П О З Д Н И Й В Е Ч Е Р В П А ЛА Т Е
- Внеземные цивилизации существуют, и их представители регулярно появляются здесь, на Земле,- громко и убежденно заявил Павел Фомич Сергеев.- Это я знаю точно: с одним из них я лично встречался!
Все разговоры сразу затихли.
Здесь, в больничной палате, нас находилось семь человек. Был вечер, уже были исполнены все назначения врача, приняты все лекарства, и мы, собираясь ко сну, лежа слушали радио. По нему только что сообщили о встрече с загадочным неземным существом. Будто бы где-то в горном районе Америки двое охотников набрели на спящего зеленого человечка. Пока они изумленно таращились на него, он пробудился, вскочил на тонкие ножки и моментально исчез, как будто развеялся в воздухе.
- Брехня,- сладко зевая, прокомментировал сообщение Степенов, шофер-дальнобойщик.- Он им по пьяни привиделся. Со мной и не такое случалось. После рейса бывало так надерешься, что…
- Будут тебе пьяные бредни на весь мир оглашать!- перебил дальнобойщика занозистый Пугачев, кладовщик кондитерской фабрики.- Американцы – сурьезный народ! Они внимательно все проверят, прежде чем объявлять!
Он встал, выключил свет и увернул радио.
Скептически к передаче отнесся также Смирнов, школьный учитель, сказав, что научно ни кем такие события не подтверждаются, а наговорить можно все что угодно.
- Вы и родной матери не поверите!- начал ерепениться кладовщик.- Сколь очевидцев выступало по радио, по телевизору, а сколько – в газетах!.. И все они врут про пришельцев?!.. Там же фамилии ихние, адреса сообщают!.. Кто согласится выставлять себя болтуном на смех всем людям?!..
Завязался шумный, но пустой, бездоказательный спор, когда сила голосовых связок заменяет отсутствие аргументов. Кто-то поддерживал недоверие дальнобойщика, а кто-то принял сторону Пугачева. Говорили наперебой. Сергеев оборвал этот гвалт своим удивительным заявлением.
Сергеева мы уважали. Он был немолодым, спокойным и рассудительным человеком.
- Случилось это в прошлом году, здесь, в нашей области,- продолжил Павел Фомич в заинтригованной тишине.- Я поехал с приятелями на рыбалку. Мы были втроем, на машине приятеля. У нас была надувная двухместная лодка, и мы хотели рыбачить на Волге. Но тогда кто-то должен был оставаться на берегу, а с берега на большой реке, да в июле – разве поймаешь чего?.. Я все это прикинул в уме и попросил, чтобы меня оставили на знакомой протоке и забрали на обратном пути. Так мы и сделали.
Павел Фомич говорил не спеша, обстоятельно, однако без лишних подробностей. Слушать его было не утомительно.
- Так вот, ребята уехали,- продолжал он,- а я расположился под деревом, чтобы не торчать на жаре, забросил удочки, сижу, жду поклевки. Задумался. И тут он возник!.. Сначала я услыхал его голос:
- А рыбы здесь нет!
- Как это нет?!- откликнулся я машинально.- На днях я тут был и хорошо порыбачил!.. С такими словами я повернулся на голос… Он стоял в чем-то темном, очень походившем на рясу, и опирался на посох. Внешностью он почти что не отличался от нас, землян. Среднего роста, круглое лицо розоватого цвета, небольшая бородка, уши, глаза – в общем, нормальный такой человек славянского облика. И в то же время, в нем было что-то особенное, что-то мистическое, но вот что именно – однозначно не скажешь… Я оторопевши смотрел на него: откуда он так неожиданно взялся?!.. Он представился, сказал, что он из соседней галактики. Инопланетное имя его было очень громоздким, а в переводе означало – Предтеча… Он сказал, что сюда прибыл с Марса – там у них межпланетная база, промежуточный пункт. Прибыл он не один, а с группой своих сопланетников для изучения нашего образа жизни, что здесь они уже второй раз, и что очень удивлены изменениями, случившимися после их первого прилета сюда.
Павел Фомич помолчал, и, по тишине столь редкой в нашей палате, понял, что его внимательно слушают.
- Я тут должен немного поправиться,- сказал он.- Никакого звучащего диалога между нами, конечно, не происходило. Все было телепатически: он запускал свои мысли прямо мне в голову и сам же считывал оттуда мои, считывал возникавшую в моей голове реакцию. Со стороны могло показаться, что встретились два чудака и просто пялятся друг на друга. На самом же деле, у нас проходил оживленнейший разговор, насыщенный обмен информацией… Это я сейчас, чтобы передать суть нашей беседы, стараюсь найти подходящее слово, а тогда – одни мысли! Мгновенно!.. Итак, моей первой реакцией было элементарное удивление. Как его неожиданным появлением, так и репликой про отсутствие рыбы… Про себя он мне сразу все объяснил. Сказал и про рыбу: «Здесь вчера тралили браконьеры, все выгребли…» Это было похоже на правду: клева не было, даже мелочь не объедала червей. Я, если честно сказать, растерялся: что в таких случаях делают? О чем говорят? Опыт общения с инопланетными существами пока не накоплен… Марсианин – я буду так его называть – какое-то время молча посматривал на меня, а потом я почувствовал, как в мою голову полились его размышления. Он сказал, что, по их наблюдениям, в нашей стране происходит что-то неладное. Дескать раньше, в его первое посещение Земли, а это было, как я его понял, в семидесятые годы прошлого века, он видел здесь плодотворную жизнь людей в городах и деревнях. На полях работали тракторы, комбайны, поливальные агрегаты. На реках плавали теплоходы и баржи. Работали фабрики и заводы. Сейчас все это свернулось, хотя, по его пониманию, должно было развиваться и множиться… Изменились и люди: стали нервными, злыми, завистливыми. Во всех делах ищут личную выгоду, даже в отношениях с ближними. И его поражает такое: ищут выгоду в частностях, в мелочах, а по крупному счету - ее упускают, наносят урон своему общему достоянию… И результат: вместо продвижения вперед в общем развитии – полная деградация, вместо улучшения жизни – обвальная нищета и разруха!
- Ты встретил не марсианина, а махрового коммуняку!- донесся из угла комнаты тонкий голос Калюжного, старожила больничной палаты.- Так только они рассуждают! Они, видать, и на Марсе всем мозги заморочили!..
Калюжному сейчас жилось нелегко. У него от плохого питания и тяжелой работы – он был грузчиком на оптовой базе,- произошло опущение почки. Ему нужна была операция, но денег у него на нее не было.
Калюжный знал, что в советское время операцию ему сделали бы бесплатно, однако даже этот неопровержимый факт он упрямо не принимал во внимание при разговорах о коммунистах. С ними у рода Калюжных были давнишние счеты. Его дед, кулак из тамбовской деревни, был репрессирован большевиками. Отец отсидел в тюрьме срок за крупную спекуляцию, за деяние, которое красуется сейчас на пьедестале почета и называется уважительно бизнесом. Насолили коммунисты и отпрыску – он не смог поступить на учебу в выбранный вуз по причине потомственной неблагонадежности. Ненависть Калюжного к коммунистам была негасимой.
Сергеев же, (об этом я узнал много позже) был не только убежденным приверженцем коммунистов, но и одним из самых активных членов упраздненной КПСС. Он, по словам моего знакомого, знавшего Сергеева еще по тем временам, долго работал в райкоме коммунистической партии заведующим каким-то отделом.
Он мог бы ответить на язвительный выпад Калюжного еще более язвительным замечанием относительно сегодняшней власти, оснований для этого – масса. Большинство из лежащих в палате одобрили бы, я полагаю, самую резкую отповедь ненавистнику коммунистов: мы помнили, что при них нам жилось лучше намного.
Но Сергеев поступил по - другому. Он как будто согласился с Калюжным:
- Вы знаете, и у меня мелькнула такая же мысль,- сказал он доверительным тоном.- Думаю: неужели и там, откуда он прибыл, тоже знают о коммунизме? Думаю: а ты, неземлянин, сам-то, часом, не коммунист?!.. Он прочитал эти мысли, и знаете, как он ответил?..
Мы молча и заинтересованно ждали. Рассказ походил, конечно, на байку, но важнее было другое: обозначена злободневная тема, и хотелось ее толковой раскрутки.
- А он задал мне встречный вопрос,- произнес интригующе Павел Фомич.- Он попросил: «Назови мне, пожалуйста, то, что ты видишь порочного в коммунизме?.. Назови хотя бы самое главное…»
- И ты опять растерялся, конечно?- захихикал Калюжный.- Эх, мне бы там оказаться! Уж я бы не растерялся! Я бы выложил всю правду-матку этому посланнику с неба!
- Вот даже как?!- удивился Сергеев.- И что же вы бы назвали?..
- Да уж есть, что сказать!..
- И все же?..
- Сказал бы, как они сгубили тысячи неповинных людей! А за что?!.. Только за то, что они не хотели вступать в их колхозы, или кто слово какое сказал против партии!
- Так, хорошо,- одобряет Павел Фомич.- Назовем это таким образом: насильственное внедрение своей идеологии и своего образа жизни! Раз!.. Правда, здесь большевики ничего нового не придумали, не они одни прибегали к насилию, чтобы установить свой режим. Даже религия внедрялась насильно: вспомните походы крестоносцев. А Гитлер со своим арийским порядком?! А та же Америка с внедрением своего хваленого образа жизни во Вьетнаме и на Ближнем Востоке?!.. Впрочем, я большевиков в этом совершенно не защищаю, насилие не приемлемо!.. Итак, насильственные действия, раз!.. Еще что?..
- А с меня и этого много! – с вызовом ответил Калюжный.- Родного деда ни за что расстреляли!
Потом он, подумав, все же добавил:
- При их правлении всего не хватало. Все в дефиците, за всем очереди. Если захотелось чего-то купить, то только по блату!
- Принято,- согласился Сергеев.- Перекосы в распределительной системе. Два!.. Но, уважаемый, в одном вы не правы: вы сказали сейчас, что при коммунистах всего не хватало. Это не совсем так. Если сравните количество выпускаемой продукции на одного человека в последние годы советской власти с тем, сколько производят сейчас, вы ужаснетесь! Всего стало меньше, и многократно! Товар на прилавках лежит только по причине недоступности цен! Весь ширпотреб – импортный!.. Но, очереди и распределение, как вы сказали, по блату, действительно было такое… Считаю и этот порок. Два!.. Еще?!.. Может кто поможет Калюжному?..
- Демагогия! Обман трудящихся масс! - подал голос Невзоров, стрелок вооруженной охраны.- Провозглашали одно, а на деле было другое!.. Слышь-ка, Фомич! Помнишь, как было тогда: улыбаются, мужики целуют в губы друг друга, орденами сами себя награждают! Тьфу! Вспомнить противно!.. А кто начальника пониже лизнет, того и продвигают по службе!
- Так, лицемерие, демагогия, протекционизм. Три! – продолжал считать Сергеев.- Добавим – культ личности. Еще что?..
Мне показалось неудобным отмалчиваться, и я вставил негромко:
- Планирование… Планировали все, даже сколько надо сделать патефонных иголок, что и в какой день начинать сеять, а главное проморгали… Компьютеры, например…
- Четыре,- считал невозмутимо Сергеев.- Полагаете, что плановое ведение хозяйства – это отрицательный фактор?!.. Ну, да ладно. Четыре!.. Еще что?
Это стало походить на игру, она как-то увлекла всех. И хотя обитатели этой палаты, исключая, конечно, Калюжного, были не против возвращения советского строя, с коек то и дело слышались реплики, содержавшие критику свергнутой власти.
Азарт иногда затмевает рассудок, и мы, подчинившись азарту, изощренно порочили прошлое. Мы очень старались, но все наши реплики, при всей их горячности и разнообразии в выражениях, по существу сводились к тем емким понятиям, которые уже сформулировал Павел Фомич: перекосы в управлении народным хозяйством, прикрываемые демагогией и насилием.
Наконец изобретательность наша иссякла. Поняв, что больше ничего из нас он не выжмет, Сергеев сказал:
- Говоря откровенно, примерно такое же и я высказал марсианину. Включая планирование, хотя сам я сильно-таки сомневаюсь, что планировать – это плохо. Я включил это в список пороков еще потому, что не вы один видите в планах ненужность. Такие есть даже в правительстве! Они там надеются, что все как-то само собой образуется! Мы видим, что у них получается!.. Так вот, все это я сказал марсианину. Сказал даже больше – про церковь!.. Я убежден, что с религией тогда поступали по-глупому! Церковь пробуждала в человеке полезные качества. Церковь внушала: не обмани, не укради, не убей, давала другие хорошие наставления. Зачем же церковь-то надо было притеснять и третировать?!..
- И что?.. Утерся небесный посланник?- спросил ядовито Калюжный.
- Должен вас огорчить,- ответил Павел Фомич.- Нет, он не утерся, он озадачил, скорее, меня. Он повторил все, что мы сейчас называли, и сказал: « Я спрашивал тебя не об этом! Я хотел знать, что плохого ты видишь в самом коммунизме? В идее, в сути его?.. А ты рассказал мне о том, как у вас его строили… Я спросил, если говорить фигурально, о модели, фасоне одежды, а ты перечислил только огрехи портного!» И в этом я вынужден был с ним согласиться: ничего относительно сущности коммунизма в моих откровениях не было… Вот так марсианин отнесся к называемым нами порокам. Они, дескать, не характерны для формации коммунизма, они органично присущи той суррогатной формации, в какую нашу страну сейчас опустили… Я долго думал над этим,- признался Павел Фомич,- и пришел к выводу, что марсианин был безоговорочно прав!.. Там, где смыслом жизни стала прибыль, нажива, там уже нет места понятиям: честность, порядочность, человечность… Давайте попробуем поразмыслить: лучше ли стало народу в новых условиях жизни, исчезли ли те пороки, которые мы вменяем в вину коммунистам. Срок с окончания их правления прошел довольно большой, и есть основания сравнить советскую власть с нынешней властью…
Сергеев приглашал к размышлению. Мы размышляли, конечно, но молча, и он опять заговорил сам:
- По моему мнению, простым людям жить лучше не стало, а пороки не только не исчезли, они усугубились… Насилие?!.. Сейчас насилие – сплошь и рядом! На всех уровнях и во всех вариантах!.. Лицемерие, демагогия?!.. Тоже хоть отбавляй!.. Чего там еще?.. Недостатки в управлении народным хозяйством? Сейчас оно вовсе не управляется! Власти демонстративно устранились от управления, это их принцип!.. Пороки нет, не исчезли. Они возросли, они доминируют! Хуже того, к тем порокам прибавились новые! Такие, про которые при коммунистах даже не слышали: грабеж общенародного достояния кучкой приближенных к правительству лиц!.. За считанные годы награбили миллиарды! И счет идет не в рублях, а в международной валюте! Имена этих грабителей всем известны! Они обворовали народ и продолжают его обворовывать!.. У лиц, приближенных к властям – миллиарды, а что у народа?!.. Безработица, беспризорщина, проституция, бомжевание!.. Слышали вы об этих явлениях при коммунистах?!.. Население страны вымирает. Каждый год смертность превышает рождаемость на серьезные цифры. Семьдесят процентов населения живет в нищете, многие голодают! Вы только задумайтесь: большая часть населения загнана в нищету!!! Что же у нас за власти такие?! Как их прикажете называть?!..
Сергеев разбередил, во всяком случае у меня, сильные и сложные чувства. Он ничего не выдумывал, говоря о баснословных богатствах горстки наглых хапуг, пригреваемых властью, и кошмарной нищете большинства населения. На этом фоне как-то по-доброму виделось прошлое. Да, были ошибки, но на них учатся! Коммунисты получили жестокий урок, и если они оправятся, действовать будут самокритичнее и мудрее.
Наверно, не я один думал так, переваривая молча слова коммуниста Сергеева, помалкивал даже Калюжный. Но Пугачев!!! Его голос был желчным:
- А как с гласностью было при коммунистах?! Со свободами слова?!.. Об ентом забыли?!..
Ну что у него за характер?! Гласности ему, видите ли недоставало! Кладовщику?!.. Да эту братию полоскали в газетах едва ли не ежедневно! Нормальные кладовщики откупались от гласности, сидели себе в своих норках-конторках и молча хрумкали складские усушки-утруски. Они старались затаиться в тени, а этот!..
- И свобода слова была! – жестко ответил ему Павел Фомич.- В интересах трудового народа!.. Вот с этих позиций – пожалуйста, проповедуй, пиши, критикуй! Но обоснованно и конструктивно! Конструктивная критика очень ценилась! И обратная связь была обязательной! Всегда извещали о том, что, где, когда и как сделано по публикации, какие были приняты меры! Критика была действенной! А сейчас?!.. Говорят все и про все, а толку?.. В чьих интересах такая свобода?!.. Свобода пропаганды разбоев, разврата, убийств!.. Пропаганда всего, но только не уважительного отношения к труду!.. Есть ли здесь интересы народа?!..
Сергеев учащенно дышал, как видно, разволновался.
- Но может быть я не прав?- спросил он немного спокойнее.- Поправьте, скажите, какие вы видите сейчас преимущества перед советской системой?..
В палате долго царило молчание.
- Да, жизнь теперь стала – ни к черту! – наконец отозвался Степенов.- Взять хотя бы бензин. Раньше его – хоть купайся: дешевый. У меня катер был с двумя подвесными, осенью как закатишься на охоту на взморье!.. Теперь – только воспоминания! Такое недоступно даже шоферу при теперяшних ценах!.. А ведь цены на топливо за собой многое тянут…
Приятное в прошлом было у всех. Мы расслабились, позабыли про болезни и боли и заговорили об охоте, рыбалке, курортных сезонах. Стрелок ВОХРа мечтательно вспоминал о своих ежегодных поездках по Волге на пароходах. Все это тогда было доступно любому простому рабочему человеку.
С радужных небес опустились на землю, вернулись в сегодняшний день – глухая тоска!!
Мысли опять заработали на уровне живота.
Мы почти позабыли о марсианине, а с него начался этот грустный анализ нашей собственной жизни. Сергеев напомнил о нем:
- Все мы здесь не Абрамовичи и даже не Черномырдины, все мы сейчас прозябаем, всех нас окунули в дерьмо!.. Но перед пришельцем мне было стыдно за это, было стыдно казаться каким-то безвольным, униженным, безответным! И я совершенно неискренне сказал то, что нам повседневно внушают: коммунизм – это утопия! Это несбыточная мечта фантазеров! Зачем же заниматься несбыточным?!.. И к этим словам марсианин отнесся серьезно. Он мне ответил, что несбыточность мы сильно преувеличиваем, что у них, дескать, тоже недавно считали утопией посещение нашей планеты, однако ж – он здесь! И он, дескать, знает, что коммунизм не утопия, а неотвратимая неизбежность! Он объяснил, почему так считает… Упрощенно, звучит это так… Все люди на Земле изначально были созданы равными, с равными правами на земные богатства, на их добычу, переработку, на плоды труда своего. Путем обмана, насилия, хитрости одна часть людей лишила другую этих божественных прав. Марсианин при этом отметил, что в нашей стране такие процессы сейчас продолжаются, и происходят они особенно гнусно… Итак, совершено вероломное нарушение первозданного равенства, поэтому возникает насущная и объективная потребность его воссоздания, восстановления исторической справедливости. Эта потребность растет и будет расти с ростом самосознания Человека. С ростом его самоуважения, чувства собственного достоинства. На этой почве в обществе вызревает социальный конфликт, возникает и прогрессирует взрывоопасное заболевание, панацея для которого – коммунизм! Коммунизм необходим объективно!.. Вот такую логическую цепочку выстроил марсианин на основе анализа нашей жизни.
- А как он определяет понятие коммунизм? – спросил Смирнов совершенно серьезно.- Что это такое в его понимании?
Неужели учитель все же поверил в реальность беседы Сергеева с мудрецом – гуманоидом?!.. Но вопрос он задал интересный: представление о коммунизме стало как-то стираться из памяти, а стараниями разнузданных СМИ само это слово стало превращаться в символ чего-то мрачного и жестокого.
- Он сказал так,- ответил Павел Фомич,- коммунизм – это общество излеченное от болезни социальной несправедливости. Просто и емко. Все дело – в лечении этой болезни, в ее осознанном врачевании. А оно может быть и щадящим, и хирургическим. Поэтому, по словам марсианина, к коммунизму протянуты разные рельсы. В том числе, с рыночной экономикой, где государство само является ведущим производителем и активным участником рынка, особенно во внешней торговле… Излечить тяжелый и далеко зашедший недуг, конечно, не просто, но главное в этом – желание, цель, стремление к созданию здорового общества! Марсианин сказал, что иметь такую высокую, объединяющую народ цель – это великое благо, и что мы этим благом владели. Но путь, на который мы встали, не был самым удачным. К объективным препятствиям на этом пути мы усердно прибавляли свои, субъективные, и нагородили их столько, что они заслонили собой великую и благородную цель, породили другие задачи – устранение своих же ошибок и заблуждений. Движение забуксовало, светлую цель затоптали негодными средствами!.. Но все же, как сказал марсианин, даже в этих условиях у нас уже появились зачатки, ростки справедливого общества! Сейчас их рвут с корнем, истребляют, но во имя чего – никому не известно!.. Марсианин назвал это кощунством…
Сергеев глубоко и шумно вздохнул.
- Мне очень хотелось узнать,- сказал он с заметной грустинкой,- как же следует поступать, чтобы хорошие цели не губились негодными средствами?.. Уверен, что у него был ответ и на этот вопрос, но нам помешали: возвратились мои приятели. У них там на Волге тоже что-то не ладилось, и они вернулись ко мне. Я на секунду отвлекся, а когда опять повернулся – марсианин исчез.
Сергеев умолк, Молчали и мы, думая об услышанном.
А ночью мне снился сон. Как будто мы всей нашей захиревшей палатой оказались невольно на каком-то фантастическом шоу, на поле чудес, и нас развлекают. На огромной эстраде в роскошных нарядах или вовсе без них, нагишом, беснуются дорогие певуны и певуньи, и зубоскалят модные столичные смехачи. На заборе-экране беспрерывно крутятся фильмы, где молодые ребята убивают друг друга, в основном, из-за денег и попутно имеют голенастых развратниц. За столами из хрусталя пируют именитые гости. Это наши избранники – депутаты и президенты. Шоу многим из них по душе, но наше присутствие их раздражает, и они с брезгливостью смотрят на нашу компанию. Мы же, разинувши рты, глазеем на празднество, а за нашими спинами жуковатые дяди переносят из наших домов в свои закрома самые ценные вещи.
Над полем висит НЛО, в открытом иллюминаторе виднеется голова марсианина, он с сожалением смотрит на нас и крутит у виска указательным пальцем.
2002 г