Январь. Воскресенье. Утро. Каникулы. Пятый класс. Ни каких особых планов на этот день я не строил, за исключением похода с ребятами на школьный каток. Выходить во двор решили в 11-00. Чудесное зимнее утро. Я посмотрел в окно и застыл на несколько секунд от прекрасного вида. Ночью шёл снег. Шёл тихо, словно боясь разбудить людей. Каждая снежинка опускалась, точно на то место где ей было уготовлено. Ей было очень удобно, именно на своём месте, и каждая из них чувствовала себя самым прекрасным и неповторимым созданием. Крыши домов, словно изогнутые белоснежные перины, а деревья, почему то показались мне усыпанными сказочно-белыми фруктами в урожайный год. Привёл меня в сознание мамин клич:
- Саша, Оля, быстро завтракать! Всё остынет, ну, сколько можно звать, быстренько!
Кухня – святое место. О ней можно рассказывать бесконечно. Кухня – это переговорный центр, школьные новости, взрослые разговоры родителей, чаепитие с друзьями, пионерская зорька по утрам и конечно же что-нибудь вкусненькое. Мама готовила так, что пальчики оближешь. А сегодня на завтрак были вареники. Вареники были на высоте, как впрочем и всегда.
- Мамочка, спасибо, я наелся, больше не могу, - говорю я, думая о коньках и ребятах.
- Ну, и хорошо, на здоровье, мой золотой! – сказала мама, мило мне улыбнувшись.
Всё, бегу. Быстро одеваюсь, на ноги сразу коньки и вылетаю из квартиры. Цок, цок, цок, цок – стучат мои коньки по бетонным ступенькам. Во дворе собрались почти все. Через десять минут мы уже в сборе и идём на школьный каток. Под ногами приятный скрип снега, в душе неописуемая радость, нескончаемый смех, улыбки. И вот мы уже мы уже на катке. К этому времени каток уже почистили от снега, и мы с восторгом, словно утки в воду, попрыгали на лёд. И началось. Догонялки, обгонялки, кто-то в хоккей играл, некоторые просто учились на коньках стоять. Катание на коньках приводит в неописуемый восторг, скорость, крутые виражи, падения и боль с улыбкой на лице, ледяные крошки из-под острых лезвий коньков. Катающихся становилось всё больше и больше. Мы хорошо разогрелись, появилась приятная и лёгкая усталость в ногах. Периодически мы отдыхали около снежного бортика, наблюдая, как другие отдавали свои силы льду, выписывая при этом невероятные кренделя. В душе была полная умиротворённость, глаза блестели, одежда на нас тоже приняла естественное положение на теле. Шарфы, рубашки, свитера, куртки, брюки, шапки – всё поменяло своё первоначальное положение и вид. На спех мы всё поправляли, но этого порядка хватало не на долго. Постепенно наступала другая усталость, настоящая, а вместе с ней и желание перекусить. Решено было через пятнадцать минут собираться домой, как вдруг рядом со мной образовался круг ребят, что вызвало во мне ребяческий интерес. Что-то там начало происходить, и я протиснулся с неподдельным любопытством в этот круг. Глаза мои широко открылись и застыли. Была драка. Дрались двое парней из десятого класса.
Какой мальчишка не дрался? Каждый. Обычно, это инстинктивное махание рук и ног, с сильным желанием попасть куда-нибудь, и как-нибудь. Ещё можно поваляться на земле в обнимку с противником. Но это была другая драка. Именно другая, взрослая. По моему телу пробежал не один раз рой мурашек. Всё произошло так быстро, что некоторые продолжали кататься, не подозревая, что совсем рядом происходит что-то страшное. Удары были недетские, совсем недетские. Они были быстры, точны, и жёсткие. Каждый удар достигал цели. Мы все стали неподвижными и немыми от ужаса, словно лёд. Куда делось наше умиротворение, усталость и голод. Они ушли в некуда. Ещё пара ударов и кровь закапала на белый снег, лёд. Капли крови всё чаще и чаще начали проявляться. Она была ослепительно алой, горячей, в миг переходящая в твёрдое состояние. Дыхание дерущихся становилось тяжелее, их рты и носы были в крови, из них шёл густой пар, иногда был слышен хрип. Один из них упал обессиленный. Тот, который был на ногах, ударил с силой лежащего ногой в живот, вытер рукавом своё лицо и пошёл прочь.
Ни у кого не было желания больше кататься. Мы шли домой молча, тяжело смотря под ноги. Скрип снега нас не радовал. Ни кто не шутил.
- Сынок, ты как раз вовремя, давай раздевайся, мой руки и за стол!
- Мам, мне не хочется что-то, я чуть позже.
- Что-то случилось, Сашенька? Я же вижу, что-то случилось, признавайся!
Запах маминого борща мог свести с ума кого угодно, доходили соблазнительные запахи котлет. Но только не сейчас и не меня.
- Ну, хорошо, сынок, отдохни, - спокойно сказала мама, но в глазах её я заметил беспокойство, - пойду, бельё поглажу.
Я был сам не свой, на душе было тяжело, перед моими глазами была чёткая картина окровавленного снега и лежащего парня, который согнулся колесом от последнего удара.
- Мам, не уходи. Посиди со мной, пожалуйста.
И я ей всё рассказал.