Во время Великой Отечественной войны я был 9-13 летним мальчишкой. Наша семья проживала в горном селе Алты-Агач на Кавказе, основанном в 30-ых годах 19 столетия русскими переселенцами, изгнанными из центральных губерний России за молоканскую веру. В предвоенное время село было многочисленным и зажиточным. В первые же месяцы войны все мужское население работоспособного возраста было мобилизовано. В один день сразу забрали в армию с нашего двора моего отца и дядю Ваню. В доме остались бабушка, мама, тётя Паша и я, малолетний. В селе остались старики, женщины и дети.
Несмотря на то, что в селе не осталось мужчин работоспособного возраста, всю необходимую работу в колхозе надо было выполнять. И её выполняли старики, женщины и дети. В 10-ти летнем возрасте мальчишки работали в поле погонщиками, а девчонки занимались прополкой. В нашей бригаде бригадиром был Иван Егорович Кутуков. Мои товарищи постарше уже работали в прошлом году. Весной после школы они готовились снова работать. Подготовка включала в себя запастись табачком. Старшие ребята говорили, что у них есть табачные листья, они их перетёрли, сделали закрутки. У меня всего этого не было, и я очень завидовал им. Каким-то образом я достал табачные листья, хотя не курил. Дома во дворе я куда-то их запрятал, чтобы мама их не увидела. Оставалось получить согласие мамы и бригадира. Мама никак не соглашалась, говорила, что я ещё слишком мал. Тут я проявил самостоятельность. Сам пошёл к бригадиру. Подкараулил его около дома и подошёл к нему. Говорю: «Дядь Вань я хочу работать в поле». Он сказал, что это хорошо, но надо, чтобы согласилась мать. Мама долго не соглашалась, но через какое-то время всёже дала согласие. Так я попал в бригаду по пахоте. В первое время я был передним погонщиком у плугатаря Владимира Ермолаевича Полякова. Колесянным погонщиком был его младший брат Михаил. В плуг впрягались четыре пары быков. За первыми двумя парами у плуга смотрел колесянный погонщик, а за другой парой передний. В обязанности переднего погонщика входило запрягать-отпрягать быков, пасти их, гонять на водопой, носить воду из родника, заготавливать дрова для костра, а также быть на побегушках. В общем, обязанностей для малолетних было более чем достаточно. И тут многое зависело от отношения старших. Мне повезло: у меня были добрые плугатарь и старший погонщик. Они относились ко мне по-доброму и загружали посильно. Сначала мы пахали на Дальнем Кубинском поле. Почти месяц я не был дома. Из дома присылали харчи: пышки, молоко в литровых бутылках, топлёное масло в шкаликах, муку и рис в мешочках. У каждого был небольшой сундучок с замочком, в котором содержались продукты. На обед чаще всего готовили общую кашу польскУю (полевую). Варили рис, добавляли картошку, поливали топлёным сливочным маслом. Получалось объедение, пальчики оближешь. Дома такая каша не получалась. Хорошо готовить могли не все. Для приготовления каждый отсыпал порцию риса, а во время обеда разогревал у костра масло в шкаликах и по ложке отливал в общий котёл.
. В свободное время детвора устраивала игры. Была такая игра «Воровать одежду». Забивался кол, за него привязывали верёвку, около кола ложили каждый свою одежду. Один кто-то вадил с кнутом в руках, а другой рукой держался за конец верёвки. Каждый должен был вытащить из круга свою одежду. При этом ведущий мог его огреть кнутом. Удары кнутом доставались и тем, кто не мог вытащить свою одежду
В военное время односельчане были доброжелательными друг к другу. Работать приходилось много: и в поле, и в домашнем хозяйстве. И хотя в селе не было мужчин работоспособного возраста, в селе производилось продукции не меньше, чем в довоенное время. В нашей бригаде плугатарями работали тётя Марфуня Крылова, тётя Аня Калмыкова и подростки Василий Кутуков и Василий Меркулов. Погонщиками были мальчишки от 10 до 15 лет. На покосе работали женщины под руководством стариков. Косить приходилось и моей маме, Анне Ивановне, и тёте, Прасковье Григорьевне. В поле и домой с поля женщины добирались на повозках, запряжённых быками. А дома им ещё надо было выполнять домашнюю работу. Несмотря на такую занятость, женщины всегда были ухоженными, любили шутить и петь. Во время привала в поле и когда возвращались с поля, они часто пели. Далеко по окрестностям разносились красивые песни. Почему-то наряду со старинными русскими песнями любили петь украинские. Популярными были «Там Василько сено косит…», «Распрягайте хлопцы коней...», «Сама садик я садила...» и др. Все очень сочувственно относились к тем, кому приходили похоронки. Ведь у всех мужья были на войне. Помню, как плакала и «убивалась» тётя Паша, когда пришла похоронка на дядю Ваню. А ему было всего 29 лет, и у него осталась годовалая дочка. И такие потери были почти в каждой семье
. Во время войны все очень интересовались сводками о военных действиях.
Основную информацию получали по радио. В Алты-Агаче была радиостанция, в учреждениях установлены радиоточки, представлявшие собой тарелки чёрного цвета, висевшие на стенах. На здании почты была установлена мощная радиоточка, вещавшая на всё село. Можно было находиться где-то на горе и слышать сообщения по радио. Газеты сельское население почти не видело. Во всяком случае, ни в нашей семье, ни у наших родственников газет не было. Некоторые новости передавались из уст в уста. В наш дом все новости приносила тётя Полянская. Она всегда была в курсе всех событий, как в стране, так и в селе. Поэтому мы всегда с нетерпением ждали её прихода
Особенный интерес у населения был к кинофильмам. Когда в село привозили какой-либо фильм, особенно про войну, народ массово валил в клуб. Клубом служила бывшая церковь, которая находилась под горой за задворками. Зимой в клубе было очень холодно. Завклубом разрешал мальчишкам проходить в клуб на кинофильм бесплатно, если они приносили дрова на отопление. А чтобы набрать дрова, некоторые пацаны разбирали городьбу на близлежащих огородах. Иногда ухитрялись проникать в клуб хитростью. Кто-то один из компании проходил в клуб легально. Когда кино начиналось, свет выключался, он пробирался за сцену. где был экран. И потихоньку открывал запасную дверь, которая закрывалась изнутри. Мальчишки потихоньку пробирались в зал и смотрели кино. Однажды и мне пришлось в компании воспользоваться такой уловкой. В конце концов, эта хитрость была разоблачена, и без билетов уже нельзя было попасть в клуб
В 1942 году в Алты-Агач стали прибывать беженцы. Однажды мы с мальчишками стояли на Углу (так называли пересечение центральной улицы с улицей Ущельской) и вдруг увидели, что по улице едут несколько бричек с женщинами и детьми. Они проехали на верхний конец улицы, где их разместили в колхозном сарае. Женщин с малыми детьми взяли себе на постой местные жители. Вместе с эвакуированными прибыло стадо коров, которых пригнали с Северного Кавказа. После освобождения Северного Кавказа от фашистов это стадо угнали в родные края. Таким образом, было сохранено целое стадо колхозных коров. Позже в Алты-Агач с Северного Кавказа поступила официальная благодарность за оказанную помощь. Стали прибывать эвакуированные и отдельными семьями. Их размещали на постой по домам, У нас в доме какое-то время проживала еврейка Берта Яковлевна с внучкой Соней. Внучка была моего возраста. Через какое-то время они куда-то уехали. Некоторые из беженцев находились в Алты-Агаче недолго, а некоторые пребывали почти до конца войны. А семья Ермак, эвакуированная с Украины и приехавшая в Алты-Агач в 1942 году, так и осталась здесь на постоянное местожительство
Занятия в школе во время войны проводились по программе без особых отклонений. Только временами не хватало учителей по некоторым предметам в старших классах. Я в эти годы учился в младших классах, со второго по пятый. За время учёбы во время войны в наших классах всёже произошёл отсев. Некоторые ученики просто перестали посещать уроки, кому-то пришлось работать круглогодично, а кое-кто просто не хотел учиться. Поэтому к концу войны классы заметно поуменьшились. Формально нас всех приняли в пионеры, но по существу почти никакой пионерской работы с нами не проводилось. Проводилась военная подготовка, в школе был военрук. В каждом классе были военные отряды. Мне даже пришлось побывать командиром отряда нашего класса. Иногда в школе устраивались праздники. Каждый год обязательно была ёлка, проводились утренники, ученикам давали скромные подарки.
. В первые два военных года мы не испытывали особых трудностей с питанием, так как у нас были довоенные запасы. Конечно, мы почти не видели мясных продуктов и сладостей. Нас очень выручала продукция с огорода. Мы полностью обеспечивали себя картошкой, капустой, огурцами, помидорами. Очень выручала сахарная свёкла. Она давала хорошие урожаи. Раньше её использовали в основном на корм скоту, а во время войны её варили и парили для себя. Из-за отсутствия сахара свёклу уваривали до твёрдого состояния и употребляли как сладость. Пили чай с этой свёклой или с сушёными дикими грушами. Их в окрестностях было много и осенью все мешками заготовляли их для себя. В лес за грушами мне приходилось ходить и с тётей Пашей, и с бабушкой Новосельцевой. Мне даже нравились эти походы. Грушёвых деревьев было много, причём они были разных пород. Некоторые груши были очень сладкие, некоторые очень сочные, некоторые с особым привкусом. Было интересно подходить к новому дереву и узнавать какого вкуса его плоды. Мне приходилось залезать на дерево, чтобы стрясти груши. Иногда мы увлекались и набирали столько, что не могли всё унести. Дома эти груши сушили на печке, и их можно было хранить целый год
Особенно голодно было в 1944 году. У нас совсем не было хлеба. В колхозе пшеницу на трудодни почти не выдавали, а взять хлеб было не откуда. Мама на какое-то время устроилась в промартель, где шили бельё для военных. Там выдавали по карточкам немного чёрного хлеба. Мама старалась больше отдать мне, а я заметил это и стал экономить для неё. Иногда получалось так, что мы двигали кусочек друг другу. Некоторой поддержкой была продажа солёной капусты в Баку. Это занятие было не из лёгких, но оправдывало себя. После продажи капусты из Баку привозились кое-какие продукты, в основном рис и подсолнечное масло. Из Баку мама привозила мне и подержанные учебники, по которым я занимался
В конце 1944-го и начале 1945-го годов всех стали радовать сводки Совинформбюро. Наши войска уже вступили на территорию противника. Все стали говорить о скором окончании войны. Но ещё было тревожно, так как на фронте находились многие наши односельчане. Постепенно стали отъезжать из Алты-Агача эвакуированные. И вот, наконец, 9 мая 1945 года наступил день окончания войны. Утром рано над селом разнёсся громкий звон колокола. На улицах стал собираться народ. Все радостно сообщали, что окончилась война. Кто-то ликовал, а кто-то плакал, так как его близкий погиб и уже не возвратится домой. Меня разбудила мама и сообщила, что война окончилась. После завтрака я собрал книжки и отправился в школу на занятия. Подхожу к школе, а там с уличной стороны старшая пионервожатая Мария Пономарёва с учителем азербайджанцем прикрепляет на стене огромный плакат на красном материале. Говорит, что сегодня праздник и занятий не будет. Потом в селе прошел митинг, посвящённый окончанию войны.
Вскоре в Алты-Агач стали возвращаться демобилизованные, кто раньше, кто позже. В середине декабря возвратился домой мой отец. Это был большой праздник для нашей семьи. Горько было то, что не вернулся дядя Ваня. По поводу возвращения домой родители устроили праздничный обед. Отец зарезал барана, купили водку. Это в нашем молоканском доме было первое застолье со спиртным, так как в молоканских семьях употребление спиртного запрещалось. На празднество были приглашены все родственники и близкие знакомые. Война закончилась, мы, дети войны,повзрослели