Джеки Тейлор не любила говорить "да". Конечно, это совсем не означало, что она скажет "нет". Но молниеносное "да" не оставляло места флирту, игре, загадке, в конце концов. Если же к ней подходил не один из тех отчаянных, полных азарта, мужчин, она просто отворачивалась. Что это означало - можно было без труда догадаться. В другом случае - она улыбалась своей непринужденной улыбкой, слегка поправляла свою и так идеально уложенную прическу, и готовилась к борьбе. К битве, где она была чем-то вроде Берлинской стены, а собеседник - подобием стального молота, готового нарушить целостность символа холодной войны.
Но сегодня ей очень хотелось сразу сказать "да". Хотелось попасться на удочку, стать жертвой, стать призом. Называйте, как хотите и вы все равно будете правы. Возможно, столь сильное желание в ней вызвала тройная порция виски, возможно, удачная сделка с крупными клиентами. Вполне вероятно, что у Джеки Тейлор просто давно не было мужчины. Трудно представить, конечно, что на столь упругой груди и безупречных, округлых ягодицах давно никто не оставлял своих отпечатков пальцев, но это вполне могло быть самой, что ни на есть, истиной. Пальцы ее собственные, а так же пальцы ее подруги Лили всем поклонникам этого тела ко вниманию брать не стоило.
***
Джеки Тейлор постукивала пальцами по темной от гари и скользкой от воска барной стойке и пыталась взглядом сдвинуть стакан с места. Один ее одноклассник делал так, говорят, он сейчас работает в НАСА. Но стакан упорно стоял на месте, язвительно поблескивая желтыми оттенками крепкого спиртного. Он настойчиво требовал взять себя в руки и освободить от столь непосильной ноши. Джеки Тейлор отчаянно сопротивлялась. То ли от скуки, то ли от тошноты, неминуемо подкатываемой к горлу после четвертой порции виски.
Конечно, завтра будет новый день, новые подписи под документами, долгие часы в пробках, словно преследующих тебя и появляющихся именно там, где ты собираешься проехать. Завтра будут надоедливые звонки на мобильный, сообщения на автоответчик, завтра... Завтра - будет завтра, но сегодня ведь еще продолжается? Этот вопрос был явно риторическим и даже сама Джеки не подумала бы взглянуть на часы - ее сутки заканчивались лишь тогда, когда она погружалась в глубокий сон. И начинались, соответственно, в душе, под струей отрезвляюще холодной воды.
"Да" или "нет"?
Да?
или
Нет?
Душа требовала игры, тело требовало страсти. Но сознание вновь потянулось к стакану. На миг горло обожгло, в глазах потемнело, а по спине пробежали мурашки. Но уже в следующую секунду все стало на свои места.
- Добрый вечер, мисс. - раздался голос откуда-то слева.
- Миссис. - поправила, не поворачивая головы, Джеки Тейлор. Формально она все еще была женой пастора Боба Тейлора.
- Как скажете. - в голосе незнакомца чувствовалось безразличие ко всем этим титулам. - Меня зовут Анатэн.
- Странное имя, - Джеки засмеялась, - а меня...
- Я знаю.
Джеки Тейлор то ли хрюкнула, то ли фыркнула. Неужели так трудно было сделать вид, что он не знает ее имени? Это ведь игра. Игра в которой есть двое игроков и есть четкие, пусть и неписаные, правила. Игра, в которую она так любит играть.
- Вас зовут Моника Чарлистон. Но многие знают вас, как Джеки Тейлор. Вам тридцать...
- Тише, вас могут услышать! - она хотела добавить что-то насчет зануды, быть может даже выплеснуть остатки алкоголя в лицо Анатэну. К его счастью, сегодня он был единственным посетителем этого тихого заведения на углу 3-ей Авеню и бульвара Роз. Единственным посетителем, потому что Джеки здесь было принято называть гостьей.
- Простите... - понимая допущенную ошибку, произнес Анатэн. - я ни...
Джеки Тейлор наконец обернулась. Перед ней сидел совсем юный, не старше двадцати трех лет, парень. С красивыми зелеными глазами, правильным ровным носом и длинными прямыми волосами до плеч. На его бледно-розовом лице не было видно даже и следа оспы. Не было ни единого шрама. Ни одного прыщика. Молодой незнакомец Анатэн был очень красив.
- Ты никогда не играл? - Джеки не любила слово "флирт".
- Да, простите...
Он опустил взгляд в пол, успев, тем не менее, пройтись глазами по силуэту груди, спрятанным за тонкой материей закрытого платья. Он опустил взгляд и положил одну руку на собственное колено. Вторая же усердно занялась почесыванием правого уха.
- Нет, ты все-таки зануда, пусть и такой милый! - она хихикнула и забросила ногу на ногу...
***
Всю ночь, столь длинную и все равно столь короткую, тридцатитрехлетняя Джеки Тейлор не могла уснуть. Она смотрела в потолок, высчитывая количество искусственных трещин, созданных декораторами. Их было сорок, плюс-минус пять-шесть.
Их было сорок! Сорок трещин на потолке, ни одна из которых не могла привести к разрушению массивной бетонной конструкции. В ее вере появилась одна. Но этой одной было достаточно, чтобы превратить в руины все, чем она жила долгие годы. Эту трещинку звали Анатэн и он лежал рядом. Словно младенец, подложив обе руки под голову, поджав ноги под себя и слегка приоткрыв рот. Этот молодой и красивый парень, все еще довольно неумело обращавшийся с телом зрелой женщины, смог, сам того не понимая, открыть ее глаза шире. Заставить оглядеться вокруг.
Она увидела то, чего старалась не замечать - все вокруг давным-давно изменилось, распалось, превратилось в хаотичную свалку. Больше не было церквей. Больше не было ее доброго мужа и звона колоколов. Больше не было таких вечных понятий, как "любовь" или дружба".
И не было бара, в котором она была гостьей.
Была лишь горстка мужчин. Одни, потеряв всякий интерес к противоположному полу, посвятили себя медитации, наркотикам и скольжению на гребне волны где-то в далекой пустынной Австралии. Другие же, почувствовав легкость и доступность добычи, с жадностью дикого зверя бросились устраивать оргии, проводить ночь за ночью в чужих спальнях.
Без игры.
Без флирта.
Им больше не нужна была охота. Им больше не нужно было чувство борьбы.
Им не нужна была Джеки Тейлор.
Ни-ка-ких "да" или "нет".
Джеки улыбнулась. Где-то внутри она слышала звон битого стекла. Стекла, которое резало бесконечно больно. Она поцеловала Анатэна в плечо, посмотрела на его беспечное, подтянутое, столь невинное тело и вышла на балкон.
Ее муж, Боб Тейлор, не был красивым. Длинная ряса и аккуратная "капитанская" бородка наоборот делали пастора еще более отталкивающим, неприятным с точки зрения женщины. Так почему же она любила его? Джеки (наверняка только она) знала, почему - он был единственным, последним настоящим мужчиной. Тем, чей образ она впитала еще в детстве из женских романов, из маминых рассказов. Да, Боб Тейлор совсем не был красив. Даже до отметки "милый" или "симпатичный" он вряд ли дотягивал. Но он был всем тем, что она так отчаянно любила, раз за разом продолжая упиваться своим идеалом. После его смерти миссис Джеки Тейлор лишь сильнее полюбила своего мужа. Теперь - проецируя образ (в том числе ужасную "капитанскую" бородку) на каждого из своих поклонников.
В том самом баре, которого не было.
И теперь, на балконе, в пяти метрах от Анатэна-трещинки, она слушала цикличную симфонию сверчков и смотрела на Луну. Лишь на секунду позволив себе такую слабость, как слезы.