Мне кажется, еще сантиментр – и я до тебя дотронусь. Вижу, как за ухом торчит волосок, накрученный на бигуди. Чувствую «Красную Москву» и запах туалетного мыла, исходящий от твоей кожи.Рассматриваю клеточки на старом фартуке – лет ему дай Боже, а ты все никак не можешь его выбросить и по-хозяйски латаешь на нем каждую дырочку. Ты передвигаешься по светлой кухне по заученной годами траектории, на ходу делая десятки маленьких дел, и даже не задумываешься об этом. Твои руки, изрезанные морщинками, с тонкими голубыми венами, все такие же шустрые и проворные.
Сегодня мне приснилась бабушка...
Я сижу, поджав ноги, на веранде и наблюдаю, как бабуля сосредоточенно склонилась над миской с клубникой и перебирает зрелые ягоды. Раз – ягода у нее в руке, она осматривает ее со всех сторон, проверяет на годность. Два – отщипывает зеленый хвостик и перекладывает в другую кастрюлю. При этом мы обе молчим: она явно увлечена работой. Мне не хочется ей мешать. Через час в доме будет варится варенье.
Для этого в доме есть специальная посуда и деревянная ложка. Засыпав ягоды сахаром, бабуля становится на страже у плиты и в течение часа непрерывно мешает ягоды, тонущие в сладком сиропе. При этом по дому разносится какой-то сумасшедший запах, от которого сводит под ложечкой и хочется есть. А больше всего – обмакнуть палец в это еще горячее месиво.Но я терпеливо жду, пока она возьмет фарфоровое блюдце, нальет в него свежее варенье, и тогда можно будет отвести душу, обжигая десны, смакуя, расстягивая вкус удовольствия.
А завтра, едва проснувшись, мы мчимся с сестрой на кухню. Мы еще даже не умылись, лишь в полудреме натянули на себя одежду и стремглав вниз. На столе стоит груда оладьев, пышных, с золотистой корочкой, именно таких как мы любим. Мы знаем, что сколько раз наша мама не пыталась повторить эти оладьи, они у нее никогда не получались. И наверное, никогда не получатся. Потому что они - бабушкины. А к ним душистое варенье в синей розетке на ножке.
Именно такой я вижу эту картину: мы, одуревшие от лета, июньского утра, отсутствия родительского контроля, ощущения того, что все каникулы еще впереди, едим эти оладьи. Нам почти плохо – а хочется съесть еще кусочек, запивая свежим молоком. Бабуля смотрит на нас, улыбается и обещает нам печь их каждое утро.
Потом мы вырастаем, предпочитаем июню у бабушки спортивные лагеря, где есть первые дискотеки, вылазки с зубой пастой по ночам и симпатии к мальчикам. А бабушкиного варенья нет.
Но она про него не забывает и всякий раз любовно передает баночки с янтарными ягодами через наших родителей, навещающих ее. В день, когда родители уезжают домой, она встает в пять утра и печет оладьи. «Для моих девочек», - звучат ее приветы. И родители спешат на машине домой, словно их подгоняют еще теплые кружки из теста.
Когда старшая девочка становится совсем уж взрослая, однажды она набирает не меняющийся годами номер: «Бабуль, я тут на рынке купила 3 кг клубники. Скажи мне рецепт. Хочется твоего варенья». И она, даже не ожидая пары секунд, своим учительским голосом диктует мне его.
Никогда не забуду своего первого варенья, сваренного мной лет в 25, когда я уже жила своей взрослой женской жизнью. Я волновалась, как будто сдавала очень важный экзамен. Точно так же час деловито стояла у плиты, помешивая ягоды деревянной ложкой. И это невообразимое, распирающее счастье – а запах ведь тот же! Мужчину наверное в тот вечер почти тошнило, т.к. он должен был съесть мои оладьи целую розетку варенья.Для счастья так мало нужно...
Сегодня мне приснилось бабушка. И ее варенье. В 9 утра я должна быть на семинаре по статистике и слушать что-то важное к предстоящему экзамену. Вместо этого я сажусь на велик, лечу 5 километров через поле к ближайшему крестьянскому двору, где продают уже отходящую клубнику. Я специально не еду в супермаркет, потому что верю, что купленные мной ягоды не убиты прививками и удобрениями – почти такие же как у бабушки.
Я повязываю фартук, перебираю ягоды и варю варенье. Взрослая девочка, скучающая по своему детству...