Принцип Sola Scriptura (только Писание) неразрывно связан с положением о ясности смысла Писания, которое, в свою очередь, связано с рациональным мышлением человека Нового времени. Считалось, что всякий христианин может полностью понимать Священный Текст, без какой-либо специальной подготовки и без привлечения дополнительных источников.
Однако, почти сразу же наряду с утверждением положения о ясности Писания начинается работа по созданию текстов протестантских вероисповеданий (догматики), что означает намерение дать церквям официальное (регламентирующее) истолкование Текста. Необходимость официальных интерпретаций (кредо, исповедание веры) становится очевидной уже в 1520 году, когда состоялся исторический спор Мартина Лютера с Ульрихом Цвингли. Великие реформаторы разошлись во мнениях на Таинство Причастия. Оба признавали Библию как непогрешимое Слово Божие, но это не избавило их от противоположных интерпретаций. Стало «очевидно», что Святой Дух не препятствует расхождению во взглядах на Священный Текст, что и подтверждает апостол Павел, говоря о допустимости разномыслия («дабы открылись между вами искусные», 1Кор.11:19).
После того спора экзегетический оптимизм пошел на убыль. Впрочем, несмотря на появление разнообразных исповеданий веры, в которых Писание трактуется согласно установкам той или иной теологической школы, протестанты еще долго пытались найти решения на путях ожесточенной критики оппонентов (те либо не понимают истины, либо недобросовестные исследователи). Заметим, что теологические разногласия в Католической и Православной Церквях завершаются волевым решением, когда какая-либо партия набирает большинство голосов на Соборах и запрещает противоположное мнение, объявляя его ересью. Иногда проигравшим удается взять реванш на последующих Соборах.
Итак, создание протестантских догматов было очевидной необходимостью. Катехизисы служили не только азбукой для начинающего христианина, но были первичными фильтрами мышления, закладывали алгоритм рефлексии над Текстом. Исповедания веры завершали формирование теологической установки.
В школьных правилах Вюртембергского герцогства объявлялось, что лишь наиболее способные ученики получали право изучать Новый Завет в выпускном классе (при условии, что обучение будет вестись на греческом и латинском языках). Остальные должны были довольствоваться "Малым катехизисом" Лютера. Конечно, это была крайность, несколько напоминающая католическое запрещение читать мирянам Библию. Публичное толкование Писания становится привилегией ограниченного числа специалистов.
* * *
Положение о "ясности Писания" для каждого верующего человека, признаваемое на словах, на практике выходит из употребления. Кроме того, протестантам было необходимо отмежеваться от радикальных движений, также взявших этот принцип на вооружение и толковавших Писание, как говорится, вкривь и вкось. Так, цюрихские анабаптисты, вышедшие из предместья Цолликорн, «опознали» в Ульрихе Цвингли дракона, о котором упоминается в Откровении Иоанна. Писание им было ясно…
* * *
Разумеется, вероисповедные документы принесли огромную пользу каждому верующему, ибо давали возможность быстро усваивать учение церкви. Вместе с тем, вероисповедания, при всей их полезности, имеют и обратную сторону… Они отбивали у простого христианина интерес к изучению самого Слова Божиего. Зачем изучать, если все так ясно изложено в вероисповедании? Христианину становится слишком все понятно. О чем говорит Библия? Библия говорит о Христе, о спасении чрез Него… Зачем же тогда исследовать текст? Не только простому христианину, но даже служителям, проповедующим Слово, становится скучно. Достаточно прочитать все эти многостраничные проповеди, в которых с нарочитым азартом или назойливым педантизмом бесконечно варьируются темы, изложенные в вероисповеданиях. Библия воспринимается лишь как приложение к вероисповеданию, как сборник иллюстраций, хрестоматия для чтения.
Положение с проповедью Писания было бы печальным, если бы не развитие герменевтики, которая постоянно разламывала привычные модели восприятия Священного Текста, давала новые импульсы к изучению Писания. Разумеется, все это происходило не без столкновений с догматикой. Но развитие герменевтики остановить было невозможно, и потому догматика на ходу корректировала свои положения, порой даже слишком кардинально, что время от времени приводило к парадигмальным аномалиям и возникновению новых теологических школ.