В такой сырой и промозглый осенний вечер гулять было не особо приятно. Дождь, видно, зарядил на всю ночь и противно сеял сквозь невидимое сито, заставляя озябших прохожих спешить в свои теплые и уютные дома. Эти двое тоже торопились. Он – небольшого роста, худенький – шел быстро, что-то прижимая к груди. Она – высокая, очень полная – семенила следом, еле за ним поспевая.
- Сереж, ну, покажи! – Канючила она.
- Дома посмотришь, замерз он.
- А как мы его назовем? – Не унималась она.
- Не знаю. Назовем как-нибудь.
- А кто это, мальчик или девочка?
- Да, не знаю я, не смотрел.
Он и вправду забыл поинтересоваться полом котенка, когда подобрал его у проходной электромеханического завода, где они с женой Мариной работали. Она – мастером ОТК, он – токарем. На заводе его очень ценили, как специалиста высокой квалификации, много раз награждали, и вот совсем недавно, месяца три назад им с Мариной квартиру новую дали – однокомнатную, правда, но, говорят, был бы ребенок, дали бы двушку, а так не положено. За столько лет они так намучались по общагам, да чужим углам, что квартиру эту они считали за чудо.
- Сережа, ну, подожди ты, давай отдохнем.
- Ты отдыхай, тебе так быстро нельзя. А я пойду. Голодный он. Слышишь, как пищит. – Сказал Сергей и заторопился к дому.
Марина постояла несколько минут, отдышалась и пошла дальше. Совсем недавно она и пяти метров не смогла бы пройти так быстро. Долгие годы ее мучила бронхиальная астма, без ингалятора шагу не делала. На хорошее лечение, на санатории у моря средств никогда не было. Жили, как говорится, концы с концами сводили. Из-за болезни этой, да и полнота, конечно, свою роль сыграла, личная жизнь у нее долго не складывалась. А тут на завод пришел новенький токарь - ростом маленький, щупленький, словно подросток. Робу ему подобрать так и не смогли. А лицо все конопушками облеплено, красавец, да и только! Девки постоянно над ним подшучивали: - Серега, где платформы потерял? Купи кепку у Гиви! Он не обижался на них, а только смущался очень. А у Маринки такая жалость в груди образовалась, что вот взяла бы его хоть сейчас на руки, прижала к себе и защитила бы его ото всех напастей. Он же на нее даже смотреть боялся, не то, что подойти, такой она ему казалась недоступной. Но, все - таки, судьба столкнула их нос к носу, и ему некуда было деваться. Он уперся ей прямо в грудь и замер от страха, глаза поднять боится, а когда осмелился и заглянул в ее лиловые глазищи, то утонул в них навсегда. С тех пор они больше не расставались. Из-за болезни, а может, так на роду было записано, но детей им Бог не дал, но с этим они как-то смирились и уже десять лет жили вместе душа в душу. И все у них было хорошо, да ладно. Вот только Марина стала часто болеть. Приступы стали случаться все чаще и чаще и с каждым разом все страшнее. Марина о смерти уже стала заговаривать, да тут им коменданша посоветовала кошечку взять, сказала, что кошки астму эту проклятую лечить могут. Мало в это верилось, конечно, но кошку, все же, взяли, подкидыша общежитского. Чудная такая кошечка была, трехцветная, черепаховая. Вот Маринка ее Тортиллой и прозвала. Заберется к ней на грудь, клубочком свернется и мурлычет, а то встанет на задние лапки и перебирает ими, будто массаж делает. И что вы думаете, полегчало Марине, приступы все реже и реже случаться стали, аппетит появился, посвежела она, похорошела. Сергей не мог на жену налюбоваться. Ко всему еще и квартиру дали, только живи, да радуйся. Переехали, кошку, как положено, первую в дом пустили. Где она легла, там и кровать они свою поставили. Хорошо им было вместе, спокойно. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Пропала однажды их умница и любимица. Искали везде, но как в воду канула, не нашли. А может и вправду в колодец какой упала, кто теперь знает? Затосковали они, а Марина хуже чувствовать себя стала.
- Давай, котенка возьмем? – Попросила она мужа.
- Да, я что, против, что ли! Вот только покупные, да породистые, говорят, не лечат. Надо сироту пожалеть, только им Бог силу лечебную дает.
- Поискать надо, вон их, сколько брошенных, по подъездам шатается.
Пообещал Сергей жене котенка принести, и вот сегодня свое слово сдержал. Он быстро поднялся на пятый этаж, открыл дверь и пустил котенка на пол, предварительно взглянув ему под хвост. Это был мальчик. Понравится ли он Марине? Сергей налил в чашку молока, поставил ее перед котенком, и тот сразу начал жадно лакать. – Не глупый. – Подумал Сергей. – Это хорошо, надо его сразу к туалету приучать. Он с умилением наблюдал за котенком и думал о Марине. Жену он свою любил, не то слово любил, боготворил. Да, и есть за что – добрая она у него, ласковая, хозяйка замечательная. Ни слова грубого, ни упрека какого ни разу от нее не слышал. Все то она делает с душой, да с любовью и будто светится вся изнутри.
- Что-то долго ее нет. Не случилось ли чего? – Вдруг толкнулась в сердце мысль. – Надо спуститься, посмотреть.
Только подошел к двери, как раздался звонок, резкий и пронзительный.
Жена никогда не звонила. Сергей быстро распахнул дверь. На пороге стояла растерянная соседка.
- Что случилось?
- Там на площадке твоя жена. Я поднять ее хотела, да куда там.
Сергей полетел вниз, на ходу крикнув соседке: - Скорую, скорую вызови!
Марина не осилила всего одну площадку. Она лежала бесформенной кучей и хрипела. Страх забрался Сергею под рубашку, разбежался мурашками по всему телу и задрожал под ложечкой. Страх потерять ее прямо сейчас захватил его целиком. Ну, зачем он бросил ее, там, на улице, поторопился, не подождал? Он даже не пытался поднять ее, знал, что не сможет, он просто держал ее за руку и ждал скорую помощь. Машина подъехала на удивление быстро. Укол сделали прямо на лестничной площадке и с помощью соседей все скопом занесли Марину в комнату и уложили в кровать. Она успокоилась, дышала ровнее. Бригада скорой помощи уехала, соседи разошлись по домам, а Сергей остался с Мариной наедине. А страх, который на людях немного попритих, снова затрясся у него под сердцем. Про котенка он совсем забыл, а тот настырно карабкался по покрывалу наверх, на кровать. Как по Бродвею, он прошелся по крупному Марининому телу, устроился у нее на груди, свернувшись клубочком, и замурлыкал. Слезы навернулись Сергею на глаза, а страх вдруг съежился и выкатился вместе со слезой, побежавшей по щеке.