Посвящаю Лиде
23 сентября утро было хмурым. Низкая облачность нависала, как бы придавливало. Было тихо. На душе, как-то тоскливо. Один! У молодых это называется "гордое одиночество", у пожилых - "горькое одиночество".
Лезут в голову стихи, не помню, какого поэта:
"Кого-то нет, кого-то жаль,
Куда-то сердце рвется в даль".
А мое сердце уже в даль не рвется. Куда ни посмотрю, в квартире все напоминает Лиду, Что ни начну делать, все связано с ней, Куда ни взгляну – это - ее. Знать очень сильный она оставила энергоинформационный след, так называемый Фантом.
Вот двести уж дней, всё думы о ней,
Страданья мои не кончаются,
Вот двести уж дней, все прошлое с ней
Ко мне возвращается.
Каждый раз, садясь за стол, вспоминаю, как мы начинали есть сваренный мною суп , и Лида говорила: "Супчик хорош". Но супчик не был хорош. Ой, как далеко ему до вкусного супа, который готовила Лида. Но она не высказывала этого никогда, не хотела меня обидеть. Я с отличием окончил институт. Усвоил интегральные и дифференциальные вычисления, освоил статику сооружений, сопротивление материалов, строительную механику: выполнял сложнейшие расчеты железнодорожных и автодорожных мостов и тоннелей, а кухонное производство так и не освоил, И сейчас, налив суп, садясь за стол, хочется сказать: "Лида, я супчик принес". Но тебя нет и некому мне сказать "Супчик хорош".
Каждый раз, когда поднимаюсь пешком по лестнице, думаю, по этой лестнице мы вели Лиду с Сашей под руки в последний раз, когда ездили попрощаться с Женей в день ее похорон 8 сентября 1996г, Холодная мысль пронизывала тогда: может это в последний раз.
Каждый раз, когда вхожу в квартиру, слышу из спальни то ли вопросительный, то ли утвердительный голос тяжело больной Лиды, но всегда ласковый и нежный: "Сева, ты пришел?!" Всегда - радостный, что я пришел, и со мной ничего не случилось. И теперь,каждый раз, когда вхожу в квартиру, хочется сказать в сторону спальни: "Лида, я пришел".
Женщина - источник жизни, тепла и света. Она неповторимо прекрасна. Когда она уходит, уходит тепло, гаснет свет и остаются одни воспоминания.
Каждый раз, когда спускаюсь по лестнице пешком, обжигает мысль: по этой лестнице, в последний раз несли умершую Лиду. Голова ее покачивалась, то в одну сторону, то в другую, как бы сокрушаясь, не веря, как же это случилось, почему меня несут, почему я не иду? Уже казалось последняя ее мысль, еще не закрытая крышкой гроба, трепетала и сигналила мне. Локоны ее темных волос, с проседью серебряных нитей, то выбивались из - под платка, то скрывались, как бы тоже прощаясь со мной, уходили в последний путь уже навсегда.
Воспоминания! Воспоминания! Им есть начало, нет конца! "Память это бич несчастных, она оживляет даже камни прошлого так, кажется, говорил Горький.
Первый, любимый месяц Лиды - май - последний месяц весны. В этом году он был плаксивым. Очень части ЛИЛИ ДОЖДИ, а когда отмечали ее 40 дней, и перед этим - 4 мая, холодный дождь, прямо хлестал. Казалось, что и май оплакивал уход Лиды. Сентябрь второй ее любимый месяц, пожинающий плоды летнего солнца, обычно, с ласковым и теплым "бабьим летом", в этом году выдался сумрачным, как бы тоже горюющим. С I сентября осень заявила о своих правах - резко похолодало. Все дни хмурятся. Облака покрывают землю. Редко проглядывает солнце, а 25 сентября стал перепадать снег, правда, он тут же таял. И этот тоскливый, холодный сентябрь не радовал меня. Но надо было сходить на кладбище, убрать могилу после осеннего листопада. 23-го, в конце первой половины дня, прояснилось. Но еще прохладно. Прихожу на кладбище, подхожу к оградке и могиле, снимаю фуражку, говорю, "Здравствуй, Лида". Лида молчит, только широко открытые глаза портрета смотрят на меня.
Святой Серафим Саровский-Арзамасский говорил своим друзьям: "Когда я умру, Вы поговорите со мной, как с живым, мне и легче станет". Вот и я разговариваю с Лидой, как с живой, может и ей легче станет.
Сколько раз приходили мы к этой оградке вместе, в которой покоится ее двоюродный брат - Владимир Чуйков. Убирали могилу, красили оградку. Лида сажала цветы. Вот теперь и она легла рядом. Начинаю убирать опавшие листья рябины, под которой лежит моя Лида» Думаю; Вот твой последний домик. Стал приносить со стороны землю для укрепления откоса и, смотрю, на памятнике появилось какое-то насекомое, вроде, как оса. Подхожу ближе - вижу пчела. Она пошевелила крылышками, как бы приветствовала меня, Я не хотел ее пугать, отошел, а сам посматривал на нее. Чуть потеплело. Освободившись от туч, выглянуло солнце. Я носил землю, и все время смотрел на пчелу. Она тоже смотрела на меня, как я работаю. Она шевелилась, чуть-чуть отползала, потом вновь возвращалась на прежнее место под самый крестик, который выбит на памятнике, чуть ниже, как бы под его защиту. Но на перекладину крестика не поднималась, Она не переползала за крестик к лицу Лиды на портрете, боясь ужалить и причинить боль. Она грелась на солнышке, поворачивалась то одним боком, то другим. Она отдыхала. Когда я подходил ближе, она не пугалась, не пыталась улететь, и ее круглые глаза доверчиво смотрели на меня.
Я стал искать пчел на других памятниках, на ярких осенних цветах на могилах, но нигде других пчел не было. Это была единственная пчела, которая прилетела именно на могилу к Лиде, дочери пчеловода.
Отец ее, Алексей Иванович Фролов, был разносторонне - талантливым человеком. Все он умел делать. Сделал себе отличную мебель, лучше заводской. Умел сшить полушубок, как теперь говорят, дубленку, умел сшить сапоги и ботинки, сделать бочку лучше любого бондаря. Имел каллиграфический почерк, учил в детстве Лиду писать таким почерком, выводя буквы ее пальчиком. И Лида писала красиво. По специальности он был бухгалтером высокой квалификации. После выхода на пенсию, стал заниматься пчеловодством и завел несколько колодок пчел. Ульи сделал сам, своими руками. Он очень любил пчел. И пчелы его любили. Он говорил, что пчелы, как маленькие дети, если их любишь, они сами ласковые, если их ласкаешь, то они и мед свой отдадут с радостью. Они никогда не обижают человека. Если, иногда, пчела кусает человека» то не по злобе. Наверное, села к человеку, может быть, после усталого перелета, отдохнуть, а тот начинает ладонью и платком отмахиваться.
Пчела думает, что ее хотят убить, а на самом деле так и бывает, и, в порядке самообороны, начинает жалить, пуская в ход свое последнее, смертельное для нее самой оружие. Если ее не трогать, она сама немного посидит, отдохнет и улетит. Первой она никогда не нападает. Когда мы с Лидой приезжали в отпуск, Алексей Иванович приглашал нас на пасеку, где ставил своих пчел с другими пчеловодами. Я помогал ему дымить пчел, когда он их смотрел. Он говорил: дымить сильно не надо, пчелы и так понимают, что нужно чуть отойти от рамок. Если же дымить сильно, то они подумают, что пожар и начинают спасать мед, бросаясь на рамки. Пчелы его любили. Они • редко его жалили. Лицо он закрывал сеткой, Руки же всегда открыты. Если иногда, очень редко, пчела его жалила, то он ее не убивал, а ногтем указательного пальца легко, чуть-чуть сдвигал в сторону. Но никогда не убивал, даже зная, что при укусе пчела сама погибает, Он говорил, что пчелы по запаху всегда узнают своего хозяина. Они терпеть не могут пьяниц, и никогда не будут водиться у человека, который их не любит.
И приводил примеры:
- Приобретает человек пчел, а они у него не водятся, погибают, может даже понимая, что он их не любит, и приобрел пчел с целью наживы. Сам Алексей Иванович ульев имел немного. Мед собирал только для своей семьи , да еще раздавал Лида тоже любила пчел, бесплатно соседям на праздники дней Спаса, хотя их побаивалась. Если пчела случайно за летала в комнату через форточку, Лида просила меня открыть окно и выпустить ее, возможно она заблудилась: но не убивать, помочь ей вылетит За месяц до смерти Алексея Ивановича, уже тяжело больного, Лида приезжала к нему, ухаживала и он говорил: «Лида, с тобой мне дюже хорошо",
Лида вздыхала, тихонько плакала, понимая, что дни отца сочтены, И вот теперь, глядя на пчелу, появилась у меня дикая мысль: Не прислал ли отец, свою любимую пчелу на могилу своей первой любимой дочери, посмотреть поставлен ли памятник, ухожена ли могила? Памятник был поставлен. Могила ухожена, Я понимал, что это нелепая, бредовая мысль, но все же, именно на могилу Лиды, а не на другую какую, почему пчела прилетела, либо на цветы. Почему она была единственной, почему села под крестиком, как бы под его защиту, а не на другое место, ни на лицо портрета? В самом деле - почему? Долго я наблюдал за пчелой. Минут тридцать она грелась на последнем осеннем солнышке и отдыхала после, очевидно, трудного перелета. Потом она расправила крылышки, последний раз посмотрела на меня своими круглыми глазами, взмахнула крылышками, взлетела, сделала над могилой прощальный круг, потом второй, поднялась ввысь и полетела на восток, Откуда пчела прилетела, куда улетела - не знаю.
Харьков,17 октября 1997г.,
Семен Басов 200 дней со дня смерти Лиды