ВОЛШЕБНАЯ ЛАМПА
***
- Поворачивай в сторону! – заорал полковник Сулейман Махди, перекрикивая шум, двигателя и вращающихся лопастей вертолета – Там же засада повстанцев!
Пилот кивнула, и вертолет резко завернул в противоположном направлении. Несмотря на жару, а вертолет летел довольно низко, оба были в полном обмундировании.
Никто из военных не видел, как побелело лицо одной из их пассажирок. Эйлин Ван Хейдегер переглянулась со своими спутниками, которые летели в том же вертолете на задних местах – немцу Хельмуту Штаеру и американцу Дориану Хэму. У тех был вполне умиротворенный вид. Дориан насмешливо улыбнулся, и потрепал Эйлин по плечу:
- Ничего! В первый раз идти на дело всегда страшновато. Потом привыкнешь.
Эйлин кивнула. В конце концов, она знала, на что шла, и хныкать теперь не только бесполезно, но даже унизительно. Женщина еще раз посмотрела на Дориана и Хельмута и позавидовала их выдержке. А встрепенуться было от чего. Всю северо-западную часть африканского государства вот уже несколько месяцев удерживали вооруженные формирования повстанцев, а они находились от них в самой непосредственной близости. Правительство отныне не могло гарантировать безопасность въезжающих, поэтому составлять легенду для законного проникновения в страну не имело смысла. Впрочем, для Эйлин пересекать границы чужого государства в обход таможенного контроля и прочих «смешных» штук было не в новинку. Но она еще ни разу не совершала свой вояж во время гражданской войны, и потому беспокоилась.
- Полковник Махди, а где проходит линия фронта? – как бы, между прочим, поинтересовался Хельмут.
- Где-то за семь миль до левого берега Замбези. Видите, голубая змейка – это и есть Замбези. Слева – правительственные войска, а весь правый занимает Кото.
Полковник радовался, что фронт проходит неподалеку от реки, иначе ему пришлось бы долго объяснять, особенно если учесть, что по правой стороне на многие мили тянулись зеленые джунгли.
- С ума сойти! – изумился Хельмут – Не думал, что он контролирует такие пространства!
- Кото – опытный спец по партизанской борьбе – ответил полковник, и Хельмуту показалось, что в голосе его проскользнуло уважение – В джунглях относительно легко затеряться. А Кото и его парни знают здешние места как дом родной.
Хельмут кивнул, поправил противошумовые наушники и стал смотреть в окно. Внизу простирались земли невероятной красоты. Шумные тропические леса, песчаные речные берега. Редкие возвышенности радовали глаз приятным разнообразием. Где-то там есть и селения. Хельмута, как, впрочем, и его спутников интересовали, прежде всего, они.
Хельмут Штаер был тридцатидвухлетним бывшим солдатом бундесвера шести с лишним футов роста с массивной белобрысой башкой и нюхом на прибыльные предприятия. Он и некогда американский яхтсмен, а ныне авантюрный делец Дориан Хэм вот уже несколько лет зарабатывали на жизнь тем, что отправлялись в «горячие» точки планеты, туда, где положение было особенно бедственным, и скупали практически за бесценок металлы, камни и национальные достояния охваченных войной стран. Тем и оплачивали счета. Оба собирались отправиться на индонезийские острова, и, наверное, так и поступили бы, если бы в порту в Гонконге парочка не познакомилась с гражданкой Нидерландов Эйлин Ван Хейдегер. Эйлин ранее профессионально занималась самбо, но травма вынудила ее сменить род деятельности, и теперь женщина зарабатывала на жизнь скупкой краденого антиквариата. Желая найти приятное приключение на вечер, Хельмут и Дориан подсели к ней за столик в ресторанчике на открытом воздухе. Эйлин разглядывала с виду очень древнюю карту. Завидев, Дориана и Хельмута, женщина спрятала ее, хотя друзей в то время интересовало несколько иное. Оба сказали ей несколько приятных слов, однако массивный кулак дамы, который она не замедлила продемонстрировать, быстро отбил охоту домогаться. Тем не менее, они раззнакомились, пропустили пару стаканчиков, и речь как бы сама собой зашла о карте. Оказалось, что карту эту ей всучила торговка на рынке старья в Марракеше, в ее предыдущую вылазку, но она не настолько хорошо знала арабский, чтобы понять все, что записано на полях. А вот Дориан знал. Троице понадобился не один день на расшифровку, и оказалось, что карта ведет вглубь континента, где живет племя, которое отливает масляные лампы из золота. Все это было конечно туманно и очень напоминало легенду, но все они имели очень авантюрные характеры. Никто уже и не помнил, кому именно пришла в голову идея заняться поисками, но как бы то ни было, остальные двое согласились. И все же, торопиться в столь деликатном деле не стоило. Хельмут посоветовал дождаться, когда повстанцы активизируются. В неразберихе народных волнений легче не только отыскать лампы, но и затеряться среди беженцев, а потом и выехать из страны. И никто ничего не узнает. Эйлин же была против. Она участвовала в операциях только в цивилизованных мегаполисах и считала план Хельмута неоправданно опасным. Дориан хранил нейтралитет. Поначалу он вообще сожалел, что Хельмут рассказал об их делах подозрительной голландке. Эйлин он не доверял. Но после долгих споров Хельмуту удалось склонить женщину на свою сторону, и она согласилась. Два года авантюрное трио следило за политической ситуацией в стране, дожидаясь пока конфликт назреет. За это время они по-настоящему сдружились. Дориан убедился, что Хельмут оказался прав, позволив Эйлин пополнить их ряды. У них частенько возникали проблемы с продажей антиквариата. Часто переезжая с места на место, они не успевали обзавестись надежными источниками сбыта. Трижды они стояли на грани разоблачения. А у Эйлин имелся список проверенных людей. Объединив усилия, они провернули еще несколько довольно крупных афер, но африканские умельцы не перестали будоражить воображение. И вот, наконец, момент настал. Повстанцы Кото вышли на тропу войны. Это означало, что пора приниматься за дело.
- Полковник Махди, вы, наконец, решите, куда мне надлежит брать курс! – раздраженно проговорила пилот вертолета Моника Ларио.
Женщина уже давно кружила по одной и той же траектории. На ней была форма миротворца ООН, и она занималась тем, что перевозила гуманитарные грузы. Денег это, однако, много не приносило, поэтому подкупить ее, чтобы обеспечить искателям приключений транспорт для Дориана не составило труда. Говорун и весельчак, он вообще умел нравиться женщинам. Не то, что нордического вида Хельмут.
- Думаете, это так просто? Если я неверно выберу место, мы все рискуем жизнями. В лучшем случае попадем в плен к Кото. Но если выбирать между этими двумя вариантами, я предпочитаю умереть сразу! - процедил сквозь зубы Махди.
Он хорошо знал методы ведения войны в этих местах. На рукаве у него значилась эмблема французского наемного легиона, и его привлекла к делу Эйлин, опасаясь за безопасность операции. Теперь уже протестовал Хельмут – такая «страховка» могла дорого им обойтись. Чем больше людей знают об их присутствии в стране, тем выше вероятность разоблачения. Однако сейчас его, как и остальных, беспокоил не полковник, а предстоящая посадка, тем более, что двигатель вдруг стал издавать свистящие звуки. Хельмут посмотрел сначала на гладкий коричневый, как мяч-регби, череп здоровяка Дориана, потом на бледный, словно полотно профиль Эйлин. Сразу видно, дитя мегаполиса, и бывший солдат засомневался, сумеет ли она выдержать путешествие через джунгли. Все трое, Дориан, Эйлин и сам Хельмут были рослыми, физически крепкими ребятами, но как они справятся с трудностями морально. Дориана Хельмут уже видел в деле, а Эйлин нет, поэтому тревожился. Моника и Сулейман продолжали перепалку. Основная причина их недопонимания сводилась к одному: полковник привык командовать всеми и вся, а Моника не имела к Легиону никакого отношения, и подчинялась совершенно другому командиру, поэтому на приказы оппонента ей было наплевать.
- Послушайте, может уже хвати… - почти подскочил с кресла Дориан и слова застряли у него в горле.
Он посмотрел вверх. Винт вертолета крутился медленнее и медленнее, хотя Моника не давала команды на снижение. Через плечо Сулеймана Махди мужчина вдруг увидел, как она судорожно нажимает кнопки управления на приборной панели.
- Что за черт! – рявкнул полковник.
Эйлин молча вцепилась в спинку переднего кресла. На ее мощных предплечьях вздулись вены.
- Что происходит «Хана Рейч» ? – иронически воскликнул Хельмут – Берлин, кажется, не бомбят!
- Иду на экстренное снижение – проговорила чеканным голосом Моника, и вертолет начал с несвойственной ему скоростью приближаться к земле.
***
Сидики шел вперед, боясь оглянуться. Он еще чувствовал удушающий запах дыма. Полыхали нагие остовы хижин. На месте деревни, где он жил с семьей теперь бушевало пламя. Он пропустил вперед жену, которая несла за спиной в платке восьмимесячную Налу, а сам шел позади, держа на руках сына. Шестилетний мальчик находился без сознания, грудь судорожно вздымалась, и отец то и дело прикладывал к его лицу мокрую ветошь, чтобы Джомо еще больше не надышался дымом. У мужчины слезились глаза, он сильно кашлял, но продолжал идти, ускоряя шаг. Он все еще не мог поверить, что им удалось оторваться от преследователей. Всего несколько часов назад Сидики сидел у очага вместе с другими охотниками. Его жена Биньи готовила ужин, Джомо играл в доме, и вдруг все смешалось. В поселок ворвались вооруженные люди в камуфляже и принялись все крушить. Они забирали провиант и в упор расстреливали жителей, даже если со стороны тех не было никакого сопротивления. Такая судьба постигла двух соседей Сидики. Их застрелили прямо у него на глазах. Повинуясь самому древнему из всех инстинктов, Сидики побежал. Один из бандитов, отбросив в сторону оружие, гнался за его женой, которая, схватив дочку в охапку, бежала, увязая в липкой грязи. Сезон дождей еще не закончился. Обезумев, Сидики поднял брошенную винтовку и, не раздумывая, выстрелил в налетчика. Тот поскользнулся и рухнул замертво. Сидики уже собирался броситься вслед за Биньи, но тут обнаружил, что Джомо нигде нет.
- Смотри! – крикнула жена, рукой указывая на нечто за спиной Сидики – Джомо! Сынок!
Он обернулся. То, что совсем недавно он называл домом, взвилось в небо яростной огненной вспышкой. Женщина рванулась назад к своему жилищу, но Сидики преградил ей путь:
- Беги, спасай Налу!
- Джомо! Мальчик мой!
- Беги, я сам!
Сидики толкнул жену, а сам ворвался в дом, крышу которого уже пожирало пламя. Задерживая дыхание, он шарил в поисках сына, а жар уже подбирался и к нему. Он наткнулся на ребенка случайно. Мальчик уже потерял сознание. Сидики поднял его, и выбежал из дома. Где-то рядом вновь раздались выстрелы. Кричали раненые. Какой-то головорез в маске с прорезями для глаз засовывал в свой вещмешок куски уже разделанной туши антилопы, которую Сидики добыл сегодня утром. Партизаны Кото не оставляли ничего съестного. Тем из жителей, которым удалось укрыться от пуль, теперь грозила гибель от голода.
Не без труда Сидики удалось нагнать жену. Проворная, и длинноногая Биньи мастерски рассекала пространство, даже, несмотря на то, что ей приходилось нести на себе дочку. Словно и была создана для этого самой матерью-природой. А как же иначе? Одна мать обязательно поймет другую. Она и не могла сотворить ее иной, ведь сама земля приходилась матерью всего, что с ее благородного соизволения существовало вокруг. Всего, кроме хаоса и уничтожения. Их родителями всегда становились одержимые тщеславием и жаждой власти люди. Сидики умышленно не стал обгонять жену. Если их настигнут отряды партизан, он примет на себя удар, и если успеет, даст знак Биньи, и та сумеет спастись вместе с маленькой Налой. Только вот Джомо. Отец еще раз посмотрел на мальчика. Тот хоть и тяжело, но все-таки дышал. Перепачканные сажей худенькие руки и ноги безвольно свешивались словно лианы. Его тоже непременно нужно спасти. Сидики был неплохим охотником и знал здешние джунгли, но сейчас даже он плохо соображал, куда идет. С собой у них не осталось ничего, что позволило бы продержаться хотя бы несколько суток. Их провиант и нехитрая одежда, которая могла бы спасти ночью от громадных малярийных комаров, - все досталось врагу. Возможности развести огонь, чтобы отогнать диких зверей тоже не было. Во влажных лесах Центральной Африки это часто становилось проблемой. Но помимо животных, нужно опасаться и стоянок бойцов Кото. Если они набредут на отряд, боевики довершат свое черное дело. Кото набирал в свои ряды стойких и безжалостных воинов, для которых чужая жизнь ничего не значила. Он уже успел занять едва ли не треть территории страны, и надеялся свергнуть действующую демократическую власть и установить военную диктатуру. К нему примыкали все новые и новые сторонники, недовольные существующими порядками в стране, а потому правительству было о чем беспокоиться. Регулярные части и войска ООН уже прочесывали труднодоступные зоны. Время от времени завязывались перестрелки. Боевики то теряли, то вновь отвоевывали территории, и конца этому не предвиделось. Президент объявил чрезвычайное положение – гражданская война набирала силы. Но Сидики об этом ничего не знал. А если бы и знал, то вряд ли это что-то дало бы. На войне каждый сам за себя, но, как всегда, во властных вооруженных конфликтах больше всего страдало мирное население страны. Кото прятался в джунглях уже не первую неделю. Взять еду и оружие им было неоткуда, поэтому небольшие группки совершали набеги на близлежащие деревни. А чтобы жители не выдали шедшим по следам правительственным войскам их местоположение, люди Кото попросту убивали их. К счастью Сидики и его семье удалось избежать такой участи. Но к добру оно или к худу он и сам не знал. Не ждут ли их еще более ужасные испытания?
Убедившись, что их никто не преследует, Сидики остановился, чтобы отдышаться. Он сорвал несколько лопоухих листов с кустарника, постелил и положил на них Джомо, потом проверил винтовку. Единственная возможность защититься. Но и эта надежда вскоре разлетелась вдребезги. В магазине оставался всего один патрон.
- Черт побери! – выругался Сидики.
- Мы не должны терять надежду – проговорила Биньи.
Она была готова бороться до самого конца. Захныкала малышка. Женщина приложила ребенка к груди и, наклонившись к сыну, принялась растирать холодеющие руки в надежде, что тот придет в себя. И действительно, вскоре мальчик открыл глаза и что-то нечленораздельно зашептал. Сидики удивленно и обрадовано смотрел на них. Им просто необходимо сделать привал. Мальчику надо отдохнуть и прийти в себя. Сидики надеялся, что он выживет и сумеет идти сам. Биньи подняла голову и вопросительно посмотрела на мужа.
- Что?
- Пить! Пить! – прохрипел Джомо.
Было видно, что каждый вдох и выдох даются ему с трудом. Обожженные легкие причиняли боль.
- Нам нужна вода! – сказала Биньи.
Сидики посмотрел вверх. Единственное оружие, которое он мог использовать для спасения себя и своей семьи это незаурядные знания о растениях джунглей, которые он и его брат получили в свое время от своих родителей. Он безошибочно отыскал сочные листочки со сладковатым вкусом и дал пожевать Джомо. Когда мальчику стало чуть лучше, Сидики сказал:
- Пройдем еще немного вглубь. Найдем место, передохнем, а потом подумаем, что делать дальше.
Он подбросил на плечо винтовку, и снова взял на руки сына. Джомо обхватил руками шею отца. Он пришел в сознание, но был еще слаб, чтобы идти самому. И семья углубилась в темную, запутанную чащу. До вечера оставалось еще около четырех часов.
***
- Что за черт?! – возмущенно воскликнул Хельмут, вываливаясь из кабины вертолета.
Его жесткие светлые волосы торчали в разные стороны, как у взъерошенного дикобраза. Казалось, он готов на месте пристрелить Монику, которая посадила вертолет едва ли не на дерево.
- А ты бы предпочел, чтобы вертолет взорвался в воздухе?! Это тебе не американский боевик! – грубо отпарировала пилот, стаскивая с головы наушники.
Хельмут вытащил и натянул походный рюкзак.
- Давайте быстрее, двигатель дымится! – вскрикнул Дориан.
Он оказался самым оперативным и покинул кабину вертолета первым. Эйлин помогала полковнику Махди, нога которого во время посадки застряла в зазоре между полом и стойкой приборной панели. От пережитого у нее тряслись руки, но она старалась не показывать своего смятения Дориану и Хельмуту. У тех могли возникнуть сомнения на ее счет, а этого Эйлин Ван Хейдегер хотелось меньше всего. Наконец, и они выбрались и полковник, прихрамывая, отошел в сторону от посадочной площадки.
- Вы это куда?! – покосился на него Хельмут, подозревая, что тот хочет улизнуть.
- Отлить надо. Или вы хотите и это проконтролировать! – огрызнулся полковник и скрылся в зарослях.
Накрапывал дождь, но Моника бесстрашно ковырялась в двигателе. Она не собиралась оставаться посреди джунглей, из которых в любую минуту могут выскочить обезумевшие головорезы. По плану она должна доставить заказчиков и полковника Махди и улететь обратно на базу. Эйлин подошла к итальянке. Та была дико раздражена, хотя и старалась выглядеть невозмутимо.
- Могу я тебе чем-то помочь? – спросила Эйлин, хотя совершенно не разбиралась в авиационных двигателях.
- Чем именно? – ответила пилот вопросом на вопрос.
Она злилась на себя и уже сожалела, что согласилась на авантюру.
- Не знаю – пожала плечами Эйлин – Говори, что надо делать, и я сделаю.
- Отправить меня назад – огрызнулась Моника.
Эйлин пропустила ее реплику, а потом спросила:
- Что с двигателем?
- Тебя так интересует что? – карие глаза уроженки Аппенинского полуострова яростно сверкнули – Так я скажу, нет у нас больше двигателя! Сгорел он! Сгорел!
Последние слова она не сказала, а прокричала, так, чтобы слышали все, даже полковник, который справлял нужду поодаль.
- Хватит собачиться! – рявкнул в ответ Дориан – Берите лучше свои вещички и сваливаем, а то взорвемся все к чертовой матери!
С Дорианом такое иногда случалось. Если он видел, что дело идет не по плану, то не боялся взять бразды правления в свои руки. Эта особенность характера мощного афроамериканца делала его очень ценным членом команды, особенно если команда занималась таким экстремальным делом. Громовой голос заставил всех повиноваться, хотя полковник был этим обстоятельством крайне недоволен. Он сам привык рулить ситуацией, и не мог стерпеть, что кто-то младше генерала будет рулить им. Однако он оказался в меньшинстве. Все уже поняли, что взлететь снова им не удастся, и находились в некоторой растерянности. Деревня за рекой. Но как далеко они от реки никто не знал. Пять человеческих фигур в камуфляже слились с сочной травой, несколько мгновений, раздался взрыв и от вертолета остался только мелькающий в огненных языках металлический остов.
Некоторое время они шли молча. Поначалу никто и не думал, что потеря вертолета, так подействует на квинтет искателей приключений. Даже суровый полковник-легионер Сулейман Махди смахнул слезу. Моника вообще была чернее тучи. Она шагала, понурив голову. Вода заливалась ей за шиворот, стекала с волос по лицу, но она даже не надела капюшон. Моника единственная шла налегке. Она совершенно не планировала оставаться в джунглях, а потому подходящего походного снаряжения с ней не было. Дориан Хэм находился впереди. Это было целесообразно, потому что из всех только он мог сойти за местного жителя. Все надеялись, что в случае нападения этот факт успокоит противника, хотя бы на первых порах. Эйлин, Хельмут и полковник Махди держали оружие наготове. Повстанцы могли появиться из зарослей в любой момент. Да и не только повстанцы. Джунгли кишели всевозможной, порой опасной живностью – пауки, ядовитые змеи, хищники. Неизвестно, каких сюрпризов ждать. Разобравшись по компасу с местоположением, они направились на юг. Согласно карте, берег должен находиться именно там. Потом останется только перейти реку вброд, и они у цели. Все, кроме пилота.
- У тебя нет оружия! – сочувственно проговорил Дориан и протянул девушке крупнокалиберный пистолет, висевший у него на поясе, как запасной.
Такое оружие было у всех четверых, а Эйлин и полковник Махди имели еще по ножу в каждом сапоге.
- Отстань! – огрызнулась Моника.
- Можешь со мной не говорить, только возьми. Оно будет нелишним – настоял Дориан.
Из всей компании Моника была самой миниатюрной и хрупкой, поэтому в случае чего ей будет сложнее других противостоять опасности. Она взглянула на Дориана. Тот убедительно кивнул. Женщина схватила пистолет и молча спрятала за пояс. Эйлин и Хельмут обсуждали возможности подхода к людям племени. Оказавшись на твердой земле, она вновь стала уверенной и дерзкой. Как всегда.
- Не заговаривай с ходу о лампах – поучал ее Хельмут – Это тебе не Нью-Йорк или Амстердам, где можно сразу к делу. В таких местах люди ценят личное отношение. Сначала нужно дать им понять, что тебе можно доверять.
- Ха! И как же? Я как-то не сильно сведуща в их традициях.
- Увидим на месте. Но это очень важно. Иногда ради этого приходится наступить не только на свою гордость.
- Так уж ты и наступишь! – недоверчиво отозвалась Эйлин – Кто угодно, но не ты!
- Приходилось и мне. Однажды вместе с тибетцами я курил какую-то гадость. Потом в ушах шумело, чуть ли не сутки. У покота пришлось пить, вместе со старейшинами свежую бычью кровь.
- Ну и дрянь! – возмутилась женщина.
- О, это еще не самое страшное – рассмеялся Хельмут, обнажая ослепительно белые зубы – Как насчет поедания живых личинок?!
- Неужели? – Эйлин поморщилась, и дюймовый шрам под ее глазом пропал в мимической морщинке.
Ничего удивительного. В борьбе людям часто разбивали лица. Эйлин в свое время еще легко отделалась. Дождь усиливался, рискуя превратиться в настоящий тропический ливень.
- Было и такое – сдержанно ответил высокий германец и плотнее стянул завязки капюшона.
Хельмут обожал подкалывать Эйлин. Он по-доброму посмеивался над ее сугубо городскими привычками и воспитанием. Не то, чтобы он презирал ее за это, скорее наоборот, хотел помочь и сориентировать. Хельмут понимал, что там, куда они направлялись, ей будет очень непросто. Чтобы добиться успеха в традиционном обществе, нужно не только его понять, но и стать хотя бы на время, как они.
- Только не рассказывай Монике, иначе она вообще с ума сойдет – попросила Эйлин.
Несмотря на агрессивность пилота, голландка симпатизировала ей.
- Тихо! – вдруг громко шепнул полковник.
Он вперил глаза в почти человеческого роста куст, покрытый огромными ярко-зелеными листьями, и взвел курок. Все мгновенно застыли на месте, прислушиваясь. В зарослях впереди явно имело место чье-то присутствие. Неужели люди Кото обнаружили их? Дориан занес ногу, чтобы сделать следующий шаг, но тут же приставил назад, и плотно сжал челюсти. Хельмут с опаской выглядывал из-за спины Эйлин, которая тоже не замедлила привести оружие в боеготовность. Моника от удивления открыла рот и походила на испуганного мокрого воробья. Ожидать можно чего угодно. Каждый боялся совершить даже неуловимое движение. Слышался только стук дождевых капель о брезент.
***
Сидики сосредоточился. В голове не осталось ни одной мысли. Только тупо выстукивало в висках: «Я не сдамся! Ни за что не сдамся!» Руки его надежно сжимали винтовку. Позади Биньи прижимала к себе детей.
Семья Сидики нашла приют в сени раскидистого дерева. Крона его была такой огромной, что, казалось, сливается в единую ткань с близстоящими младшими братьями. С противоположной стороны их охраняли высокие пушистые папоротники. Взрослые наскоро изготовили навес, вбив в мягкую ненадежную, пахнущую перегноем почву четыре колышка. Сверху набросали веток и листьев. Там они спрятались от дождя. Хотя никто не сожалел, что он пошел. Джомо все время просил пить. Биньи отыскала старую скорлупу кокосового ореха, и поила сына из этой «чашки», а Сидики подумывал, как найти что-то съестное. В это время года старые дикорастущие плоды уже почти сгнили от постоянных дождей, а новые еще не успели вырасти. Поэтому задача представлялась не из легких. Он размышлял о том, чтобы использовать последний оставшийся патрон и попытаться подстрелить какую-нибудь птицу или зверька, но тогда они потеряют последнюю надежду выжить. Ему предстояло сделать страшный выбор – умереть от рук повстанцев Кото или от голода. Но у судьбы всегда в запасе есть третий вариант.
Две пары глаз встретились, и Сидики увидел направленное на него дуло пистолета. Но человек не испугался. Он уже устал бояться. У него всего один патрон, но пусть ему станет утешением, что он боролся и погиб как храбрый человек, глядя опасности в лицо.
- Выходи! – потребовал полковник Махди – И тебя не тронут. Со мной отряд хорошо вооруженных людей. Ты можешь убить меня, но с ними тебе не справиться!
Ему уже случалось выполнять задания в этих местах, поэтому наречие жителей региона было ему знакомо. Сулейман Махди явно блефовал, поскольку не знал, сколько людей у человека, наставившего на него винтовку. Сидики молчал.
- Думаешь, твой командир Кото вознаградит тебя за верность. Если он и добьется власти, а это вряд ли случится, то и не вспомнит о тебе! А я гарантирую жизнь!
Значит, это не Кото. Сидики уже знал, что его люди не стали бы разговаривать. И все же он ни за что бы, ни сдался, будь один. Но пожертвовать шансом спасти семью, Сидики не мог. Все равно в джунглях без помощи им не выжить, их деревню сожгли – возвращаться некуда. Поэтому Сидики решился опустить оружие. Полковник резко раздвинул папоротник – под навесом сидели, прижавшись друг к другу, женщина и ее двое маленьких детей. Поняв, что опасаться нечего Сулейман скомандовал остальным:
- За мной!
Он был в своей стихии.
Эйлин и Дориан вот уже второй час перетаскивали бревна для плота. Работа была тяжелой, но никто, ведь и не обещал привольной жизни. Сидики безошибочно выбрал самое легкое и прочное дерево из тех, что росли вблизи. Им нужно успеть до заката, поэтому все работали слаженно, без лишних разговоров. Неподалеку слышался уверенный стук топора – Сидики и Моника Ларио рубили дерево. Дориан Хэм прислушался. Нужно все сделать, как можно скорее. Звук топора может привлечь прячущихся в дебрях партизан.
После неожиданной встречи в джунглях Сидики предложил белым людям провести их в деревню. Узнав о нападении на деревню Сидики отрядов Кото, они, как ни странно, не отказались от мысли посетить другую. Хельмуту и Дориану доподлинно было известно, что в потасовках людям чаще всего не до культурных ценностей. Однако не все с этим соглашались. Провизии и воды оставалось совсем немного. Они и так приобрели одного незапланированного участника экспедиции – Монику, и тут к ней добавлялись еще четыре человека, которых предстояло кормить и поить. Так они рискуют вскоре оказаться на пороге голода. Кроме того, двое практически беспомощных детей могли существенно затормозить их продвижение к цели. Полковник Махди подозревал Сидики в шпионаже в пользу Кото. С мятежным военачальником тот имел свои счеты. Хельмут с неохотой отдал Сидики свой походный топорик, чтобы заготовить бревна. Успокаивало его только одно – У Моники с собой пистолет Дориана, и если что, она сумеет защититься. Полковник Махди вытащил из своего рюкзака веревку и бросил ее Хельмуту.
- Складывай бревна вплотную!
Хельмут принялся за дело. Оба имели за плечами нешуточную военную подготовку, а потому знали, как правильно соорудить плот. Жена Сидики Биньи с Джомо и маленькой дочкой Налой сидели чуть поодаль на большом прибрежном валуне. Женщина не доверяла белым людям, поэтому предпочитала держаться от них подальше. Даже то, что они принесли лекарства для ее сына, не сумело убедить ее. Джомо уже настолько окреп, что подбрасывал сестренку вверх и ловил. Девочка визжала от восторга. А их мать волновало совсем иное. Хельмут Штаер и полковник время от времени бросали на них подозрительные взгляды.
- Боюсь, с ними мы далеко не продвинемся. А если Кото нас обнаружит, мы превратимся в легкую мишень! – заметил полковник.
- Согласен! – кивнул Хельмут – Эйлин тоже, а вот Дориан говорит, что нельзя оставлять их здесь.
- Дориан не военный. А если бы был, то наверняка знал бы, что в походных условиях есть только одна задача – выжить и победить. Все остальное – доброта, человечность – всего лишь отвлеченные понятия. Если гибель одного спасает многих, мы, не колеблясь, идем на жертву.
- Наша пилот тоже против. Она надеется, что мы доставим их в Красный Крест или в лагерь беженцев, где о них позаботятся.
- Теперь понимаешь, почему у меня на родине в Алжире женщин стараются держать подальше от военных и политических вопросов. Слишком много сантиментов, а решения нужно принимать рассудочно.
- И тут ты прав.
Хельмут, чтобы укрепить плот расстегнул ремень и вытащил его из штанов.
- Возьми и мой!
Полковник Махди инстинктивно выпрямился, потирая спину, сделал то же самое и кивнул в сторону Биньи, которая испуганно наблюдала за действиями мужчин:
- Подумай только, вдруг нам придется прятаться от Кото, а ребенок может заплакать в любой момент, и мальчишка тоже.… Да и еды у нас осталось хорошо, если на день-полтора для нас четверых. А теперь с нами еще пятеро. Вы, конечно, хорошо заплатили мне, но никакие деньги не стоят того, чтобы так бездарно рисковать жизнью.
- Переплывем на другой берег, а там я постараюсь убедить остальных, полковник – уважительно произнес Хельмут, наматывая веревку на бревна.
Наконец плот оказался готов. Биньи заботливо погрузила на него вещи, а Дориан вытесал весла с расплющенными книзу лопатками, чтобы плыть быстрее. Уже смеркалось, но ночевать на берегу слишком рискованно. Кроме того, погода безветренная, а это означало, что течение не будет сильным, и они смогут лучше контролировать движение.
- Не воспользоваться этим шансом просто глупо – заметил Дориан.
Он, как яхтсмен, знал это лучше всех. Сидики с ним согласился. Впереди призывно поблескивала Замбези. Он первым шагнул на плот и уселся на краю. Рядом находились жена и дочь, а вот Джомо боялся плыть. Вероятно, давало себя знать потрясение, связанное с пожаром. И Моника уговаривала мальчика. Из всех она казалась самой мягкой и человечной. Эйлин и полковник Махди уселись с веслами по одну сторону, а Хельмут и Дориан по другую. Теперь для каждого стало важно чувствовать рядом тепло и поддержку товарища. Несмотря на шовинистические взгляды, полковник Махди зауважал Эйлин. Она не позволяла эмоциям взять верх над разумом. А Хельмут и Дориан те вообще были друзьями, не разлей вода. Плот оттолкнулся от берега и поплыл. Люди нетерпеливо вглядывались в закат над водой: скорее бы показалась суша. Поглощенные ожиданием, они не заметили, как два корявых флегматичных бревна на покинутом берегу вдруг зашевелились и молчаливо погрузились в темную воду.
Воздух прорезал отчаянный женский крик.
- Смотрите!
Полковник быстро среагировал. Он единственный из всех знал местное наречие. Кричала Биньи.
- Что случилось? Как надоело слушать женские вопли!
- Крокодил! Крокодил!
Все оглянулись. Над поверхностью воды рядом с плотом виднелись две пары хищных желтых глаз:
- Налегайте на весла! Скорее! Крокодилы! – громогласно приказал Сулейман Махди – Хельмут! Дориан!
Моника прижала к себе Джомо. Малыш дрожал, мотал головой в разные стороны и нечленораздельно мычал. Испуганная всеобщим волнением Нала тоже захныкала. До берега оставалось всего несколько гребков. Еще чуть-чуть и они спасены! И тут Эйлин почувствовала, как бревна стали расходиться – мощный нос рептилии без труда приподнял примитивное суденышко путешественников.
- Быстрее в воду! – только и успел крикнуть Хельмут.
Он одним из первых ринулся в мутную смертоносную реку.
- К берегу! К берегу! – скомандовала Эйлин.
Женщина схватила бревно, изо всех сил ударила одного из аллигаторов по голове и неудержимо ринулась вслед за остальными. Моника уже выбралась и теперь помогала Биньи с малышкой. Перепуганный Джомо не желал отпускать ее шею, и полковник Махди, чтобы не задерживать силой выхватил мальчика из ее рук:
- Не мешкайте! В лес! Там они нас не настигнут!
Дориан и Сидики протянули Хельмуту руки, но тот внезапно закричал от боли. Крокодил все-таки успел вонзить свои зубы в голень мужчины. Бывшего солдата спасло только то, что аллигатор оказался довольно молодым и верхняя его челюсть значительно выступала над нижней. Такой дефект не добавлял рептилии проворства.
- Держись, друг! Эйлин, помоги нам! – позвал Дориан.
Под руки они вытащили Хельмута на безопасную землю и углубились в уже темнеющую в преддверии ночи чащу. Позади оставался кровавый след. Это означало опасность. Свежая кровь непременно привлечет не только крокодилов. Необходимо срочно обработать и перевязать рану. Стоит отдать должное Хельмуту: несмотря на сильную боль, он старался не стонать, понимая, что для них издавать лишние звуки крайне опасно. Особенно сейчас, когда в джунгли темным знаком уже прокрадывалась ночная мгла.
Несколько ярдов группа людей шла, то шурша, то хлюпая опавшими разлагающимися листьями в насквозь промокшей земле. Мыслей не было. Они все живы. Спасены от голодных крокодилов, но.…Только остановившись, чтобы отдышаться, и понять, куда они идут до них дошел весь ужас произошедшего. Походные рюкзаки с едой, водой, спичками, веревкой, ножами, топориком Хельмута и аптечкой – все осталось на дне мутной и теплой, как парное молоко, Замбези. Теперь люди остались один на один с дикой и изменчивой природой джунглей, в которой к тому же прятались вооруженные отряды повстанцев. Даже видавший виды полковник Сулейман Махди растерялся. Скоро последние проблески света поглотит ночь и они останутся беспомощными в мире, полном хаотичных и пугающих звуков. Он проверил местоположение ножа, и с досадой обнаружил, что его нет на месте. Очевидно, он потерял его, переплывая реку. Хельмут присел на корточки и осмотрел рану. К счастью, зубы хищника не прошили крупные сосуды, поэтому крови было относительно немного. Превозмогая боль и отвращение Хельмут, принялся отгонять назойливых летучих букашек, которые не замедлили слететься на запах свежей плоти.
- Жгут! Нужно наложить жгут! – сказал полковник.
Эйлин вытащила из мокрого голенища единственный оставшийся нож, собираясь распороть что-нибудь из одежды. Дориан разглядывал сплетенные над его головой ветки в надежде отыскать что-нибудь подходящее. Никто из них не заметил, как Сидики нырнул вглубь и спустя всего несколько мгновений появился, держа в одной руке упругий волокнистый «позвоночник» папоротника, а в другой два громадных листа, наподобие европейского лопуха. Он подошел к Дориану и протянул ему нить для жгута. А сам Хельмут в это время с удивлением и любопытством наблюдал, как Биньи, передоверив девочку Монике, почти силой выпрямила его ногу и принялась скручивать один из принесенных мужем листьев прямо над раной. Зеленоватый сок смешивался с кровью, и, казалось, кровотечение становится не таким обильным.
- Пережимай выше – сказал Хельмут Дориану, но Биньи жестом его остановила.
- Чего она хочет? – подозрительно пробасила Эйлин, обращаясь к полковнику.
Женщина в это время перекусила жгут пополам, наложила часть повыше раны, точно как и полагалось, а второй удивительно ловко примотала оставшийся целым лист к ране. Потом она подняла голову и ободряюще улыбнулась Хельмуту. Тот постарался ответить тем же, хотя ему стало неловко. В это время он планировал убеждать товарищей бросить Сидики и его семью в джунглях, а теперь сам оказался зависящим от их помощи. И они поступили благороднее, чем сделал бы он сам в таких обстоятельствах.
- Ну, как ты, дружище? – участливо спросила Эйлин.
В глазах Дориана тоже читалось беспокойство.
- Вроде нормально.
К ним приблизился Сулейман Махди:
- Идти можешь?
- Попытаюсь.
- Сам понимаешь, оставаться на месте мы не можем. У нас нет огня, чтобы отгонять зверей ночью.
- Это даже хорошо – ответил Хельмут.
- Почему? – спросила Эйлин.
- Не забывай о повстанцах. По дыму они легко обнаружат наше местоположение.
- Если уже не напали на наш след, когда взорвался вертолет – отозвалась Моника.
Девушка распахнула брезентовый плащ и прижала к себе малышку Налу, чтобы та высохла и согрелась. Джомо стоял рядом и крепко сжимал руку пилота. Полковник исподлобья посмотрел на Монику. Она достала его еще до приземления, но в то же время он не мог не радоваться, что «всезнайка» занялась детьми и не мешается под ногами.
- Тогда нам нужно добраться до деревни как можно скорее – сказал Дориан и принялся теребить гладкий затылок.
Он хорошо понимал, что для друга переход будет, возможно, одним из самых сложных в жизни, и сожалел, что не в силах помочь.
Эйлин надежно спрятала нож:
- А как мы пойдем без освещения?
И снова Сидики, даже плохо понимая английский, пришел на помощь. Он потеребил женщину за рукав и показал вверх. Мрачное небо украшал желтый шар луны. Все, даже несгибаемый полковник Махди на мгновение замерли от восторга. В этом было нечто невероятное и чудесное, будто сама Вселенная вознаграждала потерявшихся в темных дебрях путников естественным светилом.
Вместе с Эйлин Дориан помог Хельмуту встать. Морщась от пульсирующей боли, тот сделал несколько неуверенных шагов и, сильно приволакивая раненую ногу, поплелся вслед за остальными.
***
Джунгли становились реже. К счастью, им не встретилось ни одного боевика, и это тоже казалось усталым и оголодавшим людям благословением небес. За почти сутки они истратили много сил. Сидики шел направляющим. Он очень волновался. Не за себя. Джомо то и дело терял сознание. Биньи трижды меняла повязку Хельмуту. Европейцы немало удивились тому, что кровотечение полностью остановилось, да и воспаление вокруг раны стало спадать. Но на этом их злоключения еще не закончились. На рассвете Эйлин случайно потревожила змею, и только чудом избежала смертельного укуса зеленой древесной гадюки. Инстинктивно женщина выхватила пистолет, сняла с предохранителя, нажала на спусковой крючок, но выстрел не состоялся.
- Уходи оттуда! – рявкнул полковник Махди.
- Да что же это…?
Эйлин выстрелила еще раз, и снова неудачно. Змея сделала бросок вперед. Эйлин насилу успела ускользнуть – пасть гадюки раскрылась всего в дюйме от нее.
- Можешь их выбросить к черту – горько усмехнулся Сулейман.
Эйлин осмотрела оружие внимательнее. Во все отверстия конструкции забились пучки речной травы, приводя механизм в негодность, да и сама вода сделала свое дело. Эйлин зло отшвырнула револьвер.
- Понимаю – кивнул полковник Махди и хлопнул удрученную Эйлин по плечу – Иногда чувствуешь, что оружие единственный твой верный друг.
- Точно.
Эйлин сплюнула в сторону и молча зашагала вслед за Биньи, чтобы помочь Дориану тащить Хельмута, который вовсе выбился из сил.
- Смотрите! – вдруг воскликнула Моника.
Маленький Джомо, шедший рядом с нею, вздрогнул и уставился вперед своими огромными, черными, как глубокие колодцы глазами и прижался к женщине, которая за последние сутки стала ему почти второй матерью.
- Деревня!
И, правда. В меркнущем свете заката вырисовывались нечеткие контуры приземистых домиков местных жителей. Каждый из них напоминал то ли коробку от стиральной машины, то ли собачью будку, но для измотанных физически и морально людей убогие жилища показались прекраснее дворцовых чертогов. Они нашли деревню. Это значило, что ночью они смогут укрыться от лап и зубов диких зверей, Хельмут и Джомо получат хоть какую-то приемлемую помощь, и возможно найдут чем утолить голод. Соблазн броситься с криками навстречу человеческому поселению оказался велик, но полковник Махди предостерег их. Деревенька показалась ему подозрительно тихой и безжизненной.
- Соблюдаем осторожность. Прежде следует убедиться, что там нет Кото.
- Хватит уже! Достал со своим Кото! Сколько можно?! - возмутилась Моника.
Нервы ее были на пределе. Как, впрочем, и у всех остальных. Голодные и испуганные люди становились яростными и агрессивными даже по отношению друг к другу.
- Сколько нужно! Я полковник французского легиона, меня послали сюда, когда ты еще в летной школе училась и знаю, чего стоит опасаться, а чего нет! – огрызнулся Махди.
- Да, пошел ты! Полковник! – презрительно парировала Моника – Влюбился ты, что ли в этого Кото?!
- Что-о?
Махди сжал кулаки, готовый наброситься на Монику, но та держалась уверенно и даже вызывающе, несмотря на то, что полковник был в два раза ее больше и на голову выше.
- Тихо! – прервал их Дориан – Сейчас не время разрешать вопрос правоты! Нужно выяснить, кто тут живет.
Моника демонстративно отвернулась от полковника и снова взяла у Биньи малышку. Девочка заулыбалась ей. Она была, пожалуй, единственной кого все происходящее веселило, и кого не коснулся голод. Грудь Биньи, ее матери, была по-прежнему полна молока.
- Сидики и я идем вперед – сказал Дориан.
Это казалось разумным. Они двое больше всего походят на местных. Однако Эйлин не могла оставаться в стороне. Эта женщина во всем привыкла быть первой и на татами, и в жизни.
- Я с вами! Полковник, помогите Хельмуту!
Они медленно крались в полутьме, прислушиваясь к каждому шороху, каждому звуку. Сначала Дориан Хэм, Сидики и Эйлин, за ними шел Хельмут Штаер, опираясь на плечо Сулеймана Махди, а замыкали тревожное шествие Биньи с детьми и Моника Ларио. Животный страх попритушил первоначальную радость.
- Кто-то есть здесь? – спросил Сидики на местном наречии.
За ним вопрос повторил Дориан уже по-английски, но никто не отозвался. Вокруг царила мертвенная тишина, будто они попали в затерянный город, давно и навсегда покинутый его обитателями, и теперь лишенные жизни жилища казались мрачными и зловещими, будто призраки, сгрудившиеся нелепой уродливой толпой у входа в склеп. Люди шли, испытывая тревогу и какое-то благоговение перед этим местом. Так вот какая она, маленькая деревня на краю мира, ради которой они проделали долгий и тяжелый путь. Они находились в самом ее центре, но чувства победы и восторга не возникало. Дверь одного из домиков оказалась открытой, и они вошли внутрь. Все трое напрягли зрение, желая разглядеть свидетельства того, что могло произойти, отчего сельчане бросили свои хижины. Вдруг тишину разрезал пронзительно-звонкий звук. Остальные вздрогнули, но оказалось, это всего лишь Хельмут споткнулся и наступил на какой-то металлический горшок. Все внутри оказалось развороченным, предметы нехитрого быта – распотрошенный матрас из травы, черепки кувшинов, одежда, и даже шитая детская кукла с вытаращенными пуговичными глазами беспорядочно валялись на полу, словно их побросали здесь в спешке, убегая, и оттого видеть эти предметы было жутко. Моника молча подняла куклу и сунула ее в руки Джомо. Мальчик прижал игрушку к себе – так ему было спокойнее.
- Наверное, бандиты побывали и здесь – горько произнес Сидики, вспоминая страшные сцены своего недалекого прошлого.
Никто не ответил. Даже полковник Махди молчал. Никто точно не знал, о чем думают другие, но ни один не решался нарушить неотвратимо погружающийся во тьму мир этих вещей, словно дотронуться до них было святотатством. Тишина, мрак, страх – извечные приметы ночи, разливающие холод под кожей. Здесь пахло ими, а еще жестокостью. Тупым и бессмысленным насилием. Криком ужаса. Одиночеством. Гибелью. Каждому хотелось уйти. Но словно неведомая сила толкала людей вперед, все глубже во тьму, где рискуешь раствориться и исчезнуть в объятиях вечной ночи. И вдруг что-то произошло. И все изменилось. Крошечный дрожащий огонек мелькнул в потемках и разрушил царство молчаливого безумия.
- Что это? – воскликнула Моника.
Эйлин и Дориан шагнули вперед:
- Посмотрите!
Женщина протянула руку и осторожно взяла пламя. Когда она поднесла его ближе, все увидели, что живительный огонь покоится на дне маленькой, украшенной искусно отлитыми узорами лодочки. Ласковый свет колебался, разгоняя тени, и оттого лодочка казалась золотой, плывущей вне времени и пространства. С ним осиротевший дом снова обрел жизнь. Дориан, Эйлин и даже Хельмут молча смотрели на его легкий танец. В нем было настоящее волшебство. И вдруг они поняли, что значили эти крошечные лампы-лодочки для жителей затерянной в джунглях деревни – источником света, жизни, радости, спасения и всего, что пробуждает в людях самые добрые и человечные чувства. С ними мир не кончается на пороге ночи, а обретает лишь новые оттенки бытия. И охотникам за культурными ценностями от этого стало не по себе, ведь эти лампы много большее, чем просто предметы искусства – здесь они – животворящие свечи божественного начала. Того самого начала, которое находило свое отражение и в людях, в Сидики и Биньи, которые своими помыслами и действиями оказались щедрее, чем они, те, кто так гордился достижениями гуманистической цивилизации. Хельмут посмотрел на Монику. Глаза ее стали светлыми и безмятежными, суровый полковник добродушно кивал головой, Дориан выглядел задумчивым, лицо Эйлин купалось в золотистом тепле и впервые не казалось яростным. Маленький Джомо протянул ручки к свету и все увидели, что мальчик улыбается. В первый раз за все время пути.
- Это наша лампа! – сказал Дориан восхищенно, когда они сидели у разведенного очага.
Рядом сушилась их одежда. В воздухе витал запах свежеприготовленного сорго. Всего несколько горсточек, но никто больше не спорил – люди с радостью делили скудный ужин. Хельмут благодарно предал котелок Биньи и не испытал ничего кроме умиротворения, ведь нет ничего лучше, чем поделиться тем, что имеешь с другим и его радость непременно вернется тебе. Тогда и голод не страшен.
- Нет, не наша – покачала головой Эйлин. Она уже знала, что не возьмет трофей с собой – Она существует для всех. И пока в ней горит созидательное пламя человечеству нечего опасаться.
Утром путешественники услышали треск веток и папоротников. В деревню вошли солдаты в камуфляже. Все насторожились, но это был не Кото. Командование войск ООН направило отряд на поиски Моники. Неподалеку раздавался гул вертолета. Хитрый полковник Махди пожимал руку коллеге, и рассказывал правдоподобную историю о заблудившихся путешественниках. И все верили, что он ни за что не предаст свою команду! Он обязательно убедит ооновцев доставить их к границе, а Сидики с семьей – в Красный Крест. Перед тем как уйти Эйлин еще раз взглянула на лампу, цель всех их злоключений, и усмехнулась. При свете дня стало ясно, что изготовлена она из простого, а совсем не из драгоценного металла, но теперь женщина понимала, почему на карте неизвестный писарь называл ее золотой.