отрывок из "Последняя книга"
Как и прежде, кто-то стоит за углом. Он смотрит на меня ненавидящим взглядом. Кто-то такой тихий и безмолвный, как и его предательски спокойная злоба. Он часто приходит сюда, но мне нет дела до его мелких обид. Он не прячется, он стоит там, где и всегда: в тени за углом. Иногда в темноте я вижу его глаза поблескивающие холодным высокомерием. Я не знаю, зачем он приходит сюда, но я знаю для чего. Он смотрит, как я парю в неосязаемом воздухе; смотрит, как я поднимаюсь, будто теплые клубы пара, над землей. Но на его лице не бывает ни малейшего признака удивления, на его застывшем лице отпечаток ненависти. Я не знаю, кто или что изуродовали его лицо; я не знаю, было ли оно всегда таким или это случилось недавно. Оно словно посмертная маска умершего в муках и в последний миг проклявшего все, что окружало его. Только в высокомерном, озлобленном взгляде его еле слышен крик отчаяния. Я не знаю, зачем он так часто приходит сюда. Но я знаю для чего. В его руке всегда найдется камень. И как только я отвернусь, он лениво приблизится и бросит в меня свою ношу, пронзая мой затылок острой болью. На мгновение застыну, наблюдая, как к земле приближается паутина моей крови, разрастаясь, когда жирные и густые капли, разрываемые воздухом, превращаются в лохмотья. Срываюсь вслед за своей кровью… ни ласково встретит меня земля, ни как мать. Как злая мачеха ударит меня в грудь. Оцепенение и испуг парализовали мое тело, и я безучастно наблюдал, как кто-то бесшумной поступью подходил ко мне. Он на миг остановится возле меня… и снова тяжелая и тупая боль разорвет мое лицо. Все мое восприятие, все мои ощущения сжались в комок, и я стал только слушать. Слушать, как его нога приближается к моему лицу, ломая зубы. Слушать, как острые, словно лезвия осколки распарывают мои щеки. Слушать, как снова его нога… разламывает переносицу… разрубывает бровь… Тишина… Я знаю, он стоит надо мной и улыбается. Он ждет, когда меня наполнит ярость. А она уже закипает в моей онемевшей груди и придает небывалых сил. Будто молния распарываю воздух, становясь на ноги. Теперь наши лица друг против друга. Теперь я вижу его отвратительную, мерзкую ухмылку. И мне очень хочется стереть ее сапогом… медленно, тихо.… Но вдруг в его изуродованном ненавистью и презрением лице я увидел свое, искаженное яростью и кровавыми шрамами. И мне стало страшно, что я становлюсь существом, стоящим передо мной. Мне стало невыносимо больно и горько за то, что хотел растоптать его голову. Мне стало тошно от запаха злобы нависшего над нами… Мои кулаки разжались. Вытерев лицо, улыбнусь. Его глаза удивленно расширятся, а я хлопну его по плечу. Тогда он будто опомнившись, снова замахнется… но я уже буду бежать. Бежать изо всех сил, бежать до тех пор пока ветер не поднимет меня над землей, до тех пор пока ноги мои не почувствуют легкости воздуха. А когда взлечу, то услышу шуршание и хлопанье крыльев, огромных крыльев. Увижу, что подо мной златокрылый пегас, а я восседаю на нем, держась за обжигающую руки гриву. Он несет меня в синеву неба, он управляем моей мыслью. Он, может быть, и есть моя мысль. Я разверну его и направлю к тому, который со злобой наблюдает за нашим полетом, к тому который не верит, что мы можем летать, к тому, в чьих глазах искрится отчаяние и ненависть. Когда невидимый пегас, словно невесомый пух, коснется земли, протяну руку оказавшемуся возле нас. И, наверное, впервые он испытает трепет и дрожь от легкости обжигающего воздуха, от прикоснувшейся к нему мечты…
Знаю! У меня спросят: кто такой Лавар Савойя? Отвечу: наверное - это я. Но почему Лавар, почему Савойя? В чем тут смысл? Это так логично – искать во всем смысл. Нет! Просто Лавар, просто Савойя – бесцельно и бессмысленно, как сама жизнь – бессмысленная и бесцельная… но может быть - только моя.