Автобус мчался по шоссе. Экскурсия в Плес закончилась, группа возвращалась в Кострому. В боковые окна мелькали темные ельники, которые тут же сменялись яркими жизнерадостными светлыми березняками, уже начинавшее опускаться солнце золотило редкие опушки и просеки, запутавшись в ветвях высоких деревьев. Пахло свежестью, листвой и травами. Красота-то какая! Хорошо, что выбрались….
Поездка была подарком к тридцать пятому юбилею совместной жизни Ольги Петровны и Бориса Львовича от дочери Любы.
- Любушка, ну зачем? – неуверенно попробовала возражать Ольга Петровна. - Зачем ты деньги тратишь? Мы бы с дедом лучше на дачу бы поехали, клубнику вот надо прополоть.
- Никуда ваши грядки не денутся, – твердо заявила дочь. – Тем более, такое событие один раз в жизни бывает. Хоть съездите куда-нибудь, развеетесь. Вот когда вы в последний раз вместе куда-нибудь ездили?
Ольга Петровна беспомощно посмотрела на мужа.
- Ну, лет пять назад в санаторий, в Ялту.
- А вот теперь посмотрите Кострому, Волгу, Плес, музей Левитана. Да и о чем мы сейчас спорим? Путевки все равно уже куплены!
Дочь покровительственно обняла мать за плечи.
Ольга Петровна поняла, что возражать бесполезно и, легонько вздохнув, пошла собирать вещи.
И вот теперь они наслаждались нежданным отдыхом.
Прикрыв глаза, под мерное гудение двигателя, Ольга Петровна вспоминала сегодняшнюю поездку - пришлось много ходить и слушать, но было очень интересно. В этот момент автобус подъехал к набережной Волги и остановился на светофоре. Небо над рекой было настолько красивым: сине-серым, глубоким, предзакатным, с грядами пышных кучевых облаков, что Борис Львович невольно залюбовался.
- Оль, посмотри, - легонько тронул он супругу за локоть, – посмотри, какое небо!
Ольга Петровна вздрогнула. «Посмотри, какое небо!» Эти слова гулкой волной отозвались где-то глубоко-глубоко внутри. Она кивнула головой, улыбнулась, закрыла глаза и откинулась в кресле. Воспоминания - те самые, которых она так боялась и тщательно скрывала даже от самой себя, вернулись…. И вернулись так не вовремя! Столько лет прошло с тех пор. Где же теперь Леша? Как сложилась его жизнь? Он был так хорош собой!
***
Алексей был очень хорош собой. Высокий, стройный молодой курсант в форме летного училища кружил голову многим девчонкам. Вот и сегодня он был в центре всеобщего внимания на домашнем вечере для институтской молодежи, устроенном родителями одной из девушек. Девчонки в пышных юбках и с накрашенными бантиками губками отчаянно строили глазки и пытались обратить на себя его внимание. А Оля стояла в сторонке и отчаянно стеснялась. Она не была красавицей, пожалуй, только ее гордость - волосы, были предметом всеобщей зависти подружек: две толстые светлые косы спускались ниже пояса. Во-вторых, ей было неловко из-за одежды: материного сарафана из дорогой и прочной ткани, но очень уж старомодного фасона, и туфлей на толстом квадратном довоенном каблуке, которые были ей немного великоваты. Властная и уверенная в себе, Ольгина мать, Тамара Тимофеевна полагала, что красивая одежда разлагает молодых девушек, поэтому редко покупала ей что-нибудь новое. «Ни к чему без конца наряды менять, - частенько говорила она, - можно купить одну дорогую вещь, и носить десять лет, ничего с ней не сделается! Остальное все баловство, глупости и бессмысленная трата денег».
И вот вечер был в самом разгаре: пары кружились под звуки дяди Васиного трофейного аккордеона, щеки девушек горели ярким румянцем, кавалеры галантно раскланивались. Потом все пили чай с вкусными пирожками и малиновым вареньем, пока дядя Вася не подмигнул Оле, снова накидывая на плечо ремень.
- Ну что, споем, красавица?
А ее и упрашивать не надо было: корни-то донские, казацкие.
- Споем, дядь Вась!
Она вышла на середину комнаты, сарафанчик одернула, голову подняла, и полилась песня….
«Течет реченька, течет реченька,
бережочек точит.
молодой казак, молодой казак,
атамана просит,
молодой казак, молодой казак,
атамана просит….»
Голос у девушки был полный, широкий, контральто дивного тембра. Лицо вдруг сделалось необыкновенно прекрасным, а голубые, как небо в ясный день, глаза, казалось, ничего не видели перед собой. Она пела, как птица на ветке, не стесняясь, бездумно, переливчато, о мечте молодого казака – уехать домой, повидаться с любимой. Мечте, которой так и не суждено было осуществиться.
«Вот ведут коня, вот ведут коня,
конь головку клонит.
Молодого да удалого да,
казака хоронит.
Молодого да удалого да
казака хоронит….»
Грустно, и в то же время так сладко-больно щемило сердце от Олюшкиной песни, что долго потом все молчали и каждый думал о своем….
***
Вечером Алексей вызвался проводить Ольгу до дома. Шли они, смеялись, вспоминали сегодняшний вечер.
- Знаешь, ты здорово поешь! Никогда такого красивого голоса не слышал.
Оля в темноте покраснела.
- А почему ты решил стать летчиком? – спросила она, чтобы скрыть смущение.
- Почему? Посмотри, какое небо! – он улыбнулся и запрокинул голову. – Разве его можно не любить?
Оля тоже подняла голову вверх. Темное южное небо казалось бездонным, но очень близким, яркие звезды собирались в гроздья созвездий, а прямо над их головами дорожкой к счастью пролегал Млечный Путь. Алексей наклонился, нежно прижал Ольгу к себе и легонько поцеловал в губы.
Так молодые люди стали встречаться.
По вечерам они часто гуляли в старинном городском парке, вдыхая запахи цветущих лип и каштанов, разговаривали, потом Алексей провожал Олю до дома, и они еще долго стояли у калитки в темноте, обнявшись, под старым скрипучим фонарем, а небо, их родное прекрасное небо ласково улыбалось с высоты и дарило им свою нежность и безмолвие.
***
Однажды Алексей пришел очень серьезным и внимательно посмотрел девушке в глаза:.
- Олюшка, меня отправляют на Дальний Восток. Экзамены сданы, отобрали всего трех ребят с нашего курса - буду учиться на летчика-истребителя, ты представляешь, как здорово? Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной. Конечно, перед этим мы поженимся, я должен встретиться и поговорить по этому поводу с твоей мамой.
Сердце девушки радостно забилось, но потом сразу сжалось от недоброго предчувствия.
- Можно, я сначала сама с ней поговорю? – робко улыбнулась она, стараясь не показывать своего беспокойства.
- Конечно, – ласково обнял ее любимый.
Вечером Оля долго готовилась к разговору, и в конце концов решилась:
- Мама, Алексея направляют служить на Дальний Восток. Он хочет жениться на мне, а я хочу уехать с ним.
Тамара Тимофеевна на минуту оторопела, а потом начала медленно вытирать руки о фартук.
- Куда это ты собралась? А про мать ты подумала? У меня разрешения спросила?
Она подошла к дочери поближе.
- Обо мне ты подумала? Неблагодарная! Я тебя выкормила, вырастила, ночей не спала…. Сейчас тебя учу, последние копейки откладываю, чтобы ты институт могла закончить! Я что, всю жизнь теперь буду батрачиться? Я тебя зачем рожала? Ну уж, нет, дорогая – долг платежом красен: сейчас я тебя кормлю, а после ты меня кормить будешь. Никуда ты не поедешь, не даю тебе своего разрешения!
Оля тихо плакала в углу, чувствуя, как быстро бьются ее хрустальные мечты на мелкие и совершенно никчемные осколки.
- Вот если твой Алексей так тебя любит – пусть бросает эту дурацкую работу, разобьется ведь на своих самолетах! Пускай останется здесь, деньги зарабатывает – тогда и потолкуем. А так пусть к нашему дому на пушечный выстрел не приближается. Знаю я его – кухаркин сын. Ишь, еще чего – жених нашелся, голытьба!
Где-то в глубине души Ольга знала, что так оно и будет, но перечить матери с самого раннего детства была не приучена. Оставалось только одно – смириться. А еще - поговорить с Алешей.
***
- Олюшка, ну как же я могу бросить? Это же небо. Ты понимаешь? НЕБО! – он бережно взял ее заплаканное лицо в свои большие теплые ладони и стал покрывать его поцелуями. – Давай уедем? Уедем со мной? Пусть твоя мать против, она потом поймет и простит. Я буду носить тебя на руках всю жизнь. Слышишь, любимая, всю жизнь! Я не смогу здесь остаться, я же военный и у меня приказ, мне в любом случае придется уехать.
Оля вдруг резко высвободилась из его объятий и притопнула ножкой, ее лицо внезапно сделалось злым и упрямым. В этот момент она стала удивительно похожа на Тамару Тимофеевну. «Ну, и уезжай! Уезжай! И забудь про меня. Не пиши, и не ищи. Я все равно тебе не отвечу!».
Она повернулась и быстро побежала вверх по улице к калитке.
Только стук каблучков, тонкий скрип уличного фонаря, желтым кругом качавшийся под порывами ветра, да небо хмурилось серыми тучами, которые плотно закрывали его обычно кристально чистую синеву.
После этого несколько раз Алексей приходил, пытался поговорить, но дверь ему не открывали.
Он уехал. Не сдержав обещания, Ольга потом долго писала ему, целый год, каждый день. И не получала ответа. Она не знала, что Тамара Тимофеевна, договорившись со знакомой почтальоншей, все неотправленные и полученные с Дальнего Востока письма сжигала на заднем дворе. Через год она выдала свою Олюшку замуж за сына своего начальника, Борю.
Тамара Тимофеевна была очень довольна.
- Ну, и что с того, что в очках? Что с того, что толстый? Некрасивый? Не туда ты смотришь, дочка. Зато он из прекрасной семьи! Его отец, Лев Андреевич - начальник нашего отдела. Недавно они машину купили. «Победу». Дуреха, будешь, как сыр в масле кататься! Не то, что твой летчик - ездила бы всю жизнь по гарнизонам!
И вот, с тех пор, уже тридцать пять лет они вместе.
Ольга Петровна открыла глаза и посмотрела сбоку на мужа. Борис Львович почувствовал ее взгляд, поправил толстую оправу на мясистом носу и вопросительно взглянул на жену.
- Да нет, ничего. Все в порядке, - улыбнулась она. – А небо здесь и правда, необыкновенное.
15-17.06.09