Глава двенадцатая
Растение вогуров
Нева снова ощущала себя маленькой девочкой, хоф вернул ее в детство, в неуверенность и незнание, к старым способам защиты. Защиты, типа угрюмого упрямства. Он сказал, что после ее рассказа они станут друзьями – как бы ни так. Разве может он быть другом? Дикарь - грубый, страшный, заросший подобно зверю, дикарь. Он с трудом разжимает губы, что бы выпустить слово на волю, он не посмотрел на нее ни разу, с момента, как они тронулись в путь. Он зачем-то отпустил булов, а неподъемную поклажу разделил между ними, и теперь девушка шла, согнувшись под тяжестью огромного вьюка. Вода? Какая к черту вода! У него не было и грамма воды! Она поздно выяснила эту важную деталь и теперь была вынуждена плестись за зверем, да за зверем, потея и тяжело дыша, придавленная вонючим вьюком, набитым неизвестно чем!
Она злилась! О, как она злилась! Вначале. Сейчас она слишком устала, что бы злиться и испытывать, какие-либо, эмоции вообще. Только усталость, только жажда и невыносимая жара и боль в натруженной спине, плечах, ногах… во всем теле.
Как она устала, как хочет пить, и невыносимое желание, бросить вьюк, скинуть его, и упасть. Упасть следом. Упасть и не шевелиться.
Нева с силой зажмурилась, и мотнула головой, стряхивая пот, повисший на ресницах. Сколько она еще выдержит? Сколько?
Она выносливая. Да. Она готовилась к испытаниям. Она мучила свое тело и прежде, но не так, не достаточно. Теперь девушка поняла, что ее тренировки были игрой, они были слабы, они не подготовили ее к такому!
Девушка сжала губы. Нет, плакать она не будет. Хоф не дождется от нее слез слабости. Ни за что!
Он наверняка ждет, ждет, когда она сломается. Тогда он нависнет над ней, валяющейся в пыли от бесконечной усталости, неспособной шевелиться, говорить и думать и ухмыльнется. Ухмыльнется, как умеет только он – насмешливо, уничтожающе. И раскроет свой ленивый рот и бросит несколько слов: «Вот так ты ходишь по степи? Ловко».
Нет! Не-е-ет!
Нева неуклюже подкинула вьюк на спине, пытаясь сделать его более удобным, но тщетно. Узловатый вьюк вцепился в ее плоть намертво, он сросся с ней, стал ее горбом, частью ее тела.
«Сестренка, я не брошу тебя. Я дойду. Чего бы мне это не стоило. Дойду»
Солнце повисло в зените. Оно остановилось. Оно наблюдало за девушкой. Красивой девушкой с уродливым горбом. Оно тянулось к ней лучами и грело, грело, желая понять, зачем это маленькое существо такое упрямое?
Солнце палило, солнце жарко гладило волосы девушки лучами.
Нева не заметила, когда ее ноги подкосились. Не ощутила удара о землю и тяжести резко отдернувшегося и вновь прилипшего к ее потной спине, вьюка. Она не видела, насколько быстро развернулся хоф, не видела, как быстро подбежал к ней и наклонился.
Медов не улыбался, не радовался, не злорадствовал. Он внимательно посмотрел на маленькое тело, почти скрытое под вьюком, потом быстро наклонился, снял груз и перевернул Неву на спину. Пощупал пульс. Облегченно вздохнул и стал зачем-то осматривать степь. Он медленно водил глазами по неровной, каменистой поверхности, внимательно рассматривая каждое растение, одиноко торчащее из неприветливой почвы, пока не увидел одно. Темно-фиолетовое, колючее и толстое, оно выглядывало из-за камня, и именно оно было нужно ему.
Варос – источник целебной воды. Растение вогуров.
Донет осторожно уложил девушку и направился к растению. Достав нож, он ловким движением срезал полукруглую макушку вароса, а затем получившиеся подобие чаши поднес к основанию растения. Он опустился на колени и что-то начал нашептывать фиолетовой колючке, а потом четким, быстрым движением проткнул варос в самом толстом месте и сел рядом, наблюдая, как из свежего пореза начала проступать белая, густая жидкость. Когда чаша заполнилась наполовину, Донет взял горсть земли и засыпал ею отверстие и рыхлую мякоть макушки. Остановив воду, Медов снова поговорил с растением. Вся его коленопреклоненная поза выражала почтение, голос звучал на удивление нежно и трепетно. Мрачный хоф не был похож сам на себя.
Закончив общение с варосом, Донет вернулся к Неве. Он аккуратно смочил губы девушки белым соком и, пронаблюдав, как влага медленно начала впитываться в кожу, удовлетворенно улыбнулся. Теперь с Невой будет все в порядке. Варос поднимал на ноги людей и в худшем состоянии.
Сегодня они не смогут продолжить поход. Завтра они оставят вьюки здесь и пойдут к каньону налегке. Он узнал о прочности девушки, все, что ему было необходимо. Теперь он понимал, как вести ее дальше.
Медов положил вьюк так, что бы на голову Невы падала тень. Затем он влил несколько капель целебного сока, в полуоткрытый рот девушки. Ровно столько, сколько могло бы впитаться в язык и небо и не пролиться в горло.
Вода вароса, очень привередлива. В неопытных руках она может стать ядом, но хоф умел с ней обращаться. Поговорив с растением, он заручился его поддержкой и пообещал ему быть осторожным и благодарным.
Когда трещинки на обезвоженных губах девушки начали затягиваться, Медов решился отойти от нее и заняться установкой палатки. Работая, он все время поглядывал на Неву. Он ждал, когда она придет в себя и сможет выпить остатки сока. Она должна была принять полную порцию, и удержать ее в организме. Сок вароса восполнит полностью потерю влаги в ее теле и придаст сил.
Нева пошевелилась и застонала. Донет поспешил к ней.
Он приподнял голову девушки и поднес к ее губам чашу. Нева непонимающе посмотрела на нее. Она еще не пришла в себя до конца и плохо осознавала окружающую ее действительность.
-- Пей, - настойчиво сказал хоф.
Нева неловко сделала глоток и, поперхнувшись закашлялась.
Медов напрягся. Он подождал, когда девушка откашляется, и снова подал ей чашу.
-- Ты должна выпить.
-- Почему? – прохрипела Нева, хватаясь рукой за горло.
-- Чтобы выжить, - голос хофа звучал жестко. Ему не нравилось поведение Невы. Она не должна была задавать вопросов.
-- Выжить? – удивленно спросила Нева. – Я что умираю?
-- Если продолжишь задавать глупые вопросы? То да умрешь. Время уходит.
-- Время для… - начала было снова Нева выражать свои сомнения, но хоф не дав ей договорить, грубо схватил за волосы и, запрокинув ей голову, быстро влил остатки воды. От неожиданности, девушка судорожно, захлебываясь начала глотать. Она пыталась отпихнуть хофа, но тот держал ее крепко, не оставляя не единой возможности освободиться. Когда она проглотила все, он сам оттолкнул ее и с большим напряжением начал разглядывать.
Донет не знал, как поведет себя варос в сопротивляющемся человеке. Варос любит поклонение и доверие, он плохо реагирует на упрямство и сомнения. Медов не стал бы вливать в Неву остатки сока, ограничился бы лечебными каплями, но в близи не было источников воды и у него не оставалось выбора. Он рискнул. Все остальное зависело от Невы и вароса. Примет ли она его, примет ли он ее? Захочет ли растение помочь, только из-за дружеских отношений с хофом?
Медов наблюдал за девушкой, а та полностью придя в себя, злобно сверлила его глазами. Она злилась молча, совсем не обратив внимания, как много, вдруг, в ней появилось сил для злости. Медов ждал. Он ждал появление признаков. Варос так или иначе даст о себе знать.
Лицо Невы, красное от притока энергии, вдруг перекосила гримаса боли. Она согнулась, схватившись за живот, и зашипела:
-- Что ты дал мне, мерзкий хоф? Ты… ты хочешь моей смерти? Старик…
-- Доверие, полное доверие. Сейчас все зависит от тебя. Не от меня. Доверься себе. Расслабься. Слушай свое тело. Слушай воду в своем теле. Слушай. – Не реагируя на злобу девушки, спокойным голосом советовал Медов.
-- Старый дурак… - Нева упала на бок. Боль в животе, заставила ее судорожно сжаться и замолчать.
Корчась от боли, Нева шипела и плевалась. Она плохо соображала в этот момент и не сразу заметила, что помимо внимательно смотревшего на нее хофа, кто-то еще присел рядом с ней. Кто-то третий, лишний.
Мучаясь от жестокой боли, девушка не могла бояться, она просто попыталась рассмотреть незнакомца. Она долго старалась сфокусировать взгляд на темном силуэте, сидящем прямо перед ее лицом. Ей показалось, что некто потянулся к ней рукой. Она дернулась, и в этот момент, ее зрение настроилось.
-- Ивана?
Сестра улыбнулась, погладила Неву по волосам, заботливо убрала прядь со лба.
-- Почему ты такая упрямая? Ты убиваешь себя, - тихо сказала Ивана, снова грустно улыбнувшись. - Ты отказываешься от друзей, от любви, от помощи. Ты не доверяешь никому. Ты делаешь больно окружающим тебя людям, ты делаешь больно себе. Стак. Почему ты не доверилась ему? Почему не попросила помочь? Разве он отказал бы тебе? Бросил одну? Он же так любит, так любит тебя. – Высказавшись, Ивана замолчала на секунду, качнулась в сторону Невы, приблизилась и продолжила. - За что ты ненавидишь хофа? Он нелюдим, он странен, он не любит разговаривать, но разве он сделал тебе что-то плохое? Он ведет тебя ко мне, а ты сопротивляешься. – Ивана покачала головой, нежно провела рукой по щеке сестры, потом встала. Нева дернулась.
-- Ивана!
Тишина. Только напряженные глаза Медова напротив.
-- Ивана. Моя сестра… только что… где она? – Нева попыталась подняться, что бы оглядеться, но, не сумев, обессилено упала на землю.
-- Слушай воду, девочка. Доверься воде. – Терпеливо повторял Донет, поглаживая Неву по волосам.
Девушка не заметила, когда ее голова оказалась у него на коленях. Она вздрогнула и заплакала. Тихо, без слез, уткнувшись в ноги хофа носом.
-- Слушай Нева. Расслабься.
И Нева услышала. Услышала бег воды по своим венам. Услышала ее желание любви. Вода хотела, что бы Нева любила. Замерев, девушка, вслушивалась в воду. А вода, воспользовавшись тишиной возникшей в душе человека, начала свою работу.
Нева ощутила, как злость уходит. Уходит, оставляет ее. Отступает обида на родителей, разрушительное беспокойство об Иване отпускает ее сердце. Страх довериться близкому человеку, боязнь признаться в собственной любви – уходили из ее тела.
Вода хотела любви. Хотела, чтобы Нева любила ее, и себя. Хотела, чтобы человек открыл ей свое сердце и доверился.
Нева пугливо, осторожно потянулась к воде. Она еще не верила, но ей захотелось поверить. Медленно, очень медленно Нева начала открываться. Впервые в своей жизни она решила поверить.
Уставшая девушка заснула на коленях Медова. Беспечно, бесстрашно, доверчиво.
Солнце давно закатилось за край земли. Небо потемнело. Звезды уверенно украшали собою черное пространство. Воздух наполнялся прохладой. А сверчки громко соперничали в стрекоте.
Донет сидел рядом, с так и не установленной палаткой, с девушкой, обнявшей его ноги, и не смел шевелиться. Когда-то он тоже знакомился с варосом. Он очень ярко помнил воду, говорившую с ним, и потому понимал состояние Невы. Ей нужно было отдохнуть, отдохнуть от страха, что испытывал каждый житель степи, освободиться от него. Общий страх закрывал людям глаза, делал их слабыми и уязвимыми у Невы появился шанс вырваться из общего знания, встать на путь к новому.
Медов мягко улыбнулся, вгляделся в лицо девушки. Каким чистым оно стало. Исчезли забота и волнения. Он знал, это не надолго, завтра она снова попытается быть прежней, возьмет под сомнение слова воды. Постарается забыть их, но… не сможет. Вода осталась внутри нее и будет о себе напоминать. Ненавязчиво, незаметно, постепенно варос будет вести Неву к новым мыслям. И у него получится. Варос, как ничто на этой планете, готовит людей к встрече с вогуром. Не к простой встрече, а к встрече-принятию. Теперь Нева легко переживет посещение каньона. Кто знает, может ей даже захочется стать вогуром? Кто знает? Не зря же, властелины степи, так старательно выращивали варос, рассаживая его по всей планете. Им нужны были люди, верные люди, измененные, люди-вогуры.
Хоф ощутил движение и поднял глаза. Десятки вогуров медленно подходили, к нему и спящей Неве, со всех сторон. Они не стремились приблизиться слишком близко, разглядывали людей издали, узнавали Медова и рассаживались вокруг. Поднимали головы к небу и грустно смотрели на звезды.
Медов подготовился, расслабил мозг, ожидая желающих с ним пообщаться, но вогуры молчали, не спешили задавать вопросы.
Донет не мог читать мысли властелинов степи, так как они это делали с ним, но он легко улавливал их настроение. Сегодня вогуры тосковали. Он хотел бы тосковать вместе с ними, но он никогда не видел родины вогуров и при всем желании, не мог разделить глубину их печали. Поэтому он просто поднял голову к ночному небу. Там на небе всегда обитала печаль, она приближала его к вогурам. Позволяла ему понять их. Хотя бы чуточку…