Граненый стакан в руке Павло Ильича дрожал, то и дело норовя выпрыгнуть и поскакать по столу, бодрой походкой юного пионера. К своему неизбежному концу. В очередной раз, преодолев отчаянное сопротивление «дитя рабочих», сторож окунул поседевшие усы в источник все ближе подводивший его к желанному забытью.
Лампочка, висевшая на мумифицированном изолентой проводе и обыкновенно не привлекавшая особого внимания Ильича, неожиданно предстала яркой звездой на полотне закопченного потолка сторожки. Возродились из прожженной годами алкоголизма памяти мечты детства о далеких и таинственных планетах, космических кораблях, полетах в космос… Еще маленьким мальчиком, запуская воздушного змея в его короткий полет, он совсем по-детски боялся, что вот сейчас, еще пара мотков лески и его корабль слишком сильно приблизится к палящему жару летнего солнца, и подобно Икару падет на скучные и суровые в своем молчании скалы.
Резким движением, просунув запястье внутрь стеклянной ракеты, мальчик высоко закинул руку. Недавно драгоценное содержимое едким ручейком струилось по предплечью, затекая под рукав, сливаясь с потом, обжигая давно немытые подмышки. Солнце манило и, подлетая все ближе к заветной, но пугающей цели, Павлик все больше набирался решимости: не такое уж оно и горячее! Однако столкновения не избежать. Звезда погасла, корабль упал в черноту космоса.
Ильич очнулся от звука разбитого стекла: пионер нашел свой конец, лежа осколками на грязном полу сторожки. Через заляпанное стекло лампочки едва пробивался мутный огонек утраченной мальчишеской мечты.