Было без пяти минут четыре. Михал Михалыч сказал подойти к четырём.
Риточка немного потопталась под дверью 204 аудитории. Потом робко стукнула кулачком и, услышав приглушенное «Заходите!», вошла.
Михал Михалыч сидел за преподавательским столом в своём безупречном светло-голубом костюме. Как же Риточка ненавидела этот его профессорский костюм, придававший обладателю сходство со светлым ангелом, тем не менее сошедшим с небес в поисках… жертв. Но отступать было поздно – сама виновата в полученной накануне двойке.
- А, Маргарита Евгеньевна, – проговорил преподаватель бархатным голосом, как будто студентка пришла с ним попить кофе. – Подготовились на этот раз?
Рита пожала плечами:
- Немного, – выдавила из себя, заметив заинтересованный взгляд совсем не 60-тилетнего старика.
Она собиралась сесть за один из столов, предназначенных для студентов.
- Нет, нет, идите уж сюда! – Властно скомандовал голос. – Мы с Вами побеседуем «тет-а-тет».
Нехорошее предчувствие зашевелилось внутри неё, интуитивное ощущение неотвратимой неизбежности чего-то недозволенного. Она прошла и села на стул, предупредительно кем-то поставленный рядом с Михал Михалычем.
- Ну-с, расскажите-ка мне об… эпохе правления Павла Первого.
Риточка не успела сообразить даже в какие годы какого века жил и трудился этот император, как преподаватель сам резко пресёк её начавшийся лепет:
- Хотя бог с ним с Павлом… Расскажите-ка мне о себе.
Рука Михал Михалыча плавно опустилась на колено студентки. Это показалась ей страшнее любого экзаменационного билета. Она сделала усилие и спросила:
- Что именно рассказать?
- Ну, какую школу ты окончила, чем занималась помимо, почему поступила в этот институт? – он неожиданно перешёл на «ты», и поближе придвинул свой стул. Желание сдать экзамен пересилило желание отодвинуться подальше. Риточка начала рассказывать. Михал Михалыч смотрел на неё не отрываясь. Его рука по-прежнему лежала на её колене, а другая – уже на спинке её стула. Не успев дослушать небогатую биографию студентки, профессор вдруг резко наклонился к девушке и чмокнул в щёку. Риточка отшатнулась от неожиданности.
- Что же ты такая дикая? – спросил он, мило улыбаясь.
Рита отвернулась и стала смотреть в окно, обдумывая как поступить. За окном текла Нева, проезжали машины, гулял на свободе народ.
- Какое у тебя интересное лицо! – вдруг неожиданно произнес Михал Михлыч, как будто разглядывал картину. – Ты же современная мадонна, - заключил он.
«Раз всё-таки мадонна, это радует!» - пронеслось у Риточки в голове.
- Ну, поцелуй меня, - вдруг сказал он.
Риточка взглянула на него круглыми глазами. И не шевельнулась.
- Не хочешь? Тогда я тебе смогу поставить только «три».
- Я согласна… на «три».
Он взял её зачётку, заполнил и выставил обещанную оценку. Рита повеселела и значительно расслабилась. Дальнейшее общение носило уже оттенок милой беседы. Подвергшись ещё неоднократно поцелуям и объятиям неугомонного профессора, студентка была выпущена на свободу с обещанием никому не рассказывать о том, что было между ними. С готовностью согласившись на это условие, она выпорхнула из аудитории в состоянии восторга, необъяснимой гордости за себя и легкого презрения к Михал Михалычу. Он уже не представлял для неё никакой угрозы, тем более что читать лекции в следующем семестре не собирался.
Наткнувшись за дверями на трёх своих сокурсниц, Риточка моментально поведала обо всём, что с ней произошло. Её рассказ был встречен траурным молчанием… Потом одна из девиц тихо спросила:
- А чтобы пять получить, что надо сделать-то?..