Жила в лесу Баба Яга. Лохматая, неумытая, неодетая прилично. Никакой цивилизации в ее жизни не наблюдалось. Дом у нее был на курьих ножках. Ванны в доме не было, туалета – тоже. О телевизоре и радио она даже не слышала. Летала в ступе да метлой размахивала.
Были у Бабы Яги два друга – Леший и Кикимора Болотная. Сидели они вечерами в избушке на курьих ножках и варили чего-то в большущем котле. Запах в это время по лесу жуткий стоял. А утром Баба Яга выставляла на улицу огромнейшую бутыль с какой-то мутной жидкостью, садилась с ней в ступу и летела в город.
Вот и в это утро Яга встала пораньше и отправилась в город с грузом. От тяжести ступа так громко тарахтела, что привлекла внимание патрульного милиционера. Тот решил, что американские шпионы изобрели новое средство наблюдения, и последовал за пролетавшим объектом.
Цель преследования милиционер потерял в районе городского рынка.
Баба Яга стояла за прилавком и на все стороны продавала зелье из бутыли. Покупатели не отличались явным разнообразием, все они очень напоминали помятых алкашей, желавших опохмелиться с утречка. Впрочем, так оно и было. Торговля шла бойко, содержимое бутыли стремительно убывало и, когда очередь уже стала волноваться, хватит ли всем, к прилавку подбежал запыхавшийся милиционер.
- Гражданочка, пройдемте! – грозно возвестил он.
Баба Яга поспешно спрятала бутыль под свою длинную юбку и, встав в возмущенную позу, сказала:
- А какое ты, сынок, имеешь право уводить меня отседова? Где твой документ?
- Какой я вам сынок, мамаша?! Пройдемте в отделение! Летаете тут, продаете не весть что, народ травите! Да еще и права качаете!
- Как это «не весть что»? Обыкновенная водичка, болотная, – невинно покосилась Баба Яга на милиционера, водя носком дырявого лаптя по земле.
- Да вы что, бабуля, смеетесь? Думаете, я поверю, что эти, – он указал на толпу обросших грязных мужичков, – эти алкаши пьют болотную водичку?! Ха-ха! – брови стража порядка грозно соединились в одну черную пушистую гусеницу, и он гаркнул:
- А ну, покажите свою водичку!
Баба Яга даже присела от испуга:
- Да ты что, батюшка? Что кричишь-то? – залепетала она. – Я бабуля мирная, я без крика пойму! - и она зарылась в складки собственной юбки.
Но тут вмешались не успевшие опохмелиться:
- Слушай, начальник, ты иди потихоньку. А, если еще не успел с утра принять, так мы тебя без очереди обслужим.
Слова их, видимо, имели двойной подтекст, поскольку несколько серьезно настроенных алкашей двинулись на милиционера. Под шумок Бабе Яге удалось скрыться из города.
Три дня она не показывалась на рынке.
На четвертую ночь, когда все спали, к избушке на курьих ножках подъехал черный «воронок». Раздался требовательный стук в дверь. С полки упал чугунок. Сова на крыше заугугукала испуганно. Кошка зафыркала и выгнула спину. Баба Яга скатилась с высокой печи и пошла открывать. Проснувшиеся Леший и Кикимора испуганно выглядывали из-под одеял и почти не дышали.
Увидев двоих людей в шляпах и плащах, Яга попятилась. Двое шагнули за ней. Баба Яга щелкнула пальцами, вырвала волос из головы, подбросила его вверх и заорала:
- Чуники-муники брямс, лайфики-кайфики срамс!
Колдовство здесь не помогло. Двое усадили Ягу в машину и увезли в темную дождливую даль…
* * *
В отделении милиции у начальника в кабинете сидел милиционер с рынка. Лицо его было в синяках и царапинах, левый глаз заплыл, правая рука была в гипсе и висела на лямке.
- Это она, она! – закричал он, завидев Бабу Ягу. – А, калоша старая, поймали-таки тебя! Неформалка! Самогонщица!
- Помолчите, товарищ Сидоров! Опознали, и идите себе отсюда! – начальник выставил милиционера и закрыл за ним дверь.
- Садитесь, гражданочка, – указал он Бабе Яге на стул. Сам сел за стол напротив и внимательно всмотрелся в подозрительное лицо доставленной. – Вы, бабушка, что же нетрудовыми доходами живете? Пошли бы куда лифтером или вахтером, чем самогон-то гнать.
- Какой самогон? – фальшиво удивилась арестованная, но тут же спохватилась, поняв, что выкручиваться бесполезно. – Ах, да, есть такой грешок за мной. А милицию я уважаю, милиция все знает, всех разыщет! Потому, врать не буду – варю самогончик, повариваю!
- И давно?
- Сколь живу – столь варю!
- А сколько же вам лет?
- Весной 365 стукнуло!
- Сколько?! – ужаснулся начальник за столом.
- Я еще молодая, – гордо вскинула Баба Яга голову. – А сестре моей уже 498 будет. У нее уже и зубов-то своих не осталось. А у меня еще три целых!
И Баба Яга продемонстрировала начальнику улыбку годовалого ребенка.
Тот вытер выступивший холодный пот со лба:
- Покажите-ка паспорт.
- Пачпорт? Пожалуйста.
Баба Яга протянула милиционеру истрепанную берестяную бумажку. Начальник развернул ее и прочел следующее: Яга Кощеевна Колдунова, родилась 13 числа 04 месяца 1622 года. Отец – Кощей Лешевич Колдунов, мать – Яга Водяновна Болотная. Паспорт выдан в 1638 году Лесным уездом Буреломной губернии.
Милиционер расстегнул китель и ослабил галстук на шее: «А что, если это шпионка? – судорожно думал он, пытливо вглядываясь в лохмотья Бабы Яги. – Может, ее НЛО высадили. Ишь, разлетались! И вид у нее странный, неземной…» Не сводя глаз с арестованной, он взял трубку телефона и набрал номер КГБ. Когда в трубке ответили, он сказал почему-то шепотом:
- Соедините меня с товарищем Макарониным.
В трубке раздались стуки и бряки, потом послышался строгий голос:
- Слушаю!
- Франц Иосифович! – вскочил милиционер из-за стола и вытянулся по швам. – Майор Тугодумов из первого отдела. У меня здесь сидит одна подозрительная гражданочка. Я относительно нее кой-какие соображения имею. Гражданочка утверждает, что ей 365 лет, и имя у нее заграничное – Яга Кощеевна Колдунова.
- Где-то я уже слышал это имя, – задумчиво сказал товарищ Макаронин. – Вы, товарищ Тугодумов, эту гражданочку задержите для начала, а там мы с ней разберемся.
- Слушаюсь! – Тугодумов положил трубку. – Ну, Яга Кощеевна, вы пока у нас побудете, а потом мы с вами разберемся.
Начальник нажал какую-то невидимую кнопочку, в кабинет вошли два дюжих милиционера и увели арестантку.
Когда глаза Бабы Яги привыкли к темноте камеры, она смогла рассмотреть кучку гнилой соломы, на которую ее бросили, заплесневелые стены из голого камня и крошечное окошечко далеко вверху, под самым потолком, с которого размеренно капала вода. Баба Яга тяжко вздохнула, выбраться отсюда она не могла даже с помощью волшебных чар, но… вырвала из головы волос, завернула его в пучок соломы, что-то пошептала в него, бросила на пол, затем затопала ногами, запрыгала и заорала:
- Бочки-мочки-кочки, ложки-кошки-мошки. Бура-шура-дамс, кара-бара-срамс!!!
Камера тут же преобразилась. Стены покрылись обоями, на полу лежал пушистый ковер, потолок был сух, с него свисала хрустальная люстра. На ковре стоял стол, ломящийся от яств.
Только Яга собралась хорошенько подкрепиться, как дверь, заскрежетав, открылась, на пороге появился дежурный милиционер с алюминиевой миской в руках.
- Ужин, – сказал он и тут же рухнул у двери. Рядом с ним легла миска с кашей.
Баба Яга заохала и втащила милиционера в свою «квартиру».
Через некоторое время милиционер сидел за столом с бокалом вина в руке и раскрывал Бабе Яге душу. Он жаловался на начальство, на жену, на поношенные форменные сапоги, на низкую зарплату и на соседскую кошку, которая каждый день устраивала у него под дверью общественный туалет. На свой пост милиционер вернулся с облегченным сердцем, веселым настроением и пьяной головой.
Рано утром Баба Яга проснулась от того, что к ней в камеру втолкнули Лешего и Кикимору. Трое друзей слезно обнялись, и новоприбывшие поведали Яге о том, как их силой увезли из избушки, разгромив перед этим самогонным аппарат и подбив левую куриную ножку. Избушка теперь, наверное, неисправимо хромала.
Однако не успели друзья выпить и по чашке чая, как их пригласили на выход. У дверей всем троим связали руки и вывели на улицу. Там уже собралась огромная толпа заключенных. Никто не знал своей участи.
Арестантов погрузили в машины и повезли на вокзал, где им выдали фуфайки, шапки-ушанки, валенки, ватные штаны, и втолкнули всех в тесный товарный вагон. Они ехали много-много суток, их почти не кормили. В щелях вагона они могли видеть лишь бесконечный мелькающий лес да редкие полудикие станции. Кроме всего, с каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Заключенные поняли, что их везут далеко на Север. Они – виновные и невинные – были без суда приговорены к пожизненной каторге: уборке с Северного Полюса всего снега.
Каждый день каторжники вставали рано утром и шли на работу. Целый день, на жутком морозе и ветре, они соскребали снег, скалывали лед. Вечером, измученные, чуть живые, забирались в бараки и забывались тяжелым сном до нового утра. Ничего не могла сделать Баба Яга, у нее отняли последнее – ее волосы, обрили, как и всех наголо.
Длились дни и месяцы бессмысленного изнуряющего труда…
* * *
А в это время в Америке, в одном из штатов, умирал мэр большого города. Умирал от страшной неизлечимой болезни – СПИДа… Вся его родня и приближенные заранее оплакивали сына, мужа, отца, хорошего начальника и большого политика. На улицах города висели траурные флаги. Спасти мэра было невозможно. Со дня на день все жители ждали его кончины.
Однажды вечером мэр попросил чего-нибудь выпить, и все поняли – это его последняя просьба.
К нему подошел телохранитель и сказал:
- Я недавно вернулся из России, там я купил хорошего русского вина. Может быть, вы попробуете его?
Мэр согласно прикрыл веки.
Вскоре к его пересохшим губам поднесли бокал. Он выпил пару глотков. И закрыл глаза навсегда.
В комнате раздались рыдания. Дочери мэра стало плохо, и все бросились приводить ее в чувство.
Вдруг кровать под покойным скрипнула, телохранитель по профессиональной привычке оглянулся и побледнел.
На кровати сидел живой труп. Кто-то закричал, кто-то упал в обморок, кто-то спешно крестился.
Мэр удивленно осмотрел всех, потом себя и немного испуганно спросил:
- Что произошло?
- Но это невозможно! – послышалось в толпе. – Он же умер!!!
Но тут пришла в чувство дочь мэра. Она бросилась к отцу:
- Папа, ты жив!
Послышались счастливые всхлипы и вздохи.
- А разве я умирал?
Мэр не только ожил, он даже не помнил, что с ним произошло.
Весь город был несказанно обрадован, он гудел слухами о волшебном напитке из России, свершившем чудо. «Русское вино» направили на экспертизу, а через некоторое время все американские газеты пестрели сенсационными заголовками об открытии лекарства от СПИДа. Единственное не знала Америка – как изготовить чудодейственный напиток.
Телохранитель и еще двое приближенных мэра поехали в Россию, чтобы все разузнать и купить секретный рецепт у русских.
Телохранитель пришел на рынок, где приобрел вино, но Бабы Яги там, конечно же, не оказалось. За ее прилавком стояло лицо кавказской национальности и обтирало тряпкой яблоки. Увидев иностранцев, лицо заулыбалось и стерло один нолик с ценника. Но иностранцы не обратили на него никакого внимания, и со злости кавказец пририсовал на ценник сразу три ноля.
Иностранцы очень расстроились и, не зная к кому обратиться, спросили у какого-то попрошайки, сидящего у ворот рынка, о Бабе Яге. Попрошайка протянул им засаленную кепку и только после того, как в ней зазеленели доллары, ответил:
- Сгинула наша матушка, наша поилица. Сослали ее на Северный Полюс. Тяжко нам без ее лекарства. Каждое утро головушка разваливается.
- Вы тоже болеть СПИД? – сочувственно покачали головами американцы.
Попрошайка не расслышал:
- Болеть, болеть, вон нас сколько болящих, – он махнул в сторону солидной кучки алкашей, делящих между собой бутылку пива.
Иностранцы перекинулись парой слов на своем языке, и пришли к выводу, что в России каждый третий человек болен СПИДом. Им грозило полное воздержание.
Американцы прибыли в ближайшее отделение милиции и попали к тому же самому товарищу Тугодумову. Узнав суть дела, начальник подошел к его решению серьезно. Он показал американцам фотографии Бабы Яги.
Телохранитель радостно воскликнул, узнав физиономию продавщицы.
Товарищ Тугодумов подошел к делу еще серьезнее и позвонил в КГБ.
Товарищ Макаронин Франц Иосифович сказал свое законное:
- Задержите их для начала, а там разберемся…
- Слушаюсь! – Тугодумов положил трубку и, слегка перефразировав, доложил иностранцам. – Вы, товарищи, пока у нас побудете, а потом мы с вами разберемся.
И американцы, привыкшие к комфорту, оказались в сырой промозглой камере, на гнилой вонючей соломе. Они были возмущены до предела, стучали руками и ногами в дверь, пытались материться по-русски, угрожали американским президентом, но на них никто не обращал внимания.
Вечером на пороге камеры появился дежурный милиционер с алюминиевыми мисками в руках:
- Ужин!
Американцы долго рассматривали содержимое мисок, а потом также долго рассматривали милиционера:
- Что это? – спросил, наконец, телохранитель.
- Овсянка, сэр! – невозмутимо ответил дежурный.
Милиционер присел рядом с иностранцами и стал раскрывать им свою душу. Он снова жаловался на начальство, жену и соседскую кошку, которая стала каждую ночь устраивать под его окнами бордель. Американцы сочувственно качали головами, а потом рассказали милиционеру свою историю. Последняя вызвала в страже порядка волну естественного протеста.
- Надо вернуть бабушку!
И полный решимости милиционер направился к выходу.
Есть липкую холодную овсянку американцы не стали, сбились на соломе в кучку и забылись беспокойным сном.
Рано утром они проснулись от крика и шума на улице. Чтобы узнать, что происходит, телохранителю пришлось встать на плечи товарищу и выглянуть в окошечко.
За закрытыми воротами отделения милиции шевелилась огромная толпа с лозунгами и транспарантами. Все эти люди узнали за прошедшую ночь очень много. А началось с того, что милиционер рассказал дома об американцах, Бабе Яге и чудесной самогонке. Его жена, возмущенная колоссальной несправедливостью стала обзванивать подруг. Ее подруги позвонили своим друзьям и товарищам. К утру весь город знал о случившемся. За эту ночь был подготовлен митинг. Весь небольшой городок собрался у ворот отделения милиции. Передовые люди толпы выступали с сооруженной за ночь трибуны. Они призывали людей к борьбе. Толпа была «за» руками и ногами. Заманчивая мечта о всеобщем исцелении от СПИДа давала людям новые силы. Они размахивали транспарантами, на которых читалось следующее: «Верните бабушку!», «Ты проверялся на СПИД?», «Хотим безопасной любви!» и многое, многое другое.
Не работали магазины, аптеки, кафе и рестораны. Встали автобусы и троллейбусы. Гудели фабрики и заводы. Телевидение и радио прозрачно намекало на микропереворот.
Митинг у ворот милиции продолжался уже полдня, когда к толпе подъехала черная «волга». Из машины вышел глава областной администрации. С неисчезающей с лица улыбкой он вошел на трибуну. Толпа затихла, но в ее рядах чувствовалась напряженность.
Ощупав томным взглядом толпу, руководитель произнес:
- Товарищи, разойдитесь!
Толпа возмущенно всколыхнулась. Из нее послышались крики и свист:
- Долой с трибуны!
Руководитель испугался, однако улыбка с его лица не исчезла:
- Не нужно накалять обстановку! Мы подумаем над вашими требованиями!
- Сейчас же выпустите американцев! – ярилась толпа. Намечалось восстание.
Оценив обстановку, глава областной администрации понял – медлить нельзя, народ не шутил. Связавшись с КГБ и поговорив с товарищем Макарониным, глава администрации велел немедленно отправить наряд милиции на Северный Полюс и вернуть народу целительницу.
Меньше чем через двадцать минут машина с нарядом гнала в аэропорт.
Глава вновь поднялся на трибуну и возвестил народу:
- Через несколько дней бабушка вернется, а пока прошу всех разойтись.
Однако недоверчивый люд решил стоять до конца и не уходить с места пикетирования, пока своими глазами не увидит гения народной медицины. Кроме того, толпа требовала выпустить американцев, и руководству пришлось выполнить и это требование.
Иностранцы предстали перед толпой. Они взошли на трибуну и во всех подробностях и красках вновь поведали народу историю исцеления мэра.
Еще несколько раз людей просили разойтись, но толпа категорически отказывалась. Уже двое суток народ находился у ворот отделения милиции. Было организовано трехразовое питание. Люди сами разнообразили досуг песнями под гармошку и пляской. Городская интеллигенция, писатели и поэты, журналисты местной печати выступали в эти дни бескорыстно и исключительно на собственном энтузиазме.
Народ ждал.
* * *
Самолет подлетал к Северному Полюсу. Он снижался, и уже видны были бараки лагеря. Вокруг бараков, по всей видимой из окна самолета территории, были разбросаны люди с лопатами.
Самолет приземлился.
Милиционеры подошли к одному из каторжников:
- Колдунову знаете?
- Как не знать. Была такая.
- Почему была?
- Расстреливать их увели. Наверное, готовы уже… Там, за бараком, – равнодушно махнул он рукой и вновь взялся за лопату.
Милиционеры бросились спасать целительницу.
За бараком выстроилась вереница людей, напротив которых стояли солдаты с ружьями.
- Раз, два… – считал один из них.
Солдаты нацелили ружья.
- Три…
- Стойте!!! – успели крикнуть подбегающие милиционеры. – Не стрелять!
Один из милиционеров протянул командиру свидетельство об освобождении Бабы Яги.
Когда Ягу повели к самолету, она заупиралась:
- Со мной еще двое. – И Яга вытащила из вереницы расстреливаемых Лешего и Кикимору.
- Но нам только одного человека надо! – возразили милиционеры.
- А я без них никуда!
Пришлось милиционерам согласиться.
Поредевшая кучка расстреливаемых проводила счастливцев до самолета тоскливым взглядом.
* * *
Четвертый день люди терпеливо ждали свою целительницу.
Когда же наконец из подъехавшей машины вышли Баба Яга, Леший и Кикимора, толпа грянула громогласное «ура!», и длилось оно не менее пяти минут, слившись воедино с гудками машин.
В городе был организован массовый праздник, впоследствии получивший статус национального. Бывших самогонщиков, а теперь великих народных целителей носили на руках.
А через день снова заработали магазины, аптеки, кафе, рестораны. Поехали автобусы и троллейбусы. Ожили фабрики и заводы. Жизнь потекла своим чередом,
Глава областной администрации был свергнут за свою некомпетентность и неумение работать с людьми. А на его место был избран простой, работящий и деловой товарищ Иванов. Благодаря ему область зажила прекрасно. Благодаря ему начался серийный выпуск самогона-лекарства, которое стало экспортироваться во все страны мира.
К 2000-му году на планете Земля не должно было остаться ни одного ВИЧ-инфицированного.
А Баба Яга и ее помощники получили Нобелевскую премию. Для них был выстроен коттедж в родном лесу. Все трое работают в кооперативе, изобретают новые ценнейшие лекарства.
Баба Яга преобразилась, ходит в мехах, в самой модной одежде, зубы вставила, прическу ей делает личный парикмахер. От женихов отбоя нет, но она еще не выбрала.
Американский президент лично подарил Бабе Яге новейшей марки самолет. Теперь Яга летает в город на нем, а не в ступе. При жизни Бабе Яге поставлен памятник на главной площади города и создан музей.
Бабу Ягу знает каждый младенец, и уже не по сказкам бабушек, а наяву.
1990 год.