Правило номер 12… Если ты дерешься или споришь с представителем другой банды, если этот человек неправ, никогда не сдавайся, даже если он крепче или занимает более высокое положение, чем ты.
Взгляд нервно перебегал с дока и опять на Киёхару, который, как ни в чем не бывало, курил сигарету, глядя вниз с холма, где было припарковано пять машин. Его тело не было напряжено. Он производил совершенно противоположное впечатление: спокойное лицо, взгляд намертво перед собой, словно собрался наблюдать рассвет. Вообще это была первая для него война между бандами. Во все другие разы Киёхару говорил ему, что он не готов, или что время неподходящее, и вдруг он с бухты-барахты решил, что Рику готов к тому, что ему совсем было несвойственно, и, с наглой ухмылкой, Киёхару просто приободрял его, что он обязательно справится.
Глубоко вдохнув, пытаясь контролировать колотящееся сердце, он был уверен, что люди, окружающие машины, слышали каждый удар сердца в его груди, эхом отдающийся у него в ушах, ничего вокруг себя не слышал, кроме периодического хмыканья Киёхару в ответ на доклады о перемещениях лидера неведомой банды. Нервно кусая нижнюю губу, он думал, что если в ближайшее время ничего не произойдет, то он повернется на каблуках и убежит от всего этого, не заботясь о том, что о нем скажут ребята. Вступая в состав якудзы, никто не мечтал об этом и не ожидал этого, он просто хотел найти средства к существованию, и каким-то образом его молитвы достигли некого бога, если бог вообще существует, закончились непониманием и спиралью спустились к самому дьяволу, который взял все в собственные руки, убедив, что молитва услышана. И теперь он стоял рядом с самим дьяволом, испуганный и не желающий видеть грядущего.
Он начал сожалеть о том, что жаловался, что является всего лишь собачонкой. В этот миг ему хотелось быть не большим, чем собачонка. Ни один человек на поле боя не рисковал своей жизнью ради чести в глазах публики, но только в глазах якудзы. Какая польза от того, что он, быть может, погибнет в этой заварушке из-за наркотиков? Он был уверен, что якудза забудет о его «славном деянии» и рекрутирует еще кого-нибудь. Никто о нем не вспомнит. Прах единственных людей, которые любили его и вообще бы вспоминали о нем, был развеян в тот миг, когда над его родным городом пролетели самолеты. В конце концов они умерли безболезненной смертью. Через несколько секунд он подумал, что сейчас будет намного хуже и больнее, чем он ожидал, чем когда-либо представлял.
– Киёхару, приехал лидер Генёши.
Глаза лениво остановились на сообщнике ниже рангом, он кивнул и не дал себе труда шевельнуться, снова поднеся к губам сигарету, прикрыв глаза в тот миг, как щеки втянулись при затяжке. Через несколько мгновений он наконец выпустил полупрозрачный дым из ноздрей.
Глашатай о прибытии взглянул на Киёхару, недоумевая, почему тот даже не потрудился шевельнуться и сказать что-нибудь ободрительное, что пора отправиться в доки, но его прервал низкорослый темноволосый тип, с выглядывающими из-под куртки татуировками, одетый как попало, в отличие от спутников Киёхару.
– Груз остановили, и одну упаковку открыли. Они сейчас ее проверяют…
– Это все, что я хотел услышать, Кё. – Пальцы ухватили сигарету, кинули на землю окурок, и он отправился к машине, а остальные ребята со всех ног поспешили вдогон. Рику сел на заднее сиденье к Киёхару, недопонимая, как Киёхару мог сохранять такую невозмутимость, когда через несколько минут начнется перестрелка. Что, черт возьми, может твориться в голове у человека, не проявляющего никаких чувств, кроме спокойствия, сохраняющего каменное лицо, как сейчас Киёхару?
~~~~~
По зданию разносились выстрелы, пистолет дрожал, а он пытался унять дрожь в руках, целясь в мишень, зажмурившись и отвернувшись от тира, пытаясь успокоить прерывистое глубокое дыхание, вызванное внезапным всплеском адреналина – в первый раз в жизни стреляет из пистолета! Открыв глаза и взглянув на бумагу, уголки его губ дрогнули, и он усмехнулся, увидев, что в нарисованном контуре тела нет дырок.
– Ты куда, черт возьми, стреляешь? Нельзя улыбаться, когда на мили промахиваешься мимо цели. Ты и правда наивный ребенок, да?
Аккуратно положил пистолет на стол, отвернулся от него и развернулся к человеку, с которым был рядом последние недели. В его венах пульсировал гнев на наглую ухмылку и высокомерное отношение начальства.
– Я тебе говорил – я никогда не держал в руках пистолет и терпеть их не могу.
Киёхару просто покачал головой, усмехаясь ему и зная, что это еще больше выведет молодого человека из себя, и он узнал это все за несколько недель. Было несложно наблюдать за чужой работой, но он знал, что на самом деле не узнал всего. Он был уверен, что знание того, что скрывает Рику, возможно, помогло бы лучше понять его.
– Ну, тебе придется научиться. Ты живешь в мире, в котором или ты выстрелишь, или тебя застрелят. Тебе выбирать, но я не терпеть не могу видеть трупы таких молодых, как ты, в переулках. – Он зашел ему в тыл, поднял пистолет и снова вложил ему в руку, помогая ему вытянуть руку с выставленным и направленным на мишень пистолетом. Его тело прижалось к нему, одна рука лениво обвила талию Рику, лицо приблизилось к его лицу сзади, и Рику почувствовал, что краснеет от ощущения его близости, вторжения в его зону комфорта, и он с одинаковой силой хотел послать того подальше и получить урок.
– Вытяни руку, смотри прямо перед собой и возьмись за ствол и прицеливайся в мишень. Сфокусируй взгляд на самом кончике дула… – Татуированные пальцы осторожно переместились к точке на грубом ободе, выбрав на гладком круглом стволе одно место и направляя пистолет в центр мишени. – Вот так ты целишься, глаза не закрывай, крепко держись за рукоятку и не моргай, когда стреляешь… – Лицо сосредоточено на обучении, как правильно стрелять из пистолета, даже не обращает внимания на то, что прижимается к нему сзади, и на то, как покраснел Рику. Его палец накрыл палец Рику, нажал, и Рику подумал, что сейчас упадет в обморок от жара, излучаемого его телом, но громкий звук выстрела отвлек его внимание от этого, и на лице Киёхару появилась прежняя наглая ухмылка – он указал на бумагу, продырявленную в центре. – Убил наповал…
~~~~
Открылись дверцы машины, и вопли ребят эхом разнеслись по докам, и Рику не осознавал, что они уже прибыли, пока Киёхару за руку не выволок его из машины и спрятался за дверцей машины. Прозвучал первый выстрел, и разверзся хаос, и он даже не понял, какая сторона выстрелила первой. Ошеломленное выражение лица, и ему показалось, что всё замедлилось – удары пуль об металл, орущие в агонии люди, выкрики приказов, и ему ничего не оставалось, кроме как следить за Киёхару, взявшим ситуацию под контроль.
Он с самого начала не сомневался, что Киёхару будет его беречь, и, убедившись в этом воочию, он знал, что выйдет отсюда живым, если будет держаться при Киёхару. В конце концов, Киёхару было за тридцать, и он был жив-здоров. Должно быть, он вел себя правильно, если все еще дышал и руки-ноги были на месте.
Мысли прервались, когда он услышал, что в соседнюю машину попала пуля, и немедленно скрючился, прежде чем сам Киёхару заслонился, уставясь на него, спокойное выражение исчезло, уступив место сосредоточенности. Рику прикрыл голову руками, а тот отдернул его руки и толкнул его на колени, пристально глядя на него.
– Не время съеживаться. Что я тебе говорил? Или ты выстрелишь, или тебя застрелят. – Рука вытянула пистолет из заднего кармана штанов Рику и сунула ему в ладонь, и в этот миг, посреди хаоса, он все еще умудрялся нагло усмехаться. – Я не дам тебе погибнуть, если ты вообще начнешь исполнять свою долю работы…
Рику сощурился в ответ на его замечание, скрючился и выглянул из-за дверцы машины, в первый раз со своего прибытия сюда глядя на настоящую сцену хаоса, и был готов съежиться, но тут вспомнил, что сказал Киёхару, и как у него всегда получалось с Киёхару, который никогда не давал ему выбора и просто кидал в омут головой вперед.
Пальцы обхватили рукоятку пистолета, он глубоко вдохнул и перечислил в уме все, чему его учил Киёхару. Глаза не закрыл, обеими руками держал пистолет, нацеленный на доки, где были рассредоточены люди, сфокусировался на одном человеке и маленькой неподатливой железяке, выпиравшей в качестве его путеводителя для пули. Нервно покусывал нижнюю губу, время словно замедлилось, при нажатии на курок палец казался свинцовым.
У него расширились глаза, когда он увидел, что тот человек схватился за ногу, корчась от боли, и уполз прятаться за тюк. Он выстрелил в человека из пистолета, и в него медленно вползло тошнотное чувство знания, что он выстрелил в живого человека, но по дьявольскому везению перестрелка закончилась, и Киёхару поднял в воздух руку с пистолетом, подавая знак остальным прекратить огонь.
Рику с энтузиазмом убрал оружие и посмотрел на доки, заметив, что представители другой банды поднялись, и вперед выступил высокий человек, должно быть, главарь. Небрежно сунув руку в карман, он смотрел на Киёхару и на него. И тут он понял, что Киёхару сунул ему в руку свой собственный пистолет, а сам вышел из укрытия, которым было транспортное средство, небрежным шагом, копируя чужого главаря, двинулся вперед – в центр дока, где стоял этот самый главарь.
– Ну, видимо, я встретился с самим печально известным Мори. – Темные очки скрывали его глаза, улыбка не выдавала того, что он забавляется, но по намеку на игривость в его голосе он понял, что тот глумится над Киёхару – не нужно было быть гением, чтобы это понять.
– Наверно, я бы впечатлился, если бы знал, откуда вы узнали мое имя… – Рука небрежно лежит на бедре, нога согнута и отставлена в сторону, глаза лениво взглянули и встретились с чужим острым взглядом.
– Кисаки, лидер банды Генёша. – Голова не шевельнулась, но Киёхару различил, что тот вообще не смотрит на него, взгляд – куда-то в сторону, наблюдая за чем-то или кем-то, а в каком именно направлении – он сначала не определил.
Конечно, Рику, с другой стороны, чувствовал на себе пристальный взгляд, и он примерз к земле, зная, что под этим взглядом не сможет шевельнуть ни одной мышцей. Словно каждая кость в его теле превратилась в лед, он боялся шевелиться и видеть, что будет, если все-таки шевельнется.
– О, вижу. Якудза-недоучка. Ну, вам очень не повезло при попытке ускользнуть от Ямагучи. – Большой риск, что его пристрелит кто-то из противников, и все еще хватало наглости глумиться над главарем. Рику подумал, что Киёхару или невероятный смельчак, или полный идиот, и был более чем уверен, что второе.
Отведя взгляд от типа по имени Кисаки, он стал наблюдать за передвижениями членов Генёши, чтобы убедиться, что никто не предпринимает подозрительных телодвижений. Безусловно, Киёхару был сволочью, и он ненавидел его, искренне и страстно ненавидел, но каким-то гнусным образом он в результате был обязан ему жизнью за все те удивительно добрые поступки, которые он совершил для него. Так что пока он не вернет свой долг дьяволу, он будет защищать эту сволочь, и в тот миг, когда вернет полностью, он обязательно врежет ему по наглой харе.
– Я смотрю, даже по прошествии стольких лет, Мори, вы все еще самодовольный, ребячливый человек. – Кисаки медленно покачал головой, и Рику захотелось крикнуть ему, что с этим он не ошибся, – но он знал в этот миг, что это бы вывело из себя толпу народа. Сам Киёхару наморщил брови, просто пожал плечами и опустил руку.
– Не могу сказать, что я вас помню, но если вы так хорошо меня знаете – то должны знать, что я не злопамятный. Верните товар, и я не всажу пулю вам в голову – пока что.
Кисаки чуть заметно усмехнулся, не показав зубы, хотя было заметно, что ему стало еще смешнее. Кивнув головой, мановением руки он подозвал к себе своих людей, стоявших за тюками. Даже тот человек, которого Рику удалось подстрелить, прохромал и встал в линейку – выпрямившись, несмотря на боль, которую он, конечно же, чувствовал.
– Да забирайте, Мори, торговать на улицах таким хламом – не стоит моего времени. Уверен, я найду товар получше, чем ваш.
Сощурившись на человека повыше, Киёхару просто пожал плечами и жестом велел своим людям подойти к тюкам и все проверить.
Киёхару внимательно следил за движениями Кисаки, пока дверь Кисакиной машины не захлопнулась и он не уехал, глаза Кисаки неотрывно наблюдали за низкорослым крашеным блондином, который стоял за дверцей машины, не понимая, что вообще произошло и почему Киёхару так легко отпустил Кисаки. Он не знал об идеальной схеме, которую продумал Кисаки – как проучить Киёхару и вернуть добрый жест предательства, который тот показал ему много-много лет назад.