…Но жуки-червяки
Испугалися,
По углам, по щелям
Разбежалися…
(Корней Ч.)
Жук долго пытался втиснуться под плюшевый диван фирмы «Клоп и сыновья», чему сильно мешали слишком узкое пространство между полом и днищем дивана, внушительные габариты самого Жука и чьи-то недружелюбные лапки, которые усердно выпихивали его наружу. Наконец ему удалось преодолеть все три препятствия и, шумно выдохнув, Жук резким рывком оказался в безопасности. С другой стороны дивана послышался сдавленный вскрик, суета и неприличные ругательства.
Паника понемногу улеглась – это означало, что все приглашенные на тусовку к Цокотухе нашли схрон и теперь тихо, не привлекая внимание Паука, с интересом наблюдают за разыгрывающейся трагедией. На мизансцене, стараясь повернуться к невидимым зрителям особенно удачным профилем, металась хозяйка дома и взывала о помощи. Желающих встать между Пауком и его ужином – не было.
После очередного великолепного виража, который Муха заложила, спасаясь от запущенного в её сторону липкого лассо, в пыльном сумраке поддиванья раздалось:
- Вот так вся жизнь промелькнет: детство, отрочество, деликатес!
- Ой, таки не каркайте. Судя по прыти нашей дорогой хозяйки, нам ещё не один час сидеть у этой тесноте.
- Вы думаете?
- Шо тут думать, когда у твоих жвал, извиняюсь, чьи-то дыхальца, и ты понимаешь, шо тебя опять-таки ученые надули, а динозавры умерли от перенаселения…
- Я не об этом. Вы, действительно верите, что у Цокотухи есть шанс?
На несколько секунд под диваном воцарилась тишина. Видимо собеседники производили сложные расчеты с учетом направления ветра, размаха крыльев потенциальной жертвы, и отношением кол-ва уже выпущенной разбойником паутины к скорости его перемещений.
- Думаю, шо все зависит от того, насколько давно господин Паук не кушал.
В полумраке раздалось «Ах!» и приглушенный стук.
- Кажется, кто-то упал в обморок?
- Ой, не смешите мои усики – «упал». Можно подумать, шо до этого тут кто-то стоял.
- Послушайте, раз уж волею случая мы все здесь оказались, то давайте хотя бы познакомимся. Начну с себя – Стеносефалидес канис…
- Чего-чего «сифилидис»?
- Приятно, что даже в этой ситуации вы не утратили чувства юмора, но не «сифилидис», а Стеносефалидес, собственно - Блоха собачья. Для друзей просто - Болтун. Кто следующий?
- С вашего позволения – Тетигониа виридиссима – Кузнечик зелёный. Скрипач…э-э – для друзей.
- Музыкант, что ли?
- Ну, так сказать, в некотором роде…
- Интеллигенция, итить. Кто там дальше? Давай ты, усатый.
- Если благородное собрание настаивает - пожалуйста – Абрам Моисеевич Фридман – Таракан чёрный.
- А-а, из этих!
- Вот тока не надо, господин Болтун! Такие достойные персоны и такие недостойные акценты!
- Ладно, не напрягайся. Теперь жирный, - все посмотрели на Жука. – Надо признаться – Таракан прав - ты порядком нас потеснил.
- Хочешь умереть сейчас - спроси у меня, хочу ли я похудеть! - в узком пространстве Жук сделал попытку придвинуться ближе к Блохе. Находившийся между ними Кузнечик забеспокоился:
- Ну, что вы, что вы, господа! У нас не то положение, чтобы устраивать разборки!
- Я его в любом положении… - не унимался Жук.
- Знаете шо, господин Болтун, - подал голос Таракан, - мой дедушка Хаим говаривал: «Абрам, ничто так не защитит твои жвалы 12 часов днем и 12 часов ночью, как уважительное отношение к окружающим!» Примите и вы совет моего дорогого дедушки и попросите прощения. Тем более что, если я не ошибаюсь, господин Жук из Сосновской группировки, не так ли?
- А то! – Жук, насколько позволяло ограниченное пространство, попытался выглядеть значительно. – Майский я. Хрущ – погонялово. Слыхали?
Никто не успел ответить, поскольку в этот момент Муха пронзительно завизжала. Оказалось, что Пауку все-таки повезло, и он сумел заарканить Цокотуху за одну из шести лапок. Теперь несчастная, уже не задумываясь о том, как она выглядит со стороны, пыталась резкими рывками сохранить положение у потолка и при этом жутко материлась. Впрочем, на Паука это не производило не малейшего впечатления – он медленно и методично, сматывал лассо.
- Да-а,- протянула Блоха и задумчиво почесала бочок скакательной лапкой. – Удача любит сильных, а сильные любят покушать.
В этот момент Муха, которая с каждой секундой всё ближе оказывалась к Пауку, в панике попыталась отодрать лассо и тут же прилипла к нему ещё тремя лапками.
- Ах!…
- Зелёный опять в обмороке, - рассеянно констатировал Жук. – Жаль бабу - сгинет не за грош.
- Обратите внимание, шо таки как раз из-за него! - встрепенулся Таракан. - Если благородное собрание вспомнит: на так некрасиво прерванной вечеринке, мы обмывали самовар госпожи Цокотухи, который она приобрела именно за грош.
- Во-во! Откуда у неё такие деньжищи-то? – прогудел Жук.
- Тю, а я всё думаю – каким это пируэтом братков сюда занесло? – снова встряла Блоха. – Не дают покоя чужие доходы?
- Язык доведёт вас таки до цугундера, господин Болтун, - зашептал на ухо Блохе Таракан. – Если вы такой экстримал, может просто вылезете из-под дивана?
На удивление, Жук не стал поддерживать перепалку. Слегка конфузясь, он произнес:
- Это не её грош был… Это общаковские деньги… Потеряли их...
- Ой, чтоб мне остаток жизни в блошином цирке пятки мозолить, если я не знаю – кто их потерял! – заржала Блоха.
- Тише вы! - зашипел Таракан, с тревогой выглядывая наружу.
Паук был занят – паутина охватывала уже все шесть лапок несчастной жертвы, однако на свободе оставались ещё крылья – и было очевидно, что Муха так просто не сдастся. Охотник же явно уже подустал.
- Так чего ты сюда пришел - деньги-то Муха уже истратила? - понизив голос, спросила Блоха.
- А мне до “Москитола”. Пускай отдаёт! - набычился Жук.
- Самовар? – зашевелился Скрипач.
- О, богема очнулась. Головка не болит об пол стучать? Господин Паук тут уже интересовались: «Кто там»? Эй, эй, я ж пошутил…Припадочный какой-то – снова вырубился!
- Знаете, господин Болтун, таки глядя на вас понимаешь, шо у плоских шуток есть одно неоспоримое достоинство: их больше помещается в голове. Даже в такой плоской, как ваша, - произнес Таракан, осторожно убирая высунувшиеся усики Кузнечика обратно под диван.
- Дать ему в грызло? – приготовился Жук.
- Поберегите силы, господин Хрущ. Насколько я понимаю – у вас есть намерения получить свои финансы обратно? – Таракан хитро сощурился. – А как вы собираетесь это сделать, если наш злобный Арахнид слопает должницу?
- Кто слопает? – не понял Жук.
- В каком мире тебе приходится жить, Абрам! Ни одного вечного двигателя, зато сколько угодно вечных тормозов. Арахнид – это Паук и он собирается полакомиться вашей заёмщицей.
- И чё делать? - расстроился Жук.
- Как что? – взвилась Блоха. – Спасать Цокотуху!
…
Через пол часа споров под диваном, дело с мертвой точки не сдвинулось. Паук тем временем совладал с мушиными крыльями и теперь, бормоча себе что-то под нос и, ловко уворачиваясь, от плевков Цокотухи, неторопливо сооружал вокруг пленницы плотный паутинный кокон.
- Пусть Хрущ вылезает, – возмущалась Блоха, - чей грош пропал?
- Ща как дам по хоботку! - топорщил усы Жук.
- Ну, хорошо, пусть тогда Абрам Моисеевич прыть покажет, - меняла тактику Блоха. - Кстати, Рафаил Фридман – ростовщик из Осинникова переулка - случайно не ваш сын?
- Таки да, но почему случайно? И потом, молодой человек, у меня не один сын, а ещё 2-3 сотни оболтусов, и каждый, заметьте, хочет кушать. Кто их кормить будет, я натурально интересуюсь? Вы? Или господин Хрущ? Кстати, грош, действительно ваш, уважаемый, - поворачивался Таракан к Жуку. – Почему у нас должна болеть голова – как его вернуть? Другое дело, если за проценты…
- Ща как дам по фасеткам! - не соглашался Жук.
- Ой, от тока давайте без этих странных телодвижений, - фыркал Фридман. – В конце концов - я – старый Таракан и у меня просто не хватит силов тягаться с господином Пауком. Пусть молодежь пробует снискать славы, - поворачивался он к Блохе. – А то так и проживете свою жизнь без цели и подвигов.
- Кто без цели? – обижалась Блоха. – Я без цели? Да, если хотите, у меня есть целых три великих цели!
- Ой-ой, это какие же?
- А такие: завтрак, обед и ужин! Добыть их – и есть самый настоящий подвиг! Или вы думаете легко найти беззубую собаку? Пусть вон интеллигенция с врагом схлестнется, - тыкала Блоха в очнувшегося Кузнечика. – Их травой не корми – дай за прекрасную даму голову сложить. Эй, музыка, славы хочешь? Вот – дама, вот – огнедышащий Паук. И не вздумай мне снова в обморок брякнуться! Чей-то ты больно нежный какой-то – уверен, что зелёный, а не голубой? Смотри у меня!
- А то, ща как дам по усам! – подтверждал Жук.
- Нет, ребята! - снова начала возмущаться Блоха. – Я, конечно, понимаю, что инициатива наказуема, но посмотрите на меня – что я могу противопоставить этому крестовому монстру?
- Э-э, если позволите, вас, так сказать… выражаясь фигурально… сцапать проблематично, - подал голос Кузнечик, и пояснил: - Вы, маленький и плоский.
- У-у, Паганини малохольный, - погрозила в его сторону Блоха. – В коме ты мне больше нравился. Кстати, скачешь не хуже, крылья опять же в наличии. Все – решено: в бой идет Скрипач!
- Но у меня нет опыта, - испугался Кузнечик, - и вообще у меня завтра концерт!
- Не мзди брат, мы тебя поддержим, - успокоил его Жук, выпихивая из-под дивана.
- Хотелось бы знать - это каким же образом? – сопротивлялся Кузнечик.
- Мы всем потом расскажем – какой ты был герой! - пыхтела Блоха, подталкивая его с другой стороны.
- Ну уж нет, становиться героем посмертно не входит в мои планы, - с этими словами Кузнечик вывернулся и, воспользовавшись тем, что Паук был поглощен созданием изящной кастрюльки вокруг Цокотухи, выскочил из-под дивана и в два прыжка оказался на подоконнике открытого окна.
- Счастливо оставаться! - хихикнул он и скрылся из виду.
- Ушел, гнида зелёная! - взревел Жук. – Теперь под Мостки схоронится! Ух, жив буду – всех братков подниму, а достану! Жаль не наша территория!
- Ты сначала своим объясни, куда общак подевал, - зевнула Блоха, и устроилась поудобней на освободившейся площади.
- Да, - опустил усы Хрущ, - если бы я в детстве слушал советы своего отца, я был бы совсем другим жуком.
- И что тебе говорил папа? – рассеянно поинтересовалась Блоха.
- Откуда я знаю, я же не слушал. - Жук помолчал, а затем снова вздохнул: - Эх, всё одно погибать: пойду, что ли…Баба все ж таки, - махнул он усами в сторону Цокотухи и сделал попытку выбраться из-под дивана. Но не тут-то было – панцирь прочно заклинило между днищем дивана и полом. Жук кряхтел, упирался лапками, но все усилия были тщетны. Таракан с Блохой переглянулись, пристроились позади Жука и стали его подталкивать, подбадривая: « Ещё – раз, ещё – два…».
- Вот ведь отожрался, - сокрушалась Блоха. – Легко вам – травоядным. Эй, толстый, не расслабляйся – работай веслами, работай!
- Вы, господин Хрущ, подумайте таки насчет процентов, - сипел Таракан, - я много не прошу – токо шоб, если спросят: «Абрам, а шо ты поимел с этой тяжелой работы?» Я мог ответить, шо не только грыжу, ох…
В то время как под диваном, применяя одни законы физики, пытались преодолеть другие, а снаружи Паук уже приготовился отведать мушиные суши, у раскрытого окна внезапно послышалось:
- Приношу… ик… мои, тык скзать, глубочайшие…ик… за опздание… ик… мадам! – и в комнату влетел осоловелый Комар под лапку с тускло семафорящим Светлячком. – Друга встретил… Отметили! – попытался оправдаться Комар. При этом он пожал плечиками, разжал лапку, и Светляк мешком гнилушек рухнул на пол, свернулся там калачиком и тут же захрапел.
- А где все? – возмутился Комар, оглядываясь по сторонам и, пытаясь сфокусироваться. Получалось, видимо, это у него плохо, так как со словами: «Вот вы где, мадам!» Комар направился к Пауку. Тот обалдело следил за непрошеным гостем, оставив в покое Цокотуху. Из-под дивана на Комара изумленными глазами уставился Хрущ:
- Эй, ребята, поглядите – тут новенький! – позвал он своих товарищей, но те его не слышали и продолжали дружное: «Ещё – раз…»
- Да, погодите же! – попытался сопротивляться Жук и вдруг почувствовал, что заскользил вперёд. – Ой! Ай! Маманя!
В тот момент, когда Комар поравнялся с диваном, из-под него, как пробка из бутылки, вылетел Жук. Сбив несчастного, Хрущ отскочил в сторону, ударился головой о самовар и затих. Комар же, с приданным ему ускорением, прямиком угодил в Паука, проткнув его своим хоботком.
- I’ll be back! – выдохнул Паук и рухнул замертво…
….
- Господин Хрущ, - кто-то тормошил Жука и дергал его за усы. – Очнитесь!
- Давай, жирный, просыпайся – банкет пропустишь!
- Ща как дам по жвалам, о-ох! – простонал Жук, попытался сесть и открыл глаза.
Перед ним стояла толпа тараканов и блох.
- Чё это вы тут все собрались? – поинтересовался Жук.
Насекомые одновременно переглянулись и затем тараканы одновременно одним голосом произнесли:
- Небольшая контузия – это пройдет, господин Хрущ.
- А где Паук? – Жук огляделся.
- Все в порядке - враг повержен. Вон тем тореадором, - хохотнула Блоха и указала в ту сторону, где на изрядно помятом, ничего не соображающем и слабо отбивающемся Комаре, висла Муха.
- Избавитель! – вопила Цокотуха. – Мой герой! Я твоя навеки!
- Пропал, кровопивец, - давилась смехом Блоха.
- Послушайте, шо вам скажет старый Абрам Фридман, господин Хрущ, - наклонился к Жуку Таракан. – Мене кажется, шо у вас таки будет с кого стребовать свой грош, - и он кивком головы указал на Комара. - Я надеюсь, шо вы не забудете про проценты? Таки самую малость - на прокорм семьи…
…Вокруг суетились вылезающие из своих убежищ Насекомые. Сверчки настраивали свои скрипки и виолончели. Снова накрыли стол и в прежнем статусе восстановили в его центре самовар. Деловые и запасливые Муравьи под улюлюканье мелкоты тащили куда-то паучьи останки. В сгущающихся сумерках, спящий Светляк, болтался закрепленный на ремнях под потолком - вместо люстры. Зарумянившаяся Муха, крепко удерживая за лапку все время пытающегося улизнуть Комара, принимала поздравления по случаю счастливого избавления от плена и предстоящей свадьбы…
Майский Хрущ вдохнул воздух свободы полной головогрудью и сказал:
- Не, я теперь в завязке! В деревню к мамане махну – давно зовет.
- Разрешите пригласить вас на танец? – промурлыкала невесть откуда возникшая Бабочка, увлекая Жука в хоровод.
- Шоу маст гоу он! - философски заметила Блоха, провожая их взглядом. Обняла приунывшего Таракана и повела его к столу:
- Пойдем напьемся, Абрам! Мы это честно заслужили!
@2005