Шррх-шррх. Шррх-шррх. Шх-шх-шх-шх...
Белая пена заморской пасты оставалась на губах. Сначала я всегда медленными широкими движениями чистил задние, большие зубы, которыми грызу орехи и вообще все грызу, а потом быстро-быстро водил щеткой по передним зубам, но только с внешней их стороны - чтоб выглядели хорошо. Хотя, в общем, это мало что меняло - зубы у меня были...ну кошмарные, короче, были зубы.
За ухом пробормотало:
- Еще под носом осталось!
Не задумываясь ни на секунду я начал чистить щеткой недельную щетину под носом.
Молчание снова прогнулось под знакомым голосом:
- Да нет же, вытереть надо!
Я лениво отмахнулся щеткой, вытер лицо не совсем свежим полотенцем горчичного цвета и вышел в коридорчик, который разделял кухню и прихожую. Мой взгляд упал на скучный доисторический шкаф, что занимал ровно половину ширины этого самого коридора. Если открыть его дверцу, то места в коридоре на становилось вообще и шкаф этот служил дверью. А если открыть обе дверцы, то даже целым предбанником с выходом в туалет. Это могло бы показаться забавным кому-нибудь более жизнерадостному, но мне вот этот шкаф мешал с чисто практической точки зрения: будучи подшофе я иногда не могу из-за него найти кухню и потом донимаю соседей, по пьяни весьма смутно знакомых, о том, в чью это квартиру я попал или кто тот злодей, что украл у меня жилплощадь.
Я хотел потянуться и смачно зевнуть, но в спине кололо и вообще я был весь как сомнамбула. С кухни тянуло чем-то похожим на еду и валил пар.
- Твою мать, макароны!...
На вкус они были как "проволока алюминиевая 1,5м" с рынка и вообще радости особенно не доставляли - скрипели и ломались на зубах. Сначала я думал еще сжевать огурец, но, заглянув в холодильник я удивился тому, что он еще не научился бегать и загадывать загадки - ему, кажется, было месяца два или три. Покачав головой, я не решился его выкидывать - он уже почти как сосед, хоть и попахивает чем-то неземным, навроде сожженного безе. Ведь не бывает идеальных личностей, так?
Мы сидели и смотрели телевизор:
- ...а сегодня в Екатеринбурге двое неизвестных совершили убийство в самом центре города...
- Беспредел, убийц вешать надо!...
- А вдруг поймают и повесят не тех?
- ...с места преступления на автомобиле Ауди красного цве...
- Вешать, все-равно вешать, жить будет спокойнее!
- Но мы тогда будем бояться своего же государства!
- ...по словам свидетелей нападавшие....
- А так мы боимся своих соотечественников!
- Чертей мы боимся, а не соотечественников!
Я вышел на балкон покурить:
- ...минздрав предупреждает...
- Курить надо тяжелые, а не единичку, фу, баба!
- Да помолчи ты!
Небо было низкое и серое, особенно с высоты десятого этажа. Внизу на лавочках горланила похабные песни молодежь, какой-то мужик в клетчатой кепке шарил у себя по карманам, противно визжала сигнализация старой "девятки" цвета "баклажан".
Я задал в пространство давно мучивший меня вопрос:
- Чем баклажан отличается от кабачка?
Пространство не заставило себя ждать:
- Баклажан - он из Азии, а кабачок идеологически неверен - он из Америки.
Полы моего старого махрового зелено-синего полосатого халата, развеваясь, отгоняли от меня сигаретные окурки и задевали пивные бутылки - я шел к телефону.
- Алло? Алло?
Из колонок надрывно вопил Хендрикс и не было слышно ни черта
*Cause i'm a voodoo child!!!*
- Ща, подождите!
*Lord knows i'm a voodoo child baby!!!*
- Секунду еще!
Я споткнулся о табуретку, стоявшую посреди комнаты - как ни странно, я потерял ее третьего дня - но добрался-таки до магнитофона.
*I want to say one more last thing!*
Я потянул бегунки вниз, но те отчаянно сопротивлялись - что-то сдохло там внутри и заклинило, и вообще все к черту разваливалось, я всегда боялся разобрать эту шутковину.
*I didn't mean to take up all your sweet time!* - отчаянно лгал мне Джим, точно состоявший в заговоре с магнитофоном.
Снова подбежал к трубке:
- Секунду, тут ничего не слышно!
*I'll give it right back to ya one of these days!*
Еще пару раз дернув за бегунки, я сдался и рванул провод из розетки. Выключилась лампа.
- Мать...
У меня всегда было плохо с проводами. Точнее, у них со мной. Их всегда было чертовски много и они были спутаны настолько, что знакомый электрик уходил от меня, держа пальцы крестиком за спиной. Я дернул еще за парочку. Безрезультатно.
*Hahahaa!* - издевался магнитофон.
Я сбегал обратно к трубке и сильно прижал ее к уху:
- Я вас слушаю?!
Оттуда раздавалось что-то неразборчивое.
Я выдрал еще пару проводов.
*I said i didn't mean to take up all your sweet time...* - будто смачно выругиваясь, ответствовал Джимми.
Разозлившись, дернул всю дюжину, будто сказочную репу вытаскивал.
Магнитофон с шипением капитулировал.
Я подбежал к трубке:
- Алло?
В ответ раздавались короткие гудки.
Выругавшись, я стал совать провода обратно. Третий оказался пуповиной магнитофона, который тут же уничтожил звенящую тишину, возрадовавшись моему поражению голосом все того же Хендрикса:
*Oh yeah!*
Я не выдержал и выдрал провод обратно:
- Надо будет приклеить сюда стикер с надписью типа "Зло" или "Оплот ненависти".
Мыслить в художественном ключе мне понравилось, я решил пришпилить стикеры к каждому предмету, чтоб ничего не терять, ну и заодно выразить свое к нему отношение.
"Библиотека" - значилось на двери туалета. Я отошел и торжественно обвел взглядом коридор.
- Теперь-т все поймут, что я не кто-т там, а читающая персона! О как!
"Космодром" - значилось на душевой кабине.
- Не буду я рассказывать, почему космодром. Пусть будет интрижка!
Голос из-за уха возразил:
- Любой пошляк в тот же момент все поймет!
Я пожал плечами и двинулся дальше.
Вскоре вся квартира была обклеена желтенькими и розовенькими бумажками с надписями, объяснениями и комментариями относительно основ мироздания, принципов работы и сущности каждого из предметов в отдельности.
"Небо" - присобачил я к потолку на кухне. "Небосвод" приклеил я в большой комнате. "Потолок" - поясняла бумажка в туалете.
- Во всем должен быть порядок! Небо - кухне. Там все обычно. Небосвод - там где много места и предметов. А испражняться вот надо под крышей.
- А спишь ты где? Под звёздами?
- О!...
Вскоре бумажка "Звёзды" были приклеена в спальне-кабинете-кладовке. Условия были соблюдены - было где спать и были звёзды - пятна от убитых комаров на потолке.
- Лепота...
Я стоял и потягивался, глядя на закат. Я впервые был доволен собой. Я был удовлетворен. Мне не хотелось забыться. Я был в своем, объясненном самим собой мире и начинал жить заново. Горящие отражениями заходящего солнца дома смотрели в мое окно, а я смотрел на них.
"Побриться. Умыться. Сделать уборку. Найти работу. Позвонить бывшей." - написал я себе список и положил в карман.
У меня оставался последний стикер.
Я открыл окно, проклеенное скотчем и поролоном еще с зимы и впустил в комнату теплый июльский ветер.
"Грязь" - мог написать я на нем и приклеить на стекло. Мог написать - "Жизнь".
Но все случилось иначе.
Я поднес маркер к розовой чуть мятой бумажке с липкой полоской на обороте, но меня прервал голос из-за плеча:
- Что за глупости?! Пошли веселиться, пить, гулять!
Обернувшись и скептически посмотрев на свое кривляющееся в пыльном зеркале отражение, я изрек, будто изображая какого-нибудь киногероя:
- Поди к черту!
И исполненная мудрости надпись "дурак" красуется на моем лбу, треплется от ветра бумажечка, избавляет от морока, от печалей.
...я упал, тихо смеясь, на кровать и уснул сном младенца.
Теперь-то я понял. Понял. Всюду есть свои радости. Но завтра и потом они будут лучше, чем были последние полгода.
Дурак. Круглый дурак.
Москва, 2009. Листовой.