ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
Часть 1.
ДЕРЕВЯННАЯ САБЛЯ.
Глава 14.
НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПОГОВОРИТЬ.
Усталые и запылённые, мы были у городских ворот уже в полдень. Очень хорошо было видно море и оба флота в бухте и за её пределами. Они ещё здесь, хвала светлой Эе!
Несмотря на то, что мне удалось купить штаны в гостинице, вид у нашей компании был просто ужас какой – и стражники разглядывали нас с подозрением. Наконец один сказал:
- А, вспомнил. Это Аги. Фамилия такая. Я помню, потому что доклад писал. Слышь, ты, Аги, - обратился он ко мне, усмехаясь. – Вроде, в прошлый раз ты побелей был. Загорел?
- Испачкался, - буркнул я.
- Слышь, ребята, - он в прошлый раз с одним из Корков подрался. Вот прямо здесь, чуть подальше. А нынче с кем чего не поделил?
- Всё с тем же всё то же, - в тон ему ответил я.
- Да ты отчаянный, - хмыкнул стражник и нас, наконец, пропустили в городские пределы.
Коня Корка мы оставили знакомому стражнику, чтобы Кохи потом не говорил, будто мы украли его мирлетского скакуна. Объяснили, что нашли его непривязанным, бредущим по дороге в сторону города.
На улицах Някки Малёк сразу скис. Чем ближе к дому, тем он делался кислее. Мы с Рики хотели сначала привести себя в порядок в нашей резиденции, а потом уж показаться родителям, но вышло всё не так. Едва Малёк открыл родную калитку, как из его двора понеслись вопли и причитания. Мы с Рики просто не успели удрать, нас сразу же затянули внутрь, и деваться было некуда. У Малька дома собрались обе наши многочисленные родни, даже мой папа прикостылял из Лечебницы. Судя по количеству длинных скамеек под навесом, увитым виноградом, и заплаканным глазам, друзья и родные справляли по нам поминки. Они глядели на нас так, словно мы вернулись с того света. Причитания и рыдания разносились по всей улице, привлекая соседей. Когда от нас отлепились родители, на Малька набросился его начальник, самый главный таможенник, он же дядя Тума, ужасный тип, а на меня – Ната.
- Дурак! – плакала она и молотила меня кулачками. – Где ты был?
Ответ на этот вопрос хотели знать все, а мы не продумали, что сказать, занятые обсуждением Кохи. Вернее, считали, что прокатит версия с экскурсией: будто мы поехали в долину, показать Рики достопримечательности. Только выходило, что это слабое оправдание нашему внезапному отъезду без предупреждения на лошадях семейства Мале. Мне ставили на вид, что раз я открыто не взял нашу лошадь - значит, тут что-то не то. Кто-то видел, как мы верхом выезжали из ворот в восточном направлении и слышал, как Малёк на всю улицу рассказывал Ловкачу, что у его деревенского кузена день рождения. Но в этом месяце из Лёкиных родичей не родился никто, а Ловкач сам как в воду канул. Начался переполох, родственники толпились попеременно то у нас дома, то у Малька, строя различные предположения. Тут стало известно, что Кохи Корка нет в Някке, и все решили, что мы с ним поубивали друг друга, встретившись где–то в лесах. И уже даже седлали коней, чтобы разыскивать нас по окрестностям.
- Тебя просто нельзя выпускать за город! – рыдали все в один голос. – Как только ты оказываешься за воротами, так сразу дерёшься с Кохи. Что за вид? Что у тебя с одеждой? Зачем ты потащил за собой ребёнка? Зачем наврал про кузена? Где ты был???
- Да я уже вернулся, да всё нормально, да я просто упал с обрыва, – отбивался я, не зная, как оправдаться. И тут выступил Рики. Он сказал:
- Это я. Из–за меня. Простите. Это я уговорил Миче и Лёку ехать за город. Я узнал, что на берегу моря, там, в горах, видели непонятного зверя. Я хотел посмотреть. Думали, сразу вернёмся, да не вышло. Зверёк такой странный, смотрите. Он упал в ущелье, и мы лазили за ним. Много времени ушло – а что делать? Зверь так плакал, что сердце разрывалось. Мы же не могли его бросить. Глядите, какой милый.
И все переключились на зверька. Ну и Рики, ну и молодец! Все теперь рассматривали животное и хвалили нас. Папа вознамерился снять с него цепочку, но его друг, старый Шу, не позволил. Надо выяснить, сказал он, не заболеет ли зверёк от этого – уж очень глубоко тонкая цепь врезалась животинке в шею.
Доктор Шу улыбался, обнимая Нату за талию. В этом нет ничего такого - он знает с детства и её тоже. Но мне не понравилось, что он постоянно уводил её в сторону от меня, не давая нам нормально пообщаться. Я соскучился, мне хотелось, чтобы Ната говорила сейчас со мной и стояла рядом со мной, а не с кем-то другим, пусть даже и с другом семьи, с пожилым человеком. Что-то он принялся с жаром втолковывать ей и её родителям, но те помотали головами и, взяв дочку под локотки, подвели к нашей компании. Чуть расстроенная Ната протянула мне руку. Как друг, как всегда. Я сжал в ладонях Натины тёплые, шершавые пальчики. Очень хотелось поцеловать их, как раньше. Когда я ещё не собирался вести себя с Натой не как влюблённый мужчина. Сейчас я точно повёл себя по-другому: прижал её кулачок к своей груди и стал соображать, как проверить, нравлюсь ли я Нате всерьёз. Смотрел на неё и думал: а вот если поцеловать прямо в губы, прояснится что-нибудь для меня или нет? Очень долго смотрел, потому что губы у Наты такие…
Проходящий мимо Малёк больно ткнул меня под рёбра, я охнул и заморгал. В поле зрения попал доктор Шу, осуждающе качающий головой. Ну да, да. Что это я себе позволяю?!
- Мы из–за вас могли опоздать на праздник. Посмотреть на отход кораблей, - попеняли нам троим.
- Что? – всполошились мы. – Корабли???
Тоже мне, праздник!
- Да. Оба флота отправляются на Лийские острова. Часа через два – три.
Мы с Мальком так и сели. Нам не успеть. Чудиле не поверили. Теперь он с флотом, и его убьют. Нас всех тоже убьют.
- Так давайте праздновать, раз мы все здесь! – вскричала мама Мале. – Что нам мешает устроить праздник, а потом всем вместе рвануть в порт?
И началось! Кто–то нёс тарелки, кто–то полез в погреб, кто–то откупоривал бутылки, кто–то побежал на базар… Мы, трое, стояли, словно оглушённые. Мы не успели.
- Да, сынок, Петрик записку прислал, - проносясь мимо, сказала мама и чмокнула меня в щёку. В моей руке оказалось Чудилино письмо.
«Миче, никто не верит. Меня не отпускают. Корабли отходят…» Дата и время. И приписка: «Сделай же что – нибудь».
Что я сделаю, никому не известный анчу, маленькая мошка, как говорит Лёка Мале?
* * *
Малёк успел уже ополоснуться и переодеться, и поэтому дядя Тума налетел на него с новой силой, но уже по другому поводу. Он обругал племянника шалопаем и велел ему отправляться на работу и ударным трудом смыть с себя позор прогулов. Ему и самому надо быть в порту, а не прохлаждаться в компании родичей. Малёк сопротивлялся и говорил, что к смыванию позора он приступит завтра, но дядя был неумолим и на полголовы выше. Дядя Тума – суровый старый вояка. Он уволок нашего друга на службу, несмотря на его яростное сопротивление. Малёк бросал на меня извиняющиеся взгляды, и я сказал ему:
- Да ступай, я что–нибудь придумаю.
Что я могу придумать?
Вы спрОсите, отчего мы не поговорили с начальником таможни? А бесполезно. Сказал же я: дядя Тума скептик, циник и боюсь, что атеист. Поверит он волшебнику, как же! Для него маг – это фокусник, достойный лишь деток развлекать в младшей школе. Как он на меня обиделся, когда я решил зарабатывать гаданием и проигнорировал его личное приглашение работать в таможне! Заметили? Он со мной вообще перестал разговаривать.
- Рики, - шепнул я, - поможешь мне?
- Всегда! – с готовностью подпрыгнул мой очень младший брат.
- Тогда отвлекай всех от вопроса, где я. Мне надо исчезнуть. Смотри, чтобы не ринулись меня искать.
- Есть, командир. А ты что будешь делать?
- Ох, лучше не спрашивай.
Я пошёл в помещение, служащее парикмахерской. Там нашёл флакон с чёрной краской для волос и баночку с таким средством, которое делает дам, которые не анчу, смуглее. Чёрт его знает, как оно называется.
Там же я нашёл нашу зверушку. Она сидела на низеньком столике и обнюхивала зеркало. Нет, своё отражение в зеркале.
Животное быстро освоилось во дворе и в доме Мале. Оно позволяло себя гладить и бегало везде без страха. Но когда я вошёл в парикмахерскую, зверёк взглянул на меня виновато и воровато и замёл хвостом, прижавшись к столешнице. Расчёски так и посыпались на пол. Я их поднял и попросил чуднОе существо быть поосторожнее. Оно, словно на цыпочках, повернулось к зеркалу и снова принялось разглядывать и обнюхивать своё отражение. Надо же, совсем ручной зверёк. Где он жил? Где такие водятся?
Рики увязался за мной.
- Миче, зачем это? Зачем тебе крем и краска?
- Надо.
- Я знаю зачем.
- Прекрасно.
- Тебя арестуют – и я умру.
- Рики, прекрати, и так страшно.
- Я тебя не пущу. Я заору.
- И что? Сдаться вот так, не попробовав добиться разговора, без которого начнётся падение и разгром?
- Разговора с кем, Миче? Ты что, хочешь говорить с самим королём?
- Почему бы и нет? Я слышал, он справедлив и добр. Ты видишь, надо говорить прямо с ним. И быстрее.
- А имя Корков?
- Я выкручусь. Ты слышал? Я отчаянный. Всё, Рики, времени нет. Если меня арестуют, скажи всем, чтобы бежали из города как можно быстрее и дальше. Это главное. И, пожалуйста, если все откажутся – беги один. Так ты выманишь родню за пределы Някки и спасёшь её. Если успеешь отбежать подальше и подольше не попасться тем, кто ринется тебя искать. Возьми с собой еду, тёплые вещи и все деньги у меня из заначки.
- Но… Но…
Я взял испуганного мальчишку за плечи:
- Мы взрослые люди, да, Рики? Мы принимаем взрослые решения и действуем по–взрослому. Мы возьмём себя в руки и убьём свой страх. Мы не будем плакать, пока все живы и никто не арестован.
- Хорошо, - шепнуло моё сокровище. – Я не буду плакать… пока. Я возьму себя в руки. Я выманю родню, и Нату, и всех знакомых за пределы, если тебя арестуют.
- От тебя всё зависит, - сказал я ему. – Действуй, Рики.
Он только кивнул. Мы вышли во двор, и я улизнул незаметно даже для Наты, хотя она с самого моего возвращения не сводила с меня глаз. Я заметил это потому, что и сам с неё глаз не сводил.
* * *
И вот я явился домой и увидел следы нетерпеливых и нервных клиентов на клумбе под окном и по краям дорожки. Словно табун лошадей проскакал.
Сегодня никто не придёт, решил я. Сегодня все в порту. Но из–за сарайчика с тихим воплем ко мне метнулся человек. Этого ещё не хватало! Мне сейчас не до него.
Человек бухнулся мне в ноги, коснулся лбом плит дорожки, поднял лицо… И я узнал принцессу Назику.
Я заорал. Я не могу не орать, когда чужая принцесса в мужской одежде бросается мне в ноги.
- Что вы, что? – бормотал я, отступая к крыльцу, а она умоляюще сложила ладони. – Где ваш принц? Зачем вы здесь?
- Открой дом, Миче, и впусти меня внутрь, - затравленно озираясь, произнесла она совершенно без акцента. – Я в бегах. Я сбежала. Мне надо бежать. Помоги мне!
- Ни за что, - отказался я. – Ваши южные мужчины страшно ревнивы. Докажи потом, что я с вами не… ну…
- Речь о жизни и смерти, Миче, о судьбе всего твоего города, - сказала Назика, и тогда я открыл дом и впустил её внутрь.
- Ах, Миче, Миче, я не хочу, не хочу, - заплакала она, упав на стул в моём кабинете.
И тут я узнал её. Да-да. Ещё раз узнал. Смешно, но это она приходила ко мне в широкополой шляпе, приклеив усы и сняв кольца, и говорила этим, низким для женщины, но высоким для мужчины голосом, и её хрупкие пальцы нервно подрагивали.
- Ты хотела, чтобы я помогал ворам, пиратам и конрабандистам! – ахнул я. – Хотела выведать, насколько я твёрд в решении трудиться честно!
- Миче, Миче, - она закачалась из стороны в сторону. – Ты такой… Но не в этом дело. Ты неправильно понял. Мне было нужно другое, а ты сердишься на меня. Ну и пусть, пусть. А ведь мне больше не к кому пойти. К кому мне обратиться? Я не знаю. Предсказание помнишь? Принц Далим потеряет меня, но я не хочу, не хочу, не хочу! Но приходится бежать, бросить его.
Она заплакала снова. Я ждал.
- Мне сказали: женщина решает всё. Я должна была охмурить Далима, вскружить ему голову, прижиться на его корабле, управлять им, погубить его. Мой прежний муж велел влюбить в себя другого мужчину! Я выросла среди пиратов, но я их боялась, ко мне не были добры. Я послушалась. Я украла амулет и передала его Коркам. Они спрятали его где–то здесь… - И Назика пересказала мне всю задумку. Я не сказал, что амулет у меня. Я молчал. Женщина продолжала:
- Принц Далим полюбил меня. А я его тоже. Это было неправильно, но так случилось. Он захотел жениться на мне – и мне сказали, чтобы я соглашалась. Мой прежний муж развёлся со мной ради этого. Я всё больше и больше в Далима влюблялась. И что мне делать? Я должна погубить его, помочь разгромить ваши два флота. Убить любимого человека, лучшего из флотоводцев, чтобы легче было захватить две столицы – Някку и Сароссе. Я хочу спрятаться, убежать, не причинять никому зла, но… но… но как же Далим? Как мне жить без него? И есть такой человек… Он имеет власть надо мной, он следит за мной, он управляет мной, его нельзя ослушаться… Воспитанник Длинного Когтя. Да-да, самого атамана, - всхлипнула принцесса, понизив голос. И воскликнула в отчаянии, топнув ногой: - Нет–нет, я, конечно, убегу, только мне нужен конь. Пожалуйста, достань мне коня, Миче, а лучше – лодку.
Я всё молчал, а Назика сказала:
- Я не могу остаться. Я не причиню вреда Далиму, но он узнает всё равно. Потому что... Посоветуй, Миче! Что делать, как предупредить? Может, написать письмо? Если ты скажешь, я напишу. Далим возненавидит меня, никогда не простит.
- И правильно сделает, - отмер я. – Думаешь только о себе! Зачем явилась ко мне? Украла амулет – так лодку украсть раз плюнуть для такой, как ты. Душу захотелось облегчить? Так мне этого не надо. Твоя душа – тебе с ней и жить. Убирайся, мне некогда.
- Миче, помири меня с Далимом, - вдруг выдала немыслимую вещь Назика. – Я могла бы попросить королевича, но ему не до меня. Он весь нервный, и сам поссорился с Далимом. Помири нас после того, как мой муж всё узнает. Это всё равно откроется, как ни скрывай.
- Надо скрыть, - рявкнул я. – Имя Корков всплыть не должно. Я обещал.
- Но меня спросят, кто помогал, ради кого всё это.
- Вали на своих жадных и лихих пиратских дружков, да прямо на атамана.
Тут до меня дошло, что я даю ей надежду и вроде как обещаю помощь. Как это вышло? Я не хотел. Назика вскинула руки.
- Так ты выручишь меня! Я знала! Знала! О, Миче, как хорошо! Хвала Эе, надоумившей меня прийти к тебе! Но амулет…
- Он у меня.
- А?
- Да!!! И я спешу его отдать твоему Далиму, я знаю, что задумано.
- О!
- А ты будь хорошей лапочкой и сделай вид, что ни при чём. Всего лишь охмурила принца, украла амулет и спрятала его здесь, в пещерах, жутко боясь пиратов.
- Я СПРЯТАЛА?
- А теперь полна раскаяния. Ты пришла ко мне и сказала, где его найти. Да, именно ТЫ пришла и ТЫ сказала. Пришла ко мне, потому что… Почему?
- Потому что ты показался мне хорошим и добрым во время нашего с Далимом визита к тебе. Потому что поверила в твоё гадание. Потому что от твоего покровителя, от Чудилы, - Назика тоненько засмеялась, - король, его жена, Далим и я узнали о твоих сомнениях относительно планов пиратов.
- Вот-вот.
- А я знала, мучилась, но боялась сказать. Боялась гнева вашего государя, боялась, что Далим меня разлюбит. Боялась мести пиратов. Искала помощи у тебя. Так оно и было, Миче!
- Отлично. Я искал Доброе Сердце Эи за городом и нашёл, потому что ТЫ сказала, где его искать. Только так. Тогда я попробую вас помирить. Во всём виноваты пираты, что вырастили и запугали тебя. Ты слушалась их, хоть тебе не хотелось. Тебя заставили угрозами. Но ты полюбила принца, ты не хочешь для него поражения и гибели его города. Ты – хорошая девочка. Никаких Корков.
- Ты покрываешь предателей. Миче, но ты ведь не заговорщик, я точно знаю. Зачем тебе? Не выгораживай их.
Я всполошился, сообразив, что если правда откроется, меня обвинят в пособничестве и ещё Эя знает в чём, однако сказал, наплевав на здравый смысл:
- Слушай, Назика, у меня есть причины. Я не заговорщик, я терпеть не могу Корков, но эти причины... они... ну... очень большие, - и воскликнул, страшно злясь на себя за слово, данное Лале Паг: - Ты сама предательница. Ты предала тех, кто тебя вырастил.
Тут Назика гордо выпрямилась и сказала:
- Думаешь, моя жизнь была сладкой? Ты знаешь каково, когда тобой помыкают, когда оскорбляют и избивают тебя? Да, в семействе атамана все в этом большие мастера. Издеваться горазды, выматывать душу. А я ведь знала другую семью и другие времена. Семьи бывают разные. Думаешь, меня любили? Только Далим полюбил.
- Где он? Как мне попасть во дворец и говорить с ним, с королём… Да, с королём только и надо говорить. Ведь это большая тайна.
- Я не знаю.
- Но ты же принцесса. Проведи меня!
- Сказано специально: Миче Аги из Повыше во дворец не пускать. Тот, кого вы называете Чудилой, говорил уже со всеми. С королём, с королевой, с Далимом, с вашим адмиралом, и всё – больше не с кем говорить. Никто не слушает. Говорят: кто верит гаданию? Кто такой Миче Аги, что лезет с советами в таком деле? Что он понимает в войне и пиратах? Зачем Миче поднял эту тревогу – для неё нет причин, зато может возникнуть смута. На тебя очень сердиты, Миче! Ведь про то, что амулет в Някке, никому ещё не известно.
- Ну почему, почему ты не подтвердила слова Чудилы?
- Как?
Действительно, как? Их смогу подтвердить я, предъявив амулет Сароссе, Доброе Сердце Эи. Всё складывается очень удачно для Лалы Паг и её Корков. А для меня? Вы слышали? На меня сердиты. А я ещё собираюсь незаконно пробраться во дворец. На частную королевскую территорию.
Назика заломила руки:
- Я могла лишь высказывать предположения. Я высказывала, высказывала, но добилась только того, что на Чудилу и тебя рассердились ещё больше.
Я уже размешивал в баночке чёрную краску. Мне хотелось хоть несколько минут побыть одному, подумать, всё ли идёт правильно. Убрать бы отсюда Назику, чтобы никто не вздыхал и не трещал над ухом и не видел, как я сам себя уродую! Я сказал незваной пиратке:
- Иди в лавку игрушек, там, у базара. Купи мне детскую саблю и пояс, чтобы было похоже, как у твоего мужа.
Можно было обойтись без этого, но уж очень велико было желание остаться в одиночестве. Назика бы не дала мне покоя. Я нашёл, чем её занять.
- Вот, возьми деньги. Купи дорогую игрушку, в металлических ножнах, с тонким клинком из балька. И чтобы стёклышки качественные, на настоящие камни похожие. Я видел, там есть. Ступай.
Лишившаяся душевного равновесия принцесса даже не попыталась возразить, зачем мол, мне деревянная, да ещё такая дорогая сабля. Разве принцы никогда не оставляют оружие дома,если выходят в город? Покорно и молча пошла в магазин. А я, обмазывая голову мерзкой чёрной жижей, подумал: что ей стоит отправиться к пиратам, к Коркам и выдать меня? Я только вздохнул. Будь что будет. Назика казалась убедительной и искренней, но кто её знает?..
Принцесса вернулась, когда я смыл с волос гадость и в ужасе пялился на своё отражение. Великая Эя! Кошмар–то какой!
А она действительно принесла мне игрушечную саблю и пояс, усыпанный стекляшками. Из ножен с шуршанием и запинанием вытягивался деревянный клинок.
Назика хохотала, как припадочная, увидев меня с чёрной торчащей шевелюрой и выпученными от ужаса глазами, но потом усадила в кресло, причесала и щедро обмазала средством для смуглости кожи. Она не забыла даже про руки. Я бы точно забыл. Маленькую розоватую родинку возле глаза принцесса сделала коричневой при помощи Рикиного карандаша.
- Ты со мной? – спросил я.
- Конечно.
Очень смело.
Я надел костюм, подаренный Далимом, пристегнул игрушечную саблю и вновь посмотрелся в зеркало. Картинка! Родная мама не отличит.
- Идём.
Мы наняли экипаж, и он повёз нас на гору, туда, где стоял этот большой и красивый королевский дом.
- Где Далим сейчас? – спросил я снова.
- Должен быть в порту, но, наверное, во дворце, меня ждёт.
- Во дворце… - протянул я.
- А что такого? Тебе ведь главное попасть внутрь и быстро найти короля.
Я посидел, пытаясь унять нервную дрожь, а потом спросил:
- Почему ко мне приходила ты? У вас, пиратов, что, недостаток в людях? Твоя задача быть при муже, а ты шастаешь, вербуешь магов.
- Меня никто не подсылал, - потупясь, призналась она. – Я сама пришла. Хотела проверить, что ты за человек. Я ведь на стороне Далима. Я хотела открыться в тот же вечер, когда пришёл Чудилка, но не решилась.
- Ясно. Но тебя потом видели в парке с одним нашим приятелем.
Назика улыбнулась.
- Я тоже тебя видела. И эту «крышу» твою. Там был один ротозей. Вернее, их было много. Как не вспомнить голодное детство?
- В смысле?
- Хотела проверить, смогу ли я ещё вытащить у кого – нибудь кошелёк.
Я сделал вид, что поверил, но, честное слово, это смешно, став принцессой, воровать кошельки. А если бы она попалась? В этом случае её не волновало бы, что скажет Далим?
- Приехали. Пошли, Миче.
- А как же ты?
- Я с тобой.
- Но ты в мужской одежде.
- Ох, нет! Хотя, почему нет? Выгляжу я прилично, волосы в порядке. Скажу, что это шутка. Хотя меня могут принять за твою охрану. Просто надену головной убор.
- Ой, делай, что хочешь!
С этим воплем души я вылез из экипажа, извлёк из него свою спутницу и мы направились к воротам.
Продолжение: http://www.proza.ru/2009/06/28/378