РОЖДЕНИЕ
7 мая 1964 г. Вечер.
Тунгуска. Поселение. Старые деревянные одноэтажные дома.
Проселочная дорога. По ней бредет небольшое стадо коров и коз.
Друг напротив друга стоят два недавно построенных деревянных сооружения.
На стене одного сооружения висит табличка «МЕДПУНКТ».
На стене второго – «АКАДЕМИЯ НАУК СССР. ЛАБОРАТОРИЯ».
Сцена 1. Интерьер. Лаборатория.
Небольшая комната. На стене – портрет Гагарина. Часы. Карта СССР.
У окна – телескоп. Раскладушка. Книжный шкаф.
Два стола. Один завален папками, книгами, бумагами. Настольная лампа.
На втором столе стоит микроскоп. Образцы грунтов в склянках. Реактивы в колбах. Граненый стакан с остывшим недопитым чаем в подстаканнике. Пепельница, полная окурков. Раскрытая школьная тетрадка с записями. Остро заточенные карандаши «Конструктор». Включенная настольная лампа светит тусклым светом.
За этим столом сидит взлохмаченный мужчина в очках. На нем белый халат. Он курит,
периодически смотрит в микроскоп, иногда удивленно восклицает. Затем записывает что-то в тетрадку. Подходит быстрым шагом к телескопу. Пристально вглядывается в небо. Что-то бормочет. Возвращается к столу. И опять наклоняется к микроскопу.
Распахивается дверь. На пороге возникает взволнованная женщина.
– Миша! Миша! Алла твоя рожает!
– Как – рожает? – отвечает мужчина, уткнувшись в микроскоп. – Да... Да... Тунгусский метеорит – это сила... А звезды, звезды... это мощь… – тихо бормочет он.
– Миииишааааа! Пока ты сутки работал в своей лаборатории, Алла велела тебя не тревожить. Но сейчас она уже почти родила!
– Как – рожает? Моя жена рожает? Так ведь через неделю должна... Я хотел ее в Москву отправить сегодня. А она рожает... Точно рожает? – и Михаил выскочил из комнаты мимо женщины, которая продолжала что-то говорить ему вслед.
Сцена 2. Натура. Проселочная дорога.
Из дома с вывеской «АКАДЕМИЯ НАУК СССР. Лаборатория» выскочил Михаил и побежал по проселочной дороге, поднимая пыль. Он бежал и что-то бормотал про себя. На его лице была растерянная улыбка.
Подбежав к небольшому деревянному домику, где они проживали семьей, он с криком «Алла! Алла!...» ворвался в дверь.
Через небольшое время Михаил вновь появился на пороге. Он был очень растерян и озирался по сторонам. Вдруг на его лице отобразилась какая-то мысль, и он сорвался с места, направляясь обратно, в сторону своего рабочего помещения.
Добежав до дома, где находилась лаборатория, Михаил резко остановился. Поправил очки, пригладил непослушные волосы, застегнул рабочий халат на все пуговицы и медленно, но торжественно направился к домику, на котором висела табличка «МЕДПУНКТ».
На крыльце Михаил долго и тщательно вытирал ноги о мокрую тряпку, лежащую на ступеньке. Затем решительно открыл дверь и вошел в помещение.
Сцена 3. Интерьер. Приемная медпункта.
Небольшая, но светлая комната. Стены выкрашены светло-зеленой краской. Напольные весы. Ростомер. Лежак, заправленный белой простынкой. Тумбочка. На ней – лоток с градусником. Стол. Два стула. Все предметы выкрашены в белый цвет. Приемная пуста. Дверь в стационар распахнута.
Михаил вошел в приемный покой медпункта и удивился. Обычно фельдшер Марья Ивановна находилась на своем рабочем месте. Он подошел к двери и заглянул в стационар. Из коридора выбежала Марья Ивановна, увидела Михаила, приостановилась и сказала:
– Миша, тебе здесь находиться нельзя. Уходи. Не мешай нам. Твоя жена рожает.
Взяла его за руку, вытолкнула из приемной и убежала.
Сцена 4. Натура. Проселочная дорога.
Михаил растерянно стоял на крыльце, опустив голову. Потом медленным шагом направился в лабораторию.
Сцена 5. Интерьер. Больничная палата.
Алла лежала обессиленная. Она родила дочку – вторую девочку в их семье. Но что-то в этой второй девочке было не так. Только что родившийся ребенок открыл глаза, серьезно, совсем не по-детски взглянул на родившую его женщину, улыбнулся и крепко заснул. Не закричал, не заголосил.
Фельдшер Марья Ивановна и акушерка Галина Васильевна перепугались. В их практике такого еще не было. Новорожденная девочка спала, не реагируя ни на шлепки по попке, ни на обработку пуповины, ни на купание...
– О, Господи... Спаси эту девочку... – шептала Марья Ивановна, пеленая кроху.
– Хорошенькая какая малышка. Но странно реагирует на мир. Давай Алле пока ничего не скажем. Посмотрим, что будет дальше. Пусть родильница отдыхает, – предложила акушерка Галина Васильевна Марье Ивановне.
– А что нам еще делать в этом случае... – и Марья Ивановна отнесла новорожденную девочку в стерильную палату, где стояла маленькая кроватка.
Сцена 6. Интерьер. Лаборатория. Ночь.
Михаил сидел у телескопа и смотрел в ночное небо. Там, высоко-высоко, на небе зарождалась новая звездочка. Такого Михаил еще никогда не видел.
Сначала он увидел малюсенькую точку в ночном небе. Пригляделся внимательно и понял, что эта точечка меняет свой цвет.
– Красная, оранжевая, желтая, зеленая, голубая, синяя, фиолетовая! Вот это точка цветная! – завороженно перечислял цвета Михаил. – И опять: красная, оранжевая, желтая, зеленая, голубая, синяя, фиолетовая! Красота! И она, эта точка, растет! Так это новая звезда? Красивая… – Михаил оторвался от телескопа, закурил и задумался. Подошел к столу и начал что-то записывать в школьную тетрадку.
Написав, потушил сигарету, улегся на раскладушку и заснул.
Сцена 7. Интерьер. Медпункт. Ночь.
В палате спала Алла. Она улыбалась во сне.
В стерильной комнате, в маленькой детской кроватке лежала новорожденная девочка с открытыми глазами. Она смотрела через оконное стекло на новую звезду, пульсирующую разными цветами. И светло улыбалась...
8 мая 1964 года. Раннее утро.
Небо было голубое-голубое. Ярко светило солнце. Весна в Тунгуску пришла в этом году рано. Деревья и кустарники были усыпаны меленькими листочками. Казалось, что они укутаны воздушной зеленой прозрачной тканью. Щебетали птицы.
Михаил проснулся рано. Заулыбался, вспомнив свой сон. О чем-то задумался, а потом вскочил с раскладушки и ринулся к стоящему около окна телескопу. Прильнул к его окуляру и долго не отрывался от него. Через некоторое время Михаил прервал это занятие и отошел с недовольным лицом, проворчав:
– Солнце светит... Звезды не видно...
Уселся за письменный стол, глотнул холодного чая и закурил. Через секунду вскочил и с криком «О Господи! Алла должна была родить давно!» выскочил из комнаты.
В приемном покое было тихо. Фельдшер Марья Ивановна сидела за столом и дремала.
Михаил на цыпочках вошел и робко кашлянул. Марья Ивановна подскочила от неожиданности на стуле:
– Ох, как ты меня напугал! Ты чего в такую рань прискакал?
– Как Алла? Родила?
– Дочка у тебя родилась... Алла хорошо себя чувствует… Все спят... Иди домой... – опустив глаза, медленно произнесла Марья Ивановна.
– Правда? Девочка родилась? И у Аллы все хорошо? – Михаил широко улыбнулся, перегнулся через стол, чмокнул в щеку фельдшера и, пританцовывая, вышел из приемного покоя.
– Да… Что-то я задремала... пойду, посмотрю на девочку... Странно все это... Ребенок дышит... хорошенький такой, беленький... Только вот спит все время. Не кушает, не плачет... Но и улыбается во сне... Такого у нас еще не было... Чудны дела твои, Господи... – и Марья Ивановна тяжело встала со стула и направилась в стационар.
В стерильной палате лежала новорожденная Девочка. Заходящим в палату взрослым казалось, что она спит и ни на что не реагирует. А на самом деле Девочка просто лежала с крепко закрытыми глазами и вела мысленный диалог с САМИМ:
– И как это место называется, где я собираюсь жить?
– Это Планета Земля, дитя мое!
– И что в ней особенного?
– Она очень красивая. А в той части этой планеты, где ты сейчас появилась на свет, есть преимущество, дитя мое!
– Какое же?
– Тут есть четыре времени года: весна, лето, осень, зима! Каждые три месяца меняется природа, погода и, соответственно, настроение. А на той планете, где ты жила в прошлом своем воплощении, было одно время года, с одной и той же неизменной погодой, природой и настроением, дитя мое!
– Эти времена, они красивые?
– Очень красивые! Хочешь, я расскажу тебе о каждом времени года, дитя мое?
– Нет, не хочу! Я желаю знать о своей жизни на этой Планете. Что я буду здесь делать? А вдруг мне будет здесь скучно, а?
– Вот уж скучно тебе здесь точно не будет. Да и потом, ты будешь так замечательно смеяться, дитя мое!
– А чем я буду заниматься здесь?
– Много чем будешь заниматься. И все эти занятия будут приносить тебе радость. Но не без трудностей, конечно... Но радостей будет намного больше, дитя мое!
– Так... так… А у меня будет Любимый?
– Обязательно! И не один. Ты будешь очень любить их. И они будут тебя любить, дитя мое!
– А дети? Дети будут у меня?
– Обязательно! У тебя будут два Мальчика и одна Девочка, дитя мое!
– Ух! Девочка! Мальчики!
– Да. Сначала ты родишь Мальчишек. А Девочка появится намного позже от Очень Большой Любви, Настоящей Любви, Дитя Мое!
– А машина у меня будет?
– Дитя мое! Не задавай глупых вопросов...
– А тогда... Как меня будут называть на этой Планете?
– Тебе родители, конечно же, с моей подсказкой, дадут прекрасное имя – Виктория, дитя мое!
– А у меня есть альтернатива существования на другой планете?
– Есть, дитя мое!
– А что эта за планета?
– Хорошая планета. Там, на этой планете, есть все-все, кроме Любви, дитя мое!
– Как так? Есть все-все, а Любви нет?
– Планеты в моем Ведомстве – разные, дитя мое!
– А еще куда-нибудь попасть я могу?
– Нет. У тебя на данный момент только два выбора, дитя мое.
– А что это за Звезда появилась на Небосклоне, которая пульсирует разными цветами? Я ее раньше не видела…
– Это Твоя Путеводная Звезда. Она будет тебе много-много о чем рассказывать. И только ты одна будешь понимать ее свечение, дитя мое!
– Я думаю, что мне понравится на планете Земля. Я останусь на ней. И потом, я очень доверяю Тебе. Ты самый-самый Мудрый!
– Хорошо. А теперь тебе надо выспаться. Завтра в полдень ты откроешь глазки. С большой дочерней любовью взглянешь на своих Родителей и заголосишь звонко-звонко «Ура!» Кстати, этим своим детским плачем ты не только обрадуешь своих Родителей, но и поведаешь Земле о том, что ты выбрала именно ее, а не другую планету. Засыпай, дитя мое!
И Девочка заснула крепко-крепко. И не видела, как к ней подошла Марья Ивановна и долго ее разглядывала. Как охала и вздыхала. И как шептала молитвы, украдкой крестясь.
9 мая 1964 года. Полдень.
Поселок был украшен флагами и цветами. Из окон звучали песни военных лет. Где-то раздавались звуки гармошки. Празднично одетые люди прогуливались по центральной улице. Среди них было много фронтовиков. На их одежде были ордена и медали. У многих в руках были разноцветные воздушные шарики.
Михаил сидел в больничной палате рядом с плачущей Аллой. Он обнимал жену и гладил ее по волосам, приговаривая:
– Аллуся, Аллуся... Все хорошо... Ну, не приносили тебе девочку, дочку нашу... Значит, хотели, чтоб ты пришла в себя, отдохнула. Мне Марья Ивановна сказала, что все хорошо. И девочка наша хорошенькая. Ну, не плачь, не надо. А хочешь, я пойду и попрошу Марью Ивановну принести тебе дочку нашу? – И Михаил решительно встал и вышел из палаты.
Через некоторое время открылась дверь в палату, и вошла перепуганная Марья Ивановна, держащая на руках младенца в пеленке и чепчике. За Марьей Ивановной стоял растерянный Михаил.
– Дочка моя! – воскликнула Алла. – Дайте мне ее.
Михаил аккуратно забрал у фельдшера новорожденную девочку, приблизился к жене и бережно отдал ей ребенка. А сам сел рядышком. И родители стали рассматривать ребеночка. Младенец открыл глаза, посмотрел на своих родителей и закричал:
– Уаааааа…
Из глаз Марьи Ивановны покатились слезы:
– Эта девочка подала наконец голос! Спасибо тебе, Господи!
Михаил, Алла и Марья Ивановна заулыбались. Потом Алла всполошилась и приложила своего ребенка к груди...
Радостные возгласы с улицы ворвались в чуть приоткрытую форточку палаты:
– С Днем Победы! Победа! Ура!!! Ура!!! Ура!!!
– А как мы назовем нашу малышку? – спросила Алла у мужа.
– А давай назовем ее Виктория? В честь дня Победы, – чуть подумав, ответил Михаил. Ему показалась, что Кто-то настойчиво шепнул ему это имя, повторив его три раза:
– Виктория, Виктория, Виктория!
В Тунгуске играл оркестр, приглашенный из райцентра. Он играл замечательную мелодию....