«Царство Божие не пища и питие, но праведность, и мир, и ра¬дость о Святом Духе»
(Рим. 14,17
Поутру, во дворе, среди многоэтажных домов, расположилась шумная компания выпивох. Как мужеского, так и женского полу, что отличить, правда, непросто.
Миновать их, тоже нелегко, потому как располагаются он завсегда в центре двора, на пересечении дорожек, дабы ник го не пропустить мимо себя.
Из одного подъезда вышел мужчина. Увидел их. Попытался стороной, краем газонов обойти собравшихся. Не тут было. Один из курящих и трясущихся, после ночного холода, хрипловатым голосом бросил ему вдогонку:
- Эй, Николаха! Ты куда это огородами пробираешься?
Николай нехотя остановился, ответил:
- По делам надо.
Другая из компании, мало чем отличающаяся от остальных, но всё ещё пытающаяся играть роль сердцеедки, игриво как могла, осипшим голосом пропела тоже:
- Коль, ты чё то охладел, к нам совсем?
Ещё один приятель из компании, ухмыльнулся:
- Он таки-им тузом стал... Что ты! Не замеча-ает нас.
Четвёртый, с усмешкой поддержал всех:
- Ты говорят, в церковники подался, и с этим (Щелкнул себе под правую щеку).., завязал совсем?
«Сердцеедка» решив разыграть полностью спектакль, потешить всех побольше, решительно рванулась наперерез уходящему Николаю. Зашла ему навстречу, близко, вплотную встала перед ним, ухмыляясь, хрипло, по-вороньи пропела:
- Может пойдем куда-нибудь, пройдемся, а?..
- Нет, - коротко ответил Николай и попытался обойти её.
Она не двинулась. Ещё больше навалилась на него, заворковала:
- Ну почему так, котик? - протянула было руку погладить его, но он схватив её руку опустил вниз, ответил жёстко, определенно:
- Всё! Кончились кривые дорожки. Теперь я еду по прямой, ясно?!
Обольстительница не отступала:
- Может и нас провезёшь, по своему «проспекту»?..
Николай было двинулся пройти мимо, но она загородив ему путь, упрекнула:
- Вас Бог чему учит?
И ответила сама же:
- Добру-у... - порочно осклабившись, продолжила, с намёком: - И ласке...
Николай насуплено молчал. «Роковая женщина» продолжала воркование:
- Дал же Он нам всё это вот... (Глазами и руками она указа¬ла на свои «прелести»).
- Дал, только совсем для другого.
- Для чего же?
- Чтобы ты, дуреха, детей рожала, а не путалась с кем попало.
- Фу, как грубо, - поморщилась обольстительница.
- Как есть, - ответил Николай и сочувственно упрекнул: - Давно бы, как человек была, семью, детей имела...
Собеседница притворно сморщилась:
- Только и всего то? Скукота-а...
- Как знаешь, - устало буркнул Николай и вновь попытался её обойти. Та не уступала ему путь, попросила:
- Поговори со мной. Хоть немного.
- Чего с тобой трёп разводить, Татьян? Смысл какой? Ты ещё матом, чего-нибудь сейчас ляпнешь. У вас глотки только для этого и чтобы водку туда заливать, всякую отраву...
- Какой ты умный стал, Коля! - всплеснула руками собеседница, потом попросила: - Поучи меня. Может, я тоже стану такая, правильная, как ты.
Николай осек её:
- Не балагань!
- А я серьёзно. Мне, если честно, то всё остобрыдло с этими... - она кивнула небрежно в сторону собутыльников.
- Ну и чем я тебе могу помочь?
- Не знаю, - растерялась Татьяна. Потом предложила: Может в церковь меня как-нибудь сводишь? Туда же всех пускают.
- Пускать то пускают. А «водят» только детей в зоопарк или хороводы. Сама сходи.
- Не могу.
- Почему?
- Мне страшно.
- Это хорошо. Значит чувствуешь свою грязюку.
- Она схватила его руку, прижала к подбородку, взмолилась:
- Помоги мне. Одна не справлюсь.
- А чего тут «справляться»? Уйди от... - он указал в сторону компании. - ... этой помойки и больше не подходи к ним, как я. Вот и всё.
- Ты - сильный... - с завистью сказала она. - А я не смогу.
Николай тяжело вздохнул, согласился:
- Да, это легко не даётся. И у меня не разом получилось…
- Ну вот! А ты хочешь, чтобы я сделала.
- Богу надо молиться. Он только поможет. Даст сил.
- А как? Я ж не умею.
- Чего тут «уметь»? Хотеть надо! Захочешь – научишься. Как наши бабушки раньше, неграмотные. Своими словами началу.
- Легко говорить.
- А чего трудного то? Меня вон, просишь. А Бога не хочешь просить?
- Ну, Он!.. До Него не допросишься.
- Это почему? Как просить!..
Николай мельком взглянул на часы. Перепугался. Торопливо заговорил:
- Всё! Прости. Я спешу. Надо бежать.
Препятствовавшая его движению, не сдвинулась с места. Но не от ухарства своего, а не желая прерывать важный для разговор. Смазав со щеки выкатившуюся слезу, она спросила его:
- Скажи, а Он простит меня?..
Николай оторопел. Ответил не сразу, тихо:
- Он всех прощает, кто хорошо просит Его об этом.
Краем глаз, Николай увидел сидящих и мирно беседующих между собой собутыльников. Удивился тому, что никто из них не прервал разговор.
Ему стало стыдно за себя. С какой брезгливостью, неприязнью он взглядывал, обходил, бывших ещё недавно ему приятелями, этих людей. Он задал себе нелицеприятный вопрос: «Иисус Христос обходил стороной грешников?..» Нет! Шёл к ним, разговаривал, помогал. В их дома входил. Ел с ними... А ты?... Сам, в тысячу раз грешней многих, чего гнушаешься, возносишься?...
Разве это не жестокость, не предательство несчастных, попавших в беду? Сам, ещё вчера, с Божьей помощью вылез из трясины. Что же ты надмеваешься, а не помогаешь братьям и сестрам тоже вылезти?
Чему ты учишься в церкви? Отталкиваешь ближних от себя, обратно в трясину, к бесам? Разве это не грех? Не преступление перед людьми и перед Ним - Всемилостивейшим?!.. Он же взывал к нам: «Милости хочу, а не жертвы». «Пришёл, чтобы грешников спасти», и будучи Богом говорил: «Я пришёл, чтобы не Мне послужили, а Я - послужил». Ноги ученикам мыл!... А я?!.. Ничтожнейший. Недавно здесь пьянствовавший, кривлявшийся. Сегодня уже возношусь.
Господь не оттолкнул никого из грешных, больных, убогих, убийц своих! Просил Отца помиловать их, «...ибо не ведают, что творят». А я - ничтожный?..»
Николай подошёл, к изумлённым его поступком собутыльникам, пожал уважительно всем руки, поклонился им, сказал:
- Простите меня братья и сестры, если обидел кого. Простите! Доброго вам всем здоровья.
Недавние друзья примолкнув, проводили его почтительно взглядом, а он удалялся по аллее, к видневшемуся вдалеке храму, будто и их звал за собою туда.
Приятели долго смотрели ему вслед. Один из них сокровенно признался:
- Я как-то жил в монастыре, работал. Целый месяц. К зиме, опять хочу туда поехать, поработать, теперь подольше.
Помолчали. Молодой, невысокий парень попросил его:
- Меня возьми с собой тогда?
- Ладно, - согласился тот.
Из кн. священника Виктора Кузнецова «Знаки времени».