ГЛАВА ПЯТАЯ
Август 1968 г.
Как бы человек не хотел скрыть свое пребывание, он всегда оставляет след.
В территориальные управления КГБ Семипалатинска, Омска, Свердловска, Тюмени, Салехарда были направлены шифрограммы:
«… установить факт нахождения на вашей территории в период апрель – июнь 1968 года гражданина Соколова Федора Степановича, определить круг его общения и интересов. Фотография Соколова передана фототелеграммой.
Результат телеграфировать: Москва, КГБ СССР, Второе управление, полковнику Фоменко.»
Годами отлаженная машина КГБ включилась и началась кропотливая работа по поиску следов Соколова. Сотни оперативников и секретных сотрудников опрашивали работников гостиниц, аэропортов, речных портов, ресторанов, проводников поездов и пароходов.
Просматривали списки пассажиров авиарейсов из всех аэропортов, летавших в апреле – июне в Салехард, опрашивали бортпроводников. Информация стекалась к аналитикам и тщательно изучалась. Вскоре появилась довольно подробная картина пребывания Соколова на Севере.
И так, были проверены списки пассажиров всех авиарейсов, прибывших в Салехард в апреле-мае 1968 года. По спискам пассажиров было определено, что Соколов прилетел из Свердловска. Билет был приобретен в авиакассе на железнодорожном вокзале 18 мая.
В Свердловске проверили все гостиницы, комнаты отдыха в аэропорту и на железнодорожном вокзале.
Было установлено, что с 17 по 20 мая Соколов проживал в гостинице «Исеть» в двухместном номере. Соседом по номеру был командированный из Омска инженер Прохоров Василий Петрович, который в беседе с сотрудником узнал своего соседа по номеру, на предъявленной ему фотографии.
— Да, это он,– сказал Прохоров, рассматривая фото Соколова.– Товарищ был спокойный. Вечера проводил в номере. Все читал газеты и журналы… Ничего особенного за ним я не заметил.
— Он что-нибудь говорил о цели приезда в Свердловск?
— Кажется, обмолвился, что является фотокорреспондентом и прилетел в Свердловск по делам в редакцию журнала «Уральский следопыт».
— Это точно?
— Да, да! У него и аппаратура фотографическая была. Я сам фотолюбитель и, когда он свой кофр открыл, я и увидел хороший аппарат широкопленочный «Салют». Вот тогда он и сказал, что работает фотокорреспондентом.
В редакции журнала «Уральский следопыт» Соколова по фотографии опознал ответственный секретарь Шурыгин Борис Федорович.
— Этого гражданина, – сказал испуганно Шурыгин,– я знаю… А в чем дело, он что-то натворил?
— Расскажите, где и как вы познакомились.
— Кажется в мае, точнее в средине мая, числа пятнадцатого или шестнадцатого ко мне обратился этот человек. Сказал, что он фотохудожник из Семипалатинска. Фамилия его, если мне не изменяет память, Соколов. Он показал несколько своих фоторабот, довольно приличных, и предложил сотрудничество с журналом.
— Сотрудничество?
— Да. Он, якобы намеривался сделать фотоочерк о Заполярье и Арктике. Судя по его фотоработам, художник он был неплохой. А учитывая то, что расходы на поездку он брал на себя и от редакции хотел получить только командировочное удостоверение с заданием на фотосъемку, обязуясь при этом предоставить нашему журналу первое право выбора снимков для публикации, почему было не пойти на сотрудничество? Я, переговорив с главным редактором, заключил с ним договор и выдал ему соответствующие документы.
— Какие документы?
— Как положено: копию договора, командировочное удостоверение, командировочное задание и удостоверение внештатного фотокорреспондента журнала.
— По действующему положению «Порядок фотографирования на территории СССР», Соколов получил возможность производить съемку даже на закрытых территориях?
— Получается так,– смутившись, подтвердил Шурыгин.
В Салехарде Соколова по фотографии опознали в гостинице, куда он прибыл 20 мая и снял одноместный номер. Опознали его и в редакции местной газеты, где он отметил свое командировочное удостоверение. Сотрудник газеты Иван Питин, ненец по национальности, взглянув на фотографию Соколова, радостно сказал:
— О! Этот хороший и веселый человек был у нас в редакции. Истории интересные рассказывал, шибко мы смеялись, однако!
— Какие истории?
— Какие? А ты не знаешь? – удивился Питин.– Да такие смешные, анекдоты называются… Ну, я ему командировку, само собой, как положено, печатью отметил, а он меня к себе в гостиницу пригласил в гости, значит. Водку, закуску знатную на стол накрыл. Хорошо с ним посидели!
— О чем говорили?
Питин пожал плечами.
— О Северах говорили. Он, оказалось, Севера очень хорошо знает. О рыбалке, охоте говорили. Да, вот ещё что! Ему для фотосъемки катер нужен был, очень просил меня помочь ему. Ну я, конечно, повел его в порт и познакомил его с Юрием Николаевичем Захаровым, капитаном катера «Заря». Мы по редакционным делам на этом катере всегда по Оби ходим. Хороший катер, ходкий!.. Николаевич, капитан значит, велел мне бумагу официальную на рейс принести и чтобы печать была и резолюция начальника порта. И вместе с фотографом мне ехать сказал, такой порядок в порту, значит. Бумагу я принес и мы договорились, что рано утром выйдем в рейс.
— Так вы вместе с Соколовым ходили в рейс?
Питин запыхтел, опустил голову.
— Товарищ начальник, не знаю вашей должности, вы меня поймите – не смог с ними в рейс выйти. Мы с фотографом весь вечер и всю ночь у него в гостинице просидели. Водки мало-мало выпил, анекдоты слушал, шибко смеялся… А проснулся, на часы посмотрел, а уже десять часов! Гляжу, а на столе бутылка водки стоит, точно меня дожидается. Я стаканчик выпил и на другой бок упал. Проснулся только вечером…
Капитан Захаров показал, что Соколов 22 мая в шесть часов утра прибыл на катер с двумя сумками, в которых было, вероятно, аппаратура и снаряжение. Катер вошел в Обскую губу и, пройдя километров 150, причалил к скалистому левому берегу, где Соколов выгрузился на берег. Он просил прийти за ним через три дня, то есть 25 мая, что было и сделано.
Вечером 25 мая Соколов вернулся в свой номер в гостиницу, где пробыл, выходя только в столовую, до 30 мая, дня отхода первого парохода. Сотрудники гостиницы и столовой показали, что Соколов в период пребывания ни с кем в контакт не входил, кроме сотрудника местной газеты Питина.
30 мая Соколов занял каюту в первом классе парохода «Яков Свердлов» и, как сказала проводница, опознавшая его по фотографии, до Ханты-Мансийска из каюты не выходил. Второго июня в Самарово – это пристань Ханты-Мансийска, Соколов закомпостировал билет на пароход «Минин» и четвертого июня прибыл на пристань Нижневартовское.
Установлено, что Соколов появлялся в конторе «Нижневартовскнефтигаз», где интересовался Виктором Ерёминым. В отделе кадров ему сообщили, что Ерёмин неделю назад уехал в отпуск в Новосибирск и дали ему его новосибирский адрес.
В этот же день, четвертого июня, Соколов на теплоходе «Калинин» отбыл в Новосибирск. На всех пристанях, где теплоход делал остановки больше часа, были проверены почтовые отделения, на предмет отправки Соколовым телеграмм.
Факт отправки телеграммы был обнаружен в селе Александровское. Телеграмма адресована в Томск до востребования на имя Волкова Петра Петровича.
« Встречай теплоход Калинин 7 июня – Федор»
Свидетелей встречи Соколова и Волкова обнаружить не удалось, так как теплоход прибыл в Томск поздно вечером. Волков Петр Петрович в Томске прописан не был. По свидетельству опрошенных членов экипажа, проводниц, официантов судового ресторана, Соколов ни с кем в контакт не входил.
Восьмого июня теплоход «Калинин» прибыл на пристань Чернышевская города Новосибирска. О пребывании Соколова в Новосибирске с восьмого по четырнадцатое июня, день прихода к Ерёмину, сведений нет. Ни в одной из городских или ведомственных квартирах под именем Соколова никто не останавливался. По фотографии его также никто из опрошенных не опознал.