Предлагаемая статья является кратким изложением обширной и сложной темы, которую автор развивает в книге "О природе сакрального".
1. О ПОНЯТИИ САКРАЛЬНОГО. Серьезный исследователь религии, да и любой состоявшейся идеологии не возразит против мысли, что всякая вера основывается на сакральном, точнее - сакрализации некоего объекта, цели. Понятие сакрального, или священного можно считать фундаментальной категорией духовной сферы.
Что же известно о сакральном? Что в представлении человека являет собой эта гипотетическая благая сила? Согласно Э. Дюркгейму сакральному плану бытия, соотносимому с общественными ценностями, сплачивающими всех носителей данной традиции, противостоит профанный план - индивидуальный, бытовой, малоценный.
Известный исследователь сакрального М. Элиаде, опираясь на идею Р. Отто о "нуминозном", утверждает, что священное есть особая надприродная потенция, являющая себя через определенные реальные объекты, поражающие созерцающего их человека, видящего за ними "что-то еще". В этом смысле сакральное может быть соотнесено с юнговским архетипом - подсознательным символом, имеющим влияние на людей и проецирующимся на предметы и явления действительности.
Наиболее простую концепцию сакрального мы нашли у Е. Мелетинского (1). Здесь оно соотнесено с позитивным полюсом бинарной оппозиции. У каждой из этих теорий есть свои достоинства и недостатки, но в общем они приближают нас к раскрытию смысла идеи сакрального. Действительно, сакральное всегда позитивно, но одновременно и недосягаемо, ибо несанкционированное к нему приобщение чревато опасностями. Оппозиции "сакральное-профанное" и "позитивное-негативное" не способны охватить все многообразие бытия, представленное в человеческом сознании чаще в виде троичной схемы: верх-середина-низ, благое-нейтральное-злое. Здесь середина представляется полем борьбы противоположностей, смешением в разных пропорциях потенций низа и верха. "Средний мир, существуя на стыке, соединении верхнего и нижнего, является как бы "снятием" противоположных характеристик. По отношению к ним, понимаемым как тезис и антитезис, средний мир - синтез" (2).
Да, сакральное "нуминозно", т.е. впечатляюще, мистически внушающе человеку трепет, а потому оно архетипично. Всякий архетип - эту устойчивую матрицу психики, мы можем соотнести с определенной сакральной сущностью, ибо то, что удостоилось столь глубокого запечатления в подсознании поколений людей, воистину должно быть сакральным. Так мы приходим к мысли, что священное первично по отношению к архетипу.
Сакральное есть прежде всего общественная, коллективная, культурная ценность, но, как верно замечает Р. Арон, полемизируя с идеями Дюркгейма, "не общество проясняет понятие священного, а понятие священного, дарованное человеческому разуму, преображает общество, как оно может преобразить любую реальность" (3). Да и сам Дюркгейм отмечал, что общество творит религию, будучи в состоянии возбуждения (4), т.е. в некоем измененном состоянии коллективного сознания.
Таким образом, понятие сакрального требует особого определения, ибо оно не тождественно ни архетипу, ни религии, ни культуре, ни позитивному, хотя имеет к ним прямое отношение, являясь, видимо, корнем всех этих явлений.
2. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О САКРАЛЬНОМ. Понять феномен сакрального помогает язык и миф. Латинское "сакрум", семитское "херем" делают ударение на закрытости священного, его недоступности вне определенного времени и места. Греческое "иерос" находится в родстве с "архейос" и "архос", обозначающими "древний, первый" и "власть". Латинское "авхос" подчеркивает творящие потенции сакрального (ср. "автор"), его власть ("авторитет"). Славянское "святое" указывает более на позитивность сакрального ("свет"), его благость (ср. с санскр. "сва" - имеющий отношение к благу). Та же парадигма представлена в англосаксонском "Но1у", этимологически роднящимся с " health" - здоровье и греческим "холос" - полный, целый.
В религиозно-мифологических представлениях сакральное устойчиво ассоциируется с недоступностью, благостью и тревожностью. Человек, если он не является сакральной личностью, т.е. шаманом, жрецом, может общаться со священным лишь в определенное время ("свято") и в определенном месте ("храм"). Как правило, это особое, "сильное" время, критическое для существования космоса и социума, а также место, "отмеченное" деяниями мифических персонажей-космотворцев. Общение с сакральным есть, по сути, ритуальная инсценировка мифа, т. е. некоего важного первособытия, возрождающая на время праздника первозданный хаос (5). Посредством ритуала первобытное "холодное" общество приобщалось к жизни космоса, совершая "деяние" в противовес "недеянию" своего повседневого языческого бытия.
Сакральное или ритуальное состояние "выворачивает" обыденные культурные нормы, уничтожает время и пространство в обыденном смысле, делает возможным все то, что было возможно в мифические первовремена. Отсюда вытекает как творческая роль сакрального, из санкций которого выводятся любые инновации, трансформирующие традицию, так и социотерапевтическое значение ритуала, посредством которого сублимируются накопившиеся обиды, агрессия, снимаются все границы и различия и достигается экстатическое слияние общины в "коммунитас" (6). Поэтому сакральное как благостно, так и достаточно опасно, и лишь немногим - "отмеченным" печатью инобытия, людям необычным - общество доверяло постоянный контакт с сакральным. Первобытный человек не только зависел от своего шамана, но и боялся его; поздний юродивый - не только "святой, божий человек", но и явный нарушитель всех норм "мира сего" - социума. В этом и шаман, и юродивый уподобляются фигуре древнейшего мифического героя - трикстера, деяния которого амбивалентны, благодаря чему и творимый им космос несет печать вечных противоречий; в этом они отличны от позднего жреца и священного царя, для которых традиция слишком авторитетна, чтобы они были вольны ее нарушать. Как верно отметила Е.С. Новик, отличие шамана от жреца в более полном и плодотворном контакте с сакральным: жрец лишь принимает послания божеств, шаман же поддерживает постоянный диалог с мистическими силами, не только слыша сообщения сакрального, но и отвечая ему как равный партнер (7).
3. ХАРАКТЕРИСТИКА САКРАЛЬНОГО. Выделим актуальные стороны портрета сакрального. Оно относится к первичному, древнему состоянию, поэтому все в мире, прежде всего культурная традиция, обязано ему существованием. По этой же причине оно плодородно, творяще, богато, сильно, щедро, т.к. стирает границы, снимает ограничения, смешивает роли. Такова идея сакрального, без труда читающаяся во всех объектах, которые человек той или иной культуры и эпохи признавал священными.
Все эти объекты (иерофании, по М. Элиаде) отличает от остальных, профанных представителей их родов:
1. Полиморфизм, т.е. незаконченность, отсутствие четких границ, символизирующие вечную творимость. Созерцающий сакральное именно потому ощущает "священный трепет", что оно как бы проникает в него самого, делая участником и материалом творения. В этом мистический смысл и сила сакрального.
2. Полисемантизм, вытекающий из полиморфизма. Чем более неопределенна форма объекта, тем большее количество смыслов способен он порождать в созерцающих. Сакральное - овеществленная метафора, сила которой зависит от множественности и удачности (8) открывающихся за ней смыслов.
3. Жертвенность. Поскольку сакральное избыточно и щедро, то благодаря его санкции в мире появляется все новое, как бы эманирующееся из священного источника. Сакральное может позволить себе отторгать от своего богатства, жертвуя профанному миру свою силу. Такова жертва шамана, умирающего и возрождающегося в каждом акте камлания. Таков распятый Христос, чье воскрешение - свидетельство того же сакрального свойства, способности жертвовать, по сути не теряя при этом ничего.
Итак, сакральное прежде всего избыточно, оно источает из себя силу, дающую ему власть над миром. Оно волюнтаристично, ибо не оставляет равнодушных, заражает собой всех. Примеры сакральных объектов и существ из всех религий и мифологий подтверждают нашу мысль. Так, любое антропоморфное божество имело животную ипостась, а наиболее архаичные сакральные деятели – тотемические герои -представлялись еще животными, но уже предками людского коллектива.
Христианский Господь триедин, Христос - богочеловек, причем ни одна ересь, пытавшаяся рационалистически отбросить эти постулаты, т.е. выхолостить сакральную их суть, не добивалась успеха. Можно утверждать, что ни одна духовная концепция не способна быть жизнеспособной, долговечной, если она не вооружена удачными сакрализациями.
Примером сакрального могут служить древнейшие человеческие изображения - "палеолитические Венеры", своими формами сопоставимые с бахтиновской идеей "гротескного тела", а также мезинские скульптурки (Украина, 15 тыс. до н. э.), расшифровываемые как "птица-женщина-фаллос".
Своим волюнтаризмом и необузданностью сакральное несет опасность циклическому "холодному" обществу; за сакральным всегда стоит событие. Миф и история являются примерами сакрального времени, в котором слишком многое возможно, из которого рождается новый мир, космос с определенными устойчивыми законами. Дабы сохранить космос, общество устанавливает табу, регулирующие отношения социального, мирского с сакральными объектами. Тем самым табу оказывается равнозначным закону и сродни не самому сакральному, как многие считают, а профанному (9). Сакральное всегда стоит за порогом закона, нормы. "Кто нарушил табу, тот сам становится табу", - писал З. Фрейд (10). И действительно: вне закона, т.е. вне профанных норм всегда находились как преступники (низ), так и властители (верх). Шаман воспринимался своей паствой амбивалентно - его , как и преступника, хоронили особым образом, вне кладбища (видимо, той же природы и особые обряды погребения царей и вождей с их пирамидами, курганами, мавзолеями). Разрушители старого мира становились созидателями нового, проходя путь от преступников до законодателей. Таковы все творцы истории - революционеры и пророки; таковы герои мифов, где часто "новое поколение богов" отбирает власть у своих отцов.
Итак, саму идею сакрального следует понимать как чистую всеобщую потенциальность, а иерофании знаменуют собой прорыв сил сверхбытия, заключающих в себе "возможность всего" или многого, через границы космоса - состоявшегося мира, живущего по циклическим законам. Отсюда благость икатастрофичность сакрального, многосмысленность и многообразность иерофании; отсюда амбивалентность любого великого божества, будь то Аллах, Иегова, Великая мать богов Кибела, духи первобытности. Явление божества катастрофично для нормального течения человеческой жизни, поскольку всегда несет поощрение или наказание.
4. САКРАЛЬНОЕ - МАГИЧЕСКОЕ - МИСТИЧЕСКОЕ. Проникновение запредельных сил воспринимается социумом как вызов, требующий ответа. Первобытное общество внимательно прислушивалось ко всякого рода знамениям (т.е. событиям и фактам, выпадающим из привычной -циклической- картины мира), вырабатывая свой метод их истолкования и язык для ответов. Характерно, что в разных культурах эти языки были значительно подобнее, чем профанные, человеческие языки для "сегомирнего" общения. Универсальный язык коммуникации с сакральным известен как магия, из которой позже, по мнению Дж. Фрезера, родилась наука. Магический язык строится на общих с сакральным основаниях и заключает в себе три основных идеи:
1. Метафору. Одно обозначается другим благодаря имеющемуся у них общему свойству. Такая символизация "размывает" границы предметов, выявляя их родство, происхождение из общего корня, единого мифического первособытия.
2. Метонимию - трансляцию части вместо целого. Этот прием также направлен на разрушение границ, поскольку части различных предметов могут быть более сходны, просты ( а значит - древни, имеющи отношение к началам), чем "полный вариант".
3. Инверсию - мотив обмена. Если иерофания - знамение, послание "оттуда", то магический акт есть ответное отправление, предполагающее получение некоего блага взамен. Магия всегда включает в себя мотив жертвования, поэтому маг - либо сам жертва (как шаман - жертва и жертвователь в одном лице), т.е. получеловек-полубог, либо общество в прямом смысле приносит в жертву какой-то свой плод, имея надежду получить ответный дар сакрального.
Магический опыт имеет две стороны: "вслушивание" в вызовы сакрального и "отвечание" на них. Вызов ощущают в себе в первую очередь те, кто обладает потребностью творить - выражать то, что, якобы, транслируется через них извне. Подлинное произведение искусства, литературы заключает в себе загадку, набор символов и философских проблем, т.е. представляет собой отблеск сакрального, послание, некий образ многообразной и безобразной реальности сверхбытия. Не случайно сюрреалист М. Эрнст писал, что соединение двух (или более) явно чуждых друг другу элементов на чуждой им обоим почве рождает сильнейшую вспышку поэзии"(11). Здесь выражен уже известный нам принцип сакрального: соединять в себе на первый взгляд несовместимое, противоположное, порождая тем нечто совершенно новое. Массовое же искусство ближе к магическому "отвечанию", творению по готовым лекалам.
Первый тип опыта всегда мистичен, т.е. содержит в себе больше информации, чем способен передать язык профанной логики. Такой творец больше медиум, шаман - нарушитель норм и волюнтарист, поскольку через него действует сакральное. Второй - слуга общества, системы, трудящийся по установленным канонам, в рамках традиции. Такая магия ("отвечание") - лишь мимесис сакрального, поскольку является копированием удачных способов реагирования на вызовы.
Творение, осененное искрой священства, отличается от поделки тем же, чем подлинная сакрализация - от ложной: вневременностью и, в определенном смысле, внекультурностью - способностью поражать многих людей разных культур и эпох. Если традиционная культура есть профанное, т.е. та же масс-культура современности, то сакральная культура более элитарна и сложна для восприятия. По сути, масс-культура выходит из недр элитарной, мистически насыщенной, шаманской культуры, но бедна на смыслы и символы. Как ложная или "слабая" сакрализация является "калифом на час", действуя в пределах одного-нескольких поколений, так профанная культура - лишь проекция некоторых архетипических тем на современность. Характерно, как пытается бульварная пресса выискивать в жизни современных звезд некую изнаночную сторону, которая бы придала им мистической избыточности.
5. САКРАЛЬНОЕ - ЭВОЛЮЦИЯ - ЭКОНОМИКА. Следует полагать, что сакральная первооснова есть у всего в мире. Тем самым открывается эволюционный смысл священного, поскольку, если представить что в начале было нечто одно, Единое, то у всякого нового было начало, событие, его сотворившее и являющееся по отношению к нему сакральным. Вероятно, новое появляется в результате прибавления или отнятия чего-либо от старого. Это-то отличие нового от старого является сакральной сутью нового, могущей быть его символом (или "эйдосом", т.е. платоновской " стольностью" и "чашностью"). Не случайно мифологическое или детское сознание выделяет в слоне – его "хоботистость", в козе - рогатость, в свинье - обладание рылом и т. п. (12).
Трудно сказать, благостно ли сакральное. Если исходить из того, что умножение сущностей затрудняет управление космосом, приближая его к хаосу, то сакральное санкционирует зло. С другой стороны, застой чреват опасностями иного рода - прежде всего накоплением неудовлетворенной творческой энергии.
Вероятно, в мире (у мира) существует потребность твориться, изменяться, поскольку он живет, не может стоять на месте. Значит, сакральное поощряет эволюцию, движение вперед, конкуренцию, борьбу за существование с целью усложнения, совершенствования. Поскольку для всеобщности не важна Единица, судьба индивидуальности, то во внимание берется общий результат. Характерно, что, когда человечество стало жить по законам конкуренции, поощряющим умножение сущностей, оно за короткий срок добилось больших успехов в познании мира и облегчении своей жизни. Сакральное, понимаемое как благодать, противостоящая запретительному закону, дарует не только свободу, возможность инициативы, но и благодать материальную и духовную - удовлетворенность от своих успехов. Действительно ли рынок и капитализм "настроен" на "сакральную волну"? Думаю, что все успехи "горячего" общества проистекают из того, что оно наконец научилось эксплуатировать жилу сакральности, которая таилась в нерастраченных человеком желаниях, тайных мечтах.
Сакральный смысл богатства очевиден уже из примера его сопоставления со словом "Бог". Оно предполагает избыточность, плодоносящую щедрость, воплощенную в капитале - материальных потенциях, способных давать прирост - умножение богатства. Деньги как товар товаров - чистая потенциальность, а значит заключают в себе определенную сакральность. Не случайно в мифологии золото -непременный признак высшего, сакрального мира (13). Как сакральное - Великое Ничто, дающее жизнь всему, входновляющее всех, так и капитал, деньги - Безформенная Бессодержательность, делающая человека одержимым.
Деньги воистину "нуминозны"; капитал - волюнтаристичен, не признает границ. Человеческое общество, живущее под их властью прогрессирует в уменьшении количества табу, изощряясь в поиске новых источников неудовлетворенности и ее удовлетворения. Значит, капитал "поймал за бороду" сакральность.
Возникает тревожный вопрос: не несет ли сакральное вслед за освобождением гибель, не козлинная ли эта борода? Поборники Традиции считают именно так, поскольку сакральное на всем протяжении истории было удалено от человека, а свободно общаться с ним могли лишь особые лица - посвященные. Но и егодняшний творец благ материальных и духовных во многом сходен с ервобытным шаманом, конкурировавшим с коллегами по ремеслу, изощряясь в воем магическом искусстве. Гений, по словам Г. Юнга, опаснейший плод на реве человечества, но куда опаснее военный гений, подымаемый на щит овременными традиционалистами, чем гений финансовый. Рыночная современность ее пестротой реклам и супермаркетов, избыточностью материальных и информационных ресурсов более близка к первобытному ритуальному действу, чем заунывным мольбам аполлонийствующих жрецов. Иными словами, современность ближе шаманизму, чем зрелому язычеству, столь милому сердцам традиционалистов, чьи жрецы, погрузившись в рационализации, утратили истинную связь с сакральным.
Каким может быть итог современной свободы? Творимые человеком вещи, борясь за существование на рынке, вынуждены становится все менее грубыми, но более тонкими, полиинформативными, многофункциональными. Современный компьютер - менее материя, чем дух, поскольку служит духовным целям - соединению.
Человек, насыщаясь материально, все более приближается к духовным истокам своей извечной жажды. Если это не так, если большинство лишь углубляется в болото гедонизма, то тем самым оно подтверждает свою профанную природу, невозможность подлинного понимания сакрального. Тенденция же благоприятствует духовному - углублению в бессознательное, в "святая святых" человека, где кроется неистребимая потребность в сакральном. Вероятно, итогом развития капитализма должен стать мистический коммунизм, чем-то подобный первобытному шаманству.
6. САКРАЛЬНОЕ И РАЗМНОЖЕНИЕ. Главный смысл сакрального - в противостоянии времени, приближении к вечности. Большинство деяний великих исторических личностей были подогреты потребностью увековечить себя, преодолеть временность земной жизни. Вероятно, тяга к сакральному, или к счастью - полноте бытия - имеет прямое отношение к той ненасытности жизнью, "воле к власти", о которой говорил Ф.Ницше. Если существо не подавлено в основных инстинктах, оно способно подавлять других - не от патологической злобы, а от жажды блага для себя. Скорее, это должно быть отнесено прежде всего на счет человека, и то не каждого. Говоря же о большинстве, а также о мире природы, то здесь жажда победить время, быть большим присуща скорее не индивидам, а видам и популяциям и выражена она в размножении и потреблении.
Род и инстинкт размножения стояли в центре внимания языческих религий. Современный человек в этом смысле не далек от своих предков. Не имея возможность победить время в одиночку, люди побеждают его через продолжение рода. Как правило, чувство родства, "крови", сильнее развито у профанных личностей, мало отличающихся друг от друга, а потому слабо отделяющих свое "я" от родового "мы". Такие люди готовы на большие жертвы, даже смерть ради своего рода, чего не скажешь о более сложных личностях, видящих в себе особую духовную ценность. А поскольку всякая ценность должна быть признана обществом, то такие лица приносят социуму ценные плоды не в виде детей, а в виде идей, также способных менять жизнь, оплодотворять умы, вдохновлять других творцов и т.п. Не исключено, что сакральный смысл профанного деторождения в том и заключен, чтобы родить в каком-то из будущих поколений гения, способного на духовные усовершенствования. В этом смысле все предки "работают" на будущего сакрального деятеля.
Сакральное всегда содержит в себе нечто не одно, заключает противоречие; в нем достигается особый накал борьбы противоположностей и их единство. Акт оплодотворения несет на себе печать сакральности по той же причине: здесь соединяются противоположности, а возможные дети тем жизнеспособнее, чем более чужими по крови были мать и отец. Соединение противоположностей в мифологическом ключе рассматривается как возрождение первичного хаоса нерасчлененности, благодаря которому, однако, возможно творение космоса. Именно таким образом порождается все новое. Так, согласно Л.Гумилеву, этногенез всегда происходит в особых регионах - на стыках различных ландшафтных и климатических зон; в этногенезе принимают участие как минимум два старых этноса, становящихся " матерью" и " отцом". Теория пассионарности, на наш взгляд, требует пересмотрения в этой же связи: подлинной причиной рождения пассионариев может быть не солнечная активность, а браки слишком разнородственных пар, дающих начало новому этносу.
Под размножением нужно понимать всякое копирование, тиражирование. Выше мы говорили, что сакральное, будучи явленным однажды, становится матрицей для последующих творений. Количество копий первообразца может рассматриваться как степень сакральности. Тем самым оправдывается идея перехода количественных изменений в качественные. Этим же объясняется особая притягательность печатного слова и вообще СМИ для всякого рода творцов и деятелей, осуществляющих таким образом связь с человеческой всеобщностью.
7. САКРАЛЬНОЕ И ФИЛОСОФИЯ. Философ - тип шамана, искателя сакрального, т.е. какой-то первоосновы, перводвигателя, Бога. Любая философская теория является особым прочтением идеи сакрального.При этом последователи теории неосознанно переносят на свое божество уже известные нам качества сакрального, стремясь из Одного вывести Все. Так, материалисты, утверждая, что " материя первична", видят в ней нечто еще. Наделяя материю поистине волшебными свойствами, они подтверждают наш постулат о противоречивости и полиморфности сакрального. В других школах таким всеобъясняющим сакральным базисом признают диалектику, бессознательное, эйдос, монаду и т.п.
При всем многообразии течений, основные представления о сакральном сходны. Это и не удивительно, поскольку перед философом стоит священная задача - объяснить мир, и здесь ему не обойтись без метафор. Философ - мифотворец современности, усомнившийся в господствующих религиях и научных концепциях.
Философы бессознательно творят религию будущего, в центр которой должно стать максимально обобщенное представление о сакральном. Философия - наука о священном, поскольку оно тождественно всеобщему. Примечательно, что в наиболее существенных своих проявлениях современная философия рисует картину мира сродни древнейшей - мифологической. Сотворение мира из Хаоса, эволюция, диалектика могут считаться общими положениями как научной философии, так и доисторической мифологии.
Опыт каждой культуры, этноса, личности индивидуальны, а потому представления о сакральном, его чувственные и умственные, материализованные образы могут быть достаточно различны. Но, как говорил Николай Кузанский , "единая религия - во многообразии обрядов" - за всей пестротой мифов стоят единые структуры, общечеловеческие архетипы. Сакральная суть от этого не страдает.
Наоборот, поскольку любой шаман имеет свое видение и свои видения, нуждается в их социальном выражении и признании, то значительно лучше для человечества существование многих традиций, друг друга питающих и дополняющих. В конечном итоге мы будем иметь лишь бесконечные перформации многоликой сакральности.
ССЫЛКИ:
1. Е.Мелетинский. Поэтика мифа. - М., 1995, С. 230-231,
2. Традиционные мировоззрения тюрков Южной Сибири. - Новосибирск, 1988, С. 101.
3. Р.Арон. Этапы развития социологической мысли. - М., 1993, С. 358.
4. там же
5. "Идеальный космос и идеальный хаос в предельных своих проявлениях сближаются (Е. Рабинович. Выработка стратегии поведения в поздней античности. // Этнические стереотипы поведения. - Л., 1985, С. 102) Этим объясняется столь трепетный интерес первобытного общества к хаосу, заключавшему в себе важнейший принцип бытия - соединение всего в Едином. Ведь то же, в конечном итоге, требовалось и от космоса - мира творящегося.
6. Термин В.Тэрнера, означающий мистическую общность людей, чувствующих себя единым духовным организмом. См.: В.Тэрнер. Символ и ритуал. - М., 1983.
7 Е Новик. Архаические верования...// Историко-этнографические исследования по фольклору. - М., 1994. С. 156.
8. Первобытный человек уделял огромное внимание удаче, видя в Случае перст Судьбы, а точнее - сакрального. Так, у кетов одним термином ("кайгусь") обозначался дух-хозяин животного, охотничий трофей и удача-"фарт" (Е.Новик. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. - М., 1984, С. 221). Удачность в истечении трудного дела расценивается мифологическим сознанием как свидетельство участия мистических сил. Кстати, именно удачность изменения (его сакрапьность) способствует дальнейшей жизнеспособности системы – этот закон "работает" в эволюции, диалектике.
9. В.Петрухин, М.Полинская. О категории "сверхъестественного"// Историко-этнографические исследования..., С. 167-168.
10. З.Фрейд. "Я" и "Оно" - Тбилиси, 1991, т.1, С.215.
11 Цит. по: А Яффе Символизм в изобразительном искусстве// Человек и его символы. К.Юнг. - СПб, 1996, С.347.
12. Каким образом сакральное способно как объединять вещи мира, выявляя их родство, единый корень, так и способствовать творению нового, т.е. поощрять умножение сущностей? Вероятно, такое противоречие может быть разрешено , если представить сакральное в виде особого информационного кода, набора знаков, сочетание которых порождает все. В этом случае удачное изменение (мутация) сравнимо с новым словом, созданным в соответствии с существующей грамматикой - трансцендентным законом, определяющим "правила игры".
13. В.Пропп. Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1986, С.285.
1997 г.