ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
Часть 1.
ДЕРЕВЯННАЯ САБЛЯ.
Глава 10.
МИЧЕ, ПРИНЁСШИЙ СОЛНЦЕ.
Ничего такого ужасного не произошло с нами в подземной стране. Нам на головы не упал потолок, обвал не отделил нас друг от друга и не отрезал от выхода. Всё здесь было так прочно, добротно и надёжно, что я сразу же это понял и перестал бояться, что меня прихлопнет камнем. На нас не бросались из щелей голодные хищники. Да, что–то действительно шуршало и шелестело, а местами даже мяукало, но никого страшнее летучих мышей мы не встретили. Временами вредный Рики принимался завывать, а эхо ему гулко отвечало. Вот это действительно был кошмар. Мне пришлось потрясти за шкирку противного ребёнка, чтобы он перестал меня пугать. Думаю, нервные хищники просто передохли от ужаса, они ведь привыкли к тишине. Не было здесь и злых бандитов, хотя для них не нашлось бы лучшего убежища. Мы спокойно шли по коридорам, которые то понижались, то повышались, то нам встречалась лесенка, то пещера. Пещеры – это красиво, но не комфортно. Света немного было – он проникал через маленькие щёлки, в основном, справа, но я не понял, где у древних людей канализация и водопровод. В пещерах грязно и холодно. Ноги скользят по сырости и спотыкаются об обломки. Что–то хрустит. Наверное, кости загрызенных теми самыми кошками крыс. Или скончавшихся с голодухи бандитов и их невинных жертв.
Додумав до этого места, я охнул и запрыгнул на кучку камней. От неожиданности Рики свалился в ямку, а Малёк, выхватил нож и встал над ней, готовый защищать моего сорванца.
Постояв на камнях, я пришёл в себя и решил, что давно скончавшиеся кости – это не так уж страшно, мужественно взял себя в руки и спустился на тропу.
- Вы чего? – спросил я Малька и высунувшегося из канавки Рики.
Лучше вам не знать, какими словами мы поругались по этому поводу.
Очень задерживали продвижение рисунки, которые действительно были крайне пучеглазыми.
- Отчего это они такие? – с дрожью в голосе поинтересовался Малёк, увидев первый рисунок: четверых полуголых, непропорционально длинных анчу, нацеливших острые копья на двух горбатых рассвирепевших быков, роющих копытами землю. И те и другие обладали глазищами размером с детский мячик.
- На них, наверное, очки, - предположил я, протерев свои.
- На быках тоже? – усомнился Малёк.
- А почему нет? Слепые анчутские быки, затесавшиеся в пещеру.
Я, конечно, шутил. Анчу охотились в горах и долинах. И даже рыбачили на море. Поддерживали огонь в маяках, поднимаясь на грубо сложенные башни из прибрежных пещер. Потому что в бухтах у подземных городов имелись порты. Анчу были искусны в ремёслах, добывали драгоценные и поделочные камни и вели торговлю. Путешествовали на ладьях по рекам и составляли карты. Собирали плоды в лесах, а были поселения и под открытым небом, где растили сады и засеивали поля и огороды. И ковали оружие, потому что за эти клочки земли шла борьба между племенами. Лучшими волшебниками на Винэе всегда считались анчу. Многие места, реки и города носят названия на нашем языке. Когда-то влияние анчу на жизнь всех племён было огромным, но однажды настали Мрачные времена, холодные и голодные, отмеченные страшными эпидемиями. Тогда всем народам, всем племенам пришлось плохо, но анчу, обитавшие в пещерах, пострадали значительно больше других. Болезни и голод унесли многих, а правители нашего народа проявили себя в ту пору с худшей из сторон. Перессорились страшно, и, вместо того, чтобы беречь жизни своих подданных, без конца затевали склоки, стычки, смертоубийства. Отзвук этих распрей не мог не коснуться жизни племён с поверхности. Отношение к анчу переменилось, доверие к их царствующим семьям угасло. С тех пор на Винэе существует правило: ни в одной из стран престол не может занять анчу. Наверное, это справедливо, судя по тому, сколько бедствий принесла всем народам тогдашняя вражда наших правителей. До сих пор старики, осеняя себя знаком Эи, рассказывают о несправедливостях, набегах на города и замки, тайных убийствах и несоблюдении карантина, что вело к распространению эпидемии из пещер анчу.
Но эти большие трагедии - дела далёкие и не наши. Нынче же мне было весело после общения с волшебной полусферой и тянуло на проказы.
Глянув на меня, как на анчутского быка, Малёк приготовился загоготать, но Рики сказал:
- А я знаю, почему такие большие глаза. Потому что темно, и бедным анчу приходилось постоянно таращить глаза. Приходилось ценить свет превыше всего, а то, что ценят больше – то и рисуют крупнее. Традиция всех народов всех времён во всех мирах. Народ тонунда главным считал силу рук, ну там побить всяких анчу или быка за копыто поймать. Тонунда вымерли, потому что мозгов у них не было. Руки они рисовали размером с поленья, а голову обозначали маленькой чёрной точкой. Это мне Хрот рассказал, он всё знает.
- О! – только и вякнули мы с Мальком и, покачав головами, двинулись дальше.
Рисованные фигуры таращились на нашу компанию отовсюду.
С разнообразных уступов, из ниш и даже с потолка. Некоторые были прямо как живые, и от их пучеглазых взглядов становилось не по себе. Попадалась резьба по сталактитам, довольно искусная, надо сказать. Когда–то – это знали все – она была украшена не слишком дорогими самоцветами, но их давным–давно выковыряли нехорошие люди.
Рики был в восторге. Он насобирал множество черепков, наконечников стрел, обломков инструментов и всяческих поделок и древних пуговок. Весь этот хлам он собрался тащить домой. Ну и ладно. Пусть его тащит. Лично я нашёл три кошачьих колокольчика и был рад, как младенец, увидевший маму.
Лала очень хорошо описала и начертила дорогу, заблудиться было невозможно. Двигаясь всё правее, мы, наверное, обошли залив под горами.
- Хочу увидеть какой – нибудь анчутский домик, - ныл Рики. Очень скоро мы имели возможность хорошенько такой дом разглядеть. Да не один, а большое количество.
Сначала нам стали попадаться лестницы, узкие и неудобные, корявые какие–то, ведущие в отверстия в стене. Вроде как в большие норы. Мы не удержались и заглянули в некоторые. Одни из этих нор были просто маленькими гротами, другие – поглубже. Кое–какие имели две или даже три комнатки. В потолках - малюсенькие, не больше Рикиного кулака отверстия для освещения и вентиляции. Прошло немыслимое количество лет, а здесь сохранились остатки очагов и обломки, в которых при очень большом старании можно было опознать останки утвари, украшений, оружия и игрушек. Мы, как дурачки, насобирали всяких бусинок, не имеющих никакой материальной ценности. Рисунки здесь были совсем примитивны. Так, глаза на ножках.
А вот дальше лестницы стали шире, удобней и ровней, слились в одну, в глаза ударил свет, он лился сверху и показался нам очень ярким, хоть это были уже сумерки там, над горами, лесом и морем. Я представил, как здесь красиво солнечным днём, когда от отверстий в потолке и стенах стоят столбы яркого света, в них кружатся пылинки, а бежевые стены сразу поднимают настроение, после серых–то. Раньше свет будил искры и блеск в растащенных теперь самоцветах, украшавших всё. Здесь сохранились высеченные из камня фигуры, уже более современные, без такой жуткой пучеглазости. В смысле, почти без неё.
- Здесь, - шепнул Рики, разглядывая рельефы, - должна быть история про очень древнего героя Миче. В его честь назвали моего брата. Так–так–так. Где же, где?..
- Что сделал этот герой? – посмеиваясь, подначил Малёк, хитро глядя на меня. Всем известно, в честь кого меня назвали.
С дрожью в голосе Рики просветил его:
- Миче принёс людям СОЛНЦЕ!
- Ясно. Прорубил эти дырки.
- Нет! Очень много месяцев, а может, даже лет было очень холодно, и моросил дождь, и даже выпадал снег, и не таял лёд, и совсем почти не было еды, а плоды в лесу и лугах не созревали. Из-за тёмных, густых, низких туч совсем не видели солнца, хотя, дневной свет всё же был, но тусклый и серый. Всё в мире отсырело, и все начали болеть. Народ анчу стал вымирать. К тому же что–то случилось – и горы опустились, а море поднялось и подтопило пещеры. Это очень всех напугало, тем более, что река Някка сменила русло. Сначала никто не знал, куда делась река, и был ужасный переполох, особенно в долине. Подземные потоки тоже стали течь куда попало – это нанесло ущерб. В долине решили, в этом кошмаре виноваты анчу, а они решили, что виноваты те, кто из долины, ну и передрались. Потом все зачахли и заболели. А тот Миче – он был совсем молодой, но очень переживал. Он отправился бродить по свету в поисках божественной мудрости…
- Мудро, - съязвил Малёк. – От эпидемии надо держаться подальше. Надеюсь, он захватил свою семью?
- Его семья вся вымерла, - поведал Рики, выпучив в священном ужасе глаза не хуже анчутских быков. – А может, утонула. Короче, вернувшись, тот Миче стал говорить, что можно искусственно сделать солнце. Над ним посмеялись и прогнали, но он не успокоился. Он нашёл единомышленников – и они сделали такие приборы, которые светились и обогревали пещеры. Сразу стало меньше сырости, и все стали меньше болеть. Один Очень Злой Шаман пришёл к Миче и сказал, что эти приборы надо продавать как можно дороже, и он может это устроить, но Миче не хотел. Ему надо было, чтобы люди не болели и продержались, пока не пройдут дожди и не вернётся настоящее солнце. Миче посмеялся над Злым Шаманом. Он собрался сделать большой светящийся прибор и поставить его на большом пустом месте, чтобы вообще стало светлее и теплее. Но Шаман начал говорить гадости про Миче и настроил против него очень многих, и даже королеву. Когда прибор был совсем готов, опять что–то случилось. То ли был какой – то праздник, то ли просто большое сборище, но прибор тогда сорвался с потолка и зашиб много людей. Его даже ни разу не включали. Это, конечно, подстроил Шаман. Он сказал, что богиня зла на Миче за то, что тот изменяет сущность данного нам Эей воздуха.
- Держу пари, - хмыкнул Малёк, - что того Миче и его учеников растерзали в ту же секунду. Эй, Рики, ты не этот рельеф искал?
- Да. Его. Вот видите, Очень Злой Шаман. А вот этот самый Миче. Красивый, правда? Да, всё так и случилось.
- Приборчики поломали, записи уничтожили. Потом все снова заболели. Да, Рики?
- Точно. Кто не сдал свои приборчики, заболевали и вымирали целыми семьями, целыми общинами, особенно женщины и девочки, щенки и котята. Очень странной была болезнь. Говорили, её наслал Злой Шаман за неповиновение. Потому что те, кто сдал своё солнце, как раз выздоравливали. Это тоже проделки Шамана. Но тут уже и настоящее солнце явилось, потому что тучи рассеялись.
- Да, - подтвердил я, - это время неспроста называется Мрачным. Именно с большой непонятной эпидемии началось угасание народа анчу. От сырости и раздоров стало тяжело жить в пещерах, и мы начали расползаться по поверхности. Не в самое лучшее время. Все народы обвиняли друг друга в своих несчастьях. Особенно виноватыми оказались анчу. Из-за передравшихся королей и потому что отличались ото всех. У нас почти не было своих земель, хоть мы и обитали, кажется, повсюду, где есть горы и холмы. Нам пришлось просить помощи и убежища, налаживать отношения и следовать чужим обычаям, одновременно пытаясь хоть как-то уберечь свои. Отсюда такое непростое отношение к анчу. Но я понимаю, конечно.
- Это не ново, так всегда и бывает, - кивнул Малёк. – Я знаю. В ту пору королём анчу стал один пришлый человек с обычным цветом кожи. Очень мудрый человек. Его признали лидером. Ему удалось помирить людей из долины и своих подданных. Он женился на королевне Някки и настали хорошие времена, когда никто не ссорился, а анчу и все прочие спокойно жили все вместе. Род того короля правил долго. Но какой – то праправнук не оставил потомков, и тогда к власти пришли Охти, а Коркам стало обидно. Вот так начались новые раздоры.
- Точно, - улыбнулся я. – Но спроси, откуда это знает Рики. Я скажу. Из школьного учебника. Вот до чего дошёл прогресс.
- Да уж. Мы этого не проходили, сказка о Миче передавалась из уст в уста, - ответил мой друг и поспешил вперёд.
Я чуть–чуть задержался. Я рассматривал Очень Злого Шамана, который стоял, всем своим видом выражая осуждение и гнев. Что–то знакомое в нём… Поза? Выражение прекрасно сохранившегося лица? Одежда? Что?
Я так и не понял. Я ещё некоторое время ломал голову над этим, а потом плюнул и забыл.
Умный Рики, просвещённый Хротом, прочёл нам лекцию о том, что недавно мы видели древнейшее поселение анчу, а теперь видим более современное, комфортное. Просторные пещеры–дома, колодцы, вентиляция и…
Прямо из чьего–то дома нам открылся вид на море, тёмное уже, и небо в первых звёздах, и далёкий мыс Трис, за которым когда–то и заканчивала свой бег великая Някка. Он был узким и длинным и совсем чёрным. Об него разбивалась и им пересекалась блестящая дорожка от низкой ещё планеты Ви. И начиналась дорожка от маяка.
Лестница выводила из пещерки прямо в маленький дворик, жавшийся к горе. Вокруг, тут и там, виднелись такие же, огороженные камнями площадки и чёрные входы, из которых вылетали и в которых скрывались летучие мыши и совы. Очень высоко над водой. Очень далеко до вершины. Со всех сторон неприступный городок.
- Заблудились, что ли? – ахнул Рики.
- Увлеклись, - откликнулись мы с Мальком. – Заночуем здесь, а утром найдём, что нам нужно.
- Здорово! – подпрыгнул мой очень младший брат.
Продолжение: http://www.proza.ru/2009/06/18/508