Восприятие «Чайки» индивидуально. Поэтому разброс мнений велик. Я могу отвечать только за себя.
Ожидал от спектакля больше, чем он в итоге предложил. Это сугубо зрительский нюанс, когда мысленно намечаются исполнители, возможности которых соответствуют предлагаемой роли. У режиссеров на этот счет свое мнение, поэтому взгляды часто не совпадают. Другая трактовка, другие акценты, грани характера и т.д. В этом плане очень поучительны отзывы питерских критиков, видевших не одну «Чайку» и научившихся принимать то, что есть вместо того, что хотелось бы увидеть. Это всё парадоксы восприятия, потому что все мы, в силу обстоятельств, воспринимаем спектакль по-разному. Кто-то вдоль и поперек перечитал всего Чехова, кто-то слышит о нем впервые после школы. Прав в итоге один постановщик, который является автором спектакля. Он видит так. А может, по-другому, но возможности ансамбля не позволяют разогнаться. Подозреваю, что в веримской «Чайке» сошлись оба компонента. Плюс сложившаяся студийная традиция роста коллектива на сильной драматургии. Так было и с «Шантеклером», и с «Кроликами», и с «Рядовыми». На таких же принципах, очевидно, поставлена и «Чайка», и «После армии».
Слабое место «Чайки» - это психологизм в работах актеров. В этом плане не изменилось практически ничего. Лично у меня всё время – и 29, 30 марта 2008, и 28 июня 2009 – складывалось впечатление незрелости актерского ансамбля, неспособности донести искреннее, интонированное чувство чеховских героев. Исключение – финал, разговор Нины и Треплева. До этого – только редкие всплески. В финале же Нина и Треплев вовлекают зрителя в сопереживание безоговорочно. Это, конечно, не мхатовский спектакль с Евгением Мироновым в роли Треплева, но заразительность сцены – самая настоящая. Каждое слово наливается правдой, начинаешь понимать, что второй план - там, в подсознании актеров,- действительно существует, что они верят. Но этого мало!
Я, например, не верю, что Игорь Шульга любит природу, когда он об этом говорит. В его (и не только его) словах много гротеска, иногда отдающего паясничаньем (а это – пардон - не Белогубов). Местами создается впечатление, что актеры «гонят текст», не более. Поблек Тапер. Стиль одежды и поведения «а-ля Comedy Club», конечно, интересная находка. Но того виртуозного издевательства, которое прекрасно выходит у Лисняка, нет.
Как ни старается ансамбль (молчаливые переглядывания, наблюдение друг за другом украдкой, скрытое переживание – это видно и более-менее отлажено), а герои получаются односторонние, вспыхивающие лишь местами и то не у всех . А в основном – горящие ровным, тусклым светом, иные (Шамраев, например), скорее, коптящие. Отлаженность второго плана (переходы, косые взгляды), наверное, можно отнести к признакам роста. Хотя, честно говоря, я практически не помню деталей премьерного спектакля. Но общее впечатление обманутого ожидания сохраняется и по сей день. То, чего ожидал на протяжении спектакля, случилось только под конец – настоящее и безоговорочное актерское перевоплощение.
При всех плюсах замыслу постановки, театр «Верим!» - это не авангардистский «театр формального эксперимента». И недостаток переживания не перекроешь никакими режиссерскими достоинствами постановки. Кто-то из питерских критиков так и сказал - «режиссерский спектакль» (это же относится и к «После армии»). Но без полнокровного, интонационно богатого актера, разнообразного и чуткого, «Чайка», скорее всего, высоко не поднимется. Зрителю, с восторгом принимающему КИМа все это покажется несущественным. Как и те незначительные купюры, которые сделаны в тексте пьесы (хотя кто-то из столичных критиков утверждал, что купюр нет вообще – казус :)
Но зритель требовательный вседа будет неудовлетворен (неспроста же столько ругани именно вокруг «Чайки», тогда как о «Фарятьеве» - кот наплакал и exlibris отозвалась). Потому что «Фарятьев» - это очень ГАРМОНИЧНАЯ работа, в которой безупречно сочетаются гротеск и психологизм. Придраться не к чему.
Конечно, право на постановку в соответствии с собственными взглядами и приемами незыблемо. Но без необходимого психологизма герои Чехова мельчают на сцене, оставаясь самими собой по тексту, произносимому актерами. Вот это противоречие и режет слух. По крайней мере, мне.