О С О Б Е Н Н А Я Л А П К А
Поздний вечер. Я лежу в постели и честно пытаюсь уснуть. Рядом жена Наташка читает какой-то умный журнал. Неожиданно она громко хихикает... Потом еще и еще раз.
— Ну-у-у?.. — не открывая глаза, спрашиваю я.— Что там?
— Представляешь, — сквозь смех говорит Наташка. — У некоторых видов паучков... Этот... Ну, в общем, интимный орган находится на лапке!
Я зеваю:
— Ну и что?
— Ничего! Я просто представила, как бы этот паучок милостыню просил.
И не смешно! Во-первых, паучки никогда не просят милостыню, а во-вторых, даже если он и протянет лапку, то почему обязательно эту... Ну, в общем, особенную?
— Нет, а все-таки?!.. — снова смеется Наташка.
Черт знает что!.. Не дают человеку спокойно поспать. Я переворачиваюсь на спину и кладу руки за голову. Через минуту я тоже улыбаюсь.
Наташка осторожно косится на меня.
— Ты что?
— Ничего, — безразлично говорю я. — А вот я представил, как наш паучок за своими подружками бегает.
— Ну и как же?
— На пяти лапках! А шестой в это время...
— Дурак! — улыбаясь, обрывает меня Наташка.
— Или вот, скажем, подружка на паутине сидит. Гордая такая и неприступная. А паучок подкрадывается сзади, протягивает лапку и...
— Замолчи!
— Хо-хо!.. — я вхожу в азарт. — А вот, скажем, подружка тонет. Конечно, нужно спасать...
— Я уже знаю, что он ей протянет, — кричит Наташка. — Ты — идиот!
— Дай договорить.
— Нет!
— Значит, он протягивает...
— Убью!
— Протягивает — протягивает — протягивает... — восторженно тараторю я.
— А она вдруг АМ-М-М-М!!.. — громко щелкает зубами Наташка.
От неожиданности я вздрагиваю. Потом чисто автоматически ощупываю себя... Нет, кажется, все на месте.
— Ну и шуточки у тебя! — возмущаюсь я.
— А ты?!.. — спрашивает Наташка. — Лучше представь, как твой паучок в трамвае ездил!
Каком еще трамвае?!
— В переполненном!.. Едет, значит, наш паучок, едет, а ему на лапку — р-р-раз — и наступили!
— Садистка! — обрываю я жену.
Она хитро щурится:
— Ха!.. А паучку на простую лапку наступили. Потом — шлеп — и еще на одну!..
— Нет, ты все-таки садистка!
— А ему опять на простую лапку наступили.
— Удовольствие растягиваешь?!
— Тоже мне удовольствие, на лохматые лапки наступать, — возражает Наташка и тут же добавляет. — И на третью лапку — шлеп!..
Давая понять, что разговор окончен, я поворачиваюсь лицом к стене. Наступает не хорошая пауза... Проходит минута. Потом еще одна...
— Обиделся, да?.. — с деланным безразличием спрашивает Наташка.
Я молчу. Женская ладошка ласково поглаживает меня по спине.
— Лапочка моя! — тихо смеется Наташка. — Лапочка!..
— Черт знает что! — взрываюсь я. — Какая я тебе лапочка?!
Наташка падает лицом в подушку и сквозь хохот выдавливает из себя:
— Надкушенная!..
Я бью жену подушкой, но она не обращает на мягкие удары никакого внимания.
— И это... — бубнит Наташка в подушку. — Отдавлен-н-ная!..
Все!.. Я бросаю подушку, встаю и ухожу на диван. Миримся мы только через час. Наташка гладит меня ладошкой по груди и больше не смеется.
— Больше не называй меня лапочкой! — твердо говорю я.
Наташка кивает.
— Никогда!
Я отворачиваюсь к стене и невольно думаю о том, как беззащитны мы, мужчины, в силу определенных причин.
— Там, в журнале, еще про кроликов было написано... — говорит Наташка.
— Мы спим! — не оглядываясь, рычу я.
«Про кроликов... Кошмар! — уже сквозь сон думаю я. — Завтра же куплю жене самый кровавый детектив и пусть читает про настоящих мужчин».
Ох, и не легкая это штука хранить мужской авторитет!.. Потому что он — весь на виду. Как эта... В общем, как особенная лапка.