хирургией у неё на пять! Думать времени нет, давай, «лепи горбатого».
 — Ну, порез ещё с детства, а пулевое — несчастный случай на охоте!
 — Странно, я и не знала, что на охоту ходят с «Узи» или чем-то подобным, калибра так девяти миллиметров. Давайте договоримся, Дима, это был последний раз, когда вы мне соврали. Не хотите, не говорите, а врать не надо.
Раздавила как гусеницу. Здорово! Попробуем нанести ответный удар.
 — Это в каком театральном училище учат определять тип оружия? Да ещё по старым шрамам? Не подскажете?
Смеётся, поняла, что попала. Красивый смех. Интересно, скажет, где живёт или нет?
 — Сударыня, вы, я вижу, собираетесь уходить, помогите «бедному инженеру» снять комнату. Или хотя бы одарите советом.
 — Вы что, только с паровоза?
 — Yes, так получилось!
 — Ну что ж, придётся помочь. У меня тётя сдаёт комнату, если вам подойдёт, то проблема решена.
 — Да мне вообще большой разницы нет, лишь бы цена подошла.
Класс, значит «зацепил»! А в одежде она тоже ничего, эдакая цыпочка. Давай, непринуждённо узнай, откуда она, кто родители.
 — Кстати, не ответите на вопрос: вы, случаем, не москвичка? И ещё интересно, кто наши родители?
 — Первая стадия сбора информации. Примитивно, но работает. Да, я москвичка. А родители… папа погиб при исполнении интернационального долга, а мама живёт в США, у неё своя жизнь.
 — Простите, я не хотел вас обидеть!
 — Сэр, вы ничем меня не обидели. Вот мы и пришли.
Тётя оказалась миловидной женщиной лет сорока. Забавно, но, по-моему, её совсем не интересовали мои «гроши». Мне показали комнату и сказали, что будут очень рады, если поселюсь у них, а деньги... «Я буду кое-что покупать к столу». Такой расклад меня устраивал, и я остался.
 Там, на квартире, я почувствовал себя в роли иранского шаха. Желание тётушки угодить мне во всём не имело границ. Похоже, она сама была не прочь «поразвлечься» с московским гостем. Не выйдет, старовата. Зато Тася, видя «потуги» своей тётки, стала само очарование. Утром, после завтрака, мы шли гулять по городу или на пляж. Наши беседы меня сильно забавляли.
 — Ну что, мой инженер? Что вы предложите сегодня?
 — Для начала мы с вами пойдём и выпьем по чашке кофе. У вашей тётушки сей божественный напиток совсем не получается.
 — Фу, как вы неблагодарны! Милая женщина, можно сказать, душу вкладывает, а вы?
 — Я очень ценю стряпню вашей тёти, но, признайтесь, кофе пахнет половой тряпкой.
 — Ха-ха, это её фирменный напиток, никогда не умела его варить. Если так, то что вы ещё предпочитаете из гастрономии?
 — Мясо! Настоящий мужик ест только мясо. Если к вам подойдёт мужчина и скажет, что он предпочитает «растительную пищу», гоните его в шею.
 — Да? А как же разговоры о вреде мяса, о холестерине и тому подобное?
 — Придётся открыть маленький ликбез. Наши далёкие предки из отряда приматов ели сначала плоды, коренья и прочую травяную чепуху. Но пришло глобальное похолодание. Травы стало мало, и она не давала организму тех калорий, что помогают вырабатывать тепло. Чтобы не сдохнуть от голода и от холода, они стали охотиться на мелких животных. А потом «втянулись». Так что мясо — это генетическая необходимость. Да к тому же это ещё и вкусно.
 — И не жалко вам зверюшек?
 — Нет. В природе всегда были хищники. Считайте, один перед вами.
 — А тезис о том, что сильный никогда не обидит слабого?
 — Хотите по большому счёту? Извольте. Ваша тётя лелеет надежду прыгнуть в мою кровать. Вы же моложе, сильнее, привлекательнее, утаскиваете у тёти добычу. То бишь, меня. Нет, я ни в коем случае не хочу провести «Ночь сатиры и юмора». Но вы же игнорируете слабость, и ничего.
 — Скажите, а вы не хотите в мою кровать? Только честно!
 — Если я отвечу, у меня будет два пути, либо к «тёте», либо уйти из гостеприимного дома навсегда. Ни то, ни другое мне не нравится!
 — А всё-таки?
 — Хочу!
 — А почему же вы даже не пытаетесь?
О-па, майор, ты попал! Что это? Проверка, или... Давай, меняй тему, и, если она опять «свернёт» на неё, то это пошлая подстава.
 — Тася, а вы читали Грофа?
 — Это что-то связанное с исследованием мозга? Да, но очень давно.
 — Так вот, я не буду вам засорять мозг всякими теориями, а просто спрошу: если б я в первый день полез к вам с непристойностями, долго бы я прожил в халупе вашей тёти?
 — Думаю, что нет. А причём тут Гроф?
 — Первичная реакция человека на агрессию — агрессия! Только психически здоровый и тренированный человек способен адекватно реагировать на нестандартную ситуацию. Ваша же профессия обязывает показывать эмоции в полной «красе». Думаю, что мне пришлось бы нелегко.
 — Какие познания в психологии, похвально для рядового инженера. — Таисия иронично посмотрела на меня.
 — Ну, куда уж мне! Тем более, с вашим умением использовать первую стадию сбора информации.
Что, съела? Нет, смеётся! Не стала делать «круглых глаз», значит, не проверка. Молчи, посмотрим, что она предложит дальше. После небольшой паузы Тася спросила:
 — А вы… убивали когда-нибудь? Только честно!
 — Да, но вам-то зачем это знать?
 — Хочу понять, что испытывает человек, убивая другого?
 — Сложно это! Если на вас «смотрит» ствол автомата, и вы понимаете, что жизнь зависит от одного движения пальца, я думаю, и вы нажмёте на спуск! А потом…, это не просто забава, друг в друга пострелять! Это — война с кровью, грязью, матом! Не надо вам туда!
 — Страшно?
 — Да…, особенно когда погибают друзья! Утром вы ели, курили одну «напополам», а вечером… его нет! Нет, и ничего нельзя изменить! С этим надо жить, выживать...
 — Пойдём домой.
 — Пошли.
Мы вернулись в тётушкин дом. Тася «затащила» меня к себе на второй этаж и… заперла дверь. Подойдя ко мне, она стремительно обняла меня за шею и поцеловала! Боже, с ума сойти! Я её поднял на руки и понёс к тахте...
 Мы лежали рядом, сроднившиеся в наших ласках и поцелуях. Ну, что майор, «влип» по самые уши? Пожалуй, да! Нежная девочка! Чёрт, забыл! Тётка утром отдала письмо. Надо посмотреть! Пока Таська спит! Я встал и достал из куртки письмо. Понятно, прибыть в расположение части в 24 часа по получении. Придётся будить!
— Лапуль, проснись!
— Что — тётя?
— Нет, я должен ехать! Приказ!
— Я сейчас встану и провожу тебя!
— Не надо! Я всё равно спецрейсом полечу! Ты когда в Москве будешь?
— Скоро, а что?
— Я тебе оставил свой номер телефона, позвони!
— Ладно.
Быстро собрав вещи, я улетел. По приезде сразу обрушилась масса дел и забот. Пришлось «натаскивать» ребят на местность будущей «работы». Единственное, что оставалось под вопросом, это — связь. Радиста своего у меня не было. Как-то пошёл в очередной раз «доставать» нашего полковника. Вошёл в кабинет, и… обомлел! Напротив полковника в кресле сидит… Таська! В форме лейтенанта! А наш «Дед» «лыбу точит» на все тридцать два зуба!
 — Познакомься, майор, «твой» радист.
Тася встала и, как положено, отрапортовала:
 — Лейтенант Еремушкина...
Обсудив детали операции, мы вышли из кабинета. Я схватил Таську под руку и прошипел:
 — Ты чего творишь?
 — Здравствуй! — ответила она, наивно глядя мне в глаза.
Бывает и такая любовь!


Бланде
 Что значит «Бланде»? Да кто его знает, что оно обозначает! Я лично мало того, что не знаю, но не хочу знать! В самом деле, посудите сами: шесть букв сложенных в слово которое слегка отдаёт Францией. А значение? Оно, увы, не так уж важно. Может быть, это модный стиль одежды или новая причёска, вполне возможно, что это кулинарный изыск для гурманов. Не удивлюсь, если вы тщательно прокопаетесь в словарях и обнаружите перевод этого слова с мумба-юмбского, нечто в роде — приятный, ласкающий. Мне не важно.
 Вообще, я и рассказ этот затеял оттого, что обиделся. Да, обиделся, потому что мне сказали, что мои рассказы на фиг никому не нужны! И это мне! Писателю с большой буквы! И это тому, кто пишет, словно поёт?! Всё, хватит, довольно, я ещё не утратил чувство собственного достоинства! Дилетанты, да как они смеют диктовать мне, как писать! Я могу удалить папку, отформатировать жесткий диск, вынуть «маму» и разбить её к чёртовой матери! А потом, испытывая чувство полной эйфории выкинуть монитор в окно, распилить «базу» на десятки кусочков, сложить в пластиковый пакет и выбросить на девяносто четвёртом километре МКАДа! Сломать диски с данными, напиться и никому не сказать о своей гениальности! А потом ходить и пухнуть от собственной значимости в этом мире. Только возникает вопрос: ты всё это сотворишь, а дальше?! И кому ты чего докажешь?! Я стараюсь правдиво, искренне, с выворотом души наизнанку, писать для других! Нет, браток, лукавишь. Ты пишешь для себя. А люди... Вот скажи, когда читаешь кого-нибудь из «Признанных», что происходит? Правильно, помимо тех умных мыслей, что высказал автор, у тебя ещё свои бушуют и всякие чувства возникают. Так что ж ты от людей хочешь? У них тоже и чувства и эмоции. А «раздолбить» компьютер дело нехитрое. Единственный выход из всего этого… писать. Писать как Моцарт, только в литературе. Творить на острие, выкладываться по максиму, как под дулом смерти, будто, ложась спать, не знать: проснёшься ты утром или нет. Тогда получится совершенство! Чтоб даже мысли не возникало, что это плохо или непонятно. Чтоб последний идиот понял ту «Великую Мысль», которую «напели» тебе ночью далёкие звёзды.
А, что касается необходимости твоих произведений… Кому — «Бланде», а кому — творение автора самого себя.

Почти детская скороговорка
Ехал Грека через реку,
Видит Грека: в реке рак,
Сунул Грека руку в реку,
Рак за руку Греку цап!
Скороговорка
 Сюжетец-то не нов... Так о чём это я? Детская скороговорка, но какой полёт мысли, какой размах для творчества! Трагедия, шпионский детектив, подвиг спецназа и провал происков недружественной нам разведки в одном, я извиняюсь, стакане. Но, давайте по порядку.
Для начала придется понять, на чём перебирался пресловутый Грека через реку? Заметьте: он не плыл, не форсировал водную преграду и даже не переходил её вброд. Он — «ехал». И тут вполне логически возникает ответ — на плавающем танке. Эта скотина использовала спецтехнику для переправы! Далее он (Грека) осматривает биологическую насыщенность реки живыми существами, то есть производит разведку стратегических запасов данной речки на случай агрессии. Тут его взгляд встречается с раком. В Греции, а так же в других странах европейского региона, раков не водится. Значит, это диверсант нарушил границу России или страны СНГ. И, наконец, вот он момент истины. Грека суёт руку в реку. Здесь и ежу понятно, что он производит забор воды на предмет определения радиоактивности.
Но где просчитался шпион? Правильно, тот урод не мог знать, что охрану этой водной артерии нашей страны несёт подразделение боевых пловцов с лаконичным названием «Рак». Наши спецназовцы точно рассчитали и провели операцию по захвату «зарубежного гостя». И взяли его с поличным при выполнении секретной миссии. Слава о подвиге наших ребят вырвалась за стены секретности, и, как встарь народ складывал былины о богатырях, так и сейчас придумал скороговорку.

Депрессия
 Мир обрушил на меня все беды! Депрессия — сволочная змея, душит в своих кольцах все благие начинания! Скорбь по несбывшимся надеждам ежедневно подтачивает душу и убивает любые попытки возродиться. Вопрос Чернышевского «Что делать?» не теряет своей актуальности. Мир приобретает цвет серой мыши, и не спасают ни женщины, ни водка, ни друзья. Хочется лечь лицом к стене и складывать из точек, трещин, царапин на обоях замысловатые узоры. Каждый разговор по телефону отдаёт вонючей плесенью фальши.
Друзья, где вы?! Только не те, которые «лечат» долгими беседами на тему всеобщего долга перед мировой культурой, а те, что запросто врываются в твой дом и тащат тебя на улицу из каменных стен — к Природе. И тогда Златокудрая Осень превращается в Красавицу Весну. Поддавшись уговорам, я выхожу. Хлебный запах наводит на мысль, что хорошо бы взять шашлыка и раздавить бутылочку «Шардоне», а потом сидя на скамейке любоваться проходящими мимо девушками. И курить, курить любимую трубку, наполненную табаком «Captain Black» с запахом вишни. А потом на узкой аллее появится Она — загадка в стиле Ренессанса. Берегись! Под маской усталости скрывается хищник, и сегодня он вышел на охоту. Она грациозно присаживается рядом и словно невзначай спрашивает: нет ли у меня прикурить? Я, естественно, как истинный кавалер, достаю свою «Zippo» и непринуждённо подношу огонёк к её «More». Бессмысленная фраза о тёплой погоде, словно подвесной мостик через бурный поток, обещает многое. И вот я уже читаю свои стихи, одурев от её зелёных глаз.
А она (о, женщины, ваша ложь нам во благо) смотрит на меня будто на пришельца и спрашивает с удивлением: Боже, неужели это всё написали вы?! Да, отвечаю я, всё написано мной. И волна некой гордости окатывает меня.
Время летит словно почтовый голубь, и незаметно наступает вечер. Она просит проводить её до дому, поскольку уже поздно и она испытывает страх перед неосвещенными парадными. Мы подходим к её дому, и я что-то мямлю про то, что хорошо бы выпить чаю или кофе. Она улыбается все понимающей улыбкой и мягко тянет меня за руку в подъезд. Пройдя по тусклым пролётам, мы заходим в квартиру. Она скидывает свой плащ, и, проводив меня в гостиную, «улетает» на кухню. Немного осмотревшись, я подхожу к старенькой магнитоле и среди шума новомодных мелодий нахожу забытый блюз. Появляется она, кокетливо катя перед собой сервировочный столик. Предлагает мне открыть вино, и, когда бутылка дарит своё содержимое бокалам, ждёт от меня тоста. Я понимаю, что несу чушь, но сейчас чушь кажется весьма уместной и оригинальной. Терпкое красное вино оставляет привкус недосказанного. Она предлагает сигареты, но я, спросив разрешения, закуриваю трубку. Запах табака и её духов слегка кружит мне голову. Ощущение эйфории и блаженства укутывает меня как снежная пелена. Музыка зовёт всё настойчивее. Она первая предлагает потанцевать, и я соглашаюсь. Её руки нежно ложатся мне на плечи, глаза цвета моря смотрят на меня и будоражат согретое вином сознание. Малиновые, слегка открытые, пухлые губы касаются моей щеки, дразня и призывая. Теряя самообладание, я неистово впиваюсь в её губы…
Это могло бы произойти, если бы... Если бы я поддался на уговоры друзей и вышел на улицу. Но я ещё «в лапах» депрессии, что продолжает ломать меня...

Верую в Тебя, Господи!
 Я человек по натуре неверующий. Не могу вот так взять и поверить в доброго Боженьку на небе. Как бы там ни было, а я верю только в то, что увижу своими глазами или услышу своими ушами.
 Но однажды, решив воспользоваться отгулами, я поехал на рыбалку. Настроение прекрасное, светит ласковое утреннее июльское солнце, электричка свободная. На одной из станций в вагон вошёл священник и сел напротив. Ехать предстояло часа полтора, и, чтобы скоротать время, я завёл беседу:
 — Прошу прощения, святой отец, не подскажите ли мне как добраться до посёлка Камышовка?
 — Отчего же не подсказать, я сам туда направляюсь. Если вы не против, я сопровожу вас туда.
 — Конечно, нет. Наоборот, буду искренне признателен вам.
 — Вы туда по необходимости или отдохнуть?
 — Отдохнуть, благо погода радует теплом.
 — Да, Господь посылает благодатную погоду.
 — Вы это серьёзно?
 — Что?! — удивлённо спросил священник.
 — Ну, то, что стоят жаркие дни — это подарок Бога?
 — Да, несомненно. Всё, что происходит в природе, есть промысел Божий.
 — Прошу прощения, батюшка, но как же тогда законы физики, химические реакции синтеза растений, научные изыскания...? Человечество достигло прогресса, вычисляет погоду на завтра, летает в космос, делает сложнейшие операции по пересадке органов. И всё это — Бог?!
 — Да, всё это — БОГ! Вы назвали деяния человека, но их бы не случилось, если б Господь не допустил.
 — Как это не допустил?
 — А так: не позволил бы познать суть явлений, не открыл бы врачу тайну живой плоти, не дал бы учёному сделать открытия.
 — Странно, вы ещё не старый, а рассуждаете как человек прошлого века. Я так полагаю, что мы вами приблизительно одного возраста. Думается, что в детстве вы так же гоняли мяч, играли «в войну», дружили с какой-нибудь девочкой. И вы мне, вполне нормальному, твердите о Боге, словно старушка на базаре. Как понять?
Мой оппонент задумчиво посмотрел на меня, а потом спросил:
 — Хорошо, давайте подойдём к этому вопросу иначе. Я согласен с вами, сейчас наступает время, когда человек обретает физическую полноценность, обрастает «умными» машинами, позволяет себе решать за других необходимость той или иной концепции. Вот и скажите мне: как, по-вашему, выглядит Бог? Вы же нормальный, значит, вам это не составит особого труда.
 — А вам как: каноническое исполнение или художественный вымысел?
 — Что ж, пожалуй, художественный вымысел.
 — Если позволите, я сделаю это в повествовательном ключе.
 — Пожалуйста, вы можете делать всё, что вам заблагорассудится.
 — В старые времена на Земле, в каких краях не знаю, жило могущественное племя. Молодой и сильный вождь недавно принял на себя все тяготы и заботы о соплеменниках. Однако соседнее племя решило отвоевать благодатные пастбища и скот. Три дня и три ночи шла битва. На исходе третьей ночи всё было кончено.
 Племя, некогда славившееся своим могуществом, пало. Израненный, покалеченный вождь остался на поле битвы. Враги сочли его за убитого и вместе с другими павшими бросили в овраг. Он лежал рядом с трупами друзей, время от времени теряя сознание, и ждал прихода долгожданной смерти. Стоны срывались с его губ. И вот, когда он подумал, что настал смертный час, появился старец. Деловито осмотрев раны вождя, он подал кому-то знак, и тут же в овраг спустились воины, взяли раненого на руки и понесли вслед за старцем. Старик сделал несколько движений руками над головой воина, и тот заснул глубоким сном.
 Когда же вождь пришёл в себя, то увидел над головой каменный свод и склонённое лицо старика по имени Исван. Тот мазал раны спасённого дурно пахнущей мазью и шептал странное заклинание. Дав выпить больному отвар из кореньев, старец вышел, а вместо него появилась девушка бесподобной красоты. Она легла рядом с воином, согревая его своим теплом. Озноб перестал бить мужчину, и он опять уснул — и этот сон нёс ему силу и выздоровление.
 Женское тело — это чудо, неподвластное никаким объяснениям. Таинство, которым наделена женщина, всегда вызывает восхищение и первобытный трепет. Она легко возрождает силы и заставляет их действовать во благо.
 Со временем раны на теле вождя зарубцевались, и только багровые шрамы красноречиво свидетельствовали о былой битве. Молодой вождь стал ходить на охоту, обучать воинов ратным премудростям. Старик благосклонно относился к вождю. Но… вскоре счастье отвернуло свой лик от гостеприимного племени. С Севера пришла орда варваров, и миру настал конец. После жестокого, кровопролитного побоища умирающий старец приказал собрать остатки племени и пойти на Восток. Новым вождём вместо умершего старца стал спасённый ими вождь.
 Путь был труден и опасен. Но к исходу второго лета вождь привёл племя на берег живописного озера. У края воды стоял Великий Маг Адоменит. Он сказал вождю, что тот исполнил обет старого Исвана и нашёл новую родину народу избранных. После того как были построены жилища и поставлен частокол, Адоменит увёл вождя в чащу леса, чтобы открыть ему Великие Тайны Мирозданья. Десять лет племя ждало своего вождя. Десять долгих лет племя не решалось выбрать нового вождя. Наконец, Совет Старейшин принял решение: предводителем племени должна стать женщина — златокудрая Мишани, когда-то выходившая вождя. Преодолевая тяготы, наделённые природным трудолюбием люди племени Мишани построили город удивительной красоты.
 И вот однажды в городские ворота постучал старик. На вопрос стражников, что ему нужно, тот ответил, чтобы его проводили к Великой Мишани. Правительница встретилась со стариком. На вопрос царицы, кто он, странник ответил, что он — воплощение Великого Бога Азерика. Тогда мудрая Мишани сказала: «Яви чудо, дабы мы уверовали в тебя». Но, старик ответил: «Только вера в чудо и есть настоящее чудо». Тогда Мишани приказала казнить дерзкого самозванца. Прилюдно. Старика привязали к столбу и обложили хворостом. Перед тем, как возгорелся костёр смерти, старец прокричал страшное проклятие народу и правительнице Мишани. Как только языки пламени коснулись ног старика, крепкие верёвки упали, и старец исчез на глазах присутствовавших на казни. Когда костёр погас, слуга подал Мишани... кольцо, найденное в пепле. Царица узнала кольцо — это кольцо она подарила вождю перед его долгой дорогой к Знанию.
 Через год случился неурожай, голод породил мор. Царица умерла. С тех пор, люди того народа поклоняются Азерику и шлют проклятья Мишани.
 — Вот такая история, — подвёл итог я.
 — Ну что ж, классическая схема развития религиозного первичного культа. Вы, сударь мой, только что создали иллюзию собственного Божества. Надо признать, совсем недурственно. Вы не пытались заниматься сочинительством?
 — Нет, я технарь по призванию. Была попытка написать нечто в стиле Айзека Азимова, но я так и не смог довести линию повествования до логического конца.
 — Жаль, у вас есть задатки для занятия серьёзной литературой. Однако вернёмся к теме нашего спора. В своём повествовательном эксперименте вы чётко определили тандем чёрное–белое и, не нарушая канонов, вывели тезис о людском неверии в пророка, несущего благую весть. Посудите сами, ваш вождь проходит три стадии перерождения. Первая: он испытывает физические страдания от ран и от того, что потерял свой род. Вторая: он преодолевает собственный менталитет, дабы войти в клановый этнос народа, его приютившего. И, наконец, третья стадия: он добивается продвижения по «иерархической лестнице» данного рода, занимает лидирующее положение и приводит этот род на новое место жительство. Далее он отрекается от былых заслуг и уходит с учителем, дабы вкусить «плод познания» — чтобы потом, обретя силы и знания, он мог открыть их людям, некогда приютившим его. Он даже пытается дать им божественное начало, адаптировав их вероисповедания к тем знаниям, что открыл ему Маг. Но отказывает явить чудо, дабы укрепить веру в собственное могущество. Поэтому, просветлённый, он идёт на «костёр смерти». И уже после свершения казни он являет доказательство Божественной Силы и принадлежности к этому роду.
 — Забавно, но я не могу понять, какое отношение мой рассказ имеет к нашему спору о Боге?
 — Вы читали Библию? Хотя бы из интереса?
 — Да, конечно.
 — А как вы её читали?
 — В смысле?
 — Чем для вас была эта книга?!
 — Некий исторический экскурс, книга, дающая представление о жизни людей в давние времена. Исторический путеводитель, если хотите.
 — Хорошо, а теперь посмотрите на неё с другой точки зрения. Эта книга содержит откровения людей, которые соприкоснулись с проявлениями Божьей Силы и Могущества. Эти люди знали и видели Бога! Естественно, что в наше время достаточно тяжело представить себе человека, носящего в своей душе Огонь Божьего Начала. Но, как знать, если ваш рассказ опубликовать, то сколько последователей этой легенды будет через две тысячи лет? Впрочем, мы с вами уже об этом не узнаем. Ну вот наша станция, пора выходить.
 Мы вышли из электрички, дорогой разговаривая о природе, рыбалке и многом другом. Странно, но мне было интересно с этим деревенским священником. Он свободно излагал и Теорию Мирозданья, и как варить «тройную уху», одинаково живо, если хотите. Мы подружились. Я часто наведывался к нему в гости. А через два года, мой друг, отец Владимир, свершил надо мною Таинство Крещения.
Верую в Тебя, Господи!

Романтика серых камней
 Какова степень романтики в жизни среднего обывателя? Знаете? Ноль целых, ноль десятых. Быт оккупировал всё наше время, включая момент «отхода в лучший мир». Старые песни вызывают лишь тоску по походам, разговорам у костра, поцелуям в березняке да мечты о самых прекрасных глазах на свете. Да, всё это ушло, ушло, словно первобытное чувство художника, выцарапавшего на седом камне силуэт мамонта.
Вы держали в руках морской голыш? Обыкновенный камень, выкинутый морем из недр. Оно смешало его с тысячами таких же камней. Вот где совершенство формы и простота содержания. Смотрите, и ваша фантазия уже плывёт в «Океане Иллюзий».
…Воин взял могучей рукой этот камень и запустил его из пращи в голову врага. А тот, умирая, сжал его в руке, сведённой последней судорогой. Обмывая тело павшего, женщина взяла камень и, проделав в нём отверстие, повесила на тонкую полоску кожи убитого животного. На девятый день мастер-камнерез вырезал на камне два имени, первое — имя воина, убившего этим камнем врага, и второе — имя убитого. Камень лежал в храме Марса. И лишь на девяностый день мать надела амулет на шею сына. И тот, памятуя традиции предков, дал клятву отомстить за отца.
Пройдут года, и в один из зимних вечеров соплеменники найдут уже постаревшего воина с перерезанным горлом, а рядом будет лежать камень с двумя именами. Сын убитого возьмёт амулет и даст клятву... Всё повторится снова, ибо последний воин рода должен оплатить долг смерти своих предков. А потом, подойдя к краю утёса, он бросит камень далеко в море.
Пройдут века, и двое влюблённых найдут голыш с дырочкой. И она, смеясь, вденет верёвочку и повесит на шею возлюбленному — на счастье. И ушедшие поколения будут хранить юношу от бед во имя Любви. Потому что Любовь вечна.