Жмёт порой до боли белая каска

               
                …И жмёт порой до боли
                белая каска,
                Жизнь начальника на шахте –
                далеко не сказка.               


      На табло пульта управления в  операторной  обогатительной фабрики внезапно погасла сигнальная лампочка  ленточного конвейера на 215 отметке. Оператор Валентина тут же вызвала машиниста конвейеров.
- Чего встали?
- Бункера полные, - послышался сквозь телефонный треск далёкий голос Ольги.
- Что, все четыре?
- Да, под завязку.
-Сильно там заштыбовалась?
- Нет, сейчас скидаю…
Пошёл вызов  по другой телефонной  линии, звонил дежурный по шахте:
- Чего встали?
- Бункера полные под завязку, а порожняка нет, надо фабрику останавливать.
- Понял тебя, переключаюсь на аккумулирующий бункер. А что про вагоны слышно? Когда ждать?
- Начальник смены сейчас на весовой, придет – расскажет. 
- Жалко, конечно  -  и шахта хорошо едет, и фабрика не аварийничает. Не знаю даже дотянем ли до утра, нагрузка-то хорошая, можем быстро бункер закидать. Вот вечно у нас так: ни понос, так золотуха…
Позвонила Людмила - начальник смены:
 - Чего остановились?
- Бункера полные, шахта переключилась в накопление. Дежурный спрашивает  - когда порожняк дадут?
- Да позвонила я на станцию, нет вагонов. Ожидают подход порожняка через часок, но пока обработают – поставят не раньше восьми утра. В нашу смену уже включаться не будем. Звони всем – пусть позиции чистят. Пойду фабрику проверю, пока стоим.
Валентина  передала всем распоряжение начальника, заполнила журнал и сладко потянулась. На часах - начало пятого, часок запросто поспать можно. Достала «ватник – подушку», имеющуюся специально для такого случая, положила на краешек пульта и опустила на него голову.  Ещё раз мысленно прокрутила - всё ли сделала, и убедившись, что всё в порядке задремала.  Под утро, как водится, сон особенно сладок. Телефоны молчали. Табло пульта управления создавало над её головой тень. Валентина уснула  и увидела сон.
  Она идёт по лесу. Вот ветерок пробежался по кронам деревьев, и листочки зашелестели , зашептались, дрожа на ветру. Приятный запах травы смешивался, с каким- то знакомым приятным ароматом. Валентина втянула носом: «Откуда такой знакомый аромат?  Да это же запах клубники!»  Видит, а прямо под ногами клубника растёт - видимо-невидимо! Да красная, крупная... «Вот так удача», - подумала Валентина и стала собирать ягоду в пакет, неизвестно откуда взявшийся в  руках.  Она складывала ягоды, радуясь, какая  она спелая да крупная. Вот пакет наполнился, как вдруг внезапно лопнуло дно, и ягода посыпалась прямо на ноги. Валя пытается удержать, но пакет вмиг опустел. Она заглянула  в него, а он оказался длинный как  труба, а там внизу пустота…
 Сон прервал внезапный телефонный звонок. Валя взяла трубку, автоматически глянула на часы – без четверти шесть, - «ничего себе рубанулась».  В трубке послышался голос Людмилы:
- Валя, как там дела?
- Да всё в порядке. Тишина.
- Спишь, поди?
- Да по-кемарила маленько. Сон цветной видела, вроде набрала полный пакет клубники. Ягода  красная, спелая, а дно у пакета лопнуло, и клубника  вся под ноги высыпалась. Так жалко было во сне…
- Ладно, обзвони всех, узнай всё ли в порядке. Скоро смену сдавать.
Валентина потянулась, зевнула, потом вспомнила свой сон и усмехнулась, увидев на столе открытую банку с клубничным вареньем. Потом началась обычная процедура по подготовке фабрики к приходу утренней смены и директора.
Зазвонил телефон с погрузки.
- Валя, а один бункер по второму пути  пустой!
- Как пустой? А чего тогда стоим?
- Не знаю, до этого лично проверяла – все полные были, а сейчас пусто…
- Ты в своём уме? Тебе что шутки, два часа фабрика простояла, шахту за просто так продержали?!  - закричала Валя в трубку, – сейчас начальнику смены доложу, пусть разбирается, – Валентина нажала отбой и набрала номер начальника:
- Люда, Ольга звонила, говорит один бункер по второму  пути пустой.
- Не может быть, я сама проверяла, все заполнены были до отказа. Пойду, посмотрю, чего она там. Не проснулась наверно.
Людмила поспешила  на погрузку. Скоро к начальнику на отчёт идти, а тут что-то непонятное творится. Сейчас, в конце месяца, косяки по работе крайне нежелательны. Весь месяц в плане шли, обидно будет из-за какой-нибудь ерунды без премии остаться.  На ходу проверяла отметки - всё ли убрано. Спустилась, подошла к бункеру, заглянула - пустой. Глазам своим не поверила. Постучала по бункеру – пусто. «Да быть не может! Кто бы сказал – ни за что бы, не поверила. Два часа назад – все были полные, а сейчас вдруг один пустой. Может, где вагоны из загашника нашли, загрузили, а мне не доложили?»  Глянула -  на путях вагонов нет. Спустилась на весовую. Спрашивает у приёмосдатчицы:
- Вагоны, что ли, ставили?
-Нет,  не был ничего. Порожняк прибыл, но ещё не готов.
- Ничего не понимаю. А куда из бункера уголь делся?
- А ты вон у грузчика, у Серёги, спроси. Он тут какие-то машины всю ночь грузил, паразит, поспать не дал.
- Какие машины?
- Да бросил доски на пути, да и загонял машины прямо под бункер. А вы что, не слышали? Тут такой шум стоял…
- А ты чего не позвонила?
- А оно мне надо. Ваш грузчик - вы с ним сами и разбирайтесь. Он же бандит, ему  зона – дом родной, на чёрта мне с ним связываться. У него же всё тело синее от наколок. Такому убить – раз плюнуть. А мне ещё внуков растить надо…
  Людмила уже не слушала, она пошла в помещение для грузчиков. Кровь стучала в висках, мысли путались: «Сто тонн сортового угля! Мне ж теперь до пенсии не доработать. Уж, какая теперь премия, хорошо, если с работы не уволят. Найду Серёгу - придушу собаку!»
Открыла дверь в помещение для грузчиков. В нос ударил удушливый запах перегара и папиросного дыма. Серёга лежал  на сбитой из досок лавке, укутавшись в фуфайку. Он был мертвецки пьян. Люда толкнула его в спину – он не пошевелился. Людка начала расталкивать его, ругая,  на чём свет стоит, переходя с крика на визг. Серёга  бубнил что-то  невнятное. Людка схватила его за грудки начала трясти:
- Ах, же ты скотина! Ты куда уголь дел?  Ты что, смерти моей хочешь? Ты же клялся, божился, что воровать не будешь. Вставай, пошли к начальнику на разбор.
Серёга, с трудом соображая, смотрел на начальника смены мутными глазами и бубнил, заплетающимся о золотые зубы языком, слегка шепелявя:
- Я не брал, начальник, честно, зуб даю, не брал, мамой клянусь, начальник, век воли  не видать - не знаю ничего.
- Ах же ты свинья! Ты вообще представляешь, чем дело пахнет, из-за тебя паразита  вся фабрика  без зарплаты остаться может, а у нас в основном бабы одинокие работают. У каждой дети на шее,  месяц лопатой ворочили,  пупы надрывали, а ты за два часа всех без премии оставил. Эх ты, дрянь этакая, дай тебе  волю - ты и Родину пропьёшь… 
Людка шла на отчёт к начальнику фабрики, оставив пьяное тело грузчика в покое, досыпать на деревянной лавке. Она шла и пыталась собраться с мыслями. «Вот что теперь делать? Опять начальник орать будет, мол, проспала всю ночь, не уследила. Шутка ли за два часа сто тонный бункер опустошил!». Людка вдруг вспомнила о Валькином сне: «Вот тебе, Валечка, и клубника, и пакет без дна», - вздохнула устало Людмила, - «сейчас нам начальник клубники то навешает, мало не покажется. И чего я  врачом  не стала, как мать советовала, сидела бы себе в белом халате и по ночным сменам бы не ходила, ела бы во сне  клубнику всю ночь, а не с пьяным грузчиком разбиралась. Э-э-х»
В кабинете начальника горел свет. Через  оконное стекло  было видно, что все уже собрались на наряд. Людмила постояла перед дверью. Голова разболелась - то ли с расстройства, то ли каска надавила за ночь. Захотелось чтобы поскорее закончилась эта ночная смена, чтобы  снять эту белую каску начальника, и стать обычной  женщиной, любящей женой, заботливой мамой, домохозяйкой в конце концов.  Она поправила каску, тяжело вздохнула, открыла дверь в кабинет начальника фабрики  и шагнула за порог как в бездну, которая пугала своей безысходностью.