Правило номер восемь… Когда тебе дают поручение или задание, прими полную ответственность за него.
Головы опущены посреди моря темных костюмов, пролетающие в небе птицы видели только маленький голубой навес, со всех сторон окруженный зонтами. Тишина заполняла кладбище, и словно каждая капля дождя была слышна отдельно посреди стоящих, а потом звук поглощало горе, излучаемое каждым присутствующим.
Рику вцепился в зонтик, вытянув руку, чтобы защитить себя и Киёхару от капель дождя. Он осторожно следил за каждым движением Киёхару, а тот, похоже, сам не следил за своими движениями, будто каждое его движение было запрограммировано и тот был на автопилоте. Привычная усмешка пропала в эти дни, и он только спрашивал себя, сколько еще времени тот будет в таком состоянии.
Когда любого другого бизнесмена назначали на должность, день был веселым и ожидалось празднество. Но у якудзы, когда человека назначают, – это день скорби и потери, смешанной с чувством чести. Когда в якудзе один человек умирает, – возвышается другой, и когда Киёхару сообщили, что Таока скончался, у Киехару пошел прахом весь день, а то и вся неделя. Не только потому, что Таока сделал его новым доном, но потому, что скончался единственный человек, заменявший ему отца. Он никогда не рассказывал о своем прошлом, и сказал Рику лишь то, что вот его семья, а другой у него нет, и больше не распространялся на эту тему.
Должно быть, Киёхару чувствовал честь и скорбь одновременно, но за прошедшее дни Рику заметил только скорбь. Стать новым доном, когда в банде напряжение не менее чем между Кисаки и Киёхару, – просто на самого Киехару навалилось еще больше работы. Он потерял счет, сколько раз он бегал среди ночи в магазин за сигаретами, но никогда не жаловался, надеясь, что тот увидит, что он был серьезен, сказав, что докажет свою верность Киёхару, несмотря на несколько месяцев «отсутствия».
Резкое движение оторвало Рику от размышлений, он осторожно пронаблюдал, как Киёхару опустился на колени перед домовиной, закрыв глаза, и предположил, что тот прощается. Татуированные руки положили венок на песчаный холмик, он поднялся, кивнул Рику, и они отошли от гроба, а толпе не нужно было и слов – люди сами расступались, согнув спины в знак уважения к Киёхару. К этому Киёхару в конце концов придется привыкнуть.
Плечи Рику наконец расслабились, когда они наконец вышли из последнего ряда за пределы круга черных костюмов, а перед кладбищем Киёхару уже дожидалась машина с открытой дверцей, словно пытаясь пригласить их уехать от угнетающих туч скорби, висевших в воздухе. Дверца машины закрылась за ними, и поездка обратно домой прошла в молчании, Рику смотрел в окно, бездеятельно созерцая проезжающие машины, и наконец он бросил взгляд на Киёхару, словно замкнувшегося в своем собственном мирке, удивляясь, обменяются ли они сегодня хоть парой слов, или ему нужно оставить всякую надежду и забыть об этом?
Но он догадался, увидев дом родной, отделенный от них всего лишь несколькими домами, и прикусил губу. Отсутствие общения между ними за последние несколько дней медленно капало ему на нервы. Он понимал, что тот скорбит по дону, но если проклятый ублюдок так и не откроет рта, то не удастся показать, что он при нем. Испустив раздраженный стон, на миг ему показалось, что тот покосился на него и хочет что-то сказать, но тут открылась дверца машины и тот выскочил, не успев издать ни звука. Зажмурившись, он был уверен, что слышит вопль разочарования жестокой иронией судьбы – всякий раз, когда у него появлялся шанс начать хоть какой-то разговор, – он тут же ускользал, прежде чем он успевал вякнуть.
Прихватив зонтик, он даже не потрудился его открыть и вместо этого вылез под дождь, чувствуя капельки, бъющие его по лбу, стекающие с волос, по пути в дом. Ноги автоматически понесли его в квартиру, он повернул ручку и вошел, увидев кучу разбросанных по полу вещей, нахмурясь, подобрал ботинки, прошел еще несколько шагов, подобрал куртку и шарф, и только начав собирать раскиданные носки, сообразил, что находится в спальне Киёхару. Поднял глаза и увидел его сидящим на краю постели, с его «фирменной» сигаретой в руке глядя в окно на дождь. Глубоко вдохнув, он положил собранные вещи на кровать, уселся позади него, нежно обвив его руками и положив подбородок на плечо Киёхару, и тоже взглянул в окно. Может быть, это было несвойственно ему, но он знал, что в этот момент Киёхару не нужно его вечное нытье, вместо этого ему нужна поддержка. Проходили минуты, и он хотел поговорить, но он был доволен уже и тем, что тот позволил ему сесть близко и не оттолкнул.
– Знаешь, как будто бремя, которое я раньше нес, стало только тяжелее. – Он поднес сигарету к шубам, затянулся, потом согнул руку и уперся локтем в ногу. Он усмехнулся, почувствовав, что руки сильнее сжимаются вокруг него.
– Тогда это даст мне возможность показать тебе, что я с тобой. – Он скосил глаза и заметил, что тот бросил на него взгляд и снова затянулся, медленно кивнув головой. – Как я уже сказал, неважно, сколько времени это займет. Пусть всю мою жизнь.
Киёхару тихо фыркнул, просто покачал головой и положил руку на руку Рику, обнимающую его.
– Ты упрямый осел, как всегда.
Рику нахмурился в ответ на это, слегка шлепнув того по животу.
– А ты глухой ублюдок, такой момент испортил.
Его подбородок все еще лежал у него на плече, он немного поменял позу, сев на колени и прислонившись к его телу. Потерся щекой о плечо начальства, а тот мотнул головой и снова уставился в окно.
– Хакуэ рассказал мне, что произошло между тобой и Кисаки, – сказал он, как будто между прочим.
На миг подняв бровь, он покачал головой, выпуская полупрозрачный дым из ноздрей.
– У этого ублюдка всегда была какая-то интуиция, он знает, когда нужно рассказать, а когда нет. – Убрав руку ото рта, он положил руку с сигаретой на ногу, бездеятельно проводя большим пальцем по фильтру. – Знаешь, даже после всего того дерьма, в которое Таока втянул меня. Всей грязной работы, которую он заставлял меня выполнять, – я все равно не мог ненавидеть его. Он был единственным человеком, которого я уважал, несмотря на все. Это как бы ослепило меня, и из-за этого я сейчас вот где, но… я не могу ненавидеть его. Даже сейчас.
Опустив голову и закрыв глаза, он мотнул головой, пытаясь разобраться, о чем это он, но он не успел ничего сказать или обдумать, как матрас прогнулся, и когда он открыл глаза, Рику стоял на колене перед ним, держа его за подбородок и глядя ему в глаза.
– Не вини себя за то, что произошло между тобой и Кисаки. Это не твоя вина, и даже если вы с Кисаки сами этого не понимаете, все остальные поймут. Единственный виноватый – не ты, а Таока. – Выражение его лица было строгим, он был более чем решительно настроен не позволить Киёхару винить себя. Забавно, как необычно они сейчас вели себя, но похоже, они проявляли свои лучшие стороны.
Лениво взглянув на него, он аккуратно завел ему за спину руку с зажатой в пальцах сигаретой и привлек его к себе. Свободной рукой он обхватил его запястье и убрал его пальцы со своего подбородка, чуть было не накрыв губы Рику своими.
– Противно, как легко ты повышаешь мне настроение, гаденыш. – Легкая улыбка тронула уголки его губ, и он сократил расстояние, их губы прижались друг к другу, и тело Рику расслабилось в его руках.
Через мгновение Киёхару отстранился, Рику медленно открыл глаза и посмотрел на него. Не кривя душой, он был удивлен внезапным поцелуем, но, черт возьми, он не возражал. Сморгнул, во рту остался привкус никотина, и он поднял на него пораженный взгляд.
– Значит, ты меня простил?
Усмешка тронула уголки губ Киехару, и он кивнул.
– Я простил тебя в тот момент, когда ты переступил мой порог. Но я должен был вести себя наоборот, потому что Таока бы не одобрил такого быстрого примирения.
Рику сощурился, лицо искривилось в злобной гримасе.
– Ну, ты не должен был так долго вести себя как сволочь, но… – Усмешечка в ответ на ухмылку Киёхару, и он ударил его по руке. – Если ты меня прощаешь, и я прощаю тебя за то, что ты вел себя как еще худшая сволочь. Но не думай, что я буду всякий раз прощать твое свинство…
Улыбка Киёхару только стала еще шире, и он просто покачал головой, а пальцы Рику схватили его за воротник и потянули обратно.
– Ну, это ненадолго, учитывая тот факт, что ты сам потянулся к такой сволочи, как я.
Рику пожал плечами, прикоснулся губами к его губам и прошептал:
– Знаю, но все же было хорошо.
Он обвил руками его шею, сел на колени, и его губы грубо прижались к губам Киёхару. Пальцы теребили его волосы, мягко вцепившись в них, и он испустил тихий стон, ощутив проникновение языка к нему в рот. Он слишком соскучился, и как бы ему ни было противно гладить чужое эго, он действительно истосковался по проклятому ублюдку за прошедшие недели.
Губы разомкнулись, и Киёхару сверху вниз взглянул на него, чуть улыбаясь.
– Потом продолжим, но мне нужно ехать обратно в офис. Мне нужно объявить, кто будет замом.
Рику просто кивнул головой, слез на пол, быстренько выдернул сигарету из руки Киехару и затянулся, спеша следом за ним.
~~~~
Шаги эхом разносились по коридору, Рику следовал за Киёхару, чувствуя себя так, словно у него гора свалилась с плеч, и все медленно становится на свои места. Он широко улыбался, но тут же сдулся, встретив взгляд Кё, а потом увидел и Хакуэ и еще нескольких членов якудзы при более высоких должностях – все они ждали Киехару в его кабинете. Похоже, что все были напряжены, кроме Кё и Хакуэ, у которого было более чем спокойное выражение лица, не удивившее его.
Хотя ради самого себя и ради Киёхару он молился, чтобы зампредом стал не Кё, в противном же случае он при всех задушит Киёхару. Но тут его оттеснили. Киёхару же хватит ума не принимать такое дурное решение? Отбросив эти мысли, зная, что бессмысленно волноваться, пока Киёхару еще не провозгласил своего зампреда, он встал позади Киёхару, за стол, чувствуя, что на них направлены взгляды всех присутствующих, и мечтая о том, как бы незаметно скрыться с глаз. Он чувствовал возбуждение, напряжение и волнение всех этих людей, с нетерпением ожидавших, когда Киёхару возгласит нового зама, а он, как сволочь, стоял себе, с ухмылочкой обозревая собравшихся.
Через несколько минут он прочистил горло, сел в кресло, лениво обвел ребят взглядом.
– Я уже давно принял это решение, и я знаю, что вы все согласитесь с назначением Хакуэ зампредом.
Ему одобрительно похлопали, и к Рику вернулось дыхание – он и сам не заметил, что стоял задержав дыхание. Он был рад, что Киёхару так рассудил. Конечно, если бы он не посидел тогда с Хакуэ, он был бы в чертовском недоумении из-за этого выбора, но теперь он немного лучше познакомился с Хакуэ и полностью одобрял.
Киёхару встретился взглядом с Хакуэ, улыбка тронула углы его рта, но тут он заметил изумление на лице другого человека, который тут же отвернулся. Он просто смотрел, как Хакуэ кивнул головой и произнес не более чем «ага» в ответ на высказывание Киёхару, но ему было видно, что Хакуэ едва ли не ёрзает на месте, и в ответ он еще шире улыбнулся ему, догадываясь, что потом наедине с ним у Хакуэ будет небольшой выбор слов.
Кё просто отошел в сторону, когда сотоварищи подошли к Хакуэ с поздравлениями, отвернулся и приметил, что исчезло бросавшееся в глаза напряжение между Киёхару и Рику. Сощурил глаза, возмущенный и разочарованный тем, что Киёхару так легко простил его. Все планы пошли наперекосяк с тех пор, как Рику вернулся от Кисаки, и он понял, что пора собственноручно избавляться от Рику. Сунув руки в штаны, он покинул помещение, прокручивая в уме разнообразные способы отделаться от Рику и обставить это как не более чем несчастный случай.