На старте царило обычное оживление. Это время крайних проверок, инструкций, напутствий, немного нервного смеха, табачного дыма, запаха бензина, рева прогреваемых моторов и щелканья затворов фотоаппаратов. Суетились механики, в сторонке курили пилоты и штурманы, некурящие позировали перед объективами, некоторые возились рядом с механиками или разговаривали с судьями.
Клайв О’Доннел нервничал, но, как ему казалось, успешно, это скрывал. Хотя, он знал, что все это пройдет, лишь стоит ему занять место в кабине, движения станут уверенными и четкими, сейчас молодой гонщик ничего не мог с собой поделать.
-- А это еще кто? – спросил он, указывая рукой на черный, почти не заляпанный наклейками спонсоров, «субару» и стоящего рядом с ним гонщика.
-- О, это… Известная личность, -- на миг запнулся Остин, его новый штурман. Он был старше Клайва на 8 лет и в Кубке выступал уже четвертый год: -- Майкл Мэллиган.
-- Тот самый? – удивленно спросил Клайв, разглядывая знаменитого гонщика. Тот одиноко стоял, опершись спиной на машину и скрестив руки на груди, глядя куда-то за горизонт. – А почему у него на машине нет рекламы?
-- Ты не знаешь? Он, можно сказать, рента-драйвер. Выступает за свои деньги. Оплачивает машину и большую часть работы механиков из своего кармана. В сущности, ему плевать на спонсоров, он мог бы себе позволить оплатить весь Кубок.
-- Круто… Не знал. – Клайв по-новому окинул взглядом предмет разговора.
-- Вот что, парень… -- подвинувшись ближе начал Остин. Голос его стал серьезным и скучным, предвещая очередное «Сейчас Я Объясню Тебе, Как Надо Вести Гонку». Клайв понимал, что еще молод, и доверял опыту штурмана, но, в то же время, ему было сложно слушать его речи без улыбки. – Вот что, парень. Если он сядет тебе на хвост – лучше уступи ему. Поверь мне. У этого парня вместо мозгов компьютер, а вместо нервов – стальные тросы. Он будет висеть у тебя на задних колесах до тех пор, пока ты не ошибешься. Рано или поздно, ты начнешь нервничать и потеряешь внимание, а цену за это ты сам знаешь. Он никогда не станет создавать опасную ситуацию, но, многие пилоты создают ее сами, пытаясь скинуть его с хвоста. Пропусти его. Тебе еще рано тягаться с ним.
-- Угу… -- задумчиво кивнул Клайв. Упрямо сжатые губы подсказывали, что уступать он не собирается. Помолчав, он спросил, чтобы перевести тему: -- А кто его штурман?
-- Неужели и этого не слышал? Он всегда ездит один.
-- То есть, как это? – не понял Клайв: -- без штурмана? Разве такое возможно?
-- Ну… -- замялся Остин, выдав, что ему тоже не все понятно: -- на WRC, скажем, такого бы, естественно, не допустили. Да и вообще на серьезных гонках. Да и невозможно это почти.
-- Что значит «почти»?! Да это вообще невозможно! И как это могли разрешить организаторы? – не унимался удивленный пилот.
-- Ну, что до оргов – думаю, здесь не обошлось без его денег, влияния и уважения к прошлым заслугам. А что до того, что это невозможно… Штурманы не всегда были на гонках, чтобы ты знал. На первых ралли их не было. Я же тебе говорю, у этого парня вместо мозгов компьютер. Мало кто вообще смог бы сесть за руль после той аварии, а он – снова побеждает.
-- А, это года 4 назад было что-то такое… -- припоминая, протянул Клайв.
-- Было. Его машина перекувыркнулась четыре раза, обмоталась вокруг дерева и загорелась. Штурман погиб. С тех пор, Майк никогда не улыбается и ездит один. Как ему удается последнее – не знаю. Можешь спросить у него, при случае. Только вряд ли он тебе ответит. А сейчас хватит трепаться, пойдем к машине.
…Ралли – это вызов. Не столько даже другим пилотам, сколько самой природе. Два человека и машина против воздуха, земли, песка, камней, травы, силы трения, тяготения и сопротивления воздуха. Быстрее, еще быстрее, еще быстрее, любая оплошность, ошибка, промедление в сотую долю секунды может стоить не только победы.
Рев двигателя уже не воспринимался, как нечто отдельное – это просто часть жизни, часть мироздания. Рев двигателя, скрежет покрышек, тряска, указания штурмана, звучащие в шлеме, мелькающие в боковых стеклах детали пейзажа. Клайв ехал почти на пределе своих возможностей, выкладываясь по полной. Тело реагировало на указания легенды само, мозг целиком и полностью сосредоточился на контроле за дорогой и машиной.
-- Левый, 200, 3, опасно.
Машина входит в левый поворот в контролируемом заносе, поднимая столб пыли и мелкого гравия.
-- Правый перекат длинный, 500, 5
Машина набирает скорость, звук двигателя становится выше.
-- Трамплин, 300, 4
На трамплине машина отрывается от полотна, несколько секунд свободного полета, и с глухим лязгом колеса вновь возвращаются к земле. Клайв гасит рулем колебания подвески и, вызванные неравномерным сцеплением попытки машины уйти в занос.
-- Левый длинный, 700, 4
Снова обороты двигателя поднимаются. Бесконечная мелодия, песня скорости, лучшая музыка на земле. В зеркале заднего вида, едва различимые сквозь пыль появляются фары другого экипажа.
-- Кто-то у нас на хвосте, – сдавленный голос пилота выдает напряжение.
Остин быстро оглянулся, но разглядеть что-то в облаке пыли и гравия было невозможно:
-- Не важно. Правый, опасно, 400, 4, затем трамплин 150.
-- Принял.
Рев двигателя Клайва уже не был одинок. Несколько минут, а может, кто его знает, и дольше, на его хвосте висел черный «субару». Узкий участок трассы оставлял мало возможностей для обгона, а Клайв всеми силами пресекал попытки их использования.
-- Говорю, пропусти его. Правый 200, 4, — повторил Остин.
-- Нет.
-- Трамплин, 500, 4. Пропусти. Опасно, левый короткий 150, 3
Клайв выжимал из машины все что возможно. Из себя -- еще чуть-чуть больше возможного. Но Мэллиган, будто и не замечал этого. Он следовал за ним на расстоянии несколько метров, аккуратно и четко проходя все повороты. Иногда он входил в поворот чуть чище, чем Клайв, разрыв между ними сокращался, но пространства для обгона не было, и Майкл был вынужден притормаживать.
-- Чертов новичок давно должен был меня пропустить – пробормотал он, чуть повернув голову вправо. Голос его был ровный и не выдавал ни волнения, ни напряжения.
-- Правый? – переспросил он. – Принял.
Майкл вошел в правый поворот. Правые колеса скользнули по самому краешку внутренней обочины, затем на выходе левые колеса прочертили по краю внешней. Еще несколько сантиметров и машина бы, потеряв управление, полетела с откоса.
-- 1300? – снова переспросил Майкл, – связь барахлит. Принял. Хорошо бы обогнать парня до моста. Надоело тащиться за ним.
-- Мост, сужение, 1300, 5. Пропусти его, не валяй дурака. – Остин почти рычал. Похоже, преследование действовало ему на нервы сильнее, чем пилоту.
-- К черту.
Дорога чуть расширилась и Майкл начал атаковать. Несколько раз он предпринял попытки обгона, пользуясь незначительным преимуществом мотора, но Клайв скрещивал траектории, не давая ему обойти себя.
-- Да пропусти ты его, гребанный свет! – прорычал Остин: -- мост, сужение, опасно, 400.
Лицо Майкла не выражало никаких эмоций. Оно могло бы показаться расслабленным и спокойным, но струйки пота выдавали напряжение. Глаза ловили малейшие изменения траектории движения машины Клайва и элементы дорожного покрытия, ямки, ухабы, обочины, камни. Вестибулярный аппарат фиксировал малейшие колебания по трассе собственного автомобиля, мгновенно передавая сигнал рукам. Уши, будто уши музыканта, фиксировали все тона в реве двигателей. Все органы чувств получали максимум информации, задача мозга была обеспечить «пропускную способность», не мешая рассуждениями или посторонними мыслями. За управление и принятие решений отвечала какой-то иной, более глубокий слой сознания. Откуда у Майкла появлялась маршрутная легенда, вообще одному Богу было известно.
300 метров до моста.
-- Знаешь, мне здесь не хватает только музыки. И еще очень хочется курить, – тихо проговорил Мэллиган, снова обращаясь к пустому месту штурмана. Потом, улыбнувшись, резко кивнул:
-- Ок.
Расстояние между машинами сократилось до двух метров. До моста осталось 200. Майкл сделал рывок влево, резко подняв обороты движка. Как он и ожидал, молодой гонщик среагировал почти без запоздания, сместившись левее и перекрыв тем самым траекторию движения. При этом, левые колеса попали на неровную обочину, машину начало заносить. Бешено работая рулем, пытаясь справиться с заносом, Клайв был вынужден сбросить скорость.
-- Мост, опасно, 100. Черт, я же говорил. – выпалил Остин.
Клайв не ответил, все его внимание было сосредоточено на управлении. Машина раскачивалась все сильнее. Мост впереди уже был виден – узкий деревянный мостик, перекинутый через ручей. Такой узкий, что едва помещается один автомобиль. Перед ним косогор, за ним трамплин.
Воспользовавшись возможностью, Мэллиган легко обошел соперника, выровнял машину и взлетел на мост.
-- Ну вот… -- пробормотал он. После короткого трамплина, его машина окончательно выровнялась. Впереди была финишная прямая спецучастка. Управляя одной рукой, Майкл достал из закрепленной на остатках торпеды пачки две сигареты и прикурил. В перчатках это делать было неудобно, к тому же, шлем и закрепленный перед лицом микрофон не располагали к курению, но он привык. Прикурив, он протянул одну сигарету вправо: -- Держи, брат. Моя очередь тебе прикуривать.
Сигарета упала на пустое кресло, но Майкл этого не заметил.
-- Что? – спросил он, с удивлением вглядываясь в зеркало заднего вида: -- Ты уверен?
В облаке пыли и гравия рассмотреть хоть что-нибудь не удавалось. Мэллиган пожал плечами:
-- Ну, раз ты уверен…
Клайв не справился с управлением. На очередном нырке в сторону, машина боком прочертила по грунту, налетела колесами на косогор и оторвалась от земли. Клайву показалось, что время застыло в тот момент, когда они были в воздухе. Он перестал слышать рев двигателя, стук гравия по кузову, хрипение радиосвязи или голос штурмана. Он завис в маленьком локальном «нигде». Остин же, наоборот видел, как ужасающе быстро на них надвигается сухая земля.
Машина ударилась о землю крышей. Брызнули осколки стекла, в лицо полетела штурманская книга, с потолка сорвало передатчик, но движение не прекратилось. Машина снова подлетела в воздух еще на полметра, приземлилась на бок, перекатилась на крышу, встала на колеса, но инерция была велика, и она снова перевернулась на бок, и, наконец, замерла на крыше на краю косогора около ручья. Силовой каркас не позволил силньо деформироваться кузову, но удар был достаточно силен, чтобы Остин потерял сознание, а Клайв, едва-едва придя в себя, будто в кошмарном сне шевеля непослушными руками, не мог справиться с ремнями безопасности. Уголком еще бодрствующего сознания он отметил, как заработала система пожаротушения. Значит, они горят. Если пожар затушить не удастся, и они не успеют выбраться, то… Мысль уплыла от Клайва. Он провалился в темноту.
Голова раскалывалась. Мир выглядел одним большим размытым белым пятном. Постепенно на его фоне стали мелькать какие-то тени, однако сфокусировать взгляд, и разобраться, что же это такое не удавалось. Да и не хотелось. «Надо!» -- мысленно прорычал он сам себе. С губ сорвался стон.
-- О, пришел в себя, летчик-ас, -- раздался над ухом бодрый голос.
Клайв помотал головой. Это вызвало новую вспышку боли, зато мир вокруг стал четче. Он огляделся по сторонам. В тридцати метрах пожарные возились у догорающей машины. Остина грузили на подъехавшую «скорую», а сам Клайв лежал чуть поодаль, на единственном клочке травы. Рядом, опершись спиной на дверь своего «субару» сидел Майкл Мэллиган. Его шлем валялся рядом, комбинезон и лицо были перепачканы сажей. Он курил, выпуская дым вверх с нескрываемым блаженством.
-- Что… -- Клайв закашлялся. Скривившись от боли в груди, помолчав секунду, он продолжил: -- что с Остином?
-- Жив. Небольшое сотрясение и перелом ключицы. Ничего серьезного, – ответил Майкл.
-- Ты… -- снова закашлялся Клайв. Боль отступала, в голове прояснялось. Молодость брала свое. – Ты нас вытащил?
Майкл не ответил, просто кивнул.
-- Как ты узнал? Ты же уехал…
-- Мой штурман подсказал. Он увидел. – помолчав, ответил Мэллиган.
-- Твой штурман… Погоди, но у тебя же нет штурмана. Ты ездишь один… -- удивился Клайв.
-- Верно, – впервые за долгое время улыбнулся Майкл. И добавил, подчеркивая каждое слово: -- но он увидел. И подсказал.
Его взгляд был снова устремлен куда-то вдаль над горизонтом. Лицо было спокойное и расслабленное, будто он скинул наконец с себя какой-то груз.
-- Аааа… -- протянул Клайв. Он предпочел списать свое непонимание на шок и последствия аварии. Потом, спохватившись, добавил:
-- Спасибо...
Мэллиган улыбнулся, кивнув куда-то вправо от себя:
-- Это ему спасибо скажи. Я не видел аварии. А вернулся бы любой на моем месте.
Клайв даже приподнялся, чтобы разглядеть того, о ком говорил гонщик, но рядом больше никого не было.
На руку Мэллигана села бабочка. Она несколько раз взмахнула крыльями, потопталась, усаживаясь поудобнее, и замерла. Осторожно, медленно-медленно, Майкл поднес руку к лицу, разглядывая ее. Наконец, улыбнулся, подбросил ее и едва слышно прошептал:
-- Спасибо. Лети, дружище.
Затем, повернувшись к Клайву, спросил:
-- Встать можешь? Я хотел бы закончить спецучасток.
О'Доннел кивнул, и Мэллиган щелчком отбросив сигарету в сторону, поднялся, протягивая Клайву руку. Ухватившись за перчатку, тот с трудом встал. В голове слегка шумело, но дело явно шло на лад.
-- «Правым» посадишь? – медленно спросил он.
Майкл оглянулся на свой «субару». Потом, раздумывая, внимательно посмотрел куда-то вверх. Несколько секунд он молчал, потом снова оглянулся на свою машину. Наконец, он улыбнулся, и кивнул:
-- Да… теперь да. Поехали, второй.