Всегда,когда думаю о Нахимовском,где-то рядом звучит:
"Друзья мои,прекрасен наш союз!
Он,как душа,неразделим и вечен-
Неколебим,свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз."
Это звучание вначале радовало,оно как бы проецировало то давнее лицейское с
моим детством.Соединяло незримыми узами и возвышало до них.Тянуло вверх
к постижению чувства братства,пониманию единства избранности.
Моя ночная рубашка,которая была для меня почти до пят становилась незримой ариадниной нитью с их лицейскими спаленками,а ворчащий и почти всегда недовольный помощник офицера-воспитателя мичман Альбинский -прообраз их дядек.
Время многое стерло,расставив по ранжиру памяти.
Но до сих пор в этом затянутом ремнем дисциплины детстве осталась не ностальгия возвращения,а боль утраты того,что так и не смогло вырасти до их
понимания жизни,дружбы,служения,Родины,слова....
И может быть, эта так и не взятая их высота достоинства,каждый раз заставляет меня избегать праздников на Петровской набережной.В этих феериях возвращения есть вечностный сдвиг несовместимости прошлого и настоящего,несбывшегося и предательства.
Предательства?
Действительность и настоящее с корнем пропалывали иллюзии детства,где совсем мало оставалось от Гриновских "Алых парусов" и флибустьерской чести Станюковича.
Первый параграф устава:"Ты начальник-я дурак.....А если,что-то не понял смотри первый параграф"-стал вызубренной,а затем и вбитой навсегда ударами жизни-аксиомой!
Мы предаем себя подстраивая свою мелодию жизни под грохот парадных оркестров,стремясь занять в этом ранжире параграфов-ты начальник.....Растрачивая,разменивая,предавая то единственное,что и делало
тебя самим собой.
Всхлип:
"Ты помнишь....?"-это твое,это ты сам,тот до параграфа-настоящий.
Я не люблю этих этих полковых мастурбаций памяти.Возвращение к истокам
должно быть личным,как и ты сам.