Эпиграф:
«Подстричься коротко, издать пяток книжонок
(совсем малюсеньких, чтоб уместить в карманах)»…
Елена Шилова
*
Мяфа ездила на дачу без меня, и вернулась с новостями.
Подружка Ирка увольняется со своего военного завода, Маугли наотрез отказался идти записываться в школу, Степа пьет не просыхая (ну это не новость). Я спрашиваю у Мяфы:
-- А кто, собственно говоря, Маугли спрашивает, хочет он или не хочет идти записываться?
-- Вот езжай и проведи с ним беседу.
-- На последнем допросе, он жаждал учения.
-- Мальчик растет и меняет свои взгляды на противоположные.
-- А я, значит, не расту?
Вообще-то, парадокс выглядит неуместным. Ирка, сама выдумывает проблемы, чтобы жить было веселее. Например работа. Если тебе не платят деньги месяцами, зачем с упорством маньяка ходить туда каждый день? Или ее многочисленные любовники-тунеядцы. На хрена их держать?
С другой стороны, по здравому размышлению, как бедна бы стала ее жизнь, без этих милых фактов. Да и приятней осознавать себя трудящимся или необходимым.
Иногда, фиг поймешь, что человеку приятней осознавать, что он полноценный член общества или, что видел он это общество, на этом самом полноценном.
*
Маугли на все уговоры идти записываться в школу, отвечает, что еще не готов. Ирка ему говорит:
-- Там же тестирование. Там же распределяют.
Ее поддерживает Степа:
-- А вот нас, просто так принимали, без селекции.
-- Оно и видно.
Страдание облагораживает, особенно меня и Маугли.
Мяфа с Нашей Мамой ездили в сад. Наша Мама была там первый раз. Соответственно первый раз видела живьем подружку Ирку. До этого, только по телевизору, когда Ирка представляла своих собак. Визит произвел на Маму неизгладимое впечатление.
Мяфа сказала:
-- Ирка же никому говорить, вообще не дает, но в этот раз вела себя прилично – иногда затыкалась, когда Мама говорила.
-- А она?
-- Кто?
-- Мама?
-- Ой – говорит – какая Ира необычная.
*
Еще нас с Маугли облагораживает лень. Потому что нам лень обижаться, вредничать и капризничать, хотя иногда очень хочется.
Маугли, все-таки срывается временами и начинает колбаситься не по-детски, а я терплю изо всех сил, не выпендриваюсь. Но сил все меньше, так и хочется закатить истерику.
У Мяфы новая тема – параллельные миры, все-таки пролет летающих тарелок над ее головой, не прошел даром. Она бегает по саду и волнуется:
-- Нет, ты представляешь? Они за нами наблюдают, а мы за ними не можем!
-- Так наблюдай.
-- У нас вибрации не совпадают. Мы их не видим.
-- Может это к лучшему, Мяфа?
-- Ты ничего не понимаешь. У них технологии, и растения наверное необычные есть. Всякие.
Ирка и Борюсик ведут себя странно. Ирка наступает, Борюсик увиливает, Ирка жмет, Борюсик обходит. Как Наполеон с Кутузовым. Мяфа говорит Ирке:
-- Ты это – того, он же сам, того – этого.
-- Мяфа, ты, вообще на каком языке разговариваешь?
-- На русском.
-- А с кем?
*
Дальше – лучше.
Вообще позитив, стал государственной установкой, почти национальной идеей. И я чувствую, как он меня захватывает. Прочитал свои старые рассказы и испытал необычайное отвращение – депрессивные. Правда, моя подружка Шилова, говорит, что я из них вырос.
Я как с работы прихожу, тут же к ноутбуку бросаюсь, если в сад не еду. Быстрее с Ленкой переписываться, чтобы чего нового узнать про жизнь и поэзию.
Мяфа мне часто говорит – не умничай. А если мне это свойственно?
Потом она долго ругалась, и я ей сказал:
-- Мяфа, ты грубиянка.
-- Ты охренел, что ли совсем? Я очень нежная.
Мама решила теперь постоянно ездить с нами в сад, а если мы не поедем, то она отправится одна:
-- Мне надо сделать ключ.
Мяфа говорит:
-- Конечно.
-- Я буду сажать тыкву.
-- Да.
-- А поливать ее будет Ира.
-- А как же.
-- Она будет рада?
-- Не то слово.
*
Лена Шилова заставляет меня писать, только жизнеутверждающие произведения. А я, вообще не пишу художественных произведений, сам не пишу и другим не советую.
Но с другой стороны, я же не Достоевский?
Многих людей, отличает врожденная смелость интимной переписки. Почитаешь иногда блоги человеческие и призадумаешься. А потом затаишься.
С Борюсиком пока разговариваешь, как с человеком, ну душевный же парень, а как только перейдешь к делам – кровопийца. Вот он звериный оскал капитализма. На прошлой неделе говорит мне:
-- Кризис.
-- Достали вы уже всех своим кризисом, Борюсик. Вам бы только денег не платить.
-- Кто это вы?
-- Капиталисты.
-- Я не капиталист, я – предприниматель, у меня и справка есть.
-- Откуда?
-- Из налоговой.
Мяфа вся извелась – идти к Борюсику в магазин директором или не идти. А я справочники целыми днями читаю. Статистику всякую, про бокс и Формулу 1. Или учебники строителя. Очень душевное чтение, прочтешь чего-нибудь из мира молодого маляра, и прямо на душе просветление образовывается.
*
От этого просветления, мы с Маугли даже не деремся больше. Перешли на спокойные игры. Маугли теперь законспирированный агент чужой галактики и пока не как не проявил своих агрессивных качеств. К людям настроен весьма лояльно, чего нельзя сказать о его матери.
Мать его доходит в критике общества до границ разумного, один Степик ее ненаглядный, чист и прекрасен. А остальные только и стараются побольнее ему навредить. Я ей говорю:
-- Ира, будь другом, приди в себя. У тебя на руках двое здоровых мужиков – Брат Маугли и Степа. Не один из них работать не хочет принципиально. Разорви цепи, сними, так сказать, оковы – пошли их на хер.
-- Да?
-- Да.
-- А где я других возьму?
Она, как наш Главный инженер, тот тоже всегда говорит:
-- Нет у меня других слесарей, только это говно!
Тут я совсем отчаялся и сказал ей грубость:
-- Ну и мучайся тогда всю жизнь!
А она мне ответила:
-- ***в-дров.
*
Меня публично сравнили с Тургеневым, в частной переписке с Чеховым и с глазу на глаз с Борхесом. Все три раза не в мою пользу.
По пяти областям пролетел ураган, сметая деревья. А Мяфа она, точно барометр, перед приближением стихийных бедствий, плохо себя чувствует. Потом они долго перезваниваются с Иркой, обсуждая разрушения. Погода их любимая тема, видимо погода сильно влияет на посадки топинамбура и спаржи. Я ее спрашиваю:
-- А Ира чего звонила?
-- Так просто.
-- Поэтому ты сорок минут вскрикивала – ах, ураган, ах, ураган?
-- Может, я сочувствую?
У меня на работе чистое казино. И спрятаться от него негде. Крутится безжалостная рулетка и на кого упадет шарик, того лишают премии. А премия, это половина нашей зарплаты. Я предложил ввести дополнительные меры наказания. Сначала лишить – премии, затем – девственности, потом – уволить, а потом – убить. Коллектив со мной радостно согласился.
*
Мы прячемся на даче, то есть в саду. Здесь у нас тишь, да благодать. Даже мелкая сволочь Семеныч – мил и любезен. Еще бы электричество провести, как Мяфа мечтает. А я ей говорю:
-- На фига? А как же романтика дальних путешествий?
-- Женщине без электричества нельзя.
-- Чего?
-- Того.
И я пошел к Степе, позвать его помочь мне вкопать столб. Я Степу позвал, но он не пошел – плохо себя чувствовал, и мы стали копать с Маугли. Маугли постоянно падал в приготовленную яму. Но я его вытаскивал, давал маленькую лопату и посылал рыть чего-нибудь по-соседству. А когда яма, в мой рост, была готова, я с помощью сложной системы самодельных блоков, где Маугли был противовес, столб установил.
Теперь он стоит, в буквальном смысле слова. Безупречно олицетворяет собой это действие. Наверно, так и будет стоять, всем нам в упрек. Особенно Степе.
*
Так вот, имел я серию консультаций у себя на работе, по вопросам электрификации. Димон, который после каждого слова добавляет – на ***, но не замечает этого, сказал:
-- Столба на ***, мало на хуй, нужен на хуй, провод на хуй.
-- Спасибо – говорю – Дима, за ценную информацию, особенно про провод – на ***.
-- Про на ***, что на хуй?
-- Ира, брось тяпку, Ира брось тяпку…
Но Ира не бросит тяпку, более того, уфигачив у Мяфы всю грядку тяпкой, она обещала вернуться с косой. Мяфа ее заклинала этого не делать:
-- Ира, тебя в жопу, что ли послать?
-- Мы же друзья.
-- Одно другому не мешает.
Ирку в нашем садовом товариществе все боятся. Я думал из-за ее ума недюжинного, а Мяфа говорит, потому что укусить может. Но когда у нее трудотерапия с косой начинается, даже я ее опасаюсь. Потому что, в обретении душевного равновесия, Ирка – страшна.
*
Подружка Ира, вовсю ухаживает за Степой, пребывающем в запое. Мяфа говорит:
-- Это, как за ребенком ходить. Время меняется.
-- Как это?
-- Твое на его.
-- ?
-- Ну, у него же расписание – покормить, пощупать температуру, перевернуть на другой бок.
-- И чего?
-- Как чего? Живешь в его ритме – детском, тьфу – алкогольном.
Я сел в сторонке, чтобы обдумать эту мысль. Обдумал и вот, что получилось. Мяфа все разговоры, рано или поздно, переводит на детей. Иногда просто мне угрожает:
-- Я от тебя, еще детей рожу!
Во множественном числе, между прочим. Это у нее последний аргумент в споре. Например, говорит кому-то в трубу:
-- Да я от него еще детей рожу.
Я думаю, меня там что, кроют из хвоста в гриву?
*
Мяфа любит куда-нибудь собираться. Все равно куда, время сборов не зависит от пункта назначения. Часа три, может быть три с половиной, она собирается. При этом сметает все на своем пути. По четыре раза смывает макияж, переодевает брюки, решает брать или не брать зонт, советуется со мной по поводу погоды на ближайшую неделю. Потом уходит, потом возвращается минут через двадцать, выясняется, что ходила она за хлебом. Тем не менее, успела попасть под дождь.
Противопоставить этому напору мне нечего, и я смирился, даже получаю удовольствие, спрятавшись куда подальше и наблюдая. Тут главное, не вылазить и ничего не говорить, а на вопросы отвечать кратко и по-существу.
Борюсик чего-то давно не звонил, совсем запугала его подружка Ирка. Это она готовит запасной вариант, аэродром подскока.
*
Продолжая тему параллельных миров, Мяфа говорит:
-- У детей и взрослых время течет по-разному, мы живем в параллельных мирах.
-- В каком смысле?
-- В каком-в каком, если тебя три дня не кормить, тебе ничего не будет, а ребенок умрет.
-- Потому что он маленький?
-- Потому что в его мире пройдет месяц!
Шилова, известная грубиянка, станешь с ней переписываться в аське, сидишь за ноутбуком весь красный. А она пишет – сиди весь белый. Потом добавляет – ты смотри меня там не цитируй, я отвечаю – ну что ты Лена, а сам цитирую, где только можно.
Маугли обиделся на весь мир, но долго он злиться не может, потому что мир, слишком прекрасен. Он забывает про обиду и снова проявляет интерес. Сует свой нос, куда его не просят. А куда просят, сует еще быстрее:
-- Маугли – говорю – сходи за водой.
Он берет канистру и уходит часа на два. Именно потому, что по дороге, в жажде познания, суется во все отверстия мира. Возвращается переполненный новостями, но без воды. Я спрашиваю:
-- А где вода?
-- А-а, соседи из синего домика попросили.
-- Это хорошо, я все равно уже сам сходил.
*
С утра обсуждали с Шиловой интернетовские сплетни. Оба остались, крайне довольны развитием событий.
После обеда, я стал собираться в сад. Процедура эта, интересна своей постоянной уникальностью. Никогда не знаешь, что туда надо взять, и вообще, я заметил, что из сада в городскую квартиру мы прем больше. Туда едем с четырьмя средними сумками, а обратно с тремя огромными. Я все пытаюсь выяснить у Мяфы, что мы возим-то? Мяфа отмалчивается. Она, когда ей лень ругаться со мной, предпочитает уйти в себя.
Я как-то заглянул в одну из огромных сумок и запутался окончательно.
С годами стал замечать, что состою из сплошных цитат.
Бывало, ляпнешь чего-нибудь, а это уже, кто-нибудь ляпал до тебя.
Шилова спрашивает:
-- Мяфа, это кто? Мяфизм вообще, что такое?
-- Суровая пушистость, наверное.
-- Тогда это я.
*
Мяфа говорит подружке Ирке:
-- Чай будешь?
-- Буду.
Мяфа идет заваривать и кричит из кухни:
-- Тебе сладкий?
Подружка Ирка чего-то отвечает.
Мяфа:
-- Чего?
Ирка отвечает.
Мяфа:
-- Чего?
Ирка отвечает.
Мяфа возвращается в комнату и интересуется:
-- Что ты сказала?
-- Я сказала – сладкий. Потом сказала – yеs – по-английски.
-- Надо говорить yеs – по-русски.
А Маугли затаился.
*
У нашего дома, летом, на стульях сидят бабушки. И Мяфа мне говорит:
-- Ты когда разбогатеешь, в конце концов?
-- А чего?
-- Я тоже хочу в старости сидеть у подъезда своего дома.
Потом она пошмыгала носом:
-- У единственного подъезда, моего швейцарского дома.
Еще у Мяфы новое увлечение – она занимается йогой. Купила себе четыре диска с лекциями и целый день выполняет упражнение «кошка», другие ей не нравятся. Говорит, что теперь нужен коврик для занятий, за полторы тысячи рублей и новый телевизор с большим экраном.
Мяфа говорит:
-- Во мне вон сколько любви.
А подружка Ирка:
-- Степа – это моя тяжелая карма.
Маугли:
-- Я в школу один не пойду.
*
Этот стон у нас песней зовется.
*
Ирка говорит Мяфе:
-- Езжай в Секондхенд, скажешь там девочкам, что ты от меня. Потом выберешь и отложишь, а я зайду как-нибудь – заплачу.
Я, если вдруг запою от хорошего настроения, Мяфа тут же убегает.
Потом ей на телефон пришло сообщение, противно звякнув. Она его прочитала и надолго затаилась, чего-то набирая. Я ее спрашиваю:
-- Кто там?
-- Отстань.
-- Мяфа…
-- Мне тест прислали – Узнайте тайные мысли своего любимого.
-- Чего?
-- Отстань, мне надо еще на восемнадцать вопросов ответить.
И я отстал и вспомнил свое детство, и поклялся никогда не говорить Маугли – отстань. Хотя на него это не действует. Потому что если ему сказать – отстань, то он сам тебе все расскажет, все с чем приставал. Маугли, бесценное хранилище полезной информации о цветах, соседях и черной магии. Он напрямую заявляет – моя мама ведьма. Я у него спрашиваю:
-- С чего ты это взял?
-- Она сама так говорит.
*
Что тут еще можно сказать. Мы сидели с Маугли у костра и рассуждали о жизни. Пришли к общему мнению, что жить, в принципе – хорошо, но за некоторыми исключениями. Маугли не нравится, что старший Брат главнее его в силу возраста, а мне не нравится несправедливое перераспределение материальных ценностей.
Мы считаем, что Телебашню, нужно отдать нам, для круглосуточного показа мультиков. Еще Маугли нужна пара космических кораблей, для захвата соседних Галактик, а мне – Британский Монетный двор – для счастья.
Потом пришла Мяфа и сказала, что мы с Маугли, сейчас обязательно дождемся справедливого перераспределения ценностей, прямо от нее.
Мы дожидаться не стали и пошли спать.
А наследующий день в аську написала Шилова:
– Ты мне все-таки скажи, Мяфа в жизни такая же, как ты ее изобразил?
-- Еще хлеще.
-- Тогда я за тебя спокойна.
*
Степик, удрученный пьянством, которое, как известно, не отдых, а тяжелый физический труд, решил отдохнуть по-хозяйству. Для этого он стал строить – Второй этаж. Но начал почему-то, с разборки полов на первом этаже. Теперь в его домик зайти, несколько затруднительно. Отовсюду торчат выломанные доски, а мебель стоит на улице.
Подружка Ирка начинает издалека:
-- Вот, щиты фанерные с работы привезла еще год назад.
Я говорю:
-- Ага.
-- Стоят, под дождями мокнут.
-- Точно.
-- Жаль пропадают.
-- Ира, ты чего хочешь?
-- Постели полы в домике – обратно.
-- А кто их снимал?
-- Ну, ты же знаешь.
-- Надо было делать вид, что я не понимаю, к чему ты ведешь.
-- Но сейчас-то уже поздно, да? А щиточки, можешь себе забрать.
-- Чтобы еще, заодно, и мусор с твоего участка убрать?
-- Ты – прелесть.
Вот оно, где использование мужчины по прямому назначению вылезло. Чистым тасканием тяжестей.
*
Беда с этими экстрасенсами и эзотериками. Не успел сосед Семеныч с Иркой помириться, как тут же поссорился со своей молочной подругой. Был застигнут женой на месте. Оказалось, что и в его безупречной обороне, есть бреши. Мир, блин горелый, не совершенен. Но Семеныча голыми руками не возьмешь, даром он, что ли выстраивал свои отношения с миром долго и упорно, ценой лютой аскезы и оттяпывания у нас кусков земли.
Первое столкновение из-за возводимого Семенычем забора, закончилось его победой – он забор возвел. Второе столкновение закончилось победой Мяфы – она забор сломала. Семеныч поставил забор опять, Мяфа опять его сломала. Конфликт, явно принимал, затяжной локальный характер. Но тут Мяфа применила военную хитрость, введя тяжелую артиллерию – меня.
Ну, то есть, это она думала, что я тяжелая артиллерия. А я оказался, в лучшем случае, легкой кавалерией. Потому что действовал наскоком. Пошел к Семенычу и, доведенный красотой мира до предела своих возможностей, объяснил ему, где я в ближайшее время увижу его, его забор и «Ситроен» молочной подруги.
Надо сказать, ужасающего впечатления мои речи на Семеныча не произвели. Но забор он передвинул. Мяфа сказала:
-- Это дело принципа. И потом, так неприятно, когда у тебя отнимают твою земельку.
*
Маугли грустно, мать его Ирка, окончательно погрузилась в свою личную жизнь. Потому как, на руку и сердце Степы оказалось много претенденток. Ну не много, а еще две. Я их не различаю, а для Ирки они обе – пьяные бабы хуже мужика.
Мы с Маугли заразились от его матери астрологией. Тщательно изучаем гороскопы. Маугли – Рак, а я – Телец. Он тут же придумал войну между этими персонажами – цапает меня клешнями, а я должен бодаться и мычать. То, что мычат коровы, а не тельцы, для него не аргумент.
Я мычать отказался наотрез.
Все же, есть некоторая извращенная справедливость в мире.
Беда с этими запятыми, писатель Рыбина Тамара, говорит – ты даже и не пытайся их правильно расставлять в своих монотонных произведениях. Потому что, это как музыкальный слух – либо есть, либо нет, а у тебя на ушах, медведи – плясали.
Чего же – отвечаю – Рыбка – конечно.
*
Вот так.
*
Не знаю, что делать с неприкаянностью окружающих меня людей. Попробую направить ее в мирное русло. Мужчина ведь, создает то, что защищает женщин и детей, а не деньги, как думают многие. Вот я и создаю уверенность в завтрашнем дне.
Вообще Рыбина Тамара, она же Спечкина-бряк – мой любимый писатель, только она злится, когда я так говорю. А запятые и медведей, я ей почти простил.
Сегодня Духов день и в земле ковыряться нельзя, поэтому все утро провел в Интернете. Аськался с Леной Шиловой, на предмет обретения твердого взгляда на современный литературный процесс. Я у Шиловой, как прочту новое стихотворение, так сразу яснее различаю горизонты поэзии, а что не понятно, потом спрашиваю:
-- Ален – говорю – это вот чего?
А она мне в ответ:
-- Да, не обращай внимания.
Очень обогащают меня такие диалоги.
*
Первое письмо Рыбиной Тамары
Олег, если тебе все еще интересно, и если ты не обидишься, я вот что скажу: тебе нужно избегать монотонности. Как этого добиться, я не знаю, тут все в твоей власти - или при помощи отличных по стилю и мелодике вставок (помнишь, как у тебя красиво смотрелись прослойки из словарных статеек? Можно и более объемные вставки, я, к примеру, сделала бы именно так), или при помощи какого-то сюжетного ствола, от которого все твои прекрасные грустно-смешные веточки будут произрастать, или еще при какой помощи, - не знаю, Олег. Подумай - придумаешь. По крайней мере, монотонность -это единственный недостаток твоих текстов, для меня, хотя бы. Других я не вижу.
Про зопетые я не говорю )))
Но ты меня не особо слушай. Делай, как душа просит.
Конец письма.
Вот такая, значит, вставка у меня получилась, для избавления от монотонности.
*
Иду дальше.
Нам с Маугли очень понравился новый Джеймс Бонд, в исполнении Даниела Крейга. Маугли теперь, понятно, мистер Бонд, а я, все вместе взятые хулиганы и обскуранты мирового кинематографа. И хотя Рыбина говорит, что в рассказах-то я крутой, а в жизне – не очень, я постарался не ударить в грязь лицом, перед этим Бондом в исполнении Маугли.
И не ударил – сопротивлялся до последнего.
Писательство появляется из бормотания, из разговоров с самим собой. Произнесенные тексты, тут же тают в воздухе. Основные слушатели – Ангелы и редкие прохожие, шарахающиеся от тебя. Потом возникает желание их удержать, тексты, а не прохожих, и ты приземляешься за письменный стол. Дальше еще хуже – если это оказывается твоим, то подсаживаешься, как на наркотик, как на любой из известных ускорителей.
Вот так примерно, начинают писать люди, пившие «Северное сияние».
Маугли, больше не Джеймс Бонд.
*
Учет и контроль.
Вчера возили с Мяфой рассаду в сад. Три неприподъемных пакета, с горшками, ящиками и книжкой мне почитать. Еле втащил в автобус. Собственно, пакеты-то вошли, а застряла Мяфа.
Потом Мяфа наслаждалась разбивкой грядки, а я чтением, потом пили чай и она говорит:
-- Тут тетка моя звонила, в гости зовет.
-- И?
-- Я сказала, что ты спишь, а проснешься, неизвестно в каком настроении.
Она взяла еще конфетку:
-- Правда, мудро?
Мяфа спрашивает:
-- Двадцать четыре разделить на двенадцать, сколько будет?
-- Два.
-- Как это?
-- Тебе зачем?
-- У меня двадцать четыре куста. Хочу узнать, сколько грядок делать, если по двенадцать в ряд.
*
Мы с Маугли твердо решили, что как только я выйду на пенсию, тут же покупаем мотоцикл. Чоппер или эндуро, будем с рассекать по саду. Единственная проблема – вдруг я на пенсию, так и не выйду? Но Маугли говорит – это ерунда, можем купить прямо сегодня.
Мяфа дозвонилась до подружки Ирки, и собирается в сад. У них, вообще, согласовывание действий перед поездкой, доведено до совершенства. Часа три договариваются, кто кого, где ждет. Обычно, так и не могут найти друг друга, встречаются уже на участке. Причем Мяфа идет к Ирке, предварительно созвонившись, а Ирка к Мяфе. По дороге сталкиваются и думают, кто не туда пошел.
А я сижу дома, спасаясь от жары, я бы и в саду посидел, но туда добираться на автобусе раскаленном. Мяфа меня в автобусе летнем, видеть не может, для нее это не выносимое зрелище. А сама гоняет туда-сюда, за полчаса.
А Интернете тишина. Шилова колбасится на шашлыках, а Рыбина улетела на север Швеции.
Долго машу Мяфе рукой в окно, смотрю, как она идет на остановку. Вся такая в красных штанах и с очками на лбу.
*
Мой любимый роман – «Герой нашего времени». И я уже, понятно, не Печерин, а Максим Максимыч.
У подружки Ирки, произошло одно из типичных крупных объяснений со Степой. В результате которого выяснилось, что конкурентки Ирки в борьбе за его сердце, одерживают верх. Финальная стадия переговоров прошла в режиме смс голосования. Степа написал Ирке – я тебя не люблю, я люблю ее. А Ирка написала Степе – пошел ты на хер. Теперь она переживает, а он копается на огороде.
Сама она ему звонить не хочет, считает ниже своего достоинства, и заставляет Мяфу или меня:
-- Позвони этому, узнай, жив еще?
-- А чего сама не позвонишь?
-- Больно надо.
-- А что сказать-то?
-- Ничего не говори. Если возьмет трубку, значит – жив.
*
Мне не трудно, я звоню, Степа отвечает – алло. Я выключаю телефон и смотрю на Ирку:
-- Жив.
-- Сама слышу.
-- Ира, ну чего ты?
-- Седьмой раз на те же грабли, это как называется?
-- Стабильность.
Она ходит тише воды, ниже травы, а при ее темпераменте, это выглядит чудовищно. Мы с Мяфой совещались, чем помочь Ирке?
Степа чувствует себя прекрасно, занял у Ирки тысячу рублей, чтобы откупиться от наседающих поклонниц. Поклонницы бродят под окнами его квартиры и тревожными голосами вопрошают. Одна проникла в помещение и исписала зеркало губной помадой. Степа говорит Ирке:
-- Запутался я между вами.
А Мафя сказала:
-- Ира, пора кончать эту борьбу противоположностей. Что за мужчина такой?
Ира поковыряла ногой какой-то цветочек и ответила:
-- Тебе что, тебе хорошо.
А потом степа написал любовное стихотворение, только не ясно кому адресованное.
*
Мы с Маугли затаились, он, чувствуя настроение окружающих, а я обдумывая свои действия.
Вот если это любовь, то перед ней бессильны, даже такие известные гедонисты, как мы с Мяфой. А если это дурь, то перед ней бессильны и все остальные. Нет ничего более сокрушающего, чем любовная придурь женщины средних лет.
*
У меня есть план.
*
Звонила гениальный художник Наташа, чтобы пожаловаться на свою жизнь и на Афериста. Мы ей посочувствовали и дали ряд ценных советов, от которых меня самого уже тошнит.
Степа усилил запой. Из домика не выходит, чаю не пьет, к окружающему миру настроен враждебно. Наша с ним дружба завяла на корню, Мяфа говорит – по причине разницы интересов:
-- Ты вот чего больше всего в жизни любишь?
-- Тебя.
-- Ну, это понятно. А еще?
-- Ну…
-- Не нукай, ты любишь свои дурацкие трамваи, ты с ними разговариваешь.
-- А Степа?
-- А Степа любит водку, чувствуешь разницу?
-- Я водку тоже люблю.
-- Не умничай.
Я, собственно говоря, не умничаю и то, что я не пью, не значит, что я ее не люблю, проклятую. Но Мяфа утверждает, что Степа любит водку больше всего остального.
*
Приехали в сад и разошлись по интересам.
Мяфа стала копаться на грядке и разговаривать с соседкой. Та у нее спрашивает:
-- Ты своего, чем кормишь?
-- Итальянской кухней.
-- Чего?
-- Ну, то макаронами с капустой, то капустой с макаронами.
-- И он ест?
-- А кто его спрашивать будет.
-- И мяса не просит?
-- Просит.
-- Мяфа, он же у тебя в канаве – по двенадцать часов, у него же без мяса работать не будет.
-- Что не будет работать? Мозг?
Я подслушал и говорю Мяфе:
-- Я говяжьи медальоны люблю.
-- Дурак.
*
Кризисное меню, вот и разговоры вокруг этого. У Мяфы подружка замужем за негром, у того, вообще, особый рацион – побольше мучного. Как он там, студент французский, по саванне своей бегал?
А по мне, так всегда жрать было нечего, но меня это как-то не угнетало, потому что в юности мы больше пили, чем ели.
Купили капусты, огурцов, кабачки и лук, все по десять рублей. Мяфа радовалась – страшно. Пришли домой, и она стала приучать меня к жидкому мылу:
-- Иди нажми на пимпочку.
-- Я сейчас не могу.
-- Идиот, я про мыло.
Может, перестать запятые расставлять вообще, чтобы Спечкину-бряк не раздражать? А то, вернется Рыбина Тамара и отомстит.
*
Подружка Ирка – звезда полей и огородов, все наши соседи обсуждают ее жизнь, как жизнь Бритни Спирс. Любимая тема разговоров. С кем не поговори, все – Ира – то, Ира – сё, пришла оттуда, а уходила не туда. Та, конечно, чувствуя такое внимание со стороны общественности, не дает народу застояться, рвет на части.
Мы с Маугли решили, в обязательном порядке, сделать следующее:
1. Попить «Кока-колы».
2. Погулять по магазину «Икея».
3. Посмотреть хотя бы одну серию «Секс в большом городе».
4. Полистать журнал «Эсквайр».
Все действия начинаются на букву «П». Потому что мы Поклонники Попсни.
*
Приехали с Мяфой в сад, и уныло поковырявшись на огороде, решили сходить в гости к ее тетке, где и были вознаграждены за все страдания. Потому как у Мяфы там Сестра двоюродная – редкий экземпляр предусмотрительности.
Вообще, у меня все это вызывает чувство восхищения, причем искреннего.
Развели костер и по обыкновению всех отдыхающих пижонов, решили пожарить шашлык. Ну, жарим, а Сестренка ходит и радуется, и чем дольше ходит, тем сильнее ее радость. Тетка Мяфина говорит:
-- Чего это она так радуется? Мы же еще за стол не садились? Мяса не ели, вина не пили?
Мяфа ей отвечает:
-- Да так, радуется человек жизни.
-- Нет, а чего она радуется-то?
-- Потому что, потом будет поздно. Когда помрем все.
-- Тьфу на тебя.
Но радость, переполняющая Мяфину сестру, уже переполнила ее через край и начинает выплескиваться на окружающих. Тогда я спрашиваю:
-- Мяфа, что за фигня такая загадочная? Радость, прямо брызжет? Того гляди зальет всех.
-- Вон, видишь, через участок ручей течет?
-- Вижу.
-- А видишь, она время от времени к нему подходит и любуется водой, как гейша?
-- Вижу.
-- У нее там, через каждые пять метров, баночки с коктейлем припрятаны.
-- То есть, как?
-- Так, – банку в пакет, пакет на дно, а сверху камень.
-- Через каждые пять метров?
-- Строго.
*
Я в восхищении замолкаю. Потому что, если человек художник, а не стяжатель, то я всегда готов это признать и восхищенно умолкнуть.
*
Вечером списался на мыле ру с однокурсником по университету. Он мне сообщает:
-- С девяностого года, работаю на Скорой помощи водителем.
Я ему в ответ:
-- А зачем ты, дурак, заканчивал филологический факультет?
-- Ты где работаешь?
-- В трамвайном депо.
-- Кем?
-- Слесарем.
-- Сам дурак.
Может и дурак.
А может и нет.
*
Второе письмо Рыбиной Тамары
Если ты заметил, меня воспитывали многие, да так и не воспитали. как я не любила слова"прием", "образ",да и другие умные слова,так и продолжаю не любить.не люблю искусственно сделанного -ни в письме,ни в рисунке, ни в музыке. прием тогда хорош, когда читателю не видно, что это прием.не знаю случая, когда литературное образование кому-то помогло бы. оно может стереть, зашлифовать , как раз, те грани, которые отличают бриллиант от куска графита. коряво сказало, но как-то так.
чеши языком, как чешется,дыши , как дышится. думай, конечно, при этом, работай, но пота твоего зритель видеть не должен. тогда это будет звенеть, тогда это будет читаться.
а под вставками я подразумевала совсем не повтор тех статеек.
Просто-резкое изменение ритма повествования, а ,может ,даже и темы. Синкопа, соло на барабане посреди песни про беловежскую пущу ,мерцательная аритмия,удар поддых после поцелуя. Ну,как-то вроде того.
*
Идем с Маугли на выставку камней. Мяфу мы не взяли с собой специально, потому что она, тут же начнет закатывать глаза над каждым камушком и трагически вздыхать, а у нас с Маугли денег, только на мороженое.
Походом на выставку остались категорически довольны. Правда, я Маугли слегка потерял, но когда вышел на улицу, он, тут как тут, кочевряжился посередине фонтана. Пришлось лезть за этим гадом в воду, сам он не выходил, игнорируя угрозы. В троллейбусе, ехали мокрые с головы до пят. Если бы не мое удостоверение работника электротранспорта, нас бы ссадили на хрен.
Мяфа сказала:
-- Пока вы там наслаждались, я работала.
*
Шилова мне написала – в мужских стихах есть стержень, а в женских наоборот. Я ей ответил – а как ты хотела, Лена? Тогда она там покурила маленько и пишет – так это же, секс какой-то получается?
В саду пол дня сидел глядя на грядку, а пол дня спал. Проснулся – идет дождь, Мяфа в шубе копается на грядке. Я ей говорю:
-- Мяфа, пережди дождик, потом доделаешь.
-- Не могу.
-- Почему?
-- Мне вечером к подружке Ирке идти, сочувствовать.
-- Кому?
-- Ее соседям.
Я пошел и снова лег спать, после ночной смены, весь день ходишь, как тень от тени, а еще японцы говорят, что сон лучшая часть жизни.
Иногда мне жаль тратить лучшую часть своей жизни на сон, а иногда, просто падаешь без сознания.
*
Третье письмо Рыбиной Тамары
То есть,я теперь будут работать перебивкой в твоих текстах?))))
это почетно , однако . но в детстве я мечтала стать астрономом ,а не перебивкой,хотя бы и в эпических произведениях. Ну, с судьбою не поспоришь . перебивка-так перебивка, как вам будет угодно.
*
Отвечаю на письма, стираю всякие не нужные записульки, правлю тексты, привожу в порядок стихи и думаю – Господи, чем я занимаюсь?
Завтра поедем в сад, а сегодня Мяфа пакует сумки. Я прячусь в туалете, сижу с книжкой, чтоб не нарываться, не попадать под горячую руку. Хотя, чего ей попадаться? Она и так, всегда может меня отловить где-нибудь в углу нашей маленькой квартирки. Отловить и втянуть в дискуссию.
А дискуссии у нас проходят так – Мяфа командует, а я должен безропотно выполнять. В противном случае лишает сладкого, то есть покупки книг в ближайшую зарплату.
Сунул в сумку старый напильник, ножовку Мяфе поточить, я ей в прошлом году купил отличную воронежскую ножовку по имени Бобр, она ее так полюбила, что хранит под кроватью.
*
Мяфу если вовремя не остановить с этой ее воронежской ножовкой, то саду придет конец. Она пилит, как на приличном лесоповале, самозабвенно и под корень. В азарте, забывая первоначальную цель. Возьмется спилить больную вишню, а зафигачит весь сад вместе с Антон Палычем, его певцом. Когда гора оттаскиваемых мной веток и деревьев, превышает все мыслимые размеры, она удовлетворенно останавливается. Вытирает трудовой пот и говорит:
-- Не хера себе наваляла!
Я начинаю ныть:
-- Мяфа, деревья жалко.
-- Они были больные.
-- А вот эта вишенка? А вот эта жимолость?
-- Хватит ныть, лес рубят – щепки летят.
-- Мяфа, это не наши методы!
-- Не умничай.
Вечером она обходит участок и прикидывает, что будет пилить завтра. Потом смягчается, зовет меня и показывает:
-- Вот смотри, эта яблоня, спиленная мной в прошлом году, дала новую ветку, и эта, и эта слива, видишь?
-- Вижу.
-- Ну вот. Иди налей мне чаю и успокойся.
*
Утро воскресенья, было испорчено концертом Милен Фармер. Мяфа, ее яростная поклонница и готова слушать все то время, что не сажает топинамбуры. А мне нравится Меладзе, но я это тщательно скрываю, потому что стесняюсь.
Надоел мне этот позитивизм государственный, куда не сунешься, везде все прекрасно до оторопи народной.
Хорошо быть затерянным, хотя бы в саду.
Хорошо быть тихим и печальным, а не всепобеждающим.
Сидеть у костра, болтать с Маугли, ремонтировать лопаты и оттаскивать спиленные Мяфой ветки.
*
Подружка Ирка после глобальной ссоры со Степой, в сад не ходит или ходит, только в сопровождении Мяфы. Боится встретиться с любимым опойным элементом. Сидит в общаге, которую ненавидит, говорит мне:
-- Помоги порядок навести, у меня руки не поднимаются.
-- Ира, чего ты здесь сидишь? Иди в сад, здесь тебе плохо.
-- Нет, не могу этого гада видеть.
-- Где?
-- На тропинке.
-- Шанс встретить Степу на тропинке, один к ста тысячам.
-- Вот он мне и выпадет.
Зато Маугли проявляет активность, бегает в домик Степы, подглядывает, а потом докладывает:
-- Храпит.
Я говорю:
-- Маугли, завязывай шпионить, достал этот Степа всех уже.
-- Да, а кто тогда будет беспокоиться?
*
Меня интересуют, только приключения моих современников.
А сам я, хочу вести скучную и размеренную жизнь.
А все эти культурологические навороты вокруг сакральных знаний, лишь попытка запуганных людей, защититься от ужаса и кратковременности жизни. Вместо того, чтобы понять ее как Бесконечность.
И мы пошли с Иркой за ее тележкой, огромной и очень неудобной. И всю дорогу от ее участка до ворот садового товарищества, я пер эту тележку на руках. По просьбе Ирки, боявшейся разбудить спящего тревожным алкогольным сном Степика.
*
Можно прожить всю жизнь не задумываясь о смысле своего существования и умереть счастливым. Но мне иногда кажется, что наши вечерние посиделки у костра, когда я долго думаю об этом самом смысле, делают мою жизнь более Жизнью. Проживаемой осмысленно, несмотря на отсутствие в ней глобальных событий и иностранных внедорожников. В конце концов, на смертном одре, приятней лежать, зная, почему ты тут очутился.
Даже – не почему, а – в результате чего. В результате жизни, прожитой не в тупом поиске выгоды. Хотя, какая разница на смертном одре?
*
Последнее письмо Рыбиной Тамары
Хе-хе,наивный )) в рассказах ты круче )))