Правило номер 11… Если ты не знаешь – можешь ты сделать что-нибудь или нет, то считай, что можешь.
Пока что никто не вылез из машин, Киёхару все еще сидел внутри, ожидая, когда покажется Кисаки, но удача была не на их стороне, и в них полетели пули. Быстро открыв дверцу и спрятавшись за ней, он схватился за пистолет, готовясь к бою. Несколько минут в машине – и он почти убедил себя, что если увидит Рику – у него нет выбора, остается только выстрелить в него. Он сбежал и предал банду. Он был всего лишь отверженным, и несмотря на чувства, которые он к нему питал, у него не было выбора – только поставить долг на первое место. Все-таки он был зампредом и не мог выказывать слабость, иначе – он знал, это будет его падением. Эмоции были слабостью, и проявление чего-то другого, кроме мести или ненависти, будет его падением, а Кисаки этого-то и дожидается, но он не даст ему этого.
Повернув голову, он смотрел, как ребята отстреливались, выглянул из-за дверцы машины, опираясь на нее, выстрелил в нескольких человек и тут заметил какие-то фигуры, улепетывающие вниз, вглубь доков. Там должен быть Кисаки. Пока ребята отвлекали остальных, он перемещался, прячась за машинами и тюками, и побежал вниз по доку, пистолет наготове. Если он разберется с Кисаки – он закончит эту проклятую войну между бандами раз и навсегда. Он устал от игры в кошки-мышки и хотел как можно скорее положить ей конец. Прошедших месяцев было более чем достаточно, этот человек пробудил во всех самое худшее.
Ноги остановились, когда грузы закончились, взгляд скрестился со взглядом Кисаки – и он быстро поднял на него пистолет, взяв его на мушку. Оба лица спокойны, не проявляя страха. Киёхару знал, что у него нет численного преимущества – его окружали люди, но он должен успеть пустить ему пулю в грудь до того, как те выстрелят.
– Игра окончена, Кисаки.
Тот выглянул из машины, положив руку на дверную ручку, медленно повернулся и взглянул на него, развеселившись.
– Мори, игра только начинается. – По мановению его руки люди Кисаки закрыли его от пуль. С растущим раздражением Киёхару кинулся к группе ребят, все еще целясь в их сторону.
– Кендзи, займись им. – Три простых слова – и ребята рассредоточились, дверца Кисакиной машины закрылась, и палец Киехару, лежавший на спусковом крючке, начал было нажимать на курок, – он был более чем намерен убить одним выстрелом. Рассредоточение ребят только облегчало ему задачу, но в этот миг он увидел знакомого крашеного блондина, стоящего перед ним и целящегося в него, – и его тело замерло.
– Рику?
– Теперь Кендзи. Меня так зовут, а не Рику.
Рику сощурился на Киёхару, пытаясь не проявить слабости перед двумя лидерами. Он был должен удерживать Киёхару достаточно долго, чтобы дать Кисаки время скрыться, и потом улизнуть сам. Глаза осторожно изучали его. В его взгляде что-то изменилось, и он не мог определить, что именно. Может, недосып? Глубоко вдохнув, он по-прежнему держал его на мушке, блокируя ему путь к машине Кисаки. Окно опустилось, скрытые темными очками глаза взглянули на Рику с кривой улыбкой.
– Убей его.
Рику покосился на Кисаки, проверяя, серьезно ли он это говорит, и не увидев ни капли насмешки, он понял, что начальство не шутит. Он не смог выдавить ни слова в знак протеста, и машина отъехала, оставив двоих человек с направленными друг на друга пистолетами. У него тряслась рука, и он пытался унять дрожь, уставившись на выступ на дуле, нацеленном в грудь Киёхару.
– Вот как повернулось. – усмехнулся Киёхару, его пистолет был направлен на Рику, но он не держал палец на курке. Судьба была жестока к нему, или к ним обоим, и он не смог сдержать тихий, нервный смешок. Скрижали повернулись, и он был уверен, что в этот миг боги с интересом наблюдают за ними с небес. – Ты так и не научился стрелять. Посмотри на себя. У тебя рука дрожит, ты даже не прицелился как надо. Мне повернуться спиной? Ты уже ударил меня в спину, так что можешь и выстрелить мне в спину. Думаю, на этот раз ты меня прикончишь.
– Заткнись! – Рику зажмурился, пытаясь не слышать его голос. Неужели до этого дошло? Он не думал, что так скоро встретится с Киёхару. Может, через год, когда уже иссякнут чувства. Открыв глаза, он уставился на него, а тот нагло усмехался, направив на него пистолет, и он знал, что ему с ним не тягаться. Киёхару был намного лучшим стрелком, более опытным в бандитских войнах. А у него был лишь второй раз. Если он предаст Кисаки и не подчинится, по возвращении его ждет суровое наказание, но было нелегко выстрелить в человека, который подобрал его с улицы и дал ему кров, еду и «семью».
– Ты такой же неразумный, как всегда, Рику. Знаешь, два месяца назад я пришел домой извиниться за обвинения. Подумать только, я хотел извиниться перед тобой за справедливые обвинения. Ты действительно открыл мне глаза на твою истинную сущность, о которой я не знал. – Он почесал голову дулом и опустил руку с пистолетом. – Я не хотел верить, что ты сбежал в банду Кисаки, но я думаю, просто жизнь такая. В смысле, вот мы тут стоим, ты целишься в меня. Я никогда не представлял себе, что придет этот день. В конце концов, ты целишься мне в лицо, а не в спину. Лучше уж так. – Судьба была жестока к нему, потому что он встретил человека, которого не хотел больше никогда видеть. Кто-то проверял его, что он сделает, и веселился над итогом?
Вздохнув, он снова навел на него пистолет – и бросил его между ними, подняв руки вверх.
– Давай уже, Рику. Нажми на курок. Я даю тебе преимущество. Хотя если промахнешься – моя очередь.
Ленивые глаза наблюдали за ним в ожидании следующего движения Рику. Он слышал шаги в отдалении и мог только надеяться, что это его ребята. Время было не на стороне Рику, и ему нужно было поторопиться с решением, потому что он узнал в приближающихся шагах поступь Кё, и тот, в отличие от него, без колебаний пристрелит Рику.
Осознав, что тот не пытается пошевельнуться и сделать что-нибудь, он приблизился, сокращая расстояние между ними. Схватив за дуло, он отобрал у него пистолет и подтолкнул Рику к машине, дожидавшейся его.
– Иди лучше, а то Кё – не то что я, он тебя пристрелит. И не попадайся мне на глаза, а то убъю. – Он втолкнул его в машину, ребята, окружившие Рику, не понимали, почему Киёхару не выстрелил, а быстро захлопнул дверцу машины, когда они увидели людей, толпившихся у угла, Рику развалился на сиденье машины, недоумевающе глядя на каменное лицо Киёхару через окно машины, но он пропал из его поля зрения, когда машина сорвалась с места, и он почувствовал, что снова что-то сломалось у него внутри.
– Киё…
Развернувшись к Хакуэ и Кё, он выдавил принужденную улыбку и покосился на другую группу людей. Подобрал свой пистолет, и улыбка исчезла.
– Сходи проверь, как там проститутки, не травмированы ли. Если да, то они нам бесполезны.
Кё просто кивнул головой и забрал с собой группу людей проверять груз. Хакуэ остался, где стоял.
– Ты его отпустил, да?
Сунув руки в карманы, он прошел мимо него, усмехнувшись ему, и направился к краю причала. Он взглянул вниз на свое отражение на ряби воды.
– Ты всегда понимал меня лучше других. – Он запрокинул голову и взглянул на луну, и покачал головой, когда на его плечо легла рука. – Все в порядке, иди помоги ребятам. Мне нужно немного побыть одному.
Он закрыл глаза, слыша эхо шагов, разносящееся по доку, пока они не утихли, и покачал головой. Хакуэ всегда понимал его лучше других; он всегда знал, когда оставить его одного и когда поддержать словом. Он нагнулся, ноги прижались к каблукам ботинок, пальцы потянулись к воде, провели какие-то узоры, и он смотрел, как рябь на воде увеличивается с каждым узором.
На этот раз Рику повезло унести ноги, но в следующий раз ему не удастся позволить ему уйти. В следующий раз ему придется прикончить и его, и Кисаки. В следующий раз он не даст ему фору, Рику предал и его, и всю банду, и как любого сообщника, совершившего такое преступление, его нужно будет убить при встрече. Он больше не мог делать исключений, только потому, что этот человек занимал место в его сердце. Ему нужно будет подготовиться и ожесточить свое сердце, избавиться от эмоций, которые еще остались у него, потому что следующий раз будет последним.