Париж. Наверное нет ни одного в моём окружении, кто ни хотел бы побывать там. Почему? Что есть там такого? Что меня завораживает в этом мягко жужжащем звучании. Со мной-то наверное всё понятно, клуб кино путешественников, Виктор Гюго, а затем Ремарк и Коэльо сделали своё дело, правда Зюскинд чуть, всё не испортил, но Наталья Петровна, не раз бывавшая там, сказала, не беспокойся сейчас в Париже так не пахнет.
А что я могу найти там? Буду наверное, как угорелый метаться по местам с детства знакомых названий. А приехав домой, буду рассказывать близким и знакомым о том, о чём они возможно лучше меня знают, правда пока из телика, инета и книжек.
Что же манит туда? Улочки, уютные кафешки, то о чём, так много говорят и пишут, но вот удивительно, мы живя парой не замечаем своих уютных уголков.
Ещё на прошлой неделе Серёга позвонил и сообщил, что нашёл, такуууую девочку! И она согласна с нами двоими, правда за деньги. А сегодня перезвонил днём и сказал, что она вечером свободна. Но видел я Серегиных, вовсе не будоражат, а поэтому предложил ему встретиться в Дока-пице, на Цвилинга, хоть и втроём, но не с кем попало же. Договорились на полвосьмого. Я решил приехать пораньше, что бы иметь возможность увидеть её со стороны, когда она ещё не ёжится от пронизывающего взгляда. На парковке воткнулся в хорошенькое местечко, рядом с окушкой, такие здесь хоть и не редкость, но не частые гости. Женщина водитель и мужчина пассажир сидели, о чём-то беседуя в машине.
Стекла до самой земли и столики, уютно спрятавшиеся за колонны. Развернув стул к окну от пола до потолка, уселся, вытянув ноги. Хорошие место, для ожидания, не сразу заметят, и не желая того предоставят возможность разглядеть. За стеклом безлюдное с зонтами, стульями и столами летнее кафе, обиженное прохладным июньским днём. За ним тротуар, по которому идут, не куда не спешащие прохожие. Вечер, гонка завершена, следующий старт лишь завтра утром. Ряд старых, неумело когда-то опиленных канадских клёнов, свежей зеленью раннего лета, разделяют узкий асфальт пешеходов от широкой полосы дороги с трамвайными путями посредине. А там на другом берегу, то же зелёная стена клёнов, задернула густой пеленой строения когда-то значимые, а теперь утратившие былой шик. Мне нравится это место, со старыми домами, густой зеленью, я не был в Париже, и всё таки я думаю, что навряд ли я найду там что-то лучшее, я так рассуждаю, пока там не был. Интересно, что я напишу побывав там? Наблюдаю за прохожими, цепляю взглядом пролетающие автомобили, мерно раскачивающиеся трамваи, любуюсь своей золотистой Вольво. Вот у окушки открылась дверь. Хорошо, что расстояние до моей машины достаточное, не зацепит. Появились костыли, и мужчина, опираясь на них, с трудом начинает выбираться из беленькой машинки. Что-то он неловок, не дай бог выронит костыль и долбанёт по моей боковине. Но мужчина крепко их держит, но при этом как-то тяжело передвигается. Он не молод. Я наблюдаю за ним и вижу, что каждое движение ему даются с большим усилием. А тут ещё оказывается, что моя машина помешала ему по кратчайшему пути пройти на тротуар и он, с большим трудом передвигаясь, вынужден огибать её. Мне хочется соскочить с места, сдать на машине немного назад, что бы у него была возможность по кратчайшему пути добраться до проема в ограждении проезжей части. Но пока я понимаю, что моя машина мешает, пока мне хочется соскочить с места, им уже пройдено пол пути. А я продолжаю лишь сидеть и наблюдать сквозь огромное стекло витрины, как тяжело ему даётся каждый шаг. Окушка просвечивает насквозь, кто ездил на Оке, тот знает, обзорность на ней великолепна, как на табуретке. Так вот сквозь её окна, я вижу на той стороне, водительской стороне, коляску. В неё перебирается женщина-водитель и далеко объезжая, тому причиной не моя машина, а высокий бордюр тротуара, вращая руками обода колёс коляски, подкатывает к мужчине. Они, пересекая безлюдную летнюю пиццерию, направляются сюда.
Звонок, Серегин.
Ты где? Ем пиццу. Где? В Дока-пица. В какой? На Новороссийской. Так мы же на Цвилинга договорились. Доедай, сейчас приеду.
Вечно его по дырам носит.
В дверях встречаюсь с привлекшей моё внимание парочкой. Он, придерживая дверь с наружи, галантно позволяет ей вкатится во внутрь. Дождавшись, когда и он преодолеет препятствие дверей, дверных ручек, костылей, пространства, порожков, и освободит проем двери, я выхожу наружу.
Жаль, что не до поняли друг друга. Потеряно обаяние встречи, которую я нарисовал сам себе. Ну Серега, я же проговорил, что на Цвилинга. Как жаль. Я прождал его пол часа, и нас уже поджимает время, заказана баня. Быстро подходя к машине, нажимаю кнопку дистанционного ключа, взгляд, скользя по асфальту, цепляет вчетверо свернутую бумажку. Возвращаю взгляд назад. Нагибаюсь. Так это же тысячная купюра и кажется не одна. Не разворачивая и не считая, моментально соображаю, что здесь между моей машиной и окушкой эти деньги мог обронить только он. Снова нажав на кнопку центрального замка, возвращаюсь в пиццерию. Сквозь высоченные витрины вижу как мужчина, прислонив костыли к колоне, усаживается за стол. Зашёл. Направляюсь к столику, где прикладывая усилия выполняет, казалось бы простое для каждого из нас действие, сесть за стол. Немного нагнувшись, спрашиваю у мужчины, вы не обронили деньги? Что? От неожиданности, не расслышав вопроса, переспросил он. И тут же слышу за спиной женский голос, а обернувшись вижу, как ко мне на коляске подъезжает его спутница и говорит, что это она обронила деньги. Я вкладываю купюры в её ладонь и поспешно ухожу, слыша её спасибо.
Серега пиццу уже доел. Та что рядом с ним и правда хорошенькая. Насыщенно серые глаза, аккуратненький носик, такие сейчас делают мастера пластики, а ей от природы повезло. Худенькая, жгучая брюнетка. Привлекают губы, нижняя классическая, а верхняя не правильно припухшая, но в этом шарм её лица. Не знаю, что я хочу, но она привлекла моё внимание, она интересна мне, и я хотел бы её видеть голенькой, поэтому предложение принято . Серега говорит, что ему надо заехать домой за вином. Я предлагаю Настеньке, так её зовут, сесть в маю машину, но Серега категорически против. Хорошо. Договорились встретиться у бани. Они по пути, домой за вином, я же в объезд до аптеки, у меня нет презервативов.
В бане понимаю, она не профессионал – любитель за деньги, но даже и не любитель, не любо ей это, просто за деньги. Но дело начато, и не стоит обрывать на пол пути, физиология не простит. А потом, поблагодарив Настеньку за терпение, с обидой на себя, отшвырнув презерватив в направлении стилизованного ведра, быстро обмывшись в душе, сунув Серику деньги, что бы он рассчитался, и за долго до окончания оплаченного времени, покидаю номер. Может у меня профессионалок не было, но за деньги это дерьмо.
23 июня 2009 г.