30.04.09
Я просыпаюсь. Я тону всем телом в зелёной траве, зелёной, мягкой и пушистой, как много лет назад. Эта первозданная природа сохранилась благодаря заповеднику. Иначе здесь давно было бы всё вытоптано и выкорчевано.
Небосвод светел.
Я протягиваю к нему руки. Тёплый ветер овевает меня, мои мысли. Сейчас полетит его колесница.
Так и есть. Мои пальцы постепенно окрашиваются мягким золотом рассвета. Белый круг медленно встаёт из-за холмов. Это оно, солнце, оно ещё не проснулось, ещё не стряхнуло с себя пелены далёких облаков. Оно ещё дышит мягкой испариной ночного тумана. Но уже утро. Оно постепенно наливается краской, по моим пальцам струятся золотистые лучи. От белого ореола отходит золотистый круг, затем розовый, и затем, в самом сердце Солнца, - красный.
Солнце слепит глаза.
Рассвет.
Облака мягкими волнами разлетаются вокруг Солнца. Ярким шаром оно взмывает в синеву и прочно укрепляется там. Мне хорошо смотреть на Солнце. Я чувствую себя частью этой природы, этого леса, и поэтому мне легко и приятно лежать и любоваться небосводом. Люди отворачиваются от Солнца, боясь, что оно ослепит их. Они давно уже далеки от природы, и тем более – от её небесного царя. Но ведь всё живое, населяющее этот лес – деревья, цветы, травы – спокойно поднимаются вверх, к Нему! Почему же мы, люди, боимся взглянуть ему в глаза?.. Неужели мы по отдельности, сами по себе, неужели мы отгорожены от него?.. Мы сами строим себе такие преграды. А как было в старину – люди просыпались и шли приветствовать Солнце, шли спать – и прощались с ним. Мы – дети Солнца, но мы отворачиваемся от своего родителя. Мы сгоняем друг друга в большие города, продвигаем науку, хотим изучить космос… а сами не знаем ближайшего светила! Солнце! Ты ведь тысячи лет светило над этой землёй, ты знаешь, какой ценой пришло к жизни человечество. Ты тысячи лет пробуждало Землю ото сна, ты, именно ты забросило на неё семена жизни, ты приласкало и нарядило её, ты стало любовью, родителем, судьёй для всех на Земле… А теперь ты сожжёшь её. Ты станешь чёрным, как ночь, и даже сотни заповедников в мире не спасут людей от катастрофы. Нам не суждено жить, как сотни лет до нас, в счастливом неведении, в гармонии с природой. Мы слишком многое жаждали познать, чтобы теперь… ради тебя… ради жизни…
Солнце спокойно смотрело на меня с небес. Его ореол теплел. Живыми, лучистыми красками горело небо.
Этот заповедник был открыт здесь лет сорок назад. С тех пор люди знают, что это место отмечено каким-то особым сиянием, что здесь расцветают те травы, что давно уже не цвели по Земле, что здесь расцветают сердца. Но главное – здесь в небесах цветёт Солнце, живое и горячее, а не электрические огни фонарей, здесь парят лёгкие, первозданные облака, а не зловонный дым заводов и фабрик. В этом главное чудо заповедника. Заповедник не окружён высокими заборами, колючей проволокой: просто сюда не приходят убивать зверей ради меха, или срезать редкие цветы. Это, что ли, святое место, или храм, или пристанище, - крошечный островок, где ютятся вместе и животные, и растения.
Я узнала об этом заповеднике двенадцатилетней девочкой, и с тех пор в моём сердце загорелась мечта: стать его служительницей. Но когда я, едва повзрослев, прибежала наводить справки, то, к своему разочарованию, узнала, что служителей здесь нет. Люди сами приходят сюда, может быть, побыть наедине с самими собой, может быть, полюбоваться на дикую красоту Земли, какую когда-то, века вспять, с неодолимой, алчной жаждой познавали древние люди.
Заповедники на Земле – это лишь напоминание о злых деяниях людей. Ведь если бы они не истребляли столь многие виды, то Земля цвела бы и лишь пополнялась новыми организмами. По земле бегали бы тарпаны, наши дети кормили бы с рук невиданных птиц-дронтов, морские коровы сделались бы ласковыми и ручными… Цвели бы орхидеи под три метра, природа бы шагала во весь рост, - и люди, с их мелкими страстями, были бы просто незаметны среди этой красоты. Они вспомнили бы, что они – тоже часть природы, и не стали бы губить своих братьев, своих сестёр, своё «Я» в порыве губительной жадности и стремления к богатству.
В этом заповеднике практически никто не ухаживает за зверями и растениями. Для них созданы природные условия: свежий воздух, зелёная трава, дождь и Солнце, - и всё. Это люди считают, что живым существам нужна какая-то особенная забота. Нет. Им достаточно благ природы. Это людям постоянно чего-то не хватает. Они гонятся за деньгами, за любовью, за карьерой, но эти слова были бы жалки и смехотворны на лоне природы. Даже любовь, в этом людском понятии. Любовь – когда ты даёшь, и за это должен получить, любовь, когда ты ревнуешь, любовь, когда ты страдаешь. Истинная любовь независимая и прекрасная, любовь сама по себе, без всяких причин, любовь к себе и к каждому, любовь к травинке, к цветку, к капельке росы, к лучу. Эту любовь дало нам ещё Солнце, когда мы проснулись от долгого сна предбытия, и ещё не знали, кто мы и где мы. Эта любовь, конечно же, была самой первой в человеческом сердце. Это была любовь-неведение, любовь-гармония, но не любовь-потребность, не любовь за любовь. Люди просто знали, любя Природу, что она тоже любит их, и им не нужно было требовать этого. Но потом появился камень, из него появились дома… и столько каменных сердец! Ведь холодный камень не согреет даже Солнце. Поверхность его, правда, нагреется, но внутри ведь он останется только камнем, холодным камнем.
Сюда я стараюсь приходить каждый день. Здесь я молчу о том, что я получила должность в одной известной конторе, что мне завидуют многие, что я зарабатываю… Но нет. У меня была шубка на меху, её я подарила подруге. Деньги я по большей части отдаю матери. Моё сердце ноет, когда я чувствую, что я делаю что-то не так, вопреки человеческой природе. Иногда меня тянет к роскоши. Раньше я скупала разные статуэтки, милые картины, вещицы, скупала просто грудами. Теперь всё это стоит в моей гостиной, как напоминание о прошлом. Меня многие называют чудачкой, меня это не смущает. Что ж, ведь люди о многом забыли с сотворения мира.
Солнце ласково греет мои щёки, и я вновь откидываюсь на траву, рассыпая по земле золотящиеся в свете дня волосы. Я понимаю, почему язычники поклонялись Солнцу. Они видели в нём лицо любви, обжигающее и слепое, но такое же естественное, как всё, что живёт и дышит. У меня в глазах стоят деревянные идолы с вырезанным изображением Солнца. Ведь так многое на Земле напоминает о Солнце: яблоко, висящее на ветке, жёлтое пятно на пруду, круглые, невинные глаза детей… И так больно в груди продолговатому сердцу, и так горячо оттого, что оно обливается кровью.
Иногда я понимаю, что счастлива. Я ложусь на землю, целую траву, цветы, целую спускающиеся к земли ветви кустарников, готова приласкать всё и вся. Но иногда мне становится грустно: я понимаю, что осталась здесь ночевать, только потому что у меня был выходной, а завтра я опять должна ехать на работу, и принимать дурацкие бумаги, и зашторивать окно, потому что слепящее солнце мешает мне работать…
Люди стали зависеть от обстоятельств. Они воспринимают любовь как долг, а не как счастливый праздник. Они думают, что Солнце светит по законам природы, а между тем оно светит для них уже столетия и больше. Они думают, что Солнце сожжёт Землю. Они ждут всемирной катастрофы. Они боятся любить, чтобы не быть зависимыми... Глупые, они зависят от собственных предрассудков.
Ко мне склонился оленёнок, зашевелил мягкими губами. Его тёмные блестящие глаза смотрели доверчиво и спокойно. Я погладила оленёнка по пятнистой шкуре. Оленёнок брыкнул стройной ножкой и принялся весело играть с ворчуном-медвежонком, который катался тут же, в траве.
Ко мне на плечо слетела яркая бабочка. Своими усиками она защекотала мне щёку. Она думала, что я – тоже какое-нибудь растение, что я часть природы, цветок или трава, растущая в этом заповеднике рядом с другими. Я благодарно улыбнулась порхающей бабочке.
Всё в этот день цвело, пело, говорило. Стрекотали в листве невидимые цикады, перелетали с ветки на ветку птицы, звери ласкались друг к другу, и травоядные спокойно бродили подле хищников. Всё – животные, птицы, цветы, трава и деревья – было будто бы инструментами одного и того же оркестра – великого оркестра Природы.
Мимо меня прыгнул заяц, прижал уши и запрыгал дальше. Я лежала на траве, а меня окружала жизнь. Волшебная жизнь заповедника.
И вдруг мне показалось, что из кустов высунулось дуло ружья. Чья-то тень бесшумно скользнула среди высоких деревьев. Но я почувствовала и закрыла своим телом возившегося тут же, рядом, маленького медвежонка.
Смешной медвежонок подумал, что это такая игра, и с тихим урчаньем обнял меня неуклюжей лапой.
Выстрела не прозвучало.
Солнце светило с небес, золотя стволы деревьев в заповеднике.
Солнце видело меня. Я помахала ему рукой.
Свети, солнце!
Мне пора было идти. Я встала и медленно пошла по невытоптанной тропе заповедника, кое-где заросшей цветным, сизым, зелёным, коричневым мхом. Поле было полно маков, голубых васильков, ромашек… Это разнотравье приятно волновало мне душу, я с наслаждением слушала, как шелестят травы. Дальше шли холмики, поросшие иван-чаем.
Всё цвело, всё росло, всё пахло.
Я не знала, сколько времени. Мне нужно было спешить. Я обогнула большой луг, пошла по короткой тропе. Мне уже виднелись впереди людские следы. Следы кроссовок, туфель, ботинок, босых детских ног.
На лугу паслась лошадь. Её грива переливалась на солнце, блестели миндалевидные глаза. Она была спокойна, потому что знала: мой страх напрасен, никто посторонний сюда не придёт.
И я подумала: как же так?.. Ведь люди могли бы здесь поживиться, отчего же они медлят?.. Как будто они не разведывали дорогу к самым секретным кладезям природы, а тут, вон, всё на виду… Если никто не знает об этом заповеднике, может, его и нет, может, я его выдумала?.. А может быть, это Солнце защищает заповедник, может быть, это оно слепит людям глаза, чтобы они не шли сюда ради выгоды, а шли только с чистым сердцем, и по зову любви, а не жадного взора?..
Мои ноги устали, но мне ещё долго надо было идти. Ведь я никогда не приезжала сюда на машине. Я всё время ходила пешком.
Небо клонилось к закату. Сначала растаял белый ореол – солнечная корона, затем медленно начал угасать жёлтый, затем розовый. И только красный центр – сердце Солнца – остался. Он и поплыл далеко за горы, чтобы завтра вернуться сюда.
… Солнце давно уже закатилось, на небе выступили молочные и лимонные крапинки звёзд, а я всё думала о нём. Я надеялась, что оно не погаснет до завтра, что я ещё не раз сбегу от суеты города, от надоедливых конторщиков, далеко-далеко, сюда. В мой заповедник.
Граница заповедника была обозначена большим камнем. Этот валун стоял у дороги бог знает сколько. Огромный, серый, с острыми краями, он быстро утратил тепло своей поверхности, которая была нагрета солнечным днём. Ведь внутри он оставался только камнем, холодным камнем.
Я шагнула за эту границу с мыслью, что ещё не раз вернусь сюда.