«В Израиле царит дух наживы со всеми вытекающими отсюда последствиями: абсолютное безразличие к себе подобным, общая подозрительность и враждебность, социальное и расовое презрение, разгул обскурантизма и религиозной нетерпимости».
(«Советская Молдавия». 1973 г. «Земля обетованная без прикрас». Левит)
07. 09. 73
В солнечный день по утрам большая комната в двухкомнатной квартире Иосифа заполняется жёлтым светом восходящего солнца. Но сегодня день не солнечный, но громадный пожелтевший клён осенней грустью отсвечивает в окно.
Потухшего костра букет
На древе оставляет след
Прозрачный воздух,
Даль ясна.
Светилы тёплая рука
Природу нежит.
После почти двухнедельного затишья людское еврейское море покрылось белыми барашками. Много повесток на понедельник, на десятое, в том числе Фишерам.
У евреев появилось новое занятие: каждые два часа осматривать почтовые ящики. Почтальоны в знак проявления патриотизма и солидарности с правительством повадились бросать письма из Израиля или ОВИРа за почтовые ящики.
13. 09. 73
Фишеры получили разрешение. Сегодня четверг. Иосиф с Миной целый день отстояли в очереди на приём к начальнику ОВИРа полковнику Парликову. Устали от разговоров, замёрзли, Иосиф накурился до чёртиков. Зашли к нему в кабинет к вечеру. Вежливо предложил сесть, но говорил не конкретно. Не беседа, а «облако в штанах». Под натиском Иосифа полковник обещал через недельку – две дать ответ. Вышли из кабинета с чувством горечи.
16.09.73
В Тирасполе плохо. От сердечной недостаточности у отца полнейшая апатия, опустился, даже умываться не хочет. Мать не может решиться уйти на пенсию. Она понимает, что делает ошибку, что придёт расплата за сына-сиониста, что за мужем необходим уход, но она живёт ещё одним днём, часом, потому что без школы нет жизни.
Иосиф торопился пораньше приехать из Тирасполя, чтобы пойти с Раей в кино. Но не застал, она ушла с подругами. В последнее время Рая отдалилась от родителей, стала более самостоятельной. Иосиф понимает её. Сплошные неудачи, распри в доме, отсутствие ласки со стороны родителей. Иосиф старается быть поближе дочери, объяснить непонятную задачку, поучить кататься на велосипеде. Два дня назад она упала, чуть не наехала на парнишку, но пожертвовала собой. Одежда в пыли, левая щека содрана до крови. Не плакала. Иосиф подбежал, обнял дочь за плечи, и только тогда её голос дрогнул в плаче.
Стечение обстоятельств, и всё в худшую сторону. Как найти выход из создавшегося положения, за что Иосиф так наказан?
Мина упорно учит иврит.
20. 09. 73
Утром Иосиф и Мина собирались подойти к ОВИРу, записаться на приём. Иосиф брился. Мина собралась пораньше и вышла на лестничную клетку проверить почту. Возвратилась бледная с повесткой. Наконец-то! У Иосифа тоже что-то оборвалось внутри, но внешне не подал виду, только порезался до крови. Бездействие окончено! В повестке сообщалось, что Иосиф должен явиться к капитану Позднякову 24 сентября в удобное для него время. Странно, почему «в удобное для него время»? Скорее узнать, у кого ещё есть повестки.
Возле ОВИРа, как всегда, толпился еврейский люд, но с аналогичными повестками никого не было. Один парень сказал, что видел такую же повестку у своих соседей стариков, в армии они не служили, едут к своим детям.
Да, да, это, конечно, для выдачи разрешения…. А если нет?... Нет, нет, не может быть, столько прошло времени…. Нужно, не откладывая, пойти в военкомат. Если туда уже пришло, то у Иосифа заберут военный билет, то есть можно выиграть дополнительно три дня на подготовку. А если ещё не получили?.. Три дня жить под страхом отказа? Иосиф решил не ходить. Пусть эти три дня будут днями надежды. Если можно было бы лечь спать и проснуться утром двадцать четвёртого. Зачем жить эти три дня? Мина смеётся, впервые за долгие месяцы ожидания. И говорит, не молчит, а говорит. Иосиф с Миной идут на телеграф, нужно подготовить родителей. По пути на базар покупают громадный арбуз. Дорого? Ничего, незачем экономить.
Сначала позвонили Мининым родителям. Говорила Мина. Из её глаз выкатывались скупые слёзы. Мама её сказала, что они давно уже готовы к разлуке и что им радостно за детей и очень, очень грустно.
В Тирасполе к телефону подошла мать Иосифа. Она плачет, радуется, что мучения её сына закончились, и волнуется, у неё есть новость. «Москвич», долгожданная новая машина. С каким трудом мать добивалась её получения именно для Иосифа. Теперь машина символизирует разлуку. Иосиф, как может, успокаивает мать. Сколько он мечтал о хорошей машине! Сегодня приедет Саша, муж сестры Иосифа, на него и будет оформлена машина. Иосиф рад за Сашу, за свою сестру и, конечно, за Мину, Раю и себя! Три дня пробегут незаметно.
Саша приехал к концу дня, в радости купили машину, и Иосиф за баранкой погнал её в Тирасполь. Мать рассказала, что городские власти подчеркнули, что машина предназначена для её сына. Как это понимать? Неужели не знают? Может быть, отказ компенсируют машиной? Господи, нужно прожить эти три дня, нет, не прожить, а протянуть эти три дня.
24. 09. 73
В восемь утра Иосиф и Мина уже стояли у ОВИРа. Людей собралось множество: кто за визой, кто за продлением, большинство приехали прямо из Унген обросшие с воспалёнными глазами. Некоторые дежурили у ОВИРа всю ночь. У дверей столпотворение. Мину бил озноб, бледная, съёжившаяся, на неё тяжело было смотреть. В девять утра подошёл парень-отказник, потом подошли ещё четверо тоже отказников. Пришёл Гена Крик, с ним несколько незнакомых Иосифу молодых людей.
Гена и Иосиф работали в одном отделе. Когда Гена попросил характеристику для выезда, обязали всех, особенно евреев, присутствовать на собрании. Иосиф, уже имея на руках вызов в Израиль, решил выступить в поддержку Гены. Перед собранием не спал ночью, знал, что не простят, расправятся. Собрание постарались быстро прикрыть, но сам факт непослушания ещё долго обсуждался в коридорных кулуарах.
Отказники образовали клин, ворвались в кабинет приёмной, бросили советские паспорта с заявлениями об отказе от гражданства и начале голодовки и также быстро вышли. Капитан Поздняков за ним, но их и след простыл.
По повесткам принимали в 12 часов по одному. Капитан вежливо пригласил сесть и сообщил, что вызвал по поводу жалобы Иосифа, что необходимо набраться терпения, ходатайство о выезде рассматривается.
«Сколько можно терпеть такое издевательство? Неужели человек должен сначала возненавидеть страну, в которой родился», - нельзя было Иосифу так темпераментно разговаривать с бывшим работником тюрьмы, но нагорело, жгло в сердце. Он помнит, что ещё что-то говорил с возмущением…. Капитан оказался более терпеливым и даже поддакивал, мол де понимает.