Окончание
***
Если бы не некоторая трезвость Пазини, веселая компания, просто-таки ужаленная оскорблением «какого-то там козла» на «каком-то там …раздолбанном катеришке», они бы от берегов Венеции далеко ушли. А вот Лоренсу, увлеченному разглядыванием женщины, было все равно. Он расстояний не мерил. Ему в предоставленный капитаном бинокль нужный человек и так хорошо был виден.
Только с берега Тед смог разглядеть Глорию в деталях. Черное с серебристым отблеском при волне, свободное книзу, туго перетянутое по талии широким поясом платье имело глубокий лиф, открывающий вид на округлости высокой груди. А ещё совсем как бы не модный узкий белый кружевной воротничок был у платья, однако деталь весьма освежала смуглость красивого лица женщины. Черные брови были широкими, вразлет. Глаза, … таким глазам Лоренс готов был посвящать песни Хулио Иглессиаса (вообще-то Тед не пел и не танцевал, а только напевал и пританцовывал). Нос у Лори был чуть длинноват, но классически красивый, без малейшей асимметрии (и конопатости). Рот большой, «сексуальный», как теперь говорят. А вот губы Лори вовсе «пышными» не были. Не «модные» были губы, скорее, под классику шестидесятых, когда в фаворе ходила Джина Лалобриджида.
Рот Глории шевельнулся. Тед, понимая, что это бесполезно, ведь разговор наверняка шел по-итальянски, все-таки попытался понять, о чем Лори заговорила к молодым мужчиной, поцелуем коснувшимся её щеки.
Разговор шел почти напротив двери кафе. Лоренс, которому до фени была катавасия на катере, который ещё не тонул, но женщины уже визжали о том, потому как капитан, не прислушавшись к трезвости Пазини, добавил скорости. И чуть ли не поставил тем машину вертикально, нагоняя явно придурковатого катерника – хулигана. Тот по-прежнему никакого внимания на компанию не обращал, пер себе на всей скорости, удаляясь от берега на страшно огромное расстояние.
Между тем солнышко зашло. Теперь освещал жизнь на земле и воде яркий закатный огонь.
Томасо был под сильным хмелем, он валялся с двумя девушками где-то внизу, в каютах катера. Ему тоже было все равно, идет ли катер ко дну или нет. Девушки были замечательные, он пытался любить то одну, то сразу двух. Он даже кайфовал оттого, что катер болтается уже на серьезной морской волне.
Пазини, несколько его поддерживающих друзей (все партнеры, ну и их женщины, конечны), уже вовсе не пытались поддержать упрямство капитана. Но как вырвать руль, да ещё и на запредельной скорости катера? Они уговорами пытались, прекратить преследование «идиота, которого уже сфотографировали на мобильный телефон (а, значит, обязательно найдут и лично придушат на берегу). Пазини обещал, что и самому капитану, который «сбрендил, тоже ничего не будет, если он передаст руль ему».
Лоренс всего этого не замечал. Сердце его стучало спокойно, равномерно. Будто в нём уже тукал источник импульсов, четко выверенных электроникой. Одной рукой Тед держал бинокль, второй – цепко хватался за перекладину борта. Чтоб не вылететь, когда «трясло».
Его уже дважды ударило биноклем по носу, но …то, что происходило у кафе «Лоредан» - его интересовало больше, чем то, что творилось у его локтя. «Кто он ей? Может, тот самый брат – рисовальщик всех святых?» Мужчина был как будто старше Глории, в волосах его поблескивала седина, взгляд был полу пьяным. «Он что, ещё и пьет? А я слышал, наркоманы не пьют. Но может, итальянские пьют, …может и так». Никак не мог понять Тед по губам, о чем эти двое говорят. Но, как будто они не ругались. Говорили оба, но, как будто, прислушиваясь один к другому. То есть, давая высказаться.
Теда так достало непонимание того, что происходит, что он …взялся за телефон. И через справочную службу моментом вышел на мажордома кафе.
-Сеньор Привератти? – Начал он по-французски.
-Да? А кто это? – Альфонсо обычно хорошо угадывал голоса своих знакомых.
-Это ваш утрешний клиент позвонил. Некто Лоренс. Я хотел бы извиниться… - катер подбросило, и Тед прикусил себе язык. Тогда он обратил внимание на капитана. – Эй, Чек? Чекетто! Сеньор Сардони, …черт возьми, можно полегче? Я разговариваю по телефону. – И тут же в «трубу» - простите, это я не вам, сеньор Привератти.
Альфонсо тут же, как только услышал имя известного торговца рыбой (Чека Сардони), так тут же и припомнил о том, кто такой Лоренс. – Ах, сеньор Лоренс, …рад слышать. Как себя чувствуете?
-Прекрасно. – Прыжок на месте. Так как подпрыгнул на волне катер. - Прекрасно, сеньор Привератти. Но я звоню вам не только, чтобы извиниться за утрешние беспокойства. Я хотел бы, …ну что такое, ну потише, потише девушки.
Женщины, стоявшие рядом с капитаном, цеплялись за Лоренса, за Пазини, за штаны капитана, …как малышки-мартышки за мать. А ещё они визжали. Что опять же мешало Лоренсу.
– Это я не вам, так …о чем же я, ах вот, …сеньор Привератти, я хотел бы обратиться к вам с просьбой, - катер подбросило, Лоренс сильно ударил себя телефоном по скуле, -… да что ж такое!..
-Тед, держи этого застранца!..
-Нет, Джо. Ты его поил, ты и контролируй ситуацию. Извини, у меня серьезный разговор.
-Да пошел ты с разговорами, держи руль!
-Нет-нет, …ты лучше сам. Я все равно в этом деле бесполезен.
-Так хоть помоги оттащить его от руля!
-Дядя, нет. Я и в таком деле бесполезен. Рукопашный бой - не моя стихия. Извини.
-Извини, извини, пацифист хренов!
Тед кивнул, мол, давай, ругайся, сколько хочешь. Отвернулся и снова заговорил по телефону. Будто выражение просьбы к мажордому, кафе, которое уже и в бинокль-то с трудом проглядывается – ему важнее. – Это не просто просьба, сеньор Привератти…
-Да-да! Я вас внимательно слушаю, - и тут же голос Привератти пропал. Мажордом, приглашал и провожал кого-то из гостей к столикам.
Тед перезвонил. – Так вот насчет просьбы, это снова Лоренс…
-Да, да, сеньор Лоренс, я весь во внимании, вы сказали, есть какое-то дело…
-Просьба, но она оплачиваемая.
-Я весь, весь во внимании…
Катер тряхнуло так, что все разом потеряли палубу под ногами. Телефоном Тед серьезно ударил себя по зубам. – Да что ж такое, …сеньоры, эй, …минуточку, Привератти…
Лоренс переместил телефон в другую руку. Кивнул Пазини, мол, держи руль. А сам свободной от телефона рукой обхватил капитана за пояс. Стал оттаскивать Сардони от руля. Но, видимо, на последнего что-то нашло, будто обезумев, он держался за руль крепче прежнего, и остервенело смотрел вперед, на вздымавшиеся волны (но главное, белый, будто тело чайки, корпус катера «противника).
-Чек, вы с ума сошли! …Черт, да что ж, …- Катер подбросило на волне. И всех вместе с ним. - Поговорить не дадут. - Пришлось Теду прервать разговор.
Две женщины, остававшиеся на верху, рядом с борющимися с Сардони Лоренсом и Пазини, увидев, что капитана пытаются оттащить от руля, что тот вот-вот свободно начнет крутиться направо - налево, завизжали. - Мы идём вниз, мы - в каюты! Мы хотим уйти, отпустите нас, отпустите!
Перепуганным женщинам уже было все равно, пойдут они ко дну из-за неразберихи у руля, или нет. Главное: это чтоб не видеть сумасшедшего капитана. Как его силой пытаются оттащить от руля. (Типа: хоть ко дну, но к покою). Несчастные кричали, умоляя, «прекратить их муки».
Всё это выглядело действительно ненормально. Тут ещё и Пазини серьезно расшумелся. Потеря кого-то из «своих» – это Пазини пугало даже более того, чем, если они все, разом затонут. – Куда?! Куда, сучки драные! Держитесь, я сказал! – Кажется, Джон не владел собой. Совершенно не разбирал, что и кому он кричит такое. – Держитесь, уродины тощие, вылетите на хрен! …Куда пошли?! Стойте тут, держитесь, я сказал, …куда?! – Попало и Теду. – Лоренс! Лоренс, мать твою, держи его! Держи или я его пристрелю, как бешенного пса!
И …Джонотан Пазини …действительно полез за борт куртки как бы за пистолетом.
До этого момента каким-то чудом только Лоренс и оставался спокойным. Ни тени испуга, ни капли истерии по поводу паранойи капитана судна. Но дернувшаяся к оружию рука Пазини – это американского бизнесмена поторопило к сотрудничеству. И Тед …тоже закричал на женщин, желающих отойти к лестнице, чтоб спуститься к каютам. - Не вздумайте отцеплять руки, вас сметет! Нет! Вниз – нельзя! Держитесь! – Он рукой прижал тела девушек к бортику, вынуждая их вцепиться в поручни сильнее. – Здесь! Держаться здесь!
Лоренс кричал, разумеется, по-английски. Но в таких ситуациях хоть на каком языке кричи, все будет понятно и так. Дамы вроде бы заткнулись. Скорее от «участия». Наконец хоть кто-то обратил внимание на их страх. Вцепившись в поручни, полу согнувшись, то, жмурясь от испуга, то, таращась на капитана, они продолжали оставаться рядом с тремя мужчинами, борющимися за владение рулем.
Бить Сардони сильно – было делом бесполезным и опасным. Он запросто мог отцепиться от руля и … тут же вылететь во время очередного прыжка катера на волне. Бросив колошматить партнера по мордасам, Пазини, готовый перехватить руль, поторапливал Лоренса. – Да двинь ты ему в челюсть, тебе ж с руки! …Дай ему, …в ухо ему дай, засранцу этому! …Да что ж ты обнимаешь его как девку, …ну! (русский мат) кучка педерастов!
Тед обхватил капитана обеими руками. Одной - за лицо, закрывая ладонью глаза, другой - за пояс. При этом он стал падать. То есть он повис на капитане. Потащил за собой, книзу. Тем, вынуждая Сардони расцепить руки.
Такими несуразнейшими действиями строитель кораблей мог, конечно, штурвал сломать. Но, помня о том, что на катере Сардони «отменная автоматика» и имеются «классные паруса», Тед решил, что завалить «бешеного капитана» – это дешевле и скорее. «Вернемся и на веслах, было б с кем!»
Когда оба мужчины оказались внизу, Пазини пнул кого-то из них (скорее в порыве гнева) и перехватил руль.
Обхватив руками, Тед пригнул Сардони голову и навалился на него всем телом. Так они «трепыхались» под рулем, у ног Пазини, но, почти уже не мешая ему выводить ситуацию из беды.
Пазини сбавил скорость, а после начал выводить катер на широкий разворот. Нужно было срочно возвращаться к берегу. Всех пугала ситуация с капитаном.
И с тем действительно могло случиться что-то ужасное, если б… не клин. Который «клином»…
Вдруг раздался страшный взрыв. Тед и Сардони не могли видеть, что произошло. Они сидели на корточках, спиной к носу. А вот Пазини делая разворот назад, к берегу, с осторожностью, какая была возможна в данной ситуации, - он успел разглядеть всё и в деталях.
Такого кошмара сеньор винодел в своей жизни ещё не видел. Женщины рядом с ним, какое-то время молчали, находясь под действием шока. Зачарованные страшной картиной взрыва, они таращились на катерок «хулигана», который подняло к верху и тут же огненным взрывом разорвало в куски. Только после этого женщины снова завизжали. И ещё сильнее прежнего. – Мамочка! Ой, уведите нас, заберите нас, силы небесные, Дева Мария!
-Да чтоб вас сдуло всех, …сучки. …Мамочка родная,…а где ж катер-то? – Джон был в полном недоумении. То есть, до него туго доходило то, что случилась реальная катастрофа.
Обогнав разворачивающийся катер Сардони метров на триста, задрав нос на гребне волны и, сначала встав вертикально, а потом тут же перевернувшись, катер «ненормального» гонщика взорвался. Взлетел огнем на воздух. А всё, что осталось - тут же погрузились в воду.
Что там стало с капитаном - психом – никто не заметил, даже ставший трезвым как стеклышко Джо Пазини. – Это… как же? …Он что, …того? …- Джон решил обратиться за помощью к свидетелям, - эй, эй, девушки, ну-ка приглядитесь, есть там что, … раненые есть? Я говорю, на воде видите кого-нибудь? …Никого?..
-Нету! Нету! Мама! Матерь божья, заберите нас отсюда! Все ненормальные, …мама…а…а…
-Да заткнитесь вы, - уже ни сколько не сердито требовал трезвый капитан Пазини. - …Лучше это, приглядитесь, есть там что на воде? …Ну, хоть что-то, …есть? …А капитан…где?
-Он тут у наших ног!
-Да я ж про … другого, …а где ж парень-то? – Пазини снова пошел на разворот. Прошелся по месту, где погрузился в воду взорвавшийся катер.
Катер Сардони остановил. Пазини просто выключил мотор поворотом ключа и …стоп машина!
Одна из девушек, как раз та, что описалась от страха, она и подняла на борт катера Сардони кусок рваной жести…с надписью «Венеция». Всё, что осталось от катерка «хулигана».
На Пазини страшно было смотреть. Казалось, он вот-вот расплачется. – Повеселились, …мать вашу….
Тед и Сардони в момент взрыва оба машинально втянули головы в плечи и пригнулись. Поняв, что взрыв не относится к их катеру, они переглянулись и тут же оба чуть приподнялись.
Оставаясь на корточках, они вытянули шеи, выглядывая из-за укрытия. Их катер снова разворачивался, а потом …остановился.
Двое мужчин так и сидели на корточках, наблюдая за тем, как командует описавшимися девушками трезвый капитан Пазини.
-Ни хрена себе…
Тед повернул голову, посмотрел на стиснутого им в руках Сардони.
-Чек? …Как вы, капитан?
-Нормально… покатались.
Лоренс понял, что с Сардони всё в порядке. Выпустив его из тисков, сам стал подниматься. Ноги просто не держали, Теду пришлось хвататься руками за поручни…
Горизонт был чист. Трагедия уже случилась. Их «попутчика» уже не было на этом свете. – Вот это да…
- Всё! – Сардони отряхнул руки и тоже поднялся на ноги. Его качнуло, но, расставив ноги пошире, он устоял. Потом капитан Сардони развернулся и всмотрелся вдаль …родного берега. Засёк блестящую при свете заката фигурку Фортуны на Таможне и тихо констатировал, - триндец Шумахеру. Пора домой.
Пазини, глядя на поднятый на борт остаток катерка парнишки, как будто не был тому рад. Он всматривался через оптику бинокля, пытаясь хоть что-то разглядеть на волнах. – А где ж парнишка? Где ж человек?
-Какой человек, Чек? …Идиот!
Лоренс переспросил, не поняв фразу, произнесенную Сардони по-итальянски: «Шумахеру… что?»
-Отлетался! А ну, дай сюда руль! – Сардони попытался отодвинуть Джона от штурвала, но Джон быстро пришле в себя и, приказав всем: «Вали отсюда все на хрен! Я –капитан!»
Сардони, редко видевший партнера в таком гневе, поворчал: «Да ладно, Джо, я не проив, порули ты», - и, указав пальцем на прибор, указывающий верный курс на берег, обнятый Тедом, пошел за девушками, в каюты.
Скорость катера была приличной, но уже безопасной. Даже на таких, серьезных волнах при качественном управлении, катеру не грозило перевернуться.
Сардони стошнило. Ругая не себя, а всё только вина Пазини, он двинулся сначала в душ, а после заглянул в ближайшую каюту. Там на кровати, храпя по чём зря, спали двое мужчин (просто так, спали рядом, потому что места другого больше не было). В другой каюте Сардони увидел голых переодевающихся в сухое двух женщин. – Пардон! – Капитан хмыкнул и двинулся в кают-компанию. Там крепко спали его остальные гости: тенор и его две куклы – племянницы Пазини.
Усмехнувшись на крепко спящую на широкой кровати троицу, Чекетто икнул и …прилег рядом. – Пусть рулит, …захотел порулить…
-Что? – Одна из племянниц Пазини подняла голову. Проснулась.
Сардони прижал голову девушки к своей груди, погладил широкой ладонью и, прикрыв глаза, успокоил: «Всё нормально, детка, отдыхаем. Время ещё есть».
Тед после туалета, тоже пройдясь по каютам, … вернулся к дяде.
Он встал рядом с Пазини, смотрел в бинокль. В сторону «Лоредана». Потом развернулся и посмотрел в лицо Джо. Через бинокль. – Отдохнуть хочешь? – Тед опустил бинокль на грудь. - Может, я, - он кивнул, указывая на руль.
Пазини, не поворачивая головы, отказал: «Ты ж говорил, что не твоё это дело».
-Не моё. - Тед посмотрел на небо. Вечер уже становился поздним. Он снова взялся за бинокль. Навел на террасу у кафе «Лоредан». И тут же улыбнулся. – Не моё. Но я мог бы, …если ты хочешь.
Пазини, скосив глаза, заметил улыбку Лоренса. «Он ещё скалится, …вот засранец». Джо штурвал не выпустил. Вообще-то он тоже не часто брался управлять катером сам. И вот, когда случай представился, так сказать, судьба придавила, он решил остаться капитаном до берега. Как и Сардони несколько минут назад.
Руки Джо будто слились со штурвалом. Но главное: он не выпускал из вида берег. Джон Пазини был ответственным человеком. «Корабль, товар – всё должно, в конце концов, оказаться на берегу. На месте». - Так считал миланский винный воротила. Племяннику он сказал иначе: «Успеешь ещё порулить, какие твои годы…».
Тед отложил бинокль в сторону и согласился. – Да, да. Мне как раз нужно позвонить. – И он отошел чуть в сторону.
Лоренс продолжил переговоры с Альфонсо Привератти. Он даже сказал, сколько будет стоить передача ему разговора двух людей, всё так же стоявших напротив двери кафе и как будто мирно ведущих беседу.
-Хотя бы так, как вы поняли, о чем они говорят.
-Ну зачем же я буду придумывать. Я… сейчас.… Я перекурить выйду, - солгал не курящий мажордом, - и всё что узнаю, сообщу. У меня остался ваш номер. Я перезвоню.
-Прекрасно. – Лоренс снова приблизился к Пазини. – Ты в порядке, Джон?
-Угу.
Кафе «Лоредан». Посетители - за каждым столиком. (Но бывало и больше!)
Альфонсо действительно вышел за дверь. Отмахиваясь салфеткой, будто ему жарко. Посмотрел в сторону пары, стоявшей у бортика террасы.
Мужчина со смятой газетой в руках и женщина в трауре – они его не видели. Они стояли к кафе спиной. Смотрели на фонарь, одиноко торчащий на мысе у Таможни, на показавшийся на горизонте белый катер, нёсшийся на всех парах к берегу.
Парочка общалась. Разговор – всё о том же. О Тони. Ну и ещё кое о чем.
- Ло, но может как-нибудь…
- Если б у меня были деньги…
Эти разговоры …про деньги - они Сильвио не напрягали даже, а приводили к полному унынию. Особенно когда их заводила любимая женщина (ну или псевдо - женщина). – Ло, да найду я тебе деньги на проезд до Сицилии. …Но, понимаешь, …сейчас…
И вдруг Сильвио заметил Альфонсо. – А вот! Постой-ка тут, …я сейчас.
Альфонсо «рассекреченный», хотел, было, двинуть назад, в кафе, но устоял на пороге.
-Эй, сеньор Привератти, одну секундочку!…
Альфонсо понял, что парень спешит, наверняка денег просить будет. Но, телефонный разговор с Лоренсом обязывал быть покладистым с «объектом» наблюдения. – Чего тебе?
…Не нужен был лик святой Альфонсины мажордому Привератти. Никак не нужен!
-Какая святая, Сильвио?! Какой лик?! …Уже всем известно, что ты малюешь своего хахаля – гея.
-Ну, во-первых, моя подружка – не гей. …Но дело не в этом, - Сильвио чуть ли не обнимался с мажордомом, уже минут семь охаживая его кошелек, - …Альфонсо, честно тебе говорю, работа – стоит того. Всего семь сотен, и она твоя. – Сильвио поцеловал себе перст, - пальчики оближут те, кто увидит её в твоем доме, Альфонсо. А уж как обрадуешь ты своё семейство…
Вот тут останется тайной, что более всего сыграло роль: желание богатенького американца, настаивавшего на подслушивании разговора брата и сестры или желание самого мажора купить задёшево возможно действительно шедеврово получившуюся мазню Турино? В общем, Альфонсо клюнул. – Ладно! Завтра привезешь, посмотрим и …да, возможно, я возьму твою Альфонсину. …За двести долларов.
-Не, сеньор Привератти. Со мной так не получается. Так ШЕДЕВРА не получится. Уважаемый мною Альфонсо, тут ведь как, …чтобы картина стала идеальной, нужно, мне …нужно, …ну, вы ж сами понимаете, быть в кондиции. Семьсот евро. (Это как раз на проезд на поезде до Пальми, потом паромом до Мессины, а там машину какую нанять, чтоб добраться до Сиракуз, то есть обратно Лори всё равно б пришлось самой добираться).
-Ну и что, …что теперь твоя «кондиция» семь сотен стоит? …Перестань, Сильвио…
-А тут дело не только в кайфе, сеньор Привератти, ещё и душа должна раскрыться. – Сильвио машинально посмотрел в сторону сестры.
Мажордом – тоже. Красота молодой женщина, вид её …траурный – тронули душу христианина. Совсем иным тоном он произнес: «Вот бы ты с кого икону написал, …красавица какая».
Сильвио скислил лицо. Недовольным взглядом оглядел сестру с головы до ног. - Ты ж знаешь, сеньор Привератти, я икон … с надкушенных груш не пишу.
Хотел мажордом дураком Сильвио назвать, но решил в дела брата и сестры не вмешиваться. Так только, заметил: «А зря. – Привератти посмотрел на телефон в своей руке. – А что случилось, кстати? зачем так срочно нужны деньги?»
Сильвио пожал плечами. – Ничего не срочно. Кто куда торопится? Я – не тороплюсь. Но деньги нужны сейчас. Говорю же, надо серьезную работу закончить. – Взгляд на сестру.
Лори отвернулась, поняв, что у брата снова не вышло достать денег.
-Нет, Сильвио, семь сотен - это много. Триста дам.
-Не, сеньор Привератти, я шедевры за тысячи продаю, вам по-свойски хотел, …ладно…
И Сильвио пошел к сестренке. – Ладно! Пока!
Альфонсо посмотрел на телефон, подумал… и решил согласиться на семь сотен. – Эй, Сильвио! Ладно, неси картину, я дам тебе денег.
Глория нахмурилась. – Какая картина, Сильвио? Уж не мой ли портрет ты продать хочешь? … Мы ж договорились, только если мне покупатель понравится.
-Да успокойся ты, … - Сильвио пошел назад, к кафе, - да, да, сеньор Привератти, картина – блеск. Но… завтра. А деньги сегодня, иначе я её просто до блеска не доведу.
-Ай, Сильвио, Сильвио. - Привератти полез в бумажник, - сестре скажи спасибо, …такие глаза печальные. Ты с неё, наверное, деньги требовал? …Сильвио, Сильвио…- Привератти долго передавал бумажку за бумажкой в руки Сильвио. – Смотри, при свидетелях отдаю. Семь сотен. Завтра чтоб картина была.
Сильвио двинулся к террасе, а Привератти вспомнил: «Постой! А когда ж ты её доводить будешь, ведь сегодня же твоя смена. Ты что, прогуливаешь?»
-Да нет же! Просто отпросился. …Говорю же, шедевр заканчиваю, некогда мне пока …тарелки таскать.
-Ах ты, негодник! …И сестру в покое лучше бы оставил…
На детское выступление мажора Сильвио проворчал: «Да мне б от своих грехов отмыться, а тут ещё, … ладно, валите на Сильвио, всё валите. Будущий заключенный всё стерпит».
Глория, услышав про «заключенного» зажмурила глаза и горько вздохнула. Поной, полной грешницей себя считала бывшая полу монашка. «За то и бог наказал. …Тони забрали».
Сильвио тайком сунул сестре деньги. – На обратную дорогу сама найдешь.
Альфонсо факт передачи денег не заметил. Парочка снова зашушукалась, отвернувшись от него. Лори смотрела на воду, а Сильвио – на то, как круто подходит к берегу роскошный катер с персонами на борту.
Историю сестры Сильвио - Привератти слышал. Вернее о том, что девушка, промышлявшая продажей церковной утвари, вдруг полюбилась сицилийскому мафиози по прозвищу Красный краб – эту байку Альфонсо от своих людей слышал. Правда, видел он сестру своего официанта впервые. Та показалась ему …скромной.
То, что именно эта женщина- сестра Сильвио – тут и гадать не надо было. Брат и сестра – погодки – удивительно походили друг на друга. Сильвио, правда, от страстишек своих немного старше казался. А так, такой же худой, юркий и …вечно голодный.
Альфонсо подумал, подумал и …подошел к парочке поближе.
Он немногое успел понять из разговора. Только одно: они оба ищут какой-то выход. И ещё им нужны деньги. Женщина сказала Сильвио, что беременна. Альфонсо решил, что деньги ей нужны, чтоб избавиться от проблемы. Она все повторяла: «…Или я убью себя. Ты даже не представляешь, как мне тяжело». Сильвио предложил ей «после» …зайти в какую-нибудь церковь, чтоб «остаться пока там». Но женщина отказалась. Её непоследовательность удивила даже Альфонсо. Она сказала, что у неё «нет желания закапывать себя». И тут же: «Я хочу к нему. К Тони».
-Зачем? На труп посмотреть? Глупо, Ло.
-Я не смогу себе простить, что не уберегла его. …Сильвио, я должна, должна сейчас быть с ним. Видеть его. Попросить у него прощения. Я не смогу с этим жить.
- Ты зря винишь себя в его смерти. Лучше о себе подумай.
-Ни о чем не могу думать. Хочу к нему. Это не каприз, ты не думай. И не из-за беременности. Должна я, Сильвио. Он должен мне что-то сказать.
-Ага, он теперь ещё поучит тебя жить.
-Ты не понимаешь. Ты… на своем месте, Сильвио. тебе не видать той тяжести, что тянет меня к нему. Я должна увидеть его. Я должна быть на похоронах.
-Будешь. От похорон ещё никто не ушел. А деньги, …даже не вздумай! Раз точно беременна, ну его к черту! закопают свои же. А ты… о себе подумай.
Лори покачала головой – нет.
-Ну, если больше никаких вариантов, тогда я пойду. Обратно – сама доберешься.
Но Сильвио не ушел. Он вспомнил кое-что. Развернул газету и стал её читать. – Послушай, тут про наше кафе написали. Вот: «А…американский миллиардер чуть не умер на террасе у кафе «Лоредан». …Только благодаря вмешательству и сердечности людей…», ну тут про нашего мажора пару абзацев. Думаю, он этих журналистов сюда и вызвал. И вот…дальше: «сердце остановилось и потом снова застучало». Представляешь?
Лори не сразу включилась в тему. Она все ещё смотрела на воду. Но тут Сильвио снова обернулся и …увидел Альфонсо. То, что человек подслушивал их – это уже было вторым для Сильвио.
- Сеньор Привератти, а тут ведь про вас. Целых два абзаца!
-Да ну? …Дай взглянуть, …любопытно…
Сильвио мигом передал газету сестре. – Тут и про Тони твоего. Взгляни.
Альфонсо развел руки в стороны, но тут же заметил газету в руках охранника. Мигом выхватил газету «Коммерсант» из его рук. – А тут? В «Коммерсанте» пишут про нас?
Он начал перелистывать газету. Потом читать. Про то, что венецианское кафе «Лоредан» по пути в клинику, где теперь приходит в себя после остановки сердца американский бизнесмен, посетил родственник последнего – Джонотан Пазини – известный миланский виноторговец. С племянницами. А так же известный в Италии тенор Томасо Перкуцци.
Глории брат пересказал содержание статьи. Она лишь искала в газете фотографии. Ей хотелось увидеть Тони. А, увидев, она смяла газету. Постояла, а потом… снова стала перелистывать страницы. Она искала фото американца.
Только фото Лоренса в газете не было. Но был снимок сияющего, то есть вовсе не озабоченного проблемами родственника его - Пазини. И ещё, будто пьяного Перкуццио, игриво помахивающего репортерам рукой.
-А где же…американец? – Лори перелистала газету. – Есть фото?
-Да зачем оно тебе? …Зато есть фото Тони. Видела?
Глория видела фото. Двойной портрет в черной рамке. Справа - фото улыбающегося Тони Эспозито с перечислением его богатств, слева – снимок - санитарные носилки с телом, покрытом простыней. И надпись: «Конец для всех един».
И тут Альфонсо, он выкрикнул, будто это была радость: «Вот же! Вот же этот американец! Он заказал поездку к фонарю, а потом раз! помер. Потом раз! и снова ожил…
Глория сделал пару шагов, и, произнеся тихое: «Простите», - выхватила газету из рук мажордома.
-Девушка?! С такой внешностью, …можно бы и …
Сильвио извинился за сестру. – Ну, вы ж понимаете, сеньор Привератти, …почти вдова.
Мажор понял слова Сильвио иначе. Он понял, что девушка в печали, что потеряла право на статус. - Примите… мои…
Лори нахмурилась, подняла голову. Встретилась взглядом с Альфонсо и …тут же смутила его. И взглядом и словами: «Знаешь, Сильвио, …меня всегда напрягает настойчивое присутствие посторонних в моей жизни».
Взгляд её был серьезен. Она будто не Лоренса имела в виду, говоря о посторонних, к которым её манит, как магнитом, …а …не надо бы. Но мажордома кафе «Лоредан» снова понял все не так.
– Верните, пожалуйста, газету, сеньора Турино.
Лори отдала. – Спасибо.
Мажордом, серьезно покраснев (чего уж сорок лет не бывало), отошел в сторону.
Альфонсо рад был вернуться в кафе. Пришли свежие посетители.
А Лори и Сильвио, как будто прийдя к общему знаменателю в вопросе, прощались.
-Ты на катере?
-Мне всё равно. Как лучше?
Сильвио стал объяснять. Увидел Альфонсо, тот снова вышел,… подышать. (Приглядеть за парочкой, может, что услышать). И вдруг кое-какие ассоциации с фантазиями заиграли в уме Альфонсо. «А что такое, почему она так упорно требовала фото американца? Ой, ой, …а не рогат ли был Эспозито?» - Альфонсо подошел к паре поближе. «Если она сделала рога самому Красному крабу… - это ж какой бонус я могу получить, первым передав такую новость в газеты? – Альфонсо помедлил с мечтами. – Нет, сначала надо получить с Лоренса. Ведь можно и не говорить ему про её беременность. Скажу только, что она задергалась, узнав о смерти своего дружка Краба». Сказал- сделал.
Пазини как раз в это время интересовался у Лоренса, знает ли тот, откуда они приехали?
– Где этот чертов пирс? Навигатор показывает вот туда, но там нет пирса. Куда я с этим катерищем в канал? Меня ж тут же полиция арестует, я и на пешем ходе залью все гондолы. …Ну, …ну, вот чертов навигатор, дома своего не знает! На хрена здесь столько приборов, …всё без пользы!
- А может, мы остановимся вон там? У кафе. Не думаю, чтоб у самого выхода из Главного Канала мы обернули гондолу. Давай, туда.
-Я-то готов, но ты не думаешь, что мы значительно выше ступенек лестницы, к которой причаливаются катерники.
-Дядя, … Джон, ты ещё не попытался, а уже боишься. Давай туда. Посидим в кафе…
-Да я уже был там сегодня. – Джон направил катер к берегу. На самом малом ходу.
-Да? Сегодня? Когда? – Тед видел на террасе и Глорию, и Привератти. И молодого мужчину, про которого Тед решил, что это, должно быть, и есть брат Глории.
-Днем. Мажор тамошний позвонил, и сказал, что моему родственнику стало плохо.
Тед задумался. «Ай, пройдоха! Так ты тут всех доишь, гусь, …ну-ну».
-…Мы сначала сюда приехали. Все пятеро. Вместе с Томасо. Кстати, как он?
-Спит.
-Что?!
Теду пришлось придержать руль. Тот буквально «выпал» из рук Пазини, когда тот изумился.
– Эй, давай, к берегу. Нам к кафе, …давай.
- Тед, - Пазини снова взялся за руль, но тут же его и оставил. - Нет! Тед, я не могу. Я ведь раз или два катер водил. Никогда сам не причаливался. Я разобью этот чертов катер. А Чек не только приятель, он мне партнер. Пойми, не могу я. …Я с Сардони ссориться не хочу. Это такой медведь…
Тед взялся за руль и… развернул катер назад, от залива. Чем тут же создал такую волну, что чуть не залило проходящий мимо катер с туристами. – Тогда назад пойдем. В море широко, …есть, где развернуться.
-Ну вот! – Пазини схватился за голову и, спросив, где может быть «капитан», ту же кинулся вниз, в каюту. – Чек? Чекетто?! Спасай нас, …мы – лохи.
Капитан …был в состоянии прострации. Проснувшийся Перкуцци и женщины никак не могли привести его в чувства… своими рассказами: «Как всё было».
Джону – удалось. Он сказал, что они уже у входа в Канал. Что требуется срочное вмешательство в процесс швартовки. – Иначе… мы разобьем катер. Чек, мы разобьем посудину и в конец испортим красивый день. Слышишь, мне неудобно перед родственником. Мы вместе выпили за его счастливое возвращение с того света, а теперь, получается, сами же его и взорвем к чертям. …Чек, ради мамы твоей и моей, не удобно, пошли, …эй, включайся.
-Ты доверил штурвал мальчишке?! – Сардони «просыпался». Под глазом синяк (Пазини хлестал его, когда тот ещё был у руля). Был хмур от шума в голове и боли в груди (Тед ему ребра намял). Кто позволил…мой катер, …он мне ребра сломал, …твой мальчишка. Где он?
-Рулит... мальчик. А что? … Он сказал, что …э…умеет.
-А…а…умеет.
-То есть не умеет. Чек, …давай уже, он там сейчас чуть мимо проходящий катер не затопил. Чек, я думаю, хозяин катера полицию уже вызвал. …Чек, очнись, мы в дерьме.
Женщины, осознав ситуацию (что им ещё долго берега не видать), заголосили: «Мы итак натерпелись! А тут ещё и полиция! Чек, застранец старый, быстро включайся!
Перкуцци, вяло произнеся: «Так, я что-то пропустил?» - Он перестал обнимать Сардони и пошел к Лоренсу, на палубу. – Ну, … где там наш капитан Лоренс…
-Что-о? Какой капитан? - За тенором так же шустро стал подниматься по ступенькам Сардони. – Ну! я ему покажу…это я-то старый застранец?!
И что же они увидели? …Катер стоял. Качался возле берега. Тед уже отдал концы Сильвио и какому-то второму человеку, присланному ему на помощь Привератти.
Сам мажор стоял и смотрел сверху вниз на компанию, высыпавшую на небольшой пятачок палубы возле капитанского пульта управления катером. Альфонсо был восхищен катером. Восхищен тем, как смотрелся Лоренс на нем. «Капитан, ну вылитый миллиардер!»
Теперь Альфонсо хотел, чтоб Лоренс невредимым вышел к нему на террасу. Перешептаться. Но видимо были какие-то сложности, какой-то пьяный шумел на палубе, размахивая кулаками и толкая Лоренса в грудь.
Альфонсо выкрикнул: «Будьте осторожны, сеньор Лоренс! Темновато уже. Да, да, там ступенька. Вы сможете подняться? …Да, да, сюда!»
Мажордом был в форме. - Я уже распорядился по поводу столика для ваших друзей. Вы же обещали вернуться. Матерь божья, - умилялся мажор, как же я рад, что это вам…удалось, - он подал Лоренсу руку, когда тот поднимался на последнюю ступеньку, ведущую к террасе. – Как же я рад.
Лоренс обернулся и подал руку младшенькой Пазини. Та чуть ли не бежала за ним, испугавшись чуть трезвого капитана. А вот Тед ей нравился. Она уже чуть ли не в любви ему призналась. (О, мой капитан!) Тед даже попытался усовестить её, указав на «истинных» капитанов на катере. А когда понял, бесполезно, перевел взгляд на её сестер: «Джулия, но почему вы возле меня, … ваши сестры… вон, возле Тома. Они правильно делают. Я же вас совершенно не понимаю, я не знаю итальянского, вы поймите…».
Шестнадцатилетняя девушка говорила о любви - он это понял, но рад тому не был. - Идите к Томасо! К Томасо, бамбино!
Девушка поняла главное – её отвергают. Она быстро заговорила, пряча руки за спину, а нетрезвый стыд – за румянцем щек. – Зачем вы отправляете меня к Томасо? Я его совсем не знаю. И мне не интересны толстые, потные мужчины, закатывающие глаза, когда разговаривают с женщиной. Он противный! А вы, …зачем вы так?»
Тед открыл рот, чтоб снова сказать, что ничего не понял, но! Альфонсо услужил – перевел то, что сказала девушка.
Тед был смущен. (Всё таки сестра перед ним). - О, прости! Джулия…
-Тед я люблю вас (это прозвучало по-английски), а он – «идиото».
Казалось, это признание девушки Лоренса возмутило более всего: «Да вы точно ничего не понимаете в мужчинах!! – Тед был рассержен за слова девушки об его итальянском приятеле.
А тут Сардони, поднимавшийся последним, вдруг заметил полосу на белом корпусе катера. Полоска шла точняком по кайме соприкосновения катера с низкой ступенькой пристани. Капитан понял, катер ударился бортом при швартовке. Он разразился руганью и проклятиями. И частично в адрес Пазини. (Ну и «мальчишки», разумеется). Последний, правда, ничего не понял, он шел переговорить с манившим его мажордомом, пытаясь угадать в лице мужчины, помогавшего ему со швартовкой, черты сходные с Глорией. (Той к величайшему сожалению Лоренса, на берегу не оказалось).
Пазини пришлось спуститься назад, к катеру. Он понял, ошибка была Теда. «Но он же впервые держал штурвал, надо же ему на чем-то учиться управлять», - думал про себя Пазини и …громко, чтоб о том не только услышали все, но и все в это поверили! стал винить …во всем самого капитана. В том, что случилось с его катером. – Ах, ты, чертов осел! Ты сам виноват! Забыл, как нас таранил этот псих на взорвавшемся катере, забыл?! Теперь ты, благополучно сойдя на берег, благодаря моему …любимейшему племяннику, хочешь повесить вину на меня, на моего…лучшего … племянника?! Так, дьявол тебя задери?! Ты посмотри на свои руки, на руки, говорю, посмотри! Они вот только-только дрожать перестали. Радуйся, старый осел, что крыша не совсем съехала. Тед и я с…с… (хреном собачьим)…со святой Мадонной тебя от штурвала едва отодрали. Ты на дьявола походил, ты ж нас всех угробить хотел, … капитан…мать пере-мать! Ты, за каким хреном за самоубийцей погнался? …Забыл?!
Сардони, держась за виски, …попросил партнера «говорить потише». – Тут же все свои, зачем так громко, Джонни?
Парочка женщин – вот только они любопытствовали на крики Пазини. Две его племянницы в паре с тенором закатили в кафе и уже делали заказ. А мажор, передав Лоренсу, «что понял из разговора парочки» и, получив от того … пятьдесят евро, отслеживал, чтоб тот заказ был полным. То есть, чтоб и вино – рекой, и рыба и мясо – горой.
Лоренс вернулся к кромке террасы. Пазини уже был тут. Отбранив партнера, (перевесив чужих собак на плечи нетрезвого хозяина) он, уже тихим голосом, общался с Лоренсом. – Тед. думаю, девочек можно оставить с твоим другом, лично я ему доверяю, а мы с тобой, давай отсюда подальше. Мажор здешний, я понял, любитель прессу пригласить. Чек, он человек с «сильной» биографией, ему такое не страшно, а вот нам, – Джон огляделся. - А, …кстати, вон ещё один «любитель». - Пазини заметил Сильвио Турино. – Эй? Сильвио! Как жизнь?
Сильвио подошел ближе. – Какая встреча! (У парня тут же созрел план, как всучить Пазини то, что он уже как бы продал Альфонсо). – Сеньор Пазини, я же вас …искал.
-Да ну? – Джон заговорил с Тедом на ушко, - местный художник. Я покажу тебе одну вещицу, он святую мне одну продал. Сильная вещь, я скажу, Тед. Э…э как звали святую, Сильвио? Ну, ту, что ты продал мне всего за пять тысяч долларов?
Сильвио уже и забыл, кого он рисовал. Назвал имя своего приятеля, с которого рисовал святую: «Луиджи Адонья».
-Да? А, кажется, её иначе как-то звали. – Джон махнул рукой, - но это не важно. Тед, - это Сильвио Турино.
Тед протянул руку. И тут же заговорил… о своем деле. Заговорил по-французски, уже зная, что это второй язык в Венеции. – Лоренс. А вы - брат сеньоры Турино?
-Да, это так. Она - моя родная сестра.
-И где же сейчас ваша сестра, сеньор Турино? – Лоренс был сама любезность. При этом он, не стесняясь, разглядывал молодого мужчину, вблизи показавшегося ему опустившимся интеллигентом.
-Она…
Сильвио хотел сказать, куда поехала его сестра, вытащив смятые купюры из-за лифа и отдав их брату со словами: «Нет! Я и туда сама доберусь. Так будет честнее! Вот, отдай их назад. Этому, в белом!». С катерником, который увез её, Лори расплатилась последними деньгами (ещё от Тони) - купюркой, гревшей ей сердце.
Но Сильвио промолчал. Что-то оскорбило его в улыбке Лоренса. То есть даже не в улыбке, а в совокупности: человек в пальто улыбался и смотрел на него, будто тот манекен в уцененном костюме позапрошлой коллекции от Прада. Сильвио нахмурился и пошел на Лоренса, решив для начала сам кое-что разузнать. - А вы кто? Тот самый господин, который воскрес в ту же минуту, как отдал концы Тони? Так это вы внушили некие дикие мысли моей сестре? Насчет долга и прочее, …вы?!…Я читал о вас, о ваших методах…захвата власти…
Лоренс вскинул брови, удивившись на «последнее» замечание «опустившегося интеллигента». Но, в общем, то есть, почти …на колкость Тед не прореагировал (хотя его задело, что понравившаяся ему женщина так болтлива). – Ну в какой-то степени, да. Признаю, я разговаривал с вашей сестрой.
- Вы смутили покой женщины, которая итак на грани психического расстройства. Умер близкий ей человек. Жизнь надломилась, а вы?…Вы позволяете себе шуточки?
Пазини, уже знакомый с методами Сильвио, понял, (по своему, конечно), ЧТО парню надо. Он решил, Сильвио ищет денег на дозу кокаина. «Скоро ночь, парню хочется кайфу». Он в момент кинулся разнимать и разводить мужчин в стороны. – Э…послушайте, сеньор Турино, я понял, мой родственник чем-то там задел вашу сестру, давайте обсудим, сколько стоит её неудовольствие?
Лучше бы Джон сказал как-то иначе….
Теду и Альфонсо пришлось разнимать теперь Пазини и Сильвио. А тут ещё Чек Сардони протрезвел. – Какого черта?! Что за щенок? Что такое, он лезет на рожон и заодно на моего лучшего партнера по вермуту? …Кто такой?!
Альфонсо, зная насколько могущественен, в Венеции особенно, клан Сардони, засуетился. И… тем добавил шуму: – Эй, эй! Сильвио! А ну, повежливее с нашими гостями. Ты сегодня здесь не работаешь, вот и иди, проспись! – Он махнул рукой на Турино и тут же повернулся к Лоренсу, - Давайте лучше зайдем внутрь. К нам. Там спокойнее. – И к Сильвио, - ты бы проваливал, пока не наскреб неприятностей.
Лоренс не снимал улыбки с лица и через плечо мажора. – Послушайте, Турино, мне действительно есть, что сказать вам. Сказать о вашей сестре.
-Да пошел ты! (по-итальянски, но Тед с фразой уже был знаком)
- Я – то могу уйти, а вот ваша сестра, она в большой беде, сеньор Турино. Мне, правда, есть, что сказать по этому поводу. Лично я желаю и вам, и вашей сестре только добра. Поверьте…только…это.
Тед будто все ещё ощущал эйфорию от возвращения к жизни. Долгий, насыщенный событиями день – это было так ново, так сочно для человека, чаще всего просиживающего в одной позе на долгих, изнурительных ответственностью совещаниях. Он продолжал улыбаться, глядя в глаза Сильвио. Он будто вызов парню сделал и ожидал мига своего удовлетворения.
А тут ещё Альфонсо: «Что, уже набрался? И зачем я только дал тебе деньги? Никакой картины нет, да? Ты обманул меня? Картины нет, Сильвио?»
Губы Лоренса дернулись. Улыбка на мгновение стала явной усмешкой превосходства. И Сильвио, чего бы ни сделал уже через минуту, кинул все семь сотен… в лицо мажордома кафе, в котором работает официантом. – Подавись, когда пересчитаешь!
Альфонсо не было стыдным поднимать с плит собственные деньги. Он присел и …собирал их. А два капитана стояли в паре шагов и тихо обсуждали между собой прекрасно прошедший день. И кое-что решали по телефону с полицией. Сильвио услышал слово «полиция» краем уха.
Лоренс и он, не обращая внимания на копошившегося в ногах человека, продолжали смотреть друг другу в лицо. Это было чревато. Но, как будто, парень немного образумился. Его как будто предостережения Лоренса остановили. - Чего вам нужно?
– Вы ведь не свары желаете, Турино? Вы ж заинтересованный в мужском разговоре человек. Вы -…деловой человек. Так мне сказали.
-Кто? Сестра?
-Нет, нет. Этого мы с вашей сестрой не обсуждали.
Лоренса уже то порадовало, что «нетрезвый интеллигент» неплохо говорит по-французски. Тед решил, что в священнике, возомнившем себя художником от бога, ещё не все «занюхано».
– Вы же понимаете, смутить покой, как вы выразились, и лишить покоя – это две разные вещи. Так, где я могу увидеть вашу сестру, сеньор Турино?
-Для чего это вам?
- Ах, так значит, я угадал, она все ещё не уехала на Сицилию, откуда родом её возлюбленный. – Тед отвел взгляд. Он отказался вместе с Пазини и Сардони зайти в кафе. – Я повременю. Мы поговорим и я…
-Мне показалось, сеньор Турино что-то ещё не понял? – Пазини грозно взглянул на молодого, мужчину в стоптанных не чищеных ботинках. – Что такое?
Ответил Лоренс: «Все в порядке. Джон, точно, всё нормально. Мы с сеньоро …немного знакомы».
-Да? – К Сильвио. - А чего ж ты молчал? Сильвио, чего молчал, говорю? Сказал бы, что ты знаком моему племяннику.
-Да пошел он,…племянник твой.
Лоренс отстранил Пазини. – Джон, …всё в порядке. Я …мы разберемся. У нас есть … один общий знакомый. – Тед рукой указал на кафе, - идите, я скоро.
Сардони итак был не в духе, а тут, проходя мимо Сильвио, зацепился за него локтем руки, сунутой в карман короткой куртки. И сам же и возмутился: «Что такое?! И во мне вас что-то не устраивает, …сеньор художник?!»
Тед значения фразы не понял, но по тому, как перепугался Альфонсо, он понял, что Чек задирает Турино. Он тут же развел мужчин в стороны. – Чек, Чекетто, будьте так добры, капитан, …одну минуту. Это брат одной женщины, …мы знакомы. Я поговорю и тут же присоединюсь к вам с Джоном. Идите за столик. Там… Томасо с девушками и оба ваших гостя…с подружками. …Одну минуту. Я скоро.
Прозвучало вежливо. Как вежливое виляние. - Хорошо! – Сардони смерил Турино бычьим взглядом и первым двинулся к двери кафе.
Пазини тихо произнес (как бы только для Лоренса): «Сейчас здесь будет полиция. По поводу катера. Ну, того парня, который взорвался только что при нас».
У Сильвио дернулось лицо. Он ни себе, ни сестре таких знакомых не желал, что взрывают катера, а после спокойно дожидаются полиции за столиком в кафе.
Альфонсо, услышав про «жареное», тут же развесил уши. Но…деньги были им собраны, и Тед попросил его оставить их с Сильвио. – Мы скоро, сеньор Привератти. Проследите, чтоб там было хорошо моим кузинам и приятелю – дорогому Томасо.
-Непременно. – Вздохнув, Альфонсо удалился восвояси.
Пазини, похлопав племянника по лацкану пальто ладонью, улыбнулся. – У нас тут кругом горячие головы, Тед. надеюсь, твоя - в порядке. Кстати, я выяснил, кому принадлежал тот катер. Утонувшего звали Федерико Гальяно. Так что… успевай, скоро шмотки от фирмы, руководимой его братцем, снова будут нарасхват.
Лоренс тряхнул головой, будто муха на ухо села. Как только Пазини отошел, он заговорил быстро, насколько позволяло ему знание французского языка: «Я не знаю, какое впечатление произвел я на вашу сестру, сеньор Турино, но она, ваша сестра, сеньор Турино, она очень, очень и очень меня тронула своей, …своей печалью по поводу своей утраты. Я хочу её видеть. И как можно скорее. Это возможно?»
Сильвио знал французский, потому что с детства был большим любителем французской литературы. А поскольку настоятель церкви, в которой он долгое время трудился, имел французские корни, получить навык разговорного языка, а после и литературным те знания подкрепить – на это у Сильвио время было достаточно. Потому он хорошо понял, что сказал американец. Только вот причины для такой настойчивости – этого он так и не понял. Вернее, он напрочь отметал ту мысль, что его сестра могла встретить второго такого же, как Краб, только «чуть помоложе».
Сильвио, как все скромные по жизни люди, не верил, что и сухая математика (теория вероятности) иногда попахивает (гнилой) мистикой (типа: дважды джек-пота не случается). В общем, не допускал Сильвио, что его сестренка показалась Лоренсу «миленькой» в своей печали по умершему однорукому другу.
А возможно и дневная доза кайфа ещё туманил мозги. И Сильвио силился понять мотив Лоренса. А точнее, услышать от него самого: «Для чего? С какой стати ей с вами встречаться?»
-Стати – нет. - Лоренс улыбнулся. – Вы правы. Стати мне – встречаться с вашей сестрой – нет. Да и, думаю, вашей сестре сейчас не до меня. Но я скоро улетаю в Америку. И вот я подумал, …- Тед прямо посмотрел Сильвио в глаза (он даже приготовился к возможному отпору удара парня) если бы …ваша сестра, если бы ваша сестра, сеньор Турино, пожелала …как-то …отвлечься… - Тед долго выбирал слово, не зная наверняка, хорошо ли понятен его французский. – …Отвлечься от тех неприятностей, которые постигли её здесь, в Венеции, она могла бы поехать, …вот, прямо сегодня, поехать со мной, ну… допустим, в Сицилию. Я там никогда не был. А итальянского я не знаю.
У Сильвио моментально отрезвели глаза. – В Сицилию?!
-Ну да. – Тед был - сама приятность. - Но это, если она согласна, после лететь со мной в Америку.
У Сильвио вытянулось лицо. – Ку…да?!
Тед не смутился. – В Штаты. Допустим, …тоже только для того, чтобы побывать там. Я уверен, ваша сестра никогда не была в Америке.
Как эхо: «Не была…».
-Ну вот. А тут …есть возможность. Так я могу, надеяться, сеньор Турино, что вы … не против?
- Не против чего? Я не… - Сильвио схватил Лоренса за лацканы пальто. – Вы что, за идиота меня принимаете?! Зачем вам Глория?!
Из кафе выскочил охранник, как пес, пущенный по приказу Привератти. Но Лоренс остановил «бугая» жестом руки. Он сам справился, выкрутив художнику руку. – Вы бы не горячились так, …Турино. Я что, похож на проходимца с улицы Дураков, чтоб открыто, … (взгляд на охранника) при свидетелях предлагать вам и вашей сестре противозаконное дело? Но я знаю, ей позарез нужно в Сицилию. Я – это знаю! – Тед выпустил руку Сильвио, и махнул охраннику кафе, чтоб убирался. Не мешал разговору.
Нахальной улыбки на лице американца уже не было. И Сильвио задумался, Лоренс действительно как-то странно откровенно себя вел. Не как те, сволочи, что лихо снимают девчонок и мальчиков с обочин темных улочек. Он не юлил, говорил прямо. И ещё он не тряс деньгами, как обычно делают такие, …с улицы Дураков.
Сильвио потер руку и отряхнул на себе одежду. – Тогда чего вы хотите, можете сказать прямо? Без ваших этих,…прямо! Зачем вам ехать в Сицилию? Вы что, знали любовника Глории? Вы – приятель Тони?
-Никогда им не был и, слава мне. …Сильвио, ну хорошо, давайте по-деловому: Ло едет со мной в Сицилию, в качестве переводчицы, а я… оплачу её пребывание в Америке. Думаю, отдых вашей сестре будет только на пользу. Ну, так как, по рукам? …Где она?
Напор того, кто имеет возможности, но не имеет власти – Сильвио не понравился.
- Что, просто покататься с итальянкой захотелось? Вон, …своих вон, - Сильвио указал пальцем на витражи кафе, - своих затаскивайте.
Лоренс покачал головой, поняв, что разговор был напрасен.
Он пошел к двери. Охранник тут же пригрозил …бывшему официанту пальцем: «Сильвио, считай, ты уже допрыгался».
-И ты пошел! Ублюдок! Все вы тут, прикормились…
Охранник отрулил от двери к Турино. Тот даже не дернулся с места. Он был взбешен предложением американца. Он готов был подраться. – К дьяволу ваше гребанное кафе! Плевал я…
Глория, буквально бегом поднимавшаяся с катера на террасу (она услышала крик брата), успела разнять двух мужчин – одного «маленько» и второго – как буфет – огромного. – Стойте! Остановитесь! Сильвио! Прекрати! - Она собой заслонила брата от здоровяка. – А тебе чего? Сторожи, иди! Ты на работе!
«Глория, …как же она хороша. Прямо…львица». - Улыбнувшись, Лоренс быстро вернулся на освещенный центр террасы.
Он тут же заговорил с Лори, прекрасно зная, что оба мужчины, стоявшие поблизости, его не поймут. – Глория, я сказал вашему брату, что готов отвезти вас в Сицилию. Я так понял, вас не взяли с собой родственники сеньора Эспозито, которые приезжали к нему в клинику. …Лори, я готов. У меня не так много времени, я готов ехать, куда вам нужно, вот прямо сейчас, …хотите?
Всё её существо сказало, что она очень этого желает. Всё! Но Сильвио дернул её за руку и тут же, поскольку разобрал слово Сицилия, заговорил с сестрой про надежды Лоренса, увезти её в Америку. – Он тебя за проститутку посчитал. Вот до чего дело дошло! Плюнь ему в морду, сестренка.
И он сам, взял, да и плюнул в лицо Лоренса. – Вот тебе, а не Америка! Ищи проституток среди своих, а не наших! (Это всё по-итальянски, но Лоренс понял)
Пока Тед вытирал плевок, Глория, ведомая братом за руку (он уводил её от кафе, в которое решил не возвращаться никогда) соображала. Но ничего ей не приходило в голову. Она не знала причин для ТАКОГО предложения мужчины. – Что он сказал, Сильвио? Он сказал, что готов отвезти меня к Тони? А зачем я нужна ему в Америке? Что он сказал?
-Он тебя купить решил, …дуреха! Уходим отсюда! …Ещё врет, «переводчица нужна». Знаем мы, какие они любят переводы!
Брат снова дернул сестру за руку и быстро начал спускаться по лестнице к катеру.
Антонио (тот самый, что привез утром к кафе Лоренса), уже был наготове. – Куда? Эта дамочка итак отдала мне лишь половину из того, что была должна. Я её до «Пизани Гритти» возил. Туда и назад. Мне бесплатно даже таких красивых катать – не с руки. Так что назад, парень! Я вас больше не повезу!
-Куда ты её возил, …к «Пизани Гритти»?! – К сестре. – Какого черта ты делала возле этой гостиницы? – То, как Лори опустила голову, подсказало её брату, зачем она ходила к дорогой гостинице. Сильвио всё понял. «Ну да! А на что ещё способна женщина, которой срочно потребовались деньги!» - Дура!!!
Тед дорого бы дал, узнать, о чем ссорятся брат и сестра. И что сказал его знакомый – Антонио катерник. А женщиной, …женщиной он просто любовался. «Какая трогательная история. Как же мне повезло, что не я умер, …а наш милый Тони».
Лори замерла, низко опустив голову. Во всей её фигуре виделась обреченность, опустошение. Ей не хватило духу пойти с мужчиной (по мыслям Лори, немцем), который пригласил её покататься на катере, а после прогуляться «где-нибудь по Венеции». «Какая я … никчемная. Ну что, назад, святых продавать?» - Она подняла голову и посмотрела на Луну.
Та светила ярко, будто даже отливала солнцем. Не холодным серебром, а теплым золотом.
И снова Лоренс не выдержал вспышки страсти игрока, желающего обладать главным призом: «Лори! Лори, едемте со мной! Я знаю, вам нужна эта поездка в Сицилию…».
Нет, Лоренс был достаточно взрослым человеком, он прекрасно осознавал, на что похожа сделка, чем она попахивает в своей откровенности. Но жар, какой-то жар безумства, эйфория азарта просто обволоки всю его разумность! И он будто у госпожи Судьбы просил: «Едем со мной», и будто как Дьявол, искушал женщину, которой … надо быть сейчас возле её любимого. – Лори, я готов ехать прямо сейчас… соглашайтесь…к Тони. Едем…
Звучало сверху, но…как будто из-под земли.
Но Лоренса Лори немного знала. Немец возле «Пизани Гритти» - тот показался ей страшным, а этот … она готова была пойти против брата. Она посмотрела Сильвио в лицо. – Мне …действительно надо быть в Сиракузах. Мне…надо, Сильвио.
Вот так же, несколько лет назад, он сказал ей: «Мне надо…», - и ушел из священников. Что мог сказать брат сестре сейчас?
Сильвио моментально выкрикнул другого катерника. – Эй! Я плачу! Давай сюда! – И к Антонио, - а ты, …жук, …а ну, посторонись со своим корытом!
Глория задрала лицо. С вызовом посмотрела наверх. В сумерках ей лица Теда видно не было. Но она хорошо его запомнила там, в клинике. Оно помнилось ей благородным, чистым лицом человека, расположенного к доброму чувству. «А если… бросить всё и поехать? Согласится …и на Америку…».
Тед не спускался. Он наверху ожидал её решения. Но смотрел женщине в лицо, …ему шлюха – не нужна. Ему было важно почувствовать, понять сразу, кто в такой разрывной момент жизни, кто будет ему … утешной куклой, сладкой пилюлей? Шлюха – ему не нужна. Ему вдруг пожелалось приблизить к себе в такой момент женщину, сильную духом. Гордую, чистую, ещё чистую душой, которая бы сумела снести всё: от огромного счастья до … страшной минуты полного краха и разочарования. Которая бы в унижении сумела остаться ЧЕЛОВЕЧНОЙ. «Если уж рваться к небесам, то пусть вот такая – сильная желаниями будет поблизости. Такая – вытянет из петли, пригодиться в случае чего. Такая - и в счастье, и в бесславии полезна. И …утереться такой – не дорого обойдется. Опять же …в случае чего». И он сказал, глядя вниз, в лицо женщины: «Глория, я обещаю, вы увидите своего Тони. Я обещаю вам, вы проститесь с ним. Так, как вы хотели. Но… это, если вы согласитесь сопровождать меня в Америке…в качестве …подруги».
Всё! Тед посчитал, это честная сделка. С честной женщиной – честная игра.
Лори оглянулась. Посмотрела на брата. Тот взглядом запрещал ей «сдаваться».
-Палаццо до конца апреля за мной. Эспозито оформлял аренду на мое имя. Вот, держи документы. – Она протянула документ брату. Вот ещё … кольцо. Возьми. Оно должно быть дорогим. …Пригодится. Я позвоню тебе, как только доберусь туда. Я позвоню, Сильвио, …прости.
-Ты с ума сошла! Я не позволю! Ты слышишь, ты что …
Глория сжала губы и одернула руку. Она оставила брата и начала, подниматься наверх. Поднявшись, она посмотрела вниз, на Сильвио. – Я должна, иначе мне покоя не будет. Что я скажу его ребенку? Что кинула в самый последний час только потому, что не нашла денег на поездку? Ага! Хватит с меня того, что я испытала в клинике, оставив его на каких-то несколько минут. …Ты не понимаешь сейчас, но ты поймешь меня, Сильвио, ты… брат, ты должен. – Она кивнула брату и … поднялась на последнюю ступеньку лестницы. Лоренс подал ей руку.
И тут Антонио, оскорбленный заявлением какого-то «мальчишки», крикнул ему: «Сеньор Лоренс! Вы в прошлый раз переплатили мне за прогулку к фонарю. Я готов вас бесплатно отвезти к площади Куцини. Оттуда на такси вы мигом до аэропорта доедите.
-Отлично! - Тед кивнул Глории. – Давайте воспользуемся этим предложением. – Он улыбнулся. – Тем более что мне совсем не хочется снова пить в обществе моих итальянских родственников. А с приятелем я прощусь позже. Он поймет. …Идемте!
Сильвио посторонился. А что ему оставалось? Скинуть Лоренса? А не факт, что его сумасшедшая сестренка тут же не подцепит себе другого. На Лоренса он посмотрел волком. – Ты хоть понимаешь, что честный итальянец тебя и в твоих дворцах найдет?
- С богом!
Как всякий выигравший спор, сдерживая в лице радость, Тед быстро приближался к катеру Антонио. Тот ухаживал за пассажирами со всей галантностью. – Значится, в Сицилию? А что, хорошие края. … Мигом, мигом долетим! - Он победно взглянул наверх. Он был так город, будто на катере собрался в Сицилию. - Оставшимся при своём – наш пламенный привет! – Катерник взмахнул шапочкой и, скорчив рожу в сторону Сильвио, принялся разворачивать свой вапоретто. Чтоб не задеть катер коллеги, и, гордо руля, двинулся вверх по Большому Каналу.
Сильвио был так черно, …что он не видел убегающего по волнам катера. – Ну и… - Он раскрыл ладонь, посмотрел на кольцо и размахнулся…
- Сильвио, я рад, что ты не сыграл дурака. Мой племянник не так плох, как ты думаешь.
Сильвио не выбросил кольца Тони. Он зажал его у кулак и тот превратился в весомый довесок к его кулаку. И он ударил им Пазини в скулу.
А тут как раз полиция. …Ап-па!
***
Лоренс предложил Глории пройтись по ночным магазинам. Хотел, чтобы она купила для себя одежду. Но кое-что заставило его, отказаться от такой затеи. Взгляд женщины.
Лори молча отказала Лоренсу в удовольствии водить её для ОБРЯЖЕНИЯ в то, что придется в пору ему.
А ещё Лори удивила его своей фобией (Тед даже не знал названия у такой, которая вызывается страхом полета на самолетах). Лори трижды сбегала назад по трапу. Ему пришлось внести её на борт…весьма романтичным способом (хорошо, что это был отдельный вход в салон бизнес-класса), Лори зажмурилась, Тед внес её в салон на руках.
Уже в самолете, взявшем курс на Катанию, он спросил трусиху: «Давно это у тебя?»
Тед сразу перешел на «ты». Упрямо делал это, не смотря на то, что Лори обращалась к нему, как к чужому.
– Я не знаю. – Она вцепилась обеими руками в кресло и таращилась в окно, на землю, падающую с неба. – Я впервые.… А крылья, …они прочные?
Запах страха уже чувствовался в салоне. Тед заметил, соседи включают освежители воздуха.
– Лори, если хочешь, после того, как самолет возьмет высоту, можешь пройти в туалетную комнату. Умыться.
Глория, не отрывая затылка от спинки кресла, развернула голову лицом к Теду. – Я такая чумазая?
-Нет, но… - Тед уже в который раз оглядел запыленное, действительно немного чумазое лицо, - мне кажется, …у тебя должно быть такое желание.
-А где здесь туалет? Как его найти?
-Он пока закрыт. Самолет должен набрать высоту.
Лори не понимала связи.
-Я …потерплю. Наверное, нам недалеко. А… скоро он снова, - она махнула рукой, -…сядет?
Не смотря на дух, Лоренса ситуация забавляла. Он рассмеялся. – Нет! Честно, Ло, ты действительно так боишься?
Женщине явно было не до смеха. - Кого?! Никого я, …но лечу впервые. Но я же предупредила, что впервые. Так как, …скоро…сядем?
Тед отвернулся. Смех его никак не проходил. А женщина это было видно, была смущена выше головы. И не только из-за смешков Лоренса, сидевшего лицом к ней, но напротив, через удобный столик. Особенно Лори смущали взгляды очкарика с ноутбуком, сидевшего за её креслом, лицом к носу самолета. Лори время от времени оглядывалась на него и всё время замечала: он опять на неё смотрит!
-Так …как же, скоро?
Тед кивнул. – Успеешь, сходить умыться.
Очкарик «достал» Лори.
Мужчина, сидевший сзади, просто любовался красивой женщиной, время от времени на него поглядывавшей. Он заметил её миленькое, слегка чумазенькое лицо. Абсолютное отсутствие косметики и вместе с тем яркость черт – это привлекало взгляд. Но женщина была как-то уж слишком «несерьезно» одета (не для такого класса перелета). А ещё она всё время обнимала себя за плечи, будто ей было зябко в комфортном салоне. Мужчина…на всякий случай включил кондиционер.
Лори, не зная, как ответить на настойчивый (даже как бы нахальный) взгляд мужчины, сидевшего позади неё, растянула губы в улыбку и, оглянувшись, поинтересовалась: «Вы - … сеньор Берлускони»?
У очкарика смело с лица улыбочку, и …оно слегка вытянулось. Будто от величайшего смущения, он поперхнулся и раскашлялся. И тут же опустил глаза, будто погрузился в то, что было на экране его ноутбука.
Лоренс едва сдерживался, чтоб не рассмеяться во весь голос. Потом чуть наклонился, насколько позволяли ремни безопасности, и тихо утешил: «Милая Ло, сеньор, о котором ты говоришь, летает чуточку повыше сеньора Болотце».
Министр пищевой промышленности, уже здоровавшийся сегодня с Лоренсом в доме у Сардони, тоже …растянул губы в улыбку, и, кивнув, сделал Теду комплимент: «У вас такая разговорчивая подружка, сеньор Лоренс».
-Угу. (Чуть позже, когда Лори всё-таки уйдет в туалетную комнату, Тед тихо извиниться за «разговорчивость» своей подружки. Министр на то ответил вторым комплиментом: «Но с ней весело, я заметил»).
Только отсутствие времени заставило Лоренса отказаться от предложения Лори ехать на запад страны поездом. НО! если бы он знал, насколько она боится самолетов, он бы… решился на поезд.
Но теперь было поздно. Теперь нужно было … извиняться перед соседями за испорченный воздух.
Самолет набрал высоту.
-Сейчас придет девушка, …тебя проводят.
-Куда?! – Глаза Лори испуганно расширились. Перестав оборачиваться, она опять уткнулась взглядом в окно. Следила за движением закрылок на крыле самолета. Была внимательна к тому, что происходит с вентилятором двигателей. Те вращались быстро, а Лори казалось, они остановились. Казалось, двигатель…не работает.
- В туалет, в душевую комнату. Куда хочешь.
Опустив приглашение пройтись, Лори снова посмотрела в прямоугольное окно. - А где те, кто управляет самолетом? Где сидят пилоты?
-Они как раз над нами.
- А…а,…значит, они видят крылья. – Лори улыбнулась, её как будто утешил ответ Лоренса. - А чем они рулят?
Тед растерялся, не зная, как ответить на детский вопрос. – Э…как птица, - он улыбнулся, - хвостом. Он называется руль.
-Вы часто летаете на таких больших самолетах?
Лоренс дернулся лицом. – Больших?! - Он посмотрел в окно и снова улыбнулся. – Лори, это вовсе не большой самолет. Он.… - Тед заметил, Лори елозит в кресле. - Ло, отстегни ремни. Теперь уже можно. Видишь, во-он та надпись, - Он указал на табло, - она загорается желтым, когда нужно пользоваться ремнями безопасности.
-Они действительно спасают, когда он падает?! – Лори с сомнением трогала ремни, скрещенные у неё на груди.
Стюардесса, проходя мимо, помогла Глории справиться с ремнями. И пошла дальше.
Тед смял улыбку. – Ло, если хочешь, я провожу тебя до туалета. И… покажу служебные места. …Хочешь?
-Я сама. – Лори, с трудом отклеившись от сиденья, попыталась улыбнуться. – Я просто … волнуюсь. Он обычный, этот туалет?
-Тед был смущен. – Как бы …да. – Он оглянулся и чуть заметно махнул рукой, поманив стюардессу.
Лори снова попыталась улыбнуться, будто для храбрости. – Я немножко трушу.
-Понимаю. – Тед указал стюардессе на Лори. – Она хочет…
-Воды! – Хрипло произнесла Лори и, обойдя девушку в фирменной форме, прошла в сторону центра самолета.
Тед кивнул стюардессе: «Да, пожалуйста, …воды».
Он не понимал. За бортом не Луна, Земля. И уже двадцать первый век. Ему и голову не приходило, что в Венеции живут девушки не только никогда не летавшие на самолетах, но и не пользующиеся спецтуалетами. Человек таких людей не знал, … не встречал, а тут вот….
Когда Лори ушла, Тед долго сидел и соображал, что же он сделал? Куда он сунул голову, которой пора бы уж задуматься о своих печалях. О том, что ждет её хозяина на первом большом Совете документально объединяемой «Корпорации Верфь».
Тед смотрел в окно. Бизнес-салон в этом самолете был небольшим, но комфортным. Никто Лоренсу не мешал сосредоточиться на своих мыслях. Парочка бизнесменов, министр, вальяжная дама – это всё. Люди были заняты каждый своими мыслями, никому другому не нужными.
Уровень, на который пусть временно, попал Лоренс, позволял ему снова стать самим собой. Статус «богач» дает право на толстокожесть. У таких - она не осуждается. Если дела у «богача» плохи, то общество не осуждает ещё одну его прерогативу – ношение забрала. Правда, это не совсем то, что обычные люди называют «спрятаться». Таким, как Лоренс – не спрятаться ни в чужом городе, ни в чужой стране. В салоне бизнес-класса рейсового междугороднего самолета летит шесть человек. Самолет итальянских авиалиний. Из четверых – американский судостроитель знает в лицо двоих (а значит, те могут знать его лицо). Не спрячешься! Остается забрало.
Полюбовавшись чистым небом, Тед прикрыл глаза. Он не ругал себя за странный поступок. Даже скорее каприз, потому что он добивался того, чтобы нужная ему женщина оказалась в кресле напротив. «Женщина не может быть на все сто процентов обузой при любом жизненном раскладе. Мой – не определен. Не определен настолько, что все остальные неопределенности в жизни – по колено. Женщина рядом нужна для ощущения стабильности. – Тед улыбнулся. – По крайней мере, я могу успокоить себя тем фактом, что у меня есть свой стабилизатор. – Он посмотрел в окно, на крыло самолета. - Кто такой был этот Эспозито? Что за отношения у них были? …Мне плевать. – Тед прикрыл глаза и улыбнулся. Вернее, дернул губами. – В этом и прелесть, что мне не догнать взрыва её чувств, ей – не достать глубин моих. Что ей оттого, что Я осиротел? Мне меня вот-вот могут обобрать до нитки? Если согласиться с существованием тех самых … «законов справедливости», в которые она верит, то в данный момент на меня они просто не работают. Не на кого положиться. Нет, есть, кому поплакаться (даже будут рады слышать), но поддержки… - нет. Почему-то …нет. Друзья как будто есть, но! они же и соперники. У меня есть друг, который когда-то… шутя, увел мою девушку. На чью дружбу я уже не смогу полностью положиться после Совета? А вот ей, - Тед посмотрел в проход, - этой - все равно, чем он закончится. В данный момент, кроме того, чтоб похоронить Тони – ей больше ничего не важно. Она вон, за столько времени даже о еде у меня не спросила. Вот только что попросила воды. …Ей главное – Тони увидеть. Мне - …встретить среду во всеоружии. Вот! В том-то и прелесть! С Лори мы не пересекаемся интересами. Мы держимся один другого, оставаясь чужими друг другу. Мы уверены, наши интересы никогда не пересекутся».
Теда нисколько не удивляло, что Лори так долго отсутствует. Время от времени он смотрел в проход, в сторону, куда она ушла. Но тут же отводил взгляд и возвращался к своим собственным мыслям. Совершенно уже как бы забыв, что Ло впервые летит на самолете.
Но вообще-то о Лори он думал. О сделке с ней. «…Она в любой момент может зайти в итальянское консульство и поплакаться, что местный засранец, кинул её, соблазнив видами Калифорнии. Черт! я всегда умудрялся не влезть в «желтые страницы». Да уж, теперь придется задуматься о связях со СМИ. – Тед усмехнулся, - Ладно! … Связи найдем. – Тед потерся затылком о спинку кресла. - Отец говорил: «Нужно держаться чистой воды». – И снова Тед усмехнулся. – Папа, я ж не рыба. К тому же ни ты, ни мать не учили меня НЕСЕРЬЗНЫМ отношениям. Женщины, которые были симпатичны мне, с лихвой отплатили мне же за глубину моих же чувств к ним. Они ставили на мне крест, вовсе не задумываясь о последующих шрамах. Наверное, потому теперь я смотрю на них исключительно как на партнеров. И ищу равную себе. Да, наверное, для того лишь, чтоб тоже, …если что, не задумываться о шраме на её сердце. Перешагнул и … дальше! – Тед снова посмотрел в проход. Лори не было видно. – Всем хороша «простая» женщина. Всем…она кажется «хороша». Вот потому-то и опасно приближать её к сердцу. …Даже к тому, которое умеет пережить смерть».
Он открыл глаза, когда каким-то шкурным чутьем понял, что женщина приближается к его креслу. Заканчивая свою мысль, Тед произнес в слух: «Я прав?»
-Что?
Тед улыбнулся. – Всё в порядке?
-Да. – Лори села в кресло и …снова обхватила себя руками.
-Тебе холодно?
-Нет.
-Хочешь есть? Сейчас предложат обед.
-Нет. – Она сглотнула слюну. – Спасибо, - улыбка, но заметно вымученная, - спасибо, нет.
Тед вздохнул, подумав: «Эх, простота! Не хочется обременять попутчика. Понятно. – Тед задумался, поглядев на потолок. - Какая ж из тех женщин, за которыми я пытался ухаживать, была столь нетребовательна? …Ни одна! А тут … - Находка! К тому же, - Тед усмехнулся, - обедающая в самолете впервые».
Он помог Лори разобраться с предложенным обедом, даже уговорил её сделать глоток вина. – Ты должна хорошо выглядеть.
-Для чего?
Тед пожал плечами. - Ло, безусловно, плохо, если ты будешь выглядеть хуже Тони. Выпей. Это придаст тебе сил.
Он заметил бледность её лица. Будто с пылью смылись так славно украшавшие его краски жизни. – Выпей. Это легкое вино.
-Не люблю газированного.
Это была попытка отказаться. Шампанское, которое предложили, было качественным.
Тед поманил стюардессу со столиком. – Пожалуйста, предложите моей знакомой лучшее … из негазированных вин, имеющихся на борту вашего самолета.
Предложений было столько, что Лори …пришлось согласиться на одно из них. Тед понял, стюардессе можно было не делать рекламу десятку вин. Лори указала на произвольную бутылку. – Пожалуйста, это.
Тед кивнул, когда стюардесса показала ему бутылку этикеткой вперед.
Лори немного поела, выпила вина. Чтоб она почувствовала себя ещё спокойнее, Тед решил, что будет лучше, если он на время оставит её одну. – Я тоже пройдусь. Разомну ноги.
Лори благодарно улыбнулась ему. И тут же отвернулась к окну.
Подойдя к туалету, Тед заметил хлопоты стюардессы. – Простите, сеньор, одну минуту.
Девушка убирала свободную туалетную комнату.
Тед посмотрел, вторая туалетная кабина была занята. Он отошел чуть в сторону. И тут же услышал перешептывание: «Пассажирка одна … такая, в черном платье, …она нагадила мимо унитаза. Представляешь?! (другая) …Думает, раз из люкса, то может позволить себе и это».
У Лоренса вытянулось лицо. «Ничего себе!..».
Одна из девушек выглянула из-за шторы. Любезно поинтересовалась: «Вам что-то нужно?»
Тед спросил, взглядом указывая на «занятость» туалетов: «А что произошло? Кому-то плохо?»
А тут как раз вышла та девушка, которой пришлось убирать. Не сразу заметив пассажира, она произнесла: «Мерзость! Глаза бы не смотрели!»
Увидев пассажира, девушка смутилась и попыталась профессионально улыбнуться.
Лоренс оглядел её. Огромные желтые перчатки совершенно не шли высокой элегантной блондинке, одетой в узкую синюю юбку и белоснежную блузу.
Будто отвечая на возмущение девушки, Лоренс произнес: «Правильно. Не приглядывайтесь к мелочам. Как бог. Он с небес такого не замечает».
Девушка стянула перчатки. Улыбка исчезла, на лице появилась усталость. - Вам хорошо говорить. …Я впервые убираю такое.
В другой раз он бы сказал: «У каждого своя работа, миленькая». Теперь же, входя в туалет, резко пахнущий ароматизированной дезинфекцией, он сказал иначе: «Возможно, я буду следующим, кто займется тем же».
-Да откуда!
-Я - сопровождаю эту женщину в черном платье.
Девушки замерли, переглянулись, и… разошлись по своим делам.
Тед закрыл за собой дверь.
Попадая струей в центр унитаза, он смеялся. Он хохотал. «Я молодец! Нет, я… просто снайпер! В мире миллионы женщин, нет,… я выбрал женщину в черном!»
***
Самолет, совершавший рейс «Венеция- Неаполь - Катания», приближался к своей цели.
Выйдя из туалета, Лоренс к месту не поспешил. Он спросил у девушек, может ли он воспользоваться своим телефоном. Ему отказали, но тут же предложили стационарный телефон на борту. – В любую точку мира, сеньор. Но, …не более одного звонка. Скоро аэропорт.
- Я должен платить?
- Но, сеньор.
Тед кивнул и воспользовался связью. Раз звонок он мог сделать один, он связался не с Перкуцци, а с Пазини. И, как оказалось, сделал правильно. Томасо и Джонотан активно перезванивались.
Милейший приятель Лоренса, по ненавязчивой просьбе Джона, сделал выбор в пользу одной из его племянниц. К удивлению и величайшей радости Пазини, выбор тенора пал на старшую из сестер – тридцатилетнюю Алину. Томасо увез её с собой в Рим. Импресарио напомнил забывчивой богеме, что у неё «участие в концерте по поводу…». Томасо, отставив бокал с шампанским в сторону, любезно извинился перед своими новыми друзьями и …раскланялся. При этом все обратили внимание, что из-за столика кафе он выходил, держа за руку Алину Пазини.
Джон, вздохнул и …благословил племянницу: «Дорогая, …э…вот карта, возьми, - он передал девушке одну из заготовленных им загодя банковских карт, - не хочу, чтоб в столицах ты чувствовала себя стесненной».
Принимая в поезде душ, Томасо попросил свою новую подружку, позвонить дяде и выяснить, «нашелся ли наш американский беглец»? Алина, предварительно обсушив возлюбленного нежными касаниями пушистым полотенцем, исполнила просьбу.
Пазини как раз сидел в полицейском управлении, писал очередную «объяснительную». Выяснив, как у племяшки дела, Джон сказал: «Я как раз говорю с ним по телефону, дорогая. Перезвони попозже». Винодел писал рассказ (правдивый, несомненно!) о том, как взорвался родственник сеньора Гальяно и одновременно разговаривал с племянником по телефону. Джону было не в лом. Старый холостяк уже начал привыкать к положению «доброго папаши большой дружной семьи». Например, он уже уладил дела брата подружки своего племянника. Тот долго кричал: «Я так и знал!», - однако Джонотан так-таки не засунул его за решетку. Не сделал «такого одолжения». Он отправил Сильвио в санаторий для принудительного лечения от наркозависимости со словами: «С тебя мой портрет по воспоминаниям. И вот только попробуй, мерзавец, воспользоваться снимком из газет. Только по воспоминаниям! И чтоб скулы мои вышли на портрете не кривыми. Ты понял, …горе луковое! не кривыми!»
Разговор с Тедом у Пазини был долгим. Что-то вроде совещания по телефону. А совещание предполагает два варианта общения: первый: «Я вас выслушал, теперь то, что думаю по этому поводу я»; и второй вариант: «Вот, что думаю по этому поводу я, теперь ваши предложения, господа».
Первым выступал Лоренс (он же позвонил): «Дядя? Джон, рад слышать. Я на пути в Сицилию. Хотел бы … поблагодарить за теплый прием. У тебя прекрасные партнеры. Рад, что твоя назначенная встреча с одним из них совпала с моим появлением в Венеции. А ещё я, …понимая, что вопрос всё равно прозвучит, хочу объяснить, почему я уехал, не простившись. Мы итак не часто видимся. Прости. Признаюсь, встреча с итальянскими корнями мне была приятна. Я к тому, что жаль, что мы видимся только на похоронах и при случае. Но так вот: почему я ушел, не простившись…. Начну с того, что компания, в которой работали я и мой отец, обанкротилась. Думаю, ты знаешь о ситуации. Ты же был на похоронах. Так вот ситуация должна прояснить в эту среду. Послезавтра. Я взял тайм-аут от всего, что связано с этим. Многие, …да, многие считают, что эти три дня, …трое суток, – что они могут обойтись мне слишком дорого. Согласен. Но не со всем. Что мог сделать для собственного продвижения и поддержки – я сделал. Мне назначили время, и, считаю, биться в дверь лбом или взрывать её, организуя какие-то акции – только навредить репутации. Послезавтра, в среду, в тринадцать тридцать мне нужно быть в Майами, судьбоносное для «ЛК» совещание проводится там. До этого времени – я наслаждаюсь жизнью. Да, подходящее слово - наслаждаюсь в той полной безмерности, в какой она видится всем нормальным, то есть не озабоченным людям.
Лоренс улыбнулся стюардессе, видимо, не просто услышавшей его слова, проходя мимо, но и понявшей их смысл.
-…Теперь, почему я взял с собой сестру знакомого тебе художника. Её зовут Глория Турино. Мы летим в Сицилию. По её просьбе. Там, в Венеции ты запросто можешь получить информацию об этой женщине. Думаю, имя Тони Эспозито по прозвищу Красный краб – тебе тоже может быть известно. Она была его любовницей. В течение, …кажется, нескольких лет. Он умер. Вот тут как раз и случилась для многих и для меня - тоже странная, как бы даже мистическая история. О деталях – позже. Как-нибудь. А если в двух словах, то так: этот человек умер, минута в минуту, это я выяснил точно – когда произошло со мной, как ты сказал за столом у Сардони, «счастливое возвращение с того света». Далее: меня уложили в больничную койку, ещё пахнущую его смертным потом. Других коек просто не оказалось. И последнее, Джон, меня впечатлила любовница этого … Тони. Впечатлила, скорее не имеющимся стандартным набором приятных женских качеств, а …черт! слова не подберу, …нет, вот: без башенной целеустремленностью своей. Вот как! У неё есть цель – участие в похоронах, в чем ей отказали сицилийские родственники Эспозито. И она идет к этой цели, не выбирая путей. Поверь, ни грязь, ни стыд, ни даже страх – не сломят её, я бы даже сказал, параноидальной принципиальности в вопросе. Она считает, что там, на похоронах, этот покойник Тони должен ей что-то сказать. Что-то отпускное. Как напутствие с прощением. Она уверена, только после этого она сможет жить, рожать детей и вообще – существовать, как личность. Джон, я впервые сталкиваюсь с таким индивидуумом. Это тот человек, который подкрепит меня энергией желания совершить невозможное. Если честно, я не уверен, что имею право, занять место отца. …Но ты ж понимаешь, не попытаться его занять – я не имею права. И тут не долг перед отцом важнее, это важно для меня лично. Я должен взять вес, который обязан после удержать. Так надо. Мне нужны силы, потому что Совет – это важно, но я должен иметь сил больше. Гораздо больше. В случае неудачи там, я должен суметь оспорить решение. Сразу после Майами я полечу в Нью-Йорк, в центральный офис той корпорации, которая поглощает обанкротившиеся верфи. А потом, разумеется, по своим верфям проедусь. Команду свою я уже предупредил. Так что, сам понимаешь, прогуливаться с женщиной - у меня просто нет на это времени. Я оставлю её… в её печалях тут, в Италии. Хотя, - Тед широко улыбнулся стюардессе, проходившей мимо и прекрасно разобравшей его последние слова, - при её брате я сказал, что забираю её в Америку. В качестве куклы. За оплату исполнения её долга перед Тони и …чем-то там ещё. Это всё, дядя. … Джон?
- Тед, … я понял. Я понял, зачем ты позвонил мне. Да, ты прав, иногда случается в жизни день, когда приходится расплачиваться по всем счетам. Тяжелый день. Бог тебе в помощь. Что касается моего долга перед тобой, долга старшего и ближайшего родственника, то тут так…. Понимаю, что посылать к тебе мою охрану - смысла нет. Появляться на похоронах с охраной – бон тон. А на сицилийских похоронах – так даже опасно. Но, поскольку помощь тебе однозначно потребуется, я думаю, найду, кем укрепить твою охрану этой ...да, в некотором роде и меня как-то раз восхищающей женщины. Я видел её …с Тони. …Правда, я не знал, что он умер. Что ж, все там будем… Царствие небесное. Деловой был мужик, земля ему пухом. В общем так, Тед. Ты, каким рейсом до Палермо?
-До Катания.
-Хорошо. Когда там будешь?
- Вот уже приглашают присесть и пристегнуться.
-Понял. Вас встретит мой человек. Может, даже парочку на встречу пошлю. Они найдут тебя в аэропорту. Не торопитесь уйти без них.
-Понял. Спасибо.
-Думаю, тебе не трудно будет позвонить мне, рассказать, как прошли похороны однорукого грешника.
-Думаю, нет. А почему он однорук?
-Акула незнакомая попалась.
-Понял.
- Тогда до звоночка.
-Спасибо, пока!
Тед вернулся на место. Глория лицом была ещё бледнее того, когда вернулась из туалетных комнат. Посадка и взлет в Неаполе совершенно подточили ей силы.
Она со страхом глядела в лицо Лоренса. Сидела, вцепившись руками в подлокотники кресла, будто объявили о катастрофе. - Что-то не так?
Тед улыбнулся. – Нет-нет, всё нормально. А у тебя?
-У меня… - тоскливый взгляд в окно, - а почему мы не вышли, когда вышел этот…Болотце?
-Ему нужен был Неаполь, а нам с тобой – Катания.
-Ещё долго?
-Взгляни на табло.
Глория быстрыми движениями стала застегивать на себе ремни. Будто она поверила в святость слов Лоренса, что они – гарантия безопасности её полета.
Тед отвернулся. - Сейчас, Ло. Уже не долго. - Просто не выносимо стыдным был испуг в глазах женщины. Лоренс улыбнулся стюардессе. – Будьте добры, объясните моей знакомой, что ваш самолет совершенно надежен.
-Совершенно! – Девушка улыбнулась.
Без отвратительных желтых перчаток она не выглядела усталой. Переведя взгляд на женщину в черном, стюардесса улыбнулась шире и …наклонилась, почти к самому уху Глории.
Сказала, как будто только для той, на которую косила глазами: «Если настолько трусить летать, так может, лучше …ползать». – Сказала и выпрямилась. С улыбкой девушка прошла мимо.
Она проверила, все ли воспользовались правилами безопасности. – Пристегните ремни, пожалуйста, …пристегните ремни, пожалуйста…
Лоренс не спускал глаз с лица Глории. Она поняла, что он всё слышал.
Легкий, едва заметный румянец тронул её щеки. Однако, женщина выпрямилась, гордо развернула шею, поглядела в окно и … приготовилась …не испугаться посадки ещё раз.
Глория успокоилась только на земле. То есть даже не тогда, когда прощалась с самолетом, выходя на трап, а когда она встала обеими ногами на землю.
Она не знала, чем встретит её эта земля – родина Тони, но она была счастлива, ощутить и столь зыбкую почву под своими ногами. Она была на земле.
Тед так и подумал, глядя на блаженную улыбку женщины, с радостью вдохнувшей запахи …бетонного покрытия, выхлопов самолетов и уличной гари: «Создана для жизни земной. Что поделать, такой получилась». В слух сказал иное: «Лори, есть методики лечения от аэрофобии. Уверен, есть и специализированные. Которые лечат от страха пребывания в самолете».
Глория ни о чем таком не думала. Она взяла руки Теда в свои и, тихо сжав их, произнесла: «Я… благодарна вам. Я благодарна, …спасибо».
Она благодарила его, а у Лоренса возникло чувство, что она хвалит его за какой-то подвиг. Будто это не она, а он перенес эти страхи и муки. Он пожал плечами и ответно произнес: «Да не за что …как будто».
И она тут же: «Тед, я знаю только то, что Тони из Сиракуз. Но его могут похоронить в любом уголке Сицилии. Где же мы его найдем? Это всё, - Ло огляделась, - его родина».
Тед тоже огляделся. Пока встречающих его видно не было. – Давай, не будем гадать. Есть справочное, вот мы все там и выясним.
Прошел час. Встречающих Теда и Глорию, посланных Пазини – так и не было. По крайней мере, по радио аэропорта Лоренса никто не вызывал, встреч не назначал.
Теду и Лори удалось выяснить, что тело гражданина Сицилии – Антонио Эспозито было доставлено самолетом из Неаполя в Катанию ровно три с половиной часа назад. Что родственник покойного – некто Марио Эспозито оформлял заказ на микроавтобус до Сиракуз. Однако водитель того самого микроавтобуса заявил Лоренсу, что ему был дан совет: «покататься в городе».
-Сколько стоит рейс до Сиракуз?
-Для вас - триста евро. Двести – за поездку и сто – за информацию.
Лоренс не спешил расплатиться. - Я дам пять сотен. Выясните, кто из ваших коллег все-таки взялся отвезти тело известного в Сицилии человека и куда? – Лоренс достал деньги из бумажника.
-А почему вы думаете, …что я возьму ваши деньги?
-А куда вы денетесь? Вы уже …подарили мне информацию, которая может стоить вам работы, а возможно, и здоровья. Эспозито отвезли в Сиракузы, так?
-Кто эта женщина в черном?
-Почему это вас интересует?
-Она похожа на вдову.
-Вот и будьте милосерднее. Скажите…вдове, куда дели тело её любимого Тони.
Водитель дернул шеей, по недоброму полоснув Лоренса взглядом, и отошел к женщине в черном. Лори стояла чуть в стороне, не мешая разговору мужчин, который шел на французском.
Тед не приближался. Он не понимал, а лишь догадывался, о чем они говорят.
-…Почему вы думаете, что его обратно на материк не вернули?
-Его должны были везти в Сиракузы. Он оттуда родом. Там его дом.
Водитель не спрашивал подтверждения у женщины, вдова ли она? Вид женщины – итальянки – он сказал ему больше, чем слова американца. Русский таксист (одессит, двадцать лет уже зовущий Мамой Сицилию), прищурившись, изучал Лоренса. Потом снова посмотрел на вдову. – Вот что, уважаемая, …держись своих собственных мыслей. Мне - тебе сказать нечего.
Мужчина с седой проседью в челке сел в свой микроавтобус и … быстро уехал.
Тед и Лори переглянулись.
-Я думаю, нам нужно поехать в транспортное агентство, где зарегистрирована его машина. Мы сами выясним, кто из водителей вернулся из заказной поездки в Сиракузы. Столько времени прошло. Машина уже должна была вернуться.
Лори, зная местность чуть лучше, покачала головой. – Нет, Тед. В агентстве нам не помогут. Скорее всего, это был левый рейс. Вот так же, как ты, предложили наличные. ...Водитель не признается.
-Но мы попытаемся. Сейчас ночь. Но кто-то же там есть. Диспетчер, например.
-Ты хочешь снова достать деньги?
Тед улыбнулся в глаза женщины. – Могу. Но зачем мне давать диспетчеру? …За ложь, которую мы никак не сможем проверить - глупо. Нам могут сказать, да, отвез такой-то. Пока мы отправимся на поиски его дома, где спит водитель – время уйдет. Мы должны знать точное направление. Сицилия – не Люксембург. Тут много земли, где могут похоронить человека с темным прошлым. …Ведь так, Лори? Тони не был ангелом.
Женщина прищурилась. Ответила резко, без объяснений: «Нет, был!»
И она так посмотрела на Теда, что тот… мигом вспомнил, на чьей кровати он пребывал в эйфории блаженства.
Лори помолчала, а потом, вздохнув, повторилась: «Он из Сиракуз. Его обязаны похоронить неподалеку от дома».
-Лори, если человек утверждает, что он родился в Серакузах, это ещё не означает, что там похоронены его папа, мама и братья. Думаю, мы все-таки должны вернуться на вокзал. Выяснить, где жили родители твоего приятеля. …Согласна? – Тед двинулся обратно, к дверям центрального здания аэропорта.
-Нет. – Лори осталась на месте. На площадке, с которой уходили в рейс пригородные автобусы.
-Что такое? – Тед оглядел женщину с ног до головы.
- Ничего. Но, прошу тебя, не называй Тони «приятелем». Я любила его. Мы были,… по крайней мере, я так считаю, мы были близки. …Как муж и жена.
-Лори, ты же умная женщина. …У крепкого здоровьем и головой мужчины, имеющего возможности кататься по свету, может быть жен, сколько женщин. А их, я вполне допускаю, у бравого старика Тони было много. Потому не стесняйся, если кто-то укажет, что ты ему- не жена.
Лори проглотила замечание. Но с места не сошла. – Пусть так. Но в последние три года жизни он был мужем мне. Поэтому, как угодно, можешь звать его: Тони, Красный краб, но… без излишних определений. Пожалуйста.
Тед понял. – Я назвал его твоим приятелем. Я понял, - он кивнул – понял, больше не буду. Хорошо, …твой Тони.
-Можно, без «местоимения».
Тед смотрел на неё, и Лори – на него. И не отводила взгляда.
Больше всего ей хотелось принять ванну и выспаться. Грязные волосы, несвежее белье – она и сама чувствовала раздраженность, поднимающуюся в ней, прежде всего, на себя. «Я ничего о нем не хотела знать. Я затыкала ему рот, когда он начинал говорить о своем бедном голодном детстве. Я говорила ему: «Всё прошло. Забудь. Теперь ты сильный, теперь ты сыт настолько, что можешь дать другим. Так забудь плохое, освободи голову для счастья, которое у тебя есть сегодня».
Так и было. А Красный краб отвечал ей, немного грустя: «Ты, как мой обамериканившийся кузен Александро. Нет, он требует, чтобы я звал его Алекс. Так вот он тоже, закодированный тамошним образом жизни. Он тоже считает, что помнить вчерашнее и загадывать на завтра - это стариковский бред. Лори, я - старик. Я заглядываю в завтра. Прошлое не интересно молодым, потому что оно – их прошлое - в принципе – не интересно. Как то, что случилось вчера, позавчера. А моё прошлое – история. Я воевал, я знал голод. Я воровал. Я убивал людей. У меня не может не быть долга перед памятью. Мне скоро предстоит встреча с теми, кого я обидел в жизни. Может, потому я и держусь за тебя своей единственной клешней, потому что ни грамма зла тебе не сделал. А мог бы. …Хотел даже, …нет, просто по привычке. Но не сделал, ну,…пока нет. И всё потому, что заглядываю в завтра…».
Глория часто уходила в свои мысли. Тед не отвлекал её. Просто брал за руку и вел той дорогой, которую наметил сам. - Ну что, все как будто уточнили. Теперь пойдем?
Ло кивнула. – Пойдем. …А куда?
Тед улыбнулся. – Ты не слушала меня? …Когда-то за это меня ругал мой отец.
-Ругал? … А теперь?
Тед кинул взгляд на звезды. – Думаю, теперь – нет.
Они пошли в зал, где в справочном могли кое-что узнать о «гражданине Сицилии – Антонио Эспозито». Отец последнего был похоронен на севере Италии. В братской военной могиле. А мать – та где-то в Сиракузах.
Пазини немного помешал окончательному выяснению Теда, о месте захоронения родных Тони.
-Тед?
-Дядя? Рад слышать.
-Тед, мои парни жалуются, ты никак не можешь распрощаться с аэропортом. Какие-то проблемы?
-Твои парни?! А… - Тед покрутился на месте. Обвел взглядом зал. Ни на ком он не мог остановить его. Ему никто знака не сделал. – Джон, я не понял. Нас никто не встретил.
-Ты дважды обратился к одному из них с вопросом. Кстати, с одним и тем же: «А где тут справочное?»
Лоренс сделал ещё один круг и … бац! остановил взгляд на рядом стоявшем мужчине в цветастой рубашке. На голове – дреды, сам - …афро - американец.
Тед сморгнул и, не отнимая телефона от уха, произнес: «Как вас зовут?»
-Джузеппе.
Это же имя тут же прозвучало по телефону: «…Одного – Джузеппе, второй - Парис. Олин - черный, другой – местный. Впрочем, черный - тоже местный. Они как бы братья. Просто от разных отцов. Белый - знает, куда отправили тело. Он из Сиракуз».
Тед поблагодарив дядю, протянул руку молодому мужчине. – Здравствуйте. А…кто с вами ещё?
-Это я. Меня зовут Парис. – Стоявший как раз за спиной Лоренса человек, улыбнулся. Сначала - Глории, потом - Теду.
Последний задумался, отчего люди Джона так долго к нему приглядывались. «Сицилия, …мать вашу! Держи нож острым, Тедди».
Тот, кого звали Парис, вполне сносно говорил по-французски. – Парис Эспозито. Я – дальний родственник вашему знакомому. – Улыбка для Глории. И снова – без улыбки – для Лоренса. - Нам нужно в Сиракузы. Мы на машине, так что, если вы готовы…
-А мы как раз туда и хотели отправиться. – Тед, вглядываясь в лицо незнакомца, пожал руку молодому парню в черной блестящей рубашке. Его рукопожатие показалось Лоренсу «тяжелей», чем у мужчины по имени Джузеппе.
-Нам туда, …если вы решили ехать.
-Да, - Тед посмотрел на Глорию. Та присматривалась к двум незнакомцам как-то особенно. Чуть позже Тед поймет, что она толком не знала французского, и большая часть информации для неё просто выпадала. Она лишь по лицам мужчин определяла «доброе» они замыслили, или нет. Потом сравнивала свою оценку с реакцией Лоренса. Теду было приятно, что она ему доверяет. Хотя, опять же, он понимал, что всё в их отношениях «относительно». До порога.
-Тогда нам туда, - указал Парис, но первым не пошел, он пропустил Лоренса и женщину вперед. Тед, умеющий понять фокус с «перестраиванием на ходу», моментально тормознул Лори: «Пусть…нам покажут дорогу». И первым к выходу пошел «черный», потом «белый», а только после женщина и Лоренс.
Тед старался не сильно присматриваться к своим провожатым, но все же, не торопясь, делал это.
Он шел и припоминал, что читал, что знал о Сицилии. О сицилийцах. О том, что везде окажется хорошо и красиво, когда заглядываешь слегка – это он всегда помнил. О том, что сицилийцы считают, что весь мир – это Сицилия – это Лоренс знал из отзывов коллег. Те рассказывали, что больше всего сицилийцы любят с ленцой посидеть в каком-нибудь прохладном местечке, в кафе, в небольшой своей компании и за стаканчиком местного вина. Которое, кстати, Теду рекомендовали попробовать. Если будет там. Коллеги рассказывали, что общаться по делу с сицилийцами – трудно. Здешним людям, яко бы, по барабану и величие, и глубины падения других. Их даже жизнь Рима не особо волнует. Даже сплетни. «Тамошний креатив чисто на себя работает. Их волнует только личная, своя сицилийская жизнь. И более ничего». Тед решил, что это могло объяснить то, почему парни не спешили с исполнением договора с миланским виноторговцем. «Они тихонько выжидали …второго приказа. Успешно отменяющий первый. …Ладно, разберемся, что за помощники. В конце концов, Сицилия там, не Сицилия – люди везде случаются разные. Не помню случая, чтоб где-то не повстречал хороших. …Вот и слава…мне».
Тед увидел церковь, улыбнулся, прочтя надпись на высоких расписных дверях. «Ну вот, ещё один святой. …Антоний».
Глория очень удивила Лоренса. Она остановилась рядом с дверью, вынула из-за лифа платья какую-то вещицу, и, не разжимая кулака, встав на цыпочки, положила её у лика святого.
Без каких-либо колебаний рядом с ликом, едва заметным, потому как краски фрески уже давным-давно поблекли, она оставила свою последнюю драгоценность. Эта вещь принадлежала Тони. Лори нашла пару колец в палаццо (как-то припрятанных не ею даже, а Тони при ней, за старой рамой окна). Первое кольцо он купил ей. Кольцо с крупным сапфиром. Любовник хотел изумить свою красавицу и заказал кольцо ювелиру… «достойное себя». (То есть, такого известного в делах мажора). Кольцо было массивным, Лори, померив его, тут же сняла. Пряча женское кольцо в укромное место, Тони снял и своё кольцо. Похожее на обручальное. Колечко уж и мизинец ему сдавило так, что только с мылом снимай. «Теснит. Как-нибудь новое куплю». Белёсое колечко было невидным. Ценным для Лори лишь тем, что принадлежало Тони. Первое кольцо, которое она посчитала очень ценным (дорогим по деньгам) – она отдала брату, не зная, встретятся ли ещё. А второе…
Что-то зациклило в уме женщины, когда ей указали на черно-белое фото сицилийской юной красавицы. Ло решила: «Ложь - не ложь, а колечко это …всё равно мои пальцы обожжет». Не встреться, может, именная церковь, не останься след лица святого на стене её, может, и оставила б Лори колечко у себя. До надобности. А тут вот, без каких-либо колебаний, она достала кольцо и положила чуть погнутый платиновый ободок на выступ перед ликом Святого Антонио.
Потом она быстро перекрестилась и догнала ожидавших её неподалеку мужчин. Те, раз место открытое, стояли возле «объекта», и бабской возней – как будто не интересовались.
***
Устроившись с Лори на задних сидениях комфортабельного микроавтобуса, Лоренс все-таки спросил, почему парни не «определились» сразу? Ответил темнокожий: «Приказ был: не напрашиваться». Тед оценил «ненавязчивость» дяди. Подумал: «Значит, он надеялся, что маршрут мною будет изменен. …Думал я её кину уже вот тут, в Сицилии? …Возможно. Или у него были какие-то другие, свои планы».
Разговорчивым оказался Парис. Он был за рулем. Джеп (так его стал звать Лоренс) был улыбчив, но «тих». Он говорил мало, зато, как понял Лоренс, был внимателен и …даже очень.
Например, когда за их микроавтобусом вдруг увязался какой-то тип, тоже на микроавтобусе, Джеп тут же выбрал маршрут «поизвилистее». – Сверни с трассы. Ненадолго. На всякий случай.
Лоренс не оборачивался. А вот Лори узнала водителя, машина которого действительно какое-то время ехала за ними той же дорогой. – Это русский. – Сказала она по-английски.
-Что такое? Почему вы решили, что этот человек русский?
Парис обращался к Лоренсу.
-Мы разговаривали с ним. Там, у аэропорта, на стоянке микроавтобусов. Он водитель. Должен был везти гроб до Сиракуз, но родственники Тони почему-то изменили решение. Отказались от предварительного заказа и даже денег назад не взяли. Я услышал акцент, спросил, откуда он, водитель ответил, из России. Из Одессы.
Тед оглянулся. За машиной горизонт уже был чист.
Микроавтобус просто остался на той дороге, где от него избавился Парис.
Лоренс поглядел на пустую дорогу позади и, улыбнувшись, заметил: «Я немного …не специально, разумеется, испугал его в аэропорту. Сказал, что он вез тело мафиози. Как будто подействовало. Не думаю, чтобы он поехал за нами из-за какой-то корысти. Скорее, он ехал по маршруту».
Парис проверил. Попетляв, он снова вернулся на магистраль. Микроавтобус с номерами «русского» шел на пару машин впереди. А, приблизившись к пригороду, свернул к поселку.
-Значит, так и решим, он по заказу, но не в наш адрес. – Сказав, Парис улыбнулся.
Он был улыбчив. А ещё худощав, жилист и невысок. В отличие от Джепа был подвижен и… действительно разговорчив. Он комментировал дорогу, указывая на достопримечательности. Даже успевал сделать Глории комплимент.
Та не реагировала. Будто не знала языка совершенно. Ничем не давала знать, что чуть-чуть понимает по-французски. На лесть - и ухом не вела. Даже на намеренно провокационную. Например, Парис сказал, что в Сицилии любят «титькастых» женщин и, оглянувшись, прямо посмотрел Глории на грудь. Лоренс, которого не интересовал вопрос о женщинах Сицилии, быстро отвел взгляд к двери. И некоторое время молчал, ни на кого не глядел, давая понять парню, что б тот сменил тему.
Глория внимательно отслеживала общение Париса и Лоренса. Особенно, она прислушалась, когда Лоренс стал рассказывать об Америке. Она ведь поверила в слова Теда о том, что ей придется расплачиваться за его услугу. Расплачиваться в Америке.
Парис серьезно интересовался жизнью в Штатах. Джеп даже оборвал брата с очередным вопросом, когда надоело слушать о том, что все за океаном o’k!
Тед остановился в своих o’k! Остановился и задумался. «Вот чего болтун не касается, так это темы, по поводу которой мы тут собрались». Тед припомнил, что дядя сказал ему, что Парис Тони Эспозито ближе. Что он из Сиракуз.
-Вы… действительно братья?
Джеп кивнул. Коричневые дреды дернулись и снова застыли струями, свисающими до плеч.
Джеп был плечист, крепок. И, как понял Тед, владел оружием. Под двухцветной кожаной жилеткой, будто даже не скрывая того, он носил пистолет. Серьезную вещь.
- Это разрешено здесь? – Тед кивнул на плечо Джепа.
Тот наклонил голову, будто принюхивается к подмышке, потом поднял её, выпрямился и, оскалившись, ответил: «Нет». – Сказав, он отвернулся от Лоренса.
Тед перестал пялиться парню под руку. Но дальше тему развил Парис. – Брат служит в управлении полицией города Катания. Конечно, не положено носить оружие вне службы, но Джузеппе так делает. Пока никого не застрелил, начальство терпит. - Сказав, Парис улыбнулся Глории, глядя на неё в зеркальце.
Все помолчали. Тоже помолчав немного, Парис снова начал цепляться к Лори. К её внешности. – А вы ничего. Похожи на сицилийку. Я даже думаю, понял, почему дед обратил на вас внимание. Вы похожи на Анну. Это его старшая сестра. Она умерла от голода. Загуляла во время войны с одним из немецких офицеров. …Даже как будто полковником он был. В общем, тот увез её в Германию. А потом, когда ему стало не до неё, она вернулась домой. С ребенком. Спряталась в самой глухой деревне. Но кто-то её узнал. И посадил в каменный мешок. Вместе с парнишкой. Родня отыскала её только через месяц. – Рассказав историю, Парис снова улыбнулся Глории.
Та смотрела на парня с равнодушием, если тот попадал в поле её зрения. Вообще-то она смотрела на пейзажи за окном. Те вдруг показались ей знакомыми, будто она все-таки дослушала до конца, до самой последней детали, рассказы Тони о родных Сиракузах.
Вообще-то он всегда говорил о своем городе, как о памятнике архитектуры. Гордился местом, которое уже никогда «не зацветет тем цветком, которым он красовался в V веке, когда вместо руин, величественно возвышался в центре города храм Аполлона. Теперь же за стеклом машины обычная жизнь. Рекламные щитки, горы мусора и похожие друг на друга двухэтажные дома с террасами по второму этажу. Одинаковые строения, выстроенные из массивного серого камня с вкраплениями чего-то бело-розового, (возможно, позаимствовано ещё предками этих горожан с исторически известных руин).
Глория вела себя так, будто она ни слова не поняла из рассказа о судьбе сестры Тони. Но она поняла. Историю. Но то, что она была рассказана специально для неё – это ей даже не пришло в голову.
Зато почувствовал «связь» Лоренс. Но и он на истории про сицилийку – не заморачивался. Она показалась ему надуманной. «Впрочем, какая разница, пусть, пусть поговорит. Может, за болтовней не о чём, он о чём-то всё-таки скажет». - И что, согласно сицилийским законам, после этого началась вендетта? – Тед улыбнулся Джепу.
Тот, чуть откинув голову, посмотрел ему за спину, на женщину. Потом снова отвернулся и будто задумался о чем-то. Потом вдруг произнес: «Нет».
Лоренс хмыкнул. «Разговорчивый брат». И полу улыбка будто прилипла к его лицу. Он задумался о том, хорошо ли быть в семье «единственным»? «Никогда не задумывался о том, хорошо ли мне было быть единственным ребенком в семье. Отец – тот переживал по поводу нездоровья матери. Я не помню, задавал ли я ей вопрос, который как будто обычно задают другие «единственные» дети: «Почему у меня нет братика?» Думаю, в моем теперешнем положении мне бы не помешали даже пара братишек. Одной головы – для сорока пяти процентов акций … обанкротившейся компании – маловато. Чем бы помогли дополнительные две? Думаю, в этом случае, моими компаньонами были бы не чужие, жаждущие вытолкнуть меня люди, а свои. Да, пожалуй, все так и было бы: сначала мы б объединили наши усилия и, возможно даже, помогли б отцу отбиться от предложения «Восток Верфь» слиться в одну корпорацию, потом мы бы поборолись. …Не знаю, помогло б это отцу пережить кризис, но, думаю, верфи запада осталась бы за нами. За Лоренсами».
Тед оглядел братьев. Одного черного, второго – белого. «Симпатичный симбиоз. Если бог даст, у меня тоже будет большая родня. Хочу много детей. Пусть одна часть их станет обмылками для другой, зато кто-то наверняка выгребет наверх. Меня же расслабило. Мне всегда хватало хлопот с одной верфью. Я даже считал оставшиеся две мне чужими. В отличие от отца я не чувствовал их собственностью. У меня хватало наглости перетягивать одеяло на себя. Возможно, отец понимал мою незрелость, и потому не подпускал к общим проблемам компании. Решал сам, в своем, в узком кругу своих помощников. Вот если бы я умел видеть шире, пожалуй, ещё при жизни отца, я лез бы в ответственные «за всё и всех». Но…история, как говорится, не любит сослагательного наклонения. …Или не терпит? Нет, думаю, терпит, но не приемлет. Смогу ли я отказать себе в удовольствии, если предложат, попробовать поглядеть шире? А вот тут …лучше бы сразу определиться. Гордость владельца – одно, удержаться в главных – это помощнее задание. Тут важно настроиться правильно. Не просто хапать, но и удержать. Это хорошо, что помощники отца до сих пор предпочитают «носить» мою фамилию. Звонков нет. Значит, это по-прежнему так».
Мысленные рассуждения Теда были прерваны. Парисом была задета какая-то тема, о которой Тед тоже как-то задумывался. – Что? Что вы имели в виду Парис?
Парень говорил об участившихся природных катастрофах. - Я говорю, трясло нас … недавно…
«Ах, да! Мерфи предупредила, что такое может быть. – Тед улыбнулся, вспомнив о друге Мерфи, - даже не шутя, научила, как действовать, в таких случаях. Она из Сан-Франциско. Наверное, наслушалась рассказов о пережитом у нас».
-…За свои двадцать два, я уже дважды лично видел, как от толчков обрушивались дома. Теперь и я знаю, каких толчков можно не бояться, а на какие нужно без штанов из окна выпрыгивать. Потому как лучше на костыль подсесть, чем между стен остаться. Я сам такие случаи разгребал. Меня потрясло. В смысле, морально. Я завербовался в расчистители дорог. Мой отец руководит дорожным управлением, ну я, пока был на каникулах, пошел, нанялся к нему на работу. А тут как раз…случилось. Очень пострадал дом нашей родни. – Быстрый поворот головы, взгляд на Глорию, и тут же – назад, к дороге. - Деверя Тони. Тряхнуло крепко. У них был дом,… музей – не дом. Почти два века ему было. Сувениров – за триста лет. …Каменный, два этажа с галереей. До основания был разрушен. Просто … в ничто ушел. Церковь рядом …и этот дом – в пыль. Родня спаслась, кое-какие вещи вынесли. А дом, - парень улыбнулся, переведя взгляд на зеркальце, в котором увидел Глорию, - теперь новый дом надо строить. А, тут-то и кризис пришел. Надо расплачиваться по счетам, а денежек…ну, это как водится.
Джеп сидел к Лоренсу вполоборота. Он был третьим на заднем сиденье. Сидел так, будто собой объект загораживал.
Ему было поручено охранять американца, если тот все-таки решится ехать в дом семьи Эспозито. Джузеппе за это уже заплатили. (Он пережидал шараханья Лоренса по аэропорту, и одновременно отслеживал перевод денег на свой счет). Женщина, её проблемы – это темнокожего сицилийца не касалось. Зато «это» очень касалось его кузена – Париса. Его семью. Семью мелких коммерсантов. А Джеп был из тех Эспозито, которых не очень-то жаловала «семья». Мать «нагуляла» его с матросом. Родила ребенка. Негра. Потом, правда, вышла замуж за местного. Но все равно, родня косилась и не признавала «кучерявого» парнишку. А тот как раз ощущал себя настоящим сицилийцем. И многим после дал понять это. Когда подрос, все стало проще. Да и привыкли к нему. В Сиракузы он наведывался из Катания часто. Его уважали за то, что чтит традиции, за то, что религиозен. За то, что пошел служить в полицию по зову долга – нужно было помочь родственнику отвертеться от суда (вернее от крепкой статьи, которая светила за ограбление кассы). Джузеппе стал настоящим сицилийцем. Хоть кино снимай. Вот только …черным. Именно это и придавало ему молчаливости при обсуждении дел семьи. Там - он вообще в стороне был. Будто и не Эспозито вовсе. …Потому и рисковал, носил с собой пистолет, зарегистрированный на его имя.
Пазини вышел на него, когда пришла надобность (этим стал разговор с Тедом), взять долг с одного из катанийских оптовиков вина. Джон позвонил партнеру, тот, сказал, что часть денег может выплатить сейчас. «…Остальные, прости, Джо, остальные – пока нет. Сам знаешь, кризис». Выслушав «бред», Пазини сказал, что готов уже завтра забрать часть денег, об остальных - вернуться к разговору: «…Послезавтра! Послезавтра, Франциско, а не после кризиса, А! вот, кстати, совсем забыл, я же к тебе с просьбой…». Понимая, что «послезавтра» может стать «резиновым», партнер услужливо выслушал просьбу и внял ей. Джон сказал ему, что нужно «покараулить здоровье его родственника, пока тот будет путешествовать по Сицилии с чужой подружкой». – Кстати, …как бы с вашей родственницей со стороны Эспозито. Впрочем, мне это не интересно. А вот за парнем присмотреть надо бы. Его здоровье - и мой полис – одна бумажка. Он мне как бы … дорогой племянник. Правда, банкрот. Так что о сдаче его похитителям – и не задумывайся. Завтра он может стать ничем. Но, понимаешь, он останется моим родственником. …Франциско, в общем, так: я могу надеяться, что мой племянник останется довольным красотами Сиракуз?»
-Вполне, дорогой Джонотан. Я - Франциско Эспозито – клянусь мамой, с парнем – все будет в порядке. А…женщину, случайно, не Глория зовут?
-Угу.
-И куда он везет свою женщину?
-Вашу, Франциско. Вашу. Она – любовница Красного краба. Чем вы их там кормите, любовниц ваших? Видишь, и «нашему» угодила.
На шутку владельца известного винного брэнда ответили смешком. Но, делать нечего, смех смехом, а долги, если не возвращать, то отрабатывать – все равно придется. Оптовик обратился к Джузеппе Эспозито (он - полицейский – ему и искать дальнюю родню), все равно тот в отпуске. Франциско решил, пусть парень прокатится до родных мест. «Проведает родню, могилу прабабки. Ну и что, что папа из Зимбабве, мама зато – девкой тамошней была. Из Сиракуз». А уже Джеп скоренько нашел того, кто был ближе к «той» ветви семьи, которая сильно пеклась о жизни Красного краба (и теперь печется, но уже о наследстве и потому, что скорее всего, «ведет» девчонку, спутавшуюся с кормильцем семьи Тони).
Пока Лоренс и женщина шарахались по аэропорту, Джеп и Парис, прощупывали «фигуристость» женщины. Беременной та не выглядела, но Парис все равно сомневался.
- Надо бы справку какую, от врача.
-Э! Стоп! Меня это не касается. Улетит восвояси американец – тогда веди её, куда хочешь. А пока видишь, он её за руку держит. Толкнешь её, …они могут вместе к врачу попасть. А такая идея – меня не устраивает. Упадет с него волос, с моего дядьки – бабло с кожей снимать начнут. А там уж и до моей доберутся. О миланских Пазини слышал? Их немного, но…руки у них длинные.
-О руках – не слышал, вино - пил. Хорошее вино. …Пью, да.
-Ну, пока - да. – Джузеппе оскалился. – Ха-ха. …Так что потом, потом её роняй, сколько хочешь. При моем объекте – не смей.
Парис свою задачу решал. Другими боссами поставленную. Потому решил «осторожно» толкнуть женщину. «Забеспокоится - значит, беременна. А если встанет, отряхнется и снова задом вертеть начнет, …так и черт с ней. Отправим назад в Венецию – и дело с концом!»
Но это он так «решил», а пока был с Лори очень даже любезен. – Может, остановиться нужно? Девушка прогуляться не желает?
За Глорию ответил Джеп: «Не желает! Давай, хватит тормозить».
Лоренс заметил резкость в словах «тихого с пистолетом». Он переглянулся с Лори и, заметив, что она покачала головой – нет, тихо произнес: «Нет, давайте уже в Сиракузах отдохнем. Едем».
Город, как ни странно, как раз достопримечательностью своей и открылся. Первым четверка заметила руины дворца Дионисия. Картинка с открытки. Лоренс, никогда в этих местах не бывавший, долго оглядывался на белокаменное прошлое. Именно о прошлом подумала и Лори. Она сначала с тоской посмотрела на колонны и разбитые ступени величественной лестницы, потом прикрыла веки и, так, закрыв глаза, …въехала в город Тони.
Лоренс отказался от «домашнего уюта». Он взял номер для Глории и для себя в гостинице, ближайшей к дому. В доме Эспозито уже все было готово (!) к пышным прощаниям с родственником. В частности, для ночного бдения за умершим были вызваны со всех уголков страны…женщины Тони Эспозито. Как об этом узнал Тед? Просто. Очень даже просто…
Они подъехали к дому. Прежде чем войти, Тед тихонько спросил у парней, кому первому он должен выразить соболезнование и ничего, если он сделает это по-французски?
Парис сказал, что «кто в доме главный - догадаться легко». Она сказал про старуху в черном. «Всю в черном, с ног до головы». Джеп добавил: «Мама все поймет. Хоть по-китайски».
Лоренс, когда Ло отказалась идти с ним, вошел в дом первым, прошелся по коридору, быстро определился с комнатой, где стоял гроб. Подошел, …сказал слова, …пожал руку. Потом, почти с теми же словами, он обратился ещё к пяти человекам. Там были и женщины, и мужчины.
Все они сидели по обе стороны от гроба, в котором лежал покойник. Приход незнакомца в клетчатом пиджаке, будто никого не озадачил.
Старик, жутко черный от загара, обряженный в белоснежную рубашку и черный костюм, в принципе выглядел типичным деревенским покойником. Одна лишь деталь усложняла облик, придавая вытянутому горизонтально телу покойницкий шик. Тони был без галстука. Но расстегнутая пуговица у ворота рубашки, дала возможность заметить Теду, что шея его укутана элегантным шейным платком. Шелк. Дорогой, расшитый (черный с красным) платок, элегантно повязанный на шее, придавал облику Тони мужской солидности. Так что в целом он выглядел неплохо. Служители постарались. Восьмидесяти однолетний старикан и в гробу казался МОГУЩИМ. Одна рука покойника была укрыта под кисеёй, вторая - была закреплена у кисти на груди. В ней был зажат крест. «Грешник вооружился».
Лоренс, которому Джеп уже рассказал, как тут прощаются с покойным люди не из семьи, обойдя гроб, скромно присел на стул у ног сеньора Эспозито. И Тед притих, ожидая появление Глории.
И вот тут…перед Лоренсом развернулось целое представление...
Та самая старуха (глава рода, генеральша, а так же давно вдовствующая супруга экс-премьера), ей как бы доложили, кто есть та молодая женщина, что стоит у порога дома Тересии Эспозито (матери Тони) и … не решается войти без разрешения.
Тед, кстати, сказать, предложил Лори отнестись к делу «по-европейски» (хотя бы).
Ещё когда они только выходили из машины, Тед предложил: «Лори, а почему бы тебе не зайти вместе со мной? Мы войдем и взглянем на дело, как гости. Ты приехала со мной. Вот пусть тут и думают, что хотят. Просто посидеть у его гроба – ты ж за этим приехала - посидим. Зачем тебе ИХ прощение? Обратись к покойному. Уверен, он к тебе претензий не имеет. Ну, идем со мной?».
И тут Тед позволил себе вольность, при разговоре он чуть приобнял Глорию за плечи и как бы, утешая женщину, попытался сделать с нею шаг к порогу дома. Лори резко вильнула всем телом, скинув его руку со своего плеча. Сделала это резко, но молча. И, не глядя на Теда.
Тот остановился. Посмотрел ей в лицо. Он понял, что допустил вольность, но реакция женщины всё равно была слишком … «агрессивной».
Лори, постояв с опущенной головой, помедлила, потом всё объяснила. – Тед, так надо. Я войду в этот дом одна.
Лоренс скривил поджатые губы. Он был посрамлен за вольность. И, чисто по-мужски, (не в слух, конечно, а про себя) перевел инцидент в шутку, подумал: «Не больно-то и хотелось». Он перешагнул порог первым и в одиночестве. А когда, после ритуальных плясок вокруг на фиг не интересных ему людей и выдачи порции скорби и сожаления в лицо «бронзового» старикана в шикарно модном платочке на крепкой (теперь задеревеневшей) шее Тед присел на указанный ему стул, вот тогда пришла очередь для «плясок» Глории. И ей досталось по полной. Тед едва сдержался, чтобы не уйти от людей, держащихся за столь дикие традиции «искусственными зубами».
- Кто она? – Вопрос был произнесен громко. Контральто прозвучало зловеще, типа: «Кто ещё сюда?!» Старухе тихо нашептали: «Это…(Тед не все понимал, уже в который раз ругая себя за незнание как бы родного ему языка)…та самая. С материка…. из Венеции…женщина Антонио…».
За Глорией вышел Парис. Ему был сделал знак той женщиной, которая доводила информацию до старухи.
Глория вошла. Нет, она не просто «вошла». Лоренсу - большому, любителю Испании и почитателю андалузских танцев, показалось, она станцевала начальные па фламенко. В маленькой душной комнатёнке без окон… это выглядело величаво. Гордый взгляд, безукоризненная осанка (будто без усталости в теле вовсе), задранный нос, чуть запрокинутая назад голова, …бедрами вперед, …ноги в бедрах сжаты, а каблуки… чеканят: «Раз!.. раз!.. раз!», будто женщина ударяет по деревянному полу не двумя, а только одним каблуком. И четко, частотно выверяя удары шагом другой ноги. Раз, раз, раз, раз, раз … и она рядом со старухой. Глаза опущены, голова запрокинута назад. Молчит.
На гроб – ни взгляда. Будто ждет на то разрешения.
Тед, как на концерте, улыбнулся, предвкушая этническое шоу. И вдруг он слышит (от старухи с черных кружевах на сморщенной лысой голове): «Какого черта ты явилась?! Все, что могла, ты сделала! Мы берегли его, нашу радость, наше достояние, а ты? …Убирайся прочь, чтоб духу твоего в городе этом не было!»
Лоренс, до этого сидел на стуле свободно. Слегка развалившись от усталости, раздвинув колени. Теперь он приготовился подниматься со стула. Выпрямился и поджал ноги. Желание было одно - встать, забрать Глорию от греха подальше и уйти.
Однажды (как ни странно, это случилось в стране особых традиций сдержанности и такта) в Англии Лоренс наблюдал женскую свару. Одна из женщин попыталась пролезть к прилавку без очереди. Последний день распродажи чего-то там от Гальяно, дамы слегка нервничали. И вот одна полезла …вперед руками. Без очереди. Сначала на неё зашикали, потом закричали, а потом, одна женщина в возрасте взяла, размахнулась…и ударила нахалку по рукам. Лоренсу тут же пришлось взять свою мать под локоть, и быстренько вывести из хвоста очереди. (Мадам Лоренс иногда удивляла «простотой», забиралась в очередь на распродажу).
Вот так же он решил сделать и теперь. И тут Тед заметил, что за спиной его стоит любитель дредов. Он обернулся к Джепу и тихонько спросил: «Нам пора уходить?» Тот едва заметно дернул головой. Очень тихо произнес: «Не время». Тед снова повернулся лицом к покойному.
И тут как-то вдруг взгляд его упал на руку Тони.
Крест в руке покойника был, разумеется, католический. Теду вдруг кинулись в глаза, будто сточенные углы его. Хотя в принципе крест не был старинным (то есть, углы его должны быть сглажены временем, а не сточены механически). И вот тут до Теда дошло. То, чему он свидетель – да, да! это – ритуальное шоу! И Тони, покойный Тони – в нем принимает участие. В качестве артиста, но …младшего ранга. Типа – статист. И держит он в руке не старинный, а под старину крест. Держит так, будто с роду креста не держал, тот так просто, к указательному пальцу нитью привязали.
Лоренс усмехнулся. И уже иначе взглянул на другую «артистку». На главную. Он снова стал вслушиваться в слова, произносимые старухой. Но уже без эмоций и желания избежать скандала. Опять же, понимая из слов не всё, он лишь догадывался о том, что Глорию … снова гонят.
Она стояла, не сходя с места. Словесный понос лился рекой, но как бы всё мимо. Танцовщица фламенко будто отмеряла время. Она выжидала, будто про себя отщелкивая пальцами, тот такт, когда ей вступить.
И вот Глория заговорила: «Прошу вас, сеньора Эспозито, позвольте мне остаться. Ваш племянник при жизни был так добр ко мне. Прошу вас, любезная сеньора Эспозито, позвольте мне проститься с добрым Тони». Лоренс едва придержал челюсть. Вообще-то лицо его вытянулось, а рот почти что открылся. Но Тед успел, чуть слышно клацнув зубами, сжать челюсти. Сильнейшего удивления – он всё-таки всем не выказал.
Старуха снова указала женщине на дверь: «Да что же, нет что ли никого, кто бы вывел эту наглую девицу за двери?!» Это – на взгляд Теда было словесное истязание. Впрочем, достойное того, что, возможно, приняли когда-то спартанцы.
Голос у Глории и без того отличался мягкостью. То есть, даже если она говорила громко, слова можно было посчитать простым капризом. У Лоренса секретарша переходит к такой манере, когда её поймаешь за тем, что она полчаса висит на корпоративном телефоне, разговаривая с «телефонным» любовником, живущем в Голландии: «Ну я же не нарочно, мистер Лоренс! Я же не смотрю на часы. Откуда мне знать, что уже полчаса прошли. …Ну, пожалуйста, простите меня. А… я закончу разговор, можно? Я же не специально, босс…».
А в данной ситуации голос Глории стал как бы просто ажурным, то есть некоторые буквы как бы просто выдувались придыханием, потому слышны вовсе не были.
Остальные сидели, опустив глаза в пол, будто ситуация их не касалась. У всех траур на лицах, понимание ситуации …с покойным, а что творят с живым человеком, с женщиной, униженной, оскорбляемой, приехавшей черт – те откуда, перенесшей страшные для неё испытания (Тед помнил вид ужаса в глазах Глории, когда она переносила полет) – этого собравшиеся не замечали. Как бы – нет.
Когда Лоренса ситуация утомила, он снова посмотрел в лицо покойному. «Ну что, интересно тебе такое послушать? Что, Тони, слабо было девчонке будущее раскрасить? Хоть бы с тетей познакомил. …Жук ты, Тони. И за что тебя столько женщин любило?» Тед стал искать «ошибки» стилистов из морга. Разглядывал покрашенные брови Тони, ресницы. «Даже любопытно, это его прикрасили так, или все восьмидесятилетние покойники выглядят, …на шестьдесят с хвостиком?»
Но язвительный смех (веселящий исключительно себя любимого) скоро закончился. Лоренс вспомнил, как проходило прощание с родителями. Воспоминание по живому. Ведь ещё и двух недель не прошло с события.
Его отец выглядел свежо, будто ему и, правда, удалось отдохнуть, вдоволь надышавшись морским воздухом. Лицо матери после того, как её привезли из морга, Тед не узнал. Особенно его поразили губы матери. Большой рот Элизы Лоренс … укоротили. Мышцы ослабли, рот стал казаться просто по-клоунски большим, и служители губы визуально укоротили. И покрыли тоном помады, модной три десятилетия назад (работниками морга было найдено слишком «раннее» фото). Губы Элизы Лоренс были вульгарно красными. Хотя, в общем, мать Теду в гробу «показалась симпатичной женщиной». НО…сын мать не узнал. Касаясь поцелуем щеки покойной, Тед старался не заметить, что прощается уже не с мамой, а с покойницки стилизованным следом её.
Потому сейчас, глядя на лицо совершенно не знакомого ему человека в гробу, Лоренс не испытывал не удовольствия, а всего лишь любопытство постороннего: «Он действительно выглядел таким бравым или это камуфляж? За что, если не из-за возможностей, его могла полюбить женщина? Такая… не усреднённая, как Глория. За что? Как она говорила, …«заботливым»? Ах, да, он был… «интересным человеком». …Вот, значит, чего хочет молодая женщина от возрастного любовника. И …всё? Нет, раз беременна, значит, и удовольствия были. И раз так «убивается», значит, дело было взаимным. – Тед тряхнул головой, перестав смотреть на торчащее из гроба лицо покойника. Но мысли не отпускали. – Все равно не понимаю! – Он вздохнул. – Наверное, я ещё не испытал такого сорта отношений. Только потому и встану рядом с теми, кто не понимает, как между ними могла возникнуть любовь. Нет, про доброе чувство – тут бы я поверил. Тут – я бы понял, но…такое нервное, такое потрясающее чувство, …любовь, …нет, не верю. Лори ошибается. Скорее, ему льстила её миленькая привязанность, она – боготворила его за предоставленные возможности. Такое случается. Ну, что ж,…случается и замечательно».
И Тед он разобрал кое-что из сказанного старухой. Она произнесла: «Хорошо! …Сядь в очередь!» Сначала Тед решил, что его «перевод» не точен. Однако чуть позже, когда он переспросил, что «сказала пожилая леди» у Джепа, тот ему именно так и ответил: «Она указала ей на сидящих справа от гроба. Сказала, что таких, как она, «невест» – в Сицилии полно. И все они приехали просить прощения у Антонио. Она сказала, чтобы она, эта …Глория села, крайней в очереди на то прощение».
-Оп - ля! – Произнеся такое в слух, Тед прикрыл рот и тут же извинился перед серьезностью Джепа. Тот опустил выражение сильного удивления, и продолжил переводить, сказанное «мамашей» всего рода Эспозито. Этой древности, которой здесь можно говорить всё: «А ещё она ей сказала, чтоб она не сильно-то рассчитывала на прощение. Она указала на остальных женщин и напомнила ей, что она - «последняя». А значит, виновна в его смерти. «Не уберегла. Не любила. Не жалела, а использовала».
И вот после этого… Тед видит, Лори плавно двинулась к стулу у ног Тони. И села. Получается, напротив него.
Тед ловит её взгляд. Он как бы пытался передать Лори, что, стоит ей только дать ему знак, они тут же уйдут. Уйдут в гостиницу, …да хоть к чертям из этого театра мертвых статистов. (Из комнаты, где приторно пахнет цветочно-трупным смрадом, потом пяти мужчин и дезодорантами восемнадцати женщин). Но Глория …не собиралась уходить.
Прошел час. Два. Тед взглянул на часы. Была половина четвертого ночи. «О черт! Уже?! – Он огляделся. – Ну да, я же выспался в клинике, потому меня и не потягивает. А время не замечается, потому что окон нет. И свет идет только от свечей, чей запах просто ватным комком стоит в горле. …Ну что, а эта, …она так и будет тут сидеть? Может, лучше в гостиницу?» Он снова принялся гипнотизировать Глорию. Та снова – ни взгляда в ответ. Она будто молилась. Губы её чуть-чуть подрагивали.
Глория не смотрела на сидящих рядом, она не замечала перемещений, ведь люди выходили из комнаты, возвращались или на их места садились другие. Лори этого будто не замечала. И будто, что сидит напротив Лоренса - тоже не замечала.
Тед стал уставать от однообразия. Он уже и позу менял и попил принесенной ему Джепом воды (кстати, замечательной водички), но ничего уже не помогало. Тело требовало либо горизонтали, либо движений. Он тихо произнес, глядя на Глорию: «Я ненадолго выйду. Ты …как?»
Она качнула головой – нет. Даже не взглянула на него. Тед поднялся, почувствовав ватность ног, качнулся на месте. И снова посмотрел на Глорию. Та и головы не подняла.
- Может, тебе воды принести?
Она кивнула – да.
Тед разозлился (тихо конечно): «Вот черт! Ну конечно! Мне воды предложили, а ей – нет! Да что ж такое?!» - Лори, а может…
И вот тут она подняла на него глаза. – ВЫ… отдохните. ПоезжайТЕ в гостиницу. Я останусь тут. …Со всеми. – И она снова опустила голову.
Тед тупо уставился на макушку её головы. Лори молчала.
– Хорошо.
Только в гостиницу он все-таки не уехал. Это беспокоило его «охрану». Джеп, поняв, что уговоры Париса бесполезны, что тот серьезно караулит женщину, предложил гостю ужин на тихой кухне. - А женщина пусть тут останется. С Мамой. Под присмотром.
Тед согласился, подумав: «Да, надсмотрщиков тут хватает».
Ему предложили погулять по дому. Из-за нечего делать, Тед согласился осмотреть дом, где родился, жил и важничал не важный для него, ныне покойный член «команды» Эспозито. Куда б не вошли, везде фотографии. Многочисленные фотографии. С них смотрели молодые, …не молодые и очень древние Эспозито. Тед не ёрничал перед Джепом, когда, тихо хохотнув, сказал, что «семья у Тони действительно серьезная». Скорее это было своеобразное выражение зависти. И точно – обиды.
Тед предъявлял счет не отцу, который был способен поднять десяток детей, не матери, которая, если уж на сама, так другие ей могли б родить Лоренсов, сколько б она пожелала, прежде всего – Тед упрекал себя. «Я не настаивал. А ведь нас могло быть больше. С нами были бы и МакДиры, и Пазини, …если уж нам всем так не хотелось, чтоб были Лоренсы».
- Парис, Тони был женат?
Парис отвечал за всё и всех, даже за покойника. – Он себя богу посвятил. Ага. У него договор с ним был. Акула его сильно потрепала, но он остался жив. И вот, пообещал он богу, что остаток жизни посвятит хорошим делам. И …не женился.
Тед оценил ответ. Потом снова спросил: «А когда двуруким был, он был женат?»
-Не знаю. Может, и был. Но меня тогда на свете не было. Я родился, когда уже предпочитали цветные фотографии.
И тут Тед вспомнил кое-что. – Парис, в Венеции Глории показывали черно-белую фотографию, сказали, что на ней жена Тони. Так может, ей солгали?
-Я ей таких фотографий не показывал.
Джеп, на которого посмотрел Лоренс, покачал головой. Мол, и я – не показывал.
Тед, запивая глотком молодого виноградного вина огромную порцию спагетти с натертым ароматным сыром, немного не понимал такого ответа на свой вопрос. – Это что, шутка? Нет, то есть, это как бы легенда. Про акулу. Тут - я понял. НО как же так, такому крепкому мужчине, пусть однорукому и…оставаться холостяком, …как-то не солидно.
- Вы просто включитесь в аромат здешних мест, сеньор Лоренс. – Парис широко улыбнулся. - И сразу все поймете. Здесь много таких, кто посвятил себя богу. А это значит, …бизнесу, своему здоровью, умершим надеждам или растаявшему чувству. Если ваша подружка, ну, хотя бы пару месяцев не будет думать о замужестве, - Парис снова принялся есть, - то это тоже будет значить, что она «посвятила себя богу». …На эти пару месяцев. Тут так говорят. А вообще-то, он вполне мог бы быть чьим-то мужем. Любой, из сидящих там, у его гроба.
Теперь Лоренс понял. Нет, не про Тони. Он опять не думал о Тони. Он про себя многое понял. Понял, что у него тоже есть причина сказать, что он посвятил своё холостятство богу. «Точнее – идолу». Тед задумался, что «ходит» в «идолах» у него? «Бизнес? Видимо, нет. Отец, например, женился сразу, как только встретил мать. Здоровье? …Нет. Я трогательно отношусь к здоровью, но (Тед вспомнил о том, что тронувшая его встреча с Лори произошла в больнице), уверен, теперь да, даже лежа на больничной койке, мужчина способен полюбить. Я немного одичал. Стал оценивать красоту на деньги, а не по силе воздействия на тело и душу. Но ведь это не факт, встретив Глорию, я понял, красота умеет сопротивляться деньгам. Я не всё способен купить. Как всем, мне нужно побороться, чтоб встретить такую, …например, какой была отцу моя мать. Неотъемлемой половинкой. …Да, вот где открылось! Значит, …значит, случись со мной смерть там, у фонаря, уже завтра…послезавтра я мог бы тоже сыграть в ящик в присутствии …пары-тройки секретарш и …парочки невест. Вот черт! …Надо бы не дать Тони обскакать меня. Надо жениться. Завести кучу детей, …собаку хочу. А лучше так, маленькую и большую. Мне – большую, маленькую - сынишке. …Мне купили спаниеля в пять лет. Помню, это был праздник для меня. Сколько бы было Дерингу, если б его не задавил сосед? …Ну, не важно. После мать уже была категорична в вопросе покупки собаки. Я даже, кажется, какое-то время заикался, помню (трагедия произошла на глазах одиннадцатилетнего Теда). И всё равно, я хотел собаку. Мне было скучно. …Вот ведь, …ну, надо же! где я прозрел. На похоронах. Ну, Тони! …Как же быстро проходит жизнь. Как неожиданно она кончается, …обернув ценности…».
Втроем парни поели и теперь гуляли по гостиной. Тед любовался на тихий, серо-бело-черный добротный уют. Зеркала занавешены, двери каждой комнаты открываются и закрываются с каким-то тихим, домашним скрипом, будто извиняются за свою древность.
Но в принципе дом Лоренсу понравился. Жить в таком, он бы не стал, но вот так, как по музею – прошелся с удовольствием.
-Вам понравился дом?
Тед кивнул.
-Это всё. Ну, если не хотите взглянуть на погреба. У нас хорошее вино.
-Я понял. – Тед улыбнулся. Потом, чуть подумав, посмотрев на часы, показал пальцем на отрытую дверь (единственную распахнутую в доме дверь), - я удовольствием взгляну и на погреба, но, давайте поглядим, как там дела.
Парис не сумел смять усмешку. Джеп, переглянувшись с ним, молча развернулся в сторону комнаты, где находился гроб с покойным. – Пойдемте. Посмотрим.
Троица двинулась по коридору. И как раз, когда Джеп туда вошел, Глория подняла голову и посмотрела через его плечо на Теда.
Лоренсу показалось, она укоряла его за то, что он так долго отсутствовал.
Тед, чуть нахохлился. Смутился, будто и вправду, был виноват в беспечности. «Но я же предложил ей …уйти». Он присел на «свой» стул. Тот почему-то так никто и не занимал. Немного посидев, Тед принялся пересчитывать «невест». Ему не показалось, их стало больше! Молодая женщина не старше тридцати присела, … «встала в очередь» за Глорией.
Здесь упорно «отодвигали» Лори к порогу. Теперь она сидела наискосок от Теда. У подошв лаковых ботинок Тони, покрытых белоснежной кисеей.
Дышать в комнате стало ещё труднее. После прохлады комнат, где Тед прогуливался, казалось, что тут совсем не осталось кислорода. Тед посмотрел на Глорию. – Хочешь есть? …Воды?
Она едва заметно кивнула. А когда он, опередив Джепа, поднялся со стула, чтоб выйти за стаканом воды, Лори тоже поднялась. И он услышал: «Если можно, я бы хотела пойти с ТОБОЙ».
-Конечно. – Он машинально протянул ей руку. Но она тут же чуть отодвинула свои обе руки назад. И Тед, поняв, что вежливость его тут не к месту. Тоже убрал руки за спину. Так и шел рядом с ней, сцепив руки за спиной. Шел и думал: «Она вдруг перешла опять на «Вы», теперь – опять на «ты». Что такое? А может, всё-таки достало, что её здесь притесняют другие «невесты» Тони? – Тед дернул губами, не дав усмешке проявиться. - Думаю, она тоже скоро прозреет. А если б она встретила …молодого, серьезного, …всё б произошло ещё скорее. «Уйти за Тони» – всё-таки для неё трудно. Мать моя – и часа не раздумывала. Как только врачи опустили руки, она взяла в руки пистолет отца. – Волосы на голове Теда дернулись. – А зачем же он взял его с собой?..»
Парочка парней, переглянувшись, разделилась. Парис остался в коридоре, а Джеп двинулся за спиной Лоренса. Тот шел за Глорией.
Только она не знала, куда идти. Выйдя в коридор, Лори огляделась. Посмотрела наверх, на лестницу, ведущую к верхним комнатам дома. – Нам туда? …нет?
Тед, уже зная, что где в доме, ответил: «Там спальные. Нам нужно идти сначала направо, а потом свернуть. Там столовая. Можно перекусить и на кухне, но… в столовой светлее. Уже рассвело.
В просторной столовой было больше свежего воздуха. Там кто-то чуточку приоткрыл окно.
Лори зашла в туалетную комнату, была там долго. Вышла умытой, чуть пахнущей зубной пастой и мылом. Волосы её снова были забраны в косу, кончик которой у плеча она время от времени трепала пальцами. – Тут красиво, правда?
-Ну, в общем, да.
Джеп был сильно удивлен тому, что Тед и Лори легко переговариваются по-английски. Но парочка этого не замечала. Тед другое заметил: Глории шло быть только что умытой. Она преображалась. Другим требовалось накраситься для такого преображения. Глаза её смотрели ясно. Со щек ушла бледность. Появился вполне жизненный оттенок. Губы потемнели. Кожа их выглядела глаже. «Она их просто перестала прокусывать».
Лори явно надоел долгий взгляд Лоренса. - Я долго?
-Нет. – Тед улыбнулся, оглядывая посвежевшее лицо. – Всё хорошо.
Джеп прокашлялся. Обернувшись к нему, Тед сразу понял, парня смущает то, что он не понимает, о чем они с Ло говорят. Тед отвернулся от парня. И продолжил задавать Лори «несерьезные» вопросы.
Пока Лори не было, пока она приводила себя в относительный порядок, Тед пытался разговорить Джепа. Прокатившись по дорогам Сицилии, Лоренс не заметил обилия темнокожих жителей. Спросил его, как отнеслась «семья» к тому, что на свет появился «темнокожий» Эспозито. На вопрос Джеп пожал плечами: «Как всякая белая семья».
Тед из страны, где сто лет боролись с рабством и ещё столько же за то, чтоб появление темнокожего в семье не вызывало шока. Он решился уточнить, как с этим обстоят дела в глубинке Сицилии. Чтоб Джеп не заподозрил его в расизме, он признался: «Меня тоже можно назвать полукровкой. В роду был случай: женой одного из сыновей прадеда отца стала рабыня. Девушка из индейского племени.
- Так семья вашего отца – не иудеи?
- Почему? Почему иудеи? …Нет.
- Мне показалось, …да так! – Джеп махнул рукой.
НО! взгляд на Лоренса у него заметно потеплел. - Так вы католик?
Тед ответил не сразу. И начал, заговорив об отце. «Отец никогда не ходил в церковь, он был язычником. Благодарил дождь, когда тот шел, солнце, когда светило. Когда он умер его «отпевал» бизнес. Гроб его был выставлен на площадке перед центральным офисом компании. Люди прощали и прощались. – Тед помолчал. Тихо добавил. – А мать …та была католичкой. И умерла с верой в бога. В коротенькой записке, которую она написала мне, трижды упоминалось слово «бог». Она ходила в церковь. Пыталась приучить к тому меня, но… я вырос в индейца. В смерти отца виновата неразвитость медицины, а матери – та, посчитала, что не потянет жизнь без отца. Бог не при чем. Он был не при чем, что родился я. – Тед улыбнулся. – Джеп, я не агитирую, я … просто пока не убедился в обратном.
Пока Тед говорил, Джеп осторожно оглядывал его. Он ничего о нём не знал, Лоренс - всего лишь объект для него. Предмет, с которым нужно работать. Но сказанное, видно, подействовало. Тед обладал некой магией очарования. Умел располагать к себе даже серьезных скептиков. Во взгляде Джепа появился интерес к Лоренсу. – Вы богатый американец?
Вопрос удивил. Но Тед решил, раз сам начал разговор, нужно отвечать. – В названии компании, которой полтораста лет руководили предки моего отца, и, он - тоже, есть наша фамилия. – Тед улыбнулся. Но как-то деревянно. – Перед смертью отца совет компании объявил, что «Лоренс Компании» ждет банкротство. Я не беден, но… богат ли? И уж точно – я не настолько богат, чтоб гордиться собой.
Джеп кивнул. Как будто понял. Процесс деградации производства своей страны – он чувствовал. Он не сеял, не варил сталь, не штамповал пластиковые стаканчики, но он тоже чувствовал запах банкротства экономики страны через ту малость, которой обходится, служа офицером.
- Вы женаты?
Джеп покачал головой – нет.
-Я - тоже.
-А… эта женщина?
Тед посмотрел на дверь. Помолчал, подумал, потом сказал: «Я желаю ей стать женой хорошего человека». Тед произнес это, и …дверь открылась.
Свежее лицо Глории приятно порадовало его своей чистой красотой. Он ответил, что его не затруднило ожидание у двери туалета, и пошел проводить её в столовую.
Когда ужинали Тед, Джеп и Парис, их обслуживала молодая женщина. Джеп сказал ей, что нужно покормить ещё одного человека. Теперь, только лишь войдя в столовую и увидев за столом Теда и Глорию, женщина развернулась у порога и ушла. За столом перекинулись, помолчали. Потом Тед спросил у Джепа: «Наверное, ничего страшного в том не будет, если мы встретимся на кладбище? – К Лори, - что, едем в гостиницу?»
Джеп пожал плечами. – Хотите уехать?
Глория не стала объяснять фраз, произнесенных на английском. Она встала из-за стола. – Нет. Я …вернусь туда.
Тед, не вставая, придержал её рукой. – Подожди. – Он вынул деньги из бумажника. Обернулся к Джепу. – Наверное, и в доме может найтись еда на продажу. Джеп, отдай деньги девушке. Пусть что-нибудь найдет.
Джеп явно хотел отказать. Имел на то законное право, не его дело оставлять «объект» ради поиска пищи для него. Но Лоренс дал столько, сколько вполне могло бы устроить девушку, уже немного уставшую от сумасшедших похорон «всем здесь милого Тони», от исполнения долга. В её обязанности входило обслуживать гостей покойного. А их вдруг к ночи собралось столько…. А тут ещё явилась та, которая «желает» получить всё на правах «главной». Девушка вильнула подолом и, ни сказав и слова, ушла. Джеп понимал девчонку. А деньги американец дал большие. Они грели ладонь серьезно. И это были «честные» деньги. В общем, оправдал себя Джеп и …нарушил правила. Обязав Теда никуда не уходить из столовой, быстро исчез. Пошел искать еду сам. Но через Париса. За купюру в пятьдесят евро, та тут же нашлась… у той же самой девушки, и только за двадцатку.
Тед остановил Глорию. – Не спеши. Некуда.
Лори села. В лице её промелькнуло безразличие ко всему вокруг. Тед решил, это от бессилия. – Сейчас, поешь, чего найдет Джеп, и пойдешь. Не волнуйся, я буду рядом.
-Ты… не уедешь в гостиницу? – Она посмотрела на Теда, во взгляде было недоверие.
- Нет. Я выспался в больнице. – Он помолчал. Подумал о том, что остановка сердца, больница и счастливое выздоровление – это уже прошлое для него. «Отдых» в прошлом. Он улыбнулся. – Это было утром вчерашнего дня, помнишь?
Она не хотела вспоминать о больнице. Ей совсем этого не хотелось. – Наверное, сейчас трудно где-то достать еды…
Тед понял, Лори хочет уйти. Они ждали Джепа. И тот явился. С сумкой, в которой была еда. Парис мигом «сообразил» кофе для парочки. – Думаю, вашей подружке, мистер Лоренс, требуется отдых. Если б Тед в эту минуту не смотрел на Джепа, открывавшего складной нож для нарезки холодного куска говядины, он бы не заметил, ни взгляда Джепа в сторону брата, ни то, как замер охотничий нож в руке профессионала. Тед задумался. Сначала опустил голову, потом посмотрел на Лори. – Ты ешь, ешь. Еда тут натуральная. Мне понравилась.
Лори стала медленно жевать хлеб с куском говядины и огурца. С удовольствием погрела руки о кружку с кофе. С удовольствием выпила его.
Она, разумеется, отказалась от отдыха. То есть, Парис снова остался ни с чем. Но он не унывал. Они вышли с Джепом из столовой, поговорить. Вообще-то Парис рассчитывал на Лоренса. Думал, наедине тот уговорит Глорию, уехать в гостиницу. А там их ждали разные номера.
Лори сильно смущал тот факт, что в просторной столовой чужого дома она сидит вдвоем с незнакомым ей мужчиной. В венецианской больнице как будто все было нормально. Там их как будто единил дух Тони. Здесь этот « дух» будто напротив, разъединял их. Это было заметно и по Лоренсу. Он, оглядывая столовую, мысленно торопил приход Джепа. Одно дело, когда в чужом доме играешь в покровителя красивой женщины при свете солнца, и совсем иначе такие отношения видятся, когда ночь. Когда рядом только она, а ты смотришь глаза в глаза и начинаешь путаться в мыслях. Не находишь слова, чтоб начать хоть какой-то разговор.
Джеп, поговорив с Парисом, принес плохую весть для Лоренса. Рассказав, что знает теперь сам, он снова оставил «объект». Стал ждать Лоренса за дверью. Парню показалось, «такая» весть переживается лучше, когда рядом только женщина. Джеп почему-то решил, что Глория из тех женщин, что умеют утешить. Утереть сопли.
Но ничего такого парни из коридора не увидели и не услышали. Лоренс просто поговорил с кем-то по телефону, больше даже слушая, чем говоря сам.
Узнав, что у Теда горит вилла стоимостью в семь миллионов, Лори к еде больше не притронулась. Она молча сидела, грела холодные ладони о теплую кружку и смотрела на него. Слушала, как Тед ведет переговоры с людьми, обслуживавшими и охранявшими одну из красивейших вилл севера Калифорнии. Её удивляло, что человек «не бежит» на пожар. Лоренс был взволнован, она это почувствовала, но взволнован, … как будто исключительно тем, «спаслись ли люди и удалось ли спасти хоть что-то». Оказалось, на вилле, в которой сами хозяева бывали не часто, проживало шесть человек обслуги. Теперь они торопились, успевали перевезти в безопасное место всё то, что успели спасти. Там же присутствовал поверенный в делах – некий мистер Чатли. Как оказалось, этот человек был уже на месте, когда горели соседние виллы. Поверенный доложил, что самое ценное с виллы вывезли. Что само здание и инфраструктура - «всё выгорит дотла – это непременно, так как пожары в северных районах Калифорнии так пока потушить и не удается».
Лоренс выслушал это, потирая лоб до красноты. Он не знал, что из ценностей и где отец (но главное, мать) хранили на вилле. В данной ситуации ему приходилось целиком довериться порядочности мажордома, руководившего спасением ценностей и поверенного в делах семьи, который вёл учет вывезенным ценностям.
Выслушав Чатли, перезвонив оставленной в сан-францисском «доме-музее» Лоренсов домработнице, чтобы выяснить, как дела в городе вообще (ответ: дымно, но безопасно), Лоренс выпил полстакана вина, долив до полноты водой, и почти залпом выпил.
Теперь Глория подбирала слова, которые можно было произнести при таких обстоятельствах. Не найдя ничего лучшего, она, увидев, что Лоренс тихо вздохнул, выпив разбавленного вина, предложила ему «повторить». Она говорила медленно, будто была уверена, что её предложение будет отвергнуто. Но Тед, посмотрев на неё, вдруг налил уже в два стакана вина, долил туда воды и, подвинув один к Лори, тихо произнес: «Да уж, точно: не гонись за бОльшим, не известно, какова будет его цена».
Лори задумалась. Она попыталась применить фразу к своим переживаниям. Потом, будто очнувшись, она переспросила: «Разве ты за чем-то гонишься?»
- Всего лишь за ответственностью. – Тед улыбнулся. – Ладно, ты права, нужно дать голове отдохнуть. И он сделал глоток разбавленного вина.
Потом, будто охмелев, он принялся рассуждать в слух, глядя на кусок сыра в своей руке: «Пока отец был жив, мне хватало части дела. Да, мне вполне её хватало. Но отца не стало. И теперь мне жаль потерять дело, будто то всё и всегда было подвластно мне. Я попытался притянуть на свою сторону одного из двух моих бывших партнеров, теперь вдруг ставших мне соперниками. Я наобещал слабому из двух горы. Но не ради того, чтоб устоять вместе перед третьим, а чтоб стать более убедительным, «расширившимся» в глазах Большого Совета. Тот теперь, после нашего банкротства, будет решать, в качестве кого оставить на верфях меня – по сути и закону – наследника дела моих прадедов. Думаю, теперь мой третий коллега знает, что я ни за что не хочу работать под его руководством. А ведь он не глупее меня. Может быть даже умнее в деле. Когда-то мы были не просто коллегами, мы были друзьями. Теперь вот, … тот, с кем я консолидируюсь, он названивает мне через каждые два- три часа, но! звонок его мне не интересен. Я уже знаю, о чем он скажет. А тот, от которого я бы хотел услышать слово, пусть даже …слово обидного презрения, - тот мне не звонит. Наверное, он уже в курсе, что я успел сделать ещё один шаг, который серьезно помешает ему в борьбе за лидерство. Я написал письмо Большому Совету. Я воспользовался правом «первого» акционера, раскрыл перед ними всю плановую и внеплановую бухгалтерию компании. Последнюю - я называю «ошибкой Лоренса». А ещё я предлагаю там план, …деструктуризации «ЛК». Тот, при слиянии компаний, позволил бы нашим бывшим соперникам с Востока в достаточно короткие сроки получить так сильно всем необходимый подъем, разумеется, и в части прибыли. Объединение – выход. Но я уверен, это не надолго. Кризис пройдет, и борьба с монстрами-гигантами снова станет реальной необходимостью. Мы найдем такие обоснования, мы сумеем снова стать самостоятельным «берегом». Главное для меня теперь - не дать превратиться в пыль моим сорока пяти процентам акций верфей западного берега. Не спуститься до прав исполнителя той доли работы в корпорации, которая меня не устраивает. Вот, …вот… - Лоренс сделал фигурный жест рукой. – Вот! за это бы выпил ещё, но считаю, это было бы уже верхом неприличия.
Он отломил кусочек от сыра, от того, что был в руке Лори, съел его и поднялся из-за стола. – Ну, если ты уже не голодна…
Лори даже не заметил, что, внимая непонятной речи, съела несколько кусочков сыра. Она отложила в сторону последний кусок, оставшийся ею недоеденным, и тоже поднялась со стула. - Да, кажется, …да, спасибо, я сыта.
Она вышла из-за стола. - Думаю, мне лучше вернуться туда. Может быть, кто-то захочет отдохнуть. Нельзя, чтобы Тони остался один. Он не любил оставаться в одиночестве … и среди чужих, и среди своих. – Она опустила голову, и, вздохнув, вперед Теда вышла из столовой.
Девушка – дежурная по гостям - заглянула туда, увидела, что почти всё, что она передала, так и осталось на столе, показала Джепу рукой (отлично!) собрала еду в расшитую шитьем сумку и объявила: «Пока все свеженькое, отнесу в свою комнату. Вечером мы хотели отправиться на пикник с подружками. – Девушка состроила гримасу, - понимаю, что это нехорошо, но, - она улыбнулась темнокожему кузену, - думаю, Тони на меня не обидится».
Джеп кивнул и двинулся скорее за парочкой, уже входившей в комнату, где испокон веков приглашенный священник отпевал покойника.
Но до прихода священника было ещё далеко. Шесть часов утра – самое время, когда всех тянет вздремнуть. В конце концов, у гроба остались только старуха, Глория и Лоренс со своими караульщиками. Те, правда, часто выходили, чтобы посидеть в комнате напротив, где было приоткрыто окно.
Лоренс никак не уходил. Старуха и так, и так делала ему знак, чтоб вышел, но тот, уже знал, какие та монологи может закатывать, не уходил. Не оставлял свою протеже наедине с «крокодилицей» в черных кружевах. И старуха решилась начать разговор при нём. – Сколько дней ты ходила в невестах?
Глория ответила не сразу. По движению губ, Тед решил, что она либо молится перед началом нового старухиного истязания, либо считает дни.
- Мы были вместе три года и семь дней.
-Что такое?! А почему мне сказали, что….
Некоторое смущение старухи было заметно и под кружевами. Оглядев Лори, чуть приподняв их, она спросила: «А ты не врешь?»
Тед подумал, старуха удивлена «старости» отношений её племянника с молодой венецианкой.
-Нет. Не вру.
-Три года. … И ты так и не родила ему сына?
Старуха задавала вопросы с театральной яростью. Хорошо, рассвело, ночью такие вопросы слышались бы иначе, типа: «Ах, так?! Ну, так не надейся жить!»
Глория, решив молчать о своей беременности, быстро покрутила головой. – Не успела.
Она так низко опустила голову, так быстро покрутила ею, что ответ точно подрастерял однозначность. Тед знал о беременности. Он о ней услышал ещё там, в Венеции, на террасе у кафе «Лоредан». Но вот теперь он засомневался в правдивости тогдашних слов Глории. Ему показалось, она горячо сокрушается, что «сына так и не получилось».
Но, кажется, Глория старуху не боялась. Она лишь старалась понравиться своей покорностью. Тед, прислушавшись к разговору женщин, посчитал, что это своеобразное лукавство. Попытка «подкупить» вредность старухи.
А, посидев, послушав обеих, Тед решил выключится из разговора совсем.
Пока женщины вели разговор о жизни в Венеции вообще и конкретно жизни Ло с Тони, Тед, слушая их, снова задумался о своем. Его телефон «трезвонил» и «трезвонил», правда, …беззвучно. Тед всякий раз нажимал на кнопку, смотрел, кто звонит и …закрывал складную игрушку. Убирал в карман.
В доме было душновато. Пальто Тед передал девушке, встречавшей их у порога дома, пиджак – тоже можно было где-то снять. Но Тед терпел его уже замечаемую тяжесть на плечах. Не снимал. Карманы были нагружены всякой нужной мелочью. Тед с этим расстаться не хотел.
Телефон снова указал, что звонит Майк Хадсон. Тед сначала закрыл телефон, но, подумав, «отзвонился» партнеру. - Майк я на похоронах, перезвони, если дело серьезное. СМС от Хадсона пришло тут же. Хадсон дурачком не был, понимал, что в итальянские шесть утра ни кто никого не хоронит. Если, конечно, речь не о псе, издохшем ночью. Он написал: «Срочное!!!» и тут же позвонил снова. Тед, приняв звонок, ещё посидел немного неподвижно, спокойно, сложив руки на коленях. Телефон был зажат в руке. Женщины обсуждали сорокалетнюю дочь Тони, недавно разродившуюся двойней.
-…Оба мальчики. Оба здоровы. Хотя да, фамилию носят другую. Тони так на Донне и не женился. Я тоже, еще девчонкой была, но помню, какой неприятный финт он выкинул. Купил ей охапку цветов, платье, колечко платиновое, а сам… уехал из города. – Старуха приподняла вуаль и покосилась в сторону Глории. –А ты, ты имеешь какие-то претензии к нашей семье?
И тут неожиданно прозвучало: «Имею…вопрос».
Глория быстрым движением руки вынула записку из-за лифа. – Вот. Вы не знаете, кто мог это написать?»
Старуха одной рукой оттянула себе веки правого глаза в сторону (сфокусировалась), второй взяла записку в руку. Прочла. Держа записку в реку, она оставила глаз в покое и задумалась. – Кажется, да. – Потом она посмотрела на Лоренса. - Это кто? Это и есть твой никудышный брат?
-Нет. Это Тед Лоренс. Он - племянник знакомого Тони. Джонатана Пазини. Виноторговца из Милана.
Тед почти всё понял. И был удивлен. Он знал о Глории гораздо меньше. Но откуда она могла узнать такие подробности – это Тед догадывался. «Скорее всего, вся информация от Альфонсо Привератти. Этот преуспевающий мажор успел даже в газеты обо мне сообщить. Хорошо, что итальянские новости в Калифорнии мало кого интересуют». Но слушать разговор, в котором ты фигурируешь в третьем лице, не хотелось. Тед извинился и оставил женщин …«на минуту».
Выходя, он услышал. – …Нет, о нем я больше ничего не знаю. Он только три дня в Италии. Не понимает наш язык. Но он помог мне ещё раз увидеться с Тони. Я ему очень благодарна.
Тед оглянулся и увидел тихую улыбку Глории. Она благодарила его. Он тоже улыбнулся ей и вышел.
Джеп тут же приблизился. – Уходим? В гостиницу?
Парис зевнул и заглянул в комнату.
Старуха тут же его засекла. Пригласила его войти. В своей обычной манере: «Заходи, шутник!»
Парис пригнулся. Старуха ничего не говорила. Парис пригнулся ниже, ухом к лицу старой женщины.
-Вот что надо сделать, мальчик мой. – Она отдала записку. – Найди, Андриано, отдай это ему назад. Скажи, будет заниматься воровством в семье, я ему руки по локоть откушу. Всё.
Парис кинул быстрый взгляд на Глорию – А …это? – Возле Мамы он так и стоял, пригнувшись.
- ЭТО - пусть останется.
Парис выпрямился, когда старуха отвернулась от него. Кинул быстрый взгляд в сторону Глории, и вышел из душной комнаты.
Джеп предложил зайти в одну из комнат, найти свободное местечко и …выспаться: «Да, Тед, думаю, вам надо вздремнуть. Неудобно будет зевать во время отпевания главного покойника фамилии».
- Я не еду. – Тед посмотрел на Джепа. – Но мне нужно переговорить с одним человеком без свидетелей.
-Тогда зайдем сюда. – Они зашли в комнату напротив «покойницкой». - Парис покараулит окно, а я тут постою. В коридоре. Говорите спокойно, все разошлись по спальным местам.
- Но я бы хотел… - Тед указал пальцем на открытую дверь.
-Она там. С …Мамой.
-Понятно.
Парис вильнул через коридор на улицу, Джеп – замер у двери. Тед зашел в комнату.
***
То, что Майк спешил …вот уже сутки почти сообщить своему компаньону, важным особо для Теда не было. Он догадывался, что Джон предложит первому вариант более выгодной консолидации. «Тед, я решил, будет лучше, если мы с Джо подождем Совета. Тед, понимаешь, если Совет выберет тебя, я буду на седьмом небе, я рад этому буду, Тед, честно. Но ты же понимаешь, а если тебя задвинут, если скажут: «Лоренсы уже себя как могли, проявили, теперь дело будет отдано другому», и что же я…со своими десятью процентами? Баржи латать? Нет, Тед, я тоже откажусь от чисто ремонта. В общем, Тед, я хочу предупредить, я сам по себе. Я так же как Джон, я подожду».
- Я отправил письмо в Совет, Майк…
-Письмо?! Какое? О чем?!
-Я предложил им себя в качестве реорганизатора западных верфей по их усмотрению. Но я заявил, что должность главы директората должна быть выборной. Понимаешь, Майк? … Я ведь не просто так на вершину карабкаюсь, мне с сорока пяти процентами и так должность найдется. Я думал, возьму на себя весь этот адский труд по реструктуризации «ЛК» на себя, встану у руля первым. Ты – в качестве заместителя. А после, когда все войдет в обычное рабочее русло, …когда придет пора перевыборов, …Майк,…я был уверен, мы с тобой… просто поменяемся местами. …Я так и заявил в своем письме, Майк: должность главы управляющего директората должна быть выборной. После объединения с востоком и перекройки активов мы все становимся равными. Ты, …Джон, …я… - Лоренс намеренно потянул.
- Чьи похороны, Тед?
-Сицилийского магната. Вино, рыба, туристический бизнес. Вот уж ночь прошла, всё у гроба сидим. …Что за странные традиции.
- Прими мои соболезнования, Тед. Извини, что я побеспокоил тебя. Да, ты прав, я поспешил со своим звонком. Извини. Я …поторопился. До встречи. До… послезавтра в Майами, Тед.
Возвращаться в душную комнату Лоренсу не хотелось. Он вдруг однозначно определился с одной из позиций своего завещания на такой случай: никаких «ночных бдений». Тед решил, ритуал похорон его отца – ему «тоже подойдет».
После прощаний, состоявшихся перед центральном офисом компании, под звуки гудков всех, стоявших в доках судов, гроб с телом Арчи Лоренса был отправлен на катере подальше от верфи. В гробу уже на воде обычным хозяйственным топориком были сделаны дыры, и он, чуть покачавшись на волне, затонул.
Уходя из душного коридора на воздух, у Теда колотило в висках. Приторный душный запах цветов и тлена вдруг настолько перекрыл горло, что, выйдя на воздух, Лоренс долго выкашливал из него горечь. «Майк не может меня кинуть. Я раскрыл перед ним карты, которые должны устроить и его». По-видимому, не столько духота дома, а именно горячая обида на своего второго партнера, того, кого бы он всегда хотел видеть в деле рядом – именно это перекрывало Лоренсу дыхание.
Джеп принес воды. Тед выпил и спросил, где можно принять душ.
Отправляясь мыться, он наказал своей охране: «Она не должна покидать эту комнату. Если попытается, Джеп, пожалуйста, остановите её».
Приказывать парню Тед не мог. Джеп понял, его «попросили». - Тут у двери я оставлю Париса. Окон в душе нет. …Подождите, я проверю, успела ли нагреться вода. …(Джеп проверил, потом вышел из ванной комнаты) Да, все в порядке. Я буду в коридоре, чтоб видеть оба выхода.
Тед кивнул: «Хорошо», - потом зашел в ванную комнату.
Лоренс более переживал за эмоциональное состояние Глории. Мало ли, куда могла кинуться женщина бежать, если её достанет «традиционное сицилийское гостеприимство».
Старшей из рода Эспозито Лори не показалась той, которая кинется через суды оспаривать завещание любовника. Каким бы то не было в отношении её. И детей ею рожденных. Потому Лоренс зря переживал на счет давления на свою «подругу». То плавно перешло в терпимость. Общечеловеческую с долей родственного сострадания.
А потом Лоренсу посчастливилось участвовать в семейном завтраке. Тот, к удивлению Теда был общим. За столом сидело более …тридцати человек.
Завтрак состоял из холодных закусок и горячего кофе. После трапезы все «отметились», посидев рядом с телом Тони.
Лоренс не заходил больше в комнату к Тони. Когда Глория отвернула туда, сделав ему едва заметный знак (кивком головы), он прошел мимо открытого проема, с которого дверь уже была снята.
Потом началась очередная процедура прощания. Пришел священник, ещё до отпевания в местной церкви, провел ритуал прощания с усопшим.
Тед только узнавал о том, что происходит в комнате. Сам опять же туда не заходил. Ему уже и того хватало, что он, проходя по коридору, видел Глорию с кругу людей в черном.
Услышав из коридора речь священника, Тед заглянул в комнату. Лори стояла перед гробом, низко склонив голову. По-видимому, она поняла слова из Писания на свой лад. Те будто были укором именно её беспечности. А там всего лишь было сказано о «прощении для всех». Лоренс снова ушел подальше от двери. «Все мы беспечны, пока живем. Лишь уходя, нас обязывают грехи наши».
Задумавшись над услышанном, Тед поторопился выйти на воздух. Посмотрел на небо, то было ярким, светлым. Солнце уже было высоко. Щурясь, Лоренс смотрел на светило. Опять же восхищаясь силой его, давшей и ему увидеть новый день. Думая всё опять же о своём, Тед почти угадал давно выраженную Сенекой мысль: «Не деньги делают тебя равным богу: у того ничего нет». Согласившись, что стихия, выкравшая из его кармана деньги за отцову виллу, никуда тех денет не потратит. «Если все забрали огонь и вода, значит, отцу стало жаль оставлять созданную по его замыслу красоту на земле; если всё разворовали люди, – значит, отец посчитал, что я способен сам о себе позаботиться». Последний из Лоренсов решил, что и в том, и в другом случае ему не стоит печалиться о потере. «Даже в случае, если выяснится, что вилла была не застрахована, моя печаль не будет отдавать послепожарной горечью. От НАСТОЯЩЕГО прошлого мне остался домик под Сан-Франциско. …Там и водичка получше, и тени побольше».
Именно смирение с последним обстоятельством и не дало Теду удивиться и, главное - испугаться звонку Чатли. Поверенный в делах сообщил «пре неприятнейшую новость»: «Вилла, как оказалось, не была застрахована. Тед. Честное слово, не понимаю, как это страшное недоразумение вышло у такого предусмотрительного человека, как ваш родитель. По документам оценщика выходило (как-то Лоренс старший действительно начал разговор о продаже самой дорогой виллы семьи), что за неё могли дать пять миллионов. Тед, я пока не готов ответить, сколько было спасено. Кое-что из мебели, картины, некоторые ковры, четыре сейфа, разумеется, закрытые - мы вывезти успели. Но ведь это мелочь, Тед. Вилла, …господи, …розовый туф, цветной мрамор, бассейн, облицованный природным камнем, …не понимаю, Тед! Я никак не догоняю хода замысла вашего родителя».
Тед догонял. И ничуть на отца не обиделся. «Предки сделали для меня главное: земля – побережье, на котором была построена МОЯ верфь – в аренде у «ЛК». Это – собственность Лоренсов уже более ста лет. Теперь …она моя».
Действительно, потомок Лоренсов при любом положении дел с обанкротившейся компанией, не оставался «обстриженным бараном». Всю жизнь он мог крутить и вертеть деньгами, с продажи фактически «золотой» калифорнийской землицы. Другое дело, что Тед Лоренс хотел от судьбы иного. Никак не кайфа от безбедного загула. Денег наличных – у Теда осталось немного, банковские счета даже личные - под неусыпным контролем инвесторов, а вот землю – свою собственную, он мог начать продавать уже сейчас.
Глядя на яркое солнце, на молодую листву, вовсю уже разрывающую крохотные почки виноградной лозы, обвивающей калитку дома старейшины рода Эспозито, Тед благодарил судьбу. Та даровала ему новую, ещё не пройденную его предшественниками дорогу. «…Ну, если я пройду этот путь до конца». И снова – взгляд его на мобильный телефон. Его партнер и приятель – Джон Олли молчал. А это могло означать одно – пока у Теда только проценты от шанса вступить на главный путь его жизни. «Черт! как ужасны дни, которые никак от тебя не зависят!» – Чуть поостыв, подумав, он улыбнулся, и произнес вслух, будто хитря сам перед собой: «Но ведь их можно сделать таковыми».
Но пока Теду предстояло завершить некий символический расчет с не знакомым ему никогда Тони Эспозито. «Она положила к лику святого Антония какую-то вещь. Она пытается задобрить его дух? За что жертвуем, чего боимся? Сказали же: тромб тихо свел человека в могилу. Почему же ей кажется, что это она ввела его в двери Зала Вселенского Суда? …Как же это непонятно. Само слово «справедливость» - не понятно. Этим же - не жаль было ту, загулявшую с немцем сестрицу. Наверняка и сына её они морили голодом, опираясь на какой-то из законов о справедливости. Не стыдно было посадить и эту ну, не в каменный мешок, так у подошв покойника, который, будучи ещё живым, грелся у её девичьей груди и получал удовольствие. …Не верю я во Вселенский суд. Его придумали любители здесь посудить. Однако гранд-мамаша заметно подобрела. С чего бы? Известие пришло, что нашлось-таки завещание? Что получит-таки её бедолага родственник денег на дом - дворец века нынешнего? Ну да, всё по земному. Без слова «стыдно» мать исполняет долг перед совестью: одаривает дОбытым того, кто ей дорог. А эта, …жива и налегке отсюда уберется – и рада будет! Лори - ей больше и не надо. Не понимаю её, но …симпатичны её принципы. Рад ей, симпатичный она человек». Глядя на Глорию во время отпевания в местной церкви, а после – на кладбище, когда она, похожая на тень от лет счастья, качаясь, нашептывает слова «прости и будешь прощен», Тед ещё не раз произнес: «Симпатичный человечек».
Глядя, как кидают горсти размятой черной земли в яму, Тед думал о матери.
Элиза Лоренс тоже многим казалась «симпатичной». До замужества была удачливой невестой, вертящей женихами - как хотелось. Тогда милая Лиза о церкви не вспоминала. «И вдруг после замужества, мать превратилась в рьяную католичку. Накупила крестов, поразвесила их в спальнях. Часто заходила в церковь и без службы, брала на себя какие-то обязанности оттуда». Тед решил по приезде домой раздать кресты. «Они из самоцветов. Отправлю сюда, в Италию. – Подумав немного, он кое-что в решении изменил: «Тот, что из агата оставлю. Бог, выгравированный на нем, очень был симпатичен матери. Ну вот, с симпатичным Христом и не будет мой дом похож на жилище еретика».
И вот Тони Эспозито предан земле. Всеми произнесено в унисон со священником: «Пусть земля будет пухом…». Тед под этот общий хоровой шепот думал опять же о своем: «Если землю пахать да не лениться, она всегда пухом будет. А если пахарю хорошо платить, так все без обмана спашет. Вся пухом будет. …Работники наших верфей ощущали стеснение от решения властей ещё до кризиса. Забастовки, хоть и согласованные, проводились. Акционеры знали, прибыль наша растет, а дивиденды - … не слишком. Странный народ, радовались открытию уютной столовой, закрытой зоне отдыха с залами для занятий спортом и бассейнами, сервис по самым символическим ценам. Свой пляж, б белый песок под ногами, огороженный от акул с пальмами и цветами по кругу оазис – как такому не радоваться? …Радовались, пока кризис не грянул. Теперь этим укоряют. «Деньги наши не туда уходили». На транспарантах: «Лоренсы! Где нами заработанная прибыль?» Как будто капитальные вложения – это личное имущество генерального. Всё кажется им, эти зоны отдыха и пляжи – мы в карман положили. …Сколько ни сделай добра, все плохи. А! чего вспоминать. Да и разве объяснить всем, что класть в карман свой высокий оклад и заслуженные премиальные при сдаче судна – хозяйское дело».
Переживал Тед, что люди добром его отца не вспомнят. А потом кинул переживать: «Кризис – нет, памятливые - всё равно вспомнят. Вспомнят про хорошее…».
Отвернувшись от всех звонков с родных берегов, Лоренс был не в курсе серьезных выступлений, которые проводились профсоюзами (на всех верфях) и в эти дни. Не считая это «серьезной информацией» Майк Хадсон не рассказал партнеру о том, что появились и другие лозунги в руках бастующих. Промолчал Майки, а ведь рабочие, и ИТР и тедовой верфи требуют теперь вернуть директора в кресло. Люди требуют вернуть ДИРЕКТОРАТ. А это значит, что работа руководства «ЛК» на благо компании, забота об отдыхе её работников - не оставлены без внимания бастующими. И младший Лоренс им вполне сгодится как руководитель.
***
С Сицилией Лоренс решил проститься сразу, как только сел в машину, возвращавшую его и Глорию с кладбища. - Домой?
Лори не поняла вопроса. Но домой ей хотелось. Она кивнула.
Тед немного не так понял её печальный взгляд в сторону. Он решил, она опять боится …самолета.
Джеп поехал в аэропорт с ними. Сказал, что будет сопровождать объект до выхода к самолету. – Сдам охране аэропорта, там и простимся.
Парис простился с Тедом гораздо раньше. Сразу на кладбище. Даже в машину к ним не сел. Легко простился, …по-французски. - Что ж, приятно было познакомится. А… почти родственницу нашу с собой берете или как?
Тед улыбнулся Глории. – Мы это обсудим.
А когда Глория отвернулась, мол, я вас не понимаю. Тед покачал головой, дав понять парню, что Лори с ним не летит.
Парис наклонился, сунулся в салон и поцеловал Глорию в щеку, будто бы по-родственному. Потом пожал руку Лоренсу. – Ну, …с вами я тогда прощаюсь. – И… он поехал своей дорогой.
У Париса срочное задание: отыскать парочку кузенов и кузину, а так же то имущество, что было вывезено ими из палаццо, которое снимали Тони и Глория. Надо было срочно всё вернуть на место. Мама сказала – и Парис спешил её не разочаровать.
Джеп шел позади пары. Лори, не зная, как начать разговор об Америке, остановилась.
-Тед, вы сказали, что после Сицилии…
Она надеялась, что остальное скажет он. Но Тед молча шел дальше, не смотрел на неё. Он будто даже не заметил, что она остановилась.
Джеп шел за спиной Лоренса. Глория, постояв, двинулась за ним.
Тед протянул два паспорта девушке за стойкой, и … заказал один билет на паром. – А мне – один до Майами через Лиссабон.
Обернувшись к Глории, Тед, будто даже виновато, улыбнулся. Он протянул ей билет на паром, отправляющийся с острова на материк. – Лори, к сожалению, я…не могу взять тебя с собой. Денег хватило только на один билет в Америку.
Она смотрела ему в лицо. В прищур ярко-голубых глаз, на играющую на губах полу улыбку.
А после, как всё поняла, вспыхнула нескрываемой радостью. – Святые угодники! Так это правда?! Я не ошиблась, вы просто пошутили тогда. …Тед!…
Она снова называла его на «вы». Снова считала его «посторонним». Но всё не так просто. Она приблизилась и сама крепко обняла его. Тесно обняла и притихла, приложив ухо к его груди. – Как же вы добры….Пусть вам будет отплачено тем же.
- Славная ты моя, …опять ты о справедливости.…Что ты, Лори… – Лоренс осторожно коснулся рукой её головы. Погладил по волосам, испытывая трогательную радость от сближения. – Это мне приятно,…что ты была рядом. Правда, Ло, …правда.
Она подняла голову, посмотрела ему в лицо. - Вы даже не представляете, что вы для меня сделали. – И она основа тесно прижалась к нему. - Господи, …как же мне теперь легко.
Постояв так ещё немного, она сжала в руке билет на паром и осторожно высвободилась из рук Лоренса. И сделала шаг назад.
Тед пожал плечами. Он жалел, что так скоро всё кончилось. Потом сказал: «Вот, кстати, на счет «легко»».
Он полез в карман и привычным движением раскрыл бумажник. Тот, так же как и его хозяин изрядно похудел за недолгое путешествие по землям Италии. – Лори, вот. …Что осталось. Но добраться до Венеции и найти там жилье – хватит.
Лори посмотрела на свернутые деньги. Губы её дернулись в улыбку. – Взяв руку Теда с деньгами, она повела её в сторону другой руки, державшей бумажник. – Вы так и не поняли, Тед, …прощайте.
-Но Лори…
-Ничего не нужно. Всё, что вы должны были сделать… для себя, всё, что вы хотели сделать для меня - …сделано. Прощайте.
Она поднялась на цыпочки, потянулась и поцеловала Лоренса в щеку. – Прощайте, Тед. – Взмахнув рукой, она двинулась в сторону выхода.
Джеп тут же приблизился и протянул Теду свою руку. – Что ж, пожалуй, и мне ничего другого не остается, как пожелать вам доброго пути. Здоровье вы поправили у нас, …надеюсь, со своими остальными делами вы у себя там…справитесь.
Джеп помолчал, видно раздумывая, сказать или нет, что крутилось в его голове, когда наблюдал прощание парочки со стороны. Сказав: «Остальное…», - он оглянулся.
Лори шла по залу к выходу, не оборачиваясь.
-…Вот с ней, например, полный порядок будет. Она не так глупа, какой кажется. Думаю, это её и раньше спасало. А на счет денег, …- Джеп посмотрел на деньги, на бумажник в руке Лоренса. - Как оказалось, Тони давно о ней позаботился. В смысле её перспектив. Она, правда, ещё не в курсе. Но в Венеции её найдет тамошний адвокат. Есть один маленький секрет...
На лице Лоренса отразилось удивление. – Секрет Тони?
Джеп снова отыскал взглядом фигурку Глории, уже подходившую к дверям вокзала. - За каждый прожитый в счастье день, она получит от Эспозито по одной тысяче. Это, … раз они прожили три года, … миллион евро получается.
Тед был поражен. Он качал головой, всовывая бумажки назад, в бумажник. Потом вздохнул. - Что ж, если все так…
Когда Лоренс убрал бумажник назад, в карман пиджака, Джеп снова протянул ему руку. – Прощайте, сеньор Лоренс. С вами приятно было поработать. Вообще-то я богатых «клоунами» называю. Вечно с ними какие-то проблемы.
Лоренс посмотрел на светлую натруженную ладонь парня. Потом посмотрел на цветастую легкую рубашку и короткую кожаную жилетку на его плечах. – Джеп, а не холодно тебе так? В апреле здесь ветра.
-Нормально. – Джеп понял, руку ему больше не пожмут. Он её решил опустить.
Тед уловил движение опускающейся руки парня. – Джеп, подожди.
Лоренс стал снимать с себя пальто. - Мы ведь с тобой одного роста…
Джеп машинально протянул руки и ухватился пальцами за мягкую, теплую ткань.
Тед пальто держал, продолжая говорить: «Это дорогой подарок, Джеп. Мне тут один чуткий коммерсант сказал, скоро это пальто станет ещё дороже. Я знаю, работу с «клоуном» тебе уже оплатили, но, …но… я хочу тебя отдельно отблагодарить…».
Джеп подхватил вещь машинально, пальто длинное, чтоб не запачкалось о пыль пола, и он его придержал. А когда услышал про работу и прочее, он его из рук выпустил. – Вы хотите, …вы чего-то хотите от меня, так?
Тед оглядел дреды полицейского из Катани. Потом посмотрел ему в глаза. – Ты хороший парень, Джузеппе. Я рад, что встретил неглупого полицейского. Но я снова на счет женщины. Будь так добр, выясни … попозже всё ли так в действительности? Этот секрет, …адвокат, …миллион в евро. Узнай, всё ли так гладко, как задумал …НАШ милый Тони. Если что, - Джеп только сейчас заметил визитку в руках Лоренса, - найди меня. Тут парочка телефонов, но по ним меня в любом месте найдут. Скажи, что дело касается одной женщины, …венецианки. – Тед улыбнулся, - ну что, согласен? А…пальто, вот, держи. Это подарок, Джеп. Тут без дураков – твоё!
Джеп, чуть подумав, кивнул. Тед двинул руку вперед, парень перехватил из неё легкое, теплое пальто от Гальяно.
Теперь Лоренс протянул ему свою руку. – Вот теперь, прощай. Рад знакомству, Джеп. Правда, …рад.
А когда Тед перешел контрольный пункт проверки документов и с первого же раза пересёк «магнит», Джеп с легким сердцем махнул на сделанное дело рукой, пальто - под мышку и – пошел. Семьи у него нет, на его дворе все ещё отпуск, но дел всё равно хватает. Он поспешил к выходу.
***
Лоренс устроился в кресле салона бизнес - класса и тут же задремал. Ни обед ему стал не нужен, ни шампанское, которым стюардесса обносила пятерых вальяжных джентльменов своего салона.
Но дремать пришлось не долго.
Будто сон в руку…
За минутку до настойчивого дребезга телефона, установленного Тедом на вибрацию, виделось ему нечто совершенно потрясающее - сон: женщина, кого-то сильно Теду напоминавшая (во сне он так и не понял, кого), шла голой по воде. Прямо по гребням волн. Мимо раскрашенных синим высоких окон кафе «Лоредан» шла, …мимо старинного здания, возле которого, распустившись красным цветком, …стоял фонарь…
Тед очнулся. После резкого прерывания сна был будто оглушен. Обтер ладонями бисер пота со лба и тут же одной рукой потянулся к телефону, другой - к кондиционеру. – Лоренс слушает.
-Алло, Тед…
-Джон?!
-Да, Джон Олли. Приветствую, Тед.
-Слушаю, Джон. Здравствуй.
-Тед, в общем, тут такое дело…
Ещё не перелетев океана, Лоренс узнал о том, что поддержка его кандидатуры в Майами ждет серьезная. И про ежедневные многотысячные демонстрации у офисов «ЛК» узнал, и о требованиях объединенных профсоюзами людей. А ещё Джон сказал ему о неком письме. То было составлено директоратом «ЛК». – …В письме говориться, что мы согласны поддержать твою кандидатуру на руководящем посту объединенной корпорации «Верфь». Мы согласны, чтобы первым взялся за дело ты. Нам неплохо было с твоим отцом, Тед. Мы и я лично, верим, ты будешь достойной сменой доблести старика Арчи. Я согласился со слиянием, Тед. Ты был прав, на сегодняшний день – это правильный выбор. Тебе тридцать три. Ты из нас троих младший, но, …мы решили, у тебя получится стать ПЕРВЫМ.
-Да, Джон. У меня получится.
Теда немного задел намек приятеля на тяжесть первого, подхватившего груз. «Но ведь он сказал «первым», а не «козлом отпущения». Посмотрим, как дела пойдут. Мы все на то …посмотрим, а там уж и решим, с кем пойдут дела, а с кем - …посмотрим.
***
Лоренс покидал центральный офис «ВостокВерфь» счастливым до осоловелости. Его глаза блестели от добрых и как будто искренних пожеланий. Ладони были немного влажными от возбуждения и рукопожатий. А тут ещё … привалило.
Крепкоплечий рыжебородый потомок ирландцев - глава комиссии по реструктуризации двух больших компаний с целью слияния их в одну представил Лоренсу свою помощницу. - …Мне приятно добавить, Тед, что миссис Локард, направляемая вам в помощь от нашего, так сказать, берега - вашему – это моя дочь. - Крафт прокашлялся. – Сразу предупреждаю, Джулия - моя любимая дочь, и она не замужем.
Тед оглядывал своего нового коллегу со всей осторожностью. Но про себя усмехнулся, «переведя» фразу крепкого папаши так: «Только попробуй, обидеть или не приударить».
Молодая афро - американка в красном элегантном костюме улыбнулась, пожимая Лоренсу руку. – Отец немного смущается того факта, что у нас разные фамилии. У меня был ещё один отец. К сожалению, он погиб при наводнении в Новом Орлеане.
Последнее было произнесено легко, с улыбкой, без каких-либо ностальгически печальных интонаций. Как ещё одно разъяснение для нового коллеги.
В крепком деловом рукопожатии женщины чувствовался вызов. Чувствовалась воля. Воля женщины против воли мужчины. Тед подобрался, сразу разглядев партнера, обязанного скорее не контролировать его деятельность, а расширить её горизонты.
– Итак... – Взгляд в сторону папаши. – Папа, спасибо. Ты…представил меня…мистеру Лоренсу. Теперь, - взгляд и улыбка Теду, - мы сами.
Крафт с улыбкой понимающего администратора не торопясь, уступал Лоренса дочери.
Он протянул Теду руку.– Ещё раз поздравляю с победой. Рад за вас. Выглядели вы бойцом. Мало кто полагал, что вам удастся оставить при себе максимум из того, чем владела «ЛК». Уставной фонд объединенной компании внушает доверие нашим инвесторам. Думаю, теперь нам легче будет справляться с трудностями. А ваше предложение, взять выплату части долгов компании «на себя», прозвучавшее от вас – несомненно, тронуло нашего председателя. Кстати, как вы отнеслись к тому, что в трудное для всех время правительство оказало поддержку нашему берегу, - улыбка говорившего шире, взгляд глаз, чуть увеличенных толстыми линзами очков – цепче, - а не вашему?
-С осознанием правоты действий нашего президента.
Крафт был удовлетворен ответом. Глубоко кивнул и нехотя уступил дочери молодого руководителя западно-бережной части «Корпорации Верфь». Но ему явно хотелось поговорить ещё. Спросить Лоренса об отце, которого хорошо знал, но, увы, не смог за делами проводить в последний путь. Хотел поговорить о жизненных планах вообще. – Я думаю, теперь мы будем встречаться часто. Ещё раз поздравляю. Всего доброго!
-Спасибо. – Тед кивнул главе комиссии и переключил внимание на его дочь.
- И я от всей души поздравляю вас с назначением, мистер Лоренс...
-Можно Тед.
Секунды три ушло у новой знакомой Лоренса на оценку его «позволения».
Тед, разглядывая партнера, мысленно согласился с мнением, что «типичность», присущая женщинам одной страны, тоже имеет все основания считаться реальностью. В Италии перед ним была типичная итальянка: образ, одежда, эмоции, темперамент – во всем итальянские ветра, переменчивость моря, и мотивы трогательной романтики в песнях. «У этой тоже косы. Но какие. …У Глории в волосах коса римлянки, а у этой – кучерявая амбициозная модность. Наверное, все каталоги перелистала, чтоб подобрать в тон фирменной папке для документов сумку без ручек и туфли».
Воспоминания об Италии заставили Теда улыбнуться. «Уверен, Глория не сразу снимет черное. А после будет носить яркое, белое. …И для неё наступит самая настоящая весна». – Подумав о том, что осталось за спиной, на родине мамы, Тед задрал голову выше и, щурясь, посмотрел на солнышко.
Его странное любование светилом немного удивило Джулию. Помолчав, она продолжала: «Если честно, я и многие другие мои коллеги всегда мечтали иметь на вашем берегу своего человека. Я имела возможность взглянуть в досье трех претендентов. – Улыбка, - Тед у вас были сильные соперники».
Лоренс кивнул, - да, - продолжая смотреть на солнце.
Лоренс согласился. А подумал иначе: «Вот – мой бог. И соперник. Вот - кому я буду доказывать, что не в дурака вырос».
Тед прикрыл глаза, улыбнулся. Вздохнул легко и радостно. А после снова посмотрел на соотечественницу. В принципе, та ему нравилась. Особо тронуло, что она сразу созналась, что ставила на другую лошадь.
– Коллеги. Не соперники, …коллеги, миссис Локард.
-Можно, Джулия. - Молодая женщина, держа узкую длинную сумочку под мышкой, сцепила руки за спиной, и, качнувшись на каблуках,…похлопала деловой папкой по узкой юбке. (Тед отчетливо расслышал хлопки по упругой заднице).
Лоренс кивнул, поблагодарив за доверие. – Хорошее имя. Джулия. У меня есть кузина в Италии, тоже Джулия.
-Вы зовете её Джу?
«Ах, вот как ты хочешь, чтоб тебя звали?» В слух он ответил: «Нет. Я…- И тут Тед вспомнил. К своей средней сестренке он так и ни разу не обратился по имени. - …Я зову её Джулия. Мне нравится полное имя.
-Я поняла. – Локард тушила приятное смущение.
А Теду было приятно заметить, как «подрумяниваются» темные щеки молодой женщины. Он всё стоял, всё любовался ею, совсем не понимая, что в его медлительности виновата долгая усталость. А после взглянул на ручные часы.
Джулия снова приподнялась на цыпочках и тут же опустилась назад, на высокие каблуки. – Тед, я понимаю, вы в эйфории победы. Но может, мы все-таки поторопимся.
Тед порадовался, перед ним настоящая «американка». «Молодец! Правильно поняла мой взгляд на часы. Другую женщину такой взгляд мог бы даже обидеть. Эта - сделал вид, что это она указывает мне на мою излишнюю болтливость».
Джулия: «До вылета нашего самолета осталось…». - Она оттянула рукав костюма и взглянула на свою руку. И Тед увидел то, чего уже давно не видел на руках знакомых женщин - наручные часы.
– …Совсем немного времени у нас, Тед.
Лоренс кивнул: «Да, конечно, но…». – Он поглядел на ожидавшую их машину (его компаньоны заботливо предложили ему её для поездки в аэропорт). Тед задумался.
Он прикидывал, что сделать прямо сейчас, а что – можно и потом. «Принять душ я смогу и в самолете. Там же на высоте отпраздную свою победу. Теперь, есть с кем. Но вот…- он оглядел себя, – носки я, кажется, не менял уже трое суток. …Это …неудобно. …Думаю, это нужно сделать сразу».
Он решил, что сменит одежду в самолете. В этой - ещё три дня назад он вылетал в Рим. И уже и дискомфорт чувствовал, и понимал, что от него может исходить просто-таки … «звериный» запах. «Да, свежие носки; трусы, сорочку; галстук,…нет, шейный платок куплю. И…пиджак. Хлопковый. Чувствую, этот серьезно стал великоват мне». - Понимаете, Джулия, я… готов ехать в аэропорт прямо тут же, но… хотел бы переодеться.
Женщина удивленно окинула его взглядом. С ног до головы. И как будто на ЭТОТ взгляд ничего «не прикрытого» или хотя бы отсутствовавшего на Лоренсе не было. Джулия хотела сказать: «А почему б вам не потерпеть с этим до родной Калифорнии?», - но она сказала партнеру иначе: «Тед, мы успеем переодеться в самолете».
Лоренс снова оглядел себя. Во взгляде неуверенность и даже как бы жалость. Будто одежда на нём полиняла. И тут женщину осенило догадкой. Она дернулась лицом, ещё более смутившись, опустила глаза и тихо извинилась. – Боже мой, Тед, …простите. Я …же читала о вашей потере в северной Калифорнии. Какие ужасные жертвы. Люди покидали дома, выпрыгивая из окон. Кто в чем. В статье было написано, что ваша вилла на холмах под Сан-Франциско стоила около пяти миллионов. …Вы что же, прилетели в Майами прямо оттуда? …Понимаю, что вы должны сейчас испытывать.
Тед опустил голову. Он совершенно упустил, он забыл о своих потерях. Но партнера разуверять на счет своего маршрута – не стал.
Но, оказалось, и про Италию – Джулия тоже знала. Коллега с полным пониманием новостей из биографии её нового партнера тут же закивала головой: «Нет, нет, вы же из Италии! Ну да! Мне же говорили. Итальянская пресса красочно описала ваше чудесное выздоровление. …Боже мой, сколько же пережило ваше сердце? … И всё за каких-то…
-Две недели. – Тед улыбнулся. – Ну, так что, готовы, проводить меня до магазина?
- Если хотите.
Тед был доволен судьбой. Перед ним стояла женщина, которую можно даже не спрашивать, есть ли у неё мужчина, есть ли любовь, какие-то другие обязательства. Было бы время …посидеть рядом. Лоренс видел перед собой МЕЧТУ делового американского мужа. Своей теперешней жизни. Жизни, которая начинается с удачи и нужных знакомств. - Я хочу. Я…хочу, Джу.
И вдруг другая совершенно сумасшедшая мысль развеселила его. «А вот женюсь я, наверное, все-таки на Мерфи! …Друг мой Мерфи, …Франческа. …Надо бы позвонить ей из самолета. Она ж волнуется, … она …ждет. Расскажу ей итальянскую сказку. Расскажу о своей мечте, иметь кучу детей…. Ха-ха, пусть задумается,…ха-ха».
-Чему вы улыбаетесь Тед?
-Законам справедливости, Джулия.
-Чему?!
-А! это так. …Едем!
Комфортный лимузин тронулся с места. …А уже через час самолет, в котором летел на запад будто помолодевший Лоренс, чуть снизившись, начал разворот к аэропорту Лос-Анджелеса.
май 2009 Пермь
mel5@yandex.ru