5. Смотрящий.
И еще, я хочу рассказать тебе о тех моментах моей жизни, которые не всегда казались мне понятными, – продолжал свою речь учитель.
И он стал рассказывать мне о своих странных встречах, о тех, кого он не понимал, о смерти своего создателя, чье тело было погребено со внешней стены землянки, в которой мы находились. Он поведал мне о странном трусе, по какой-то причине, думающем, что времени нет, о внимательном собеседнике, который, казалось, видел больше чем он сам и о внезапном и горестном расставании с ним.
- Пойдем в мир, ученик – произнес он, наконец – протягивая мне свою тонкую руку.
- Мне уже не терпится увидеть этот мир, учитель, – ответил я, радуясь выходу из убежища в то место, о котором так интересно рассказывал мой наставник, - я очень благодарен тебе за все.
- Знаешь, ты тоже можешь меня кое-чему научить.
- Чему же я могу тебя обучить, если все, что я знаю, я узнал от тебя?
- Ты расскажешь мне, как ты воспринимаешь этот мир. Рассказывая тебе, все что ты должен знать, я как мог пытался исключить из рассказа мое собственное отношение ко всему. Так как я понял, что лишь тот, кто всегда готов быть новым может воспринимать происходящее вокруг непредвзято.
Мы вышли наружу. Учитель без слов дал мне понять, что пора мне начинать свой рассказ о том, каким мне все видится. И я, неожиданно легко для самого себя стал описывать ему, все, что видел вокруг.
Первым, на что я обратил внимание, выйдя наружу, было то, что мир будто перевернулся с ног наголову. И вместо одного лежащего прямо под ногами метеорита наверху, где-то далеко в небе проносилось множество разноцветных светящихся точек. Свет и тепло теперь исходили сверху, а не снизу. Да и само небо ассоциировалось у меня с прозрачностью застывшего стеклянного озера – пола моего бывшего убежища. Я только начал рассказывать учителю о том, что маленькие светящиеся точки в небе совсем не похожи на те метеориты, что согревают землянки, как первое падение случилось на моих глазах, и это странное несоответствие сразу же забылось. Но не смотря, на то, что я сразу осознал всю опасность такого падения, страха у меня оно не вызывало. Если уж суждено умереть, то пусть так оно и будет, думал я.
Как-то не сразу я заметил, что в этом мире мы были не одни, множество существ схожего размера было повсюду и каждый был занят своим делом.
- Кто они все? – спросил я учителя.
- Не знаю, - последовал удивленный ответ, - просто кто-то.
- А как же их называть?
- Кто-то? Даже и не знаю... Забавно, я как-то никогда не думал об этом. У меня был создатель – я называл его создателем, было много новых. Просто не было не одного, с кем бы я общался довольно долго, вот как с тобой, они были просто оказавшимися поблизости, и мне не приходило в голову как-то их называть. Просто в памяти оставался образ с разным количеством рук и ног, какими-то специфическими чертами…
- А давай тогда будем называть их живыми, они же все пока живы, - высказал я предложение, с которым мой учитель с радостью согласился.
Нашему совместному изучению мира не суждено было продолжаться долго. Мы проходили мимо очередного убежища нового, когда я обратил внимание на странное поведение учителя. Казалось, что внутри него зрело, какое-то решение, которое он все не решался высказать.
- Ученик, я понял, что больше не могу угнаться за тобой, - произнес он, остановившись, - я понял, что нам больше нечему учиться друг у друга и я больше не хочу, чтобы мир вдруг оказался не таким, каким я его всегда представлял. Иди, а я вернусь к своему призванию.
Мой наставник не дал мне возразить ему, когда я пытался сказать, что я могу помогать ему в обучении новых, он, сославшись на то, что это не мое, просто повернув меня руками в другую сторону и, слегка подтолкнув, сказал: “Иди!”
И я пошел. Думаю, даже нет смысла описывать то одиночество, которое я тогда ощущал. Навстречу мне бежало множество живых. В чьих-то глазах читался страх, для кого-то такое бесконечное убегание от смерти было уже давно обыденностью. Я понял, что иду в противоположном направлении один. Я не собирался попадать под взрыв, мне просто хотелось быть поблизости. Я вспомнил о том живом, что зачем-то смотрел на волны озера, когда его встретил учитель. И почему-то мне казалось, что я пойму, что именно он видел в отражении стекла. После взрыва я подобрался к образовавшемуся кратеру, аккуратно ступая по раскаленному песку. Затем присел, глядя на светящийся под толщей стекла метеорит, и погрузился в свои мысли.
Учитель всегда меня называл учеником. Теперь когда, его больше не стало рядом, я внезапно задумался, кто же я теперь? Кто я? Что я сейчас делаю? А я ведь просто смотрел на метеорит, на озеро стекла изредка поглядывал на небо, и постепенно понимал, как я буду себя называть. Смотрящий.
Меня очень удивлял тот факт, что живые не любили падающие небесные тела, будто не понимая, что именно они дают им жизнь. Метеоры делали все вокруг видимым, падая, дарили тепло, а после падения одновременно освещали и согревали убежища новых. Вся жизнь была основана на этом бесконечном метеоритном дожде, к которому всего лишь из-за его опасности относились так несправедливо. Ведь без метеоров жизни скорее всего вообще бы не было.
Волны на стеклянном озере постепенно успокоились, а затем гладь стекла и вовсе начала застывать, и не смотря на то, что я не ожидал увидеть ничего нового, я все смотрел на метеорит на дне, что светился оранжевым цветом. В какой-то момент, мои руки, непроизвольно касавшиеся песка, почувствовали странное движение. Казалось, будто песок пришел в движение, пытаясь рас щекотать мои кисти. Отдернув руки, я опустил взгляд, пытаясь понять, что вызвало это странное ощущение движения. Лишь внимательно присмотревшись, я понял, что песчинки как-то неестественно перемещались, медленно забираясь одна на другую, выстраивая хрупкие вертикальные цепочки. Эти цепочки росли. Мне пришло в голову, что они могли питаться энергией упавшего метеорита и исходя из этого казавшегося мне вполне логичным предположения я решил, что это цепочки вполне могут называться живыми, а так как их основным свойством было то, что они росли, я решил назвать их растениями. Размышляя над таким малозаметным проявлением жизни, я подумал о том, что, быть может, наш мир не так безжизнен, как это на первый взгляд кажется. Если я заметил растения на которые раньше маловероятно что кто-то обращал внимание, то быть может мир полон чего-то такого, что просто не так просто заметить. Что все зависит от того, как воспринимать все окружающее. Как говорил мой учитель, лишь тот, кто всегда готов быть новым может воспринимать происходящее вокруг непредвзято. Главное никогда не считать, что ты все уже знаешь, к такому выводу я пришел, когда уже уходил от кратера, стеклянное озеро которого перестало быть видимым из-за песка, его покрывшего.
За все время своих странствий я лишь однажды пытался понять, что из себя представляют живые. После того разговора я понял, что мне будет очень сложно узнать что-то новое от мною встреченных и больше не вступал с ними в ненужные разговоры.
Встретив живого, я, поприветствовал его, сказал, что я – Смотрящий. А затем просто спросил его: «Кто ты?». Бедняга совсем не ожидал от меня этого вопроса. Он замер и уставился на меня, не представляя, что мне ответить, кто он? Такой простой вопрос явно был ему не по силам. С досадой я так и оставил его, смотрящим в точку, где только что был я. И все же, не смотря на то, что я мало интересовался живыми, я как мог пытался им помочь. Я надеялся, что мои исследования смогут сделать жизнь не такой опасной.
Однажды я набрел на дюну, что возвышалась настолько, что у меня возникло ощущение того, что будто за ее вершиной скрывается бесконечная пропасть, таким правдоподобным было ощущение того, что земля сразу за ней обрывалась. Это ощущение и стало причиной того, что я решил подняться на самую вершину, чтобы посмотреть, что же там, с другой стороны огромной песчаной горы. Сначала подъем был совсем пологим, но ближе к вершине я начал понимать, что идти становилось все тяжелее и тяжелее. В конце же подъема, мне и вовсе пришлось карабкаться прибегая к помощи рук. Я лез в верх, а песок, убегая из под моих конечностей, норовил утащить меня с собой обратно вниз. И лишь благодаря моему твердому намерению оказаться на вершине, я смог покорить этом подъем.
Конечно же, я не строил иллюзий по поводу того, что могу увидеть что-то кроме привычных песчаных долин, но все же расстроился, увидев по другую сторону вершины нечем непримечательный ландшафт. И все же, одна странность была. Линия горизонта была расположена чуть ниже, чем ей следовало. Этот странной факт открылся мне только когда я начал оглядываться вокруг и невольно сравнил линии горизонта по разные стороны вершины. Не могло быть сомнений, земли, расположенные по разные стороны горы были расположены под углом. И с этой точки складывалось ощущение, что в обе стороны от меня лежат спуски, заканчивающиеся пропастью.
Я решил направиться в земли по ту сторону горы и добраться, если это возможно, до следующей линии горизонта. Меня не сильно удивил тот факт, что спуск, казавшийся с вершины бесконечным, вскоре сменился равниной.
Спустя некоторое время, после того, как я прошел первое убежище нового, мне невольно пришлось изменить мой маршрут и направиться в обратную сторону, убегая от приближающегося метеора. Я бежал, пока не понял, что впереди меня собирается упасть еще один метеор, летящий под большим углом к горизонту. Когда же я вновь поменял направление, меня постигла еще одна неожиданность. Два небесных тела столкнулись в воздухе. И теперь мне предстояло попасть под дождь из мелких осколков. От которых уже было не убежать…