Актуальность вопроса: «Кто есть философ?» вытекает из двух аспектов действительности – локального и глобального, которые можно представлять и как перспективы отдельно взятой философской личности, и как перспективы философского сообщества в целом.
Начнем демонстрацию тезиса с глобального.
Глобальный аспект актуализирующий данный вопрос – это конвергенция, наблюдаемая в мире после Второй мировой войны. И хотя конвергенция как сближение систем и народов есть явление положительное, интернациональное, необходимость которой подтверждается особенностями развития современных форм хозяйствования, экономическими закономерностями и правовой культурой, она сопровождается еще целым рядом побочных эффектов отрицательного свойства. Не имея о них, как и о многом другом, более-менее верных представлений, человек не сможет правильно понимать философа, а значит и философию, как таковую.
Например, спрашивающему: «Кто есть философ?» можно ответить, не погрешив против истины, что философ есть наивысшая интеллектуальная инстанция. Не путать с понятием "истины в последней инстанции". Парадигма наивысшей интеллектуальной инстанции не выходит за рамки человеческой природы, а "истина в последней инстанции" возможна лишь, как всемогущество Господа Бога.
Если с этим все ясно, то следует сказать, что философ, это человек способствующий сближению людей посредством обогащения их сознания знаниями о мире бесконечном и духе [непостижимо] мыслящем. Уже одно то, что философ в настоящем дискурсе рассматривается – как наивысшая интеллектуальная инстанция, с логической необходимостью усложняет понятие «философ» и в то же время конкретизирует его, снимает аморфные представления, накопившиеся за века вокруг понятия "философ".
Шутка ли видеть истину сквозь мрак веков (И. Кант) и тушить костры инквизиции (Вальтер), вступать в неравную схватку с демонами мракобесия и детерминировать все то, что мы сегодня называем продуктами цивилизации, как материального свойства, так и духовного.
Еще каких-то сто лет назад в среди религиозных клерикалов подвергались гонениям изобретатели и прогрессивно мыслящие люди, усмотривали козни дьявола в прогрессивных утверждениях. Например, генерация энергии, и особено, в бесконтактные формы передачи энергии на растояние, которыми занимались такие ученые-изобретатели, как Андре Мари Ампер, Майкл Фарадей, Карло Маттеучи, Никола Тесла и мн. др. долгое время не укладывались в головах клерикалов и их адептов. И миру потребовалась "интеллектуальная инстанция", то есть философы, чтобы "расширить" сознание верующих...
И в христианском мире вплоть до начала XIX в., пока существовала инквизиция, любой ученый-естествоиспытатель или логически последовательный теоретик жил под постоянным страхом быть заживо сожженным или замученным пытками, освещенными именем Христа. Правда, в этом вопросе наблюдается и любопытная разница... Инквизиторы свои «священодействия» против "еретиков" (инакомыслящих) аккуратно протоколировали, что и дало великому Вальтеру богатый фактами материал для трактата «Бог и люди», котором он с поразительной математической скурпулезностью подсчитал количество жертв католических мракобесов И насчитала Совесть Европы ни много ни мало – 9 468 800 человек, убитых и замученных во имя Бога (Вальтер. Бог и люди. М. Мир книги, 2007, с. 280). В число этих клерикальных зверств вошли убийства, как подчеркивает Вальтер, только имеющие письменные источники, в том числе документированные самой католической церковью.
Как же обстояло дело по аналогичному вопросу в мусульманском мире? Ясно, что и мусульманские алимы проливали кровь ни в чем не повинных людей, затевая войны за власть и прочие интересы, не имеющие по существу никакого отношения к религии, как таковой. Были популярны казни за не совершение пятикратной молитвы, употребления вина, а так же инакомыслие. Но такие казни мусульманскими клерикалами не документировались, как впрочем, и любые другие, ибо шариат не предусматривает такой процедуры. В шариате нет структурированного судопроизводства - адвакатуры, прокуратуры, присяжных заседателей и судьи. Там решаются судьбы людей с позиции банальной силы. Это еще и пример того, что в природе бюрократии есть и положительная сторона, например, документирование истории - совершенно необходимой процедуры для развития общественного сознания.
Как бы то ни было, таких масштабов и целенаправленной «идеологии» казней, как в христианском мире, конечно же, исламский мир не знал, равно, как и личностей боровшихся с тиранией, совершенствоваших человеческую природу вообще. А бессмысленные и освященные именем Аллаха междоусобные войны уносили и еще долго будут уносить миллионы человеческих жизней.
И спрашивающий о том, «Кто же все-таки есть философ?» непременно должен подумать об этом в числе множества других факторов, положительных, отрицательных и нейтральных.
Но вернемся к конвергенции как к одному из великих продуктов философии.
Обитаемый человеком мир в условиях постиндустриализма стал фантастически мобильным и неимоверно мощьным. Из любой страны в любую страну можно добираться воздушным транспортом, уничтожать города и целые регионы, не выводя из казармы войска. Системы хозяйствования стран и народов мира срослись естественными и взаимодополняющими связами. Сближаются так же политико-идеологические системы, но далеко не все и не до логической удовлетворенности. Развитие идет в колоссальных прогрессиях, и уже к концу текущего столетья может произойти столь тесная конвергенция, что даже ныне живущие поразились бы увидев ее результаты. И, что очень возможно не лучшим образом... До конца 80-х годов прошлого века даже партийные функционеры и большие государственные чиновники не могли предположить сближение социальных систем – капитализма и социализма, примеры которого наблюдаются в структурах Евросоюза, США, Канады и ряда стран Латинской Америки, Австралии. Некоторые, наиболее совестливые советские философы, особенно из числа диссидентов (инакомыслящих) говорили об этом, пытались предупредить высшее руководство партии и советского государства. Но они проигнорировали результаты философских исследований, анализа вариантов развития политической действительности мира. И более того, сажали диссидентов в тюрьмы, в психиатрические дома. То есть и атеисты, как теисты, подвергали гонениям инакомыслящих. ну и поплатились за эту несправедливость и абсурдность - государством, СССР закономерно развалился.
Но в то же время, обзорный анализ мировых процессов по конвергенции наглядно показывает, что развал СССР и соцлагеря не означает исчезновение бесценного опыта общественного сознания социалистических форм хозяйствования. Этот опыт сливается избирательно, тенденциозно и адаптивно с аналогичными формами капиталистического хозяйства, что лишний раз показывает объективность кантовского Закона противоречия разума (антиномий).
Но в конвергенции возникает другая опасность. Борьба кланов и группировок, олигархических семей и концернов, и, конечно, политических партий. Этим субъектам мирового рынка и права, обладающим фантастическими способностями извлекать сверхприбыли, философия бывает нужна только для решения задач по оперативному анализу политической и геополитической действительности. В остальных аспектах философию игнорируют, как казанскую сироту, а по мере игнорирования закономерно возникают социальные потрясения, локальные военные конфликты. В том числе с использованием террористических организаций. Все дело в том, как говориться в народной поговорке: "Свято место пусто не бывает". Как только на поле общественного сознания замораживается философская работа, моментально начинаются религиозно-фанатические, сектантские и полусектантские, окультные и профанические движения. Назовем все это "неформальным скопом".
Так вот, как показывает наглядная история, в глобальном аспекте философии перед слепой силой неформального скопа бессильны "сильные мира сего" - цари, императоры, диктаторы и, конечно же, президенты. Отсюда и вывод: нельзя игнорировать философию, ею надо дорожить, как наивысшей духовной ценностью.
Теперь, локальный аспект.
Локальный аспект, актуализирующий вопрос: «Кто есть философ?» - это определение места философа в обществе. Необходимо знать, где и кем могут работать люди с философскими дипломами? Помимо преподавания, разумеется. Какова востребованность квалифицированных философов в современном обществе? И, каковы перспективы активности самих дипломированных философов в общественной жизни? Ведь человек переносит собой в социальном пространстве не только потребительскую заразу, но и благодатные знания, бесценные примеры императивной (поведенческой) культуры...
Отсюда следующие вопросы: наблюдаются ли примеры естественной популяризации философии наличием в обществе дипломированных философов? Если да, то каково соотношение естественно философского фактора и естественной доксикации в формах общественного сознания? То есть, чего больше в людях - добра или зла?
Разумеется, социологические исследования на сей счет могут быть очень интерполятивными (выборочно сверяемыми и приблизительно определяемыми). Но с помощью редукции и различных эйдосов результаты интерполяции по вопросу, что над чем в мире доминирует, добро над злом или зло над добром, настоящие философы все же получают результаты близкие к математической точности. Опыт сознания автора настоящего труда говорит о ничтожности естественного философского эффекта на фоне глобальной доксикизации общества. Здесь мы буквально сталкиваемся с многосложной ситуацией. Современное общество фантастически просвещено и в то же время чудовищно невежественно, поражено доксами. Никакие политики, вкупе с политологами и вовек не справятся с этой ситуацией. Даже понять вышесказанное не смогут в порядке зачета, неизучив предварительно язык философии.
Французский философ Пол Рикёр (1913-2005) в трактате «Справедливое» называет доксу «эпистемой низшего порядка», к чему я с конститутивной необходимостью добавляю: «... и форма социальной заразы». Здесь проблема в том, что нет такой медицины, которая бы могла излечить общество от доксикации, ибо не медицинская это компетенция, и даже не идеологическая. Любая идеология моментально погибает, когда ее отключают от мировоззренческой базы, считай философии. Излечивать общество от доксикализма умеет только и только философия.
Следовательно, философ - общественный (психосоциальный) врач. Единственной оговоркой здесь может быть оценочное суждение "настоящий философ или не настоящий, фальшивый?". В свою очеред, критерием определения настоящего и фальшивого философа служит - качество рефлектирования. Настоящие философы - это рефлективно состоятельные мыслители, а фальшивые философы - дефлективно мыслящие ловкачи, хитрецы, профанаторы.
Конкретизацияличностной формы философа.
Итак, философ, согласно классическому определению, - ученый, знающий человек, исследующий закономерности бытия и сознания, руководствующийся в познании методологией науки, общими закономерностями познания.
Например, Рене Декарт, основатель классического рационализма, не утруждал себя обособлением философа от философии, а интерпретировал свое понимание философии и этим экстраполировал соответствующий элемент понятия «философия» на понятие «философ».
Философия, по Декарту, это дерево, корни и ствол которой составляют ее же части, (метафизика и физика), а ветви – это все прочие и прочие науки и некоторые виды искусства, толкования искусства. Философия по Декарту рассматривает, как образован мир, какова природа Земли и всех остальных тел, находящихся около Земли (Р. Декарт. Начала философии. Избранные произведения. ; М., 1950, с. 420-421.).
Столь же естественно переносит субстрат философии на философа и Иммануил Кант, основатель немецкой классической философии, интерпретируя философию в двух значениях – в школьном (начальный курс) и вселенском, наделяя ее, подлинную философию, самыми высшими благодетелями. Но, однако, гений Канта любил конкретику и вселенский смысл философии редуцировал (сужал) для легкости понимания к четырем вопросам/тезисам:
1. что я могу знать?
2. что мне надлежит делать?
3. на что я смею надеяться?
4. что такое человек?
Более конкретную, но не противоречащую классическому взгляду, а дополняющую его формулировку дали марксисты. А именно, они объединили в одном дискурсе закономерности развития «природы, общества и мышления», что позволяет создавать экстраполированные картины онтологии (природа, бытие, сущее: материя, форма, время и человеческое Я на их фоне), социологии (политические, экономические, правовые, производственные, культурные и прочие смежные с ними дискурсы) и психологии (вся совокупность мыслительной и эмоциональной деятельности человека, выраженная в теориях и практиках знаний).
Но опять-таки, и марксисты, потратившие добрую половину своих сил и знаний на критику идеализма, не удосужились когнитивизировать «философа» как особую форму личности, не изъяли его из конгломерата научных специализаций. И соответственно, не дали философу отдельное конкретное определение.
Почему? Это легко объяснимо. Марксистам было плевать на философа, как такового. Боле того, марксисты и самого Гегеля поставили бы к стенке, наплевав на то, что эксплуатируют плоды его труда, его философской системы. Марксисты, как и религиозные клерикалы, жаловали только тех философв, которые ровно стояли в строю и возводили в ранг истины их ложь. Даже заслуженные революционеры стали неугодны дорвавшимся до власти марксистам. Почему? Потому ли, что марксисты дураки или потенциальные злодеи? Отнюдь нет. Причина гонения на философов и коллег революционеров, имеющих весьма не малые заслуги перед социалистическим государством, кроется в том, что в систему марксистского учения не вошли кантовские ценности, а именно антиномии и императивы. В противном бы случае, исход Холодной воны был бы решен в пользу СССР и соцлагеря.
Но как бы то ни было, многие из современных философов, полуфилософов и тем более фальшивых философов игнорируют марксистские концепты. А зря. Ведь марксисты не из головы вынимали свои основные формулировки, а выводили их из объективной действительности, опираясь на результаты исследований своих предшественников. Другой вопрос, что делали они это не всегда талантливо, честно, оставаясь в рамках академических правил и принципов. Революционеры есть революционеры! Волюнтаризм их психологии многократно превосходит агрессивность самых отъявленных бандитов и разбойников. Шутка ли при живых монархах и здравомыслящей аристократии объявить о своем идейном намерении – «Экспроприировать экспроприаторов!» («Манифест Коммунистической партии», февраль 1848г).
Конечно, Маркса и его единомышленников тоже подвергали гонениям, но делалось это очень мягко, без крайностей. Их программные лозунги попросту не воспринимали всерьез, не верили в их осуществимость.
А теперь представьте себе современную картину мира и попробуйте ответить на вопрос: «Что думают самые широкие слои народонаселений Европы и мира о кучках богачей и политических демогогах, фактически обслуживающих эти кучки?..» Ясно, что ничего хорошего. Но любой бедняк, любой народник, любой революционер, дорвавшись до рычагов экономики или власти становиться точно таким же, какими были те, которых он люто ненавидел и в последствии сверг. Исключения могут составлять лишь единицы, луди, говоря по-бердяевски, очищенные огнем философии. Но очистительный огонь философии сжигает вместе с доксизмом, фанатизмом, еще и революционизм, служение справедливости.
Следовательно, подлинный философ не может быть революционером в марксистском понимании этого слова.
Как бы то ни было, более универсального и логически верного определения, чем триада из «природы, общества и мышления» нет в мировой науке, что опять-таки не означает непогрешимость марксизма-ленинизма, относящегося по своему типу к разряду светского догматизма из-за обособленнической революционности. То есть такого типа революционной деятельности, которая потенциально интенциирована на разрушение своих собственных идеалов после достижения победы.
Помимо марксистского определения философа, как уже было выше замечено, оставленного в состоянии экстраполяции, то есть в состоянии требующем дополнения, есть еще масса других определений и мнений о сущности философа.
Рассмотрим их тоже.
Философ (любомудр, любитель мудрости) – последователь какой-либо философии, мировоззренческого учения;
философ – профессиональный мыслитель;
философ – мудрец, проповедующий благонравие, разумный образ жизни; пацифизм или непротивление злу насилием;
философ – советник правителя, вельможа, умный чиновник;
философ – аскет, стремящийся к духовно-нравственной чистоте, погруженный мыслями в дух и природу отшельник;
философ – софист, обладающий искусством доказывать недоказуемые вещи, интеллектуальный аферист, логический обманщик;
философ – ученый, умный, знающий человек;
философ – богослов, наставляющий на путь «истины», заманивая раем и запугивая адом;
философ – колдун, оккультист, маг, способный "творить" чудеса, удивлять, поражать и восхищать людей;
философ – художник, пишущий потрясающие эзотерические картины, искуствовед, интерпретирующий материализованные виды искуства, театральный критик, режиссер;
философ – поэт, чарующий людей волшебством стиха, прозаик, создающий огромные текстовые полотна жизни.
Так же философами называют обладателей дипломов о высшем философском образовании и научных степеней.
Как видите разброс мнений огромен. Но кто из выше перечисленных является категорий мыслящих людей являются настоящими философами, а кто нет? На столь общий вопрос и ответ будет общим: те, кто наиболее близки к истине. Только не ко всякой истине, ибо любой дееспособный акт человека приближает его к истине, как к бесконечно градированной действительности. То есть, истина есть нечто градирующееся (разделяющееся на этапы, степени и степени)в сознании пропорционально связям мыслящего Я с действительностью. И в этом смысле в тесных связях с действительностью вращаются все дееспособные люди, но далеко не все они есть философы, и тем более настоящие.
Значит, возникает проблема (полисемантическая) с пояснением определенной градационной формы истины, близость к которой определяет философа - как наивысшую интеллектуальную инстанцию. Эту градационную форму истины можно обозначит классическим для мировой науки принципом - "наиболее общими законами и закономерностями". И выходит: тот, кто мыслит категориями наиболее общих законов и закономерностей - является настоящим философом. Но опят-таки, данное определение тоже не завершает дефиниционный ряд качества настоящего философа. Оставим этот вопрос, чтобы вернуться к нему позже.
Философы, согласно историческим источникам, существуют на Земле уже 2640 лет, со времени Фалеса Милетского и Пифагора. И, конечно же, за это время они (мы, ибо философы имеют неразрывную преемственную связь) не могли не познать себя и себе подобных. Но очень многие люди, в том числе профессора философии склонны агностизировать и релятивировать вопрос о философе, как таковом, искусственно создавать когнитивную проблему, заранее объявляя задачу классического познания – не решаемой, а любой из возможных вопросов – непознаваемым.
Это в корне не верно в аспекте (взгляде) классических фреймов (рамок). Они могут быть правы только с позиции солипсизма, пусть умеренного, но все же солипсизма. но поскольку солипсизм - дорога в безумие (психиатрическую клинику), то и руководствоваться следует не им, а классическими формами связей мыслящего Я с действительностью.
Как бы то ни было, агностические и рялятивистские аспекты в мировой философии, характеризующиеся, как не способные сохранять чувство меры и реальности (Дж. Беркли, Д. Юм и мн. др., в том числе креационисты) создают предпосылки для общественых докс, а не редко и формируют доксы, которые в последствии удивительным образом доминируют в общественном сознании. С позиции агностицизма и тем более солипсизма даже постановка вопросов о том, «Кто есть философ?» «Что есть философия?» "Зачем нужна философия?" и т. д. не имеют особого значения, как заведомо непознаваемые или вообще не реальные вещи. Но поскольку познавательная и опытно подтверждаемая эвристичность мыслящего духа говорить о несостоятельности агностицизма и безумии солипсизма, а так же заблуждаемости позитивистских картин мира, то самое время конституировать потенциально-актуальную философию, то есть лучшие образцы классической философии, в русле которого только и можно найти настоящего философа.
Все в этом мире детерминировано.
Источник, детерминирующий философию и философов возникает из того, что все в этом мире многократно обращено по спирали развития, имплицировано и эксплицировано в теснейших взаимосвязях, закономерностях. Это положение одинаково может быть использовано в аргументациях теистами (богословами)и атеистами (отрицателями персонификации Космического Разума). Откуда же такой дуализм? Ведь они, теизм и атеизм являются одинаково монистическими учениями, то есть они имеют общую когнитивную основу. и вдру расходятся радикально. А все из-за того, что когда наносят на Первичную Картину мира акцентирующие сознание штрихи: «Есть Бог или нет Бога?» человек получает убежденческое направление в сторону религии или НЕрелигии. Хотя нерелигиозная ориентация в мировоззрении еще не приводит человека в атеизм, ибо он может мыслить в рамках идеализма или антропоцентризма.
Только определившись в одном из трех основных направлений - материализма, идеализма или антропоцентризма, которые охватывают все существующие в мире воззрения и верования, возникет вопрос об ответвлениях и бесконечных убежденческих диференциациях. И для того, чтобы понимать вопрос о "подлинном философе" необходимо ориентироваться в них. По мере того, как субъект мышления начинает ориентироваться в мировоззренческих системах и в убежденческих формах, он все лучше и лучше начинает понимать философию и лишь потом приходит осознание потрясающего фактора - наивысшей интеллектуальной инстанции.
Еще о детерминизме.
Детерминизм есть понятие настолько сложное, что любой естественный класс вещей и явлений, уходить в глубь природы до фантастических картин – до хаоса, образующего порядок и наоборот, порядка – движущегося к хаосу. И везде при этом наличествует «не-наличное» бытие, без участия которой субъект мышления неизбежно впадает в нелепость. Вся беды познания в том, что человек ничего не знает о неналичном бытие. То есть, человек в принципе не может размышлять о физике, не касаясь вопроса о метафизике, которая импульсирует даже обыденное сознание, неговоря уже о научном. И этот заложен принцип симметрии, в большей или меньшей степени. Как и дипломированные философы мугут быть носителями больших или не больших знаний о мире и духе.
Но наличие НЕналичного (скрытого в природе, непостижимого разумом) бытия дает о себе знать в детерминических феноменах, в явленных частях природы. При этом дополнительной сложностью познания является, обнаруженный экспериментально только в квантовой физике - дискретность (возникновение чего-либо в 3-м кругу, минуя 2-й круг). На сегоднящний день это единственное опытное подтверждение наличия НЕналичного бытия. До открытия дискретной функции философы, богословы и здравомыслящие люди умозрительно приходили к выводу о том, что если что-то есть, то оно чем-то определено. Богословы якоризируют эту бесконечную рефлексию понятием Бога, философы сознательно и бессознательно ограничивают себя антиномизмом, а здравомыслящие люди, составляющее подавляющее большинство человечества вращаются между продуктами философв и богословов, измышляя и искажая истину по своему образу, подобию и нравам.
В этих вопросах от нелепости спасает античное понятие «эпохе» - воздержание от высказывания, не имеющего под собой видимое или логически ощущаемое основание.
Например, рассмотрение перехода хаоса – в порядок и, наоборот, порядка – в хаос является физико-математическим дискурсом. Совокупная природа в этом вопросе, измеряемая при помощи неимоверно больших отрезках времени (миллиардов, триллионов и более лет), а так же микрономически малых отрезках времени (секундных долее, разделенных до тысячных и более) смертельно утомляет ум. Особенно тех людей, которые заняты конкретными, социально полезными делами. И все же об этом следует знать современному, культурному человеку и особенно профессиональному философу.
В аспекте современной методологии науки достижения фундаментальных наук является не просто архиважным делом, но обязательным условием в деле продвижения человечества к всеобщей истине. Философы, будучи «предками» физиков, химиков, биологов, астрономов и всех иных ученых, необходимо обучаются по целому ряду вопросов и у них, у своих «потомков». Истинные философы не гордясь и не кичась своей древностью, как фактором интеллектуального превосходства, запрашивают самые различные научные справки по всем вопросам, возникающим в процессе движения к всеобщей истине.
Итак, кто есть философ?
Человек, устанавливающий истину.
Но и богослов стремится установить истину...
Истина богослова имеет предварительный характер, то есть она уже известна, ибо обозначена в Писании именем Бога. Богослов не смеет ей противоречит, он ратует за внедрение в умы и сердца людей раз и на всегда изложенное Богом, словно сам был тому свидетелем. Но сила и живучесть религии не в этом, а в том, что называется "дефицитом рефлективного мышления" общества.
Истина же философа разлита в пространстве и во времени, как в самых очевидных категориях бытия. Философ ни что ни когда не принимает на веру, без критического анализа. Даже категории, которые даны нам в ощущениях, абсракциях и конкретике (Ленин) в виде материи, формы и духа многократно осмысливались на протяжении веков. Ни одна из философских истин (категорий) не встречается в природе в готовом виде. Они всегда есть результат рефлективного труда, складирующегося в исторической перспективе исключительно в формах преемственных связей. Например, метод интерполяции доподлино позволяет установить, что до Гиппократа люди не знали чем мыслят. То есть, для открытия функцию можга как категории сознания - духовного органа, имеющего свойство отражения действительности, потребовалось человеческому виду по меньщей мере несколько десятков тысяч лет. И тут закономерно возникает вопрос: сколько же еще лет потребуется человечеству, чтобы стабилизировать позитивное право до логически удовлетворительного уровня?
Наверное, много. Все будет зависет от качества философов или, иначе, от доминирования на поле цивилизации истинных философов над фальшивыми.