Правило номер четыре… Когда ты здороваешься с кем-нибудь на улице, при поклоне не отводи глаз от него или от нее. Никогда не открывайся, чтоб на тебя не напали. Единственные люди, перед которыми ты должен опускать глаза – это твое начальство в банде и дон.
Правило номер шесть… Когда ты решил что-то сделать – делай немедленно и без колебаний. Никогда не медли. Ни минуты.
Полуодетое тело рухнуло на диван, и он уже несколько часов как не вставал, уверенный, что уже всё себе отсидел. На нем были только широкие треники, он даже не побеспокоился о рубахе. Он был слишком поглощен разглядыванием карты и изучением всех мест, откуда Кисаки что-нибудь воровал. Было бы легче, если бы Кисаки перехватывал каждый груз, потому что тогда бы они смогли бы еще несколько дней назад положить конец этому грабежу, но он перехватил лишь несколько партий товара, и сколько раз бы он ни всматривался в карту бухты Кобе, он не видел узора. Все это были спонтанные перехваты. Он покосился на Рику, сидевшего на диване, скрестив ноги под собой и глядя в противоположный угол, каждые несколько секунд затягиваясь сигаретой, которую держал между пальцами. Слабая усмешка тронула углы его губ, он выдернул сигарету, как только его губы сжали сигарету, несмотря на то, что канцерогенная палочка не относилась к его фирменным знакам.
– Не кури так много, это вредно для здоровья.
Рику прищурился и отобрал свое курево, изумляясь, как этот человек додумался сказать такое, ведь сам дымит, как паровоз.
– Люди ненавидят лицемеров, посмотри, что случилось с Гитлером. Частично еврей, а пытался устроить геноцид. Единственное полезное убийство совершил, когда самоубился. – Быстро затянувшись сигаретой, он потянулся раздавить ее в пепельнице, поставив ее на край стеклянного подноса, где были аккуратно разложены оставшиеся сигареты.
– Скажи спасибо Гитлеру, если б не он – мы бы не встретились. – Он потянулся за своей пачкой сигарет, лежавшей с краю карты, открыл ее – и увидел только крошки табака, а сигарет не осталось. Он покосился на Рику, чья хмурая физиономия трансформировалась в харю, и он только открыл рот, но, к счастью, зазвонил телефон. Поднявшись с дивана, он бросил в Рику пустую пачку, а тот только шваркнул ее ему в спину, довольно усмехнувшись, когда пачка отрикошетила от его спины и улетела на пол.
– Ублюдок.
Он даже не потрудился подобрать пачку и снова шваркнуть в него, он потом наверстает упущенное. Потащил ноги по полу, остановившись на миг, когда телефон умолк, и только он собрался повернуть обратно, телефон снова зазвонил. Кто-то настойчиво добивался его. Прислонившись к лутке двери, он снял трубку, не успел и слова сказать – как раздался спокойный голос Хакуэ:
– Он опять за свое. На этот раз он перехватил два корабля с нашим грузом. Корабли уже прошли пограничный порт, похоже, что направляются в бухту Чуё.
Тот сделал небольшую паузу – посмотрел на часы, висевшие на противоположной стене, прокрутил информацию, и кивнул.
– Тогда собери всех, кого только можно. Сегодня вечером мы разберемся. – Не дав ему сказать ни слова, он повесил трубку. Прошел по коридору, взглянул на Рику, осторожно осмотрел его и мотнул головой. Лучше пусть посидит дома, – он повернулся к нему спиной, а тот даже не повернулся, – и пошел к себе в спальню переодеться.
Шаги точно совпадали с его собственными, он даже не обратил внимание, пока не отвернулся от шкафа, вынув один из своих лучших костюмов, и увидел Рику, в недоумении глядящего на него.
– По какому поводу? Наконец нашел женщину, которая согласна терпеть твою унылую задницу?
Киёхару просто покачал головой, усмехнувшись в ответ, кинул на пол треники и начал натягивать штаны от костюма.
– Я сегодня вечером разбираюсь с Кисаки, и если что, я буду при параде. – Застегивая рубашку, набросив пиджак, он увидел, что тот ушел, пожал плечами и взял с тумбочки пистолет и пачку сигарет. Обуваясь, он думал, что Рику опять в гостиной, хотя надо было раньше догадаться – он увидел, что Рику переоделся и стоит перед входной дверью, скрестив руки на груди. – А ты сегодня останешься здесь. Будет опаснее, чем раньше.
Он сощурился в ответ и пнул Киёхару в голень, мотнув головой.
– Не придуривайся. Я иду с тобой. Я с тобой, что бы там ни было, так что хватит изображать из себя крутого, мы же все знаем, что ты не дотягиваешь.
Киёхару осторожно изучал его взглядом, потом пожал плечами, зная, что спорить бессмысленно. Рику был во многом похож на него, и если уж что решил, бессмысленно было отговаривать его. У него не было времени на споры, и он позволил ему демонстрировать свою лихость. Не говоря ни слова, он просто подошел к нему и прижался грудью к Рику. Нагнувшись, он грубо прижался к нему губами, почувствовал, что его руки сжали его бицепсы, и тот вернул ему поцелуй с намного большей силой, а он вытащил у Рику пистолет и взамен отдал ему свой, вынув его из кобуры на ремне. Он решил, что лучше убить двух зайцев одним выстрелом, отстранился, и их губы разомкнулись.
– Возьми мой пистолет, он мощнее твоего. – Сунув пистолет Рику в задний карман штанов, даже не дав тому шанса заговорить, прежде чем звук клаксона прервал их, Рику был более чем раздражен – сколько раз их прерывали, ему казалось, что он проклят – всегда последнее слово оставалось не за ним. Ни слова не говоря, он последовал за Киёхару на выход из квартиры.
~~~
Поездка на машине была какой-то не такой, в машине висела тошнотворная тишина. Рику смотрел, как сливаются воедино пролетающие мимо огни и здания. Бросив взгляд на Киёхару, сидевшего с каменным лицом и не проявлявшего никаких эмоций, он задумался, нервничает ли тот в душе так же сильно, как и он сам. Кисаки и Киёхару не уступали друг другу в стрельбе, у обоих были уловки в рукавах, но казалось, что у Кисаки всегда была и еще какая-нибудь запасная хитрость. Он видел Кисаки в кругу банды и был очень хорошо знаком с его ударами, ему очень четко вспомнилась та ночь, когда он отказался убить Киёхару и как это возмутило его, и тот постарался показать это физически. Его глаза изучали Киёхару, он чуть нахмурился при мысли, что никогда не видел Киёхару дерущимся, и даже не чувствовал его силы, даже когда он бил или пинал его, тот только огрызался, но ни разу руки не поднял, и ему было более чем любопытно, сколько силы в этих растатуированных руках.
Он отбросил эти мысли, почувствовав ухаб на дороге и осознав, что они почти на месте. Глянул в заднее стекло и увидел вереницы машин, следовавшей за их машиной, обернулся и увидел сквозь лобовое стекло машины впереди ни. Это было совсем не подозрительно.
– А ты не нервничаешь, что менты поедут следом за всеми этими машинами, съезжающимися в одном направлении?
Киёхару выглянул в окно, потрепал Рику по щеке и усмехнулся.
– Мы заплатили ментам. А те, что исполняют свои обязанности? Наши люди задерживают их на другом конце города. К тому же я держу свое слово. – Он оперся локтями на колени, согнув спину и глядя на пол. Он был более чем готов к этому дню.
~~~
– Рику… Скажи мне, что ты ему рассказал про меня и про Кисаки. – Оперевшись на край стола, между пальцами зажата «знаковая» сигарета, его взгляд встретился со взглядом Хакуэ.
Хакуэ, бросив на него взгляд, устроился поудобнее в кресле, ногу на ногу, рука свисала.
– Лучше пусть знает. Ты бросил пацана в темноте и недоумении. Хоть тебе и нравится быть садистом, это было к лучшему.
Киёхару медленно кивнул головой, закрыв глаза и глубоко затянувшись сигаретой, приоткрыв рот и выпустив полупрозрачный дым.
– Я знаю, поэтому я и хотел поговорить с тобой. Мы с тобой оба знаем, что раз уж я теперь дон, много народу хочет меня подсидеть. Особенно Кисаки, который хочет прибрать к рукам Ямагучи. – Он помедлил, перекатывая сигарету между большим и указательным. – Если со мной что-то случится, я уже подготовил почву, чтобы новым доном стал ты, но просто пообещай мне, что ты будешь заботиться о Рику ради меня. Присматривай за ним, чтоб не попал в беду. – Мягкая улыбка украсила его губы, и он взглянул на намного менее озаренное энтузиазмом лицо сотоварища.
– Что ты несешь, старик. Ты не собираешься на тот свет, так что бессмысленно даже говорить об этом. – Он вытащил из кармана пачку сигарет, вынужденный при таком… повороте разговора. Говорить было больше не о чем, дело было дохлое. Киёхару не покинет эту богом забытую планету раньше него.
– Я знаю… – его слова повисли в воздухе, он улыбнулся себе и знал, даже хоть тот и отказывался, что он последует его словам, если что-то действительно случится.
~~~
Почувствовав, что машина остановилась припарковаться, он поднял взгляд, открывая дверцу машины, прежде чем тот открыл со своей стороны, Рику следовал за ним. Он рассматривал пустой док, вертя головой, и увидел, что машины заблокировали все выходы и окружили док, корабли стояли на якоре, и он увидел, что грузы все еще на палубе. Значит, суда пришли только что. По доку разнеслось эхо шагов, привлекая его внимание, и он увидел немаленькую группу людей, направлявшуюся к ним, целясь из пистолетов, все спрятались за дверцами машин, а ребята в доке – за тюками.
Началась перестрелка, и Киёхару уже затолкал Рику за дверцу, вытащив пистолет Рику, который он забрал у него, и выглянул из-за дверцы, и несколько раз выстрелил. Повернув голову, он увидел рядом Рику с пистолетом Киёхару в руке, пытавшегося успокоиться, несмотря на окружавший их хаос.
Рику глубоко вдохнул и высунулся из-за дверцы машины, выстрелил один раз – и не осознавал, насколько мощный пистолет у Киёхару, пока не ощутил отдачу, рука задрожала от силы пистолета, и он спрятался обратно за дверцу машины, глядя на пистолет. Киёхару никогда не показывал, что у оружия сильная отдача, не делал шаг назад, когда стрелял, так что он был сильнее, чем он думал.
Киёхару рядом с Рику опустился на колени и заметил, как Хакуэ, прячась за машинами, приближается к ним, встав на колени на одном уровне с ними, указав назад.
– Ребята отогнали их. Мы нашли, где сейчас Кисаки и Кё.
Просто кивнув головой и не разгибаясь, он последовал за Хакуэ, Рику быстро пристроился за ними, и в тот миг, когда они выбрались за линию огня и до них только доносилось эхо выстрелов, они выпрямились, Киёхару просто испустил тихое мычание, когда они зашагали вниз в доки. Они шагали почти в унисон вниз по докам, остановившись при виде маленького здания, из двери которого выступили Кё и Кисаки. Киёхару огляделся и увидел, что больше никого нет, выдвинулся из-за груза, пистолет оставался между ремнем и тканью штанов, и он встал на одном уровне с Кисаки и Кё, сунув руки в карманы. Даже не потрудившись посмотреть назад, он уже знал, что шаги позади него принадлежат Хакуэ и Рику, поднял руку, вынув ее из кармана, и по сигналу Хакуэ схватил Рику за руку, не давая ему приблизиться, и они пронаблюдали, как Киёхару шагнул в центр платформы.
Глаза Кё, скрытые темными очками, сразу же определили, кто идет, улыбочка украсила его губы, и он обратился к Киёхару.
– Правда, интересно, до чего дошло-то, Мори? – Кожаные ботинки топали по доку, а он выступил перед Киёхару, их разделяло только несколько футов, и даже не снимая темных очков, он изучал человека.
Улыбка тронула уголки его губ, Киёхару просто кивнул головой и взглянул на Кё.
– Ты прав. Я никогда не ожидал, что столкнусь не просто с тобой, но еще и с тобой по другую сторону пистолета. Вижу, время действительно меняет людей.
Кё сунул руку в карман, прямая линия губ изогнулась в улыбке, и он взглянул на Киёхару.
– Ну, по-моему, мы не ожидали, что ты оставишь давних друзей ради какого-то сучонка. – Он метнул взгляд на Рику, потянувшегося за пистолетом, но прежде чем он успел снять его с пояса, его остановила рука Хакуэ. Он нахмурился, молясь, что тот, кто наблюдает за развертыванием этой сцены, позволит ему расквитаться с этой сволочью за все, что он ему сделал. – Ты поосторожнее, Киёхару, похоже, сучке нужен поводок покороче.
На миг закрыв глаза, он просто пожал плечами, улыбка тронула уголки его губ.
– Тогда я должен был сделать это с тобой… – Открыв глаза, он увидел, что улыбка исчезла с лица Кё, тот хотел заговорить, но Киёхару поднял руку в воздух.
– Я потом с тобой разберусь, сейчас у меня дело к Кисаки. – Снова обратив внимание на человека ростом повыше, он вынул из-под пиджака пистолет, но не поднял его, установив с ним зрительный контакт. – Я думаю, вот оно, потому что в следующий раз мы встретимся в аду, где будем драться за то, кто займет место Дьявола.
Кисаки снял темные очки и аккуратно положил во внутренний карман пиджака, вынул свой пистолет и тоже не поднял.
– Скажи мне, Мори. Ты такой же лихой ублюдок, как пять лет назад?
Подняв бровь на этот вопрос, он снял пиджак и отбросил в их сторону, усмехнувшись его вопросу.
– Такой же лихой, как сейчас, если не больше. – Поднял руку и наставил дуло пистолета прямо на него, Кисаки повторил его движение.
– Тогда как насчет классической игры в русскую рулетку? Только вместо одной пули у нас будет две.
Киёхару не сказал ни слова, просто открыл гильзы пистолета и высыпал себе в ладонь пули, четыре выбросил, две поднял и засунул обратно, заряжая пистолет.
У Рику расширились глаза, когда он увидел, как разворачивается эта сцена, и если бы Хакуэ не удерживал его, он бы бросился между ними, ударил бы его по руке и назвал бы его идиотом за такой необдуманный поступок. Хотя он молчал, наблюдая, как бывшие лучше друзья трясут стариной, и как бы Рику было ни противно стоять столбом и наблюдать, он не мог вмешаться не в свое дело. Они находились в своем собственном мире, вернулись в тот день пять лет назад, когда закончилась их дружба, забыв об окружающем мире.
– Десять шагов, считаем до трех. Это все правила, Мори. – Киёхару просто кивнул головой, глядя, как Кисаки опустошает собственный пистолет и вкладывает две пули. Он полез в карман за зажигалкой и сигаретой, сунул в рот тонкую цилиндрическую палочку и быстро зажег сигарету, медленно затягиваясь и лениво наблюдая за ним.
– Я готов, а ты, Кисаки?
Кисаки кивнул головой, они в унисон повернулись друг к другу спиной, глядя прямо перед собой. Держа пистолет в руке, он слышал голос Кисаки, считающего, и каждый раз делал шаг. С каждым шагом затягиваясь, наконец он сведет счеты между ними. Нет пути назад, не будет извинений, незачем объяснять, что случилось в тот день годы назад. Оба решили, что таков способ свести счеты, никакие вразумляющие слова не изменят их решение. Вот что должно было случиться со дня их встречи – два бывших друга улаживают свои разногласия тем же, что привело их с улицы и препоручило заботам якудзы. Когда ты вступаешь в ряды якудзы, единственный способ уйти – так же, как и пришел, проливая кровь. Но когда ты уходишь – это твоя кровь.
Семь.
Восемь.
Он лениво бросил взгляд на Рику и Хакуэ, чувствуя на себе их пристальные взгляды, видя, как взволнован Рику, наблюдающий за каждым шагом и думающий, как бы вмешаться и остановить эту безумную игру, но смерть тоже наблюдала – она не уйдет без спутника, которого препроводит в бездны ада, которому они принадлежали. Мягкая улыбка украсила его губы, он бросил сигарету на землю, выпустив полупрозрачный дым из ноздрей, пальцы сжались на рукоятке пистолета.
Девять.
Десять.
Шаги остановились, оба замерли, и словно все вокруг него замерло, вдали затихли выстрелы, и Киёхару слышал только удары воды об док, замедляющие его бешеное сердцебиение. Очистив сознание, он сфокусировал взгляд перед собой и ум на данной ситуации, язык скользнул по сухим губам, он согнул локоть и рука теперь была под углом.
– Раз…
Услышав голос Кисаки, он предположил, что тот встает в позу.
– Два…
Глубоко вдохнув, оба человека развернулись и выкрикнули в унисон:
– Три!
Палец Киёхару нажал на курок, направив дуло ему в грудь, усмехнувшись ему, вокруг все словно поплыло, он было подумал – победа, но в последнюю секунду у Кисаки оказалась карта в рукаве. Кисаки вытолкнул перед собой Кё, под пулю, и смущенные глаза пронаблюдали, как пуля входит прямо в грудь Кё, и он падает на колени, и все это было для отвлечения внимания Киёхару, выигрывая время для Кисаки – он оттолкнул труп в сторону и выстрелил в Киёхару.
Внимание тут же вернулось к Кисаки, когда он услышал второй выстрел и застонал, ощутив, что пуля попала ему слева в живот, он немедленно схватился свободной рукой за рану, глухой к слышащимся вокруг крикам, он дрожащей рукой прицелился в него и из последних сил нажал на курок, с усмешкой увидев выражение лица Кисаки, знающего, что не избежит пули и не сможет увернуться. Он видел, как пуля проходит сквозь его череп, в последний момент у Кисаки расширились глаза, и он упал на колени, выронив пистолет, и его тело упало навзничь, лицом вперед.
Убил наповал.
Пытаясь задержать дыхание, он выронил пистолет, пальцы покрылись красной жидкостью, и он упал на колени, испустив тихий стон при грубом соприкосновении с землей. Лишившись сил даже встать на колени, он грохнулся на спину, глядя в небо и все еще держась за бок. Выдавив усмешку, он смотрел в небо, вспомнив, как мать говорила ему, что он умрет на улицах, а получилось – что в доках, и он чувствовал, что не заслуживает смерти под мирный плеск волн. Дрожащая рука полезла в карман за сигаретой, и он умудрился засунуть ее в рот и вдруг почувствовал присутствие людей, что его кто-то поднял, он поднял глаза и увидел уже зареванную физиономию Рику.
– Ты тупой ублюдок. Ты должен был знать, что он сделает что-то подобное. Ты должен был быть негодяем, а ты не дотягиваешь… – Губы дрожали, он пытался проглотить рыдания и проигнорировать теплую кровь, просачивающуюся сквозь его одежду. – Если ты сейчас умрешь, ты – эгоистичный ублюдок, знаешь? Так что даже не думай…
Он все еще удерживал губами сигарету, протянув окровавленную руку вытереть слезы с его щеки, мягко потрепав ее.
– Ты хамишь мне даже когда я стучу в дверь смерти. Я рад, что кое-что никогда не меняется. – С этими словами он ощутил, что руки сильнее обхватывают его, и он увидел гнев и оболь в глазах Рику.
– Ты не уйдешь, так заткнись, идиот. – Неважно, сколько бы он ни пытался проглотить слезы, они все еще падали. Склонил голову, чтобы не расставаться взглядом с Киёхару.
Улыбка дрогнула, он покачал головой, слабо вытирая пальцем уголок глаза Рику.
– Дьявольское везение наконец закончилось.
Хакуэ, стоявший рядом с Рику, руки в карманы, издал краткий, недоверчивый смешок, и закатил глаза, надтреснутым голосом сказав:
– …Ты дебил…
Киёхару поднял глаза на Хакуэ, пытаясь что-то сказать, но его покинули силы, когда он произносил про «дьявольское везение», сигарета выпала у него изо рта, и рука упала со щеки Рику. Рука с татуировкой в форме бабочки потянулась за сигаретой, его пальцы быстро прошлись по вытатуированной у Киёхару бабочке, и он поднялся. Дрожащая рука полезла в карман за зажигалкой, и, не в состоянии унять дрожь в руках, он зажег сигарету, зная, что это бесполезно, глубоко затянулся и повернулся спиной, уходя, качая головой.
Ленивые глаза взглянули на зареванное лицо Рику, он выдавил усмешку и отогнал чувство вины за то, что довел его до слез. Он чувствовал, что проваливается в темноту, громкие всхлипывания Рику медленно затихали, и наконец голоса стихли и все потемнело.