Дом по Щедринской, 12
Частный детектив Нахрапов, словно ветер, ворвался в рабочий кабинет и плюхнулся за своё рабочее место. Его помощник Бобров такой прыти от своего шефа никак не ожидал, чему был чрезмерно удивлен. Лицо частного детектива светилось от радости. С белого плаща Нахрапова стекали капли дождя, и в момент под его ногами образовалась обширная лужа. Своими влагостойкими ботинками частный детектив разнёс грязь по всему кабинету – это был случай, из ряда вон выходящий. Всегда аккуратный и подтянутый детектив Нахрапов в вопросах соблюдения чистоты и порядка был требователен не только к себе, но и к окружающим. Должно было произойти что – то необычное, что бы заставить детектива изменить своим привычкам.
- Что – то случилось, Родион Романович? – недоумевающий Бобров поинтересовался у возбуждённого Нахрапова.
- Всё Коля, мы со своей задачей справились, в отношении кладовщика возбудили уголовное дело! – радостно ответил сыщик. Надо отметить, что вот уже два месяца частный детектив Нахрапов и его помощник Николай Бобров, занимались расследованием хищений, совершаемых в супермаркете «Двойка». Дело было запутанным и сложным, и требовало от сыщиков немало сил и сноровки, чтобы вывести мошенников на чистую воду. Руководство супермаркета не хотело широкой огласки, поэтому и обратились в частное сыскное бюро Нахрапова, а не в правоохранительные органы. Товар в супермаркете таял на глазах – получали одно количество, а на момент продаж выявлялась существенная недостача. Найти вора в коллективе из ста человек было делом сложным и кропотливым. Подозревали всех – от администратора в зале до уборщицы, от менеджера по поставкам до завскладом и рядовым грузчикам. Шаг за шагом детектив Нахрапов и его помощник Бобров распутывали ниточку хищений, в конце концов приведшую их к кладовщику Петрову. Две недели потратили сыщики на выявление механизма хищения, и вот теперь уголовное дело в отношении Петрова, было возбуждено. А это означала выплату гонорара, возмещение всех расходов, и как было обещано руководством «Двоечки», изрядные премиальные! Теперь Боброву была понятна радость Нахрапова, и он был готов с огромным удовольствием разделить её.
- Родион Романович, а Вы уже отчитались в «Двойке»? – поинтересовался помощник частного детектива.
- Ещё нет, сейчас составлю отчёт и буду встречаться с руководством. А ты пока рассортируй чеки, квитанции, про бензин не забудь, в общем, сосчитай, сколько мы потратили денег на ведение этого дела, - дал ценные указания Нахрапов. Это была самая любимая обязанность Боброва – сводить дебет с кредитом и готовить финансовый отчёт, так как это был заключительный этап работы, предшествующий выплате гонорара. Можно было строить планы, на что и сколько потратить, и даже сделать выбор в магазинах, подобрав необходимую вещицу! Поэтому такая работа и доставляла удовольствие помощнику детектива Боброву. Николай сразу же с головой окунулся в исполнение поручения, а довольный Нахрапов ещё долго расхаживал по кабинету, разнося грязь из угла в угол.
Детективное агентство Нахрапова финансовой стабильностью не отличалось. Бывали случаи, когда можно было заработать довольно крупную сумму денег, но бывало и наоборот, когда ни клиентов, ни нуждающихся в помощи не найти и днём с огнём. Можно было просидеть и месяц, и два в ожидании заказа, при этом ни копейки не заработать. Сегодня был поистине счастливый день, открывающий перед сыщиками ворота в мир шикования и трат! Их радость прервал настойчивый стук дверь. Стол Боброва находился рядом со входом, поэтому впускать гостей и посетителей, было его прямой обязанностью. В мгновение ока Николай оказался около двери и открыл её. На пороге стоял высокий мужчина в дорогом, стильном костюме. Короткая причёска была аккуратно уложена и закреплена лаком. Золотистая оправа очков придавала посетителю вид обеспеченного и уверенного в себе мужчины.
- Я правильно попал – это частное детективное агентство? – с порога спросил он, не решаясь пройти во внутрь.
- Совершенно правильно, частное детективное агентство Нахрапова, - ответил Бобров и, видя нерешительность гостя, пригласил посетителя войти в кабинет.
- Вот Родион Романович Нахрапов, частный детектив, а я его помощник, - с гордостью представил шефа Николай.
- Харатишвили, Вахтанг Александрович, - с достоинством отрекомендовался посетитель, - Можно присесть?
- Да – да, пожалуйста, - спохватился частный детектив и указал клиенту на кресло для посетителей, - Что привело Вас к нам, какие у Вас проблемы?
Посетитель удобно устроился в кресле, закинул ногу за ногу и неожиданно спросил:
- А Вы хороший детектив?
Такой вопрос застал сыщика в врасплох, и он не сразу нашёлся, что ответить.
- Знаете, о себе не принято похвально говорить, тем более хвастаться былыми достижениями. Если нас Вам рекомендовали, значит, люди довольны нашей работой, - удовлетворил любопытство посетителя Нахрапов.
- Я так и думал, что Вы именно так и ответите, - удовлетворенно констатировал Харатишвили, - Да, мне рекомендовали Вас как хорошего специалиста, сейчас неважно кто, только характеристики были самые положительные. Извините, что я не позвонил Вам заранее, просто был в Ваших краях, и решил сразу – же зайти.
- Вам повезло, Вахтанг Александрович, застать нас на месте сложновато – специфика работы, понимаете – ли, - слукавил Нахрапов. Когда не было клиентов, они целыми днями проводили в офисе, от скуки разгадывая кроссворды. Но посетителю об этом не надо было знать, пусть думает, что у них работы «выше крыши». В диалог между посетителем и детективом Нахраповым Бобров не вмешивался, так как вести беседу с клиентом была прерогатива шефа. В обязанности помощника входило техническое документирование услышанного, и фиксация всего сказанного посетителями.
- Я к Вам вот по какому вопросу, - после минутной паузы, посетитель приступил к изложению цели своего визита, - Я покупаю дом. Дом постройки начала прошлого века, но сохранился хорошо, да и расположен в живописном районе на окраине города. В вопросе покупки меня устраивает всё – и цена, и состояние, и, как я уже сказал, его месторасположение. Проблема возникла тогда, когда я захотел познакомиться с соседями, и попытался заговорить об истории дома. С этого момента я натыкаюсь на ледяную стену непонимания. Вначале я думал, что дело во мне – новый сосед, и всё такое прочее, люди относятся с недоверием, но потом понял, что моя персона, ни при чём. Соседи не хотят говорить о ДОМЕ! У меня нет никакой информации, кто в нём жил, что там происходило, что за люди населяли его! Дело в том, что продавцом дома является агентство недвижимости, о продавце они знают только паспортные данные и то, что дом ему достался в наследство. Сам хозяин живёт в другом городе, где именно неизвестно и здесь практически, не бывает. В наше время, приобретая недвижимость, нужно быть очень осторожным, мало ли что может, случиться, не так ли?
- Вполне с Вами согласен, - поддержал собеседника Нахрапов, - В практической деятельности очень часто встречаешься с ситуацией, когда имущество приобретено добросовестным покупателем, а потом выясняется о существовании других лиц, имеющих на это имущество такое же право, как и продавец. Или прописано много человек, потом попробуй их повыписывай!
- Вот и я о том же, - произнёс Харатишвили, - Хорошо иметь дело с профессионалом – не требуется лишних объяснений!
- Вы хотите, что бы мы разузнали историю этого дома? – поинтересовался частный детектив.
- Не только историю, а всё, что с ним связано – начиная с момента постройки, до сегодняшнего дня. Ваш труд будет оплачен достойным образом, за это не переживайте. И ещё - постарайтесь узнать, чем я пугаю соседей, что они не хотят разговаривать со мной. Поверьте, для меня это очень важно. Я человек известный в городе, со своими связями и кругом общения, а вот здесь, на бытовом уровне, никак не могу найти общий язык. Впрочем, дело может не во мне, а в доме, хозяином которого я должен стать через три дня. Так что сроки у Вас тоже будут ограниченные. Берётесь Вы за это дело или нет? – Харатишвили ожидающе посмотрел на Нахрапова. Частный детектив и его помощник вопросительно переглянулись между собой, Бобров из своего угла утвердительно кивнул головой, Родион Романович сделал тоже самое.
- Берёмся, только для начала давайте выясним некоторые подробности, - предложил Нахрапов.
- Давайте выясним, - согласился посетитель, - Если Вас интересует сумма вознаграждения, то она составит столько, - Харатишвили достал из кармана роскошного костюма блокнот в кожаном переплёте, «Паркер» с золотым пером и написал сумму гонорара. Это был щедрый жест со стороны нового клиента – обычно такая работа стоила вполовину дешевле. Однако, возражать Нахрапов не стал, а только поблагодарил клиента.
- Это не основной вопрос, - после благодарности сказал он, - Нам хотелось бы выяснить некоторые подробности. Например, где расположен этот дом и кто его хозяин? Ведь, насколько я понял, в агентстве недвижимости есть его данные?
- Совершенно верно, есть. Хозяин, то есть наследник, некто Гаврилов Игнат Семёнович, а дом ранее принадлежал его тётке – Соболяк Прасковье Семёновне. А кому раньше – неизвестно. Да, хочу обратить Ваше внимание на небольшую деталь – документы, которые имеются в Бюро технической инвентаризации, датированы 1996 годом, а до этого технический паспорт на дом был утерян. Так что после их восстановления, там указана одна хозяйка – Прасковья Соболяк, и ни кого более.
- Интересное уточнение, - оценил сказанное Нахрапов, - А отчего же пропали документы, Вы не знаете?
- Да вроде пожар был в архиве, вот документы по всей улице и сгорели. Потом выезжали техники на местность, восстанавливали планы и техпаспорта, - ответил Харатишвили.
- А как называется улица? – со своего места поинтересовался Бобров.
- Сейчас она называется Щедринская, а двенадцать лет назад – Солнечная. Улица Щедринская 12, вот адрес моего дома, - уточнил посетитель, - Только учтите, времени у Вас совершенно мало, через три дня мы совершаем сделку у нотариуса, поэтому, будьте любезны, поторопитесь!
- А Гаврилов приедет заключать договор? – Нахрапова не случайно интересовало это обстоятельство, так как начинать, по его мнению, необходимо было именно с наследника.
- Нет, Гаврилов не приедет. Он оставил доверенность для агентства, где поручает от его имени совершить сделку купли – продажи. Так что его личное участие здесь не обязательно, - детально изложил Харатишвили.
- А адреса его у агентства, случайно нет? – поинтересовался частный детектив.
- Случайно нет. Он сам им звонит и интересуется ходом исполнения обязательства. Больше, к сожалению, к сказанному, я ничего добавить не могу, - с этими словами посетитель поднял с кресла, давая понять, что разговор близиться к концу.
- Да, - вдруг спохватился он, - Вот Вам аванс, на необходимые или непредвиденные расходы, а остальное – по окончанию дела. Харатишвили протянул частному детективу запечатанный конверт, и вышел из кабинета. Бобров закрыл за ним дверь.
- Ну что скажешь, коллега? - спросил частный детектив, распечатывая конверт. Содержимое пакета очень обрадовало Нахрапова, и он продемонстрировал купюры помощнику. Такой щедрый аванс не оставил равнодушным и Боброва.
- Не зря у меня левая ладонь уже два дня чешется, - радости Николая не было предела, - Вначале Вы обнадёжили гонораром с «Двойки», а теперь вот – аванс от нового клиента! Хорошо, когда имеется возможность заработать!
- Мы пока эти деньги трогать не будем, разберёмся, что к чему, а тогда посмотрим. Новый клиент это конечно же хорошо, хоть скучать не будем без дела, но вот об отчёте не стоит забывать, а то за что нам будут платить? – то ли спросил, то ли констатировал Нахрапов, - Давай уже закончим с «Двойкой», а тогда пойдём, попьём кофейку, и обсудим перспективу нового дела.
- С удовольствием, Родион Романович, я всегда готов – хоть к отчёту, хоть к кофею, - пошутил помощник. Сыщики дружно расхохотались.
2.
Через полчаса, освободившись от рутинного составления отчёта, частные детективу входили в кафе, расположенное неподалёку от офиса, и завсегдатаями которого они являлись.
- Добрый день, Инночка! – в один голос поздоровались с барменшей.
- Добрый день, неутомимые труженики частного сыска! – шутливо ответила она, - Что будете заказывать – коньяк или кофе?
- Ну, коньяк ещё рано пить – рабочий день только начался, хотя и не мешало бы – повод есть, но это в другой раз. А вот кофейку – с удовольствием! – ответил за двоих Нахрапов. За многие годы между ними установились доверительные отношения, Инночка знала о вкусах сыщиков, и поэтому могла на взгляд, безошибочно определить, в чём нуждаются её клиенты. Положительный исход дела частные детективы обмывали коньяком, негативный – заливали водкой, а в перерывах между празднованиями или разочарованиями, потребляли кофе в немереных количествах. Это как раз был такой случай – впереди ожидало много работы и о спиртном не могло и быть речи.
- Садитесь, я сейчас приготовлю, - Инночка знала вкусы своих клиентов. Нахрапов любил горький натуральный, а Бобров предпочитал сладенький «Эспрессо». Ошибиться она никак не могла, поэтому детективы доверяли ей целиком и полностью. Столик у окна, за которым любили посиживать сыщики, был свободен и они с радостью заняли его. Вскоре подошла Инночка с подносом, на котором стояло две чашки с ароматным напитком. Запах натурального кофе распространился по кафе, заполнив собой всё свободное пространство. От такого аромата у Нахрапова закружилось в голове. Бобров тоже не остался равнодушным к освежающему напитку.
- Что нового на фронте борьбы с преступностью? – поинтересовалась хозяйка заведения.
- Да всё так же – нас бьют, а мы мужаем! - отшутился Бобров, - Пока существуют преступления, работа у нас всегда будет. А не будет преступлений – останутся ревнивые мужья, желающие знать, что делают их жёны. Твой – то хоть не из таких?
- Нет, мой хороший, он меня совершенно не ревнуют! – вдруг разоткровенничалась девушка. Поняв, что в окружении посторонних проявила излишнюю сентиментальность, Инночка расставила чашки с кофе, и заспешила к себе на рабочее место. Детективы сделали по глотку, каждый из своей чашки. Кофе был великолепный и доставлял обоим наслаждение.
- Ну, как тебе Харатишвили Вахтанг Александрович? – поинтересовался у помощника Нахрапов.
- Властный мужчина, деловой, - ответил Бобров, - Повсему видно, человек с достатком и на своём месте. Очень переживает за новое приобретение.
- Самое главное, чтобы каждый час не теребил, не интересовался ходом расследования, - вставил частный детектив.
- Да, такие деньги заплатил, может и надоедать с отчётами, - согласился Николай.
- Ну, да ладно, первый раз, что ли? – подбодрил помощника частный детектив.
- Не первый, но и не хотелось бы разочаровываться! – высказал своё мнение Бобров.
- Мне тоже, - произнёс Нахрапов, - Как думаешь, с чего необходимо начать?
Это был не допрос и не экзамен. За многие годы сотрудничества у сыщиков выработалась привычка вместе составлять план необходимых действий и строго следовать ему. Бывали исключения, когда ситуация выходила из – под контроля, тогда в авральном порядке пересматривались ранее принятые решения и утверждались новые. Но в основном, каждое новое дело начиналось с высказывания мнения каждого. Первым всегда начинал Бобров, а Нахрапов лишь подводил черту под мнением помощника, изредка поправляя или критикуя его.
- Как всегда, Родион Романович – установить контакт с соседями, покопаться в архивах, побывать в БТИ. С какого – то из источников и получим информацию. Через адресное бюро установить наследника, как его там? Игната Семёновича? – спросил Бобров своего шефа.
- Да, Гаврилов Игнат Семёнович, а тётка – Прасковья Семёновна Соболяк. В БТИ могут быть документы на её имя, если наследник ещё не принял наследство и не переоформил дом на себя, - уточнил Нахрапов.
- Могут и при совершении сделки сразу – же переоформить документы, - предположил помощник.
- Могут, - согласился Нахрапов, только это отнимет ещё пару дней. Нет, по всей вероятности, дом уже переоформлен на нового владельца, иначе бы Харатишвили не ограничивал нас тремя днями.
- Согласен, - подытожил Бобров, - Какие будут указания на этот счёт?
- Я сейчас отвезу отчёт в «Двойку», пообщаюсь там с руководством и попробую сегодня получить наши деньги. Оттуда заеду в БТИ, попробую что – либо разузнать или заполучить документы. Знакомые у меня там есть. А ты – дуй на Щедринскую, пообщайся с соседями, попробуй выяснить что – либо, - Нахрапов посвятил помощника в план действий, - Не мне тебя учить, как «подъехать» к соседям и раздобыть информацию. Зайди в уличный комитет, может там, что знают. В общем, поступай в соответствии с обстановкой, если что – звони.
- А кто на машине? – задал риторический вопрос помощник, так как заранее знал ответ – на машине поедет шеф. На их детективное агентство приходился один старый «Опель», которым попеременно они пользовались. Но в большинстве случаев на нём выезжал Нахрапов, а Бобров до нужного места добирался общественным транспортом. Вот и сейчас, раз нужно было выезжать обоим, то прерогатива должна принадлежать шефу. Но к удивлению помощника, Нахрапов принял иное решение:
- Езжай на машине ты, всё – таки окраина города, на чём туда добираться, неизвестно, - частным детективом было принято мудрое решение. Такой щедрости от шефа, Бобров не ожидал.
- А как же Вы? – для приличия спросил он.
- Обо мне не беспокойся, мне не так уж и много ездить, - успокоил помощника частный детектив.
Допив свой кофе, детективы разошлись в разных направлениях.
3.
Разрешив свои вопросы в супермаркете «Двойка», и получив причитающийся гонорар, частный детектив Нахрапов отправился в бюро технической инвентаризации, где собирался прояснить ситуацию с документами на дом. В отделе юридического сопровождения работала его старая знакомая, Римма Эдуардовна, на помощь которой он и рассчитывал. В многолюдных узких коридорах, словно в муравейнике, посетители сновали из кабинета в кабинет. Казалось, в этом хаотичном движении, не было ни смысла, ни рациональности. Однако, это только на первый взгляд эта суета напоминала броуновское движение. Если присмотреться повнимательнее, то во всей этой суете была своя стабильность и закономерность. Из кабинетов поменьше люди передвигались в просторные офисы начальников, где выстаивали длинные очереди, в надежде заполучить вожделенную подпись. Оттуда возвращались в кабинеты рядовых сотрудников, где опять, выстояв очередь, предъявляли техникам разрешающие визы. Далее их путь лежал на другой этаж, где требовалось согласование с иным руководителем, подпись которого являлась обязательной. Естественно, что там посетитель натыкался на такую же очередь, и вынужден был коротать время в беседах о жилье и недвижимости. В таких разговорах, не редко можно было получить дельный совет, как вести себя с тем или иным работником, или как ускорить процесс сбора документов. Наученные житейскими советами, довольные посетители разбегались по нужным кабинетам, чтобы воплотить услышанное в жизнь. Но на определённом этапе отлаженный механизм давал сбой, и начиналось новое хождение по кругу, следовал очередной этап выстаивания в очередях и ожидания под кабинетами. Без знакомств, в бюро технической инвентаризации, делать было нечего – времени можно было потерять огромное количество, а результата не получить никакого. Поэтому Нахрапов и рассчитывал на свои старые связи в лице Риммы Эдуардовны, юриста БТИ.
Перед кабинетом юриста была очередная очередь, и попасть на приём к Римме Эдуардовне, было делом непростым и затруднительным. Ситуация требовала решительных действий. Нахрапов, не обращая ни на кого внимания, с деловым видом проследовал сквозь толпу и решительно, без стука открыл дверь. У Римминого стола было полно посетителем. Плотным кольцом они окружили рабочее место юриста, со всех сторон протягиваю ей всевозможные бумажки. Отбиваться от посетителей, у Риммы не было сил. Приподняв голову на раздавшийся из – за открытой двери шум, Римма Эдуардовна увидела знакомое лицо. Словно извиняясь, она развела руками. Нахрапов сразу сообразил, что инициативу надо брать в свои руки.
- Римма Эдуардовна, Вы готовы? Директор ждёт на совещание, - частный детектив состроил из себя сотрудника бюро. Посетители замерли в ожидании, а Римма благодарно произнесла:
- Да, готова, уже иду.
В кабинете раздался рокот недовольных голосов. Женщина успокоила посетителей:
- Не переживайте граждане, это не надолго. Подождите, пожалуйста, в коридоре.
Недовольные посетители стали выходить из кабинета, следом за ними выскочили Римма Эдуардовна с Нахраповым.
- Спасибо тебе, хоть дал возможность перекурить! – поблагодарила она сыщика.
- Всегда к твоим услугам, - галантно ответил кавалер, - У тебя всегда такое столпотворение?
- Только по вторникам и четвергам, в приёмные дни, - пояснила Римма и тут же поинтересовалась у сыщика, - А ты по делу или так?
- По делу, Риммочка, по делу, и без твоей помощи мне не обойтись, - произнёс Нахрапов.
- Тогда рассказывай, а то времени у меня мало. Сам видел, какая очередь, еле отбил у толпы, - приступила к делу юрист БТИ. Частный детектив в вкратце изложил цель своего визита и попросил содействия в ознакомлении с документами.
- Да документы тебе ничего не дадут, хотя поднять их из архива не сложно. А вот вопрос их утраты, да, было такое. По моему в 96 году случился пожар, и выгорела часть архива. Виновных не было – перенапряжение в сети, а вот потом, мороки много было – считай, по крупицам, восстанавливали уничтоженное пожаром. Если что осталось, то непременно тебе сообщу, - согласилась помочь Римма.
- А если не осталось? – поинтересовался частный детектив.
- А если не осталось, то дело хуже. Придётся тебе в Центральный архив обратиться, там поискать, - посоветовала Римма.
- Когда тебе перезвонить? – спросил Нахрапов.
- Часика через два. Думаю, что к этому времени, документы будут у меня.
Докурив сигарету и попрощавшись с сыщиком, юрист БТИ поспешила к себе в кабинет. Нахрапов направился к выходу. В запасе у него было два часа времени, и их надо было как- то скоротать. Родион Романович решил съездить к себе в офис – это было правильное решение, ведь не бродить же бесцельно по центру городу, когда можно в спокойной обстановке оценить ситуацию.
Надежда
Бобров въехал в район, расположенный на окраине города. Где – то там должна быть улица Щедринская – конечная цель помощника детектива. Остановившись у обочины, Николай достал карту города. Карта была старая, датированная 80 – м годом, и на ней улица Щедринская именовалась Солнечной.
- Интересное совпадение, - подумал Бобров, - Двенадцать лет назад улицу переименовали, двенадцать лет назад в архиве сгорели документы, дом, который нас интересует, носит двенадцатый номер. Прям, магия цифр, какая – то!
Посмотрев, каким образом можно выехать на Щедринскую, помощник детектива медленно тронулся по частному сектору. Несмотря на то, что это была окраина города, к удивлению Боброва он увидел заасфальтированную дорогу, без всяких ям и ухабов. Вдоль по улице возвышались престижные строения – живописные особняки за высокими каменными заборами. Не так давно, нынешние нувориши облюбовали этот район, стали выкупать недвижимость и на месте полуветхих хатынок, вырос элитный посёлок, с отремонтированными дорогами и проведенными коммуникациями. Цены на недвижимость здесь достигали семизначных цифр, и каждый, более – менее обеспеченный коммерсант, считал делом чести поселиться в этом посёлке. Видать их новый клиент, Вахтанг Харатишвили, добился определённого результата в обеспечении благополучия, и для повышения собственного имиджа, решил обосноваться на Выселках. Выселки, так неофициально назывался этот район. Хотя связи между названием и содержанием, не было никакой. Бобров проезжал по посёлку и любовался открывающимся пейзажем – справа блестела гладь серебрящегося озера, слева – фундаментальные здания, утопающие в желтеющей листве деревьев. На дворе стоял сентябрь, и вся гамма осенних красок, проявлялась во всём разнообразии и великолепии. Пейзаж, достойный кисти художника. Покружив по посёлку, Николай выехал на широкую улицу, носящую название Щедринская. На равных участках возвышались дома, примерно одного типа и одного проекта. И среди этих современных двух – трёхэтажных строений, возвышался старинный особняк, отличающийся тонкими архитектурными формами и поражающий своим великолепием.
- Щедринская, 12, - прочитал табличку на калитке дома помощник детектива, - Я уже на месте.
Николай заглушил двигатель, и вышел из машины. Осмотрев дом, он понял, чем это строение отличалось от других - дом был молод и свеж, словно построили его не в начале прошлого века, а всего месяц назад. Ни трещинки, ни какого иного дефекта на доме не было. Вместо традиционного в этих местах кирпичного забора, домовладение ограждала сетка, на которой вились розовые, голубые и редкие белые клематисы.
От калитки вглубь двора вела бетонированная дорожка, вдоль которой росли радующие глаз кусты жасмина, калины и раскидистого можжевельника. Живописные клумбы с осенними цветами были разбиты по всей территории.
- Интересно, кто наводит здесь порядок? – подумал Бобров, - Если в доме никто не живёт, то во дворе должно быть полно опавшей листвы? А здесь, всё ухожено и прибрано, как будто кто – то специально ежедневно убирал двор. Может, агентство недвижимости наняло дворника, чтобы привлекать покупателей?
Дом Боброву понравился. Ему стало понятно желание клиента узнать побольше подробностей о его истории. Ведь кто – то строил этот двухэтажный особняк, кто – то в нём жил и радовался. Здесь рождались дети, умирали старики и дом, вместе со своими хозяевами, был свидетелем радостных событий и трагедий, происходивших в нём! Закончив визуальный обзор особняка, Николай осмотрелся вокруг. Как он уже отметил для себя, по соседству возвышались свежие строения, но затмить собой великолепие и внешнюю роскошь номера двенадцать, они не могли. Ни в какое сравнение новые дома не шли.
- С чего начать? – подумал Бобров, и заметил играющих на улице детей. Подойдя к песочной клумбе, он остановился и поздоровался с детворой.
- Меня возьмёте к себе поиграть? – спросил он у двух девочек лет шести – семи.
Дети с подозрением посмотрели на чужака.
- Не бойтесь, я не злой дядька, - помощник детектива попытался наладить контакт. Однако дети его не поняли, и побросав свои игрушки, забежали в ближайший двор.
- Первый блин комом, - подытожил Николай, - Наверное, пройдусь по соседям, может, разузнаю, что к чему.
Бобров подошёл к калитке домовладения номер четырнадцать и нажал на кнопку звонка. Соловьиная трель разнеслась по двору соседского дома. Камера видеонаблюдения, установленная над звонком, фиксировала каждый шаг чужака. Из дома долго никто не выходил, и лишь через пять минут из переговорного устройства донёсся неприветливый женский голо:
- Вам чего нужно?
- Извините, я ищу Ваших соседей, бабу Прасковью, в двенадцатом доме она живёт, - ответил Николай.
- Не живёт она уже, - буркнул невидимый голос.
- Как не живёт? – сымитировал удивление Бобров.
- Померла она, полгода назад, - прояснила ситуацию невидимая собеседница.
- Как же так, баба Прасковья умерла? – помощник детектива стал изображать из себя родственника покойной.
- Подождите, сейчас я выйду, - донеслось из переговорного устройства. Минуты через две калитка распахнулась, и в её проёме возник женский силуэт. Она стояла в тени навеса, и рассмотреть её Николай не мог.
- А Вы, собственно говоря, кто? – спросила женщина и тут же сама ответила, - Родственник, что – ли?
- Двоюродный племянник, - представился Бобров.
- А, двоюродный, - протянула незнакомка, - Тогда могли и не знать, что баба Прасковья померла.
Женщина вышла из – под навеса, и помощник детектива смог оценить её красоту. Это была женщина лет тридцати, с роскошными рыжими волосами, стройной фигурой и с изысканным макияжем на лице. Никакой враждебности женщина не выказывала, а желание поговорить так и исходило из неё. Бобров попробовал установить контакт. Женщина пошла на него.
- А как она умерла? – поинтересовался помощник детектива.
- Грустная история, - передёрнула плечами собеседница, - Тяжело и долго болела покойная, а на старости вообще сошла с ума. Её на лечение в клиники забрали, там и умерла. Три года в психдиспансере провела, а что, как – кто его знает? Судьба тяжёлая у тетки Прасковьи была, да Вы, наверное, и сами знаете?
- Да я с ней не очень общался. Видел её, только когда малышом был. А потом мы жили в другом городе, вот недавно я вернулся и решил навестить родню. А оно вон, оказывается, какое дело, - слукавил Николай, - А что значит, судьба тяжёлая?
- То и значит, что тяжёлая. Пережила тётка и смерть мужа, и смерть сына, на старости лет осталась одна – одинёшенька. Так Вы что, в самом деле, о ней ничего не знаете? – собеседница вопросительно посмотрела на Боброва.
- В самом деле. Говорю же, что жили не здесь, а переписываться как – то не с руки было, - продолжал врать Николай.
- Я в восьмидесятом родилась, а мои родители поселились здесь в начале семидесятых. Баба Прасковья уже жила по соседству. Говорят, что её муж без видимых причин, взял и повесился. Тяжело переживала это горе Прасковья. Самоубийц у нас не понимают, грехом считают большим суицид. Так его на окраине кладбища и похоронили. Бабе Прасковье пришлось одной сына растить. Растила – растила, да не уберегла, в Афганистане он погиб. Я тогда маленькой была, года четыре мне было. Помню, как привезли гроб, как солдаты салют давали, как хоронили. Много горя на своём веку пережила Ваша родственница. А сразу после смерти сына, родственники переехали к ней жить. Но видать судьба такая у рода Вашего – погибли они в авиакатастрофе, году в девяносто шестом. Летели с Камчатки, и не долетели. Один сын живой остался, племянник Прасковьи. Мы одногодки, дружили, вместе в школу ходили, играли. Вот ему после смерти бабы Прасковьи дом и достался. Только не хочет он в нём жить, уехал в другой город. Куда точно – не знаю, только говорил Игнат, что не вернётся сюда.
От такой избыточной информации, у Боброва пошла голова кругом. Все жильцы умирают, и в основном, неестественной смертью. Сплошная трагедия, а не жизнь.
- Надо бы перепроверить всё, что услышал, - подумал помощник детектива, а вслух произнёс, - Не знал я всего этого, думал, жива – здорова родня. И Игната я тоже давно, ещё в детстве видел, какой он сейчас, не узнал – бы.
- Говорю же, не появляется он здесь, уехал, - пояснила собеседница.
- А где тетку Прасковью похоронили, Вы не знаете? – поинтересовался Бобров.
- Как же не знаю, знаю! – ответила женщина, - Если ехать по этой улице, а затем свернуть вправо, до конца, то прямо в кладбище и упрётесь. Оно хоть и закрытое лет двадцать, то родственников, у кого там есть захоронения, хоронят. Там вся Ваша родня и похоронена.
- А Вы не могли бы мне показать? – Боброву понравилась собеседница, и ему хотелось ещё пообщаться с ней.
- Не знаю, у меня дома есть дела, - ответила женщина, - хотя, впрочем, если Вы на машине, то могу.
- Вот спасибо Вам большое, - поблагодарил Николай.
- Подождите, я мигом, сейчас переоденусь и буду готова, - на ходу бросила женщина, исчезая в глубине двора.
Помощник детектива Бобров был доволен встречей с незнакомкой, а то, что она согласилась ему помочь, было достойно наивысшей похвалы. Женщина сразу понравилась Николаю, и упускать возможность дальнейшего общения с ней, в его планы не входило. Через мгновение рыжеволосая красавица, переодевшись в джинсовый сарафан, удобно устраивалась на пассажирском сидении и командным голосом отдавала распоряжения:
- Значит сейчас прямо, а потом я подскажу, где направо.
- Спасибо, буду слушаться Ваших команд. Меня зовут Николай, а Вас как? – спросил незнакомку Бобров.
- Надежда, - просто ответила она.
- Очень приятно!
- И мне!
- Хорошо тут у Вас, спокойно, - чтобы продолжить разговор, Николай похвалил местность.
- Вы летом у нас небыли, здесь вообще красота! – поддержала Боброва Надежда, - у нас здесь и пруд недалеко, отдыхающих летом наезжает – тьма тьмущая! А Вы где живёте?
Николай назвал улицу, на которой проживал. Надежде это ничего не сказала. Позже она объяснила, что живёт и работает здесь – же, и в центре бывает крайне редко. Отсюда и её незнание названий городских улиц.
- Старый посёлок у Вас, наверное, застраивался ещё до революции? – симпатии симпатиями, а о деле помощник детектива не забывал.
- В конце девятнадцатого, в начале двадцатого века, - ответила Надежда, - Это сейчас всё изменилось, одни новостройки кругом, а я ещё застала старые дома, красивые, резные! Знаете, сколько знаменитостей у нас в посёлке жило? Всех и неперечесть. Да и сейчас это модное место, богачи так и стремятся землю здесь купить. Да что я Вам объясняю, ведь Вы и сами всё видели!
- Конечно, видел, - утвердительно ответил Бобров.
- Повезло Вашему родственнику – такое наследство досталось, - произнесла собеседница, и тут же спохватилась, - Ой, извините, это у меня вырвалось случайно!
- Да ничего, - успокоил её Николай, - Как бы там ни было, жизнь продолжается.
-Вот здесь направо и до конца, - скомандовала Надежда.
-- Есть, - козырнул Бобров.
Вскоре показался местный погост, с проржавевшими воротами, запертыми на огромный замок.
-- Ну, вот мы и приехали, - подвела итог рыжеволосая красавица, - Пойдемте, покажу, где баба Прасковья с роднёй захоронена. Николай, молча повиновался. Как и говорила Надежда, кладбище было недействующим, однако свежие захоронения встречались повсеместно. Интуитивно поняв, о чем хочет спросить Николай, Надежда опередила его:
- Я же говорила, что если здесь захоронены родственники, то разрешается хоронить и близких.
- Вон оно что, - протянул Николай.
- Ну и плюс хоронят тех, за кого хорошо заплатят, - уточнила женщина.
- Всё как везде, - подытожил Бобров. На эту тему ему не хотелось говорить, и остаток пути он молчал следовал за проводником.
- Вот мы и пришли, - подойдя к дальней ограде кладбища, произнесла Надежда. Помощник детектива остановился у свежего холма с ржавой табличкой.
- Прасковья Семёновна Соболяк. 1935 – 2008, - вслух прочитал Бобров, - Семьдесят три года прожила. А я о ней практически ничего не знал.
- Неудивительно, - согласилась Надежда, - Ведь Вы же в другом городе жили. А вот могилка её мужа, посмотрите.
Николай перевёл взгляд на покосившуюся могилу без креста. На ней значилось – Степан Ефимович Соболяк. 1933 – 1972. Рядом было ещё одно захоронение, над которым возвышался небольшой обелиск с пятиконечной звездой на конце – Соболяк Андрей Степанович, 1966 – 1984. Обелиск украшала надпись: «Геройски погиб, исполняя интернациональный долг». При виде этого надгробия, у Николая защемило сердце. Андрей Соболяк был его ровесник, и кто знает, может их пути пересекались на призывном пункте или в военкомате? Бобров хорошо помнил восьмидесятые – многие, и он в их числе, писали рапорта с просьбой отправить их служить в Афганистан, чтобы совершить геройский поступок. Но на их рапорта смотрели сквозь пальцы, и отправляли служить туда, где это было нужно Родине. В Афганистан Николай не попал, а вот Андрей Соболяк…. Как в песне поётся: «Домой пришёл в солдатском цинковом гробу…». Незавидная участь восемнадцатилетнего парнишки.
- Прошло время, мы живём уже совершенно в другой стране, а подвиги, совершённый такими парнями как Андрей, оказались никому не нужны, да и сами воины – афганцы тоже, - думал про себя Бобров. Надежда, тоже молча, стояла около него. Рядом находились ещё две могилы. Гаврилов Пётр Семёнович и Гаврилова Раиса Андреевна. Родились в один год – в 1938, и в один год померли – в 1996.
- А это родственники бабы Прасковьи? – уточнил Николай у Надежды.
- Ну да, родители Игната. Я Вам рассказывала, погибли в авиакатастрофе, - напомнила она.
- Жаль, наверное, хорошие люди были, да вот прожили недолго, сына сиротой оставили, - скорбно произнёс помощник детектива.
- Да, хорошие, я их помню, я тогда уже взрослая была, - поддержала разговор собеседница.
- А отчего же муж бабы Прасковьи повесился? – поинтересовался Николай.
- Не знаю, - пожала плечами женщина, - Говорили, что сошёл с ума, поэтому и разрешили на окраине кладбища похоронить, а так бы, если б здравый был, только за оградой. У нас старики этот закон чтут сурово, говорят – самоубийство – грех!
- Да, это так, - согласился с ней Николай. Какое – то странное чувство чего – то мистического и непонятного, овладело ним. Какая – то назойливая мысль крутилась в его голове, но принять чёткое очертание, никак не могла.
- Что – то здесь не так, что – то здесь не так, - думал он, пытаясь сосредоточиться на чём – то необъяснимом. Ещё раз переведя взгляд с могилы на могилу, он почувствовал какое – то давление в голове. Даже не в самой голове, а глубоко в мозгу.
- Что же меня смущает, - никак не мог понять он. Прозрение пришло внезапно, как и всё гениальное.
- Закономерность! – воскликнул Бобров.
- Что? – не поняла Надежда.
- Извините, это я про себя подумал, - стал оправдываться Николай, но Надежда не отступала.
- Какая закономерность? – поинтересовалась женщина. Помощник детектива решил, что с ней можно поделиться своими соображениями, и объяснил собеседнице:
- Это всего лишь мои догадки, но посмотрите на даты смерти – 72, 84, 96, 2008. Видите? Прослеживается чёткая закономерность – одна семья, одна кровь, как говориться, и умирают каждые двенадцать лет! Видите?
- Вижу, - Надежда недоуменно пожала плечами, - А я на это никогда не обращала внимания. Даже не задумывалась о какой – либо последовательности. А оно вон как получается – каждые двенадцать лет.
Бобров был в восторге от своего открытия, и ему хотелось от радости подпрыгнуть, но вспомнив, что они находятся на кладбище, тут же охладил свой пыл.
- Двенадцать, двенадцать, - как безумный повторял он и вдруг, неожиданно, хлопнул себя по лбу, - И дом номер двенадцать! Вы представляете, какое совпадение?
- Точно, Щедринская двенадцать, - механически повторила Надежда, - Прям мистика какая – то!
- Жильцы дома номер двенадцать умирают каждые двенадцать лет. Ого! – подытожил Николай, - А кто до бабы Прасковьи жил и отчего умер, Вы не знаете?
- Не знаю, - с сожалением ответила Надежда, - А вот о том, что дом овеян дурной славой, слышала, и неоднократно.
- Какой дурной славой? – задал вопрос помощник детектива.
- Точно не знаю, но говорили, что кого – то из жильцов репрессировали, кого – то расстреляли, и ещё что – то. Вроде дом проклятый, и все его жильцы, рано или поздно, трагически заканчивают жизнь, - окунулась в воспоминания рыжеволосая красавица.
- Надежда, Наденька, постарайтесь что – нибудь вспомнить, - Николай взял её руки в свои и умоляюще посмотрел в глаза, - Для меня это очень важно!
- Я понимаю, - ответила женщина, - Но ничем помочь не могу. Эти сказки я слышала в детстве, а сейчас всё припомнить – дело очень затруднительное. Но постараюсь, может что и вспомню.
- А можно я ещё раз к Вам приеду? – спросил Николай, - возьму у Игната ключи от дома, и приеду.
- Да как же Вы возьмете ключи у Игната, если он здесь не живёт? – рассмеялась Надежда.
- Вы правы, - огорчился Бобров.
- А насчёт ключей – не волнуйтесь, нам Игнат оставил экземпляр, на всякий случай, - с улыбкой произнесла женщина.
- Так мы можем осмотреть дом? – обрадовался Николай.
- Не вижу в этом никаких проблем, - ответила Надежда.
Романтическое свидание Нахрапова
Через два часа Нахрапов перезвонил в БТИ. Римма Эдуардовна долго не отвечала на телефонный звонок, и когда сыщик уже собирался дать отбой, неожиданно взяла трубку.
- Юридический отдел, - прозвучало на том конце провода.
- Римма, это я, Нахрапов, - напомнил о себе частный детектив.
- Хорошо, что позвонил, - откликнулась собеседница, - Только что получила документы, там - всё чисто.
- Это хорошо, - обрадовался Нахрапов, - А как насчёт…
- Ни ареста, ни залога, - перебила сыщика Римма Эдуардовна, и продолжила, - Только вот у нас данные сохранились с шестидесятого года. Что было раньше – неизвестно.
- А землеотвод? – поинтересовался Нахрапов.
- Есть землеотвод, всё в порядке. В шестидесятом году дом принадлежал, подожди, сейчас прочитаю, - Римма замолчала, а затем внезапно продолжила, - некому Шаповалову Николаю Емельяновичу, и сразу же было переоформление на Соболяк Степана Петровича. Больше переоформлений, за исключением этого года, не было. Сейчас домовладение по Щедринской 12 числиться за Гавриловым, на основании Свидетельства на право наследования. Так что, Родион Романович, с тебя кофе и шоколад!
- С большим удовольствием, - согласился Нахрапов и предложил, - Так я что, вечером заеду за тобой?
- Это приглашение на романтическое свидание? – сострила Римма.
- Ты же знаешь, что я по тебе со студенческой скамьи сохну. А вот теперь есть возможность наверстать упущенное. Так что, в шесть? – взял инициативу в свои руки частный детектив.
- В половине шестого, уточнила Римма.
-Шаповалов Николай Емельянович – кто же он такой, этот бывший владелец дома, - размышлял Нахрапов, - Жив он интересно или нет? С чего начать поиски человека, жившего почти пятьдесят лет назад? Наверное, с данных адресно-справочного бюро. Но у них может быть сотня, а то и тысяча Шаповаловых, и преимущественно Николаев Емельяновичей. Эх, жаль, что больше никаких привязок нет, года рождения, например. Да и кто знает, внесены ли данные за шестидесятый год в картотеку?
В этом ребусе было много пропущенных букв, но Нахрапов с завидным упорством, составлял правильное слово.
- Единственный выход – получить информацию через ЗАГС, хотя вероятность тоже не превышает нулевой отметки. Всё – таки начну через Адресно-справочное бюро.
Нахрапов набрал номер АСБ, и после утомительного ожидания, продиктовал милицейский пароль оператору и данные лица, которые его интересовали. Единственным уточнением, которое он мог назвать, был адрес Шаповалова - улица Щедринская, 12. И неожиданным образом это помогло – в картотеке АСБ, Николай Емельянович Шаповалов, числился. Сведения о нём были скудные – где и когда родился, а также дата прописки и смерти. Каким – то чудом, сведения о человеке, умершем почти пол – века назад, попали в информационно – техническую базу, и сейчас стали доступны частному детективу.
- Остаётся один путь – дать запрос в архив, и возможно, получить данные о людях, раннее проживавших по интересующему нас адресу, - размышлял Нахрапов над своими дальнейшими действиями. Сказано – сделано! Родион Романович по справочнику нашёл телефон городского архива и связался с секретарем. Вкратце изложив свою проблему, он поинтересовался алгоритмом действий. Женский голос на том конце провода подробно ему объяснил, что и как надо делать, какой запрос и какова форма его содержания, должны быть поданы в архив. Частный детектив поблагодарил собеседницу, и принялся за составление запроса. В трудах, незаметно истекло время, и стрелки часов приближались к пяти. Пора было ехать к БТИ, за своей подругой. Нахрапов пожалел, что остался без машины, и добираться до места назначения, ему придётся своим ходом. Бобров до этого времени на связь не выходил, и никаких новостей своему шефу не сообщал. Оставив на всякий случай на своём столе записку, где он будет, частный детектив поспешил на встречу с Риммой.
В двадцать минут шестого, с изысканным букетом роз кораллового цвета, Нахрапов скромно ожидал свою знакомую на выходе из бюро технической инвентаризации. Минуты тянулись медленно, и сыщик уже успел выкурить две сигареты. Ровно в пять тридцать на выходе появилась Римма Эдуардовна, и Нахрапов поспешил к ней. Эта была не та женщина, с которой он встречался днём. От напускной чопорности, не осталось и следа. Перед Нахраповым была женщина с большой буквы, а не юрист - буквоед. Миловидное лицо Риммы обрамляли пышные волосы, светло – бежевый костюм подчёркивал стройную фигуру. Глаза женщины светились радостью, тонкие губы расплылись в приветливой улыбке:
- Как элегантно с твоей стороны, встречать меня после работы. Да ещё с таким красивым букетом цветов! Женщина взяла букет в свои руки.
- Рад, что угодил, - почтительно склонил голову Нахрапов.
Сослуживцы Риммы, покидающие здание БТИ, с удивлением рассматривали кавалера их сотрудницы. Римма озорно подмигнула, взяла сыщика под руку, и увлекла за собой. Частный детектив, молча, повиновался. Когда они отошли на достаточно безопасное место и посторонние взгляды могли их не смущать, она ещё раз произнесла «Спасибо!». Второй раз за один день! Это радовало частного детектива.
- Какую программу ты можешь предложить? – шутливо спросила она.
- Начнём с кофе, а там определимся, - предложил Нахрапов.
- Согласна! – обрадовано ответила собеседница.
- Тогда вперёд! – скомандовал Нахрапов, и они не спеша пошли по мостовой.
Щедринская, 12
Забежав к себе в дом, Надежда вскоре вернулась с ключами.
- Вот! – с этими словами она протянула Николаю связку ключей. Бобров принял их и внимательно осмотрел.
- Два от дома, один, по всей вероятности или от сарая, или от летней кухни, - констатировал он.
- Точно, - согласилась женщина и лукаво спросила:
- А Вы случайно не в милиции работаете?
Этот вопрос поставил Николая в затруднительное положение. Сказать всей правды новой знакомой он не мог, а продолжать врать понравившейся женщине, тоже не мог. Оказавшись заложником такой ситуации, он лихорадочно соображал, как из неё выпутаться. Однако, не придумав ничего лучшего, произнёс:
- Работал когда – то, а сейчас – на пенсии.
- Такой молодой и уже пенсионер? – удивилась Надежда.
- Ничего странного в этом нет. В милиции после двадцати лет выслуги, можно смело уходить на пенсию. Вот я надолго там и не стал задерживаться, - оправдывался Николай. Женщина слушала собеседника, раскрыв рот. Вообще, всё что говорил Бобров, ей очень нравилось, и она с особым вниманием прислушивалась к его словам. Николаю это льстило.
- Так что, пойдём осмотрим дом? – спросил он Надежду.
- Ну, а зачем я ключи искала, просто ради интереса? – вопросом на вопрос ответила она. Помощник детектива направился к соседскому дому, женщина – за ним.
- Вам не страшно? – неожиданно спросила она. Николай удивился странному вопросу, но вслух произнёс:
- Нет. А Вам?
- А мне как – то не по себе, - женщина пожала плечами, словно по её спине пробежали мурашки.
- Почему? – наивно спросил помощник детектива.
- Не знаю, - честно призналась она и добавила, - Не люблю бывать в заброшенных домах.
- Так какой он заброшенный? У дома есть хозяин, Игнат, и хоть он там не живёт, это ровным счётом ничего не меняет, - попытался успокоить женщину Бобров.
- Да ладно, это я так, к слову, - оправдывалась Надежда, - На самом деле я ничего не боюсь! Самоотверженность женщины вселила в сыщика уверенность. Он решительным жестом распахнул калитку и прошёл во двор. Женщина последовала за ним. Теперь у помощника детектива было больше возможности осмотреть домовладение по улице Щедринской, 12. Однако присутствие новой знакомой, не позволяло проявлять любопытство в полном объёме. Николай обвёл взглядом двор, и спросил:
- А кто здесь прибирает?
- Не знаю, - призналась женщина, - Сколько помню, то здесь всегда было чисто.
- Интересно, - протянул Бобров, - Ни соринки, ни опавшего листочка, впечатление такое, что заботливые хозяева день и ночь следят за порядком.
- Ага, - согласилась Надежда.
- Пойдём во внутрь? - предложил Николай.
- Пойдём, - ответила она.
Бобров осмотрел замки и вытащил нужный ключ. Замок поддался с первого раза, словно его смазывали только вчера. Дверь бесшумно отворилась, и они оказались у ещё одной двери.
- Вы давно здесь не были? – задал вопрос собеседнице помощник детектива.
- Давно, лет пять назад, когда баба Прасковья ещё здесь жила, - припомнила Надежда, - Да и то, нечасто заходила.
- А кто дом ремонтировал, следил за ним, подкрашивал? – продолжал интересовать Николай.
- Никто. Во всяком случае, я не помню, чтобы кого – то здесь видела, - заподозрила неладное Надежда, - А что?
- Да ничего, просто как – то подозрительно – никто не убирает, не следит за порядком, а дом, словно с «иголочки», - высказал свои сомнения Бобров. Надежда только молча пожала плечами.
Открыв вторую дверь, они оказались в огромной прихожей, залитой солнечным светом. Ставен на окнах не было, и поэтому доступ лучей был не ограничен. В прихожей, за исключением старой вешалки и резного комода с зеркалом, никакой мебели больше не было. Зато в четырёх направлениях, расходились комнаты, с приоткрытыми дверями. Потолок в прихожей был высокий, и его свод завершала старинная люстра. По стене располагались подсвечники, украшая старинный интерьер. Никаких обоев в доме не было – стены ровно поштукатурены и покрашены белой краской. Всё говорило о величии и могуществе старинного особняка. Дом был добротный и построен на века.
- Ого! – восхищенно произнёс Бобров.
- Да! – согласилась с ним Надежда.
Осмотревшись в прихожей, Николай сделал шаг к крайней комнате. Неожиданно, ледяной холод пробежал по его спине. Неясное предчувствие заполонило его душу.
- Вы чувствуете? – шепотом спросил он.
- Чувствую, - отозвалась Надежда, - Какой – то ледяной холод, раньше такого здесь не было.
Женщина поближе придвинулась к Боброву, и взяла его за руку.
- Что – то не так? – опять прошептал Николай.
- Не знаю, - искренне ответила спутница.
Помощник детектива сделал ещё шаг, за ним второй, третий и оказался в просторном зале, обставленном мебелью начала прошлого века. Надежда следовала за ним. Три угла комнаты были освещены ярким светом, но один угол находился в полумраке. Неожиданно они увидели странную картину - в этом затемненном углу, на кресле качалке сидела древняя старуха, перебирая в руках длинные тонкие спицы. Старуха была занята вязанием и на незваных гостей никакого внимания не обращала.
Надежда крепко сжала пальцы, и испуганно ойкнула:
- Баба Прасковья!
Бобров взглянул на свою спутницу, и крепче прижал её к себе. Остолбеневшие, они не знали, что им делать. Тем не менее, старуха продолжала своё вязание, равномерно покачиваясь в кресле. Её силуэт был настолько реалистичен, что не поверить собственным глазам, они не могли. Неожиданно очертания старухи стали расплывчатыми и прозрачными. Так же неожиданно, как и появилась, старуха растворилась в воздухе. Угол комнаты, в котором стояло кресло – качалка, залился ярким светом. Это видение длилось считанные доли секунды, но Бобров и Надежда хорошо успели рассмотреть старуху. Как сказала Надежда, - это была Прасковья Семёновна Соболяк. И хотя старуха исчезла, кресло – качалка по-прежнему равномерно покачивалось, а на нём лежало незавершённое вязание. Напуганные этим видением, они мгновенно выскочили из – дома.
Переведя дыхание, помощник детектива спросил у своей спутницы:
- Что это было? Или кто это был?
- Приведение, - просто ответила женщина, - Или не слышал о таких?
- А ты в них веришь? – поинтересовался у рыжеволосой красавицы Бобров. Они, незаметно для себя, перешли на «Ты».
- А ты сейчас, что видел? Или это не доказательство их существования? – вопросом на вопрос ответила Надежда. А дальше начала рассуждать:
- Приведения просто так не появляются. Или баба Прасковья приходила нам что – то сообщить, или у неё остались незавершённые дела.
- А ты откуда знаешь? – Бобров вопросительно посмотрел на новую знакомую.
- Читала когда – то, - просто ответила она.
- И всё – таки, то, что мы видели – это реальность, или это нам показалось? Не унимался помощник детектива.
- У двоих одно и то же видение? Навряд – ли. Ты видел, что она делала? – теперь наступила очередь Надежды задавать вопросы.
- Вязала, - ответил Бобров.
- И я видела то – же самое. Так как нам двоим могло показаться одно и то – же?
- Никак, - согласился Николай. Они присели на скамейку в глубине двора и немного помолчали.
- Может, продолжим осмотр? – предложил Бобров.
- Да что – то неохота, - не согласилась спутница.
- А как мы разгадаем загадку приведения? – настаивал помощник детектива.
- Лучше давай в другой раз, - внесла своё предложение Надежда.
- Как хочешь, давай в другой раз, - согласился с ней Николай, - Сейчас запру двери, и пойдём. Время «поджимало» Боброва – пора было ехать с докладом к шефу, но прощаться с рыжеволосой красавицей, ему не хотелось.
- Можно, я завтра приеду? – спросил он спутницу.
- Можно, - робко ответила она.
Николай счастливый заспешил к машине, Надежда на прощание помахала ему рукой.
Как и следовало ожидать, шефа в офисе уже не было. Зато на столе красовалась записка, что он на встрече и найти его можно по мобильному телефону. Николаю не терпелось поделиться впечатлениями с Нахраповым, и он стал усердно вызванивать частного детектива.
- Слушаю, Николай, - услышал в трубку он знакомый голос.
- Я не отвлекаю, Родион Романович? – извиняющимся тоном, произнёс Бобров.
- Нет, рассказывай, что ты накопал? – поинтересовался Нахрапов.
- Много интересного, но самое важное – опять мистика! - отчеканил помощник.
- Этого нам ещё не хватало! – воскликнул частный детектив, - Ты что, шутишь? Какая мистика?
В памяти детективов ещё свежи были воспоминания о трагической истории Светланы Умкиной. Выполняя по её просьбе заказ, сыщиком пришлось встретиться и с предсказательницей, и с колдуньей, подвергнуться воздействию гипноза и телекинеза. Нервный шок после этого расследования, продолжался целую неделю. Нервы у обоих, были напряжены до предела. И вот теперь опять, снова мистика.
- Родион Романович, я не шучу! - серьёзно произнёс помощник.
- Вот что, Николай, подъезжай к бару «Грот», это в центре, ты должен знать, и здесь всё по порядку расскажешь, - Нахрапов нажал «отбой» и обратился к собеседнице, - Извини, срочное дело, сейчас приедет мой помощник и всё расскажет.
- Мне уйти? – спросила спутница детектива.
- Что ты, ни в коем случае! – категорически возразил Нахрапов, - А дело это касается того дома, что я просил тебя «пробить».
- Вон оно как! – протянула женщина, и пригубила бокал с шампанским, - Что ж, послушаем твоего помощника.
Ровно через двадцать минут, помощник детектива Бобров входил в заведение под мрачным названием «Грот». Нахрапов со своего места помахал ему рукой. Николай направился к их столику.
- Знакомьтесь, это – Римма Эдуардовна, моя старая приятельница, ещё со студенческой скамьи, - представил свою спутницу Нахрапов.
- Такая уж старая? – игриво переспросила Римма.
- Да нет, я не то имел ввиду! – стал оправдываться частный детектив.
- Да ладно, не напрягайся, - успокоила она его.
- Николай, - почтительно склонил голову помощник.
- Очень приятно, - Римма оценивающе посмотрела на сотрудника Нахрапова. Для себя она отметила, что столкнулась совершенно с двумя противоположностями, как в физическом плане, так и по типу характера. Высокий и стройный Нахрапов был полной противоположностью низкому Боброву. Резкого и экспрессивного частного детектива, уравновешивало видимое спокойствие и неторопливость помощника. Несмотря на разные типы характера, они дополняли друг друга, и вместе представляли хороший тандем.
- Присаживайтесь, Николай, - Римма пригласила к столу гостя. Бобров с благодарностью занял своё место.
- Что будешь пить? – спросил его Нахрапов.
- Стакан воды, а то в горле пересохло, - ответил помощник.
- А может чего по – крепче? – прозвучало предложение шефа.
- Нет – нет, - поспешно ответил Бобров, - Я же за рулём.
- Тогда ладно, воды так воды, - согласился частный детектив, а сам поднял рюмку коньяку, За знакомство, что – ли?
- Это мой тост, Родион Романович, - поправил его Николай, - За Вас, Римма Эдуардовна!
- За Вас, Николай!
Дружно выпили кто – что: Нахрапов коньяк, Римма - шампанское, а Бобров ограничился газировкой.
- Так что у тебя случилось? – спросил частный детектив помощника, тем самым давая понять, что можно говорить в присутствии своей знакомой.
- Легко ему сказать – говорить при посторонней, а мне как начать? Ещё посчитает меня «чокнутым», - подумал про себя Бобров, а вслух произнёс, - Был я и на кладбище, и в доме! Кое - что раскопал о жильцах дома.
Слушатели промолчали, ожидая продолжения рассказа. Помощник детектива приступил к изложению своей истории. По мере его повествования, лицо детектива хмурилось, приобретая серьёзный вид. Настроение Риммы Эдуардовны тоже изменилось, и она слушала Боброва, затаив дыхание.
Мы прошли в дом, и открыли дверь, - рассказывал Николай.
- Подожди, кто это мы? – перебил рассказчика Нахрапов. Этот вопрос застал его врасплох, и Бобров смутился.
- Я и соседка, - густо покраснев, ответил он.
- Ты о ней ничего не говорил, - частный детектив засомневался в правдивости рассказа своего помощника.
- Ещё не успел, - как мог, выкручивался Бобров, однако развеять сомнения шефа, так и не смог.
- А ну – ка расскажи с этого места поподробнее, - предложил Николаю Нахрапов.
- Да нечего рассказывать, соседка как соседка, ничего особенного, зовут Надежда, и всю жизнь прожила по соседству, - смущенно оправдывался помощник.
- Может опустим этот эпизод, - предложила Римма, видя страдания Боброва. Нахрапов молча кивнул головой. С облегчением, помощник детектива продолжил свой рассказ. Когда он дошёл до встречи с призраком старухи, слушатели напряглись и поддались вперёд. Римма даже сделала глоток шампанского, чтобы промочить пересохшее горло. Неясное предчувствие овладело частным детективом. Точно такое – же, как и в истории со Светланой Умкиной. Тогда, на протяжении всего расследования, его преследовала мысль о том, что должно произойти что – то страшное и необъяснимое. В конце концов его предчувствие сбылось, и клиентка, на которую они работали, трагически погибла в день свадьбы. Вот и сейчас, что – то муторное и тревожное, овладевало присутствующими. По спине побежали неприятные мурашки. Тем не менее, Бобров продолжал, красочно описывая интерьер и старуху, сидящую в кресле – качалке.
- Понимаете, - обращался он к слушателям, - Мы с Надей видели одно и тоже видение! Соседка сразу узнала старуху – это была баба Прасковья, вернее Прасковья Семёновна Соболяк. Она была точно такой – же, как и при жизни. А потом вдруг исчезла, словно в воздухе растворилась! И всё. Только кресло качалось! Не могло нам, двоим, померещиться одно и то – же!
- Ну и нарассказывал ты страстей, - обратился к помощнику частный детектив.
- Не я их придумал, а просто пересказал то, что было! – огрызнулся Бобров.
- Интересно, - только и промолвила Римма Эдуардовна.
- И вот ещё что странно. В доме никто не живёт, и никто за ним не ухаживает. Ремонт делался ещё за «царя Панька», во всяком случае, Надежда никогда не видела, что бы дом ремонтировали. А двор ухоженный и дом без единой трещинки, стоит чистый и аккуратный, как, будто вчера построенный. Во дворе – ни соринки, ни пылинки, ни увядшего листочка. Как так может получаться?
- Сам за собой следит, - буркнул Нахрапов. Римма недовольно посмотрела на него.
- А самое интересное заключается в том, что все события происходят каждые двенадцать лет. Я сосчитал – муж Прасковьи умер в 72, сын – в 1984, брат с женой в 96, а сама старуха – в 2008. И номер дома – двенадцатый! Есть в этих цифрах, какая – то трагическая закономерность, но с чем это связано, я понять не могу! – Бобров закончил своё повествование, и утомлённый облокотился на спинку стула.
- Логика в твоих рассуждениях есть, - подытожил Нахрапов, - А вот, что касается дома с призраками, то я склонен полагать, что твоей фантазии нет предела!
- Как хотите, так и считайте, - обиделся помощник, - Но я чётко видел старуху. И Надя тоже. А если у Вас есть сомнения, то давайте вместе посетим злополучный дом!
- А меня с собой возьмёте? – неожиданно спросила Римма. Сыщики с удивлением посмотрели на неё. Женщина пояснила свою просьбу:
- Я верю, в то, что рассказал Николай, и если это аномальное явление в действительности существует, то почему – бы не взглянуть на него в воочию?
Для Боброва это была дополнительная поддержка, и он обрадовался предложению Риммы Эдуардовны. Нахрапов – же наоборот, сомневался, стоит ли посвящать в свои дела посторонних. Хотя Римма была не такой уж и посторонней – как сотрудник БТИ, она в служебных целях, могла посещать любые адреса.
- Так что, берёте? – повторила она свой вопрос.
- А ключи у тебя? – Нахрапов обратился к помощнику.
- У Надежды. Но она сейчас в отпуске, поэтому проблем с этим не будет, - отрапортовал Бобров.
- Ладно, мне завтра с утра нужно посетить архив, а во второй половине дня, можем и проехаться, - частный детектив согласился с предложением Риммы, - Берём, Римма Эдуардовна, берём!
- Тогда до завтра? - поднялся со своего места и попрощался со всеми Бобров.
- До завтра! – в унисон ответили Римма и Нахрапов.
В этот вечер они ещё говорили о многом: воспоминания переплетались с насущными проблемами, забавные случаи из практики, сменялись текущими проблемами, забавные анекдоты - реальными событиями. Вечер проходил легко и непринуждённо, и для себя сыщик отметил, что романтическое свидание удалось.
Второе обследование дома
В офисном помещении помощник детектива находился один. Нахрапов, как и обещал, с утра поехал в архив, а Бобров дежурил на приёме. Новых посетителей не было, и Николай, от нечего делать, на листе бумаги, рисовал загадочные узоры. Время тянулось утомительно долго, и Бобров не знал, чем себя занять. Позвонил заказчик – Харатишвили Вахтанг Александрович, и поинтересовался состоянием дел. Давать подробный отчет помощник не был уполномочен, и поэтому, вкратце объяснил, что его вопросом они занимаются « в плотную». Харатишвили поблагодарил за проявленное внимание и в очередной раз напомнил о сроках. Бобров успокоил его, сказав, что к сделке они будут обладать необходимой информацией. На этом их беседа закончилась. Томясь от безделья, помощник детектива пару раз выходил к Инночке попить кофе, однако от этого стрелки часов быстрее не шли. Ему хотелось поскорее попасть в посёлок и встретиться с Надеждой, мысли о которой постоянно кружились в голове. Не прошло и суток с момента их знакомства, а он скучал, словно влюблённый мальчишка!
В два часа дня наступил долгожданный момент – дверь офиса распахнулась, и на пороге появился энергичный Нахрапов.
- Привет, - просто поздоровался он, - Какие новости?
- Здравствуйте, Родион Романович, новостей никаких! – отчитался помощник, - А у Вас?
- А у меня много новостей. Я установил всех жильцов дома, вплоть до тридцать шестого года! – похвастался частный детектив.
- И кто они? – поинтересовался помощник.
- Потом расскажу, а то время поджимает. Машина на ходу? – спросил он Боброва.
- Естественно! – ответил тот, - Едем?
- Да, сейчас за Риммой в БТИ, она уже ждёт, и сразу – же на место событий, - шеф изложил план действий. Для Боброва это было долгожданное решение.
Забрав с работы Римму Эдуардовны, они направились в сторону посёлка, с экзотическим названием «Выселки». По дороге Нахрапов рассказывал кто жил в доме по улице Щедринской, 12. Фамилии, имена и отчества полного представления о человеке не давали, зато в хронологическом порядке выстраивалась цепочка жильцов. А для отчёта перед клиентом это было главное. О вчерашнем романтическом свидании, Родион Романович и Римма Эдуардовна не обменялись ни словом, словно и не было ничего, о чём можно было – бы поговорить. Заехав в посёлок, Бобров уже привычной дорогой подъехал к двенадцатому номеру. Выйдя из машины, он подошёл к соседним воротам и нажал кнопку переговорного устройства. Калитка резко распахнулась и в её проёме показалась Надежда. У Николая сложилось впечатление, что рыжеволосая красавица поджидала его.
- О, ты не один? – вместо приветствия спросила она.
- Да, с друзьями, - стал оправдываться Бобров, - Когда я им вчера рассказал о приведении, они подняли меня насмех, вот и пришлось захватить их с собой, чтобы убедились сами.
- Да ладно, не напрягайся, - успокоила женщина Николая, - Сейчас возьму ключи, и пойдём, посмотрим.
Надежда скрылась во дворе своего дома. Эта минутная встреча принесла радость Николаю, и сняла всё нервное напряжение, испытываемое им в течении сегодняшнего утра. Судя по всему, Надежда тоже встрече была рада. Пока помощник общался с соседкой, частный детектив и его спутница разглядывали старинный особняк.
- А Николай был прав, дом как «с иголочки», - констатировал Нахрапов, осмотрев домовладение.
- Архитектура дома сформирована под влиянием некоторых традиций зодчества конца девятнадцатого столетия, - авторитетно произнесла Римма Эдуардовна.
- Ух, ты! – восхитился Нахрапов, - Откуда ты знаешь, ведь ты же юрист?
- Не забывай, где я работаю! – с апломбом произнесла спутница частного детектива.
- А что ещё можешь рассказать о доме? – прозвучал вопрос сыщика.
- Многое, - скромно ответила Римма, - Например, что для того времени были традиционны: монументализм, композиционная уравновешенность, использование ордерных элементов, что определило строгий характер большинства модернистских зданий. Несмотря на общность черт произведений модерна, все они оригинальны и совершенно не похожи друг на друга даже при одном и том же функциональном назначении. Этому способствовали не только субъективные требования заказчиков, но и индивидуальная творческая манера архитекторов. Существовало два крайних направлений модерна: новаторского, для которого характерен полный разрыв со всеми художественными традициями, и стилизаторского, отличающегося как новыми чертами, так и некоторыми традиционными элементами композиций и форм, но значительно и произвольно переработанных. Продолжать?
- Наверное, хватит, - ответил поражённый познаниями однокурсницы Нахрапов. Пока сыщик выслушивал лекцию об архитектуре и зодчестве, подошли Бобров и Надежда.
- Знакомьтесь – это Надежда, а это мои друзья – Родион Романович и Римма Эдуардовна, - представил всех друг другу Николай.
- Очень приятно, - словно сговорившись, произнесли все трое и дружно рассмеялись.
- Вот, Надежда, Николай говорит, что в доме что – то водится? – обратился к соседке Нахрапов.
- А Вы не верите своему другу? – вопросом на вопрос ответила рыжеволосая красавица. Про себя Бобров отметил, что такая манера разговора, свойственна его новой знакомой, и, чтобы избежать ответа на неудобный вопрос, она широко применяет «тактику встречного вопроса». Это очень понравилось Николаю, так как застать врасплох, её было не возможно.
- Верю, но всё – же двадцать первый век и приведения в доме – как –то не увязывается, - нашёлся что сказать Нахрапов.
- Ваше дело: верить или не верить. Пойдёмте вовнутрь, может и сегодня повезёт, что – то увидим! – предложила она.
- Пойдёмте, - Римма первая направилась во двор, все остальные цепочкой потянулись за ней. Надежда передала ключи Николаю, и тот ловко управился с ними, отворив обе двери. Перед посетителями предстала вчерашняя картина – та же, залитая солнечным светом прихожая, и та же, безукоризненная чистота и порядок. Для Боброва и Надежды это не было чем – то удивительным и необычным, а вот для их спутников стало явным подтверждением правоты слов Николая. Возбуждённой группкой они толпились в прихожей, с интересом рассматривая всё вокруг.
- А дальше мы прошли к этой комнате, и там увидели Прасковью Семёновну, - с этими словами помощник подошёл к крайней комнате. Все углы были освещены, а в одном из них стояла пустое кресло – качалка.
- Вот, - только и произнёс Бобров. Приведения не было. Римма облегчённо вздохнула, с Нахрапова тоже спало напряжение.
- Ну что, разобьёмся на группы и осмотрим дом? – предложил частный детектив. Все согласились.
- Что будем искать? – поинтересовалась любопытная Надежда.
- Ищем письма, документы, архивы, в конце – концов, всё, что может установить хозяев, или охарактеризовать, ранее живших здесь людей, - Давал ЦУ Нахрапов, - Мы с Риммой возьмём на себя две первые комнаты, Вы - остальные.
- А чердак? – спросила Надежда.
- Здесь есть и чердак? – переспросил частный детектив.
- Должен быть, ведь здание начала прошлого века, - вместо Надежды ответила Римма. Их разговор прервал бой старинных часов. Звук раздавался с одной из комнат, которую вчера так и не обследовали искатели.
- Пятнадцать ноль – ноль, - констатировал Бобров, сверяя наручные часы.
- А когда умерла хозяйка? – спросила Римма.
- Полгода назад, - за всех ответила Надежда.
- А часы по-прежнему идут. Их кто – то заводит? – спросила у присутствующих Римма, хотя заранее знала, что ответа не получит. Так оно и вышло – все промолчали.
- Так что, расходимся? – поинтересовался Бобров.
- Пошли, - согласился Нахрапов. Разделившись на пары, они принялись за обследование своих участков. Римма и Родион Романович вошли в комнату, в которой вчера были Бобров и Надежда. Николай со своей спутницей, прошли ко второй. Комнаты была меблирована, когда – то модной стенкой, за которой в социалистические времена, люди выстаивали длинные очереди. Тогда, в свободной продаже мебели не было, а существовала очередь по записи, в которой можно было простоять и три, и пять лет. Особым разнообразием мебель также не отличалась, поэтому внутреннее убранство квартир и домов, было как две капли воды похоже друг на друга. А вот теперь, этот деревоплиточный хлам, стоял никому не нужный, лишь напоминая о былых временах. Полки и шкафы популярной когда – то стенки «Калина», были заставлены хрустальными вазами и прочими безделушками. В книжном шкафу располагалась художественная литература – от Пушкина и Есенина до Дика Френсиса и Чейза. Собирание книг тоже было прерогативой советских времён, так как в свободной продаже их не было. В то время, можно было сдать макулатуру, получить заветный талончик на имеющееся издание, и в строго определённое время и в чётко указанном месте, получить вожделенный томик Толстого или Бунина. Двухместный сложенный диван, разместившийся вдоль стены, был накрыт клетчатым пледом. Полированный стол, с четырьмя стульями, и огромной вазой посредине, завершал убранство комнаты, в стиле «Аля – совок». Будничная и распространённая картина, доставшаяся в наследство от Союза, с канувшими в былое вкусами, манерами и привычками. Бобров хорошо помнил те времена, чего нельзя было сказать о Надежде. Детство рыжеволосой красавицы прошло в бурное время распада, когда на смену устоявшимся ценностям, пришли другие, наносные и позаимствованные из других миров. То был период отделения государств, переоценки ценностей и острого дефицита. Дефицита на всё – от водки и продуктов питания, до мыла и сигарет. Люди выживали, кто как мог. Бывший СССР превратился в единый базар, где торговали все и всем, пытаясь выжить в условиях всеобщего хаоса.
Бобров явственно увидел возле дивана два силуэта – мужчины и женщины, которые с особым усердием упаковывали вещи. Пухлый дерматиновый чемодан не закрывался, и женщина придавила его коленкой, чтобы потуже стянуть ремни. С присущей ей сноровкой, с этим заданием она управилась быстро и ловко. Мужчина стоял рядом, даже не пытаясь ей помочь. В комнате работал включенный телевизор «Берёзка», по которому транслировался концерт популярной группы «На – На».
- Билеты взяла? – спросил мужчина женщину.
- Вот они, в моей сумочке, - ответила женщина.
- А документы? – не унимался мужчина.
- Там же, - так же спокойно отвечала женщина.
- Как Игнат тут без нас будет? – сокрушался мужчина.
- Да он уже взрослый, шестнадцать скоро будет. Ему в этом возрасте наша опека ни к чему, - судя по их разговору, принимала решения здесь женщина, а мужчина был способен только сокрушаться и охать.
- Но всё – таки год без родителей – мальчик может попасть под дурное влияние, плохо учиться, или станет хулиганом, - не переставал ныть мужчина.
- Да и не один он остаётся, твоя сестра присмотрит за парнем, и накормит и обстирает, - разозлилась женщина.
- А ты уверена, что нам вообще надо лететь на Камчатку? – спросил он её.
- Петя, ну сколько тебе раз говорить, что для меня эта командировка очень важна! Конечные испытания самая главная часть проделанной работы, и по их результатам будут судить о важности эксперимента! – женщина механически повторяла слова, ранее неоднократно произнесённые. Мужчина с завидным упрямством сопротивлялся грядущей поездке. Судя по манере его поведения, уезжать, а вернее улетать, ему никак не хотелось.
- Может, не полетим, останемся? – робко предложил он.
- Нет, полетим, - категорически возразила женщина, - Ты представляешь, что будет, если и я лишусь работы? Ведь кому – то надо кормить семью. Хватит, что ты не можешь никак устроиться, а я должна работать за двоих.
Женщина разозлилась на мужа, но, тем не менее, занятия своего не оставила.
Семейная пара была настолько реальна, что не поверить в их очевидность, было не возможно. Бобров повернулся к Надежде. Его спутница прикусила губу и испуганными глазами смотрела на происходящее. Словно оцепенев, она застыла в немом безмолвии. Заметив, что Николай смотрит на неё, она испуганно прошептала:
- Дядя Петя и тетя Рая, родители Игната. Их могилы ты видел на кладбище.
- Ты их тоже видишь? – спросил её помощник. Ему хотелось сказать это громко, однако сил в голосе не хватало.
- Реально, как и ты, - прошептала женщина.
Словно не замечая присутствующих, Раиса Андреевна продолжала паковать вещи.
- Всё необходимое в дороге вот в этой полосатой сумке, - она протянула мужу туго набитую тряпичную поклажу, и принялась за следующую, - А еду, мы положим сюда, пока долетим, раза три поесть придётся.
- Раечка, мне приснился дурной сон, - неожиданно сообщил мужчина.
- Вечно ты со своим суеверием и мракобесием, - не дослушав до конца, перебила его жена.
Мужчина понял, что отговорить от поездки жену не удастся, и покорно принял протянутую сумку.
Из всего увиденного, Николай понял, что мужчина и женщина собираются лететь в длительную командировку, а сына Игната оставляют с бабой Прасковьей. Бобров вспомнил, что семья Гавриловых погибла в авиакатастрофе, и это был последний день в их жизни, проведённый в доме.
- Как они погибли? – прошептал он на ухо Надежде.
- Самолёт упал, - шепотом ответила она.
- Это их последний день? – предположил Николай.
- Наверное, если собираются улетать, - согласилась собеседница.
- А они были дружной парой? – не унимался Бобров.
- Трудно сказать, - задумалась Надежда, - Тётя Рая работала в секретном НИИ, и все заботы о семье, ложились на её плечи. На работе она привыкла командовать, дома привычке не изменяла. А дядя Петя, как мне помниться, был рохлей и тюфяком. Сидел на шее у жены и ожидал манны небесной.
Тем временем, семья Гавриловых, закончив паковать вещи, присели на краешек дивана.
- Вот что, Петя, я оставлю своё кольцо дома. Мало ли что, а Игнату будет память, - обратилась женщина к мужу.
- Делай, как знаешь, - ответил он. Женщина с трудом сняла с пальца драгоценный перстень, украшенный бриллиантовыми камушками, и подошла к стенке.
- Куда бы его положить, от посторонних глаз подальше? – спросила она мужа.
- Не знаю, - промямлил супруг.
- Ты ничего, никогда не знаешь, - возмутилась Раиса Андреевна, и стала осматривать шкаф, в поисках укромного места. Наконец – то, такой уголок, был найден – у задней стенки книжного шкафа. Засунув за книги свою изящную руку, женщина спрятала перстень за томиком Достоевского.
- Надо будет потом сообщить Игнату где оно лежит, - обратилась она к мужу.
- Хорошо, - ответил тот.
- Не забудь же напомнить, - наказала она Петру Семёновичу, - Ну а теперь, пойдём прощаться.
- Пойдём, - согласился мужчина.
Семейная пара Гавриловых направилась к двери, у которой стояли Бобров и Надежда. Словно сотканные из воздуха, муж и жена прошли сквозь людей, и растворились в ярко – освещённой прихожей. Как это произошло, присутствующие не поняли, однако чувство страха неожиданно исчезло, вместе с растаявшей семьёй Гавриловых. Только после этого голос вернулся к Николаю. Надежда также смогла говорить.
- Родион Романович, быстрее сюда, - прокричал вглубь дома Бобров.
- Что случилось? – раздались встревоженные голоса, и в комнату влетели Нахрапов и Римма. Холодный пот покрывал лоб помощника, Надежду трусило в холодном ознобе.
- Что произошло? – встревоженным голосом произнёс частный детектив.
- Вы ничего не слышали? – попытался выяснить у сыщика его помощник.
- Нет, ничего, а что? – повторил свой вопрос Нахрапов. Бобров вкратце рассказал о видении.
- Вы уверены, что видели их? – подозрительно покосился на них частный детектив.
- На все сто. Помимо того, что они собирались в длительную командировку, так ещё при этом ссорились и ругались, - пояснил Николай, - Да, вот, Раиса Андреевна оставила перстень на память сыну. Вот здесь. Если его не забрал Игнат
.Бобров подошёл к книжному шкафу и отворил дверцу. Поискав на полке глазами нужную книгу, он засунул свою руку за том Достоевского. Его пальцы нащупали холодный и круглый предмет. Присутствующие вопросительно смотрели на него.
- Есть! – радостно воскликнул Николай и вытащил из – за книжек руку. Разжав кулак, он продемонстрировал окружающим золотой перстень, инкрустированный драгоценными камнями. Надежда радостно захлопала в ладошки. Римма и Нахрапов с удивлением рассматривали находку. Это было стопроцентным подтверждением достоверности рассказа. А это, в свою очередь, пугало частного детектива. Ему в избытке хватило прошлой истории.
Загадки продолжаются
Словно что – то почувствовав, Нахрапов неожиданно склонился к нижней дверце шкафа и достал оттуда пожелтевшую газету. Это был номер «Известий», за ноябрь 1996 года. На первой странице были опубликованы выводы комиссии об авиакатастрофе. Частный детектив, молча, протянул газету присутствующим. Римма Эдуардовна переняла её у Нахрапова, и вслух зачитала сообщение:
- По предварительным выводам, причиной авиакатастрофы в России, в которой погибли 145 человек, была ошибка экипажа. К такому предварительному заключению пришла комиссия по расследованию причин катастрофы ТУ - 154 авиакомпании "Владивосток-авиа", произошедшей двадцатого сентября 1996 года. Как сообщает РИА "Новости", выводы комиссии основываются на показаниях бортовых самописцев самолета - так называемых "черных ящиков". Специалистам удалось частично восстановить картину случившегося. В частности, комиссия установила, что при посадке вместо дальнего привода экипаж пошел на посадку на ближнем приводе. Более того, на высоте 60 м летчики включили реверс - тормозную систему, которая должна включаться лишь при касании колесами самолета взлетно-посадочной полосы, так как при включении реверса заслонки в соплах закрываются. Когда экипаж понял свою ошибку, он попытался набрать высоту, но необходимых 30 секунд, которые нужны после того, как убирают реверс, у них уже не было. Почти всю полосу самолет прошел на высоте 60 метров, думая, что это начало взлетно-посадочной полосы. В качестве причин назывались ошибка экипажа, перманентная усталость пилотов из-за их чрезмерной эксплуатации авиакомпанией и недостатки технического обеспечения и ремонта самолета.
Наибольшее количество катастроф и происшествий в авиации СССР и России связано с Ту-154. Это самый распространенный гражданский самолет на внутренних авиалиниях России. Он был разработан в конце 1960-х. Всего выпущено около 950 машин этого типа. И около 50 из них разбились.
Присутствующие в полном молчании слушали зачитанное сообщение.
- Неслучайно эта газета оказалась здесь, - первым нарушил тишину Нахрапов, - Наверное, Игнат сохранил, как память о родителях.
- А Петру Семёновичу не хотелось лететь, - сообщила присутствующим Надежда.
- Точно, - поддержал её Бобров, - Он пытался отговорить жену, а она и слышать его не хотела. Я – то думал, что у них всегда так, первую скрипку играла Раиса Андреевна, а он, словно чувствуя неладное, и не хотел лететь.
- А когда произошла авиакатастрофа? – неожиданно спросил частный детектив.
Римма Эдуардовна заглянула в газету и произнесла:
- Двадцатого сентября 1996 года.
- А сегодня у нас….
- Двадцатое сентября 2008 года, - перебив сыщика, закончила Римма, - День в день, через двенадцать лет!
- Что это может означать? – спросил у присутствующих Нахрапов.
- Не знаю, - честно признался помощник, - Но чувствую, что мы на верном пути!
Все поддержали Боброва.
- И не удивительно, что явились именно они – Раиса Андреевна и Пётр Семёнович, двенадцать лет назад это был их последний день в жизни, - констатировала Надежда.
- Это точно, - горестно произнесла Римма.
- Продолжим осмотр? – поинтересовался Бобров, - Или на сегодня хватит.
- А сколько мы здесь? – спросил Нахрапов и посмотрел на часы, - Ровно десять минут!
- Ого! – воскликнул Николай, - А у меня такое впечатление, что я здесь провёл не менее пяти часов.
- И у меня тоже, - подтвердила Надежда.
- Тогда продолжаем поиск документов.
Присутствующие разбрелись по комнатам, в поисках ключа к тайне дома номер двенадцать.
Андрей Соболяк – воин – интернационалист!
Нахрапов и Римма Эдуардовна вошли в комнату, которую не осмотрели до конца. Полированный письменный стол, два кресла с деревянными быльцами, полуторная кровать, шифоньер и бобинная магнитола «Романтика - 106» - вот и всё скромное украшение комнаты, по всей вероятности, ранее занимаемой сыном Прасковьи Семёновны. Стены были украшены вырезками из журналов. Всё смешалось до кучи – портреты полуобнажённых красавиц сменялись фотографиями рок – групп, роскошные импортные автомобили – военной техникой. Нахрапов подошёл к магнитоле. Приоткрыл крышку и с удивлением обнаружил, что магнитная лента вправлена в звукосниматель.
- Сколько ж лет этой плёнке? – вслух подумал он.
- Лет тридцать, - предположила Римма.
- Послушаем? – предложил частный детектив.
- Давай, если работает, - согласилась она.
Нахрапов нажал на сетевую кнопку и зелёный глаз приёмника, возвестил о своей готовности. Повернув рычаг, частный детектив включил магнитофон. Из динамиков, расположенных внизу магнитолы, зазвучала позабытая мелодия. Это был когда – то популярный итальянский певец, добившийся успеха на песенном фестивале «Сан Ремо – 82». Частный детектив не мог сразу вспомнить его имя.
- Туто Катуньо, - подсказала Римма.
- Точно, а я и забыл – хриплый голос итальянского певца, вызвал у Нахрапова град воспоминаний. Как - никак, это было связано с его молодостью.
- Нравится? – спросила его Римма.
- Нравиться! – восторженно ответил частный детектив, - А тебе?
- И мне!
- А знаешь, чего вчера не хватало? – задал он вопрос собеседнице.
- Знаю, - ответила Римма, - Ностальгии по восьмидесятым!
Собеседники весело переглянулись. Солнечный свет, падающий из окон и освещающий нежилую комнату, ровными лучами ложился на силуэт Риммы, подчёркивая её стройную фигуру. Частному детективу захотелось подойти и поцеловать её. Женщина поняла его желание. Ей и самой хотелось прижаться к этой сильной, мужской груди, но воспитание не позволяло сделать это. Римма присела на край кровати. Нахрапов не стал испытывать судьбу, а занялся тем, зачем они, собственно, и пришли. Открыв ящик письменного стола, он внимательно изучил его содержание. Ничего достойного внимания в нём не было. Во втором ящике тоже. В третьем, самом нижнем, сыщик наткнулся на пачку пожелтевших писем. Это были письма Андрея своей матери. Письма из армии, вместо адреса на которых была проставлен номер воинской части. Нахрапову стало интересно, и он наугад достал одно. Пропустив начало письма, в котором сын интересовался здоровьем матери, сыщик начал с места, где Андрей описывал воинскую службу:
Ребята в роте подобрались хорошие, «дедов» у нас нет, за исключением сержантов. Кормят отлично, как на убой. Со службой справляюсь, получил разряд специалиста третьего класса. Нормы ГТО сдал на второй разряд, так что всё хорошо. Мне ничего не нужно, да и посылки доходят сильно долго. Пока её получишь, вся еда пропадёт. Сегодня заступаю в наряд, так что поспешу готовиться – бриться, подшивать воротничок, чистить сапоги. Целую, твой сын Андрей.
- Об Афганистане не строчки, - заметила Римма.
- А раньше об этом и не писали – военная цензура запрещала. Письма все проверяли, и если находили описания боевых действий, то адресат письмо не получал. И вообще ребята писали, что служили в Средней Азии. Это потом уже выяснилось, кто и где служил, - объяснил Римме Нахрапов, - Смотри, а вот вырезка из газеты. Что в ней написано? Сейчас прочитаем.
Частный детектив развернул потрёпанную вырезку, и осмотрел её. Это была публикация периода «перестройки», когда модно было изобличать всех и всё. Наверное, кто – то из родственников сохранил эту публикацию, как память о погибшем Андрее. Нахрапов вслух зачитал:
- Развязанная в 1979 году война в Афганистане, никак не подходила к концу и требовала молодых и свежих вливаний. Советское руководство направляло для участия в боевых действиях молодых парней, только что окончивших школу, неопытных и зеленых, словно это было пушечное мясо, а не человеческие жизни. Длился второй этап вооруженной компании, начавшийся в марте 1980 года. Велись активные боевые действия, в том числе широкомасштабные, совместно с афганскими соединениями и частями.
Советские войска не испытывали особых трудностей в ведении военных действий на территории Афганистана - главная, проблема состояла в том, что военные победы не подкреплялись политическими и экономическими действиями правящего режима. Выгоды от вмешательства оказались ничтожно малы в сравнении с ущербом, нанесенным национальным интересам СССР. Пресса об истинном положении вещей умалчивала, и узнать правду о войне в Афганистане, можно было только с пересказов дембелей. Интервенция советских войск в Афганистане вызвала резкое осуждение большей части международного сообщества (включая США, Китай, страны-члены Организации Исламская конференция, в том числе Пакистан и Иран, и даже некоторые соцстраны), ослабила влияние СССР на Движение Неприсоединения, ознаменовала конец "эпохи разрядки" 1970-х гг., привела к усилению экономического и технологического давления на СССР со стороны Запада и даже в какой-то степени усугубила кризисные явления в самом СССР. Да и как же иначе, если политические проблемы невозможно решить военными методами. В конце 1970-х гг. именно регион Ближнего и Среднего Востока представлял собой наиболее удобное поле для того, чтобы реально "померяться силами" с США. Однако Кэмп-дэвидские соглашения 1978 г. подорвали надежды советского руководства на "прорыв круговой обороны" противостоящего блока на этом направлении. Антишахская революция в Иране 1979 г. несколько "скрасила картину", однако этого было недостаточно. В этих условиях "народно-демократическая" революция в Афганистане пришлась для СССР как нельзя кстати. Правившая в Афганистане до 1978 года монархия, стремление которой к "объединению всех пуштунов" не позволяло ей рассчитывать на помощь Запада во главе с США, сделавших ставку на Пакистан, имеющий значительное пуштунское население, пользовалась в основном поддержкой СССР. Военный переворот 1978 г. был вызван преимущественно внутриафганскими, а точнее, внутрипуштунскими противоречиями между кланами Дуррани, к которому принадлежала монархия, и Гельзаи, доминировавшему в армии. Пришедший к власти в результате переворота режим во главе с пуштуном-гельзаи Хафизуллой Амином отличался крайней жестокостью, что позволило наблюдателям сравнивать его с Пол Потом, с той лишь разницей, что моделью для последнего служил Китай, тогда как Амин заявлял о своей "просоветской" ориентации, компрометируя тем самым СССР. Советскому руководству пришлось пойти на ввод войск на территорию Афганистана с целью свержения "авантюристического" режима Х. Амина и замены его на более умеренное руководство во главе с Б. Кармалем. Однако, операция, планировавшаяся как временная, затянулась: советские войска на долгие годы стали главной опорой правительства Б. Кармаля.
Ввод советских войск в Афганистан не привел к спаду вооруженного сопротивления оппозиции. Наоборот, с весны 1980 г. оно началось разрастаться. В соответствии с решением политического руководства СССР советские войска в ответ на многочисленные обстрелы их гарнизонов и транспортных колонн отрядами оппозиции начали проводить совместно с афганскими подразделениями боевые действия по поиску и ликвидации наиболее агрессивных вооруженных групп противника. Это еще больше обострило обстановку. Количество беженцев в Пакистан и Иран стало возрастать, и соответственно стало возрастать количество забрасываемых оттуда в Афганистан обученных и хорошо вооруженных отрядов оппозиции. Таким образом, введенные в Афганистан советские войска оказались вовлеченными во внутренний военный конфликт на стороне правительства. Но кому были нужны такие аналитики в 80-х годах? Никому. Да ещё и в армии. Замполиты, комсорги и парторги, на политзанятиях и собраниях, талдычили о верности выбранному курсу, о братской помощи дружественному народу, о гордом звании воин – интернационалист! В реальности всё было намного трагичней и прозаичней. Парни гибли один за другим, и никому из местных, эта интернациональная помощь была не нужна.
На протяжении всей Афганской войны, постоянно осложнилась обстановка на коммуникации Саланг - Кабул, где практически ежедневно обстреливали советские и афганские автоколонны, сторожевые заставы на участке Хинджин - Джабаль Уссарадж, южнее Саланга. В этом районе действовали отряды известного "душманского" командира Пхмад Шаха "Масуда", насчитывающие в тот период более тысячи мятежников, которые располагались в основном в Пандшерском ущелье (провинция Парван). Действия отрядов «Масуда» создавали реальную угрозу срыва перевозок для 40-й армии и ВС Афганистана, дестабилизировали обстановку в центральных района страны.
Министерство обороны и командование 40-й армии понимала реальную опасность группировки «Масуда», и в конце концов было принято решение разгромить мятежников в Пандшере. Авиа удары в горной местности были малоэффективны, и задача уничтожить противников возлагалась на советские и афганские войска. Тогда, в тот период войны, в Пандшерском ущелье еще не была создана развитая система обороны на входе в ущелье и внутри его, были заминированы лишь отдельные участки единственной дороги (вдоль реки Пандшер) и устроены на ней завалы. Ахмад Шах был уверен, что советские и афганские воска не войдут в столь сложный район, как Пандшерское ущелье.
На начальном этапе операции советские и афганские войска, не ввязываясь в бой, быстро прорвалась на бронетехнике, под прикрытием боевых вертолётов, из Анавы вдоль ущелья в район Паси-Шахи-Мардан. В тех местах, где было возможно минирование, движение техники осуществлялось по руслу реки Пандшер, в целях экономии времени. В Паси-Шахи-Мардан группа повернула назад и приступила к поиску мятежников в кишлаках по ходу движения. Советские военнослужащие блокировали кишлаки, которые проверялись Афганскими солдатами и сотрудниками госбезопасности Афганистана. Внезапность проведения операции дали результаты: войскам почти не оказывалась сопротивление, большинство мятежников постаралось укрыться среди местных жителей и были впоследствии задержаны. К исходу четвертого дня операции войска соединились и завершили боевые действия. Мятежники были рассеяны и понесли потери в живой силе и вооружение, что ослабило группировку Ахмат Шаха и способствовало прекращению диверсии и обстрелов на южном Саланге. Позднее, в Пандшере в 1982-1985 гг. было проведено восемь крупномасштабных операций против группировки Ахмат Шаха "Масуда". На протяжении всей "Афганской" войны в Пандшере проводились боевые операции советских войск, которые успешно справлялись с поставленными задачами. Но результаты операции не закреплялись, так как Афганское руководство не осуществляло необходимые политические и социальные мероприятия в освобожденных районах. После ухода советских войск в свои гарнизоны, оппозиция восстанавливала свое влияние среди населения, формировала новые отряды взамен разгромленных.
- Вот так, - подытожил частный детектив, - жил парень, мечтал, а отдал свою жизнь неизвестно за кого. Жизнь восемнадцатилетнего юноши внезапно прервалась от пули масудовского снайпера, навсегда перечеркнув юношеские мечты о будущем. Смерть Андрея Соболяка была бессмысленной и никому не нужной.
Римма молчала плакала, пристроившись на краешке дивана. Тяжелое, гнетущее чувство, овладело ими обоими. Ещё свежи в памяти были события тех лет, когда всенародное горе коснулось почти каждого гражданина СССР. Жаль было безусых парнишек, сложивших свои головы в ненужной войне.
Нахрапов подошёл к Римме и обнял её за плечи. Женщина зарыдала пуще прежнего. Успокаивая её, сыщик поглаживал женщину по волосам. Римма затихла. Вот так, прижавшись, друг к другу, они, молча, переживали былую трагедию.
Неожиданно, через комнату прошёл чернявый парнишка, с робким пушком над верхней губой. Шелковистые волосы, непослушно торчали в разные стороны. Вязаный свитер и перешитые брюки, мешком сидели на нём. Парень проследовал к письменному столу, мурлыкая под нос только что услышанную мелодию. Отодвинув ящик стола, он достал общую тетрадь в дерматиновом переплёте, и раскрыл её посередине. Взяв со стола шариковую ручку, он принялся старательно записывать что – то в тетрадь.
- Кто это? – спросила Римма.
- Не знаю, - пожал плечами Нахрапов.
- Он нас не видит?
- Наверное, нет.
- Он реальный?
- Не знаю.
- Это Андрей? Парень, погибший в Афганистане? – предположила Римма.
- Похоже на то!
- Странно. Теперь и мы встретились с призраком. А ты не верил Николаю, - упрекнула она сыщика.
- Почему произошла такая активность? – не понимал Нахрапов, - Отчего, ни с того, ни с сего, дом заговорил, и стал нам демонстрировать видения из прошлого?
Сыщику казалось, что он произносил свои слова вслух, однако рта он не разжимал. Римма тоже только думала, а не говорила. Странно, но они почему – то читали мысли друг друга. Раньше такого за собой не замечали.
- Что пишет Андрей? – не успела подумать женщина, как Нахрапов ей мысленно ответил, - Наверное, дневник. Раньше модно было записывать свои мысли и впечатления в отдельную тетрадь.
- Я помню, - подумала женщина, - Сама увлекалась этим.
Парень писал, не обращая на живых никакого внимания. Проведя за этим занятием, как показалось присутствующим, минут двадцать, Андрей поставил точку, и захлопнул тетрадь.
- Куда бы тебя спрятать? – вслух размышлял он, - Интересно будет почитать, когда вернусь из армии. А брать с собой, нет никакого смысла. Мало – ли кто может его найти и прочитать, а затем поднять меня на смех. Нет, дорогой дневничок, оставайся дома, и ожидай возвращения хозяина!
Андрей внимательно посмотрел на шифоньер, и решительно направился к нему. Потом передумал, и подошёл к магнитоле. Открутив радиоткань в том месте, где располагались динамики, юноша спрятал тетрадь между ними.
- Вот так – то будет безопасностей, - произнёс он, любуясь свой работой. Прикрепив обшивку на место, парень удовлетворённо потёр руки, и неожиданно растворился в воздухе. Как пришёл, так и ушёл. Родион и Римма удивлённо переглянулись.
- Вот это да! – поразилась женщина, - Как им это удаётся?
- Он что – то хотел нам сказать, - вместо ответа, произнёс Нахрапов, - Что – то важное, потому что просто – так призраки не появляются!
- Тогда что хотели сказать призраки семьи Гавриловых? – Римма продолжила мысль сыщика, - У них тоже остались дела на земле?
Вместо ответа Нахрапов достал перочинный ножик и подошёл к магнитоле.
- Посмотрим? – спросил он спутницу. Римма согласилась. Частный детектив открыл ножиком декоративные винты и снял обшивку. Среди динамиков хранилась запылённая тетрадь Андрея. Призрак точно указал тайник, и теперь присутствующим легко было добраться до записей. Открыв тетрадь, Нахрапов удивился. Это были стихи. Стихи молодого и талантливого юноши, которые были обречены на вечное забвение. Наивные детские стишки о школе, бунтарские юношеские поэмы и философские размышления восемнадцатилетнего парня, - через них прослеживалась вся жизнь Андрея! Треть тетради была посвящена будущему – грандиозным планам и героическим свершениям, мечтам о вечной и бескорыстной любви, о месте Андрея в современном обществе. Парень стремился жить, жить полнокровной жизнью и добиваться в ней господства добра и справедливости. А взамен получил пулю маджахедского снайпера. Римма вновь расплакалась. Её покрасневшее лицо передавало боль и отчаяние, возникшее в душе. Сентиментальность спутницы растрогала и частного детектива. Он склонил голову и молча, шевелил губами, перечитывал исписанные страницы. Вживаться в это было тяжело и непереносимо!
- Я понял, - неожиданно произнёс Нахрапов, - Андрей хотел, чтобы его стихи были доступны всем! Новый хозяин, купив этот дом, мог запросто выкинуть всю утварь на мусорку. Тетрадь могла сгореть, раскиснуть под дождём, быть порванной или ещё что. И он нам прямо указал, где храниться цель его жизни! Всё, что он успел создать за короткий период времени, отведённый ему на земле. Эту тетрадь, надо отдать в какую – либо редакцию, или в Совет воинов – афганцев, или ещё куда, одним словом, дать его стихам вторую жизнь!
Глядя на Нахрапова, Римма, молча, кивнула головой. С тем, что найденные стихи, требовали публикации, сомнений не было. Это успокоило бы душу погибшего парня, и он смог бы завершить свои земные дела. Частный детектив правильно разгадал этот ребус. Оставалось только отдать тетрадь в надёжные руки.
Транс
- Я не могу здесь больше находиться, мне нужно на воздух! – категорически заявила Надежда.
- Что случилось? – переполошился Бобров.
- Не знаю, но мне почему – то не по себе, нужно срочно на воздух! – она не могла объяснить своё поведение. Помощник детектива взял её за руку и увлёк за собой к выходу. Только во дворе дома он обратил внимание как встревожена его спутница. Широко раскрытые глаза казались глубокими озёрами на побледневшем лице. На воздухе Надежда вздохнула полной грудью.
- Как у Диккенса получается, «Дом с приведениями», - словно оправдываясь за своё поведение, произнесла она.
- Да уж, - поддержал её Бобров, - А за этим домом раньше ничего подозрительного не замечалось?
- Я же говорила вчера – замечалось. Бабушка рассказывала, что не люди управляют домом, а наоборот, - ответила Надежда.
- Как это? – не понял Николай.
- Не в буквальном смысле конечно, - поправила себя Надежда, - Очень много трагедий у живущих в нём происходило. Вот и с мужем бабы Прасковьи также вышло. А ты что, не знаешь?
Бобров почувствовал, что его в чём – то подозревают. Как он мог забыть, что представился дальним родственником этой семьи и должен быть в курсе всех дел? И почему задаёт такие глупые вопросы? Нужно было выходить из глупого положения, и помощник детектива спросил:
- Надя, а ты никаких подробностей не вспомнила?
- Нет, никаких, вот только….
- Что только? – встревожился Бобров.
- Странно, вчера ещё ничего не помнила, а вот сейчас.… Сейчас явно вижу себя маленькой перед бабушкой, а она мне рассказывает об истории этого дома. Всё как много лет назад…, - Надежда замолчала, окунувшись в нахлынувшие на нёё воспоминания. Закрыв глаза, она собиралась с мыслями, чтобы сообщить Боброву что – то важное, но никак не решалась. Николай не тревожил её, предоставляя возможность отдаться во власть воспоминаний. Так продолжалось пять минут. Состояние молодой женщины походило на транс. Это встревожило Николая.
- Надя, - тихо окликнул он её. Ответа не последовало.
- Надежда! – громче окликнул свою спутницу Бобров. Реакция та – же. Николай потеребил её за руку – ответа не последовала. Помощник детектива не на шутку всполошился – Надежда не отвечала, и вернуть её к реальности он не мог. Лицо молодой женщины стало как – то симметричней, мышцы лица расслабились, складки и морщинки расслабились, но при этом, дыхание ее, было, по-прежнему оставалось спокойным.
Бобров бросился в дом за помощью. Почувствовав неладное, Римма и Нахрапов уже спешили на помощь. Увидев Надежду в бессознательном состоянии, частный детектив строго посмотрел на своего подчинённого.
- Что произошло, что с неё? – Нахрапов пощупал пульс девушки.
- Не знаю, - честно признался помощник, - Мы вышли во двор, Надежда вся побелела, пытаясь что – то вспомнить – и вот….
- Странно, дыхание ровное, спокойное, - констатировал сыщик, - А что вспомнить?
- Какую – то подробность из истории этого дома. О смерти мужа Прасковьи Соболяк, - ответил Бобров.
- Похоже на гипнотический сон, - авторитетно произнесла Римма Эдуардовна. Нахрапов с ней согласился:
- Словно девушка в трансе находится.
Все присутствующие посмотрели на Надежду – как ей помочь, никто не знал. Голова девушки свисла, по телу пробегала редкая дрожь. Над закрытыми глазами легким тиком подрагивали ресницы. Неожиданно, Надежда встрепенулась, открыла глаза и пробежала по окружающим отсутствующим взглядом. Она заговорила не своим, привычным нежным голосом, а каким – то грубым, и даже старческим:
- То, что я расскажу, Наденька, может тебе пригодиться на всю дальнейшую жизнь.
Римма, Бобров и Нахрапов удивлённо переглянулись между собой – Надежда сама себе хотела что – то рассказать. Но понимая всю сложность ситуации, перебивать её не стали. Молодая женщина, находясь в сомнамбулическом состоянии, продолжать рассказывать сама себе:
- Не ходи играть в соседский дом, деточка. Не потому, что я так хочу, а потому что зло есть в нём. Люди рассказывали, что с момента его постройки, каждый, кто жил в этом доме, соприкасался с бедой. Вот и теперь несчастье случилось – сосед наш, Лаврентий Анисимович Соболяк помер, нет его больше в живых.
Надежда замолчала. Последовала длительная пауза. И вдруг она очнулась. Очнулась, словно ото сна.
- Где я? – были её первые слова.
- Всё в порядке, Надя, - обрадовался Бобров, - Как ты себя чувствуешь?
- Не пойму ничего – что случилось? – повторяла соседка.
- Вы только что побывали в состоянии транса, - произнёс Нахрапов. Надежда непонимающе посмотрела на окружающих. По всей вероятности, она и сама не помнила, что с ней только что происходило.
- Да, правда, - поддержал своего патрона Бобров, - Ты только, что голосом своей бабушке запрещала сама себе ходить в этот дом!
Ничего не понимающая Надежда никак не могла взять в толк, о чём ей говорят эти люди:
- Как это?
- Ничего удивительного, - успокоила Надежду Римма. Как женщине, ей было проще объясниться с ней.
- Кстати, как Вы себя чувствуете? – поинтересовалась она у молодой женщины.
- Почему – то мучительно болит голова, - ответила Надежда.
- Правильно, - подтвердила Римма, - И выглядите Вы разбитой и подавленной, а это все симптомы состояния транса! Кстати, транс – это вид сумеречного помрачения сознания.
Нахрапов восхищенно посмотрел на свою однокурсницу. Бобров перехватил этот взгляд и деликатно опустил глаза. Надежда по - прежнему не понимала, что ей говорят.
-Ты сообщила о смерти Лаврентия Анисимовича Соболяка, - почему – то вспомнил Николай.
- Кого, ты говоришь? – переспросил Нахрапов.
- Соболяк, Лаврентий Анисимович, - повторил помощник, - А что?
- Да фамилия знакомая, где – то я её слышал, - пытался вспомнить частный детектив, - И притом, совсем недавно! Точно, в архиве! И как раз сегодня!
Все с нетерпением ожидали, что сыщик скажет дальше. Нахрапов достал из кармана плаща пухлый блокнот, порылся в своих записях и найдя нужные, бегло зачитал её:
Лаврентий Анисимович Соболяк, с 1961 года проживает в этом доме, до своей смерти трудился на заводе «Оргсталь» в должности главного инженера. Причины самоубийства неизвестны, однако в последнее время имел ряд неприятностей по партийной линии и со стороны органов КГБ. Подозревался в диссидентстве, пытался выехать в Израиль.
- Когда он погиб и как? – перебила сыщика Римма Эдуардовна.
- В 1972, самоубийство, - ответил Нахрапов.
- Семьдесят второй, - призадумалась однокурсница, - Что было в стране в 1972 году?
- Хоккейная Суперсерия СССР — Канада 1972 года, 8 игр между сборными Советского Союза и Канады, - с готовностью ответил частный детектив и принялся пояснять, - Перед началом сезона 1972-73 гг., впервые в истории хоккея, была организована серия матчей между лучшими профессионалами Канады и сборной Советского Союза. Первые четыре игры прошли в Канаде, остальные в Москве!
- Эрудит, но какое это имеет отношение к самоубийству? – недоумённо пожала плечами Римма.
- Дебют Блохина в сборной СССР по футболу! – в тон Нахрапову воскликнул Бобров.
- Да ну Вас, я о других событиях спрашиваю, - разгневалась Римма, - Что ещё важного было в политике?
- Только не смейтесь, - подала голос Надежда, - Но я думаю, что на людей со слабой психикой, мог негативно подействовать фильм Тарковского «Солярис». Его даже когда и сейчас смотришь, то некоторые сцены вызывают сильное душевное волнение, а тогда…. Я читала, как Тарковский свой фильм характеризовал.
Надежда призадумалась и процитировала автора: «Главный смысл... фильма я вижу в его нравственной проблематике. Проникновение в сокровенные тайны природы должно находиться в неразрывной связи с прогрессом нравственным. Сделав шаг на новую ступень познания, необходимо другую ногу поставить на новую нравственную ступень... Я хотел бы доказать своей картиной, что проблема нравственной стойкости, нравственной чистоты пронизывает все наше существование, проявляясь даже в таких областях, которые на первый взгляд не связаны с моралью, например, проникновение в космос, изучение объективного мира и т.д.". Все удивлённо посмотрели на неё. Такая феноменальная память поразила всех, а способность к неадекватному восприятию мира была лишь подтверждением тому.
- Да, в 1972 на экраны вышел этот фильм, - подтвердил Нахрапов, - Даже, если не ошибаюсь, и Премию Экуменического жюри Канн-72.получил. Но нет, не подходит. Что – то другое должно быть, в чём – то ином причина.
Все пытались вспомнить события почти сорокалетней давности, но всё было тщетным. В то время, каждый из них, за исключением Надежды, которой и на свете не было, только начинали ходить в школу, и уж припомнить всё что было, дело практически, безнадёжное.
- Эмиграция в Израиль! – Римма Эдуардовна сама ответила на свой вопрос.
-А что там было? – удивлённо спросила Надежда.
- А там как раз, ничего и не было. В семидесятые года, чтобы выехать куда – то, нужно было преодолеть такие препятствия, о которых Вам и не снилось, - нравоучительно ответила юрист БТИ Римма Эдуардовна.
- Как это? – наивно спросила юная женщина.
- В 1972 году СССР искусственно ограничивало эмиграцию. Вообще, это долгий вопрос, сложный, но если хотите, расскажу, - произнесла Римма.
- Конечно, хочу, - согласилась Надежда.
- Я, когда училась в институте, интересовалась вопросами внешней политики СССР и их влиянием на законодательство. Так вот, в 1972 году было подписано соглашение, по которому СССР получал от США статус страны с наибольшим благоприятствованием в торговле в обмен на выплату остатка долга по военным поставкам по ленд-лизу. Статус наибольшего благоприятствования, хотя звучит и громко, на деле означает, что в отношении данной страны с нерыночной экономикой не строится никаких препятствий в торговле. К 1972 году более 100 стран имели такой статус. Сенатор Джексон предложил поправку, запрещавшую предоставление статуса любой из стран, искусственно ограничивающей эмиграцию. СССР деваться было некуда, и они согласились на первую волну эмиграции евреев. Тогда много шуму из этого сделали, как их только не называли. Так применительно к Соболяку – может его не выпускали из Союза, вот он и свёл счёты с жизнью? – закончила краткий рассказ Римма.
- Вполне вероятно, - поддержал однокурсницу Нахрапов, - Всё – таки главный инженер крупного завода, могли и отказать.
- Коля, а ты что, ничего не знаешь? – неожиданно поинтересовалась Надежда у помощника детектива, - Ведь это же твои родственники, неужели Вы настолько далеки, что не интересовались судьбой друг друга?
Это удар пришёлся ниже пояса. Пришлось Нахрапову ей всё объяснить. Восторга у Надежды, правда не вызвала. Она опять почувствовала себя плохо. Нужно было помочь ей добраться домой, поэтому дальнейшие поиски пришлось прекратить. Покидая двор, частный детектив почувствовал на себе чей – то пристальный, жгущий взгляд. Оглянувшись, он никого не заметил. Тоже самое почувствовали и остальные. С непонятным, тревожным чувством они покидали дом № 12 по ул. Щедринской. Смутное предчувствие чего неизбежно – рокового тревожило их, но что именно, понять никто не мог. Слишком много трагедий произошло здесь. С гнетущим чувством Нахрапов захлопнул калитку.
Вечером Нахрапов позвонил заказчику и отчитался о проделанной работе.
- Раскопали мы некоторые подробности, дошли до 1961 года – установили хозяев и остальных, - докладывал он, - Но впечатление складывается самое негативное.
- Как это? – не понял Харатишвили.
- Да Вы не переживайте, на этот дом никто претендовать не может, наследников никаких, единственный собственник – Игнат Гаврилов, с ним Вы и имеете дело. Но проблема заключается в другом – в ауре, если можно так сказать, или в энергетике этого дома, - пустился в подробности Нахрапов.
- Если можно, поподробней, - попросил Нахрапова Вахтанг Александрович.
- Дело в том, что с 1972 второго года, со всеми жителями этого дома, по различным причинам, происходили несчастные случаи. В чём причина, мы ещё не разобрались, но каждые двенадцать лет, кто – то умирает, - отчитался частный детектив.
- Что – то мне это не нравится, - раздумчиво протянул Харатишвили.
- Если честно, то мне тоже, - подтвердил сомнения заказчика Нахрапов, - И я хотел Вам рекомендовать отказаться от этой покупки.
- Ну это мне решать, ещё посмотрим, покупать или нет, - перебил сыщика клиент, - А вот эти странности настораживают. Всё – таки попрошу Вас помнить о том, что времени осталось совсем немного, и пожалуйста, разузнайте всё!
Заверив клиента, что они сделают всё, что в их силах, Нахрапов положил трубку. «Что ещё можно разузнать о этом загадочном доме и самое главное от кого?» - думал частный детектив и понимал, что опять вляпался в дурную историю, как и в прошлый раз. Загадочный цикл в двенадцать лет не давал ему покоя. И ещё – то тревожное чувство о неизбежности чего – то, что должно случиться. Такое уже было в его жизни, и поэтому непонятная тревога только усиливалась. Пытаясь отогнать от себя дурные мысли, Нахрапов посчитал, что на сегодня хватит дел, выключил свет и запер двери офиса. Вечер был свободен, однако никуда идти не хотелось. Римма была занята какими – то своими делами, у Боброва их тоже хватало, поэтому сыщик решил отправиться домой и пораньше лечь спать. Это ему удалось.
Сон или явь?
Странное чувство чего – то неизбежного преследовало его попятам. Он пытался отогнать от себя беду, отмахиваясь от неё, как от назойливой мухи, но она упорно нагоняла его. Всякий раз, ложась спать, он думал, что утром не проснётся, однако ему давался новый шанс, и он с удвоенной энергией брался за ежедневную работу. Дом для него становился чужим, здесь он чувствовал себя слабым и незащищённым. По мере накопления усталости, его вновь одолевали страхи, и тревога за свою дальнейшую судьбу перерастала в неописуемый ужас. Каждый раз возвращаясь домой, он чувствовал, как ледяной холод сковывал его тело, внутренний озноб передавался всем частям тела, отчего хотелось кричать, что есть силы. Покоя не было. И так изо дня в день. Он понимал, в том, что произошло, есть и его вина, и за неё, рано или поздно, придётся отвечать. Но к ответу не призывали, и от этой неопределённости, становилось ещё хуже. Самому пойти и признаться не хватало храбрости. А как это будет выглядеть в глазах окружающих? Он, секретарь парткома крупного завода, Шаповалов Николай Емельянович, сам донесёт на себя? И на этом всё? Нет уж, он будет дрожать от страха, обливаясь холодным потом, и вздрагивая при каждом шорохе, однако считать себя виноватым, а тем более обличать в глазах окружающих, не станет никогда.
- Подумаешь, катастрофа? – презрительно думал он, - Вот, недавняя Великая Отечественная, сколько жизней унесла! Так там был истинный виновник. А здесь – кто докажет, что и его вина положена в основу катастрофы. Нет, не добраться Вам до меня.
Шаповалов пускался в пространственные утверждения, защищая себя, любимого, от мнимых нападок со стороны. И, естественно, всегда побеждал он, а совесть, пытавшаяся как – то проявить себя, возвращалась в темные уголки его души. А когда совесть уходила, её место занимал страх. И всё начиналось сначала.
24 октября 1960 года на главном ракетном полигоне СССР НИИП-5 (Казахстан, станция Тюра-Там, с 1961 года — космодром Байконур) при подготовке к пуску первой боевой межконтинентальной ракеты Р-16 произошла катастрофа с человеческими жертвами. Это одна из самых драматических страниц в истории ракетостроения СССР — катастрофа, которая потрясла весь мир, в том числе и его. Детали и узлы для этой ракеты изготовляли на его заводе. Вернее на заводе, где секретарем партийной организации был Шаповалов Николай Емельянович. Сложившаяся в мире политическая обстановка, требовала от всех граждан СССР самоотверженности и истинной самоотдачи. Свою работу с массами Николай Емельянович исполнял с размахом, требуя от рабочих не только соблюдения трудовой дисциплины, но и самопожертвования во имя светлого будущего. Заводу поручили важный заказ, и его нужно было исполнять любой ценой! Даже ценой человеческих жизней! Нет, это уже конечно не тридцать седьмой, или сорок восьмой, и методы были совершенно иные, чем в те времена. Высокими темпами началось строительство новых лабораторий и производственных зданий, укреплялась стендовая база для комплексных испытаний двигателей и рулевых агрегатов, перестраивались цеха, устанавливалось новое оборудование, внедрялись прогрессивные технологии.
Причиной, технической причиной этой аварии явилась ошибка системы управления ракеты, которая не исключала возможность несанкционированного запуска двигателя второй ступени еще на старте. Заработавший двигатель мгновенно прожег баки первой ступени — 120 тонн компонентов топлива образовали огненный смерч. Горело все, что и не могло гореть.
Нет, за погибших он не переживал. Шаповалов дрожал за свою шкуру, так как знал, что сам отдавал преступные приказы о сокращении времени цикла обработки узлов и деталей. А вот теперь за это возможно и придётся ответить!
Каждый вечер, своим угрюмым молчанием, холодным страхом и гнетущим предчувствием его встречал дом. Каждую ночь, он в холодном поту вскакивал с постели, пытаясь отогнать от себя нависшую беду, проклиная всех и вся, при этом выгораживая и отбеливая себя. Всё было тщетно, кошмары не проходили, а всё с большей силой мучили его. В своих страхах он видел пылающие факелы людей, которые брели в его сторону и протягивали руки. С немым укором они смотрели ему в глаза. Он слышал стоны, крики и мольбы о помощи, но отворачивался и уходил. Земля под ногами горела, и Шаповалов своими ногами ощущал это. Дышать было тяжело, горячий воздух обжигал лёгкие, но он был неумолим – поставленную задачу нужно выполнить любой ценой! В каждом страхе, на него сверху падала ракета и пыталась больно ударить его. Самое обидное то, что от неё некуда было скрыться – ракета была везде, куда бы он не пошёл. А за ним брели горевшие факелы с протянутыми руками. Терпеть такое не хватало сил. Сердце бешено колотилось, и казалось, что вот – вот выпрыгнет из груди. И конца и края этим видениям не было видно.
- Это ты, ты, - слышал он со всех сторон и видел ужасные картины смерти.
Горящие факелы людей. Они разбегались в разные стороны. Всё вокруг было окутано колючей проволокой, преодолеть которую было невозможно. Горящие факелы бежали на эту колючую проволоку.
Каждый раз в этом месте Шаповалов просыпался и прислушивался к тому, что происходит вокруг. Где сон, а где явь, уже было не разобраться. В панике он хватался за голову и метался из угла в угол. Кошмар не проходил. Так длилось ровно двенадцать дней, на тринадцатый сердце парторга остановилось.
Частный детектив Нахрапов подскочил на своей постели.
-Что это? – в беспокойстве думал он. Только что всё это он пережил во сне. Весь тот животный страх, который испытывал какой – то Шаповалов, передался сыщику.
- Ну вот, опять началось, - Нахрапов уселся на краю кровати и закурил сигарету. Всё увиденное было настолько явным и отчетливым, что посчитать себя сумасшедшим, было не мудрено. Сыщик сделал глубокую затяжку и закашлялся. Он не понимал, как такие детальные подробности катастрофы на Байконуре в шестидесятом году, могли присниться ему сейчас? Кто такой Шаповалов и почему его сновидения видел Нахрапов. Что – то связывало эту бессмысленную цепь. Вдруг сыщика озарило – дом, он во сне видел дом по Щедринской двенадцать! Эта неожиданная догадка грянула как гром среди ясного неба. Тот же двор, фасад, крыша, двери, - всё то – же! И комнаты такие – же – одна в одну с увиденными наяву. Это было свыше сил Нахрапова – или он так много думал о доме, что тот ему приснился, либо кто – то телепатировал ему информацию! То, что такое возможно, сыщик был уверен на все «сто».
- Значит, если верить сну, - рассуждал всклокоченный Нахрапов, - То предыдущим хозяином дома был Шаповалов Николай Емельянович, парторг номерного завода, который впрочем, существовал и сейчас. Правда, у этого предприятия теперь были другие хозяева, однако завод действовал и поныне. Надо будет проверить, каким – то образом попасть туда. Правильно, с шестьдесят первого дом перешёл к Соболяк, а до него в нём жил парторг. И умер от испуга. Но причём здесь Байконур?
Об этой трагедии, произошедшей сорок восемь лет назад, заговорили только благодаря перестройке. Даже документальные кадры транслировали по телевидению. Это общеизвестный факт, и Нахрапову о нём известно. Только как могли передаться страхи, умершего сорок восемь лет назад человека, виновного в былой трагедии? Этого частный детектив не мог понять, поэтому решил дождаться утра, и посоветоваться с Риммой. Или, на худой конец, с Бобровым.
Константин Сергеевич Инокешин
Помощник частного детектива Бобров был сильно встревожен внезапной болезнью Надежды. Слишком близко к сердцу она приняла трагедию жильцов соседского дома. Лёгкая восприимчивость к внушаемости сыграла с молодой женщиной злую шутку. Полуобморочное, полубессознательное состояние сильно повлияли на общее состояние здоровья Надежды. Вчера, когда они покидали дом, женщина чувствовала себя очень плохо, поэтому Бобров решил утром навестить её. Благо - шеф оставил ему автомобиль, и добраться до «Выселок» не представляло особого труда.
Подъехав к дому Надежды, помощник детектива непроизвольно взглянул на соседнее строение – оно величаво возвышалось в окружении современных построек. Неумолимое время казалось, забыло о нём – мрачно – великолепное здание не имело ни трещин, ни расколов, ни перекосов, ни отвалившейся штукатурки. Двор был прибран и ухожен. Что – то в нём было не так, но что именно Бобров понять не мог. То ли внезапная болезнь Надежды повлияла на его восприятие, то ли само расследование с выяснением детальных подробностей, но Николай чувствовал, что от дома по Щедринской, 12 исходила явная угроза. И чем дальше продвигалось следствие, тем страшней и коварней становился он. Казалось, что связанные в единую цепочку разрозненные события, придавали дому новую силу, и он, как живое существо, питался энергией других. Боброву стало страшно, и он отвёл взгляд от этого проклятого места.
- Проклято место! – внезапная мысль проскочила в голове помощника детектива. В то, что такие места существуют, он знал и даже верил. Как и в машины – убийцы, как и в другие аномальные явления.
- Может, он построен не в том месте? – задал себе вопрос Николай, и тут же ответил на него, - Всё может быть. Или трагедия, какая случилась в нём. Надо всё детально выяснить.
Николай нажал на кнопку звонка. В дом его впустил отец Надежды, предварительно поинтересовавшись, кто он. Как оказалось, молодой женщине за ночь не стало лучше, а наоборот, состояние её ухудшилось. Надежда в жару и беспамятстве металась по постели, в бреду произнося несвязанные обрывки фраз. На неё жалко было смотреть – осунувшееся бледное лицо, разметавшиеся по подушке волосы, полузакрытые глаза. Она совершенно не была похожа на ту Надежду, какой её встретил два дня назад помощник детектива. Что с ней происходит, никто не знал. Приезжавшая ночью бригада медиков не нашли никаких симптомов заболевание – как раз по всем параметрам, она была здорова. Введя женщине успокоительное, бригада скорой порекомендовала обратиться к участковому врачу, и отбыла на другой вызов. Чем помочь Надежде, Бобров не знал, да и время уже поджимало – пора на работу. Посидев ещё немного возле больной, Николай пожелал ей скорого выздоровления и направился к машине. Но злосчастный дом по Щедринской, 12, не давал ему покоя. Обернувшись в его сторону, Бобров сделал решительный шаг вперёд. Попасть во внутрь не составляло никакого труда – вчера, когда они выходили, то дверь оставили незапертой, только плотно прикрыли её. Теперь Бобров резким рывком распахнул её и, перекрестившись, сделал шаг вперёд. Всё было как в первый раз, когда они с Надеждой пытались осмотреть дом и наткнулись на призрак старухи. Такими же ровными полосами спадал солнечный свет, отображая на стене причудливые тени. Так же плавно качалось кресло – качалка, создавая впечатление, что с него кто – то только – что встал. Старухи не было, и Николай облегчённо вздохнул. Равномерное покачивание производило эффект маятника, и под это гипнотическое убаюкивание, Николай окунулся в обстановку бурных 20 - х годов прошлого века. Дом постепенно наполнялся разными звуками, шорохами, шагами, словно оживая на глазах. Где – то неразборчиво забормотал репродуктор. Внимательно прислушиваясь, Бобров мог разобрать лишь отдельные фразы: «Я себя советским чувствую заводом...».
--Это Маяковский! – радостно вспомнил помощник детектива.
А дом продолжал оживать, рисуя перед ошарашенным Бобровым причудливые картинки из далёкого прошлого. Непроизвольно, Николай становился участником исторических событий, при этом оставаясь не замеченным, наблюдая за происходящим как – бы со стороны. Всё было настолько реальным, что Николай мог различить не только цветовые гаммы, но и запахи и звуки.
Бурные двадцатые годы. Страна, казалось, существовала в разных измерениях. Партия знала Цель, но ее вожди вели ожесточенную междоусобную войну за право вести к этой Цели единственно правильным, своим путем. Страна похоронила Ленина, на втором съезде Советов Сталин представлен как верный последователь вождя. Принят окончательный вариант Конституции, успешно прошла денежная реформа.
Неистовая борьба с религией и нараставшая антирелигиозная истерика, порождали тревогу и беспокойство. Повсеместно устраивались красные пасхи, крещения, молебны. В моде была замена имен и новые имена для новорожденных: в загсах вывешивались инструктивно-рекомендательные списки с именами. Предложений было много. Для девочек: Атлантида, Брунгильда, Индустрия, Октябрина, Февралина, Идея, Коммуна. Для мужского населения — Червонец, Спартак, Текстиль, Стяг, Пламенный, Владилен (Владимир Ленин). Но, как бы там, ни было, в деревнях 75% браков по-прежнему заключались в церкви и детям давали имена по христианскому календарю.
В бурные двадцатые, ликвидировалась неграмотность. Но большевики организовали народное образование таким образом, чтобы никто не мог выйти за пределы официально разрешенного уровня знаний и образования, дабы не возникла для пролетарского государства опасность приобретения гражданами излишнего объема знаний, что превратило бы их в «подрывной» элемент.
Советская литература переживала время расцвета. Но в то время складывался особый, неизвестный тип писателя. «Не расстреливал несчастных по темницам», — писал Сергей Есенин, ставя себе в заслугу то, что всего десяток лет назад было естественным не только для писателя. Живы еще революционные лозунги, надежды на мировую революцию, на пришествие бесклассового общества и отмирание государства, после окончательной победы над враждебными классами. Широко известна и применима фраза Бухарина: «мы будем штамповать интеллигентов, будем вырабатывать их, как на фабрике». Писатели и поэты соревнуются в абсурдности написанных строк. Илья Сельвинский провозглашает: «Товарищ! ... обдумай нас, включи наши нервы/ И наладь в ход, как любой завод...» Маяковский констатирует свершившийся факт: Комсомольский поэт И. Уткин перещеголял и Маяковского и Сельвинского, дойдя в своих аллегориях до полной абсурдности: «Мы сами готовы горючим лечь в плавильную печь».
Советская юстиция рождается как юстиция революционная и классовая. Она не стыдится террора — ибо он очищает землю для лучшего будущего. Но число заключенных в тюрьмах (не менее 40% из них — по официальным данным были рабочие и крестьяне) не переставало расти.
Сбудутся слова Ленина, с возмущением писавшего: «Вряд ли когда-нибудь в прошлом бывали до такой степени переполнены арестованными крепости, замки, тюрьмы, особые помещения при полицейских частях и даже временно превращенные в тюрьмы частные дома и квартиры. Нет места, чтобы поместить всех хватаемых, нет возможности, без снаряжения экстраординарных «экспедиций», пересылать в Сибирь с обычными «транспортами» всех ссылаемых».
Вот в такое интересное время жил Михаил Юрьевич Фролов. И не просто жил, а был ответственным работником Главного политического управления, то есть в силу своих полномочий, бесстрастно отдавался борьбе с религией, шпионами, антисоветским элементом, раскулачивал и сажал в тюрьмы своих же соотечественников. Вместе с расширением прерогатив ОГПУ, расширялись и полномочия самого Михаила Юрьевича. Проработавший три года в ВЧК, Фролов перенёс приобретенные навыки в работу ГПУ. Казалось бы, ГПУ должно работать изысканней и элегантней, а сотрудники должны быть чрезвычайно вежливыми, обаятельными и услужливыми, чтобы стереть память о ЧK. Помимо Лубянки, ГПУ получило в наследство и председателя — Феликса Дзержинского. Методы остались старыми, и этого Фролов ничуть не стеснялся. В первые годы НЭПа были сделаны нерешительные попытки закрепить очень важное демократическое начало, согласно которому право назначать наказание принадлежало только судебным органам. Но попытки эти очень быстро прекратились. В октябре 1922 года ГПУ получило право применять внесудебные репрессии, включая расстрел, по отношению к бандитам. Круг клиентов быстро расширился. Центральные газеты пестрели сводками, такими, как например, сообщениями о расстреле — по решению ОГПУ — трех работников наркомфина «за спекуляцию золотом, валютой и государственными облигациями». Михаил Юрьевич лично принимает участие в таких внесудебных репрессиях, не только выявляя злодеев, но и приводя приговор в исполнение.
Вот и сейчас, он и трое его помощников, выехали на задержание «меньшевистской контры», пригревшейся на груди революции. Партия требовала «вырвать с корнем меньшевистские связи в рабочем классе, окончательно дезорганизовать и разбить партию меньшевиков, совершенно дискредитировать ее перед рабочим классом и уничтожить всякую возможность меньшевистского влияния на него в будущем». В многочисленных циркулярах ставилась задача полного изгнания меньшевиков из общественных организаций, научных и учебных заведений, различных предприятий и ведомств с категорическим воспрещением последующего восстановления на работе.
В доме, по улице Щедринской двенадцать, проживал некто Инокешин, бывший профессор института гражданских инженеров, член совета института гражданских инженеров с 1905 по 1910 г.г. Эти тайные сведения Фролов получил от самого товарища Менжинского, и поэтому обезвредить и задержать «затаившуюся контру», для Михаила Юрьевича было делом чести. Заинтересованность провинциального чекистского руководства в «обнаружении и разоблачении» контрреволюционного подполья, давало прекрасную возможность решить одновременно две задачи: превентивно устрашить уцелевшую оппозицию и получить благодарность центра за ревностное исполнение службы. Очевидно, мысль поставить громкий судебный спектакль первоначально зародилась в недрах ГПУ, которому как нельзя, кстати, подвернулась под руку небольшая группка политических авантюристов, не имевшая ни ясной цели, ни средств, ни организации, но зато ловко пускавшая пыль в глаза доверчивой публике. Грозные речи кукольных «заговорщиков», многозначительные намеки и умолчания вовлекли в их тенета немало простодушных обывателей. В их числе и оказался Инокешин. Задача Госполитуправления сводилась лишь к «изъятию» «злостных подстрекателей» и всех когда-либо соприкасавшихся с ними лиц, и приготовлению правдоподобной легенды о разветвленном вооруженном заговоре, угрожающем устоям Советской власти. Невольным участником этого спектакля и должен был стать хозяин дома номер двенадцать по улице Щедринской. Впрочем, сам он об этом не знал.
В 1924 году, приказом ОГПУ № 18, обмундирование было отменено, а сотрудникам особых органов предписывалось в целях маскировки носить форму штабов тех соединений, при которых они состояли, либо ходить в штатском. Поэтому, распознать в Фролове и его товарищах чекистов, было не просто. Кто в кожанке, кто в кавалерийской форме, а кто и в костюме и фетровой шляпе разъезжали по улицам города, в поисках «классового врага».
Ухоженный и добротный дом номер 12 по ул. Щедринской, сразу бросался в глаза. Дом окружал густой фруктовый сад, разукрашенный разноцветной листвой. Переодетые гэпэушники на реквизированном автомобиле, лихо подъехали к самому дому. Дверь была открыта, и на порог вышел мужчина лет шестидесяти с аккуратной бородкой и в пенсне.
- Ты, что ли, хозяин будешь? – без церемоний спросил Фролов, поигрывая револьвером. От этого бескультурья, мужчину покоробило, но новая власть требовала к себе уважения, и он вынужден был ответить чужакам:
- Я. Инокешин Константин Сергеевич. Чем могу служить?
- Можешь, можешь, контра не добитая, - сострил один из помощников.
- Позвольте, в чём, собственно говоря, дело? – неунимался старичок.
- Ты – классовый враг, и следуя принципам советской власти, должен быть уничтожен, - прямо выдвинул своё обвинение Фролов. Чистка советских учреждений, будучи неотъемлемой составной частью похода большевиков против инакомыслящих, имела своей целью тотальное очищение государственных структур от лиц, чем-либо не устраивавших коммунистическую олигархию. Поэтому означенная процедура практиковалась постоянно, производилась повсеместно и принимала разнообразные формы. Это было устранение так называемых «контрреволюционных элементов» из советских и хозяйственных органов. Но вдаваться в такие тонкости Фролову было не с руки. Осмотрев дом хозяйским глазом, он бесцеремонно отодвинул плечом Инокешина, и вошел вовнутрь.
- Живут же буржуи! – с восторгом произнёс говорливый помощник.
- И не говори, Петро, - поддержал его мнение другой.
- А для чего же мы революцию делали, кровь свою проливали? – неудержался Фролов, - Чтобы эти профессора, члены член советов институтов гражданских инженеров как при царе, так и теперь жили? Нет уж, не выйдет! А ну собирайся, живо.
Лицо Инокешина побледнело, нервная дрожь охватила всё его тело.
- Ты что, контра, не понял? – Михаил Юрьевич дулом револьвера уперся в подбородок старику.
- Сию минуту, сию минуту, - залепетал Инокешин. На шум, из дальней комнаты, вышла женщина такого - же возраста.
- Потрудитесь объяснить, что здесь происходит? – строго приказала она.
- А вот и пособница врага народа! – радостно взвизгнул один из помощников.
- И ты собирайся, - приказал Фролов.
Лицо женщины побледнело, рукой она схватилась за грудь.
-- Что же это происходит, по какому праву Вы так себя ведёте? – возмутился старик, и попытался помочь жене. Один из чекистов силой оттолкнул его. Инокешин упал, и ударился головой об угол комода. Алая струйка крови покатилась из – под его головы. При виде упавшего мужа, женщина без сил опустилась на пол. Это вывело из себя Фролова.
-- А ну встать, кому сказано, - бешено вращая глазами, скомандовал он. Однако эффекта на присутствующих это не произвело. Бесчувственная женщина полусидела на полу, бездыханное тело бывшего профессора института гражданских инженеров, члена совета института гражданских инженеров, члена педагогического совета Высших женских строительных курсов оставалось лежать на полу, не подавая никаких признаков жизни.
-- Помер, что – ли? – поинтересовался один из помощников.
-- Да никак, помер, - констатировал другой.
-- Ну и хрен с ним, все равно бы расстреляли. Патроны ещё переводить на всякую мразь, - Фролов спрятал револьвер, и подошёл к женщине.
-- А ну, заберите эту, в машину её, в ГПУ допросим по всей строгости Советского закона! – распорядился он, и отправился обыскивать дом.
Через два дня, решением ОГПУ, Надежда Николаевна Инокешина, была расстреляна как враг народа и шпионский пособник. Через неделю, ответственный сотрудник ОГПУ Фролов Михаил Юрьевич, обзавелся новым жильём. Дом номер двенадцать по улице Щедринской, теперь принадлежал ему. Что подумают соседи, его мало интересовало.
Бобров вздрогнул. Всё увиденное сильно взволновало помощника детектива. Опешивший, он стоял в углу комнаты, возле того самого кресла – качалки, пробудившего в нём чужие воспоминания. Всё настолько было реальным, что не вызывало никаких сомнений в подлинности происходящего. У Николая тряслись руки – как теперь сказали – бы «чинимый беспредел» не включал в себя никаких правил и исключений. Вот так, запросто, без суда и следствия, расправившись с семьёй заслуженного человека, чекист получил не только продвижение по службе, но и обзавёлся собственным жильём. А это уже, ни в какие рамки не укладывалось, да и вряд – ли пришло – бы на ум здравомыслящему человеку.
Дом прекратил трансляцию чужих воспоминаний, оставив помощника частного детектива один на один со своими чувствами. Бобров пулей вылетел из злополучного дома.
Чекист Фролов
--Вот, раскопала для тебя интересный материальчик, - вместо приветствия произнесла Римма Эдуардовна, войдя в офис частного детектива. От неожиданности Нахрапов подскочил со стула и в замешательстве остановился возле стола.
--Ты? – только и смог удивленно произнести он, - А я о тебе целый день думал!
--Можно подумать, - кокетливо бросила женщина, - Если бы думал, то давно – бы позвонил!
--Я… Я - звонил, - нелепо стал оправдываться Нахрапов, прекрасно зная, что врёт.
--Да ладно, не напрягайся, - успокоила его Римма.
-- Присаживайся, пожалуйста, - рукой он указал на кресло для посетителей.
--Спасибо, - ответила однокурсница, удобно устраиваясь в кресле, и протягивая сыщику свёрнутую газету.
-- Раритет! - с гордостью произнесла она, - Тридцать восьмой год! Разоблачён очередной заговор, враги народа понесли заслуженное наказание!
--Ого! – только и произнёс Нахрапов, - А мне это зачем?
--А ты почитай, может пригодиться для твоего расследования, - посоветовала Римма. Сыщик развернул свёрнутые газеты, отложил одну в сторону, а по страницам второй пробежал глазами. Это была копия печатного издания, однако, хорошего качества, несмотря на ветхость оригинала. Заголовки пестрели отчётами о достижениях социализма, а также о судебных процессах, на которых слушается очередное дело «врагов народа».
--Спасибо, - поблагодарил Нахрапов, - А где взяла?
--В библиотеку ходить надо, дорогой мой! – нравоучительно произнесла Римма Эдуардовна, - А то сидишь здесь, у себя в офисе, носа на свет Божий не показываешь!
--Виноват, исправлюсь! – шутливо извинился частный детектив.
--Смотри мне, исправляйся, - в тон ему продолжила женщина, - Ну ты читай, читай, а посижу, подожду. Хочется, чтобы побыстрее оценили результаты моей работы.
Сыщик взял газету и принялся читать. Это был Отчёт органов НКВД о проделанной работе за период с июля 1934 г. по сентябрь 1938 г. о разоблачении врагов народа в собственных рядах. Для себя Нахрапов отметил, что проводимые среди чекистов аресты создавали особую атмосферу в “органах”: заместители начальников управлений, начальники отделов УНКВД регионов, чуя перспективу быстрого роста, могли не взирая ни на что яростно и с энтузиазмом крушить авторитеты, с легкостью проводить аресты не только высоких партийных руководителей, но и собственных начальников. Эта атмосфера позволила Сталину избавиться от устойчивых чекистских “кланов” и группировок, разбить их, порушить многолетние связи.
Прочтя статью, частный детектив удивленно спросил у собеседницы:
--Это, что – ли?
--Частично, - ответила Римма, - Там есть ещё одна заметка, о большом чекистском начальнике – Фролове. Вот, смотри - Постановили: Фролова Михаила Юрьевича – расстрелять, лично принадлежащее имущество конфисковать. Дата расстрела: 19 ноября 1936 года. А во второй газете, это бульварный листок, так называемая желтая пресса, я раскопала протокол допроса Фролова. Насколько он является подлинником, я не знаю, да и вообще, можно ли доверять таким издания, однако фамилия, имя, отчество – сходятся!
--Ну и что? – не понял Нахрапов.
--А то, что до 1936 года указанный Михаил Юрьевич Фролов проживал по ИНТЕРЕСУЮЩЕМУ НАС АДРЕСУ!
--Не может быть! – удивился частный детектив.
--Может, и вот доказательство! – Римма победоносно взирала на своего однокурсника, шутливо показывая своё превосходство.
--Можешь представить себе атмосферу тех лет? – поинтересовалась она у собеседника.
--С трудом, но могу, - ответил Нахрапов, - Темный кабинет, прикрученный табурет, свет в глаза. И всё в таком роде.
--Да я не о кабинете, а об атмосфере в стране, где каждый подозревал друг друга, и без доноса и дня не проходило, - поправила она сыщика.
--Ты в этом смысле? Нет, не могу. Я даже не представляю, смог ли я работать в органах в те времена, - честно признался Родион Романович.
--И я не знаю. А люди не просто работали, а жили в то время, - надсадно произнесла Римма.
--Давай лучше вернёмся к нашему Фролову, - предложил Нахрапов.
--Давай, - согласилась она, - Читай вслух, мне тоже интересно!
Нахрапов раскрыл второй листок и к своему удивлению наткнулся на уже знакомую фамилию – Фролов Михаил Юрьевич.
--Читай, читай! – подстегнула его Римма Эдуардовна.
Хорошо поставленным голосом, частный детектив Нахрапов приступил к чтению:
--Перед следователем на прикрученном табурете безвольно сидел мужчина с низкоопушенной головой. Такая неудобная поза могла не понравиться кому угодно, но только не ему. Запущенный внешний вид мужчины свидетельствовал о его сломленной воле и безразличном отношении к дальнейшей судьбе. Допрос длился вторые сутки, и последние силы оставляли мужчину. Свет от настольной лампы резко бил в глаза, заставляя допрашиваемого постоянно жмуриться. Однако, устранять эти неудобства, никто не собирался. Противостоять напору, с которым проводился допрос, мужчина был не в состоянии, и даже был готов подписать любые показания, необходимые следователю. Казённый вид следственного кабинета ещё больше угнетал допрашиваемого. Портреты вождя всех народов Сталина и вновь назначенного Наркома Внутренних дел Николая Ивановича Ежова, были светлым пятном в этом унылом помещении. На этом посту Ежов, в деятельном сотрудничестве со Сталиным и обычно по его прямым указаниям, занимался координацией и осуществлением репрессий против лиц, подозревавшихся в антисоветской деятельности, шпионаже (пресловутая статья 58 Уголовного кодекса), «чистками» в партии, массовыми арестами и высылками по социальному, организационному, а затем и национальному признаку. Ежов считался одним из главных «вождей», его портреты печатались в газетах и присутствовали на митингах. Широкую известность получил плакат Бориса Ефимова «Ежовые рукавицы», где нарком берёт в ежовые рукавицы многоголовую змею, символизирующую троцкистов и бухаринцев. Даже была опубликована «Баллада о наркоме Ежове», подписанная именем казахского акына Джамбула Джабаева. Постоянные эпитеты, применяемые к Ежову, были «сталинский нарком» и «любимец народа». Это был триумф внесудебных репрессивных органов: так называемых «особых совещаний» и «троек НКВД».
Систематический характер репрессивные кампании приняли с лета 1937 года, но им предшествовали подготовительные репрессии в самих органах госбезопасности, которые «чистили» от сотрудников Ягоды. Допрашиваемый мужчина, как раз и был выдвиженцем Ягоды, за что теперь и сполна расплачивался. А совсем недавно, в новой, с иголочки форме, он сам наводил страх и ужас, на посетителей своего кабинета. Глядя сейчас на него, тяжело было представить его в роли всевластного следователя НКВД.
Напротив допрашиваемого сидел следователь НКВД Косицин. Он докуривал очередную папиросу, и никак не спешил закончить допрос. Модный шерстяной костюм облегал его мускулистое тело. Аккуратная причёска не скрывала рано появившуюся на макушке лысину. Следователь знал своё дело, и это была не временная передышка подозреваемого, а рассчитанный на изнурение ход.
- Так что, Фролов, продолжим? – прервал тишину следователь. Сил ответить у Фролова не было. Согласно обвинительному заключению, «Подготовляя государственный переворот, Фролов готовил через своих единомышленников по заговору террористические кадры, предполагая пустить их в действие при первом удобном случае. Фролов и его сообщники Попов, Евтушенко и Дараган, практически подготовили на 7 ноября 1936 года путч, который, по замыслу его вдохновителей, должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве». Действовал он в антисоветских и корыстных целях. Это было серьёзное обвинение, от которого отвертеться было невозможно. Фролов всё понимал, но ничего сделать не мог. Он оказался заложником ситуации, связанной со сменой руководства НКВД. На ум пришли воспоминания о допросах, которые он проводил самолично. Ни один из допрашиваемых не был оправдан, все признавали вину и каялись в террористической деятельности. Следствие носило весьма упрощенный характер: «тройки» (а также двойки, состоявшие из руководителя местного НКВД и прокурора) пропускали через свои руки сотни дел в день. Срок между арестом и смертным приговором составлял от нескольких дней до нескольких недель. Смертный приговор без апелляции исполнялся в течение нескольких дней. В большинстве репрессивных операций, в рамках специальной операции по «ликвидации шпионов и диверсантов»; «ликвидация преступных элементов», «депортация семей врагов народа» и т.д., шансы отдельных обывателей быть арестованными только потому, что органам надо было выполнить квоту, часто зависели от случая. Случайности могли носить «географический» характер (например, у лиц, живущих в приграничной полосе, шансов на арест было гораздо больше). Многое зависело также от особенностей биографии: в опасности находились те, кто был в той или иной степени связан с заграницей или имел иностранное происхождение; опасности подвергались и однофамильцы намеченных к аресту. В случае, если в списке число лиц было недостаточным, Михаил Юрьевич Фролов всегда умел найти выход и выполнить «норму». Можно было использовать пожар на одном предприятии как предлог, для того чтобы арестовать всех лиц, проживающих в этой местности, все они были названы «соучастниками». Запрограммированный сверху, произвольно выбирающий категории политических врагов, террор самой своей природой порождал перегибы и эксцессы, которые могут многое сказать о «культивировании насилия» в низовом репрессивном аппарате. Теперь же, Фролов с сожалением вспоминал о своей власти и всесилии…….
Дверь в офисе отворилась, и на пороге возник Бобров.
-- Всем привет! – произнёс он не слишком радостным голосом.
--Привет, - в один голос поздоровались Римма и Нахрапов, - Как Надежда?
--Плохо, жар, - ответил Бобров, - Скорая ночью приезжала, но ничего не установили. А человек на глазах тает.
--Чем помочь? – поинтересовался частный детектив.
--Не знаю, да и родители не знают, будем ждать улучшения, а там…., - Бобров неопределённо махнул рукой.
--Надо что – то делать, может к бабке свозить её? – спросила Римма Эдуардовна. Частный детектив и его помощник переглянулись между собой и в один голос воскликнули:
--Нет, только не к бабке!
--А почему? – наивно спросила женщина.
--Долго объяснять, - за двоих ответил Нахрапов, - Но из практики мы знаем, что этого лучше не делать!
--А, тот случай? – припомнила Римма. Женщина имела ввиду недавнее расследование, которое провели частные детективы. Тогда женщина обращалась к бабкам и гадалкам, пытаясь предсказать своё будущее, а в результате трагически погибла.
--Именно из – за этого случая и не стоит обращаться к бабкам, - подытожил Нахрапов, - Думаю, что медики разберутся, что к чему, и Надежда в скором времени пойдёт на поправку.
--Я тоже надеюсь на это! – искренне пожелала Римма.
--А Вы что изучаете? – поинтересовался Бобров.
--Ты послушай, это касается истории дома, - посоветовала женщина и попросила Нахрапова закончить чтение статьи. Частный детектив продолжил:
-- Так что, Фролов, будем давать показания, - ещё раз переспросил Косицин.
-- Будем, - обессиленный Фролов с мольбой посмотрел на следователя.
--Дайте правдивые показания в отношении вашего социального происхождения, социального положения и имущественного положения до 1917 и после.
-- Я, Фролов Михаил Юрьевич, происхожу из семьи торговца. Примерно до 1904 года отец мой имел в Москве на Золоторожской улице железную лавку, в которой, как мне известно с его слов, торговлю производил сам лично. После 1904 года отец торговать перестал, т.к. его торговлю заглушили крупные купцы, с которыми он конкурировать не мог. Он вернулся в деревню Коломна, где у отца имелось хозяйство, арендованной земли до 6 десятин, лугов арендованных до 2 га, косилка одна и другой сельскохозяйственный инвентарь. В хозяйстве применялся один постоянный работник, который работал много лет до 1916 года. После 1917 года имущественное положение отца осталось то же самое за исключением лошадей и рабочей силы. В хозяйстве отца я жил вместе до 1917 года, затем ушёл воевать. А дальше я уже рассказывал.
- Виновным себя признаёте? – для проформы спросил Косицин. Фролов хотел поинтересоваться, в чём именно, но обессилено махнул рукой и произнёс:
- Виновным себя признаю.
- Давно бы так, а то только время теряем!
Косицин зачитал обвинительное заключение:
- Фролов, будучи враждебно настроен к политике ВКП(б) и советской власти, систематически проводил активную антисоветскую и контрреволюционную агитацию, говоря: «Сталин со своей сворой никак не хочет уступать место, убил массу людей и все таки власть не отдает... Большевики укрепляют себе власть, сажая честных невинных людей в тюрьмы, а сказать нельзя – в тюрьму попадешь на 25 лет». Допрошенный в качестве обвиняемого, Фролов виновным себя признал, а также полностью изобличается показаниями свидетелей. Постановил: дело передать на рассмотрение Тройки. Старший лейтенант милиции районного отдела УНКВД, Косицин. Подписывать будете, Фролов?
-- Буду, - безвольно ответил мужчина.
Выписка из протокола заседания Тройки при УНКВД СССР от 16 ноября 1936 года:
-- Дело Фролова М.Ю. В прошлом торговец, имел совместно с отцом лавку. Обвиняется в том, что среди сотрудников ОГПУ вел контрреволюционную агитацию, высказывал пораженческие настроения с угрозами расправы над коммунистами, выступал против мероприятий партии и правительства, вел антипартийную агитацию.
Постановили: Фролова Михаила Юрьевича – расстрелять, лично принадлежащее имущество конфисковать. Дата расстрела: 19 ноября 1936 года.
Из воспоминаний одного из исполнителей приговора: «И теперь в полусонном, а точнее — полуобморочном, состоянии Фролов брел в сторону того особого помещения, где приводилась в исполнение сталинская «Первая категория», то есть расстрел. Когда он вошёл туда, ему велели всё снять. Он сначала не понял. Затем побледнел. Пробормотал что-то вроде: „А как же…“ Он торопливо стянул с себя гимнастерку, для этого ему пришлось вынуть из карманов брюк руки, и его наркомовские галифе — без ремня и пуговиц — свалились. Когда один из следователей замахнулся на него, чтобы ударить, он жалобно попросил: «Не надо!». Тогда многие вспомнили, как он истязал в их кабинетах подследственных, особенно сатанея при виде могучих рослых мужчин. Тут не удержался конвоир — врезал прикладом. Фролов рухнул. От его крика, все как будто с цепи сорвались. Он не устоял, а когда поднялся, изо рта у него текла струйка крови. И он уже мало напоминал живое существо.
--Всё! – с облегчением вздохнул Нахрапов.
--Всё! – машинально повторила Римма Эдуардовна. В комнате нависла тишина. Каждый из присутствующих думал о своём, но все вместе об одном и том – же.
--Вот как бывает, - первым нарушил молчание Бобров, - А знаете, я сегодня был в доме, и дом мне продемонстрировал образ Фролова.
Помощник детектива долго не мог решиться на откровенность, уверенный, что Римма и Нахрапов будут смеяться над ним. Однако вместе издевок, присутствующие попросили рассказать Боброва о своих видениях. Он изложил всё, с самого начала. История, рассказанная Николаем, сильно поразила присутствующих.
--Так это получается, что Фролов сам вначале расстреливал мирных граждан, пока в НКВД не начались чистки, и он угодил под пресс правосудия? – сделала вывод Римма Эдуардовна.
--Получается, что так! – согласился с ней Нахрапов, - Вначале сам был винтиком репрессивной машины, а затем попал в её-же жернова.
--А я так понимаю, что дом нам выдаёт информацию по порциям, не всю сразу, а частями, и самое интересное, что эта информация не переплетается, а идёт определёнными этапами, - предположил Бобров.
--Согласен с тобой, - задумчиво произнёс Нахрапов, - Дело в том, что и мне приснился сон, связанный с одним из обитателей этого дома. Сон это был или явь – утверждать не берусь, однако трагедия парторга Шаповалова не вымышленная, и действительно имела место в реальной жизни.
Нахрапов рассказал присутствующим о своём ночном видении. Излагая своё повествование, частный детектив пытался донести до слушателей все тонкости той злополучной катастрофы над Байконуром, бумерангом возвратившейся в их город, и покаравшей всех виновных в ней. Даже чувство беспокойства, одолевавшее Шаповалова, Нахрапову удалось воспроизвести с неподдельными интонациями. Слушая рассказчика, присутствующие окунулись в атмосферу шестидесятых годов, где всё строилось на энтузиазме народа и строгом подчинении партийной дисциплине. К началу 1960-х годов не только разрушенная войной промышленность и сельское хозяйство были полностью восстановлены, но и были сделаны большие шаги вперёд. Созданная система обороны и ядерный щит были достаточны, чтобы внешняя военная сила не представляла опасности. В СССР, конечно, не было создано общество изобилия, но повсеместно был достигнут здоровый материальный достаток. Все были обуты, одеты, накормлены, обучены, имели возможность отдыхать и пользоваться медициной. В такой ситуации и военно-командная организация производства, и военно-командная организация общественного сознания переставали давать результаты и теряли смысл. Однако трагедия на Байконуре была, и память потомков до сих пор хранит воспоминания о ней. Так же, как и о репрессиях 1936 – 1938 гг. Точно так же, как и о «экспроприации экспроприаторов».
Размышления присутствующих прервал властный стук в дверь.
--Войдите, - громко произнёс Нахрапов, а Бобров направился к ней, чтобы открыть. Однако помощь не понадобилась – дверь распахнулась и в офис вошёл заказчик –Харатишвили Вахтанг Александрович.
--Добрый день, господа, извините, что без предупреждения, однако обстоятельства дела требуют срочного принятия решения, - с этими словами клиент сел на свободное место. Присутствующие удивлённо переглянулись.
Недостающие пазлы
Надежда металась в жару второй день. Сквозь мучительное забытьё, она слышала как приезжала «скорая помощь», как приходил проведать её Бобров, как волновались у постели родственники. Но всё это было там, в пелене тумана, сквозь который пробиться Надежда не могла. Женщина как бы находилась в другом измерении, недосягаемом для окружающих и доступном только для неё одной. Проваливаясь в бездну и периодически возвращаясь оттуда, Надежда испытывала острое ощущение тревоги перед чем – то таинственным и неизведанным. Прямой опасности не было, однако смутное чувство тревоги довлело над ней. Перед больной возникали не только образы знакомых ей людей – родителей, Боброва или Нахрапова, но и лица давно отошедших в мир иной знакомых. Прасковья Семёновна нравоучительно рассказывала ей как варить варенье из слив, её сын, в полевой форме предлагал поиграть в разведчиков, а чета Гавриловых, Пётр Семёнович и Раиса Андреевна, угощали Надежду пышными сдобными пирожками с яблоками. И всё в этой идиллии было - бы пристойно и благочинно, если бы не желание каждого рассказать о тайне соседского дома. Сын перебивал мать, жена мужа, а все вместе создавали невыносимый шум, тяжело давящий на сознание Надежды. Женщине так и хотелось призвать их к порядку, однако все усилия были бесполезны и бессмысленны. Возникающие образы умерших соседей постоянно трансформировались, переходя из одного состояния в другое – вначале это были полупрозрачные тела, постепенно приобретающие материальные свойства и переоблачаясь в аморфные фигуры. Когда же фигура высказывала то, что хотела, она становилась газообразной и рассеивалась в воздухе. И так раз за разом, то появляясь, то растворяясь, соседи галдели наперебой, рассказывая Надежде непонятные истории. Вот в числе знакомых лиц появилась фигура незнакомого мужчины, одетого в военный френч, перетянутый портупеей и в хромовых сапогах. Руками он показывал непонятные знаки, словно призывая Надежду последовать за ним. При виде этого незнакомца, фигуры соседей растворились в воздухе и бесследно исчезли. А незнакомец настойчиво призывал женщину последовать за ним. Надежда согласилась и поднялась с постели. Босая и в одной ночной пижаме больная неуверенно сделала первые шаги. Это доставило ей облегчение, и ноги сами понесли вперёд. Незнакомец повёл женщину к соседнему дому, даже не оборачиваясь проверить, следуют за ним или нет. Надежда покорно следовала, даже не задумываясь, куда она идёт. Войдя во двор, незнакомец ещё раз махнул рукой и скрылся в глубине дома, оставив женщину одну. Из дома раздались громкие голоса, перерастающие в крик. Высоким фальцетом кто – то спрашивал кого – то о чем – то важном. Этот кто – то вначале отказывался говорить, а затем заходился в истерике. Из дома доносились глухие удары и звуки падающих тел. Всё происходящее в доме, напоминало Надежде средневековые пытки, так как после серии ударов, кто – то начал рассказывать всё подряд. До женщины доносились обрывки отдельных фраз, но среди этой звуковой какофонии слова: «Да здравствует товарищ Сталин!», слышались неоднократно и отчётливо. Надежде стало интересно, и она вошла в дом. Перед незнакомцем на прикрученном табурете безвольно сидел мужчина с низкоопушенной головой. Запущенный внешний вид мужчины свидетельствовал о его сломленной воле и безразличном отношении к дальнейшей судьбе. Незнакомец наотмашь бил его по лицу, требуя при этом от мужчины всей правды. То, что она находится при допросе, Надежда поняла сразу. Только кто эти люди и что они ей демонстрируют, женщина никак не могла понять.
--Товарищ Косицин, я уже всё рассказал, оставьте меня, пожалуйста, в покое, - умолял незнакомца мужчина.
--Нет, Фролов, ещё не всё. Это только цветочки, а ягодки будут потом. Или Ягоде будет потом? – довольный своим каламбуром, Косицин размял папиросу, чиркнул спичкой и закурил. Надежда в недоумении смотрела на присутствующих. Она явно чувствовала запах крепкого табака, видела даже струйку дыма, исходящую от тлеющей папиросы, однако сама при этом оставалась незаметной. Наблюдая со стороны за происходящим, женщина сама становилась участником разворачивающейся трагедии.
Тем временем фигуры находившихся в комнате мужчин стали прозрачными, и вскоре исчезли, а вместо них в комнате появилась компания пьяных женщин, во всё горло орущих попурри народных песен. Женщин было трое, и вели они себя очень развязно, позволяю себе «крепкие высказывания». Девичник продолжался давно, и все участницы были на подпитии. Просто сервированный стол поражал изобилием бутылок со спиртным – для трёх женщин такое количество было многовато. Женщины кого – то ждали, и этим «кем – то», как из разговора поняла Надежда, был Косицин. Особенно переживала по поводу отсутствия кавалера одна из женщин – пышногрудая блондинка в цветастом сарафане. Накрученные на бигуди локоны нежно обрамляли её голову, ярко накрашенные губы алым пятном краснели на фоне бледного лица.
--Что – то Коленька задерживается, - причитала женщина, еле сдерживая пьяные слёзы.
--Да брось ты, Катька, скоро появится твой благоверный, - успокаивала её худая подруга, - На ответственной работе он, понимаешь?
--Да я то понимаю, только почему так долго? – продолжала канючить Катька, - А может он никогда больше не придёт?
--Ну, ты даёшь, милая, как это не придёт? – неунималась подруга, - Ведь это же его дом! Он тебе русским языком сказал – развлекайтесь, ждите, после работы сразу е примчу!
--Всё равно обидно, - хныкала пышногрудая блондинка, при этом не забывая подливать себе в рюмку вина. Тощая подруга тоже не отставала, усердно разминаясь марочным портвейном. Третья женщина, высокого роста шатенка, стояла у радиолы и со скучающим видом перебирала пластинки.
--Хоть и дура ты Катька, а всё равно тебе везёт, - неожиданно произнесла она.
--Чего это я дура? – возмутилась блондинка, - На себя посмотри, сама такая!
--Дура, дура, а жениха отхватила видного. Мне б такого! – завистливо произнесла шатенка.
--Ты чё, Нинка, завидуешь, что – ли? – ехидно протянула тощая подруга.
--Не завидую, а зло берёт, одним так всё, другим – ничего! – с обидой произнесла шатенка, которую как оказалось, звали Нинкой. Надежда смотрела за всем происходящим и ничего не понимала – кто эти женщины, и чего они хотят? И кто разрешил им находиться в соседском доме, когда ключи от него находятся у Надежды? Незнакомые женщины продолжали вести свою скучную беседу, явно не замечая присутствия посторонней. В это время из воздуха материализовалась мужская фигура. Надежда узнала его - это был Косицин, который минуту назад допрашивал арестованного. При виде материализовавшейся фигуры, женщины обрадовано захлопали в ладоши.
--Наконец – то будет праздник! – восторженно кричали они, разливая по рюмкам портвейн.
--Что ты капаешь в рюмку? – разорялся Косицин, - Стакан мне наливай, да пополней!
Косицин по - прежнему был в полувоенном френче, перетянутом портупеей и с майорскими погонами на плечах. Майор был мертвецки пьян, и только появившись, сразу – же полез к Катьке целоваться. Вдоволь насытившись поцелуями, Косицин опрокинул в себя стакан вина, словно это был не крепкий портвейн, а простая вода. Вместо закуски он опять поцеловал женщину в губы. Та хотела кокетливо уклониться, однако это не оставило его. Огромными ручищами он заключил женщину в охапку и крепко сдавил её тело.
--Ты это чего, игнорировать меня вздумала? – пьяно рявкнул он, - А то смотри у меня, доиграешься, как врага народа в расход пущу! Поставлю к стенке – и пиф-паф!
Косицин изобразил пальцами пистолет, и направил его в сторону Катьки. Женщина не на шутку перепугалась и растерянно захлопала ресницами.
--Ну что ты, Коленька, что ты, милый, ты же самый любимый на свете чекист! – пролепетала она.
--То – то же, смотри у меня, - речь майора становилась бессвязной, глаза затянулись паволокой. Закурив папиросу, Косицин присел на краешек стула.
--А ну, девки, все ко мне, - пьяно приказал он. Второй раз приглашать не пришлось – в мгновение ока, подруги, все втроем, удобно устроились у майора на коленях.
--Ух, мои хорошие, ух – мои красавицы! – пьяно бормотал он, - Ух сейчас развлечёмся на славу. Катька, а ты, почему отдаляешься?
Женщина явно ревновала Косицина к остальным, и готова была растерзать всех остальных. Но подруги не обращали на Катьку никакого внимания – раз майор госбезопасности велел к нему, значить надо выполнять! Игриво, они обнимали чужого мужика, при этом пытаясь его обласкать. Катькины нервы не выдержали: улучив момент, она выхватила из кобуры майора пистолет, умелым движением руки взвела и выстрелила в грудь Косицину. Всё это произошло мгновенно, в считанные доли секунды, так, что никто даже опомниться не успел. Следующим выстрелом Катька разнесла голову основной своей обидчице – Нинке. Уж больно та назойливо приставала к её кавалеру! Третьей была очередь тощей подруги – пуля попала ей прямо в сердце. Из всех троих жив ещё оставался Косицин. Со словами: «Прости, милый», - Катька произвела контрольный выстрел. Майор захрипел и затих. Не знали бабы, да и не могли знать, что в юности Катька посещала кружок ОСВИАХИМа, и имела разряд по пулевой стрельбе. Судя по всему, и Косицин об этой истории биографии, не знал ничего. Катька приставила пистолет к виску и нажала спусковой крючок.
Надежда в оцепенении наблюдала за всем происходящим. Разыгравшаяся на её глазах драма, была до такой степени реальной, что она даже слышала запах пороха и женских духов. Надежда видела кровь, искорёженные тела, заевшую на патефоне пластинку, недопитое вино и многие другие мелочи, свидетельствовавшие о подлинности произошедшего, однако отдавала себе отчёт, что всё это сон, вызванный болезнью. Женщина поняла, что оставаться ей здесь незачем, и она поспешила домой. Также беспрепятственно, как и ходила, Надежда вернулась к своей постели, легла и укаталась в одеяло. Её отсутствия никто не заметил. Да и было – ли оно вообще?
Трагическая цепочка
--Очень хорошо, что Вы к нам зашли, - не удивился визиту гостя Нахрапов, - Мы как раз подводим итог проделанной работы, и я уже собирался Вам звонить. А что у Вас произошло?
--Завтра приезжает продавец дома для оформления сделки, и мне надо быть готовым к разговору, - ровным голосом произнёс Харатишвили, - Чем Вы меня порадуете?
--Радовать Вас, Вахтанг Александрович, абсолютно нечем, за исключением цепочки кровавых событий, произошедших в интересующем Вас доме, - ответил на вопрос частный детектив. Бобров и Римма Эдуардовна, соглашаясь с ним, кивнули головами. Харатишвили удивлённо поднял брови:
--Какой ещё кровавой цепочки? Вообще, честно говоря, когда Вы мне рассказывали о всех этих страстях, я думал, что это плод Вашего воображения. Так часто бывает – человек, увлечясь каким – то делом, выдаёт воображаемое за действительное, - Харатишвили не усидел на месте, поднялся с кресла и зашагал по кабинету, - Но теперь вижу, что это не игра, и у Вас что – то есть для меня.
--Вахтанг Александрович, мы поднимали архив и изучали судьбу этого дома, и со всем, с чем не встречались, носило трагическую окраску, - для удобства разговора, частный детектив также поднялся со своего места, - Каждые двенадцать лет гибнут жильцы дома. Если не принимать во внимание старуху – а она умерла естественной смертью, то после девяносто шестого года должна наступить очередь кого – то из Вас – то ли продавца, то ли покупателя. А это заставляет задуматься.
--Вот как? Интересно. А ну – ка расскажите мне поподробнее, - попросил клиент.
Свои видения частный детектив решил выдать за реальные факты, так как другой альтернативы не было. Рассказ должен был получиться последовательным и логичным, а проверить подлинность, заказчик всё – равно не сможет.
--В тысячу девятьсот двадцать четвёртом году от рук чекистов в доме погибает младший статский советник Инокешин. Позже, чекисты расстреливают и его жену. Дом отдают для проживания некому Фролову, который ровно через двенадцать лет уличён в антисоветской деятельности и шпионаже в пользу капиталистических стран. Приговор суров и однозначен – расстрел. Далее следует пробел, нам ещё не удалось установить кто жил в доме в период с 1936 года по 1948, но вот потом дом достается парторгу военного завода Шаповалову. Это был успешный руководитель, и пользовался весомой поддержкой не только в Киеве, но и в Москве. Но в шестидесятом году Шаповалов что – то напортачил, из – за чего произошла страшная трагедия на Байконуре, и сердце бедолаги не выдержало – остановилось. Дом по Щедринской, 12 долго не пустовал, и был отдан ведущему конструктору того – же завода, Степану Ефимовичу Соболяку с семьёй. Ровно через двенадцать лет у него случились неприятности – хотел выехать в Израиль, но из – за высокой должности и допуска к секретной информации, попал в отказники, а заодно и под пресс карательной машины, КГБ. Не знаю точно, в чём его обвиняли, но довели мужика до самоубийства – в 1972 году Соболяк Степан Ефимович повесился. В это время его жена, Прасковья Семёновна, уже начала сходить с ума, так как оставшись одна без средств к существованию, да ещё с малолетним сыном на руках, испытала не мало горя, что и повлияло на её рассудок. Андрей, сын Прасковьи Семёновны и Степана Ефимовича, в 1983 году ушёл служить в армию, попал в Афганистан и в 1984 году погиб. Обратите внимание, ровно через двенадцать лет после смерти отца! Прасковья Семёновна вообще слегла, и для ухода за больной, в доме поселился её брат – Гаврилов Пётр Семёнович с женой Раисой и сыном Игнатом. Двенадцать лет безбедного существования в доме № 12, к тому времени по улице Солнечной, которую переименовали с Щедринской, и в 1996 году – авиакатастрофа, трагически завершившая жизнь четы Гавриловых. А это уже не совпадение, а чёткая закономерность – ровно двенадцать лет. И сейчас та же участь ждёт очередного жильца, так как баба Прасковья умерла от старости, и её в расчёт можно не брать. Вот, пожалуй, в двух словах и всё о судьбе жильцов дома номер двенадцать, - подвёл итог частный детектив Нахрапов. Пока он вёл своё повествование, присутствующие, молча, слушали его. Даже Харатишвили присел на кресло, и хмурил свои густые брови. Бобров удивлялся складности рассказа шефа, который сумел из разрозненных фактов, сложить целостную картинку. Римма Эдуардовна с восхищением взирала на своего однокурсника не только в качестве слушателя, но и человека, питающего определённые чувства к нему. Недовольным оставался заказчик.
--Получается, что зря я потратил столько сил и средств, а в результате мне советуют отказаться от покупки? – сердито проворчал он.
--Вахтанг Александрович, это Вам решать, покупать дом или нет, мы Вам изложили только цепочку трагических событий. Поэтому, последнее слово остаётся за Вами, и здесь мы не советчики, - словно оправдываясь, произнёс Нахрапов.
--Да, ещё мы ожидаем ответы с Центрального и областного архивов, чтобы восполнить пробелы в этой грустной истории, и я так думаю, что сегодня – завтра будем иметь полное представление о доме номер двенадцать, - не выдержала Римма Эдуардовна и вмешалась в разговор.
--Это всё хорошо, но как мне быть? – наивно спросил Харатишвили, - Ведь коллеги и друзья, если узнают, что из – за каких –то суеверий я отказался от выгодного предложения, меня засмеют! Просто будут пальцами тыкать в мою сторону, за спиной языки показывать! Скажут, Харатишвили совсем умом тронулся, понаслушавшись бабских сплетен. Извините, это я не в Ваш адрес, - заказчик посмотрел в сторону Риммы.
--Ну, знаете, что скажут, что не скажут – не им жить в этом доме, а лишний раз испытывать судьбу не стоит, как того – бы не хотелось! – философски произнёс Нахрапов.
--Ладно, оставим пока этот вопрос открытым, - согласился Вахтанг Александрович, - Я бы хотел попросить Вас поприсутствовать при этой сделке, если решусь на неё. Так, ничего особенного, просто для обеспечения моей безопасности. Договорились?
--Мы не против, - согласился частный детектив, - Во сколько и где?
--В двенадцать в агентстве недвижимости, - клиент уточнил место и время встречи.
--Вахтанг Александрович, а когда Игнат приезжает? – неожиданно задала вопрос Римма Эдуардовна.
--Не знаю, то ли сегодня вечером, то ли завтра утром, а что? – ответил Харатишвили.
--Да ничего особенного, просто хотелось с ним пообщаться, может он ещё что – то знает о истории дома, - предположила женщина.
--Так он Вам и скажет, - с иронией ответил клиент, - Ему дом продать надо, так он что, страшилки о нём рассказывать будет?
--Да, в этом Вы правы, - согласилась с ним Римма, А как с ним связаться?
Харатишвили достал мобильный телефон и порылся в его записной книжке.
--Вот его номер, он сегодня звонил по нему, - клиент продиктовал номер мобильного телефона Игната, - Ну, теперь всего хорошего, до завтра.
--До завтра, - в унисон произнесли присутствующие.
После ухода заказчика, в кабинете частных детективов нависла тишина.
--А что это ты надумала пообщаться с Игнатом? – обращаясь к Римме, нарушил её первым Нахрапов.
--Да не пообщаться, а защитить, - поправила его Римма.
--Защитить? Кого и от кого? – не понял частный детектив. Бобров так же не мог уловить женскую логику.
--Эх, какие Вы бестолковые, - возмутилась Римма Эдуардовна, - Сейчас на улице какое время года?
--Сентябрь, - в один голос ответили сыщики.
--А жильцы погибали в какой период времени? – последовал следующий вопрос.
--Осенью, в сентябре, - растерянно ответил Нахрапов.
--Правильно, в сентябре. Значит, если следовать твоей логике, следующая жертва должна быть в сентябре этого года. Правильно? – уточнила Римма.
--Правильно, - снова в унисон ответили детективы.
--Игнат последний представитель жильцов дома номер 12, значить, или он, или кто – то, должен погибнуть в сентябре. Сегодня 28 число, осталось два дня. И если за эти два дня никто не погибнет, значит, нарушится двенадцатилетний цикл. Поняли, наконец – то? – привела свои доводы Римма.
До сознания сыщиков дошло, что Игнату и впрямь может угрожать опасность, и он нуждался в защите.
--Звони быстро ему, - приказал Боброву Нахрапов, - И договаривайся о встрече. Нет, лучше узнай, когда он приедет и где остановиться. Так будет проще его найти.
Николай принялся выполнять распоряжение шефа. На вызов никто долго не отвечал, но затем сняли трубку.
--Слушаю Вас, - на том конце провода, раздался моложавый голос.
--Алло, это Игнат? – вместо приветствия спросил Бобров.
--Да, это я. А кто его спрашивает? – вопросом на вопрос ответил Игнат.
--Игнат, это Вас беспокоят из частного детективного агентства Нахрапова. Моя фамилия Бобров, - представился невидимому собеседнику помощник детектива, - Игнат, нам очень нужно с Вами встретиться. Не беспокойтесь, ничего страшного нет, просто необходимо уточнить кое – какие подробности по поводу завтрашней сделки. Ещё раз прошу извинения, но где Вы остановитесь и когда можно с Вами встретиться?
На том конце провода возникла тишина, а затем тот же голос недовольно произнёс:
--Вы что, с меня деньги вымогать вздумали?
--Да что Вы такое говорите, какие деньги? – не понял Бобров.
--Простые – зелёные. Я завтра продам дом, а Вы хотите долю получить? – видать Игнат не отдавал себе отчета, о чём говорит.
--Да бросьте Вы, кто же по телефону вымогает деньги? Если бы это было так, то навряд – ли мы бы сегодня заявляли о себе. Подъехали бы завтра, незаметно похитили Вас, и дело с концом. Можете перезвонить своему покупателю, Вахтанг Александрович походатайствует о нас, - предложил собеседнику помощник детектива. На том конце провода опять помолчали, и после длительного раздумья Игнат произнёс:
--Я приеду завтра, в одиннадцать часов, останавливаться нигде не буду. Оформим у нотариуса документы, и сразу – же уеду обратно. Так что, если хотите встретиться, то завтра с одиннадцати до двенадцати в агентстве недвижимости.
--Хорошо, договорились. Завтра в одиннадцать мы будем Вас ждать в агентстве недвижимости, - подтвердил место и время встречи Бобров.
--А он не сильно контактный, - помощник детектива произнёс эту фразу для Риммы и Нахрапова, - Слишком подозрительно отнёсся к предложению о встрече. Но в конце концов – согласился.
--А как же он ещё должен был отнестись к такому предложению? – удивилась Римма, - У него завтра сделка на сотни тысяч долларов, а тут ему звонят и предлагают встретиться по поводу купли – продажи дома. Естественно, что у любого человека возникнет подозрение в благонамеренности такого предложения. Так что правильно, что Игнат состорожничал, назначив встречу в многолюдном месте. В агентстве недвижимости до него и настоящие рекетёры не дотянутся. Да и деньги он на руки не получит – для этих целей специально открывается транзитный счёт в банке.
Нахрапов был полностью с Риммой согласен.
--Так что, ждём завтрашнего дня? – поинтересовался Бобров.
--Да, больше ничего не остаётся делать, - согласился с ним частный детектив.
--Тогда, можно я возьму машину, съезжу, проведаю Надежду? – спросил шефа помощник.
--Да, конечно, конечно, поезжай, да купи по дороге чего нибудь, например, фруктов. Это больной знаешь, как поможет, - разрешил использовать машину Нахрапов.
--И от нас передай скорейшего выздоровления, - попросила Римма.
--Обязательно передам, - обрадовался Николай, - И цветов куплю, и конфет и фруктов!
--Давай, уже, езжай, - выпроводил счастливого Боброва частный детектив, - Ну, а у нас какие планы?
Этот вопрос предназначался Римме Эдуардовне. Женщина лукаво прищурила глаза, и шутливо произнесла:
--Самые грандиозные!
Своим ответом она поставила сыщика в неловкое положение.
Выздоровление
Приехав к Надежде, Бобров узнал от её родителей, что больной стало лучше и её состояние пошло на поправку. Эта новость очень обрадовала помощника детектива, и он был готов запрыгать от восторга. Её отец объяснил Николаю, что жар спал, а слабость прошла, и Надежда сегодня самостоятельно поднималась с постели и ходила по комнате. Приходил врач, но определить, что с ней и какой диагноз, так и не смог, констатировав только факт переутомления. Николай попросил разрешения посидеть возле больной, её отец провёл его в комнату Надежды. Осторожно присев на краешек кресла, Бобров старался не подавать ни звука, чтобы не нарушить покой молодой женщины. Затаив дыхание, он с восторгом смотрел на неё – в Надежде ему нравилось всё, как внешность, так и манера поведения и воспитание. Про себя Николай благодарил судьбу за то, что она ему даровала встречу с такой замечательной женщиной, как Надежда. И ещё Бобров понимал, что с каждым днём чувство симпатии, перерастала в нечто большее, всё более и более усиливая влечение к ней. Мысли его постоянно были заняты Надеждой, и Николая всё время тянуло к ней.
--Влюбился, как мальчишка, - думал он про себя, однако эти мысли доставляли ему наслаждение, и он не гнал их прочь. И вот теперь, оставшись наедине с любимой женщиной, Бобров был готов охранять её покой и оберегать от всякого рода неприятностей. За сегодня Николай второй раз был в доме Надежды, и теперь у него имелась возможность осмотреть его. Аккуратная и уютная комната, со вкусом меблированная, а самое главное, не загромождённая. Несмотря на присутствие кровати, шифоньера, трюмо и комода, места в комнате ещё было достаточно, для того, чтобы там установить теннисный стол и проводить местные чемпионаты. Ничего лишнего в этой комнате не было, что указывало на рациональный характер её хозяйки. Николай, сидя на кресле и сжимая букет нежных астр, умилённо смотрел на спящую красавицу.
Почувствовав сквозь сон на себе посторонний взгляд, больная зашевелилась под одеялом и открыла глаза. Её длинные ресницы удивленно захлопали, а тёмные брови выписали вопросительную дугу.
--Николай? А как ты здесь…, - хотела задать вопрос Надежда, но Бобров быстро пересел на её кровать и приложил палец к губам, призывая сохранять молчание и не задавать лишних вопросов. Но женщина не послушала его:
--Это не сон? Ты и вправду здесь? Мне это не кажется?
--Не кажется, не кажется, - шёпотом ответил помощник детектива, - Помолчи, тебе ещё нельзя напрягаться.
--Как это нельзя, когда…., - Надежда засмущалась, и не закончила свою фразу. Но про себя Бобров продолжил её мысль:
--Когда любимый человек рядом!
И тоже зарделся, словно девушка на выданьи. Они поняли друг друга без слов, которые в этой ситуации совершенно были не к чему.
--Это тебе, с выздоровлением! – Николай торжественно протянул ей букет осенних цветов, - Мой шеф и его подружка Римма тоже желают тебе скорейшего выздоровления!
Надежда, молча, кивнула головой, взяла протянутый букет, и радостно заулыбалась.
--Спасибо, - скромно произнесла она, насытившись нежным запахом астр.
Николай нежно взял её ладонь в свои руки – пальцы Надежды были холодные, словно лёд, однако он решил своим дыханием отогреть их. Женщина не противилась, разрешая Боброву дышать на свои руки, которые вскоре потеплели.
--Вот теперь я вижу, что дела идут на поправку! – радостно произнёс он.
--Конечно, сколько можно болеть – пора и честь знать, - весело ответила Надежда, - А как у тебя дела?
--Не хочу утомлять тебя своими делами, вот когда выздоровеешь, тогда всё и расскажу, а пока ты ещё болеешь, тебе лишнего знать не надо, - назидательно произнёс Николай.
--Расскажи, расскажи, - закапризничала Надежда, требуя от Боброва посвятить её в курс дела.
--Нет, дорогая, не сейчас, - Николай не заметил, как у него вырвалось это слово. Надежда внимательно посмотрела на него. В её глазах застыл немой вопрос:
--А что ты имел ввиду под словом дорогая?
Бобров смутился в очередной раз, так как не знал, как объяснить Надежде, кем она для него теперь стала. Вместо объяснений, помощник детектива нежно поцеловал её руку. Теперь смутиться пришлось Надежде. Они смотрели друг другу в глаза и вели немой диалог.
--Ты без меня скучал? – спрашивала Надежда.
--Очень, - отвечал глазами Бобров.
--И я по тебе тоже скучала, произносила она.
--Я очень переживал за тебя, - откровенничал он.
--Я знаю, я чувствовала это, - также безсловно говорила она, при этом крепко сжимая его руку. Так продолжалось долго, почти целую вечность – встреча двух влюблённых сердец была пылкой и горячей. Учащенное сердцебиение выдавало радость обоих. Но вслух об этом никто не произнес, ни слова. Надежда поправила подушки и приняла сидячее положение, удобно облокотившись спиной на спинку кровати.
--А мне такие кошмары снились, прямо жуть, - вдруг произнесла она.
--Да ну их, кошмары, уже всё позади, - успокаивал женщину Бобров.
--Нет, в самом деле, этот треклятый дом не давал мне покоя даже в бреду, - рассержено говорила Надежда.
--Вот как? – удивился Николай, - Чем это он мучил тебя?
--Да всяким. То баба Прасковья виделась, то её сын, а то ещё военный какой – то. Я даже запомнила его фамилию – Косицин, он вроде, тоже в этом доме жил, - рассказывала о своих злоключениях Надежда.
--Да, сильно ты попала под его влияние, но это уже всё позади. С завтрашнего дня у Вас будет новый сосед, и даст Бог, теперь всё будет в порядке, - обнадёживающе произнёс Николай.
--Завтра? – переспросила Надежда.
--Да, завтра, приезжает Игнат, и будет заключать с нашим клиентом сделку, - уточнил Бобров, - А история с домом теперь никому не нужна. Мы рассказали заказчику о том, как всё было, но выводов он не сделал, и решил дом купить. Поэтому наше расследование закончено, и всё это становиться историей.
--Жаль, - горестно произнесла больная, - А так интересно было заниматься этим.
--Зато я встретил тебя, - фраза сама по себе сорвалась с языка Боброва, хотя он сам этого не желал.
--А я тебя, - пряча глаза, произнесла Надежда. Опять образовалась пауза, пока женщина не вспомнила о своих видениях, и не стала пересказывать помощнику детектива о своих кошмарах. Её рассказ был настолько последовательным и логичным, что бредом назвать это никак было нельзя. Превосходная рассказчица, Надежда в деталях описывала обстановку того времени, в котором ей пришлось побывать, да так убедительно, что Бобров сам почувствовал себя участником той трагедии. Но этот вопрос сейчас его уже не волновал – дело сделано, гонорар отработан, самое время и о личной жизни подумать! Несдержав себя, Николай перебил рассказчицу нежным долгим поцелуем. Удивленная, она широко раскрытыми глазами смотрела на помощника частного детектива, однако поняв, что он поступает правильно, закрыла их, и ответила взаимностью.
Сделка
Игнат, продвинутый молодой человек, на модерновом байке и в яркой бондане на голове, припарковался возле агентства недвижимости, и теперь стоял, облокотившись об него и раскуривая трубку. О том, что это Игнат, сыщики догадались сразу, повинуясь какой – то внутренней интуиции, однако для пущей убедительности, решили проверить своё предположение.
--Игнат Гаврилов? – спросил Нахрапов, выходя из красного «Опеля» и подходя к байкеру.
--Ну, я, а что? – подозрительно спросил он.
--Частный детектив Нахрапов, Родион Романович, - представился сыщик, - А это мой коллега, Николай Иванович Бобров. Это мы Вам вчера звонили, хотели встретиться с Вами.
--А, рэкетиры, - насмешливо протянул Игнат, - Так Вы что – то сильно рано, договор мы только через час подписываем.
Несмотря на иронию молодого человека, частный детектив Нахрапов не оставлял своего намерения пообщаться с ним.
--Мы же объясняли, что если бы хотели заняться вымогательством, то не заявляли бы заранее о себе, - назидательно произнёс сыщик, - У нас вопрос другого плана, и связан он с Вашим домом.
--А что, что – то не в порядке? – всполошился Игнат.
--Да нет, с юридической точки зрения, всё в порядке – дом не заложен, и не под арестом, малолетние дети там не прописаны, так что он чист и готов к продаже. Дело в другом – в истории дома, - объяснил цель встречи Нахрапов.
--В истории? – удивился байкер, - Это интересно. А что в истории, или, что за история?
--Может нам будет удобнее поговорить не на улице, а где – то в кафе? – предложил частный детектив, - Здесь есть за углом одна неплохая кафешка, может там и посидим?
--Если угощаете, тогда идёт, - согласился Игнат, и словно оправдываясь, произнёс, - А то я знаете, на мели сейчас, тяжёлые времена испытываю.
--Ну, естественно, угощаем, насчёт денег не беспокойтесь, - успокоил молодого человека Бобров. Всё втроем они двинулись в сторону кафе, в котором в такое время посетителей практически не было, и можно было спокойно поговорить в уютной обстановке. Выбрав удобный столик и заказав три ароматных кофе, собеседники приступили к обсуждению насущной проблемы.
--Чем это мая скромная персона так заинтересовала Вас? – первым задал вопрос Игнат.
--Не Ваша персона, а история Вашего дома, - поправил молодого человека Нахрапов.
--А что за история с домом, что Вы такого себе понадумывали? – сразу взъерепенился Игнат.
--Понимаете, Игнат, по заданию Вашего контрагента – Харатишвили Вахтанга Александровича, мы занимались изучением истории приобретаемого дома, - стал вводить в курс дела Игната, частный детектив, - Провели кое – какое минирасследование, и с удивлением обнаружили о некой мистической связи между жильцами и самим домом. Мы понимаем, что некоторые вопросы для Вас будут не совсем удобными, но всё же мы обязаны их задать.
Игнат, молча, слушал частного детектива, лишь изредка хмуря брови. Бобров в этот разговор не вмешивался, ограничив себя лишь наблюдением за выражением лица молодого человека. От цепкого взгляда помощника детектива не мог утаиться тот факт, что Игнату знакома тёмная сторона всей этой истории. Тем не менее, Нахрапов продолжал:
--Скажите, Игнат, а Вы знали об аномальных явлениях, происходящих в Вашем доме?
Байкер внимательно посмотрел на частного детектива, но ничего не ответил.
--Во всяком случае, должны были знать, - предположил Нахрапов, - Ведь Ваша семья там проживала, если не ошибаюсь, с 1984 года?
--Зачем Вам это всё надо? – вопросом на вопрос ответил Игнат.
--Вообще – то, уже не зачем, но чтобы поставить окончательную точку в этом деле, желательно выслушать Ваше мнение, - разъяснил собеседнику свою задачу детектив Нахрапов. Игнат недоуменно передёрнул плечами:
--Охота Вам с этим возиться. Давайте условимся сразу – я с чем – то встречался в доме, с чем именно разобраться не смог. Теперь это всё в минувшем, и оно меня мало беспокоит, - сделал резкое заявление байкер.
--Понимаю, понимаю, - раздумчиво протянул Родион Романович, - Но всё – же, что Вы видели?
--Я же внятно сказал – закроем эту тему, - с раздражением бросил молодой человек.
--Да закрыть её не составляет труда, но вот по нашему мнению, Вас ожидает большая опасность, - заинтриговал собеседника Нахрапов.
--Какая ещё опасность? – недовольно произнёс Игнат.
--Понимаете, каждые двенадцать лет в доме происходят трагические события. Если не в самом доме, то по крайне мере с жильцами дома. Извините, как с Вашими родителями. Проходит ровно двенадцать лет, и в сентябре кого – то хоронят. Так было с Вашими близкими, так было и с людьми, ранее проживавшими в нём. Последними погибли Ваши родители, и теперь наступает очередь кого – то из правопреемников, - подробно изложил суть проблемы частный детектив. Игнат призадумался, переваривая услышанное.
--А баба Прасковья? – прозвучал его закономерный вопрос, - Она же умерла в этом году?
--Прасковья Семёновна умерла естественной смертью, от старости, поэтому эту трагедию в общий список заносить не стоит, - пояснил Нахрапов, - Сейчас конец сентября, и должно произойти что – то ужасное. И следующей жертвой можете оказаться именно Вы.
--Да идите Вы со своими сказками, знаете куда? – взорвался Игнат и резко вскочил из – за стола, - забиваете мне голову всякой дрянью. У меня больше нет ни времени, ни желания общаться с сумасшедшими детективами, а тем более выслушивать от них нелепый бред. Всё, ареведерчи.
Молодого человека никто удерживать не стал – это было бесполезно. Да и затея пообщаться с ним, тоже была не из лучших. На какой исход они надеялись, известно только им, да ещё и Римме Эдуардовне, как вдохновителю в жизнь этого предложения. Нахрапов взглянул на часы:
--О, осталось пятнадцать минут до назначенного времени. Пойдем, наверное, а то сейчас подъедет Харатишвили.
--Да шеф, наверное, пора выдвигаться, - согласился Бобров.
Подойдя к агентству недвижимости, сыщики увидели черный «Лексус», принадлежащий Вахтангу Александровичу. Их клиент уже был на месте, и покорно ожидал двенадцати часов. Харатишвили приехал не один, рядом с ним, на пассажирском сидении, находилась женщина, по всей вероятности жена их клиента. Увидев частных детективов, Вахтанг Александрович рукой пригласил их в машину. Детективы покорно повиновались.
--Ну что, есть какие новости? – после приветствия, спросил он.
--Пока никаких, всё по старому, - за двоих ответил Нахрапов.
--А эта процедура долго длится? – спросил Харатишвили.
--Сама процедура – нет, а вот подготовка документов, их печатание и всё такое прочее – много. Но Вам переживать нечего – Вам же документы готовило агентство недвижимости, значить они заранее подготовили всё, - частный детектив разъяснил клиенту порядок оформления договора. Сидевшая рядом с клиентом женщина, за всё время не произнесла ни слова.
--А согласие жены требуется? – снова поинтересовался Харатишвили.
--Обязательно, согласие жены при приобретение собственности обязательно, так того требуют нотариусы, - прозвучал ответ частного детектива.
--Ну что, может уже пора? – спросил Вахтанг Александрович, - Пойдёмте?
--Идём, - наконец – то вставил своё слово Бобров.
В помещении агентства недвижимости, их уже поджидали продавец, то есть Игнат Гаврилов, и менеджер агентства, который курировал данную сделку. Оформление договора купли – продажи дома заняло всего навсего пол – часа. Как и предполагал частный детектив, сотрудники агентства недвижимости заранее подготовили все необходимые документы, даже отдали их печататься, и продавцу – покупателю только оставалось рассчитаться между собой и подписать договор. Сыщики присутствовали, скорее всего, для статистики, чем для оказания реальной помощи – менеджер агентства прекрасно справлялся со своей работой, и нареканий в его адрес не было. Нотариус, молодая женщина в строгих очках, разъяснила права и обязанности сторонам договора, спросила о расчёте и заверила сделку. С этого момента, Вахтанг Александрович Харатишвили, становился собственником дома по ул. Солнечной, бывшей Щедринской, 12. А Игнат Гаврилов должен был получить деньги на свой субсчёт, и выписаться из этого дома. Всё прошло гладко, как говорят в народе, без сучка и задоринки.
Сразу же, после окончания описанной выше процедуры, Вахтанг Александрович заторопился по своим неотложным делам, а Игнат засобирался в обратный путь. Гаврилов гордо подошёл к своему мотоциклу и лихо завёл его. Помахав присутствующим на прощание рукой, молодой байкер резко крутанул ручку газа. Тяжёлый мотоцикл стал на дыбы и понесся вперёд на заднем колесе. Игнат на полную выжимал ручку газа, красуясь своей лихой ездой перед присутствующими. Однако, не рассчитав свои силы и возможности тяжёлого мотоцикла, молодой байкер сильно переиграл с перегазовкой. Да ещё задним колесом байк вскочил в одну из ям, в изобилии укрывающие городские дороги. Это была роковая ошибка Игната Гаврилова. Мотоцикл бросило в сторону и он, буквально вылетел на полосу встречного движения. Мгновение – и перекувыркнувшись через голову, Игнат оказался под колесами мощного «Лэнд Ровера», который аж подбросило при наезде на препятствие. Раздался пронзительный крик, и резко заскрипели тормоза, но это уже не могло изменить ситуацию в обратную сторону. Распластавшееся тело Игната застряло под колёсами тяжёлого автомобиля, и не подавало никаких признаков жизни. Всё это происходило на глазах многих людей, в том числе сыщиков и их клиента, однако помочь молодому человеку уже никто не мог. В каком – то оцепенении они смотрели на то, что осталось от молодого, полного амбиций юноши, так беспечно распорядившегося своей судьбой. Вдали раздались сирены «скорой помощи» и гаишных автомобилей.
--Надеюсь, что в 2020 году, проклятие дома исчерпает себя, - только и произнёс детектив Нахрапов.
--До две тысячи двадцатого ещё дожить надо, - грустно ответил клиент.
Вместо эпилога
Нахрапов, Бобров и Римма Эдуардовна приехали навестить больную. Надежде уже стало намного легче, особенно после вчерашнего визита Николая, и она была в состоянии принять гостей. Лёгкий румянец покрывал щёки больной, а лицо было подвергнуто лёгкому макияжу. От былой болезни не осталось и следа.
--Ой, а что – же Вы не предупредили, что едете? – суетилась вокруг стола хозяйка, - Я бы быстренько что – нибудь приготовила – бы.
--А мы специально не сообщили о своём визите, чтобы Вам поменьше хлопот доставлять, - за всех ответил Нахрапов, но его перебила Римма Эдуардовна, - Николай говорил нам, что дела Ваши пошли на поправку? Как Вы сейчас себя чувствуете?
--Спасибо, всё уже позади, сейчас хорошо себя чувствую, а вообще было страшно, - откровенно призналась Надежда, - Как будто всё было не со мной – чертовщина разная лезла в голову, видения какие - то непонятные, в общем, натерпелась я за эти два дня.
--Может, Вы приляжете, а я сама здесь подсуечусь? – позаботилась о больной Римма Эдуардовна.
--Да нет, что Вы, как так можно? – удивилась Надежда, покрывая скатертью стол, - Я сама, всё сама. Вы мои гости, и поэтому я позабочусь о Вас.
--Наденька, ничего не надо, тем более мы с собою угощения привезли. Вот, возьмите, - с этими словами частный детектив Нахрапов протянул хозяйке пакет с фруктами и сладостями, - Это чтобы Вы побыстрее выздоравливали!
Надежда вскипятила чайник, заварила свежий зелёный чай, вымыла и выложила фрукты в хрустальную вазу в форме ладьи.
--Ну вот, давайте пить чай, - она пригласила гостей к столу, - А пока будем чаёвничать, Вы мне всё расскажите, договорились?
--Ну, раз дела пошли на поправку, тогда расскажем, - взял на себя инициативу Николай.
--Кто начнёт? – поинтересовался у присутствующих Нахрапов.
--Наверное, я, - первая согласилась Надежда.
--Как Вы? – не поняли коллеги.
--Да пока я болела, привиделась мне всякая всячина, - с готовностью ответила Надежда, - Я Николаю уже рассказывала, только переживала, что Вы будете смеяться надо мною.
--Нет, что Вы? Расскажите, что Вы видели, - успокаивал молодую женщину частный детектив. Надежда набралась храбрости и вмиг выпалила историю гибели Косицина, которая привиделась ей в бреду. На удивление рассказчицы, никто над ней не подтрунивал, а наоборот, все слушали очень внимательно. По окончанию своего изложения, Надежда перевела дух, и произнесла:
--Вот, в принципе и всё, что мне привиделось. Хотите, считайте меня сумасшедшей, хотите – нет, но это событие было настолько реальным, что я сама поверила в его очевидность.
--А вот и недостающее звено в нашей цепочке трагических событий, - удовлетворённо потёр руки частный детектив.
--И самое главное, - в разговор вступила Римма Эдуардовна, - Косицин – это реальный персонаж, а не вымышленный. Я сегодня получила ответы из архива, плюс «порылась» немного в интернете, и получила сведения о том, что в период с 1936 года по 1948 в доме проживал некто Косицин, сотрудник НКВД, который, кстати, изобличил своего предшественника Фролова в шпионаже и измене Родине. А так всё совпадает. Так что, Надежда, Ваши видения не лишены оснований, и Косицин, в самом деле, погиб в этом доме, как указано в документах «при невыясненных обстоятельствах».
--Да, ну и совпадение, - протянул Бобров, - Как же так получается, что по истечению стольких лет, Надежда смогла увидеть подробности трагедии в этом злосчастном доме?
--Трудно объяснить так сразу, - ответила Римма Эдуардовна, - Но это - же не единственный случай, который показал дом. Вспомните Афганистан, или парторга Шаповалова – дом порциями выдавал пережитые в нём трагедии, подталкивая нас к нужному направлению. Но, это ещё не всё. Мы не до конца разобрались в причинах такой жестокости, здесь разворачивались и иные кровавые события. С Вашего позволения я расскажу, что мне удалось «накопать» на эту тему?
Нахрапов, Бобров и Надежда согласились с предложением Риммы Эдуардовны, и приготовились внимательно слушать.
--Я начну издалека, аж с 1900 года, с самого начала прошлого века, собственно с того момента, когда был построен дом по ул. Щедринской, 12, - ровным голосом женщина начала своё повествование, - в то время, Российская империя неотвратимо приближается к революции. Экономический кризис 1900-1903 гг., неурожаи, террористические акции эсеров, банкеты либеральной интеллигенции с конституционными тостами сами по себе еще не означали революцию. Так было и в начале XVII века в связи с пресечением династии Рюриковичей, так произошло в феврале 1917 г. после окончательной дискредитации монархии, и в 1991 г. после упадка марксистской идеологии и развала СССР. Для традиционного сектора экономики одинаково болезненными оказались и промышленный подъем 90-х гг.. XIX века с его ускоренным ростом тяжелой промышленности за счет привлечения иностранного капитала и роста косвенного налогообложения, и экономический кризис 1900-03 гг.., пустивший по миру тысячи мелких предпринимателей, русско-японская война, и многие другие факторы. Понятно, что крупный капитал был таким же (если не большим) врагом, как и парализующие нормальную жизнь забастовщики под красным флагом.
Эпоха промышленного прогресса на рубеже XIX - XX вв. произвела подлинный переворот в строительстве. Появление новых строительных материалов (железобетон, металлоконструкции) и совершенствование строительной техники позволило использовать конструктивные и художественные приемы, эстетическое осмысление которых привело к утверждению стиля модерн. Модерн - название условное, возникшее в начале века для противопоставления традиционным архитектурным стилям. Для освещения залов и галерей устраивались большие витражи и фонари верхнего света. В жилых домах получили распространение эркеры — иногда в несколько этажей, а окнам придавалась различная конфигурация. Все эти нововведения резко изменили внешний вид зданий, придавая им индивидуальный архитектурный облик. Вот по таким канонам и строился дом по улице Щедринской, 12. А принадлежал он племяннику потомственного почётного гражданина, мануфактур-советника, действительного статского советника, кавалера, кандидата в выборные Московского биржевого общества, гласного Московской городской думы, директора правления Товарищества кожевенной и суконной мануфактур Алексея Бахрушина, Сергею Михайловичу Бахрушину.
Сергей Михайлович Бахрушин был личностью неординарной и непредсказуемой, всегда достигал поставленной цели, какой бы ценой за неё бы не пришлось платить, и поэтому строительство дома в стиле модерн, было для него делом престижа и показного благополучия. Место под строение выбирали наугад, не задумываясь о благоприятности его расположения. Работы велись авральными темпами, так как Бахрушин спешил справить своё новоселье до наступления холодов. При строительстве дома погибло два наёмных работника. Один, по неизвестной никому причине, ночью, находясь в недостроеенном здании, повесился, а другой, при покрытии крыши, не удержал равновесие и сорвался вниз. Однако, такие пустяки, как гибель наёмных рабочих, Бахрушина не интересовали, и он с прежним упорством, торопился закончить начатое дело. И вот уже красавиц – дом, сиял во всёй своёй роскоши и великолепии. Многочисленные посетители наведывались из города, чтобы осмотреть ранее не виданное чудо архитектуры. Толпы людей, со стороны, восхищались его чудными формами. Белым морским лайнером красовался дом среди окружающих его фруктовых садов. Сергей Михайлович Бахрушин справился со своей задачей – в середине сентября 1900 года, дом был готов. Оставалось только его освятить, и можно было вселяться. Но Бахрушин был укоренелым аттеистом, поэтому и слышать об освящении дома не хотел. Многочисленная семья Сергея Михайловича отпраздновала новоселье. Все они были довольны и счастливы. Но, к сжаление, радость их длилась недолго – прослышав о зажиточном мещанине, не пожалевшем огромной суммы денег на строительство, дом становится объектом посягательства нечистых на руку людей. Всего на протяжении одной недели, жильё Бахрушина дважды посещали злодеи, похитив при этом, в первом случае,- драгоценные украшения жены Сергея Михайловича, а во второй раз - домашнюю утварь – серебрянные подсвешники, канделябры и многое другое. Несмотря на постоянное присутствие в доме множества людей, преступников никто не обнаружил и впойманы они не были. Но это было только начало цепочки трагических событий, давших отсчёт потоку трагедий, в дальнейшем произошедших в доме. В ночь с пятницы на субботу, вся многичисленная семья Сергея Михайловича Бахрушина, в количестве двеннадцати персон, была вырезана, а дом ограблен. Долго длилось следствие по этому жестокому и кровавому делу, однако результатов не было ни каких. Многие обыватели в то время было склонны думать, что это грабёж. Что застигнутые хозяевами воры, вынуждены были пустить в ход ножи, превратив банальный грабёж в кровавое месиво. Более прогрессивные жители города полагали, что это дело рук реакционеров, так как несмотря на самодурство Сергея Михайловича и его заядлый аттеизм, он по своим политическим убеждением был ярким приверженцем монархии, постоянно критикуя действия всех политических сил, особенно радикальных. На рубеже XIX-XX вв.. организационно сложились основы почти всех партий, которые стали главными действующими лицами российской политической сцены, вплоть до 1920-х гг.. Поэтому врагов среди эссеров, анархистов и социал – демократов, у Сергея Михайловича Бахрушина было великое множество, и желать его смерти мог кто – угодно. Но Бахрушин – то ладно, а вот причём все остальные члены его семьи, они – то кому помешали? – обращаясь к аудитории, задала вопрос Римма Эдуардовна. Слушатели недоумённо пожали плечами.
--Этот факт остаётся загадкой, - сделала вывод она и продолжила, - А у простого народа было своё объяснение этому кровавому событию. Люди говорили, что место под строительство дома, было выбрано неудачно. Его воздвигли на месте заброшенного кладбища. Когда – то давно, там обосновался цыганский табор. Предание гласит, что вместе с табором там поселилась и цыганская ведьма, которая умела порчу навести на человека, или приворот содеять, вообщем, чёрной магией занималась. Немало она причинила зла местным жителям, за что и была покарана. «Чёрная» ведьма погибла трагически, от рук собственных сыновей, которые убили свою мать из – за денег. Душегубы скрылись, и поймать их не смогли. А старую цыганку похоронили за оградой местного кладбища. Там, где обычно хоронят самоубийц и тех, чья совесть при жизни была нечиста. Местные жители обходили это проклятое место стороной: мало ли что может привидеться на могиле ведьмы, умершей от рук собственных сыновей! Но время неумолимо двигалось вперёд, города разростались, и под строительство требовались новые земли. В округе поселялись новые люди, и вскоре, о всём случившемся, да и о самой ведьминой могиле, местные жители забыли. И вот, по истечению определённого времени, в самом начале двадцатого века, затеял стройку Сергей Михайлович Бахрушин. Фундамент новостройки вырос на том самом месте, где нашла свой последний приют цыганская колдунья. Строители не позаботились о том, чтобы основательно расчистить местность, где собирались возводить дом. Таким образом останки покойной ведьмы были в прямом смысле слова вмурованы в цементное основание новостройки. Вот тогда-то и начали происходить необъяснимые, с точки зрения здравомыслящего человека, и трагические события с жильцами дома. В начале, поговаривали, что каждую ночь в особняке, были слышны звуки играющего органа, плач младенцев, крики о помощи и жуткий скрежет когтей. Местные жители считали, что таким образом дух цыганской ведьмы, чья могила находится на том самом месте, где был заложен фундамент дома, мстит живым за то, что потревожили ее покой. И в гибели семьи Бахрушина, виновной считали ведьму, что именно она, таким кровавым способом отомстила за нарушенный покой, - Римма Эдуардовна прервала свой рассказ, чтобы промочить горло, уже остывшим чаем. В комнате образовалась тишина. Сыщики без зримых эмоций выслушивали повествование, Надежда – же, вся в напряжении и подвергшись томительному ожиданию продолжения рассказа, словно в оцепенении застыла на своём месте. Бобров незаметно положил свою руку на её, и молодая женщина благодарно кивнула головой.
--А дальше, что? – спросила она у рассказчицы.
--А дальше, почти всё, Вы уже знаете, - ответила Римма Эдуардовна, - Дом после Бахрушина достался некому Ерофееву, его дальнему родственнику, но и тот был ограблен и убит через двеннадцать лет. Итак, всё это время, вплоть до вчерашнего дня. Ни разу цепочка не прерывалась, каждые двеннадцать лет, кто – то погибал.
--Но почему именно двеннадцать? – неудержалась и задала вопрос Надежда.
--Не знаю, - честно призналась Римма, - Может, от количества первых жертв, а может и цикл какой магический существует, точного ответа на этот вопрос нет.
--А что же сделать, чтобы это всё прекратилось? – не унимаклась заинтересованная Надежда.
--Ну, наверное, в первую очередь, дом освятить надо, молебен по усопшим отслужить, ведь, они по сути все были аттеисты, а это лакомый кусочек для нечистой силы. Вот нечистая сила и позволяет себе творить в доме свои шабаши, - предположила Римма Эдуардовна. С ней согласился Нахрапов:
-- В этом доме действительно происходит что – то аномальное, а в последнее время оно активизировалось ещё сильней. Мне, как верующему человеку понятно, что это проявление духовного мира, но с отрицательной стороны, так как на этом месте, строить дом было нельзя. Кладбище всегда считалось особым, святым местом, где люди находят свой последний приют. Бахрушин проявил неуважение к почившим и тем самым спровоцировал возникновение аномалий со стороны негативной энергетики. Ведь всем было известно, что на том месте, где возведен дом, хоронили висельников и ведьм. Он пркрасно знал, но ничего не предпринял, чтобы этой стройки не было. И вот, теперь мы видим результат бахвальства и самодурства.
После фразы частного детектива, все призадумались о сказанном. Действительно, такое объяснение этой мистической истории, с которой пришлось столкнуться присутствующим, как нельзя лучше обосновывало источник возникновения и существования аномалий. Тем более, что другого объяснения, у них не было. Ведь давно не секрет, что на заброшенных кладбищах разрывают могилы для новых несанкционированных захоронений, выпасают скот, воздвигают здания и дороги. Но в таких домах, долго никто не живёт. Причина одна — в домах происходили необъяснимые явления. Состояние кладбищ говорит о нравственном состоянии общества. Это закономерно, потому что память о конкретных людях, живших на земле, должна быть неприкасаемой.
--Но я всё равно не понимаю, почему именно нам дом демонстрировал свои тайны и секреты? – с неподдельной наивностью, обратилась ко всем присутствующим Надежда.
--Не знаю, Наденька, не знаю, - за всех ответила Римма Эдуардовна, - Среди нас нет специалистов в этой области, чтобы разгадать загадку и дать вразумительный ответ. Может, дому просто необходимо было выговориться, а мы оказались более поддатливыми восприятию, чем остальные. Ведь в доме, в последнее время, было немало посетителей, не так ли?
--Так, - согласилась Надежда, - И покупатели, и маклеры посещали его.
--Вот, и только нам открылась тайна дома, значит мы подвержены либо психокинезу, либо медиумизму. Что касается внетелесных восприятий, то они являются менее убедительным свидетельством в пользу жизни после смерти, и об этом можно сказать лишь то, что если осознанное знание при жизни может существовать отдельно от тела, то оно может в принципе и пережить смерть. Каждый, кто жил в доме № 12, имел что донести живым, и эта связь воплотилась через нас.
--Хорошо, - неожиданно в разговор вмешался помощник детектива, - Но почему именно дом стал проводником между миром живых и мёртвых.
--Тоже не знаю, - откровенно призналась Римма Эдуардовна, - Но вот вопрос о том, что будет с нами после смерти, волновал человечество всегда. Про встречи с призраками умерших написано множество книг и снято огромное количество фильмов. Известно, что привидения появляются в тех местах, где люди погибли или долго жили. Вот, я сейчас зачитаю Вам распечатку из Интернета, как раз по теме.
Римма Эдуардовна открыла свой изящный портфель, порылась в бумагах и достала две странички печатного текста.
--Вот, послушайте, может это хоть немного прояснит нашу ситуацию, - обратилась она к слушателям, и дождавшись тишины, зачитала текст, - Музеем стал Винчестер Мистери Хаус в Сан-Хосе. С этим зданием не связано никаких страшных историй, но это не мешает зарабатывать на нем большие деньги. Оно было построено Сарой Винчестер, вдовой Вильяма Винчестера - сына основателя империи по производству оружия. После смерти Вильяма экстрасенс сказал Саре, что души людей и животных, убитых из винчестера, будут мстить ей и ее потомкам. Единственный способ успокоить разбушевавшихся гостей из другого мира - начать строить для них большой дом. Пока он будет строиться, привидения не посмеют тревожить вдову. В 1884 году Сара переехала в Калифорнию и прибрела восьмикомнатный дом. Строительство началось... В течение 38 лет, до самой смерти вдовы в 1922 году, работы велись круглосуточно 365 дней в году. На момент кончины Сары в доме было 160 комнат в различной стадии завершенности. Считается, что за эти 38 лет были построены и разрушены более 600 комнат. Каждую ночь Сара "советовалась" с духами по поводу строительства. В результате в доме появилось много странных вещей - например, двери, за которыми нет прохода, или лестницы, заканчивающиеся тупиками. В Мистери Хаус 10 000 окон и 47 каминов. Сара считала число 13 магическим. Количество многих элементов дома соответствует этому числу. В 13-й ванной комнате 13 окон. В одной из раковин 13 сливных отверстий, а на главной лестнице 13 ступеней. Около подъездной дорожки растут 13 пальм. А свое завещание Сара разбила на 13 глав и подписала 13 раз. Около дома находится колокольня, попасть в которую можно только по приставной лестнице. При жизни Сары колокол звонил каждую ночь, ровно в 12 часов, созывая привидения. Через 2 часа звон колокола предлагал им разойтись. Когда Сара умерла, дом уже успел приобрести дурную славу. Строители разбежались, не закончив работу. Конечно, история этого дома смахивает на результат деятельности выжившей из ума миллионерши. Но недостатка в посетителях Винчестер Мистери Хаус никогда не испытывает.
--Понятно, - задумчиво протянул частный детектив Нахрапов, - Я могу предположить, что в доме № 12, стоящем на могиле ведьмы, душевного покоя человек не найдет. Там — недобрая аура, там поселилось Зло. А что касается привидений, то могу сказать одно – они существуют и мы сними воочию столкнулись. В наше время чаще всего привидениями становятся самоубийцы, в результате своей греховной деятельности вынужденные доотбывать свой срок в тонком теле. Количество самоубийств с каждым годом становится всё больше и больше, причём развитые страны становятся основными "поставщиками" в данной отрасли. Каждый должен помнить, что его жизнь дана ему Богом, и то, что он её сам испортил, ещё не является причиной для самоубийства. Человек должен честно принимать ответственность за последствия, которые в явной или скрытой форме приходят за его предыдущую деятельность. Законы кармы всё равно заставят нас прожить положенный срок, но в тонком теле мы не сможем исправлять свои ошибки, совершённые при жизни в грубом теле. Привидения не любят спокойствие и уравновешенность. Поэтому они выбирают такие места для жизни, где постоянно кипят людские страсти. Человеческие переживания - лучшая пища для привидения. Это кладбища, причём возраст кладбища не имеет значения. На новых кладбищах чаще хоронят, чаще плачут, переживают, одним словом, проявляют больше эмоций. Школы и места, где были школы, могут иметь огромный запас психической энергии и отпечатков очень эмоциональных событий в жизни детей, их родителей и преподавателей. Театры - это просто выставка человеческих чувств. Поля, где происходили сражения, или места преступлений. Исторические сооружения и памятники, особенно если в них водят экскурсии. Больницы тоже наполнены бурной и весьма насыщенной чувствами жизнью. А в нашем доме, на протяжении века, постоянно бушевали страсти – с самого момента его основания до сегодняшних дней, вот он и продемонстрировал нам видения.
«Круглый стол» подходил к концу. Все акценты были расставлены, все точки над «и» заняли своё место. Гнетущее чувство чего – то необъяснимомго, давлело над пристутсвующими.
--Да ладно, что мы всё о грустно, да о грустном, - произнёс Бобров, - Дело завершено и хватит о нём. Давайте погорим о жизни!
--О, разговор о жизни у нас затянется тоже на длительное время, а оно у меня сейчас – на вес золота. Мне пора и на работе показаться, - посмотрев на часы, ответила Римма, - Всё, спешу и убегаю.
--Я тебя подвезу, - предложил Нахрапов.
--Спасибо, - женщина приняла предложение частного детектива.
--А ты, Николай с нами, или как? – обратился к помощнику сыщик. Бобров и Надежда переглянулись между собой.
--Или как, - ответил Николай.
--Тогда всего хорошего, до встречи после выхлдных! – попрощались Римма и Родион Романович. Бобров и Надежда проводили их до ворот, подождали пока гости отъедут и помахав на прощание руками, вернулись в дом.
--Ну, здравствуй, дорогая! – нежно прошептал Бобров.
--Здравствуй, милый, - в тон ему ответила Надежда.