Оборотень (Лебедев Вадим) / Проза.ру

Никогда прежде не встречался
я ни с кем более ужасным,
каким оказался он ...
Но более неожиданным оказалось то,
что оборотень нашёлся внутри меня.
            Автор

Нет ничего в мире мягче и слабее воды,
и нет ничего, что бы превосходило воду
в её разрушительном действии на
жёсткое и крепкое.
Нет человека, который не знал бы
этого, а никто не поступает так.
            Лао-Цзы

Часть первая.
Знакомство с Митрофановкой.

   - Кобель, мать твою! А ну заткнись! Лезь в конуру, блох своих дави! Как, блин Чернов воровать лезет, ни хрена ведь не лает, а тут прорвало его! – На одном дыхании выпалила «огромная женщина атлант» (трудно назвать её по другому).
   Я стоял, обняв свою супругу, возле обветшалого домика, на крыльце которого возвышалась хозяйка.
- Из Москвы? – спросила она.
   Пес, который до этого безостановочно лаял, наконец, умолк и залез в свою конуру.
   Только – только начинало светать, из - за высокого холма поднималось солнце. По селу пронеслось громкое кукареканье петухов.
   Стояла середина июля. Веял прохладный утренний ветерок, на все голоса чирикали летние птички, стрекотали кузнечики.
- Ваш участковый, Анатолий Михайлович, наверное, рассказывал обо мне… - начал говорить я.
- Да, Михалыч второй день как в запой ушёл. Его повысили видать, - перебила женщина – он пришёл давеча, сказал, чтоб гостей ждала. А какие гости мне по кой чёрт знать.
- Неужели к вам так часто приезжают?
- Каждый год поди, у нас охота хорошая, а у меня муж пять лет назад помер, вот и живут у меня охотники. Но вы то, я погляжу, не из них?
- Не из них.
   Я вынул из заднего кармана джинсов удостоверение и показал хозяйке.
- Майор московской милиции, но я не один, жена долго отпускать не хотела, пришлось взять с собой. Меня зовут Вадим Лебедев, супругу Карина.
Представившись Зинаидой Петровной, женщина спросила:
- А ни молод ли для майора?
- Нам Зинаида Петровна звания не за года присваивают, а за заслуги.
- Сколько ж тебе лет – то, майор?
- Двадцать два,- ответил я, убирая удостоверение.
- А жене твоей сколько будет?
Карина была одета в лёгкие брюки белого цвета и в голубую маячку, она произнесла:
- Мне двадцать один будет, а вы уважаемая Зинаида Петровна, поговорить, я смотрю, любите, ну а мы люди хоть и городские, вежливые, с дороги и от чайка бы не отказались. Может пригласите нас в дом?
Я взглянул на свою вежливую жену. Мы были вместе уже три года, детей не имели, но жили вполне счастливо, не переставая, с каждым днём, всё сильнее любить, друг друга.
- Ах да! – воскликнула женщина,- захаживайте в избу.
Она провела нас мимо чулана, терраски и мы вошли в жилую часть.
- Вы, наверное, насчёт убийства пяти грибников, что три дня назад в нашем лесу случилось?
- Да нет,- ответил я, разуваясь,- насчёт убийства три дня назад и приходили, а вот мне следует найти того, кто это был.
Хозяйка провела нас на кухню, обставленную простыми деревянными табуретками, столом, газовой плитой и настенным шкафчиком для посуды. Однако наше с Кариной внимание привлекли развешанные по всем углам кухни, пучки различных трав. Я узнал среди них ромашку, мяту, а так же листья подорожника.
- Ох, я вам советую, молодой человек,- Зинаида Петровна зажгла конфорку и поставила чайник,- не суйтесь вы в это дело, я считаю, кроме как демону лесному так изуродовать людей больше и не кому. Да и лесничий так говорит.
Мы с Кариной сели на табуретки возле стола.
- Анатолий Михайлович у вас, где проживает?- спросил я.
- Да он же сосед мой, по правую сторону забора, только сейчас вы от него ничего не узнаете, я говорю, он пьяный в доску, повышение пропивает. Бабы поговаривают, будто его в область работать забирают, может, вот хоть вы его подмените, а, майор?
Я усмехнулся. Взглянул на супругу.
- Сходишь со мной, Кир или отдохнёшь с дороги?
- Конечно, схожу, а то примет участковый тебя в собутыльники.
Зинаида Петровна разлила чай.
Втроём мы принялись намазывать на мягкий свежеиспечённый хлеб, клубничное варенье и запивать его душистым напитком.
- А что вы, вначале нашего знакомства, упомянули, какого то Чернова? – нарушил я молчание.
- Насчёт Чернова?! А я разве говорила? – встрепенулась хозяйка.
Я кивнул, Карина улыбнулась.
- Ну, уж коли дёрнуло меня за язык… Чернов хулиган, каких поискать, в селе все под ним ходят. У него тут шайка своя, собрал местных подростков, подвалы, амбары грабят, дом ни на минуту не оставишь, у меня вон даже кобель его боится.
- А что ж участковый? Куда он смотрит? – спросила Карина.
- Да ясно что: Чернов водкой задабривает, вот и не суётся Михалыч в его дела.
- Ну а мужики у вас что?- Спросил я,- сами говорите, Чернов салага, за ним подростки одни…
- У Чернова в Москве свои люди имеются. Они тут приезжали как-то, крутые, морды лысые, в руках цепи. На мотоциклах дорогих по нашим канавам гоняли. Вот мужики его и не трогают, да и вы, майор не суйтесь к нему…
Я рассмеялся.
- Ну, так и у меня, Зинаида Петровна в Москве знакомые, из ГЛАВКа, например, разберёмся с Черновым вашим.
Мы с Кариной отодвинули пустые кружки.
- Ладно, я с супругой схожу сейчас к участковому, потом по деревне прогуляемся, с людьми познакомимся…
- По селу, майор, по селу
- А разве есть разница?
- Да говорят в деревнях церквей нет, а у нас вон стоит.
Я продолжал.
- К леснику может, сходим. Он вроде у вас на окраине, живёт, как, кстати, звать то его?
- Федор Ефимович.
Мы встали из-за стола.
- Спасибо вам за чай,- поблагодарила Карина,- такой в магазине не купишь, да и заварить не у каждой хозяйки получится.
- Ой, спасибо, дорогая! Давно уж меня не хвалили.- Засмущалась Зинаида Петровна.
- Комнату посмотрим вечером, сейчас некогда,- сказал я.
Держа друг друга под руку, мы с женой вышли из дома, в котором, какое то время, нам предстояло жить.
Жадно палило солнце. Вокруг кружили ненасытные комары. От куда то из далека, донеслось мычание коров.
- Ну и что ты обо всём этом думаешь? – Спросил я Карину.
- Да ничего. Петровна эта мне понравилась, заводная такая, самая настоящая деревенская баба. Комнату правда не посмотрели, но думаю, с ней проблем не будет, вообще пока всё идёт по плану.
- Ну да по плану,- я с улыбкой взглянул на Карину, - чёрт его знает! Ума не приложу, кто мог изуродовать грибников. Чернов? Фёдор Ефимович? Или демон лесной, как Петровна говорит?
Мы прошли через калитку, по, уложенной кирпичами, дорожке, мимо неухоженного цветника, двух больших яблонь и возле нескольких грядок, к дому участкового.
Я постучал в дверь.
Сначала никто не ответил, но после повторного стука, из дома раздался пьяный голос хозяина:
- Алё, Михалыч на проводе.
- Михалыч! – Прикрикнул я,- дверь открой, мы из Москвы.
- А мы из колбасы! Именем закона пошёл к чёртовой бабушке!
Карина залилась смехом, я же разозлился.
- Слышишь ты, гнида не протрезвевшая, давай открывай, или окно вышибу!
Вместо ответа послышалось, как хозяин затянул какую то песню.
Моя супруга хохотала.
- Ничего смешного! Мне с этим алкашом побеседовать надо!
- А я говорила, майор, что ничего у вас не выйдет.- Из соседнего огорода выглянула Зинаида Петровна, вдруг она прикрикнула:
- Эй, Михалыч! Открывай, водку тебе принесла!
- А с какого то это перепугу, ты Зинка водку мне несёшь?- Донеслось из-за двери.
- Повысили тебя, говорят, отметить надо бы.
Послышалось открывание двери.
Из-за неё осторожно выглянула огненно рыжая голова участкового. На нас возмущённо моргая, смотрели его маленькие голубые глазки и намного ярче его волос, краснел огромный нос-картошка.
Я ухватил участкового за ворот рубашки и вытянул на улицу. Он был маленький и толстый, чуть ли не кубарем скатился с крыльца, прямо под ноги прибежавшей Зинаиде Петровне. Она схватила соседа и потащила к бочке с дождевой водой. Женщина принялась окунать в бочку пьяницу, удерживая при этом его за волосы.
Через несколько минут, почти протрезвевший сидел участковый рядом со мной и Кариной на лавочке возле дома и курил свой самокруток.
Петровна ушла.
Я представил себя и жену.
- Ну что, Михалыч у тебя, чёрт возьми, за бардак в деревне!
- В селе, майор…
- Да пошли вы с Петровной, в баню, со своим майором, Вадим меня зовут. Куда там тебя повысили, что ты с радости за бутылку схватился?
- Лейтенанта дали, говорят, в городе теперь работать буду.
Мы с Кариной захохотали.
- Кого тебе дали? - Сквозь смех проговорил я,- где работать будешь?
- Вот уж точно,- добавила Карина,- звания за года присваивают.
- Чем отличился?
- Да неподалёку из воинской части солдат сбежал, я помог его задержать, он у нас в «Митрофановке» прятался.
Я похлопал участкового по спине.
- Ты бы лучше, чем другие проблемы решать, с Черновым разобрался, поговорим о нём?
Анатолий Михайлович вздохнул. Отбросил окурок в сторону.
- Чего о нём говорить, ты же не за этим приехал?
- Зачем приехал я и сам знаю. Ты рассказывай, о чём спрашиваю, а то, глядишь, поведаю, кому следует о твоём ведении хозяйства, слава Богу, свидетелей хватает! Говори, давно ли Чернов ворует, да и кто он такой вообще?
- Кто-кто, конь в пальто! Двадцать лет парню, родился здесь, мать померла при родах, отец в тюрьме сидит за убийство: как-то с друзьями самогона набухался, а какая пьянка без мордобоя? Вот он случайно одного собутыльника и прирезал. Степана Чернова воспитывал дед, тоже заядлый алкаш…
- Вам ли говорить. – Перебила Карина.
Участковый не обратив внимания, продолжал:
- Теперь вот вырос Стёпа. Как-то поджёг чужой амбар, забавы ради, ну я свозил его в город, на учёт, понятно, поставить. И видно пока сидел он в следственном изоляторе, познакомился с парнями, повзрослее, да поумнее себя. У которых уже не один срок за плечами. Подружились они накрепко, как-то раз, эти его друзья и к нам наведывались, на мотоциклах своих. Всё за ночь разгромили и умчались восвояси, а Чернов будто бы и не при делах…
- Да, перестань, Михалыч, знаю я, что спаивает тебя местный авторитет.
- Петровна – сволочь!
- А я и без Петровны бы узнал. Ладно, забыли, у кого не бывает. В общем, с Черновым ясно: трудное детство - паршивое будущее, история известная, давай о деле, с парнем я разберусь.
- О деле? – произнёс участковый и принялся укладывать на газетку табак.
Я достал свои с фильтром, попросил у Михалыча огонька. Мы закурили, и он продолжил:
- Грибников обнаружил лесник, есть у Фёдора Ефимовича привычка, с утречка по лесу прогуливаться, что зимой - на лыжах, что летом - по грибы да ягоды. Ну, вот гулял он со своей корзиной, увидел трупы. Первым делом добежал до меня. Я, разумеется, ничего не трогал, да и чего там трогать, всё в крови, поищи-ка документы. Сразу всё огородил и вызвал экспертов с милицией из города. Да, такого зверства мне ещё не доводилось видеть!
- Я видел фотографии.
Мне вспомнились те ужасные снимки, где запечатлилось как на земле лежат пятеро выпотрошенных мёртвых людей. Уже позднее опознали среди них двоих женщин и троих мужчин, всем не больше сорока лет. Одежда в клочья разодрана, вокруг море крови.
- Что насчёт кольца? – Спросил я.
- Обыкновенное обручальное кольцо, было найдено среди месива трупов. Сразу как опросили родных, выяснилось, что никто не женат и не замужем. Не было бы кольца, я вообще посчитал бы, что это несчастный случай, в округе много волков, а жители, зная это, всё равно в лес суются! Хотя лесник и сейчас считает, что людей загрыз наполовину человек, наполовину волк…
- Мне известно, о чём ваш лесник говорит! Петровна напугала нас уже лесным духом, вы ещё оборотня выдумали, Кощей Бессмертный с бабой Ягой у вас там не водятся?
- Так так же не я говорю, да даже не народ, а Фёдор Ефимович, он поближе к лесу живёт, побольше видит.
В разговор вмешалась Карина:
- Вот и сходит с ума мужик, живёт один среди зверей.
Я поднялся со скамейки.
Короче, Михалыч, бросай пить, начинай работать. Город это тебе не село, там делов побольше, да и не простые они. А мы с супругой до лесника дойдём, спросим его об оборотнях.
- Счастливо.- Пожелал участковый.
- До свидания.- Попрощалась Карина.
Время уже перевалило за полдень, когда мы приблизились к лесу.
Из села слышался лай собак. Откуда-то неподалёку донеслось блеянье овец.
День выдался на славу жарким. Комары - кровопийцы искусали все руки, не было покоя и от надоедливых мух…
Вдруг совсем неожиданно раздался женский голос:
- Отпусти меня!
- Что ты делаешь, перестань!
- Мне больно, нет!
Из-за деревьев выбежала молоденькая девушка, она ринулась, было, мимо нас, но Карина успела схватить её за локоть.
Девушка была одета в лёгкий сиреневый сарафан, на плечи её спадали рыжие кудрявые волосы, испуганно смотрели на нас большие карие глаза.
Вслед за девушкой выскочил парень крупного телосложения, в его руке была бутылка с недопитым спиртным, изо рта тянуло перегаром.
Я успел перекрыть дорогу.
- Вали прочь, мужик! – грубо выкрикнул парень.
Он хотел, было оттолкнуть меня, но я ловко скрутил его руки.
- Ты чё! Не узнал меня, урод? - Закричал он, - зовут Степан Чернов, проблем захотел?
- Не с чего мне тебя узнавать, Чернов. И проблем от нашего с тобой знакомства, боюсь, у меня, не будет.
Я свалил парня животом на землю, и прижал коленом.
- Разрешите представиться - майор Лебедев, приехал из Москвы, забрать одного фраера недоделанного, ведь давно по нему тюрьма плачет, или колония исправительная, а?
- Вадим, отпусти его, пока,- сказала Карина,- потом с ним разберешься, нам до лесника ещё надо добраться.
Я молча убрал колено.
Чернов вскочил на ноги и умчался в сторону села, напоследок он крикнул:
- Тебе конец, ментяра поганый!
Я обратился к девушке:
- Как тебя зовут?
-Вика Седова, вы из милиции?
- Да, но не из-за Чернова я приехал, хотя с ним разберусь по полной программе, он приставал к тебе?
Девушка опустила глаза.
- Я отбилась.
- Далеко бы ты не убежала, слава Богу, мы встретились, познакомься, это моя супруга, Карина.
Они перекинулись взглядами.
- Давай я к тебе завтра зайду, деревня то у вас небольшая
- Или зайдём.- Добавила Карина.
- Ладно, тогда до завтра и… спасибо вам.
- Не за что, значит, увидимся, пока.
Девушка, быстрым шагом, пошла к домам, в которых уже, постепенно, начинал загораться свет. На ходу она оглянулась.
- Только у нас не деревня, у нас село! – крикнула Вика.
Через какое то время мы, наконец, добрались до домика лесника.
Совсем маленький и покосившийся, неогороженный забором, стоял он, прикрытый лесом. Краска, давно, выцвела, возле стен росла крапива. Собаки у лесника не было, куда-куда, а уж сюда воры не полезут, здесь свои хищные разбойники разгуливают, да и чего там воровать…
Прошли через скудный огородик. Я несколько раз ударил в дверь.
- Кто? – хриплый, грубый голос.
- Из милиции, открывай.
Дверь открылась с невыносимым скрипом, за ней стоял старик. Несмотря на погоду, одет он был в тёплую телогрейку. Рукой опирался о деревянную палочку.
Одного взгляда на его морщинистое лицо, мне хватило, чтобы увидеть, что-то такое, что я никогда прежде не замечал в других людях.
- Из Москвы? – спросил Фёдор Ефимович.
- Да, вам должно быть высылали телеграмму, о том, что мы приедем.
Я протянул руку.
- Познакомьтесь, это моя жена Карина, сам я майор…
- Ну, айда в избу, сквозит.- Перебил меня старик.
Мы прошли в захламлённую комнату, здесь стоял прогнувшийся диван, плетеное кресло, огромный комод, украшенный резьбой по дереву, стол, табуретка. Никаких электрических приборов, кроме как качавшейся из стороны в сторону лампочки, не было.
- Ну, зала не из лучших, у меня ещё кухня и спальня, но туда, я редко заглядываю, привык всё в одной комнате. Сплю на печке, так потеплее.
Печка занимала большую часть в доме, облетавшие с неё белила то и дело поскрипывали под ногами.
- Как, говоришь, звать то тебя, майор? – спросил лесник
- Вадим Лебедев.
Фёдор Ефимович протянул свою мозолистую, руку. Я, вдруг опешил с рукопожатием, но через несколько секунд моя рука всё-таки коснулась ладони старика, неожиданно я, резко, её отдёрнул.
- Болит. – Слова, лживо, выскользнули из моих уст.
Карина возмущённо взглянула на меня.
Я понял, что произошла ужасная вещь. Но было уже поздно.

… Все хорошие страсти имеют такой
Характер и природу, что мы не можем без
них существовать и сохраняться, и они
как бы принадлежат нам существенно, как
любовь и всё, что свойственно любви.
Но дело обстоит совершенно иначе с
теми, которые дурны и должны избегаться нами,
так как мы без них не только можем существовать,
но именно тогда только, когда освободились от них,
становимся такими, какими должны быть.
            Б. Спиноза

Часть вторая.
Оборотень.

Лесник усадил меня с супругой на диван, сам присел в кресло напротив.
- Как добрались? – Спросил он.
Я вдруг почувствовал лёгкое недомогание, немного кружилась голова.
- Нормально.- Ответила Карина.
- Остановились у Зинаиды Петровны?
- У неё, давайте, к делу, на улице вечереет, а нам ещё до села добираться.
Фёдор Ефимович облокотился на спинку кресла, и оно, с жутким поскрипыванием, стало раскачиваться.
- Чаю не желаете?
- Нет.- Твёрдо ответил я.
Хотелось поскорее вернуться в село. Почему-то хотелось выйти из этого дома.
- Что вы думаете о грибниках? – спросил я.
- В лесу много волков, среди них есть иные. Грибников убил либо один из них, либо сам демон, лесной оборотень.
Карина засмеялась, я подавил улыбку.
- Есть доказательства? – спросила супруга.
- Я живу здесь и чувствую, что демон рядом, - голос старика, перешёл в шёпот,- он рыщет возле села. Караулит очередную жертву, ему нужно её мясо, её плоть, оборотень надеется встретить добычу и лишь одним укусом, превратить её в своё подобие. Демон объест всё тело жертвы до костей, но даже тогда, душа её не покинет этот мир, пока не умрёт самый первый оборотень, лишь тогда зло отпустит лес.
- По-вашему, - начала Карина, - убитые грибники живы, только по ночам они превращаются в волков?
- Нет. – Ответил лесник, - тела убитых съел оборотень, душам людей достались тела волков. Они теперь стали иными.
Воцарилось молчание.
Не знаю, о чём думали Фёдор Ефимович с Кариной, моё же сознание заполонило лицо молоденькой девушки. Красивое лицо. Большие карие глаза. Имени незнакомки я не мог вспомнить, одно знал точно, это была не моя жена.
- Нам пора. – Произнёс я.
Мы поднялись с дивана. Карина попрощалась с лесником.
Близилась ночь. На небе повисла яркая луна. Замерцали звёзды.
- Как бы оборотень не утащил.- Засмеялась Карина.
Я промолчал.
Мы быстрым шагом добрались до дома Зинаиды Петровны, жена всю дорогу пыталась меня разговорить. Но мне хотелось просто побыть одному, или, хотя бы наедине со своими мыслями.
В доме нас встретила хозяйка.
- Ну, всех обошли? – спросила она, провожая на кухню.
- Проголодались, небось?
Зинаида Петровна подогрела борщ и разлила по двум тарелкам. К супу она подала сметану и чёрный хлеб.
Мы поблагодарили её и налегли на горячее.
- Вы поедите, тарелки на столе оставьте и налево по коридору идите. Я там для вас комнатку обустроила. Сама то уже засыпаю, пойду к себе.
- Спасибо вам. – Сказала Карина.
Хозяйка вышла с кухни.
- Вадим, ты какой то мрачный.
- Наверное устал, пол дня мотаемся.
Скоро мы сложили на столе тарелки, вытерли крошки и прошли через коридор в приготовленную для нас комнату.
В ней располагался письменный стол, две табуретки, небольшой шкафчик и двуспальная кровать, присев на которую, я услышал жуткий скрип. По правой стене, от входа, находилось маленькое окошечко.
Карина занавесила шторы, переоделась в шёлковую сорочку, розового цвета и легла в расправленную постель с сильно накрахмаленными, белыми простынями.
Раздевшись, я лёг рядом, повернулся на бок, к стене, закрыл глаза… И вновь увидел её. Снова то прекрасное личико, милые большие карие глаза…
Никогда не изменял жене. У меня и до неё то никаких женщин не было. Но та, что мне грезилась, была сумашедше-красивой.
Вдруг почувствовал её нежное прикосновение к своей спине…
Но это была жена.
Карина обхватила меня за талию ногой и прижалась ко мне своим телом.
- Вадим, повернись лицом, осталось же у тебя немного сил.
Но впервые, со дня нашего, с Кариной знакомства, я не хотел этого.
Медленно перевернулся на другой бок.
Карина поцеловала меня, её губы спустились ниже, я почувствовал её язык на своей груди. Супруга коснулась губами моего живота… Но я не ощущал тепло её поцелуев, меня не сводил с ума аромат её кожи, прекрасных чёрных волос.
Супруга сняла с себя сорочку, отбросила в сторону. Я почти машинально обнял её за спину, расстегнул застежку на лифчике… Но вновь не нашлось никаких чувств, никакого желания.
Несмотря ни на что, утро застало меня в хорошем настроении.
Я, Карина и Зинаида Петровна, проснувшись, отправились завтракать.
- Ну, обжились немного? – Спросила хозяйка, разливая чай.
- Да, спасибо за комнату, лучше любой гостиницы. – Поблагодарила Карина.
Позавтракав, мы с женой решили прогуляться.
Было около половины десятого, погода стояла превосходная. Жарко палило солнце, на все лады распевали птицы.
- Нужно узнать, где Вика живёт. – Сказала Карина.
- Какая Вика?
- Что не помнишь, девушка, вчера встретилась, когда мы к леснику шли, она от Чернова убегала. Кстати его тоже надо найти, в область повезёшь?
Я вспомнил Вику. Что-то внутри меня ёкнуло. То самое милое лицо, которое вчера, всю ночь, мне грезилось.
- А что делать, повезу.
Мимо нас пробежала ребятня, перекидывая друг другу разноцветный мячик.
Я окликнул одного мальчишку, спросил, где живёт Вика Седова. Он указал на, стоящий неподалёку, голубой, дом.
Карина постучала в дверь.
Открыл, мужчина, с газетой в руках.
Я представил себя и супругу, и он впустил нас в дом.
Мужчина назвался Александром Борисовичем. Он провёл на кухню, где за столом с кружками чая в руках, сидели, в домашнем халате, Вика и похоже её мать.
- Здравствуйте, - просияла Вика, - пришли.
Она представила нам свою маму Галину Витальевну, которая сказала:
- Ну что ж, присоединяйтесь к чаепитию.
У меня вдруг посветлело на душе. Мы с Кариной засмеялись, сказав, что только что из-за стола, но всё же составили компанию Седовым.
- А как вы с Викой познакомились? – спросил Александр Борисович.
Я взглянул на девушку. Та смутилась, стало ясно, что она не хочет рассказывать о том, как к ней приставал Чернов.
- Да так встретились на улице, да что-то разговорились, а сегодня решили к вам в гости зайти. Мы ведь мало кого в селе знаем, вот и знакомимся помаленьку.
- Ох, жалко грибников, - вздохнула Галина Витальевна, - ведь вы раскрывать убийство приехали?
- Да, что вы думаете, кто-то из местных?
- Думаю приезжие, может друзья Чернова из Москвы, знаете о них?
- Наслышан.
До половины одиннадцатого мы просидели у Седовых, мой взгляд не мог оторваться от лица Вики и я спросил ее, где проживает Чернов. Она ответила, что одно окно у них, выходит на ту сторону улицы, на которой стоит его дом. Вдвоём мы вышли из-за кухонного стола и прошли в комнату к окну.
- Видишь, напротив, второй дом справа.
Вика указала рукой на большой дом, окрашенный в красный цвет.
Я кивнул.
- Ты, Вик учишься сейчас?
- Да, езжу в область, в институт, хочу стать журналистом, сейчас каникулы.
- Тяжело наверное, по дому скучаешь?
- Я привыкла, дома по выходным бываю, а там в общежитие живу.
Некоторое время мы молча смотрели через окно, на играющих в мяч, ребятишек.
Потом, в один миг, я взглянул на Вику, она на меня. Мы как дети, смущённо, опустили глаза и в одну секунду произнесли:
- Я…
Громко рассмеялись. Мне казалось, что никогда не было так хорошо у меня на душе, давно не чувствовал я такой радости. Смотрел на юное лицо девушки и понимал… Да, я понимал… Я чувствовал… Я знал это… Знал, что влюбился.
Моя рука коснулась плеча девушки.
- Вик, ты можешь прийти сегодня… Сейчас…
- Смогу, куда?
- Незнаю… Подходи к лесу, где мы первый раз встретились.
- Приду.
В комнату вошли супруги Седовы и Карина.
- Нашли дом? – спросила она.
Вика отошла от окна, села в кресло.
- Нашли. – Был мой ответ.
Попрощавшись с Седовыми, я с женой вышел на улицу и тут же произнёс:
- Кир, ты иди домой, в смысле в дом Петровны, я сейчас за Черновым схожу и приду.
- Ты его к нам приведешь?
- Куда же ещё? Нужно допросить, потом отвезу в область, там уж местные разберутся.
Карина чмокнула меня в щёчку и двинулась по проулку к дому.
Я, какое то время брёл в направлении дома Чернова, но как только пропал из вида жены, свернул в сторону леса.
На одной из лужаек остановился. Моё сердце гулко постукивало в груди, то было самое прекрасное биение сердца, ведь всё и сердце и душа предвкушали встречу с ней.
- Пришли? – голос, который я готов был слушать вечно.
- Конечно пришёл.
Вика была в голубой кофте и джинсах. Локоны её рыжих волос спадали на прекрасные плечи.
Какое-то мгновение мы молча глядели друг на друга, и всё было в этом взгляде. Всё то, ради чего мы пришли на это место, то ради чего мы вообще жили на этом свете.
- Прогуляемся, – предложил я.
Мы молча бродили по окраине леса, слушали мелодии лесных птиц, шарканье наших ног о пушистую летнюю травку. Наслаждались ласками яркого солнышка, красотой синего неба.
Дойдя до небольшой речки, решили остановиться. Сели на лежащий, возле воды, ствол дерева.
- Это моё любимое место, - сказала Вика, - помню на этом берегу, когда я была маленькая, нашла собаку. Принесла домой, и родители разрешили Лане, так я её назвала, жить у нас. Помню на этом берегу, папа учил меня рыбачить, хотя я так ничего и не поймала. Многое связанно у меня с этим местом и вот теперь ты…
- Я?
- Это ничего, что я на ты?
- Нет, ничего. В смысле чего, вернее это хорошо, что ты на «ты»…
Вика засмеялась.
В тот момент мне захотелось погладить своей ладонью её нежное лицо, коснуться её прекрасных волос…
- Сколько тебе лет? – спросила девушка.
- Двадцать два.
- А мне семнадцать. – Она улыбнулась.
Я наклонил к её лицу своё, почувствовал ласковое дыхание…
- Нет… Не могу… - она повернула голову.
- Вик, я влюблен в тебя, прости, если, что не так…
- Вадим, я тоже влюбилась в тебя, но…
- что?
- Ничего.
- Говори!
- Я боюсь.
- Чего?
- Ты женат.
Вновь тишина. Лишь журчание речки, голоса птиц и стрекот кузнечиков в траве, нарушали молчание.
Я навзничь упал в траву.
- Чёрт!
- Прости, Вадим, но если ОНА узнает…
- Вика легла рядом.
- Она!?
- Твоя жена… боюсь, что…
- А ты не бойся!
Я резко повернул голову, в сторону лица девушки. Наши губы соединились.
Мы поднялись.
- Сегодня ночью, в час.
- На этом месте...
- На этом месте.
Ещё один поцелуй и в разное время мы покинули поляну.
Вернувшись в село, я быстро нашёл дом Чернова и постучал в дверь.
- Здорово, мент! – Степан протянул мне руку.
Я усмехнулся.
- Пойдём со мной.
- Куда?
- К Петровне.
- К Зинке что ли?
- А ни маловат ли так называть женщину, которая старше тебя?
- А, что мне, как ты её Петровной звать?
Я схватил, парня, за рукав рубашки, захлопнул дверь и вместе мы быстрым шагом пошли по сельской улочке.
Пройдя в дом Зинаиды Петровны, я отвёл, Чернова в свою комнату, там была Карина.
- Что-то долго. – Произнесла она.
- Так получилось.
Усадив Чернова на стул, возле стола и сев напротив, я спросил:
- Говори год рождения и дату, быстро!
Парень говорил с кривой улыбкой на лице.
- Тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый год, первое апреля.
Я улыбнулся, записал всё на бумагу.
- Тебе бы клоуном быть! Когда и за что первый раз встал на учёт?
- Когда не помню.
- За что?
- Поджёг вроде чего-то.
- Цель в жизни есть у тебя, Чернов?
- Есть. Хочу стать президентом.
- Отлично!
Я отложил ручку, сложил лист и положил в карман брюк.
- Поехали, Стёпа в область.
- Всё равно ты уже покойник, майор!
Село Митрофановка, хоть и располагалось в московской области, от самой столицы находилось очень далеко, ближе был областной город Рязань. Поэтому и за покупками и в больницу, ездили не в Москву, а в Рязань. Хотя Чернов на учёте состоял в московской милиции, в целях экономии времени, я решил везти его в Рязань.
Купил билет и первым автобусом с Черновым отправились в путь.
Рассказав местному полковнику в милиции обо всём, я отдал записанные данные о Чернове, так как Степан, видите ли, сирота и все документы его находятся в каком то там московском детдомовском архиве, хотя сам он в детском доме никогда не был. Короче чёрт с ним, я оставил парня в Рязани, а сам вернулся в село.
Около восьми Петровна пригласила ужинать и мы с Кариной не отказались от вкусной стряпни хозяйки.
- Какие планы на вечер? – Спросила она.
Я задумался. Какие могли быть, у меня планы, когда все мысли были только о Вике.
Перед глазами стояло её лицо, руки чувствовали её нежное тело, нос не мог забыть аромат её волос…
Карина ответила за меня:
- Нужно бы к леснику ещё разок сходить, Вадим, место преступления ты не осматривал.
Вот уж куда мне не хотелось идти больше всего, так это к леснику.
- А чего там осматривать, заросло всё уже давно, эксперты и без меня всё осмотрели. Вы, Зинаида Петровна, сами не припомните, въезжал ли кто к вам в дер… тьфу ты, в село, в день или за несколько дней до случившегося?
- Нет вроде, что-то не припомню.
- Может друзья Чернова из Москвы?
- Нет, их точно в селе не было. Вот Серёга, помню в тот день, за несколько часов до того, как тела нашли, был у лесника. Я тогда решила в церковь сходить, хожу-то туда я, прости Господи, редко, а тут крестик с груди потеряла, вот и нужно было новым обзавестись. Подхожу к воротам то, а они закрыты, мне там тёть Нюра то и сказала, что Серёга, ну это батюшка наш местный Сергий, ушёл к Фёдору Ефимовичу, тот звал его зачем-то. Ну, уж не мог же батюшка, Господи прости меня грешную, грибников изуродовать.
- Ценную информацию сказали.
- Сразу надо было, - добавила Карина, - теперь и планы появились, нужно к вашему батюшке Серёге сходить.
Поужинав, мы с Кариной немного посмотрели телевизор, а ближе к девяти, отправились к церкви.
Она располагалась посередине села. Люди рассказывали, что это было самое первое здание, построенное в селе, а уже потом, от дома Бога, строились остальные домики.
Батюшка сидел возле церкви, на лавочке и смотрел на купающихся в лужице воробьёв.
Подойдя, я представил себя и супругу, мы присели рядышком.
- А, что у меня узнать хотели? – спросил Сергий.
- Зачем вы приходили к Фёдору Ефимовичу, за несколько часов до случившегося?
- Кто приходил?
- Вы!
- Я?!
- Вас видела тётя Нюра. – сказала Карина.
Батюшка, казалось, не хотел отвечать на вопрос, но, немного выждав паузу, он произнёс.
- Я читал молитву в лесу, Фёдор Ефимович считал, что грибников убил демон, лесной оборотень, я очищал лес.
Некоторое время я о чем-то задумался, потом громко рассмеялся и произнёс:
- Так ведь грибники погибли после вашего визита к леснику!
Страх закрался в глаза батюшки.
- А… ну я…
- Что?
- Ведь лесник уже догадывался о присутствии демона, он слышал его вой по ночам, видел его следы.
- Демона?
- Ну да… вообщем.
- Ясно.
Возможно когда нибудь в другой раз, я бы легко вывел этого человека на чистую воду, но сейчас мои мысли были далеко от сюда.
Чуть погодя, мы с женой побрели к дому Петровны.
- Не договаривает он чего-то, - произнесла Карина, - видел, как нервничает?
- Видел.
Придя, мы ещё немного посмотрели телевизор и легли спать.
Уснула Карина где-то в двенадцать. Я не спал. Чувствовал её дыхание. Супруга обнажённая лежала на мне и пол первого, я, стараясь не разбудить, осторожно уложил её с краю.
Оделся и тихо вышел из дома.
Бегом преодолел расстояние, которое показалось мне ужасно длинным, от села до окраины леса и от туда до, ставшего, для меня, навеки святого места, возле реки.
На бревне сидела Вика.
- Привет.
Она бала в пёстром домашнем халатике, её распущенные, рыжие волосы, развивал ветер.
- Привет.
Я обнял любимую, прижал к себе и наши губы, наконец обрели друг друга. Сердца, вновь, забились в одном ритме.
- Завтра, - начала говорить Вика, - у моей мамы день рождения, многие из села придут, приходи ты.
- Я не могу один.
- Приходи с НЕЙ.
- Хорошо приду.
- А ночью мы сбежим. – Вика сказала это шёпотом.
- Сбежим и никогда не вернёмся.
- Никогда. – Прошептала она.
Наши губы снова слились в поцелуе. Совсем рядом проухала сова.
- Пойдём купаться! – предложил я.
- С ума сошёл, я без купальника.
Вскочил на ноги.
- Я сумасшедший, Вика! Я тебя люблю!
Стянул с себя футболку, разулся, снял джинсы, трусы и зашёл в воду.
Дно было песчаное и мягкое, вода, словно парное молоко. А над головой мерцали миллиарды звёзд. Ярко светила луна.
Вика смеялась.
- Я не могу, Вадим!
- Почему?
- Мы всего день знаем друг друга.
- Ты меня любишь?
- Без ума!
- Иди ко мне!
Девушка расстегнула пуговицы, и халат слетел к её ногам.
О, как же были милы и прекрасны, эти очертания на фоне луны!
- Закрой глаза.
Я выполнил просьбу.
Сердце гулко постукивало в груди. Я чувствовал лёгкое дуновение ветерка.
Вдруг раздался всплеск, и мои губы почувствовали её нежный поцелуй. Нос вдыхал дурманящий аромат кожи девушки.
- Можешь открыть глаза.
Она была выше всего! Выше чем все понимания человека о любви! Господи! Все романы о любви, которые, я когда-то читал, все великие картины, самых известных художников, изображающих женщину, ничто не могло сравниться с её красотой!
Боже мой, как хотелось, чтобы эта ночь не заканчивалась! Как я хотел бесконечно касаться губами Её груди, своим телом чувствовать тело любимой, смотреть в глаза, заплетаться в прекрасных рыжих волосах, целовать Её нежные ноги, ощущать Её райские поцелуи на своём животе!
На руках, я вынес Вику на берег. Уложил в мягкую траву.
Наши тела не хотели расставаться и на суше. Я сел на колени, она лежала на спине, между моих, пылающих, ног. И в тот момент, когда моё тело приблизилось, когда руки мои коснулись её стройных бёдер, мечта закончилась.
- Извини. – Прошептала она, - прошу тебя, Вадим, знаю, ты сильнее, но я не могу, отпусти меня.
Я поднялся и принялся надевать одежду.
До самого рассвета мы с Викой гуляли по окраине леса, говорили друг о друге, читали стихи, пели песни. Кружили в объятьях, целовались под луной и мерцанием звёзд.
Но счастливые моменты нашей влюблённой встречи, закончились в восемь часов, мы обменялись прощальными поцелуями и разошлись.
Вернувшись к супруге в постель, я так и не сомкнул глаз.
До обеда мы провалялись в кровати. Потом я вышел в огород, облокотился на деревянный забор, закуривая сигаретку. Погода стояла по-прежнему жаркая.
- Вадим, огоньку не найдётся?
В соседнем огороде показался Анатолий Михайлович.
Я через забор пожал ему руку и дал прикурить.
- Что у вас в селе со спичками проблемы?
- С памятью у меня проблемы, каждое утро выхожу покурить, а спички дома забываю, ну как у тебя дела?
- Нормально.
- Ну а с грибниками чего?
- Работаю.
- А! Ну-ну, поговаривают у тебя с дочкой Борисовича… это самое… ну там любовь-морковь.
Сердце ушло куда-то в пятки.
- Это кто говорит?
- Да ребятишки видели, они у нас в «Митрофановке» знаешь какие любопытные, говорят, будто, только-только с женой расстался, сразу к лесу побежал на свидание…
- Вон как!
- Вот так.
- Знаешь что, Михалыч…
- Чего?
Я отбросил сигарету в сторону, двинулся к дому.
- Вадим!
Оглянулся.
- Чего ещё?
- К матери то её придешь, сегодня на день рождения?
Я расхохотался.
- А приду!
- Придёшь?
- Приду.
- Один придёшь?
- С женой.
- С женой! А не заревнует?
- Не заревнует.
- Ну смотри.
Как только вошёл в дом, я с порога сказал Карине, что нас пригласили на день рождения Галины Витальевны.
И уже в четыре мы были у Седовых.
Стол накрыли на улице, возле дома. Гостей собралось почти всё село, пришли и приглашённые и неприглашенные.
Так получилось, что сев рядом с Кариной, по правой стороне стола, я оказался напротив Вики, которая сидела возле своих сверстниц и сверстников, видимо друзья со школьной скамьи, по левой стороне стола.
Весь вечер наши взгляды не отрывались друг от друга. Я почти машинально отвечал на вопросы супруги:
- Так много гостей, представляешь столько бы на моём дне рождении, в квартиру бы не поместились, да?
- Да.
- А сколько всего на столе! положи мне, пожалуйста, во-о-н того салатика.
- Конечно. Сейчас.
Мои руки машинально выполняли её просьбы, нехотя обнимали её. Взгляд же не отрывался от любимой.
Долго продолжалось гулянье! К вечеру молодые пустились в пляс, да и старики не давали фору, весело танцевали, под гармонь сельского мужичка.
Наступила ночь. В селе погасли фонари, но праздник продолжался.
Наконец мы с Викой решились. Подмигнули друг другу, и вышли из-за стола будто бы в туалет.
Мы сидели, прикрытые со всех сторон, высокой травой, возле речки, слушали её ласковое журчание.
Из леса доносилось уханье совы. Небо было тёмное, безлунное, его освещали, лишь, сотни мелких звёздочек.
- Так тихо. – Произнесла Вика.
Она склонила свою маленькую рыжую головку мне на плечо. Я осторожно притянул её изящный подбородок к себе и обхватил своими губами, её всегда желанные, нежные губки.
- Я тебя люблю, Вик.
- Я тебя люблю, Вадим.
Это был пароль, код доступа.
Ласково уложив девушку в мягкую траву, ни на секунду не расставаясь с её губами, мои пальцы нащупали молнию на голубом платье любимой.
Вика обхватила руками мою шею.
- Не торопись, Вадим, - она говорила шёпотом, - не надо это делать, пожалуйста, я прошу…
Девушка тяжело дышала, но не могла увернуться от моих поцелуев.
Я аккуратно стянул платье любимой до пояса и языком примкнул к её животу.
Как нежна была эта детская кожа! Никогда не забуду этот сияющий розовый блеск, исходящий от нетронутой никем плоти.
- Вадим, я умоляю…
Вика задыхалась от наслаждения и всё же не переставала, что-то шептать, просила отпустить её маленькое тело.
Язык мой продолжал изучать складки, вокруг пупка любимой, руки проникли под беленький лифчик и пальцы ласкали милую, девственную кожу её груди.
Девушка вскрикнула, встревожив ночных птиц, резко поднялась, так, что я слетел в сторону.
Она запахнула платье и произнесла, глядя не на меня, а на плескавшиеся волны реки:
- Ты женат, прости.
Вика быстрым шагом направилась к селу.
- Пожалуйста, стой! – Выкрикнул я.
Она молча удалялась.
- Я хочу тебя, Вика, ты не можешь уйти!
Вскочив на ноги, я пустился за ней. Услышав шелест травы, девушка побежала.
Из-под наших ног вздымались сотни стрекочущих кузнечиков, волосы развивал ночной ветер.
На ходу, я скинул с себя футболку, наконец, нагнал подругу и свалил в густую траву ромашки.
Вика вскрикнула, но тут же сдалась, скинула с себя платье и припала к моей груди.
В ту ночь мы с Викой многое обсудили, затронули те темы, которых прежде боялись коснуться. Мы говорили о Карине и о родителях Вики.
В итоге решили бежать и жить вместе.

Мужество есть презрение страха.
Оно пренебрегает опасностями,
грозящими нам, вызывает их на бой
и сокрушает.
            Л. Сенека

Часть третья.
Зверь.

С Викой мы добрались до дома лесника Фёдора Ефимовича.
Я постучал в дверь. Тишина. Никто не открыл.
- Свет не горит.- Заметила Вика.
- Эй! Есть кто дома? Фёдор Ефимович?!
Вдруг совсем рядом проухала сова и раздался душераздирающей вой, какого то зверя.
- Мне страшно, Вадим.
Я отвёл Вику в сторону и с ноги выломал дверной замок.
В комнатах царила тьма. Вика включила везде свет. Хозяина дома не было.
- Чёрт с ним, - сказал я, - лесник говорил, что в одной комнате живёт, в спальню и не заходит, пойдём туда, утро вечера мудренее, разберёмся потом.
Мы были достаточно пьяны, поэтому, как только добрались до постели, рухнули в неё и тут же уснули.
Проснулся я от доносившегося, из соседней комнаты, разговора. Любимой в постели не было.
Я оделся и прошёл в зал. За столом сидела Вика, а рядом в плетёном кресле-качалке, Фёдор Ефимович. Они пили чай.
- Проснулся, - сказал лесник, наливая из чайника в стакан ароматный напиток, - ну, что, Вадим, есть девушки в русских селеньях, а?
На моём лице отразилась улыбка.
- Решили сбежать? Думаете у меня пожить?
- Если можно, Фёдор Ефимович.
- Да мне то что, дом большой. Лишь бы вы не пожалели, тебе с супругой надо поговорить, Вике с родителями следует посоветоваться, лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
- Да мы поговорим, поговорим.
Лесник кивнул и протянул мне стакан горячего чая. Я взял его и присел на край дивана.
- Скажите ему. – Произнесла Вика.
Я удивлённо взглянул на неё, потом на Фёдора Ефимовича. Он начал:
- Теперь о грустном: слышал, вчера в селе праздник был?
- Ну да, день рождения Викиной мамы.
- Влюблённые вроде вас любят уединяться на таких шумных гулянках, вот и ушли двое в лесочек, да ни как вы с Викой на окраину пошли, а поглубже в чащу… Я обнаружил два трупа.
Возникло молчание.
Лесник привстал с кресла, его лицо оказалось рядом с моим и полушёпотом, так, что Вика не слышала, спросил:
- Ты всё ещё не веришь в оборотня?
- Нет. – Ответил я. - Пойдёмте, покажите убитых. Вик оставайся здесь.
Я поцеловал любимую.
Мы вышли из дома и медленно побрели по известным, только леснику, тропинкам, удаляясь в глубь леса.
Ужасно кусались комары. Солнце, к счастью, из-за высоких деревьев, не проникало сюда, и было не так жарко, как обычно в селе.
Пройдя немного возле крупных елей, Фёдор Ефимович остановился и указал на примятую траву.
- Здесь я обнаружил тела грибников. Море крови, куски разодранной в клочья одежды…
- И кольцо. – Добавил я.
Лесник кивнул.
Мы продолжили путь. На все лады щебетали лесные птицы, барабанили дятлы. Возле моих ног, в траве прошуршало какое-то мелкое животное, наверное, ёжик.
Не торопясь, мы продвигались по лесной тропинке, иногда останавливались, чтобы сорвать, так часто попадающиеся, здесь, ягоды спелой земляники.
Несмотря на прохладу, хотелось пить. Лесник сказал, что рядом из речки бьёт родник, и мы свернули на другую тропку, к реке.
Фёдор Ефимович сел на корточки, набрал в ладони чистейшую воду, поднёс ко рту и утолил жажду. Я последовал его примеру.
Вдоволь напившись, мы присели на мягкую траву и закурили сигареты.
- А участковому вы про этих погибших влюблённых ничего не говорили?
- Нет, ещё не сказал, да и зачем? Если уж ты тут оказался, Михалыч то плевать хотел на всё это, а ты вроде чего-то там, в голове прокручиваешь, догадки строишь…
- Да какие к чёрту догадки! Когда ни улик не подозреваемых…
- Так и не веришь в оборотня? А то глядишь и улики бы очевидными стали, и подозреваемые бы нашлись.
Я встал, несколько раз сильно затянулся сигаретой, отбросил окурок в сторону.
- Вы о чём?
- Затуши сигаретку-то.
Ногой я прижал бычок к земле.
- Пойдём, покажу чего.
Лесник поднялся, и мы продолжили начатое путешествие. Шли возле речки, она извивалась, прячась, то за одним холмиком, то за другим.
Наконец показалось небольшое озеро, заросшее со всех сторон берега, камышами.
Мы пробрались через осоку, прошли мимо ивы…
Я встал на край берега.
- Бог ты мой! Что это?
Трудно описать, что я увидел, в этом с виду неплохом водоёме. Если скажу, что оно было сильно загрязнено, то ни скажу, ни чего.
- Шкуры животных, шерсть, кишки, желчные пузыри, чего ещё пожелаешь? Чувствуешь, какая вонь?
- Пойдёмте от сюда.
Мы вернулись на тропу.
- Что теперь скажешь? Очевидно, кто-то смывает в озере «свои грехи», - сказал лесник и немного выдержал паузу, - веришь в оборотня?
Я засмеялся.
- Допустим, верю.
Фёдор Ефимович, наконец, докурил сигарету и втоптал в землю бычок.
- Тогда стой и слушай. Я давно стал замечать что-то неладное в своём лесу. Возле моего дома, что раньше было обыденным делом, редко стали пробегать животные, пролетать птицы. Я человек православный, вызвал местного батюшку: очистить избу и лес, снять с меня страшные грехи. Я сказал Сергию то, что сейчас должен сказать тебе; одну очень важную тайну…
- Вот оно что! – Я вспомнил испуганное лицо батюшки, когда мы с Кариной устроили ему допрос.
- Но и это не помогло, - продолжал лесник, - на следующее утро были обнаружены тела грибников, а с ними и улика, а от улики и подозреваемый.
- Что за улика?
- Кольцо.
- Да, но оно ничего не да…
- Нет даёт! Моя жена умерла три года назад, майор Лебедев! Это моё кольцо! И я подозреваемый! Единственный кто мог убить грибников и вот теперь эту парочку…
- Что вы говорите, чёрт возьми!
Я взмахнул руками.
- Если бы вы были убийцей, вы бы наверняка помнили о том, что совершали, у вас, что провалы памяти?
- Что ж ты, мать твою, майор, невразумишь то никак! После того как тело моё погружается в сон, я не ведаю, что творю! Почему не подходят к моему дому животные? Что за зверь, пообедав, ходит умываться озёрной водой? Может это дрессированный волк? Или волк, который и не волк вовсе, а человек в чужой шкуре. Да и ты, майор, почему вдруг бро…
- Что?
- Ничего, потом как нибудь скажу.
- Что? Говорите, раз начали!
- Всё. Забыли, майор.
- Наконец дошли до трупов. Лужи крови. Земля, лужайка, стволы деревьев, всё в алом цвете. По всем сторонам разбросаны клочья от одежды.
Ну а мертвецы, скорее походили на скелеты из анатомического музея.
Рядом с телами лежала, запачканная в крови гитара. На ней чётко виднелась надпись: «Миша + Марина = навеки любовь».
Быстрым шагом мы вернулись в дом лесника.
- Осмотрели? – спросила Вика, встретив нас на пороге.
Я кивнул.
- Вик, я в село схожу, нужно участковому сказать, пусть экспертов вызывает, криминалистов, да и к жене зайду…
- Ты скажешь о нас?
- Скажу.
Наши губы встретились в радостном поцелуе.
- Она поймёт? – спросила Вика.
- Должна понять.
Мы наскоро пообедали, после чего Фёдор Ефимович достал из комода старые простыни и бросил на пол возле двери.
- Зачем? – спросил я.
- Экспертам дам, на машине то в лес не проедешь, а мёртвых вывозить надо, носилки у них сейчас все на колёсиках, не проедут через лес, вот на простынях вынесут.
Я кивнул. Ещё раз поцеловал Вику и вышел на улицу.
Добравшись до села, первым делом зашёл в калитку к дому участкового, ни Карину, ни Зинаиду Петровну в соседних окнах я не заметил.
Михалыч открыл дверь.
- Ё-моё, Вадим! Тебя всё село ищет, жена, надоела, ко мне ходить: найди да найди благоверного. А я ведь знаю, что и у Седовых дочь пропала, ну дело ясное – вместе сбежали, где живёте-то?
- Неважно. В лесу двое мёртвых, их, думаю тоже родители ищут. Езжай в область, вызывай криминалистов, скажи ментам, что сами пусть не едут, назовёшь моё имя, скажешь, я тут один разберусь.
Участковый дрожащими руками всунул в рот самокруток и, попросив огоньку, закурил.
- Бляха – муха, не могу я в область ехать!
- Почему?
Руки Михалыча ещё больше затряслись, почти шёпотом он произнёс:
- Вчера ночью в селе мотоциклистов видели, говорят байкеры, друзья Чернова, приехали. Ты ведь его под суд отдал, а они на меня думают, я ведь участковый, ё-моё, они ведь убить меня хотят. Я, блин, из дома выйти боюсь, а ты говоришь в область, уж лучше б меня за взятки посадили.
Я взмахнул руками.
- Вот чёрт, где сейчас байкеры эти?
- А кто их знает. Меня по селу ищут, они в прошлый раз приезжали, лицо то запомнили, адреса, слава Богу не знают, зеки поганые!
- Карина где? У Петровны? – Я кивнул на соседний дом.
- Нет у Седовых, они же теперь, вроде как друзья по несчастью. Александр Борисович избы все в округе обхаживает, в соседнее село ходил… А Карина твоя с его женой сидят, тебя да Вику оплакивают, мало ли оборотень утащил.
- Не шути с такими вещами, у тебя оружие есть?
- Оружие есть, патронов нет.
- Тогда сиди и не высовывайся, у меня в доме Петровны пистолет остался, сейчас сбегаю…
Вдруг раздался рокот мотоциклов и к дому подкатили пять ездоков.
- Ну, чё! Нашли мы тебя, легавый, руки вверх, Михалыч!
- Заходи в дом! – Сказал я участковому.
Но тот не успел даже коснуться дверной ручки, как раздался выстрел, Анатолий Михайлович упал с крыльца. Кровь, хлестнувшая из его левой ноги, забрызгала мои джинсы.
- Эй, лох! А ты кто такой? – выкрикнул рокер.
- Мент! – Ответил я, - майор Лебедев из главка, тот, кто засадил Степана Чернова за решётку, понял!
Я резко вбежал в дом, за мной следом влетел шквал пуль, но день выдался удачный, добежав до окна и распахнув его, ловко выскочил в огород. Перемахнул через забор, оказался возле дома Петровны, с ноги вышиб заднюю дверь, и чуть не сбив с ног хозяйку, очутился в комнате, в которой, совсем недавно жил с супругой. Схватив из ящика пистолет, я зарядил его, и смело вышел на улицу.
Встал возле входной двери, держа оружие наготове.
Как и следовало ожидать, друзья Чернова следом за мной одолели окно дома участкового, забор, через выломанную заднюю дверь вошли в дом Петровны и…
- Оружие на землю ублюдок!
Преступников ввёл в комнату к Зинаиде Петровне и дал ей пистолет.
- Я в область, за милицией, следите за ними, если что не бойтесь – стреляйте, вам ничего не будет, сейчас, если встречу, кого из мужиков к вам направлю, помогут.
- Ты, майор, как вообще? Тебя тут жена ищет…
- Знаю.
Я выбежал из дома, добежал до Михалыча, ремнём от его же брюк перетянул рану.
-Я скоро, держись.
Мне пришлось сесть на один из мотоциклов рокеров и доехать до местного врача, слава Богу, нашёл. Неподалёку встретился мужичёк, я направил его к Петровне.
Наконец на бешеной скорости выехал из села.
Назад вернулся около пяти вечера.
На милицейской машине меня подкинули к лесу. Пришлось мне всё-таки потревожить их покой, в село я не поехал, врачи со скорой помощи могли и сами разобраться.
Со мной вылезли криминалисты, я проводил их до дома лесника.
- Что так долго?
Вика прыгнула ко мне в объятья.
- У тебя кровь на джинсах!
- Фёдор Ефимович отведите экспертов на место преступления.
Лесник кивнул и они ушли.
- Что случилось? – Спросила Вика.
Я ей подробно обо всём рассказал.
Переоделся и вместе с любимой сел ужинать.
- Значит к НЕЙ не ходил?
- Нет, времени не было. Знаешь, что лесник считает себя оборотнем?
- Что? Нет.
Я рассказал ей и об этом.
Приблизительно через час вернулся уставший Фёдор Ефимович. Мы с Викой читали газету в комнате, он прошёл и сел в любимое кресло.
- Как там? – спросил я.
- Отпечатков не обнаружили, пощёлкали фотоаппаратом своим, трупы в простыни завернули, и унесли. Подъехала машина скорой помощи, в селе оказывается в участкового кто-то стрелял из пистолета, ну ты, наверное, знаешь, рядом был. Милицейская машина к лесу подъехала, сказали, что преступники задержаны, майора Лебедева повысят в звании.
Я усмехнулся
- Ага, из-за меня Михалыча ранили, а мне повышении, Вот заслужил!
Лесник поужинал и вышел покурить. Мы с Викой решили идти спать, уж слишком тяжёлый выдался день.
В спальне, я расправил постель и разделся.
Вика сняла с себя платье, потянулась за сорочкой, которую ей дал лесник, видимо от умершей жены осталась, но я остановил девушку и аккуратно уложил в постель.
Губами коснулся её губ, она руками обхватила меня за спину.
Удивительно как быстро человек начинает скучать по телу любимой! Казалось вечность не были мы с Викой вместе. Я стянул с неё лифчик, ласкал губами прекрасные груди любимой, руками гладил её бёдра… Девушка тяжело дышала и вдруг, сквозь это опьяняющее дыхание донеслись её громкие слова:
- Вадим! Смотри.
Вика села в постели. Я последовал её примеру. Она указала на окно, через него было видно, как кто-то подходит к дому. Пригляделся…
- Чёрт!
К дому шла Карина.
Неожиданно ужасный рык заставил нас содрогнуться! Сзади моей жены появился огромный белый волк. Он всё ближе и ближе подбирался к ней. Карина в испуге побежала, её ноги путались в высокой траве. Женщина кричала, звала на помощь.
- Вадим, одевайся, ей нужно помочь! – воскликнула Вика.
Я, было, ринулся за одеждой, как вдруг что-то внутри меня «переломилось». В голову закралась страшная мысль: «Ведь я не люблю Карину, я люблю другую, мне не нужна жена!»
Отбросив одежду в сторону, я занавесил окно и вновь влез на кровать.
- Что ты делаешь, Вадим, ей нужна помощь!
Мои губы заставили замолчать Вику.
Руками я жадно сорвал с неё розовое бельё, стянул с себя трусы, отбросил в сторону и наши обнажённые тела содрогнулся от прикосновения. Мои страстные поцелуи переместились с губ девушки на её милую шею, на желанную грудь, соскользнули к загорелому животу, в то время как руки, держа за талию, крепко прижимали Вику к кровати. Она извивалась под моим телом, но не могла вырваться. Моя голова оказалась между бёдер любимой…
- Вадим! – сквозь стон воскликнул Вика.
- Отпусти меня! Не надо, слышишь!
Я лишь сильнее прижал её тело к кровати, от чего пружины ужасно заскрипели.
- Нет! Мне больно, прекрати!
Мои губы вновь подобрались к ёе рту. Наши тела переплелись в сплошной ком. Я, не переставая, шептал в ухо девушки: «Будь со мной, ничего не бойся, ты только моя!» Кровать того и гляди могла развалиться под нами. Я двигался, подчиняясь ритму пружин, моя правая нога запуталась в пододеяльнике…
Громкий выстрел вернул меня в реальность!
Вика вырвалась, спрыгнула с постели, пока я отделывался от пододеяльника, девушка успела накинуть платье и выскочить из дома.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Только тогда я осознал, что произошло. Вскочил с постели и раскрыл штору. Возле дома, истекая кровью, лежал волк, за ним с ружьём стоял Александр Борисович, и Карина. К ним бежала испуганная Вика.
Произошла страшная вещь. Что-то изменилось во мне. Уверен, этой ночью с Викой был не майор Лебедев, с ней был другой человек.
Я упал на, хранящую аромат и тепло любимой девушки, постель и разрыдался. Сквозь слёзы мои уста не переставали повторять:
- Это был не я, это был не я…
Одевшись, выскочил на улицу. Седовых с Кариной уже не было, видимо вернулись в село.
Неожиданно из-за моей спины донёсся еле слышный стон.
Я оглянулся. Возле дома, там, где только, что находился пристреленный волк, истекая кровью, лежал Фёдор Ефимович.
- Господи! – Воскликнул я, склонившись перед лесником.
- Вадим, ты?
- Да, вы не волнуйтесь, наверное, Александр Борисович вас случайно ранил, он стрелял в волка, возможно плохо прицелился…
- Вадим, ты, что не понимаешь!? Это я – волк! Александр Борисович в меня целился!
Мне вдруг показалось, что лесник говорит правду.
- Вадим, есть пистолет?
- Нет, у Петровны оставил.
- Тогда возьми нож с кухни, зарежь меня. Давай торопись!
- Да, что вы такое говорите!?
- Души мёртвых, которых истерзал оборотень, не умирают, они вселяются в тела волков и тоже нуждаются в пище!
- Я молча смотрел на Фёдора Ефимовича.
- Чего ты медлишь?
- Помните, тогда, в лесу, вы хотели поведать мне кое-что ещё, но передумали? Я знаю, о чём вы хотели рассказать.
Лесник тяжело дышал, из его раненного бока алым фонтаном била кровь.
- Свою, так сказать, силу, оборотень может передавать, не только убивая жертву, но и всего лишь коснувшись её. Помню, как почувствовал, что-то неладное, протягивая вам руку при встрече, благо, я её успел отдёрнуть, поэтому, наверное, и не вою по ночам на луну. Но всё-таки малая часть внутри меня изменилась.
- Хорошо, - лесник с трудом говорил, - ты это понял, теперь принеси нож и убей меня. Тогда всё встанет на свои места.
- Мне ужасно жаль жителей «Мтрофановки», ведь все они теперь под угрозой оборотней, но я не могу… Я не стану жертвовать Викой ради спасения их жизни. Ведь за то время, как я стал иным, многое во мне изменилось: разлюбил Карину, теперь без ума от Вики, а вы только, что сказали, что всё встанет на свои места. Нет, я не хочу этого!
Схватив Фёдора Ефимовича за рубашку, потащил его в дом.
- Вы будите жить!
В доме оказал первую медицинскую помощь леснику, уложил его на диван, перебинтовал кровоточащий бок и наложил жгут.
- У вас транспорт есть? – спросил я.
- Майор, прошу, убей меня!
Я мигом выскочил на улицу. На заднем дворе нашёлся велосипед. Вскочив на него, помчался по тропинке к селу. Яркая луна освещала мне путь, и очень скоро я бросил велосипед возле дома врача.
- Кто? – раздался мужской голос, сразу после моего стука. Удивительно, почему он не спал?
- Майор Лебедев, я вчера к тебе заходил, давай скорей, Фёдор Ефимович ранен!
Дверь широко открылась, и врач резко втащил меня в дом. Тут же закрыл за мной дверь на все замки.
- Ты зачем закрылся, нужно торопиться, рана смертельная!
- Майор, ты что, ничего не знаешь?
Голос врача дрожал.
- Чего я не знаю?
- По селу волки разгуливают. Уже двое мёртвых за одну ночь. Кара какая-то! Седов отправился искать, эту самую… да твою жену же! Нашёл и её и дочь свою пропавшую. Говорит, в лесу заблудилась. На день рождении матери в кусты бегала. Ты кстати тоже, после праздника исчез куда-то, где был то?
- Неважно, кого мёртвым обнаружили?
- Местная учительница Марина Николаевна, всё перед сном прогуляться любила, говорила спиться лучше. Не успела с крыльца сойти, как волки на неё накинулись. Сосед в окно видел, как они тело её раздирали, одни клочья от одежды в стороны разлетались. А второй алкаш – Кулагин Вовка, от собутыльников домой возвращался…
За окном раздался ужасный рык.
- Они!
Доктор принёс из комнаты ружьё, протянул мне.
Я взял двустволку и вошёл в комнату. Отдёрнув от окна занавеску, выглянул на улицу.
Два огромных чёрных волка стояли возле калитки и злобно скалились, глядя на дом врача.
- Вот, чёрт! – произнёс я.
- Это они грибников и убили, правильно лесник говорил - демоны!
На моём лице отобразился страх.
Стремглав я побежал к двери. Оказался на улице и разрядил весь арсенал двустволки в волков.
Оба замертво упали.
На улицу выбежал радостный врач.
- Ты их убил, майор! Ты сделал это!
- Это не все. В лесу живут другие оборотни…
- Оборотни?!
- Да. Среди них есть белый волк – он вожак, все те на кого он нападет, становятся его слугами, их души вселяются в волков. А сколько жертв найдено?
- Десять грибников, двое влюблённых, Кулагин с учительницей, вроде всё, выходит…
- Чья там тень?
В сторону леса двигалась мужская фигура. Мы пригляделись.
- Вроде как батюшка Сергий. – Произнёс врач.
- Кто?! Чёрт! Он же всё знает! Он хочет убить его!
- Кого, майор?
Я не ответил. Быстро влез на велосипед и надавил на педали, торопясь вслед за тёмной фигурой батюшки.

Насколько человек побеждает страх,
настолько он – человек.
            Т. Карлейль

Часть четвёртая.
Страх.

Огромные чёрные тучи заволокли небо. Звёзд видно не было, но яркая жёлтая луна всё же отбрасывала свет на землю. Всё говорило о приближении дождя.
По пустынной сельской дорожке мчался велосипед. Я без чувства усталости, со всей силы, жал на педали.
Из-за каждого куста выныривали пугающие тени. Они скользили от дерева к дереву, прятались за камнями, ныряли в, попадавшиеся по пути канавы…
От жуткой зловещей тишины сердце наполнялось страхом. Я слышал лишь как кровь пробегает по жилам. В голове гудело, вертелись странные мысли. Мысли о том, что я делаю, зачем я это делаю?
Наконец впереди себя увидел тёмную фигуру батюшки. Мужчина, почти бегом, двигался к лесу.
Вдруг между нами оказался огромный чёрный волк. Он выскочил из-за кустов боярышника и злобно завыл.
В тот же миг в небе сверкнула молния, и захлестал дождь.
Весь вечер была отличная погода, ничто не предвещало грозу, но настала ночь, зажглась луна в небе, и разразился ливень.
Сергий стоял в оцепенении, он смотрел на страшного зверя и не мог отвести взгляд.
Я соскочил с велосипеда. Снял с его ручки ружьё. Осторожно достал из кармана патроны и зарядил двустволку.
Волк был намного крупнее обычного хищника. Его глаза светились жёлтым, шерсть поднялась дымом, из пасти доносилось рычание.
Я аккуратно прицелился. Мой палец нащупал курок.
Какой страх затаился тогда в глазах батюшки! Он бормотал себе под нос какую-то молитву, испуганно смотрел на грозного зверя.
Я нажал на курок. Лёгкий дымок вырвался из оружейного дула.
Батюшка замертво упал, истекая кровью.
Оборотень взвыл! А когда эхо от выстрела, поутихло, зверь медленно стал приближаться ко мне.
Но на своё удивление, я не боялся. Чувствовал, что перестаю контролировать себя. Мной двигала дьявольская сила! « Почему я выстрелил в Сергия?» - вопрос крутился в голове, но ответа на него не находилось.
Оборотень остановился возле меня и принялся обнюхивать. Его большой, шершавый нос коснулся моей голой руки. Зверь обошёл сзади. Обнюхал мои ноги, спину.
Приблизительно через минуту, он сел возле меня. Хищник больше не рычал. Спокойно смотрел в сторону леса. Шерсть, которая, совсем недавно дыбом стояла на его спине, постепенно улеглась, и волк перестал казаться опасным.
Мне стало ясно, что зверь признал во мне брата.
На следующее утро, я проснулся в стоге, насквозь промокшего сена. По-прежнему сильно хлестал дождь.
В голове, как киноплёнка прокручивались все события, произошедшие ночью.
Вскочив на ноги, торопясь, двинулся к церкви. Рядом с ней стояла маленькая избушка батюшки.
Дверь была заперта, но, поковырявшись немного своим складным ножом в замке, я сумел её открыть.
В доме располагались две комнаты и кухня. По всем углам были развешаны иконы. В комнатах стояла, давно уже вышедшая из моды мебель. На тумбочке был чёрно-белый телевизор «Весна» советских времён.
На кухне я обнаружил несколько яиц и приготовил из них себе яичницу.
Сытно поев, переоделся во взятую из шкафа, одежду.
Около одиннадцати дождь кончился, и я отправился к ближайшему дому, добравшись, постучал в дверь.
Мне открыл мужчина.
- Я из милиции, оружие в доме есть?
- Да, двустволка охотничья.
- По всюду волки, сами понимаете, мне нужно добраться до города, за подкреплением. У меня было ружьё, но патроны кончились, да и прицел сбился.
Мужчина удалился в комнату, а вскоре вернулся с оружием в руках.
Я взял его и отправился к дому Зинаиды Петровны.
- Господи! Майор! Я уж думала, тебя демон лесной давно сожрал! Заходи, скорее.
- Зинаида Петровна, мне нужен транспорт, когда в село байкеры приезжали, они не оставили мотоциклы.
- А то, как же, у меня весь задний двор в их металлоломе, милицейские приезжали, этих негодяев забрали, а мотоциклы им уж не увезти было.
- Мне нужно в город за подкреплением.
Мощные колёса разрезали грязевые лужи, оставшиеся после сильного ливня. Рёв мотора распугивал птиц.
«Митрофановка» осталась давно позади, кругом возвышался лес, и круто в гору, вилась дорога к городу.
В моих ушах свистел ветер. В голове всё гудело, и не было никаких мыслей, никаких идей. Я следовал лишь одной цели: убить всех волков-оборотней, оставив в живых одного лишь лесника, но, помня о случае, когда между смертью человека и зверя, я выбрал первое, всё же осознавал, что одному мне не справиться. Нужна была помощь людей.
Послушался звук приближающегося автомобиля. Меня подрезал чёрный джип и, остановившись, преградил путь.
Я затормозил.
Из машины вылезло четверо мужчин, по одному только их виду, было ясно, что у всех не малый срок за плечами.
Один лысый достал из-за пазухи пистолет.
- Ну что ментяра! – Произнёс он, - бросай ружьё на землю, ты попал, в натуре!
Я отбросил двустволку, спрыгнул с мотоцикла.
- Мы друзья Чернова, похоже, ты сильно крут, раз засадил его в клетку, но судный день настал! Пришла пора отвечать за свои грехи.
Я был спокоен.
- Раздевайся! – Приказал лысый.
Подчинившись приказу, стянул с себя одежду батюшки, оставшись в одних трусах.
Мужчина вынул из кармана кожаных брюк складной нож и направился ко мне.
Острое лезвие ножа коснулось моей груди, и неглубокая царапина протянулась от плеча до левого соска груди. Пошла кровь.
Вдруг с диким воплем из леса выскочила стая серых волков. Животных было не счесть
Звери накинулись на моих врагов. Во все стороны полетели клочья одежды и куски плоти.
Я стоял в оцепенении.
На дороге остались лишь объедки костей, когда волки обратили внимание на меня.
Они приблизились.
Но недолгая «церемония обнюхивания» показала, что врагов больше нет.
Я оделся, вскочил на мотоцикл.
- Вы всё равно все подохните!
Взревел мотор…

Вчера сошёл с дороги,
Забыл о выбранном пути.
Но присмотрел другие ноги,
А прежние уж не найти.

Теперь и голова моя и тело
Живут, не зная своих ног,
А те идут туда, куда идти не нужно,
Ступают на дорогу – ведает о ней лишь Бог.

Глаза же видят впереди обрыв
и мозгу хочется свернуть назад,
Но ноги чувствуют порыв,
Ведёт он тело человека в ад.

Я остановил мотоцикл возле дома Седовых. Спрыгнул на землю и постучал в дверь.
Открыла Галина Витальевна.
- Вадим!? Вы живы, слава Богу, а то мы вас искали. Жену то видели? Она сейчас у врача, совсем нервы расшатались.
- Мы пока не виделись.
- Ах!
- Можно мне пройти?
- Конечно, заходите, майор.
Я прошёл за хозяйкой в комнату.
Вика сидела в кресле, возле окна. Смотрела на меня. Я смотрел на нее, и не было никаких преград между нашими мыслями и чувствами, но огромная стена возвышалась между нашими телами.
Александр Борисович вышел с кухни и пожал мне руку.
- Значит нашёлся. Ну, давай рассказывай, где был?
- Я люблю вашу дочь.
С улицы донёсся вой волков.
- У вас есть оружие? Свое я потерял.
- Что ты до этого сказал? – Переспросил Александр Борисович.
- Я поторопился, за окном волки!
- В дом они не попадут.
Молчание.
На меня навалилась ужасная усталость. Тело ныло, голова, казалось, вот-вот расколется надвое.
Вика соскочила с кресла и прыгнула в мои объятья, заливаясь слезами.
Я вновь обрёл свою половину. Чувствовал стук её сердечка в своей груди, ощущал аромат любимой кожи.
- Мам, пап, - взахлёб говорила девушка, - Я… Я люблю Вадима, я его очень, очень люблю…

Страх перед возможностью ошибки
не должен отвращать нас от поисков
истины.
      К. Гельвеций

Часть пятая.
Зов.

Мы выскочили из дома.
- Вика, стой! – Выкрикнул Александр Борисович.
- Мам, пап, простите меня, я, наверное, схожу с ума, но безумно люблю Вадима! – Крикнула Вика.
Она вскочила на мотоцикл. Я завёл мотор.
- Берегите себя! – Сказал, уже отъезжая.
Быстрее ветра мы добрались до дома лесника. Было около часа дня.
В комнате, где недавно лежал раненый Фёдор Ефимович, всюду была кровь, но лесника в доме не оказалось.
- Вадим, где он?
- Не знаю. Мне многое нужно тебе сказать.
Мы прошли в спальню.
Я усадил девушку на край кровати, сам присел рядом. Наши губы содрогнулись от нежного поцелуя. Вдруг вспомнилась та страшная ночь, после которой мы с Викой расстались.
- Скажи, ты простила меня.
- Ты был другим. Это был не ты.
Я промолчал.
- Ты касался лесника?
- Да.
Мы не отводили друг от друга взгляд. Наши голоса дрожали.
- Волки не нападают на тебя? – Спросила любимая.
- Нет, но и я не могу их убить. Мои руки не слушаются меня. Думал ехать в город за подмогой, но на полпути развернулся. Что-то связывает меня с ними.
- Нужно найти лесника.
- Зачем?
- Его нужно убить, Вадим!
- Нет.
- Что ты говоришь? Почему?
- Его нельзя убивать. Мы уничтожим других волков-оборотней, но не его.
- Почему?
- Его нельзя убивать.
- Я не понимаю…
- Если умрёт он – погибну я.
- Нет, нет, ты ведь не оборотень, Вадим! Господи, ведь лесник не нападал на тебя, не кусал, он всего лишь коснулся. Поэтому после смерти оборотня ты просто станешь прежним! Ничего не измениться!
- Измениться.
- Что?
- Всё.
- Вадим, ответь мне!
- Изменюсь я.
- Ты просто станешь прежним.
- Именно.
- Всё будет хорошо.
- Я не хочу становиться прежним.
- Почему?
- Так надо.
- Вадим!
- Я тебя люблю.
- Я тоже тебя люблю…
- О тебе я не говорю, ты точно останешься такой, какая была ты то и не менялась, а я иной!
- Господи!
Вика закрыла лицо руками.
- Я снова стану мужем Карины, у меня не будет тебя!
Воцарилось молчание.
Вика поднялась с кровати и подошла к окну. Она смотрела, как медленно к дому приближался огромный белый волк.
- Оборотень. – Спокойно и тихо, произнесла девушка.
Я встал возле любимой и выглянул в окно.
- Вадим, его нужно убить.
Молчание.
- Вадим!
Вика взяла меня за руку, посмотрела в мои глаза.
- Если ты не сделаешь это, всё наше село погибнет… Погибну и я.
- Нет Вик, я смогу тебя защитить!
- Ты, что ничего не понимаешь!? Он опасен!
Волк злобно взвыл.
- Пожалуйста!
Из глаз Вики потекли слёзы.
- Я сделаю это.
В доме нашлось оружие.
Я выставил дуло в оконную форточку.
- Стреляй, Вадим!
Мой палец коснулся курка. Дуло было нацелено на волка. Мне показалось, волк заметил, что я целюсь в него. Будто бы зверь говорил: «Ты всё равно не сможешь, я твой друг!» Оборотень смотрел на меня, и что-то знакомое было в его глазах. Это был человеческий взгляд! Взгляд Фёдора Ефимовича.
Я увидел, как издалека к дому приближается Карина.
- Вадим!
Вика тоже её заметила.
«Пусть так, убью оборотня, разлюблю Вику, но к жене не вернусь. Пусть так и будет. Я проклят! А если человек, которого я люблю, меня отвергает ради спасения села, я отвергну человека, который хочет быть со мной, ради спасения своего сердца». - Такие страшные мысли вертелись в моей обезумевшей голове.
- Стреляй же!
Я чуть сдвинул ружьё. Теперь оно было нацелено на Карину.
- Не жди, Вадим!
Моя ладонь вспотела, по телу пробегала лёгкая дрожь.
- Он же нападёт на неё, стреляй!
Женщина увидела волка. Оборотень тоже заметил человека.
- Стреляй!
Я еле слышно усмехнулся. Оружейное дуло по-прежнему смотрело на Карину, я напряг указательный палец…
Вика выхватила у меня ружьё и несколько раз нажала на курок. Пули полетели в оборотня!
- Нет! – Заорал я.
Молнией оттолкнул девушку, выхватил двустволку и направил дуло на супругу, надавил на курок…
Раздался щелчок... ещё щелчок… ещё…
Патроны кончились.
Ни одна пуля не вылетела из ружья, пока оно находилось в моих руках.
Волк громко взвыл! Он катался по траве, истекая кровью. Ужасный вопль разносился за много километров от леса.
Оборотень принял человеческий образ, и я кинулся на улицу к умирающему Фёдору Ефимовичу.
- Вот и всё. – Слетело с его губ.
- Нет не всё, вы выживите!
- Ты победил оборотня, победил самого себя…
- Я не стрелял!
- Это уже не важно… село спасено.
- Нет, держитесь… вы не можете…
Но тело лесника навеки замерло. Я поднял голову. Из чащи леса раздалось завывание хищников. Злые духи выходили из тел оборотней и растворялись во мраке леса.
На меня испуганно смотрела супруга.
- Вадим!
- Милая моя!
Мы стояли, обнявшись, чувствовали себя как когда-то в первый день знакомства.
- Ты жив! Я знала, что ты жив…
- Прости меня, прости…
- За что? Ты спас село! Господи, это действительно был демон, люди говорили правду!
- Прости меня…

Кажется, всё плохое когда-нибудь заканчивается. Оборотень был побеждён, супруга спасена и мой разум, наконец, обрёл гармонию мыслей. Я вновь вспомнил, как безумно люблю супругу.
Мы с Кариной на следующий день принялись укладывать сумки в дорогу. Собирались в доме Петровны.
- Может, побудите ещё денёчек - то? – Спросила она.
- Нет.
Я тщательно паковал сумку одеждой.
- Дело раскрыто, пора и домой. Фёдора Ефимовича похороните, как положено. Хоть в селе все уже знают правду о том, что здесь произошло, я думаю, до Москвы эта история не дойдёт. А если даже и узнают журналисты чего, будет из этой истории лишь легенда о вашей «Митрофановке», да и всё.
Упаковав сумки, мы с супругой немного посидели «на дорожку», отблагодарили хозяйку за всё, попрощались и, выйдя из дома, побрели к единственной в селе автобусной остановке.
На ней собралось много народу. Меня благодарили за раскрытое убийство, за освобождение села от тёмных сил.
Я просто кивал головой, отвечая на комплименты, хотя сам думал о том, что на самом деле убийство до конца так и не было раскрыто. Мне не удалось узнать, как появился оборотень: почему человек разделился на такова доброго как Фёдор Ефимович и злово, как хищный волк? Не находил я ответа на этот вопрос.
И что мне следует рассказать в ГЛАВке… Нет, совсем не хотелось уезжать из «Митрофановки».
Подъехал автобус.
Открылись двери. Я помог подняться в автобус Карине… и вдруг в толпе провожающих увидел ЕЁ!
Но нет. Вика не могла прийти сюда. Она прекрасно понимала, что тот человек, которого она любила, был не майор из московской милиции, а всего лишь его тень, обратная сторона.
Я принялся подавать Карине сумки. Одну, вторую… Ухватился за перила в автобусе, влез в него. Вновь взглянул на толпу провожающих.
Водитель нажал на кнопку, позволяющею закрывать двери.
В тот самый миг из толпы вышла Вика.
Она была все в том же лёгком сиреневом сарафанчике, как и в день нашей первой встречи. На полуобнажённые плечи спадали огненно-рыжие волосы…
Я резко выпрыгнул из автобуса, как раз в тот момент, когда он двинулся с места и двери сомкнулись.
Упал в траву, вскочил и побежал к любимой.
Вика бежала мне на встречу.
Каким - же длинным показалось тогда это расстояние. Как безумно счастлив был я, упав в её объятья, и как искренне произнёс:
- Он во мне. Оборотень навсегда во мне! Вика я не могу без тебя, я влюблён, так будто бы впервые тебя увидел!
- Я тоже тебя люблю, майор!
Где-то вдали автобус остановился, видимо Карина попросила водителя. Но мне было наплевать. Я со своей любовью удалялся от остановки.
Ярко светило солнце.