В волшебной стране живет очень много разных чудесных, забавных и славных существ. Но, конечно же, всем вокруг руководят Феи. Есть Фея Сна, Фея Цветов, Мармеладная Фея и даже сердитая злая волшебница Фея Какафка. Но сегодня, моя милая доченька, я расскажу тебе про Фею Сердца.
Можно подумать, что Фея Сердца носит белый халатик и косынку с красным крестиком, а на шее ее висит трубочка из орехового дерева, чтобы слушать, как бьются маленькие сердечки жителей волшебной страны – ТУК-тук ТУК-тук ТУК-тук… но это не так. Фея сердца заведует сердитками. Какие ты знаешь сердитки? Да-да: капризульки, ворчалки, игрушками_стучалки, зубками-кусалки и много-много другого, потому что все детки очень и очень умные и изобретательные граждане, особенно, когда дело касается того, как бы выразить свое настроение, чтобы все вокруг поняли, что у тебя на сердце…
Так вот, в волшебной стране жил один маленький мальчик, и имя у него было очень славное, но совсем не волшебное. Звали мальчика Федей. Но это только родители его так звали, а во дворе, в детском саду, да и везде где он появлялся, все величали его только Чертополохом. Потому что мальчика Федю Чертополоха было ооооочень легко рассердить. И тогда сердечко его начинало стучать «ТУК-тук ТУК-тук ТУК-тук», ручки сами сжимались в кулачки, а зубки стискивались, как у Бенгальского Тигра с бабушкиной старой открытки про мир диких зверей. Тогда Федя начинал рычать, как самый настоящий тигр: «РРРРРРРРР!» Он очень-очень злился, и, если бы был не так хорошо воспитан, то стал бы кусаться и царапаться.
На Машу Федя злился за то, что она не разрешает покатать свою куклу на его новом самосвале потому что «Нормальные хорошие девочки не ездят в грязном кузове». А еще за то, что Маша все время дразнилась. Дразнились даже ее две коротенькие косички. Они так вызывающе подпрыгивали, когда девочка вертела головой, что Феде казалось, что это делается, чтобы нанести ему самое настоящее, можно даже сказать взрослое личное оскорбление. И тогда ему снова хотелось сказать : «РРРРРРРР!!!!» и постучать себя кулаками по груди, как это делала большая обезьянка Кинг Конг из фильма.
На сестричек Федя сердился за то, что они берут его игрушки. На маму – за то, что она не хочет с ним играть, а вместо этого варит никому не нужный невкусный суп с убегающим с языка названием «БОРЩЩЩЩ». На папу Федя сердился за то, что он каждый день уходит на работу, а возвращается очень поздно, к тому же уставший, и, (представьте себе!), вовсе не всякий раз приносит какой-нибудь полезный подарок.
Федина Мама очень переживала из-за такого поведения любимого сына, и даже плакала, когда никто не видит. Она даже спрашивала у Бабушки, нет ли у них в роду Бармалеев, но мама Фединого Папы дала категорически отрицательный ответ.
Одним солнечным утром, пролетающая мимо балкона розовая стрекоза посоветовала ей отправить Федю к Фее Сердца. И вот ночью, когда Папа и Бабукша маленького Бармалея, бенгальского тигра и чемпиона по рычаниям Феди заснули, мама вытащила с верхней полки шкафа свой волшебный воздушный шар, смахнула с него пыль радужной метелкой из перышков, и полетела вместе с сыном на Сливочную Горку, где в ванильных облаках прятался маленький, но очень уютный замок Феи Сердца.
Федя очень рассердился на маму за то, что она потащила его в Феины Горы. Он даже пытался капризничать и кричать, а один раз даже все-таки укусил маму за руку, когда она усаживала его в летную корзину воздушного шара. Но в этот раз нежная мама была непреклонна.
Фея сердца сидела в своем любимом кресле-качалке и вышивала крестиком большой желтый самосвал с зеленым кузовом. У нее были проницательные светло-сиреневые глаза, которые искрились и брызгались золотыми блестками, когда она смеялась и шутила, и длинный тонкий нос, который Федин Папа назвал бы «породистым». Облако мелко вьющихся золотых волос с легким серебром седины, было беспощадно перехвачено серебряной заколкой в форме сердца.
- Здравстуйте, милый мальчик и добрая женщина, - сказала она. Феде очень хотелось рассердиться, и он даже поискал глазами что-нибудь, что непременно бы стало его раздражать, но не нашел. «фу, какая вредная старушенция, сейчас она будет читать мне морали!», - подумал он, но его это ни чуточки не задело. Ведь на замок Феи Сердца было наложено очень мощное заклятие спокойствия и уравновешенности.
- Здравствуйте, дорогая Фея!, - сказала мама, - я думаю, что вы сможете помочь моему мальчику. Видите ли, он очень добрый, очень славный, щедрый и веселый ребенок! Но кроме меня никто этого не видит, потому что на него, вероятно, наложены какие-то чары. Что-то связанное с сердитками, рычалками и дразнилками…. Расколдуйте его, пожалуйста!
- Хм…., - ответила старушка, посмотрев на надувшегося Федю поверх очков в тонкой серебряной оправе, - дело, конечно, поправимое. Только вот расколдовать его я не могу.
- Как!, - вскричала мама, которая возлагала на Фею Сердца большие надежды, которые сейчас рушились, как пирамидка из белых одуванчиков на ветру.
- Мальчик – сам волшебник. Он сам себя расколдует, а я помогу ему., - с этими словами она взяла ребенка за руку и повела в свою волшебную лабораторию.
- Малыш, скажи мне, сколько на свете есть вещей, которые тебя злят, бесят, раздражают, щекочут внутри или заставляют выть, как волк или рычать, как тигр?
- Миллион!, - ответил Федя, потому, что это было самое большое число, которое он знал.
- Замечательно, милый мальчик. Я дам тебе миллион сиреневых воздушных шариков в форме сердца. Всякий раз, надувая шарик, тебе следует думать о той вещи, которая выводит из равновесия. Когда все шары будут надуты, выйди на главную площадь Вашего города и выпусти их в небо ровно в 12 часов дня. Ты понял меня, малыш?
- Понял, - пробурчал малыш, торопливо рассовывая по карманам отливающие перламутром резиночки.
- Да, чуть не забыла, все это ты должен сделать до полдня следующего дня!
Последние слова феи потерялись в Фединых ушах, слившись с шелестом тюли, бьюшейся у открытого окошка. Да и сама Фея и ее замок, и мама и ее воздушный шар растаяли в кремовом сливочном облаке, а когда мальчик вновь открыл глаза, он лежал в собственной кроватке, а солнце радостно и немножко бесцеремонно светило ему в глаза.
«Приснилось», - с сожалением подумал Федя. С сожалением – потому что он на самом деле был добрый и славный мальчик, и ему уже очень надоело сердиться и злиться. Но все уже привыкли к тому, что от Феди Чертополоха нельзя ждать ничего другого, и ситуацию можно было изменить, пожалуй, только с помощью магии.
Федя надел рубашку, трусики и носки. Но когда он стал натягивать шорты, то заметил, что карманы набиты съежившимися воздушными шариками.
- УРААААА!!!!!
«Машка», - подумал Федя и надул первый шарик. Маленькое перламутровое сердечко поплыло к потолку и свесило вниз свой ниточный хвостик.
Дальше мальчик стал перебирать в уме все и всех, кто его когда-то злил, раздражал и всячески мог вывести из редкого состояния равновесия. Каждый раз при этом он надувал один шарик. Федя не стал ни завтракать, ни обедать, ни гулять, ни смотреть телевизор. Он даже отказался рисовать и играть в мяч, поэтому его сестры испугались, что он заболел. К вечеру Федины губы распухли, и он тяжело дышал, а шарики все не убавлялись….
Иногда он пугался того, что всякие раздражающие вещи закончатся быстрее, чем шарики, но Федя себя недооценивал. К утру все было готово.
На следующий день ровно в 12 часов, когда на розовой башне фарфоровые часы пробили полдень, на площади появился мальчик с огромным облаком шаров. Когда колокольчик прозвенел в последний, 12-й раз, он разжал руки и целый миллион шариков, лиловых и сиреневых переливающихся сердечек взмыл в воздух. Но не успели шарики подняться над ратушей, как они брызнули, взорвались золотыми блестками, которые кружились, разлетались, сверкали на солнце, как драгоценные камни. Все, кто видел это, думали, что это какой-то магический салют. Народ радовался, хлопал в ладоши и от души веселился. Кто-то удивленно спросил: «А какой сегодня праздник?!» и люди недоуменно пожали плечами.
А на самом деле и правда был праздник – Федя Чертополох перестал быть Чертополохом и стал просто Федей.
А еще случилось вот какое чудо – один шарик никак не захотел улетать и превращаться в салют. Федя подумал-подумал и решил подарить его Маше.