Андре Бретон, который удостоился чести лицезреть самого гениального сюрреалиста из известных и самого известного из имеющихся - господина Дали, сказал:
“…Воображению, поначалу безбрежному, позволяют проявлять себя лишь в соответствии с законами практической пользы, которая всегда случайна; однако воображение не способно слишком долго играть эту подчиненную роль и на пороге двадцатилетия обычно предпочитает предоставить человека его беспросветной судьбе.“
Я на мгновение задумалась о собственном воображении, закрытом в шкафу, словно наказанный мальчик лет трех с вязанкой бубликов, которые он нервно посасывает от безысходности в чулане, не совсем понимая, что же ему нужно осознать и в чем он повинен.
Как раньше мы представляли, что во-он за тем поворотом плещется море, а эти деревья вовсе не тополя или ивы - это пальмы растопырили и тянут к нам свои пальцы…
Так и сейчас, мне представилось офисной здание в центре черного-черного города, с разрушенной взрывом стеной.. Стеной, за которой сижу я, соответственно. И... В результате счастья наблюдать огрызок пола, лишь самый ничтожный его кусок, имею удовольствие сидеть. И пол заканчивается в метре от меня и начинается зияющая пропасть. А рядом со мной выстроилась молчаливая офисно-безликая очередь к этому самому обрыву.
И вдруг подойдя к краю, я просто сталкиваю размноженные копии людей, которых я терплю, а в глубине души на дух не переношу и стараюсь себе в этом лишний раз не признаваться, чтобы попросту не сойти с ума.
И они падают легко и без лишних сопротивлений, никчемных проявлений эмоций и всхлипов, цепляний за меня и за жизнь на данный момент в моем лице.
И солнце бьет в глаза, и ветер.. И я тихонечко сталкиваю, а они просто шлепаются, прямо, не извиваясь, без размахиваний руками, как в кино; лопаются, словно яйца об асфальт. И много их - сотни…
Пожалуй, сделаю этой моей машиной для снов, как кто-то считает овец перед сном, так я, сидя в кровати с Морфеем, буду считать своих разлетевшихся на куски птенцов…