Нп-1 (0006)
Автор: Г.А. Замятин «РЕЦЕНЗИЯ»
Источник: Вопросы истории №6 1951. С. 115–118.
Критика и библиография
И. ШАСКОЛЬСКИЙ. Шведская интервенция в Карелии в начале XVII в. Государственное издательство Карело-Финской ССР. Петрозаводск: 1950.
164 стр. + 1 карта.
Книга И. Шаскольского принадлежит к научно-популярным работам, посвященным местной истории. Автор исходит из правильного тезиса проф. Д. В. Бубриха(1), что вследствие захвата шведами в начале XVII в. Карельского перешейка и северного Приладожья карельский народ, «верный вековой дружбе с русским народом», ушёл с названной территории в Россию.
В своей книге И. Шаскольский ставит задачу — «подробно осветить те события, значение которых было показано Д. В. Бубрихом»; он стремится выяснить, «как в начале XVII столетия карельский народ совместно с русским народом боролся против шведской интервенции в Приладожье и в Беломорье»; старается «выявить в исторических материалах все факты, говорящие об активном участии в борьбе самих карел». «Борьба карельского и русского народов против шведской интервенции в Карелии в начале XVII в.,— по словам автора,—...не была подробно освещена в нашей исторической литературе. Важные и славные страницы - карельской истории должны быть раскрыты перед советской общественностью» (стр. 3—4).
Нельзя не признать, что тема книги актуальна.
Книга состоит из предисловия, шести глав и заключения. В ней достаточно полно освещена история шведской интервенции в Карелии. В приложении к книге приводятся 23 русских и шведских источника, на специальную карту нанесены походы интервентов.
В заслугу автору следует поставить, что он привлёк к работе некоторые труды финских учёных.
Из трудов советских историков. И. Шаскольский называет только два: брошюру Б. А. Иегова «Польско-шведская интервенция в Карелии в начале XIII в.» и диссертацию Р. Б. Мюллер «Очерки по истории Карелии».
Таким образом, приходится констатировать; что И. Шаскольский не изучил исчерпывающе литературу вопроса. Как это отмечает и сам автор, работа написана на основании уже опубликованных источников (стр. 13).
В книге мы не находим ни одного нового документа, извлечённого из архива Ленинградского отделения Института истории АН СССР (ЛОИИ); в Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА) в Москве автор совсем не обращался.
Что касается шведских источников, то И. Шаскольский использовал из них лишь печатные. По его словам, «основная масса шведских материалов, освещающих шведскую интервенцию в России, еще не опубликована и советским исследователям недоступна» (стр. 12—13). Это неверно. Многие шведские источники, относящиеся к истории шведской интервенции в России, сохранились в архиве Я. Делагарди, находящемся в библиотеке Тартуского государственного университета. И. Шаскольский знает об этом архиве (стр. 12). Названный архив не был доступен советским исследователям в годы Великой Отечественной войны, но нельзя говорить о его недоступности в 1950 году.
Глава первая озаглавлена: «Карелия к началу XVII в.». Содержание её не вполне соответствует заголовку, так как автор излагает историю Карелии примерно с XIII в., давая в то же время и экономико-географические сведения. Довольно подробно И. Шаскольский останавливается на истории русско-шведской войны в конце XVI в. и Тявзинского мира 1595 г. и приходит к правильному выводу: «С заключением Тявзинского мира карельский народ получил возможность для мирного хозяйственного и культурного развития в составе Русского государства» (стр. 40). Жаль, что автор не использовал здесь давно опубликованную переписку Понтуса Делагарди, материалы, изданные В. А. Кордтом, а также источники, напечатанные в сборнике Русского исторического общества (сборник РИО. Т. 129).
Вторая глава посвящена началу польской и шведской интервенции в России; она заканчиается Выборгским договором 1609 года. В центре внимания автора стоит уступка Швеции города Корелы с уездом согласно Выборгскому договору. Следуя Видекинду, писавшему ещё в XVII в., И. Шаскольский sine ira et studio рассказывает, что в Выборге русские послы С. В. Головин и дьяк Сыдавный Васильев «предложили» в благодарность «за шведскую военную помощь передать город Корелу с Корельским уездом в постоянное владение Шведского государства». «Шведы приняли русское предложение, и 28 февраля 1609 г. был заключен договор о военной помощи» (cтр. 50, 51).
Изображение И. Шаскольским истории заключения Выборгского договора 1609 г. противоречит истине. Договор 1609 г. нельзя квалифицировать иначе, как акт насилия со стороны шведов над уполномоченными М. В. Скопина, которым в Выборге неоткуда было ждать помощи. Учитывая это обстоятельство, послы короля и принудили включить в договор, в полном соответствии с данной им 15 декабря 1608 г. инструкцией, выгодные шведам, но унизительные для русских статьи: отказ царя от прав на Лифляндию; статью о вечном союзе и взаимопомощи России и Швеции против Польши; уступку Корелы с уездом в вечное владение Швеции (ср. «Историю дипломатий» под редакцией В. Потёмкина. Т. I, стр. 226).
Русские уполномоченные приняли эти условия по приказу М. В. Скопина без предварительного согласования с правительством Василия Шуйского: то был акт своеволия крупного феодала, не очень-то считавшегося с «боярским» царем. Шведы уцепились за договор, чтобы начать интервенцию, в России. Однако они хорошо понимали непрочность Выборгского договора и поэтому добивались его подтверждения и скорейшей реализации. 5 апреля 1609 г. М. В. Скопин дал Я. Делагарди в Новгороде «утверженую запись» о Кореле (Акты истор. Т. II, № 189). В августе того же года от Я. Делагарди прибыли в Москву ротмистры Яков Коробель и другие с целью добиться передачи шведам Корелы с Корелским уездом. В то же время для принятия крепости из Швеции в Калязин к М. В. Скопину приехал королевский дьяк Олофсон. М. В. Скопин поспешил отправить в Корелу вместе с Олофсоном дьяка Е. Телепнева для передачи города шведам. Однако царская грамота королю об уступке Корелы последовала только 22 ноября 1609 г. (Акты истор. Т. II, № 272), когда поляки уже осадили Смоленск, причём в грамоте ни слова не упоминалось о том, что Корела переходит к Швеции навеки. После Клушинского поражения (24 июня 1610 г.) Василий Шуйский послал воеводе Корелы И. М. Пушкину новую грамоту с предписанием «о Кореле свейским немцам за их измену отказать». Насколько сильна была неуверенность шведов в вопросе о Кореле, видно из договора, заключённого Я. Делагарди, с Новгородом 25 июля 1611 г., спустя несколько месяцев после капитуляции Корелы. В договоре записано, что границы между Россией и Швецией остаются прежние (как при Фёдоре Ивановиче), «исключая крепость Кексгольм и ее уезд». Видимо, шведы чувствовали необходимость снова юридически оформить свой захват Корелы.
Крупной ошибкой И. Шаскольского является то, что он некритически воспринял мнение иностранного историка XVII в., забыв об инструкции короля от 15 декабря 1608 г. комиссарам в Выборге и совершенно игнорируя русские документы о Кореле, в частности материалы, опубликованные в XX в. А. М. Гневушевым (2).
Третья глава книги названа «Борьба за город Корелу и Корельский уезд». Автор правильно считает эти события главным моментом в ходе борьбы со шведской интервенцией в Карелии в начале XVII века. Он подробно останавливается на нападении корелян 4 июля 1610 г. на шведское войско. По мнению И. Шаскольского, в указанный день произошло кровопролитное сражение в открытом поле между карельскими партизанами и городскими стрельцами, с одной стороны, и наступавшими шведскими войсками — с другой. Для освещения события автор использовал лишь один источник — письмо Карла IX от 7 августа 1610 г. (см. приложение 7). Судя по заявлению Я. Делагарди в 1616 г., в нападении 4 июля на шведское войско приняли участие свыше трёх тысяч человек гражданского населения. Это были, видимо, крестьяне, в среде которых нашел широкий отклик призыв епископа Сильвестра. По свидетельству А. Ларссона, руководившего в августе 1610 г. осадой Иван-города, кореляне хотели побить шведов «украдом», скрытно, вероятно, в лагере. Мы видим, что ряд источников, неизвестных И. Шаскольскому, позволяет взглянуть на событие 4 июля 1610 г. в Кореле по-иному. Таким образом, наиболее интересный момент в ходе борьбы корелян с интервентами требует дальнейшего изучения.
Событие 4 июля в Кореле заставило Я. Делагарди осадить крепость. Осаду Корелы И. Шаскольский описывает на основании новых трудов шведских авторов полнее и правильнее, чем Н. И. Костомаров, пользовавшийся сочинением Видекинда (3). Следует приветствовать описание укреплений Корелы и схематический план города, приведенные И. Шаскольским.
Оборона Корелы по времени совпала с правлением семибоярщины. Автор пишет: «Общая обстановка в стране делала положение города безнадежным... боярское правительство сумело (как сообщают шведские источники), несмотря на блокаду, переслать из Москвы в Корелу одно или несколько писем, требуя, чтобы кореляне «ни в коем случае не сдавали крепость», но «рассчитывать на помощь защитники Корелы не могли» (стр. 75).
Игнорирование И. Шаскольским русских источников, опубликованных в сборнике Русского исторического общества, т. 142 (М. 1913), вновь приводит его к неверным утверждениям. Грамоты в Корелу говорят о стремлении московского правительства поддержать корелян в борьбе со шведами. Седмочисленные бояре готовы были оказать Кореле и военную помощь. И. М. Салтыков, прибывший в Новгород 12 октября 1610 г., письменно требовал от Я.Делагарди вывода шведского войска из России. Мало того, он писал Сигизмунду III из Новгорода 17 ноября 1610 г.: «А как, государь, дорога укрепитца (установится санный путь.— Г. 3.), а из Ладоги и ис под Корелы немецкие люди будет вон не выдут, и я, государь, собрався с ратными люд(ь) ми... сам из Новгорода на неметцких людей пойду и учну вашим государским и земским делом промышляти» (4). Это заявление И. М. Салтыкова было подкреплено определёнными действиями.. Известно, что захваченная шведами в июле, 1610 г. Ладога была отнята у них русскими в начале февраля 1611 года (5). Вслед за этим на очередь стал вопрос об освобождении Корелы. Я. Делагарди вспоминал позднее, что его уведомляли о посылке «лодок и войска вдоль по Ладожскому озеру для освобождения Кексгольма». Кореляне, однако, не дождались помощи из Новгорода. Изнурённые эпидемией цынги, защитники крепости капитулировали 2 марта 1611 года. В том же месяце был казнен и И. М. Салтыков.
В четвёртой главе книги, озаглавленной «Шведская интервенция в северной Карелии», И. Шаскольский сосредоточивает внимание на походах А. Стюарта с целью захвата Соловецкого монастыря и Сумского острога. В качестве источников автор использует Акты археографической экспедиции (ААЭ. Томы II и III) и шведские документы по истории Финляндии, опубликованные Ваараненом; некоторые из источников приведены в приложении. Странно, что автор ни словом не упоминает о работах своих предшественников, касающихся данного вопроса и написанных на основании тех же источников.
Заслугой И. Шаскольского является то, что он впервые напечатал в переводе на русский язык шведские документы, опубликованные Ваараненом; теперь они, безусловно, войдут в научный оборот. Достижением следует признать также более точное определение местоположения одиннадцати волостей, «повоеванных» шведами (судя по письму сумского воеводы от 7 сентября 1611 г.) (стр. 91).
Вывод И. Шаскольского, что в северной Карелии отпор шведским интервентам был дан местными силами, бесспорно, правилен.
Небольшая пятая глава книги рассказывает о «действиях польско-литовских отрядов, выполнявших задания шведского командования в Карелии в 1613—1614 гг.», т. е. Я. Делагарди. И. Шаскольский считает «основным» ядром польско-литовских отрядов черкас, т. е. запорожских казаков.
Походы черкас были изучены по архивным материалам Н. Н. Ардашевым (6). Походы поляков и литовцев в Карелии были прослежены В. А. Пеговым и Р. Б. Мюллер.
По словам Н. Н. Ардашева, приказ идти на Двину и к Архангельску полковники черкас получили от Я. Делагарди в бытность свою в Новгороде еще во время осады Тихвина, но в сентябре 1613 г. черкасы порвали со шведами и ушли из-под Тихвина. И. Шаскольский ни слова не говорит о разрыве между шведами и черкасами, но уход массы черкас из-под Тихвина в сентябре 1613 г. засвидетельствован и русскими и шведскими источниками (7).
Вследствие ухода черкас осада Тихвина шведами провалилась.
Возникает вопрос, как же могла масса черкас, вышедшая из повиновения шведскому командованию и покинувшая Тихвин в сентябре 1613 г., совершать по заданию того же шведского командования походы по Карелии в 1613—1614 годах.
В последней, шестой главе, «Столбовский мир», И. Шаскольский уделяет больше всего внимания вопросу об установлении новой границы между Русским государством и Швецией по мирному договору 1617 года. В главе встречаются положения, с которыми трудно согласиться. И. Шаскольский так характеризует общую политическую обстановку в России перед Столбовским миром: «К концу 1615 г. общая политическая обстановка складывается уже явно не в пользу шведов... Русское государство быстро накапливало силы, и шведское правительство имело основания опасаться, что скоро русские войска смогут начать наступательные операции и на северо-западе, с целью освобождения Новгородской области от шведской оккупации» (стр. 114).
На деле наступательные операции против шведов правительство Михаила Романова повело ещё в 1613 г., отправив в сентябре этого года под Новгород армию под начальством Д. Т. Трубецкого и Д. И. Мезецкого (8); московское правительство должно было оказать всемерное содействие восстаниям против шведов в новгородских и псковских пригородах: Тихвине, Старой Руссе, Гдове, Порхове. Над шведами навис было дамоклов меч... После поражения московской рати у Бронниц в июле 1614 г. ситуация изменилась. Шведы перешли в новое наступление. В сентябре 1614 г. они вторично заняли освободившийся было в1613 г. Гдов, в 1615 г. пытались захватить Псков. Только полный провал осады Пскова в октябре 1615 г. заставил шведов начать с русскими переговоры о мире. И. Шаскольский без всякого основания умалчивает не только о борьбе русских в 1613—1614 гг., но даже о таком событии, как героическая оборона Пскова от шведов в 1615 году.
В «Заключении» И. Шаскольский выясняет значение событий начала XVII в. для карельского народа. «Падением г. Корелы в 1611 г... завершился захват всей западной Карелии шведами. Это событие явилось переломным моментом в истории карельского народа... Когда территория Карельского уезда перешла в руки шведов, в массах карельского населения стихийно созрело решение не оставаться под властью вековых врагов и уйти в русские земли... ко второй половине XVII столетия с Карельского перешейка ушло все карельское население» (стр. 121 — 122). Так, «не короли и цари, а воля самого карельского народа связала навсегда его судьбу с русским на¬родом и государством» (стр. 123).
В итоге следует признать, что книга И. Шаскольского по сравнению с вышедшей в 1939 г. брошюрой В. А. Пегова, несомненно, богаче фактическим материалом; в этом отношении она представляет шаг вперед. Но ценность книги значительно снижается из-за того, что автор не использовал полностью печатные материалы и опубликованную литературу вопроса и дал порою неверное освещение фактов.
Работа по разысканию новых документов по истории шведской интервенции в Карелии и по их изучению должна быть продолжена; необходимость этого признает и сам автор.
1. См. Д. Б у б р и х. Происхождение карельского народа. Петрозаводск. 1947.
2. См. «Акты-времени правления Василия Шуйското». МОИДР. Кн. 2-я. 1915.
3. См. Исторические монографии и исследования. Т. VI. Смутное время Московского государства. Кн. II, стр. 564.
4. Сборник РИО; Т. 142, стр. 122.
5. Акты исторические. Т. II, № 316.
6. См. Н. А р д а ш е в. Из истории XVII в. Походы черкас (Журнал министерства народного просвещения, кн. 6-я за 1898 г., стр. 225—262).
7. Отписка С. Прозоровского в «Дополнениях к актам историческим». Т. II, № 10, III; донесение Делагарди 17 сентября 1613 г, шведским комиссарам в Выборге.
8. См. ААЭ. Т. III, № 12. (см. публикацию ниже. – А.О.)
Г. Замятин
Хранение источника: Научная библиотека Новгородского государственного объединенного музея-заповедника.
Шифр: 06/В 74
Отв. А. Одиноков.
Публикация А.Н. Одинокова.
«Исторические источники Археографической комиссии»
Источник:
АКТЫ, собранные в библиотеках и архивах РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ археографической экспедицией императорской академии наук. Том третий. 1613-1645. СПб. 1836. С.14–15.
Акт № 12 от 1 октября 1613 г.
12 — 1613 Октября 1. ИЗВЕСТИТЕЛЬНАЯ
ЦАРСКАЯ ГРАМОТА ПЕРМСКОМУ ВОЕВОДЕ,
об освобощдении Белой от Поляков и о прогнании неприятеля, из Новгородской земли.
От Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всеа Русии, в Пермь Великую, нашему Петру Степановичу Нащокину да дияку нашему Ивану Митусову. В нынешнем во 122-м году Сентября в 12 день писал к нам с Белой столник наш и воевода князь Дмитрей Мастрюкович Черкаской да дияк наш Офонасей Царевской, что Августа в 9 день пришли они к Белой, и Божиею милостию и нашим счастьем многих Полских ц Литовских и Немецких людей побили, и посад взяли, и Полские и Литовские и Немецкие люди селм в городе, а они сели в посаде и по слободам, и около города острошки и туры поставили, и воду отняли; а Сентября в 5 день со всеми людми к городу они к приступу пришли, и Божиею милостью и нашим счастьем со всеми людми на город взошли, и город Белую взяли, и городских сидельцов Полских и Литовских людей всех поимали, и сели на Белой в городе со всеми людми. Да Сентября 24 день писали к нам с Тихвины столник наш и воеводы князь Семен Васильевич Прозоровский, да Левонтей Вельяминов, что Сентября в 14 день, прося они у Бога милости, ходили на вылоску против Немецких и Литовских людей, и Божиею милостью, и пречистыя Богородицы помощию, и всех Святых молитвами, и иашим счастьем, Немец и Литовских людей побили на голову, наряд и знамена и языков многих поимали и туры сожгли; а которые люди были в турех, и тех ВСЕХ побили без остатка, а досталные немногие утеклецы побежали розными дорогами, не займуя Великого Новагорода, к Невскому устью; и ныне, милостию Божью и пречистыя Богородицы помощию, Тихвин и иные Ноуго родские места от Немец и от Литовских людей очистилися (именно это имел в виду Г.А. Замятин. Выделено нами. – А.О). И мы, слыша такую неизреченную милость Божью и пречистыя Богородицы помощь и на врагов победу и одоление, хвалу воздали всесильному в Троице славимому Богу и пречистой Его Богоматери с радостными слезами. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б шли в соборную церковь и велели быть в церковь архимаритом, и игуменом, и протопопом, и всему освященному собору, служилым и жилецким всяким людем, и велели б им сее нашу грамоту честь в слух; а прочет сю нашу грамоту велели б в соборе, и по монастырем и по церквам, с звоном молебны петь и Бога молить, слыша такую милость Божью к нам и ко всему православному крестьянству, чтоб милосердый Бог отвратил от крестьянского народу свой праведный гнев, и подаровал бы нам на врагов победу и одоление, и государьство б наше мирно и безмятежно устроил. А за помощью Божью отпустили мы, с Москвы под Великий Новгород боярина своего и воевод князя Дмитрея Тимофеевича Трубецкого, да околничего князя Данила Ивановича Мезецкого, со многими людми, и велели им над Новымгородом промышлять, сколко им милосердый Бог помощи подаст. Писан на Москве, лета 7122, Октября в 1 день.
Подлинник находится в архиве Соликамского Уездного Суда; писан столбцом на 3-х листках, с скрепою по склейкам: дьяк Василей Семенов; был сложен пакетом, имеет на обороте надпись: в Пермь Великую, воеводе нашему Петру Степановичу Нащокину да дьяку нашему Ивану Митусову. — 122 Декабря во 2 день привез грамоту Тюменской атаман Степан Дрогалев.
Хранение источника:
Научная библиотека Новгородского государственного объединенного музея-заповедника
Шифр: 9(с)/ А-43 т-3
Отв. А. Одиноков